Книга третья - глава пятая

                Глава пятая      

       Ещё только вчера я мысленно был погружён во всё описанное выше... А уже сегодня – в четверг – у Александра Геннадиевича и других сотрудников «Агентства социально-психологической помощи молодёжи» должны были брать интервью на местном радио.
       Молодой доктор мне давно сообщил об этом готовящемся событии. Приглашал и меня пойти на интервью – к ним ко всем присоединиться. Так как я хотел донести «своё» до других, почему бы не воспользоваться такой уникальной возможностью? Но я хоть и согласился с ним пойти на радиозапись, да не сразу. Смутно, смутно было на душе. Я думал: кто-то, потом – когда записанное будут транслировать по радио – меня услышит, быть может, даже подивится... и – забудет через минуту. Да и что я скажу берущим интервью? Прочту стихи – мои стихи на «мою» тему. Об этом расскажу, это – пропою... А дальше? Радиослушатели меня сочтут за фантазёра? Не убеждать же мне их, заговорив по-другому. Сгущая тучи. Например, есть ядерный чемоданчик. Если нажать на кнопку – последствия будут вполне реалистичны. Получается, всё наоборот? Для людей в здравом уме самое ужасное более представимо, чем самое прекрасное?.. «Но это же, – думал я, – НЕНОРМАЛЬНО! Что-то тут ошибочно... и таит скрытую опасность – бомбу замедленного действия...»       
       В четверг утром я всё ещё не знал – идти или не идти на радиозапись. Но вот, среди дня, – зазвонил телефон. Это – Александр Геннадиевич. Он может зайти за мной через полчаса. Тут я, после недолгих колебаний, наконец решился:
       – Пойду!
       – Договорились.
       Запись на радио должна была состояться в старом одноэтажном здании на Троицкой – бывшем Дворце пионеров (ныне он звался центром детско-юношеского творчества «Самоцвет»; поменялось только название, а не само назначение этого заведения). Там когда-то – очень мало – я ещё ребёнком посещал уроки живописи в изостудии, а рядом находилась школа № 52, где я учился – тоже пока её не бросил.
       Все, кто пришли на радиозапись (все – кроме меня), были волонтёрами «Агентства социально-психологической помощи молодёжи», возглавляемого моим доктором. Мы собрались в небольшой комнате.
       Вошла молоденькая девушка. Худощавая, темноволосая, в маленьких круглых очках. При ней была сумочка. Девушка села на стул поближе к свету, у окна, мы же сидя расположились вокруг неё. Положив сумочку на колени, девушка её раскрыла, вынула диктофон.
       Включила. Радиозапись началась.
       Первым заговорил Александр Геннадиевич: об агентстве, о том, какую помощь оно оказывает молодым людям, подросткам, в разных жизненных перипетиях. «Причём, – сразу добавил доктор, это особенно подчеркнув своим доверительно-спокойным голосом, – наше агентство делает это абсолютно конфиденциально».
       – У кого-то, – говорил он, – непростые отношения с близкими. Например, с пьющими родителями. Бывают нелады и в семьях, внешне вроде бы вполне благополучных, обеспеченных. Хотя, – заметил доктор, – много ли таких семей обитает в постсоветском пространстве? И всё же. То родителям попросту нет дела до детей. А то, наоборот, отец и мать своими заботами детей слишком допекают, во всём контролируют. Знают об их жизни почти всё – кроме того, что у них на душе... Дети, подростки – они тогда или замыкаются в себе, или начинают бунтовать; от родителей отдаляются... не ночуют дома...
       Есть такие же ребята, – печально продолжал доктор, – с более грустными судьбами. У них нет ни кола ни двора... Чаще всего – это значит, что дома их никто не ждёт, что нигде им приюта не найти: даже близкие родственники от них отмахнулись... Ребята кочуют по подвалам и чердакам. Проводят ночи на вокзалах, в других местах, отнюдь не безлюдных, но где – увы! – не всякий на тебя, беспризорного, обратит внимание как человек на человека: на того, кто нуждается в помощи, в тёплом слове; хотя бы в детский дом тебя отвели, если сами не могут приютить... Так, можешь оказаться лицом к лицу с агрессивными подростками из подворотни. Готовыми пойти на любой грабёж... даже на убийство. А то и сам станешь одним из них...
       В общем, тема разговора была невесёлая... Да! ветер перемен – не тех, из песни, а других, политглобальных, требующих жертв, – озлобляет чьи-то сердца... Молодые разряжаются. Бурно – изо всех сил. Под металлические раскаты громоподобной музыки, под выкрики вместо пения. Хоть трясись неистово земля под тобой да вместе с тобой!.. («И это – мо-о-лодость?!!..» – думал я, пока другие говорили; нет, ничего из этого не было для меня новостью!) «Гады!» чуть не сорвалось с языка Александра Геннадиевича, – то же, беспросветное, в этот миг появилось и в глазах остальных...
       Волонтёры агентства говорили и о том, что дети и подростки у нас, в нынешние времена, стали сами работать и зарабатывать. Бедность, нищета – подтолкнули их к тому. Даже для меня не было секретом, как они за деньги предлагают припарковавшимся водителям протереть стёкла автомобилей или, если нужно, машины полностью помыть, почистить, чтоб сверкали как новенькие. Раньше дети проводили лето в пионерских лагерях – купались и загорали, в кружках художественной самодеятельности участвовали, зорьку трубили. А если старшеклассники летом, бывало, трудились в колхозах и совхозах, так потому, что их туда было кому посылать: сверху – поручали. Мол, надо молодость воспитывать! Теперь же, вместо пионерских лагерей – вообще КАНИКУЛ – для иных ребят школьные будни сменились буднями рабочими в прямом смысле слова. Теперь – греби сам.
       Словом – всё, с чем приходят в агентство они, молодое поколение. Те, кому посчастливилось узнать, что есть такие неравнодушные люди – психотерапевты. К ним можно обратиться за советом, за душевной поддержкой. Они, люди опытные в своём деле, чем-нибудь да помогут: посоветуют, как отвести беду, если беда назревает; а если беда уже пришла – попытаются с тобой найти ответ на мучительный вопрос, как жить дальше.
       – «Агентство социально-психологической помощи молодёжи», – сказал Александр Геннадиевич, – не коммерческое учреждение. Ввиду того, что далеко не все, кто к нам обращается, платёжеспособны.
       Когда радиоведущая задала вопрос:
       – На что же вы живёте? – Александр Геннадиевич подробно перечислил имена людей, которые их спонсируют и этим поощряют их полезное бескорыстное дело.
       Они давали интервью в качестве волонтёров созданного ими агентства – это правда. Но они, врачи, также работали в больницах, поликлиниках. Может, где-то ещё как доктора – добывали хлеб насущный...
       Наконец Александр Геннадиевич на радиозаписи упомянул и обо мне. Он рассказывал – психологи агентства мне, подростку, также помогали. Незадолго до нашего интервью, у меня – не без их помощи – появился маленький сборничек (к этому мы ещё вернёмся) со стихами и прозой. Так, вслед за всеми остальными, пришёл и мой черёд: донести до ушей тех, которые через неделю включат радиоприёмники (это не был прямой эфир), о чём я писал в стихах и прозе.   
       ...Когда я, под записывающий мои слова диктофон, заговорил о СВОЁМ, – на минуту меня оставила тяжесть мрачных дум! Кроме уже известного читателю, было ли что мне сейчас добавить?
       Было!
       Я прочёл наизусть четверостишие, сочинённое ещё вчера вечером, под впечатлением от фильма «Мери Поппинс, до свидания!»:
 
                Ах, тайна Вечной Юности!
                Ты – в ней, ты – в ней самой!
                Да будет Юность Сказкою –
                И доброй, и живой.

       Психологи-волонтёры ещё могли от меня ожидать такого финала. Но мои слова, а также прочитанные стихи – для девушки с радио – стали неожиданностью: горемычное, бедовое, поведанное психологами радиослушателям, – вот чем оно вдруг увенчалось! Через неделю люди это услышат по радио и, наверное, подумают: «Ну юноша, блин, даёт!» Ещё бОльшим сюрпризом сделалось последовавшее за этим: я, в продолжение своей Вечной Темы... её напел!.. – Эта музыка – красиво слитая из отрывков нескольких разных мелодий в одну – игралась в телезаставке к диснеевским мультикам, и которая, словно достигая вершины романтического восхождения, заканчивалась мотивом диснеевской «Русалочки», с её (в отличие от сказки Андерсена) счастливым концом...
                __________

       Голос моего Неизвестного Друга: Увы и ах: не все незапланированные сюрпризы подходят к заранее готовым темам, расписаниям и схемам, чтобы не оказаться за бортом корабля, строго следующего намеченному маршруту – по пути ли кораблю с Русалочкой или нет. Неделю спустя, слушая с родными эту радиозапись, ты мог только об одном пожалеть: хотя конец интервью был за тобой – именно того, музыкального, заключительного аккорда никто так и не услышал...