Девочка-Плотвичка

                (внучке Маше)
 
         Девочка Маша и её папа весь субботний день отдыхали среди веселых березок на берегу Качи. Купались, загорали, играли в мяч, плели венок из одуванчиков, удили рыбу. Поймали всего-навсего одного маленького пескарика и пустили его в банку с водой. Пескарик шевелил усиками и без перерыва глотал и глотал воду.
         - Это он дышит, - сказал папа.
         - Разве можно в воде дышать? - спросила Маша.
         - Рыбы умеют дышать только в воде. На берегу без воды они умирают.
         Маша сдвинула брови и попросила папу рассказать, как живут рыбки в Каче.
         - Ну, слушай, - согласился папа. Он рассказал Маше о бойких пескариках, о серебристых плотвичках и ельцах, о ленивых карасях, о ершах забияках, о зубастых щуках. Не забыл рассказать про налимов, окуней и малюток-гольянов.
         Маша внимательно слушала, не перебивая. Затем, пока ехали на электричке домой, она о чем-то думала и думала, наморщив лоб и оттопырив нижнюю губу. Сидела смирно и даже в окошко не глядела.
         Папу и дочку мама встретила в прихожей. Она, оказывается, давно вернулась с дежурства, приготовила ужин и испекла торт к чаю.
         - Гуляки, - не сердито проворчала мама. - Быстро мыть руки и за стол. Остывает всё.
         Маша отказалась от котлеты, сразу попросила чаю. Она съела кусочек торта и задремала за столом. Мама уложила её в кровать, коснулась лба тыльной стороной ладони, сказала тихо:
         - Спи, доченька. Спи.
         - А где пескарик? - спросила Маша.
         - На кухне в баночке.
         - Принеси его сюда... пожалуйста, - попросила дочка.
         - Хорошо, - согласилась мама.
         Маша прикрыла глаза, но еще не уснула, когда мама поставила на тумбочку банку с пескариком, вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Маше было хорошо и покойно. Кровать под ней слегка раскачивалась, как вагон электрички, только плавно и без стука, будто уши заткнули ватой. Перед глазами возникла полянка на берегу Качи, желтые одуванчики, рассыпанные по траве, как маленькие солнышки. На одуванчиках копошились деловитые пчелы с желтыми утолщениями на мохнатых лапках... Маша улыбнулась, засыпая. И вдруг услышала слабый, но отчетливый голос:
         - Девочка, унеси меня домой, на Качу. В баночке я умру.
         Маша откинула одеяло, вскочила с кровати. Пескарик всплыл к самой поверхности, выставил губы из воды и тихо повторял:
         - Хочу домой. Тут я умру.
         Девочка прижала банку к груди, взмахнула свободной рукой, оттолкнулась ногами и, легко оторвавшись от пола..., взлетела к потолку. Через открытую форточку выпорхнула наружу и, плавно махая рукой и босыми ногами, полетела к Каче. Под ней мелькали дома, огороды, светили редкие огни, а над ней где-то высоко-высоко в темном небе мерцали звезды и плыла круглая луна, как ватрушка. Вот и знакомая полянка. Маша опустилась на самый бережок, зашла по колено в воду и выпустила пескарика из банки.
         - Пойдем со мной, сестричка! - сказал пескарик. Он махнул хвостиком и брызнул на девочку водой. В то же мгновение девочка превратилась в маленькую серебристую рыбку, чуть больше пескаря. Она во всем стала похожей на плотвичку – и серебряной чешуей, и красными плавниками, только вокруг глаз остались от прежней Маши реснички, а вместо спинного плавника – золотистая косичка. И еще грудные плавнички оказались похожими на маленькие ладошки, даже с пальчиками. Пескарик вертелся возле неё и весело распевал:

                Здравствуй, девочка-плотвичка,
                Золотистая косичка,
                Серебристые бока.
                Подними свои реснички,
                Назовись моей сестричкой,
                Поживи у нас пока.
                Нет у нас большого дома.
                Наши скромные хоромы
                Всюду есть по руслам рек.
                Нам хором совсем не надо:
                Мы любой коряжке рады,
                Чтоб укрыться на ночлег.

         - Плывем скорее, - заторопился пескарик, - пока не увидели зубастая щука или налим Страшила.
         Он нырнул на дно и стал почти незаметным на сером песке. Проворно работая хвостом и плавниками, пескарик миновал песчаную отмель и спрятался между стеблями осоки под затонувшую щепку. Плотвичка пристроилась рядом.
         - Мы будем здесь лежать всю ночь? - спросила она.
         - Тише, - прошептал пескарик. - Слышишь, кто-то шумит?.. Спи.
         Плотвичка прислушалась. Где-то недалеко слышалась возня, и кто-то хлопал ладошкой по воде. Она плотнее прижалась к пескарику и полностью спряталась под щепкой. Ей сделалось страшно. Кругом темно-синяя вода и зеленые стебли камышей и осоки, которые, как большие деревья, поднимались вверх и исчезали в темноте. Пескарик лежал без движения, спокойно хлопая жабрами. Он, видимо, спал. Но его глаза были открыты. Плотвичка задремала и прикрыла ресницы... Через какое-то время пескарик вздрогнул и перестал дышать. Плотвичка подняла реснички и обмерла. Совсем рядом, чуть пошевеливая оранжевыми плавниками и медленно двигая огромными жабрами, как подводная лодка, плыла щука. Её выпуклые глаза, казалось, видели всё и всех вокруг, щука плыла и пела, открывая пасть и пощелкивая зубами:

                В брюхе пусто. Третьи сутки
                Ни плотвы, ни карася.
                Невеселенькие шутки:
                Опустела речка вся.
                Изловить бы пескаришку,
                На худой конец – ерша.
                Он и скользкий, и колючий,
                Но я страшно есть хочу.
                Не уйдет из пасти щучьей,
                Уколюсь, но проглочу.

         Щука проплыла так близко, что плотвичка почувствовала колыхание воды от её плавников, а в приоткрытой пасти рассмотрела ряд острых зубов. Плотвичка прикрыла плавником рот, чтобы не вскрикнуть от страха. Когда щука проплыла и потерялась в дальней синеве, пескарик сказал:
         - Это зубастая щука.
         - Я догадалась, - сказала сестричка. - Мне про неё папа рассказывал.
         Всю ночь пескарик и плотвичка лежали молча, так как время от времени кто-то возился в траве и хлопал по воде веслом или ладошкой. Когда совсем рассвело, плотвичка спросила пескарика:
         - Как тебя зовут?
         - Сероглазкой, - ответил пескарик.
         - Скажи, Сероглазка, кто шумел ночью и мешал нам спать?
         - Сейчас поглядим. Плыви за мной.
         Днем пескарик сделался веселым и смелым. Он быстро лавировал между стеблей и вьющихся трав подводного царства, уверенно плыл в глубину зарослей. Между делом успевал подбирать на дне и глотать каких-то личинок. Неожиданно что-то забултыхалось, тяжелое и сильное, вода пошла бурунами, кувшинки раздвинулись – между ними билась рыбина, блестя на солнце желто-медными боками.
         - Что с вами случилось, тетя-карасиха? - крикнул Сероглазка. Карасиха услышала и узнала его голос. Она перестала биться, ответила, тяжело дыша:
         - В сеть запуталась. Бородатый дачник вчера сеть поставил, я и запуталась.
         - Как вам помочь?
         - Разве ты поможешь? - вздохнула карасиха. - Нитки совсем новые, я и то порвать не могу. Ночью щука приплывала, на меня зубы точила, но лезть в сети побоялась.
         Плотвичке стало жаль карасиху. Она знала, что ее положат на горячую сковородку.
         - Я помогу! - крикнула плотвичка.
         - Доброе, неразумное дитя... - начала карасиха.
         Плотвичка её не дослушала, нырнула на дно, сверкнув золотой косичкой, подобрала створку раковины с острыми краями и подплыла к карасихе.
         - Вы потерпите, а я нитки перережу, - сказала девочка-плотвичка.
         - Однажды я запуталась в леске, а папа разрезал её раковиной.
         Тетя карасиха сначала не поверила плотвичке, но странная рыбка сначала перепилила одну нитку, затем вторую, третью, и скоро карасиха оказалась освобожденной. Сколько было радости! Тетя-карасиха благодарила то плотвичку, то Сероглазку, то опять плотвичку и все звала их в гости.
         - Таких червячков для вас добуду, - уверяла она, - каких вы никогда и не пробовали.
         Однако Сероглазка спешил успокоить папу и маму. Они, конечно, потеряли его и очень волнуются.
         Большая пескариная семья от мала до велика резвилась на мелководном перекате с песчаным дном. Увидев Сероглазку, братишки и сестренки бросились навстречу, окружили его, запели любимую пескариную песню:

                Мы артельные рыбёшки,
                Просыпаемся чуть свет.
                Червячки, личинки, мошки –
                Наш и завтрак и обед.
                На песчаных перекатах
                Мы и летом и зимой
                От рассвета до заката.
                На ночь прячемся домой.
                Пескари не бродят ночью.
                Долго ли погибнуть зря?
                Хищники всегда охочи
                Съесть растяпу-пескаря.
                Ночью щуки и налимы
                Рыскают по омутам.
                Как торпеды, ходят мимо
                То и дело тут и там.

         Папа-пескарь и мама-пескариха любовались со стороны, как хороводятся и поют их дети. Они увидели плотвичку с золотой косичкой и спросили хором:
         - Сероглазка, кто эта красивая рыбка?
         - Это плотвичка – названая сестричка. Она меня от смерти спасла, на речку в банке принесла, - заговорил почему-то стихами Сероглазка.
         Впрочем, девочка-плотвичка подметила, что рыбы любят выражать песнями и стихами радость, тревогу, благодарность и другие сильные чувства. Папа-пескарь разглядывал плотвичку, поглаживал усы и улыбался, а мама-пескариха спешила передать ей новости.
         - Нынче ночью щука проглотила старого ерша! - воскликнула она. - Когда я и папа-пескарь были сеголетками, а может, нас еще и не было, щука тогда была щучкой, но зубастой и злой. Она хватала без разбору пескарей, ельцов, ершей. Ельцов мне нисколечко не жаль. Они такие задавалы! Всё хвалятся своим серебристым нарядом и плавает поверху, чтобы их далеко было видно.
         Мама-пескариха передохнула и скорее продолжила, чтобы её не перебили и чтобы плотвичка с золотой косичкой, такая же красивая и нарядная, как ельцы, не успела обидеться:
         - Вот тогда щука тоже проглотила старого ерша, - мама-пескариха отвела плотвичку в сторону, чтобы кто-нибудь не отнял у неё такую внимательную слушательницу и, округлив глаза, зашептала: - Ершиная семья страшно рассердилась, окружила щучку со всех сторон и давай колоть её острыми шипами. Если бы ты видела, какие у ершей шипы!..
         - Я видела. Мне папа Сережа... - начала плотвичка.
         - Не перебивай старших! - одернула её мама-пескариха и заспешила: - Щучка бросилась в камыши и много лет не появлялась в этих местах. А теперь она выросла, стала большой щукой и плавает где только вздумает. Житья от неё не стало. Ерши собираются снова прогнать её в камы... - пескариха не успела закончить фразу.
         От рыбки к рыбке до самого переката долетала тревога:
         - Берегись!.. Щука!.. Берегись, речной народ!
         Пескариная семья исчезла, будто её и не было. Исчезла и мама-пескариха. Плотвичка осталась одна среди переката и не знала, что делать. Но о ней не забыл Сероглазка.
         - Сестричка! - крикнул он, - плыви скорее за мной.
         Узким коридором между камней он провел её в маленькую пещеру. Здесь уже собралась вся пескариная семья. Из пещеры имелись скрытые водорослями запасные выходы, были и смотровые оконца. Но хищник сюда протиснуться не смог бы.
         - Вон она! - зашептали сероглазкины братишки и сестренки, плотнее прижимаясь друг к другу.
         Плотвичка впервые хорошо рассмотрела кровожадную разбойницу при дневном свете.
         - Крокодил... - прошептала плотвичка, унимая дрожь. Таким чудищем ей показалась щука, что плотвичка-сестричка оглядела стены пещеры, боясь как бы хищница не раздвинула камни и не разрушила убежище пескариной семьи.
         Щука остановилась перед ямой, в которой жили ерши, открыла страшную пасть и угрожающе щелкнула зубами. Только теперь пескари увидели, что дорогу щуке преградили ерши. Они полукольцом окружили её, вздыбили острые костяные копья на спине и приготовились к бою. Щука была труслива. Она вступала в драку только в тех случаях, когда встречалась со слабым противником, и сейчас колебалась. Ей припомнилось давнее поражение, когда израненная ершами она спаслась бегством.
         Вперед выступила мама-ершиха (папу-ерша ночью съела щука) и запела боевую песню. Вся ершиная семья дружно подхватила:

                В этой яме жили-были
                Наш родичи-ерши.
                Они щуку победили
                И загнали в камыши.
                Но, видать, забыла щука
                Наших родичей урок,
                И суровая наука
                Не пошла зубастой впрок.
                Дети тех ершей и внуки
                Не хотят терпеть разбой
                Наглой и трусливой щуки,
                На неё идут войной!

         Только прозвучало последнее слово песни, мама-ершиха бросилась вперед и с ходу вонзила острые шипы в мягкое щучье брюхо. Из проколов брызнула кровь. Разбойница взвыла от боли и кинулась наутёк, но два ерша перекрыли ей дорогу и оба сразу вогнали отточенные пики спинных плавников в жирное тело зубастой хищницы. Щука заметалась по яме, ища спасения, но везде натыкалась на шипы ершей. Она очень пожалела, что проглотила старого костистого ерша! Обезумев от боли, щука распахнула страшную пасть и сама пошла в наступление на колючих храбрецов. Но ерши проворно подныривали под щучье брюхо и снизу кололи и кололи её, а щука, хлопая челюстями, хватала пустоту.
         И все же один ершик оплошал, щука перекусила его пополам и выплюнула. У мамы-ершихи сжалось сердце от жалости и закружилась голова. Она простонала:
         - Сыночек!
         В тот же миг и мама-ершиха попала в зубы хищнице. Ерши остались без предводителя, в их рядах произошло замешательство. Этим воспользовалась коварная щука и схватила сразу двух маленьких воинов.
         Ерши в панике отступили.
         Пескариная семья, а с ней и сестричка-плотвичка, внимательно следила за сражением из своего укрытия. Пескари желали победы миролюбивым соседям – ершам, но помочь ничем не могли. У пескарей нет ни зубов, ни колючек.
         - Надо было выпустить щуку из ямы и прогнать в камыши, - сказал папа-пескарь. - Она никогда бы сюда больше не приплыла.
         - Пускай в камышах глотала бы гольянов и карасей, - согласилась мама пескариха.
         - Так нечестно! - возразила сестричка-плотвичка.
         - Не спорь со старшими! - одернула её мама-пескариха.
         - Ты еще маленькая, - пояснил плотвичке папа-пескарь, - и не знаешь, что гольяны хуже щуки, они съедают нашу икру и икру других рыбок.
         - Как съедают? - удивилась сестричка-плотвичка. - Икра же у рыбок в брюшке.
         - Правильно, - улыбнулась пескариха. - Сначала икра в брюшке, а потом выходит прямо в воду, и из неё вырастают маленькие рыбки. Вот в речке-то гольяны и глотают икру, если найдут.
         - А караси, - не унималась плотвичка, - тоже икру едят?
         - Караси – нет.
         - Тогда все равно нечестно.
         Пескариха очень рассердилась и хотела отругать невоспитанную плотвичку, но вмешался папа-пескарь и спросил:
         - Что же делать, доченька?
         - Не знаю. Надо подумать...
         - Страшила! Страшила! - крикнул Сероглазка.
         И все увидели налима. Он ползал по дну ямы, подбирал и глотал ершей, задушенных щукой. Черное, округлое тело налима от головы до хвоста покрыто темно-зелеными пятнами, будто он натянул на себя грязный маскировочный халат. Налим извивался, как жирная змея, его ус шевелился и щупал дно, маленькие глазки светились, как электрические лампочки, и весь его вид возбуждал отвращение и ужас.
         - Ой, Страшила! - прошептала плотвичка. Налим подплыл совсем близко к пещере. Стало слышно, как он чавкает, выискивая что-то в иле и глотая. Он с ухмылкой, неторопливо, с паузами и остановками пел:

                Все зовут меня Страшилой.
                Отчего случилось так?
                Мелкота молву пустила,
                Что я хищник, рыбий враг.
                Санитар я. Подбираю
                Трупы разные на дне.
                Но и тот, кто обзывает,
                Попадает в брюхо мне.
                Ну какой же я Страшила?
                Я беззубый, как плотва.
                Очень гладкие, как мыло,
                Брюхо, хвост и голова.

         – Когда я был сеголеткой, налимы выходили на добычу только по ночам, - заворчал папа-пескарь, - днем они прятались под коряги и камни. А Страшила, видно, и щуки не боится.
         - Тише! - толкнула пескариха папу-пескаря и указала глазами в сторону омута с обрывистым берегом. Берег весной подмыло, большая глыба вместе с кустом смородины обвалилась в воду и затонула. Как раз около этого куста стояла щука и не мигая глядела на Страшилу. Налим был крупнее щуки и не обращал на нее никакого внимания. Он добродушно ухмылялся и копался в иле. Напротив, щуку распирало зло. Ныло исколотое ершами тело, а ерши попрятались и не на ком выместить обиду. Щука подплыла блике к налиму и бросила вызов: Кто там?..

                Кажется, Страшила?
                Обнаглел и среди дня
                Роется в наносах ила,
                Будто вовсе нет меня.
                Ха-ха-ха! И со Страшилой
                Мы померяемся силой.

         Не давая налиму опомниться и принять решение, щука с раскрытой пастью бросилась на Страшилу. Однако неповоротливый и ленивый, как казалось раньше, налим успел не только принять оборонительную позу, но сделать маневр в сторону. Щука промахнулась, и Страшила ухватил её широким, как раскрытый саквояж, ртом поперек туловища. О, как пожалел налим, что природа не дала ему зубов! Будь у Страшилы зубы, тут бы и конец щуке. Но зубов не было, щука рванулась раз-другой и вырвалась. Во рту Страшилы осталась только часть спинного плавника зубастой разбойницы. Щука снова по-шла в атаку. Налим опять увернулся и сильно ударил щуку хвостом, да так, что она отлетела на острый камень и поранила себе бок. Страшила решил, что теперь без особого труда задушит щуку, которая легла на дно вверх брюхом. Он подплыл к поверженной противнице и запел:

                Все зовут меня Страшилой,
                Отчего случилось так?..

         Страшила понимал, что ему нужна новая песня, песня о победе над зубастой щукой. Но новой песни у него пока не было, а петь очень хотелось. И он пел старую песню. К тому времени щука опомнилась, и её страшные челюсти сомкнулись мертвой хваткой. В пасть хищницы вместилась почти вся голова налима. Страшила извивал сильное тело, обвивал и душил щуку, бил её о камни. Хищница не разнимала челюстей, её острые зубы вошли в мягкое тело врага, и вырваться не было никакой возможности. Силы покидали налима. Он задыхался. Движения становились вялыми и безвольными. Наконец Страшила обвис, как водоросли на донном камне. Щука долго лежала на дне, не выпуская побежденного врага, пока не убедилась, что он мертв. Наконец она разжала челюсти, отдышалась. Несколько раз пыталась проглотить налима, но не могла: он был слишком велик. И щука, избитая и израненная, но довольная, уплыла отдыхать и залечивать раны в камыши.
         Победа щуки встревожила пескариную семью. Теперь разбойница будет смело разгуливать по омутам и перекатам и ночью, и днем. Раньше ограждали пескарей ерши. Дорога на пескариный перекат лежала через ершиный омут. Теперь ерши побеждены. Папа-пескарь и мама-пескариха только вздыхали. На этот раз даже днем пескариная семья не покидала укрытия. И мертвый Страшила внушал пескарям страх. Что-то нужно было придумать. А что - никто не знал. Все молчали.
         - Придумала! - воскликнула плотвичка и захлопала в ладошки.
         - Что же ты придумала? - спросила пескариха.
         - Придумала, как навсегда избавиться от щуки.
         - Этого не смогли сделать ерши и Страшила. Разве сможешь ты? - покачал головой папа пескарь.
         - Смогу!
         Невоспитанность плотвички рассердила маму-пескариху. Она строго взглянула на рыбку и собиралась сделать ей серьезное внушение, но папа-пескарь попросил:
         - Расскажи, доченька, что ты придумала?
         - Надо щуку поймать в сети.
         - Где добудешь сеть?.. И разве ты сумеешь её поставить? - Маму-пескарику все больше сердили глупые рассуждения плотвички.
         - Сеть поставил бородатый дачник, - пояснила сестричка-плотвичка. - Нужно заманить щуку, обмануть, чтобы она запуталась.
         - Так, так, так, - задумался папа пескарь, - придумано неплохо. Кто же и как заманит щуку в сети?
         - Я заманю, - сказала плотвичка. - Только пусть Сероглазка проводит меня и покажет, где поставлена сеть. Я одна не найду.
         Сероглазка сразу поверил сестричке-плотвичке. Он видел, как она освободила тетю Карасиху.
         - Я провожу тебя, сестричка, - сказал он. - Надо торопиться, пока не наступила ночь.
         Пескарик Сероглазка и плотвичка, названая сестричка, смело отправились в дальний путь. Миновали омут ершей, два переката и попали в царство камышей, кувшинок и других водных растений. Здесь, в заливе, дачник всегда ставил сети. Сероглазка был самым смелым и отчаянным в пескариной семье. Он часто заплывал в дальние омуты, на незнакомые плесы и перекаты родной реки и без труда отыскал сеть среди кувшинок. Неподалеку от сети Сероглазка нашел надежное укрытие на случай ночлега.
         - Будем ждать, - сказал он. - Щука часто заплывает в этот залив.
         Ждали долго. Мимо проплыла зеленая лягушка, выкатив глазищи. Плотвичка невольно ойкнула. Сероглазка успокоил:
         - Не бойся. Лягушка рыбок не обижает.
         Между листьями кувшинок сели две утки и, опустив широкие клювы в ряску, что-то выбирали, громко хлюпая воду.
         - Уточки! - воскликнула плотвичка и поплыла   к ним.
         - Ты куда? - удивился Сероглазка.
         - Уточкам перышки погладить, - ответила сестричка. - У бабушки на даче я всегда уточек гладила.
         - Тогда ты была девочка, а теперь рыбка! Вернись!
         Затем проплыла стайка строгих ельцов. Они высокомерно поглядывали по сторонам и явно гордились серебристой чешуей тонкой чеканки. Вдруг ельцы веером метнулись в разные стороны и попрятались в траве, забыв о высокомерии.
         - Щука! - прошептал Сероглазка.
         Плотвичка сразу покинула укрытие и выплыла на свободное от травы пространство. План её был прост: подпустить щуку поближе и увлечь за собой в погоню. Затем изо всей силы мчаться к сети и проскочить через ячейки. Маленькая плотвичка легко проскользнет между капроновых нитей, а щука запутается в них.
         Сначала всё шло по плану. Хищница заметила красивую аппетитную рыбку и помчалась за ней. Плотвичка плыла медленно, делая вид, что она больна. Затем полетела птицей прямо к сети. Неожиданно на пути встретился островок густой травы. Пришлось его огибать, щука лучше знала реку, она обогнула островок с другой стороны и оказалась между плотвичкой и сетью. Плотвичке ничего не осталось, как срочно искать укрытие, и она спряталась под первую попавшуюся кочку. Зубастая разбойница подплыла к кочке и запела, предвидя легкую добычу:

                Очень странная плотвичка –
                Серебриста и чиста.
                Золотистая косичка
                Змейкой вьется до хвоста.
                Подежурю возле кочки.
                Видно, здесь у ней жильё.
                Сочтены её денечки,
                Скоро проглочу её.

         Плотвичка обнаружила под кочкой нору и обрадовалась, надеясь найти другой выход и обмануть щуку. Нора неожиданно раскрылась, и плотвичка к ужасу своему увидела большую страшную жабу. Жаба лежала на мягкой подстилке и печально хлопала большими глазами.
         - Это моё жилище, - заговорила она. - Отсюда есть выход на берег. Иди за мной, девочка, я провожу тебя.
         - Но я теперь не девочка, а рыбка. Я могу дышать только в воде, - возразила плотвичка.
         - Ах, да...да! - махнула когтистой лапой Жаба. – К старости забывчивой стала... Но я могу превратить тебя в девочку Машу, и ты спокойно уйдешь домой.
         - Нет. Так нечестно, - решительно отказалась девочка-плотвичка. - Я слово дала и должна вернуться в речку.
         - Похвально, похвально, - прошамкала Жаба, - но у норы караулит эта... разбойница.
         - Может, обману её.
         - Едва ли, едва ли, - усомнилась Жаба.
         Сестричка-плотвичка выглянула из-под кочки и убедилась, что щука стерегла её зорко. «Что же делать?» - думала плотвичка.
         В это время невдалеке проплывал ерш. Захотелось ему наказать злую хищницу, тем более что она не спускала глаз с кочки и не глядела по сторонам. Ерш осторожно поднырнул под щуку и вогнал свои шипы между грудными плавникам хищницы. Щука отскочила от кочки и завертелась на месте, отыскивая обидчика. Сестричка-плотвичка воспользовалась моментом, стрелой вылетела из-под кочки и устремилась к сети. На миг оглянувшись, она отметила, что щука с огромной скоростью мчалась следом. Еще мгновение, и щучьи зубы перекусят слабую рыбку!.. Через нитяное окошечко сети плотвичка проскочила, не задев его ни чешуйкой, ни плавничком. Щука влетела в сеть на большой скорости, так что сдвинула её и надежно опутала себя капроновой ловушкой.
         Дачник видел, как дернулась сеть, как затонули поплавки, и заспешил к лодке. Через несколько минут он вместе с сетью достал из воды огромную щуку и, довольный уловом, поплыл к берегу.
         ...Сестричку-плотвичку провожали домой пескари, ерши и караси. И высокомерные ельцы приплыли на проводы плотвички-героини. Все благодарили её за то, что избавила она мирное население Качи от коварного врага. Тетя-карасиха поднесла плотвичке на створке раковины, как на блюдце, две ягодки черной смородины и ягодку малины. Где и как ей удалось раздобыть эти ягоды, неизвестно. Затем караси спели песню, которую сочинила тетя-карасиха.

                Ростом невеличка
                Девочка-плотвичка,
                Милая, прелестная,
                Смелая и честная.
                Обитатели реки,
                Молодежь и старики,
                Ей спасибо говорят
                Десять... двадцать раз подряд.

         У тети-карасихи было десять детей и двадцать внучат, поэтому она знала только две цифры: десять и двадцать. Папа-пескарь на прощание обнял плотвичку. Он так волновался, что ничего не смог сказать. Мама-пескариха прослезилась и вдруг вымолвила:
- Прости меня, доченька, что считала тебя невоспитанной.
         Возле знакомой полянки, у самого бережка, Сероглазка брызнул на сестричку-плотвичку водой, она превратилась в девочку Машу и вышла на берег...
         Когда Маша проснулась, она не могла вспомнить, как оказалась в постели. Девочка села и увидела на тумбочке банку с пескариком. Маша соскочила с кровати, заглянула в баночку и закричала:
         - Мамочка, Сероглазка умирает!
         В комнату вбежали перепуганные мама и папа. Маша плакала навзрыд и повторяла:
         - Братик Сероглазка умирает...
         - А где братик? - осторожно спросила мама.
         - В баночке, - всхлипнула Маша. - Он почти не дышит и лежит на боку.
         Не вдаваясь в детали, папа побежал на кухню и сменил в баночке воду. Пескарик начат плавать и быстро хлопать жабрами. Маша сразу повеселела и заторопила папу:
         - Скорее отвезем его на Качу к маме-пескарихе и папе-пескарю. Это чуть дальше ершиного омута. Теперь в Каче нет ни Страшилы, ни щуки. Щуку я поймала сетью.
         Мама вопросительно взглянула на папу, тот пожал плечами и начал собираться в дорогу. Пока одевала Машу, мама несколько раз прикладывала ладонь к её лбу.
         - Мамочка, я не простудилась, - сказала Маша. - Вода в Каче теплая, и я была плотвичкой, а рыбки в воде не простуживаются.
         Папа сразу отыскал полянку, где они с Машей вчера отдыхали. Маша зашла в воду к выпустила пескарика из банки. На этот раз пескарик ничего не сказал Маше, а быстро уплыл в яму, где между камней была пескариная пещера.

                Посвящаю внучке Маше,
                что родилась со мной в один день