Кытмановский перелом

Глава 1.  Начало большевистского эксперимента над крестьянством.

1.1.Причины, по которым советское правительство стало проводить политику террора в деревне

Когда мы начинаем искать причины какого-либо исторического события, то в первую очередь придерживаемся общепризнанной точке зрения. Как случилось с определением начала коллективизации в нашей стране? Решили, что всё началось со Сталина. И всё. Однако до Сталина над крестьянством уже успели поиздеваться. А Сталин? Сталин продолжил дело начатое «великим вождём революции – Лениным». Обратимся к фактам.
В ноябре 1917 года было заготовлено 641 тысяча тонн зерна. Это, несмотря на мировую войну, рекрутировавшую большую часть мужчин-кормильцев, и Февральскую революцию, так или иначе удержавшую крестьян в солдатчине. Но после того, как в октябре большевики взяли власть в свои руки, заготовка хлеба катастрофически падает: уже в декабре почти в пять раз меньше – 135 тыс. тонн, в январе 1918 г. – 46, в апреле – 38, в мае - 3, в июне всего лишь 2 тыс. тонн. Если бы не дореволюционные запасы, страна, по-видимому, вымерла бы с голоду. Да и то сказать, что в результате смертного голода 1921-1922 годов она потеряла 5053000 человек.
Каков же комплекс причин, приведших к столь тяжким  и горестным последствиям?
Двухгодичный опыт по строительству государственного социалистического сельского хозяйства дал печальные результаты. Молодая советская власть решила начать эксперимент по социализации сельского хозяйства в европейской части России. Так в Тамбовской губернии около 40 000 десятин бывшей помещичьей земли были отданы под советское хозяйство. На этих государственных фермах работали не только их собственные рабочие (около 30 тыс. человек), но и насильно мобилизованные крестьяне. Хотя Ленин и другие большевистские лидеры многократно и публично заявляли, что Советская власть решила не прибегать к принудительному труду для обработки земель государственных хозяйств, насильственная мобилизация проводилась в неограниченных масштабах. Но даже при всех этих чрезвычайных мерах советское хозяйство не только не является образцом для подражания, но и иллюстрирует развал и разорение деревни.
Вот некоторые факты. Урожай 1919 года оставлен под снегом, без присмотра, в скирдах, уничтожается грызунами на ссыпных пунктах и в амбарах. Большая часть скота в советских хозяйствах страдает от болезней и гибнет в огромных количествах. Многие поля в запустении. В итоге деятельность этих ферм сведена к нулю. По официальному заявлению съезда земледельцев Тамбовской губернии, советские хозяйства к концу сельскохозяйственного года не только ничего не дали государству, но обратились к продорганам с просьбой о 2 млн. пудов корма для скота и людей. Всю зиму крестьяне под угрозой реквизиции были обязаны обеспечивать из своего скудного запаса корм для рабочего скота советских хозяйств. В 1920 году поля совхозов были вспаханы и засеяны большей частью с помощью принудительного труда дезертиров и крестьян, которых силой оружия заставляли возделывать не свои собственные земли, а поля советских хозяйств. Так было в деревне Мельгуны Тамбовской губернии, где вооружённая охрана находившегося поблизости сахарного завода блокировала все выходы из деревни и, стреляя в воздух, применяя насилие, заставила крестьян отправиться на обработку полей, принадлежащих мельгуновскому государственному сахарному заводу.
В такой обстановке крестьяне выражали естественное возмущение и спрашивали, «чем, собственно, большевистский социализм отличается от крепостного права». Вынужденные трудиться для совхозов и поставлять им фураж, крестьяне невольно забросили собственные хозяйства. В результате – резко сократились посевные площади, даже по официальным данным, безусловно заниженным, достигло в Тамбовской губернии 15% крестьянских пахотных земель; ненормальная продовольственная политика советской власти сказалась и на росте незасеянных полей.
Многочисленные натуральные налоги, вся тяжесть которых легла на крестьянские хозяйства сильно напоминали крепостное право. Это заключалось в том, что местные крестьяне по первому требованию уездных властей должны были бросать работу на своих полях и делать ту работу, которую им прикажут. В круг их обязанностей входило возить дрова в город и на железнодорожные станции, расчищать снег, перевозить солдат и губернских чиновников, выполнять любые повинности по приказанию местных властей. Уже в то время крестьяне были лишены выбора места, времени и рода работы. В Советской России он превращался в бесправную рабочую силу. Именно в то время под вывеской коммунизма стал повторяться печальный опыт Аракчеева, который в начале XIX века организовал в нескольких губерниях России военные поселения, где солдат-крестьян заставляли работать на государство.
Но больше всего крестьянство страдало от варварской продовольственной политики. Ленин без устали повторял, что Советская власть берёт хлеб у крестьян в долг, так как не имело в тот момент в своём распоряжении товаров для обмена на забираемые продукты. Это очень сильно раздражало крестьян, которые понимали, что их просто обманывали. Могли ли крестьяне воспротивиться? Могли, конечно. Однако.

1.2. Меры, принимаемые большевиками по изъятию хлеба у 
крестьян

В случае отказа отдать продотрядам «излишки» крестьян арестовывали толпами, конфисковали имущество – и у богатых, и у средних. И даже у бедных. Такие конфискации пускали крестьян по миру.
 Как происходил процесс изъятия продовольствия у крестьян? Солдаты заставляли самих крестьян нагружать телеги зерном, добром и утварью, сельскохозяйственными орудиями. Всё это крестьяне везли на сборный пункт, где чаще всего оставались и телега, и лошадь. Крестьянин отправлялся домой пешком, если не попадал под арест.
Собранные насильственно зерно и картошка часто поедались крысами на складах и на улице. Зимой 1919-1920 гг. около 60 000 пудов картошки погибло в следствие этого на Покрово-Марфинском складе, несколько тысяч пудов – на Якоревском складе  Тамбовской губернии т. д. А в деревне Шульгино Мельгуновского уезда 4000 пудов конфискованного зерна съели крысы.
Советская власть не встречала никакого сопротивления со стороны крестьян. И потому советская власть перешла все границы карательных мер. Так зимой 1920 года губернский комиссар продовольствия Гольдин приказал, чтобы крестьяне сдавали продработникам картошку не менее чем яйцо. При этом он пригрозил, что если она будет мельче, телега и лошадь, которые доставят урожай, будут конфискованы. И приводили свои угрозы в действие. Крестьян, отказывающихся сдавать хлеб, зарывали в землю и держали так до тех пор, пока они не соглашались сдать хлеб.
В это время и начались  расстрелы крестьян, которые стали выступать против такой политики советской власти. Так в 1919 году, в Епифанском уезде Тульской губернии расстреляли 150 человек, в Медынском уезде Калужской губернии – 170, в Понском уезде Рязанской губернии – 300, в Касимовском – 150, в Тверской губернии – 200, в Велическом уезде Смоленской губернии – 600 человек. В 1920 году в Уфимской губернии вспыхнуло восстание. Подавлено оно было с лютой жестокостью: по официальным данным, расстреляно было 10 тысяч крестьян. В Тамбовской губернии в 40 волостях происходили совершенно стихийные восстания. Подавлялись они бесчеловечным образом. В ход были пущены броневики и удушающие газы. Расстреливали заведомо невинных, в чём с удовольствием рассказывали.
Во всех западных областях, а также в Нижегородской, Казанской, Тверской, Псковской, Вятской и других производились порки розгами, шомполами и нагайками. Всё-таки исторически правильным будет говорить не «гражданская война», а «крестьянская», так как практически во всех европейских губерниях России крестьяне подняли восстания.
Тогда и состоялся приказ по ВЧК от 1 сентября 1920 г., который предписывал: «Провести к семьям восставших беспощадный красный террор… арестовать в таких семьях всех с 18-летнего возраста, не считаясь с полом, и, если бандиты выступления будут продолжать, расстреливать их. Сёла обложить чрезвычайными контрибуциями, за неисполнение которых конфисковаться все земли и всё имущество». И уже во исполнение этого приказа 5 сентября в Тамбовской губернии было сожжено 5 сёл, 7 сентября расстреляно 250 человек. Только в Кожуховском концентрационном лагере под Москвой в 1921-1922 гг. содержались 313 крестьян, в том числе и их дети от 1месяца до 16 лет.
Таким образом, уже в начале деятельности, советская власть своими карательными методами показала, что она не будет церемониться с теми, кто выступает против неё.
Так что Сталин лишь повторил Ленина, уничтожив при этом гораздо больше людей.
 О. Волков – писатель, 27 лет провел в сталинских лагерях (1928-1955г.). В его родословной семь адмиралов, в том числе и герой Нарвского сражения, Главнокомандующий Черноморским Флотом М.Лазарев. Он был свидетелем психологической ломки и унижения человеческого достоинства крестьян. Вот лишь некоторые его мысли.
     … тогда еще (20-е годы) только налаживали массовую отсидку ограбленных мужиков в пропасти пустынных раздолий Севера. Пока еще выхватывали выборочно: облачат «индивидуальным» неуплатным налогом, выждут маленько и – объявят саботажником. А там – лафа: конфискуй имущество и швыряй в тюрьму! Но было и условно. Забирали в заложники жену с детьми, - пока не сдаст крестьянин налог, - их не выпустят. Нависший над хлебопашцем произвол, неуверенность в завтрашнем дне и насилие порождало каждодневные драмы, надвинулись на деревню тяжкой, сулившей беды тучей, подавили жизнь. Так, быть может, доставалось пращурам нынешних крестьян лишь в разгул татарщины.
 … деревенских мужиков избивали на глазах у малолетних лагерных сидельцев, перегоняли с места на место, учили строю, обыскивали, пугали нацеленными с вышки винтовками и холостыми выстрелами. Падающих поднимали, разбивая сапогами в кровь лицо.… Трясется седая борода у проделывающего бег на месте старика с вытаращенными глазами на пунцовом лице, рядом не может подняться по команде грузный мужик и жмурится от затрещин; подальше тяжко пинают ногами молодого селянина, отказывающего повторить упражнение. «Убивайте, сволочи!» - кричит он. И его действительно бьют смертно … Малолетние преступника, затаясь за углами, да в бараках, в щели поглядывают на представление, шепотом обсуждают происходящее: кто угрюм, а кто довольно смеется …
  … запирающегося мужика впихивали в камеру к малолетним арестантам. … То и дело слышались шум, возня, тяжелые шаги, звуки падения, ударов. Взвился плачущий, дребезжащий голос: «Да нет у меня больше хлеба, нет. Что вы хуже урядников деретесь! …  Зубы ведь все выбили!
 … Молодого парня с разбитым лицом тащили, закрутив руки так, что он шел, согнувшись, с низко болтающейся головой и все повторял и повторял в мычащем иступлении:  «Сами уже, который месяц хлеба не видим». Ополоумевшие  тюремщики выхватывали из камер полуодетых людей – мужиков, баб, пацанов и с места били кулаком по шее, понося последними  словами…   
 … вот провели бабу в обвисшей старой юбке и линялой кофте, простоволосую, неуклюжей уточкой, раскачивающуюся на больных ногах… Мужика в широких портках и опорках, что-то слезно доказывающего конвоиру… Мальчонку лет 14, бледного и  по – детски  не сложившегося.… А эти-то как же? Оберегающие рабоче-крестьянское государство красноармейцы, вчерашние деревенские парни? Как это они хватают и терзают своих земляков, заламывают им натруженные руки, матерят отцов своих и братьев. И кричат в никуда: «Следующий…»  Ночь, ночь над Россией...

                1.3. Сталинская поездка по  Сибири и её результат

Когда сибирские крестьяне поняли, как их собираются обмануть большевики, они тут же агрессивно отреагировали на действия советской власти рядом восстаний. На Алтае в первую очередь надо выделить действия партизан Г.Ф. Рогова. В качестве мер к тем, кто не поддерживал советскую власть, были применены самые решительные меры. Об этом, например, свидетельствует приказ  № 1 Алтайской губернской чрезвычайной тройки по борьбе с дезертирством и бандитизмом от 26 июня 1920 г.:

С целью проведения беспощадной, решительной борьбы с дезертирством и бандитизмом постановлением Сибирского революционного комитета организована в Алтайской губернии чрезвычайная тройка в составе председателя губревкома тов. Аристова, командира 87-й бригады войск ВОХР тов. Пасынкова и члена окружной комиссии по борьбе с дезертирством Западно-Сибирского военного округа тов. Воеводы.

1. Все войсковые части, военные и гражданские учреждения, находящиеся на территории Алтайской губернии, за исключением полевых [войск], обязаны беспрекословно выполнять все распоряжения чрезвычайной тройки, направленные к искоренению бандитизма, дезертирства и пособничества им.

2. Все скрывающиеся дезертиры, где бы они ни находились, — в лесах, в степях, селах и деревнях — получают прощение, спасают свою жизнь и будут направлены в запасные части Красной Армии, если тотчас же сдадутся добровольно, раскаются в своих преступлениях, сдадут оружие и снаряжение.

3. Все несдавшиеся и задержанные с оружием в руках дезертиры и бандиты будут расстреливаться.

4. Всем ответственным заведующим домами, квартальным комитетам, начальникам учреждений, председателям волостных и сельских исполкомов приказываем немедленно, не позднее 48 часов, составить на всех дезертиров, добровольно явившихся, списки и препроводить таковые в уездные комиссии по борьбе с дезертирством.
Задержанных же дезертиров препровождать под усиленным конвоем.

5. Все укрыватели, способствующие и подстрекатели дезертиров, не считаясь с их положением  службе, будут смещаться с должностей, арестовываться и предаваться суду военно-революционного трибунала.

Алтайская губернская чрезвычайная тройка: Аристов, Пасынков, М. Воевода.

 Однако, чтобы склонить на свою сторону какую-то часть крестьянства, руководители советской власти в Сибири  ещё 4 мая 1920 г. издают Постановление Сибревкома «О возмещении убытков сельскому населению за время партизанских действий»

г. Омск 4 мая 1920 г.

1. Сибирский революционный комитет принимает на себя убытки, понесенные крестьянами в борьбе с колчаковцами при организации партизанских армий Алтайской и Енисейской губ.

2. Возмещение убытков населению за время партизанских действий производить через органы Цекохоза.

3. В распоряжение Цекохоза для этих нужд открывается кредит на первое время в сумме 60 000 000 рублей.

Председатель Сибревкома Смирнов

Управделами Цветаев.

В 1928-1929 гг. в связи с провозглашенным XV съездом ВКП (б) курсом на коллективизацию и усиление наступления на кулачество происходит принципиальный сдвиг в государственной политике регулирования социально-экономического развития, все больший переход от экономических к административным, волюнтаристским методам, определяемым идеологическими, доктринерскими постулатами. Они исходили из основополагающих догм марксизма и особенно его российской разновидности — большевизма — об отношении к крестьянству: отрицание в принципе особой специфики аграрных отношений (вытекающей из их взаимосвязи с живой природой и землей); признание прогрессивным лишь пути развития, повторяющего промышленный тип — от индивидуального мелкотоварного к крупному обобществленному производству; рассмотрение крестьянства как мелкобуржуазного класса, неизбежно рождающего капитализм и эксплуатацию, являющегося тормозом прогресса сельского хозяйства и революционного процесса; утверждение о временном, преходящем характере товарного производства и частной собственности, необходимости их жесткого ограничения, регулирования и последующей ликвидации диктатурой пролетариата, играющей главенствующую роль в формировании новой хозяйственной системы. Переход от экономических методов к директивным диктовался также способами индустриализации «по-сталински», предполагавшими максимальное выкачивание средств из деревни, главным образом из зажиточной части крестьянства, от которой в наибольшей степени зависели как общий рост производства и его товарности, так и накопление капитала в деревне. Рычаги государственного регулирования направляются на все большее запрет рынка, повсеместное внедрение планово-регулирующих начал, жесткое подавление хозяйственной предприимчивости крестьянства, которое характеризуется как кулачество, выход на первые социальные позиции бедноты, насаждение общественных форм хозяйствования.
Хлебозаготовительный кризис 1927/28 г. явился следствием многих причин: резкое возрастание затрат хлеба на внутреннее потребление (с 82,8 млн. ц. в 1925/26 г. до 101,7 млн. ц. в 1927/1928 г.) в связи со значительным ростом промышленности и городского населения. Некоторое снижение валового сбора и сравнительно низкой товарности. Неблагоприятное соотношение цен на хлеб в сравнении с другими продуктами сельского хозяйства. Недостаточное предложение промышленных товаров и т.д. В этой обстановке зажиточная часть крестьянства не стала по низким заготовительным ценам сдавать хлеб государству, выжидая их повышения.
Выход из кризиса, навязанный Сталиным и его сторонниками, привел к принципиальному повороту в политике государства по отношению к крестьянству. В современной историографии все более утверждается тезис, что решающий поворот в отходе от принципов нэпа был связан с поездкой Сталина в Сибирь. Уже накануне отъезда Сталина в Сибирь, 6 января 1928 г., от имени ЦК была послана на места подписанная им директива, в которой сложившаяся ситуация объяснялась тем, что «частник и кулак использовали благодушие и медлительность наших организаций, прорвали фронт на хлебном рынке, подняли цены и создали у крестьян выжидательное настроение». В директиве выдвигалось требование чрезвычайных мер, содержалось прямое указание «арестовывать спекулянтов, кулачков и прочих дезорганизаторов рынка и политики цен» и судить их «в особо срочном, не связанном с формальностями порядке». Сам Сталин признавал, что эта директива была «совершенно исключительной как по своему тону, так и по своим требованиям». Директива эта кончалась угрозой в адрес руководителей партийных организаций в случае, если они не добьются в кратчайший срок решительного перелома в хлебозаготовках.
В ответ на требования центра Сибкрайком ВКП(б) 17 января 1928 г. направил в основные хлебозаготовительные округа директиву о привлечении органами ОГПУ к ответственности «кулаков», как злостных спекулянтов. Для руководства хлебозаготовительной кампанией на местах при партийных комитетах создавались штабы. В Сибири была образована краевая тройка по хлебозаготовкам в составе секретаря крайкома, председателя крайисполкома и заведующего крайорготделом. В течение января подобные тройки возникли во всех округах и районах.
В целях ликвидации «прорыва» в хлебозаготовках Сталин 15 января 1928 г. выехал в Сибирь, где пробыл до 6 февраля, посетив основные хлебные районы края. Он принял участие в заседаниях бюро Сибирского крайкома ВКП(б) в Новосибирске, в заседаниях бюро окружных комитетов партии и совещаниях актива омской, барнаульской, бийской и рубцовской окружных партийных организаций совместно с представителями Советов и заготовительных организаций. Сталин в чрезвычайно резкой и грубой форме критиковал местных работников (председателя Сибсельхозкредита С.И.Загуменного и др.) за опасения, что применение чрезвычайных мер вряд ли целесообразно, ухудшит социально-политическое положение в деревне и потребовал сменить тех представителей прокурорской и судебной власти, которые «стараются жить в мире с кулаком». В речи, которая была опубликована впервые лишь в 1949 г., он так характеризовал сибирских представителей «прокурорской и судебной власти»: «Почти все они живут у кулаков, состоят у кулаков в нахлебниках и, конечно, стараются жить в мире с кулаками… Непонятно только, почему эти господа до сих пор еще не вычищены и не заменены другими...». Эта «установка» Сталина вызвала массовую «перетряску» местных работников, особенно кооперативных (осуществлявших заготовки) и судебных органов.
В постановлении бюро Сибкрайкома ВКП(б), принятом на заседании с участием Сталина (18 января 1928 г.), говорилось: «Считать абсолютно обязательным обеспечение выполнения плана заготовок для центра в 60 млн. пудов…
В дополнение к решению бюро крайкома от 17 января (привлечение в каждом из основных хлебозаготовительных районов нескольких кулаков (4-10), располагающих большими запасами хлеба, использующих хлебные затруднения для спекуляции, взвинчивания цен, задержки и невыпуска хлеба, как злостных спекулянтов с конфискацией хлеба, считать необходимым, чтобы проведение этой меры (в порядке 107 ст. УК) происходило от имени прокуратуры... через нарсуды в особо срочном и не связанном с формальностями порядке... с широким опубликованием приговоров и решений в печати, через сельсоветы».Этим же постановлением предполагалось подвергать репрессивным мерам зажиточных крестьян за несвоевременную сдачу сельхозналога, усилить борьбу с самогоноварением, намечалось дополнительно направить работников краевых организаций в деревню и т.п.
В выступлениях в Сибири Сталин свел проблему трудностей хлебозаготовок к «кулацкому саботажу», а пути преодоления их — к применению 107 ст. УК РСФСР и развертыванию «во всю» строительства колхозов и совхозов. «Нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения, колхозами (и совхозами), способными заменить, как сдатчиков хлеба государству, не только кулаков, но и индивидуальных крестьян». В то время  Сталин говорил о колхозном строительстве, как о сравнительно длительном процессе: предполагалось, что в ближайшие 3-4 года колхозы должны дать не менее третьей части потребляемого хлеба. Однако вскоре (через полтора года) это представление будет Сталиным кардинально пересмотрено и отброшено. Но уже начиная с «сибирских» речей Сталина, коллективизация крестьянских хозяйств стала все более рассматриваться не как самостоятельная цель социалистического переустройства общества, осуществление которой мыслилось произвести постепенно в течение целой исторической эпохи, а как подчиненное средство решения хлебной проблемы в возможно более короткие сроки, не считаясь с социальными потерями и их последствиями.
На практике 107 ст. УК применялась весьма расширительно. Согласно ей, к судебной ответственности (лишению свободы с полной или частичной конфискацией имущества) подлежали лица за скупку и перепродажу сельскохозяйственных продуктов с целью наживы; в действительности же эта статья стала широко применяться как наказание за хранение и отказ продавать государству хлеб. Следовательно, применение этой статьи зависело практически не от преступного деяния, а от хода хлебозаготовок.
В Сибири повсеместно были проведены открытые судебные процессы над «кулаками», саботажниками и спекулянтами. С января по март 1928 г. к судебной ответственности привлечено около 1 тыс. чел. с конфискацией 700 тыс. пудов хлеба. Кроме того, были конфискованы 78 мельниц, 68 амбаров, закрыто около 1500 кожевенных заводов. Экспроприация этих средств производства в условиях острой нехватки предприятий по переработке сельскохоззяйственного сырья и дефицита товаров была абсолютно нецелесообразна и явилась, по сути дела, прологом «раскулачивания».
Положение с хлебом вновь обострилось весной 1928 г. вследствие гибели озимых на Северном Кавказе и Украине и резкого сокращения заготовок в этих районах. В создавшихся условиях ЦК ВКП (б) потребовал от сибирских организаций непременного выполнения плана хлебозаготовок. 3 июня 1928 г. состоялось «хлебное совещание» при Сибкрайкоме ВКП(б), в котором принял участие секретарь ЦК ВКП(б) С.В.Косиор. В постановлении совещания говорилось: «Совещание считает необходимым: установить на июнь месяц твердый план заготовок в общих цифрах по Сибкраю ни в коем случае не менее, чем в 5-5,5 миллионов пудов, который может и должен быть выполнен при всяких обстоятельствах». Вновь было решено, наряду с разъяснительной работой среди крестьянства, «усилить нажим» на зажиточные слои деревни, продолжив применение 107 ст. УК .
По данным на середину 1928 г., в Сибирском крае ст.107 УК была применена к 1589 «кулакам», саботажникам и спекулянтам. Наибольшее количество «кулаков» привлекалось к ответственности в Юго-Западной Сибири, и особенно в Славгородском, Омском, Бийском, Каменском, Новосибирском округах. Средние размеры конфискованных запасов хлеба на одно хозяйство в большинстве округов приближалось к 1 тыс. пудов, а по некоторым округам были больше (в Рубцовском — 1607, Минусинском — 1220, Тулуновском — 1143, Ачинском — 1069, Бийском — 1018 пудов). Размеры конфискованного хлеба в целом, а также в расчете на осужденное хозяйство были невелики. Действительность резко расходилась с оценками Сталина («в кулацких хозяйствах имеются излишки хлеба по 50-60 тысяч пудов на каждое хозяйство, не считая запасов на семена, продовольствие, на корм скоту»). Число крестьян, имевших хлебные излишки, превышающие 1-1,5 тыс. пудов, было невелико. Источники свидетельствуют лишь об отдельных фактах. Так, кулак Теплов из Покровского района Рубцовского округа имел 15 тыс. пудов хлеба, кроме того, около 40 лошадей, 55 голов крупного рогатого скота, сотню овец. У кулака Анисимова из того же района запасы зерна составляли 6 тыс. пудов (в хозяйстве было 30 голов рогатого скота, сотня овец, сложная молотилка и т.д.).
Из числа осужденных, по данным Сибкрайкома партии, 93,2% составляли зажиточные крестьяне и торговцы, 6,5% — середняки и 0,2% — бедняки. В некоторых округах и районах число осужденных по 107 ст. УК крестьян, впоследствии отнесенных к середнякам, было значительно большим: в Кузнецком округе — 26,1%, в Бийском — 13,6%, в Омском — 13,1% . Общее число репрессированных середняков и бедняков было, по-видимому, значительно большим.
В ряде районов допускались продразверсточные методы заготовок: подворный обход всех крестьян, проверки амбаров, обыски, обложение заданиями по хлебосдаче всех дворов. Подобные методы практиковались во многих районах Омского округа. Грубейшие нарушения законности и массовое применение мер принуждения к крестьянам были допущены в Кузнецком округе. Бюро Сибкрайкома ВКП(б) 18 февраля 1928 г. объявило выговор Кузнецкому окружкому партии за искривление партийной линии в хлебозаготовках, в частности за применение чрезвычайных мер к середнякам. Орган Сибкрайкома ВКП(б) — журнал «На ленинском пути» — отмечал ошибки хлебозаготовителей в Покровском, Курьинском, Минусинском, Усть-Пристанском районах, где чрезвычайные меры применялись не только к «кулакам-саботажникам», но и значительной части середняков и бедняков. В постановлении IV пленума Сибкрайкома (3-7 марта 1928 г.) признавались «грубые извращения» в хлебозаготовках, «голое администрирование», «нажим на деревню в целом», что выражалось «в продразверсточном уклоне (разверстка заданий по дворам, расписки о вывозе хлеба, разгон базаров, конфискация по ст.107 средств производства и домашнего обихода и т.п.)».
Применение чрезвычайных мер в известной мере содействовало выполнению плана хлебозаготовок: к концу августа 1928 г. краевой план был выполнен на 96% (к концу января — лишь на 42%), всего было заготовлено 81 млн. пудов (почти на уровне предыдущего года). Однако политическая обстановка в деревне значительно осложнилась. Переход к чрезвычайным мерам, особенно допущение насилия и произвола вызвали протест крестьянства. Он выражался в разных формах: письма в местные и центральные партийные и советские организации, в газеты, «бабьи волынки», открытые формы сопротивления (коллективный отказ сдавать хлеб, растаскивание конфискованного зерна из амбаров и т.п.). Весной 1928 г. в районах Западной Сибири на почве протеста против репрессивных методов заготовок было зафиксировано 11 открытых выступлений (число участников от 15 до 300 чел).
Применение антикрестьянских репрессий значительно расширилось во время хлебозаготовительных кампаний 1928/29 и 1929/30 гг. Хлебозаготовки в 1928/29 г. первоначально предполагалось проводить без применения чрезвычайных мер. Однако весной 1929 г. вновь возникли затруднения, связанные в основном с тем, что условиях, когда разрыв между заготовительными и рыночными ценами достиг 2-3 раз, крестьяне не были экономически заинтересованы сдавать хлеб по твердым ценам. В конце зимы — начале весны 1929 г. заготовки хлеба, а также общие его запасы резко сократились. В связи с этим февральский (1929 г.) Пленум ЦК ВКП(б) признал допустимым временное применение чрезвычайных мер к зажиточным держателям хлеба.
Репрессивные меры в хлебозаготовительную кампанию 1928/29 г. значительно превзошли по своему размаху предыдущий год. По неполным данным 13 округов, к маю 1929 г. было описано около 8 тыс. хозяйств, в числе более 4,2 тыс., имущество которых распродано. Хотя большинство репрессированных, по тогдашней классификации, были кулаками, в их числе были и крестьяне, относимые к середнякам, а иногда и к беднякам (неугодные местным чиновникам, строптивые и т.п.). Так, в информационной сводке Томского окружкома партии сообщалось: «По 9 районам снято описей 99, возвращено по 7 районам 39 хозяйствам. Сейчас заканчивается работа по дополнительному возвращению проданного имущества в остальных районах». В сообщении Каменского окружкома партии говорилось: «Есть случаи продажи хозяйств с доходом менее 550 руб. ...Районы приступили к пересмотру проданных хозяйств в целях исправления допущенных ошибок. С 18 до 23 апреля восстановлено частично и полностью 14 хозяйств, из них середняцких — 13 и маломощных — 1».
Принятые меры, означавшие, по сути дела, переход к разверсточному принципу, привели к выполнению плана хлебозаготовок (заготовлено 105,6 млн. пудов зерна), однако социально-политическая обстановка в деревне еще более обострилась. Волна разнообразных протестов значительно поднялась по сравнению с предыдущим годом: сотни листовок, «бабьих волынок» (число их, по примерным подсчетам, достигло 150), открытых выступлений против репрессий. В Барнаульском округе зафиксировано около 20 случаев отказа допустить к описи и продаже имущества сельских исполнителей и милиционеров и избиение их. В ряде мест протест приобрел характер массовых выступлений против местных властей. Подобные выступления зафиксированы в селах Ново-Тараба и Сунгай Верх-Чумышского района, Хабазино Чистюньского района и др. В Бийском округе произошли десятки выступлений, в которые были вовлечены несколько тысяч крестьян. Начались массовая распродажа имущества и бегство в города зажиточных крестьян, пытающихся избежать угрозы описи и распродажи хозяйства. Всего зимой 1928/29 г. в крае было зафиксировано более 400 таких случаев.
В последующие годы (в конце 1929, в 1930-1931 гг.) бегство из деревни как форма протеста и спасения от репрессий охватили в Сибири десятки тысяч крестьянских хозяйств и превратились в подлинное бедствие.
Сложившийся на практике разверсточный порядок хлебозаготовок в середине 1929 г. был законодательно закреплен. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 28 июня 1929 г. «О расширении прав местных Советов в отношении содействия выполнению общегосударственных заданий и планов» узаконивало практиковавшийся ранее в качестве чрезвычайных мер порядок установления плановых заданий селам и раскладку сельского плана по отдельным дворам, а также обязанность продажи государству по твердой цене излишков хлеба зажиточной частью деревни.  Количество зажиточных хозяйств, получивших в 1929/30 г. твердые задания, составило 108 тыс. (7,1% всех крестьянских хозяйств). Они должны были сдать 329 тыс. т хлеба, около одной четверти всех хлебозаготовок. Репрессивные меры приобрели еще больший размах. В Славгородском округе на 1 декабря в пятикратном размере обложено 1299 хозяйств, распродано имущество 1206 хозяйств, осуждено по ст.61 525 чел.; в Бийском округе на 10 декабря в пятикратном размере обложено 1099 хозяйств, осуждено по ст.61 134 чел., по другим статьям УК — 115 чел., объявлен «бойкот» 284 «кулацким» и 164 «зажиточным» хозяйствам. Общее число привлеченных к ответственности по ст.61 УК достигло 15,3 тыс.чел. Всего за «саботаж» выполнения твердых заданий по хлебозаготовкам около 13 тыс. зажиточных хозяйств было оштрафовано в пятикратном размере, около 6 тыс. крестьян осуждено судом, из них около 2 тыс. выселено за пределы прежнего местожительства


Глава 2. Верх – Чумышский район Барнаульского округа в ходе великого перелома.

                2.1. Накануне перелома: январь 1929 года

В 1929 году на территории района размещался 151 населённый пункт. Проживало здесь 48136 человек. В среднем на поселение приходилось чуть больше 312 человек. Крестьянских хозяйств насчитывалось 9007.
В хозяйствах имелось:
- рабочих лошадей – 14834;
- крупного рогатого скота – 14920 голов;
- овец – 31462;
- свиней – 9180.

По сравнению с 1927 годом поголовье крупного рогатого скота и лошадей уменьшилось, но резко возросло поголовье овец и свиней.
Территория района занимала 240846 десятин. Засевалось различными культурами 50096,5 десятин, под сенокосом 17720 десятин. К 1929 году сложилась устойчивая тенденция увеличения посевных площадей:
- 1925г. – 33тыс. десятин;
- 1926г. - 48000;
- 1927г. – 49000;
- 1928 г. -50000 десятин.
Стало заметно вытеснение из земледелия возделывание малоценных культур. Если с 1925 на 1926 год под пшеницей было занято 21 тыс. десятин, то к 1929 году площади занятые под этой культурой увеличились до 45 000 десятин. Очень сильно возросло возделывание льна. Его стали выращивать в Зорниково, Сосновом Логу, Червово, Новокытманово.
Вопреки легендарным утверждениям, что «раньше урожаи, будь здоров, какие собирали», истинный сбор зерна составлял крайне низкие показатели:
- 1926 г. – 50 пудов (8ц.) с десятины;
-1927 г. – 47 пудов (7,52ц.);
-1928 г. – 45 пудов (7,04ц.).
Все населённые пункты объединялись в 32 сельсовета, 37 крестьянских комитетов, 15 обществ потребителей, 7 укрупнённых молочных артелей, 3 крестьянских товарищества.
Партийная организация района состояла из 14 партячеек, на учёте   состояло 174 коммуниста. Молодёжь объединялась в  комсомол. 24 ячейки и 146 комсомольцев было тогда в районе .
На 10 декабря 1928 года в Верх-Чумышском районе имелось

Коммун 1 Входило 28 хозяйств кол. Земли
172 дес.
Машинных товариществ 13 161 786 дес.
Поселковых 1 8 45 дес.
Льномяльных 2 21 95 дес.
Семенных 26 26 136 дес.
Всего 42 216 1234 дес.


2.2. Некоторая хроника образования товариществ в поселениях района.

Самым активным поселением, где организовывались товарищества, было село Новокытманово.

23 марта 1928 года райзо (районный земельный отдел) зарегистрировало товарищество по совместной обработке земли «Красный уголок» села Новокытманово в составе 9 хозяйств. Товарищество имело 3 лошади, 4 коровы, 1 борону и 1 телегу. Помощи им не было оказано никакой. Сев произведён не был. В сентябре месяце товарищество ликвидировалось.
В этом же селе было образовано товарищество «Красный факел». Куда вошли 8 хозяйств. Два члена товарищества в селе не жили (Путин и Давыдов). Несмотря на малочисленный состав, товариществу удалось получить 6 машин на сумму 1145 р. 44 коп. И они, довольно сносно расплатились с долгами – в 1928 году им осталось выплатить 64 руб. 75 коп.

В самом селе Новокытманово было создано ещё одно машинное товарищество «Красная Нива». В его состав входило 7 членов, один из которых находился в исправительно-трудовом доме. В товариществе не было ни одной общественной машины, но посев озимых произвела. Для покупки машин товарищество решило заработать деньги на стороне. В начале, в товариществе было 13 хозяйств, затем 6 хозяйств вышли. В числе первых вышел  организатор товарищества член ВКП (б), середняк Березовский. За ним вышли другие: Семеянов – побоялся того, что землю «будут сгонять в одно место»; Некрасову Афанасию, комсомольцу, тёща запретила быть в товариществе; у середняка Некрасова Алексея жена не пошла; Некрасов Григорий вышел из товарищества не желая обобществить плуг.

14 июня 1927 года в составе 10 хозяйств было организовано Чёрно-Озерское машинное товарищество. Сюда вошли 3 середняка и 7 бедняков. По причине отсутствия денег на паевые взносы (10 руб.) 3 бедняка вышли. «Как придёт по договору срок уплаты, то товарищество эти деньги разложат на каждого учредителя поровну и в обязательном порядке платить, иначе выгонят из наших землянок и даже арестуют», - так по архивным документам мы находим объяснения выхода.
Товарищество включило в себя почти всё население посёлка и отказалось от землеустройства. Они предлагали машинные услуги по обработке земли соседним хозяйствам, имея более высокую выгоду, чем обработка земли и получение с неё урожая. Экономическая выгода была ощутима, и тогда районное начальство  обвинило их в том, что «некоторые работники стали жить безбедно и у них пропал интерес к коллективизации». Так были обвинены члены правления Клишин и Зайцев в том, что они якобы «обогащались в первую очередь, халатно относились к машинам, не перепахали общественных паров и не построили машинного сарая». Клишин и Зайцев не согласились с этим обвинением и подали заявления о выходе из товарищества, подговорив к этому Оплеухина. Однако, узнав, что им даже при условии выхода, всё равно придётся отвечать за дела товарищества в течение года, забрали заявления назад. В товариществе работали трёхнедельные  сельхозкурсы, где прошли обучение 11 человек.

В селе Сосновый Лог  было создано Мало-Сосновское машинное товарищество. В него входило 9 хозяйств. С этим товариществом случай оказался такой. Когда агроном Сотир предложил товариществу построить тёплый двор, они испугались и отказались, сказав, что они «организовались для того, чтобы получить семена». Пробыв в качестве товарищества 3 месяца, оно распалось.

Первомайское машинное товарищество «Искра» состояло из 13 крестьянских дворов с довольно внушительной партийной прослойкой (5 коммунистов). Товарищество производило общественную запашку, убирало общественный урожай и урожай единоличников. В 1928 году машинное товарищество объединилось с потребительским обществом. Это новое объединение возглавил бывший председателем Сосново-Логовского потребительского общества коммунист Елисеев, что по мнению оргинструктора Барнаульского окружного колхозного союза Новокрещёнова, «пойдёт быстрое дальнейшее усложнение».

Поселковое товарищество «Крестьянин» из Порошинского совета состояло из 8 членов. Члены товарищества категорически отказались от общественного посева. Из документов того времени видно, что «товарищеского» здесь ничего не было. Люди собрались для того, чтобы использовать объединение для льготного получения машин (рассрочка платежей). И им это удалось. Купленные товариществом сеялка, 2 бороны, плуг стали собственностью не товарищества, а личной  собственностью его членов, которые и уплачивали кредит. Товарищество не разрасталось. Более того, в целом в поселении «Крестьянское» было всего 13 хозяйств, из которых люди выезжали для проживания в село Порошино, чем не давали возможности увеличиться товариществу.

В 1926 году по приказу из района в посёлке Семёновка Новокытмановского сельсовета для того, чтобы посёлок получил трактор, создали машинное товарищество «Смычка». До 1928 года товарищество не работало в связи с отсутствием трактора. Когда трактор дали, то в товарищество вместе со всеми вошли «4 кулака: Куманёвы Филипп, Степан, Александр и Беликов, которые всё время тормозили работу  товарищества, мешали приступать к работе». Члены товарищества рассчитывали, что трактор будет принадлежать им лично. Но когда стали обобществлять трактор и оформлять землю для коллективного хозяйства, многие вышли из товарищества. «3 кулака вышли сразу, а 4 кулак, член партии Куманёв, из товарищества исключён», - рассказывают документы.

На территории Максаровского сельского совета было создано Михайловское машинное товарищество из 9 хозяйств. В основном в него входили родственники. Инициаторами товарищества являлись комсомольцы. Но некоторые коммунисты, как, например, коммунист середняк Карпов отговаривает людей от вступления в товарищество и колхоз: «У меня 9 едоков, а работник я один, голодной семьи не хочу оставить», - говорил он.
Мало кто помнит, что на территории Дмитро-Титовского сельского совета было создано семенное товарищество «Культурник». Располагалось это товарищество в посёлке Черёмно – Луговском и имел 2 молотилки и 1 сенокосилку. Посевы члены товарищества не объединили и обрабатывали их каждый свои. Общественным посевом они считали 10-пудовое отчисление зерна с каждого члена за исключением одного батрака. После того, как на выборах действующий председатель товарищества не был избран на следующий срок и вышел из товарищества, организация распалась.

Дмитро-Титовское  машинное товарищество «Чумышский партизан» организовалось для того, чтобы получить лучшую и ближнюю землю. Когда, по настоянию района стали принимать устав, то из 15 членов товарищества остались только 7.

Покровское машинное товарищество Ново – Оплеухинского сельского совета располагалось в самом селе. Машины были, но пользовались ими мало – не было специалистов. Машины брали, исходя из протокола собрания, по принципу: «Дают, так бери». В результате имели большую просрочку по платежам за машины – около 800 рублей.
Наличие машин и сельскохозяйственного инвентаря в районе

На начало 1929 года, когда коллективизация ещё массово не была развёрнута машины и инвентарь учитывались по двум категориям принадлежности: единоличное пользование и общественный инвентарь.
В единоличном пользовании имелось:
- деревянных борон – 278;
- культиваторов – 4;
- плугов – 120;
- сеялок – 5;
- сенокосилок – 21;
- жаток – 8;
- молотилок и веялок – 4.
Общественный инвентарь:
- деревянные бороны – 183;
- бороны «Зиг-Заг» - 11;
- дисковые бороны – 1;
- плуги – 89;
- культиваторы – 8;
- сеялки – 15;
- триера – 6;
- сенокосилки – 16;
- конные грабли – 6;
- жатки – 15;
- молотилки – 13;
- веялки – 9;
- льномялки – 4;
- соломорезки – 2;
- клеверотёрки – 1;
- трактор «Фордзон» - 1.               

В 1928 году практически во всех товариществах по настоянию района было принято решение об обобществлении машин и инвентаря. Но когда дело дошло до практической реализации этого вопроса, то инвентарь стали растаскивать по домам. Особенно это коснулось плугов. Надо иметь в виду, что  деньги на инвентарь товариществу банк перечислял на конкретного человека (чтоб было с кого спрашивать). Как правило, такими лицами становились председатели, которые единолично распространили своё право владения инвентарём, заставляя при этом вносить членов товарищества определённую сумму по кредиту. Конечно, это не устраивало людей.
Осенью 1928 года вопрос использования машин по назначению в районе был подвергнут проверке. В результате  оказалось, что до 50% техники использовалось на стороне, чтобы подзаработать. Люди, в том числе и  коммунисты были против обобществления инвентаря, мотивируя это тем, что «из-за мелкого инвентаря будут споры и скандалы».
Вообще же машинами пользовались мало. Так, из шести имеющихся триеров, работал только в Ново–Дупленке, остальные стояли. Из-за большой арендной платы население не пользовалось машинами, а товарищества не соглашались уменьшить плату. Превратившись в прокатные пункты, товарищества использовали технику не для наращивания производительности труда, а для наживы. Причиной этому явилось то, что машиноснабжающие организации работали по принципу «лишь бы распределить». В некоторые товарищества машины попали совершенно случайно. Дело в том, что на складах снабжающих организаций в 1928 году оказалась затоваренность, а заявок на машины от товариществ не было. Поэтому под напором руководства округа технику просто рассовали куда попало, и кое-как.
Все товарищества являлись членами Колхозсоюза. Ежегодный паевый взнос составлял 1200 руб., но в 1928 г. внесли только 150 руб.
Также все товарищества состояли членами кредитных товариществ, кроме Ново-Дупленки. Пай составлял 335 руб. 50 коп.
В этот период организации коллективных хозяйств репрессивных мер со стороны государства к крестьянам района не применялось. Свидетельством этому является отсутствие арестов крестьян и их довольно смелые высказывания в адрес колхозов, коммун и артелей.

                2.3. Культурная работа среди товариществ

Удивительное это всё же было время: техникой пользовались с испугом, а вот культурная работа среди членов товариществ шла. Но это как смотреть. В то время культура сводилась к овладению элементами грамотности: «складывать буквы» - читать, «складывать цифры» - считать, ставить роспись вместо крестика – писать.
В это время в районе с грамотностью было крайне плохо. Из 518 членов товариществ района 210 были неграмотными вообще.
Товарищества на обшественные деньги выписывали (сейчас это называется коллективная подписка):
- журнал «Коллективист» - 9;
- журнал «В помощь земледельцу» - 2;
- журнал «Красная сибирячка» - 1;
- газета  «Коллективная деревня» - 10;
- газета  «Крестьянская газета» - 4;
- газета  «Сельская правда» - 1;
- газета «Красный Алтай» -2.
Единолично выписывалось 55 газет. Если учесть, что в районе в то время было 48136 населения, о выписывалось 84 печатных издания, то одно издание приходилось на 573 человека.
В то далёкое время тоже составлялись перспективные планы развития товариществ. Большинство людей, в том числе и самих составителей, не верили в эти планы и не знали, как их составлять. А потому они составлялись безответственно, необдуманно и не выходя из «агроучастка района». Как об этом свидетельствуют документы: «Большинство из планов не обсуждалось не только на собраниях, но и на правлениях товариществ. А сами товарищества во главе с их председателями даже и не знали о наличии таковых… А в Семёно-Красилове и в «Чумышском партизане» планы вовсе не составлены». О том, что планы носили фиктивный характер говорит то, что, например, предполагалось по планам, произвести общественного посева всего 82 десятины, а единолично только по 15 планам 1211,5 десятины. Конечно, на население в 48 тыс. человек с общей посевной площадью района в 50 000 десятин, показатели в  1293,5 дес. (82+1211,5) являются полнейшим абсурдом.
1929 год был последним, когда крестьяне района ещё могли себе позволить некоторую вольность в несогласии «с планами партии и тов. Сталина». Это был год, когда вождь, побывав в Барнауле и Рубцовске, объявил о начале чудовищных замыслов по уничтожению крестьянского корня. А в 30-х годах уже и началось…
Были ли несогласные с политикой государства по методам коллективизации? Были. И, наверное, мы никогда не сможем дать полный анализ этому явлению. Написано об этом много.  Интересным является суть начала событий, т.е., кто те первые пострадавшие за своё несогласие? Сегодня, спустя практически 100 лет,  можно назвать некоторые имена жителей Верх-Чумышского района. 

2.4. Перелом…
После отъезда Сталина активизировалась политика подавления недовольства среди крестьян.  Для этого нужно было найти причины. С этого момента начался процесс фальсификации «заговоров», «вредительств», «саботажа», «порчи» и пр.
В 1930 году в Барнаульском округе на территории Верх – Чумышского района в селе Улус Тараба была разоблачена контрреволюционная повстанческая организация «Лесорубы». В оперативном донесении подробно рассказывается, как действовала эта организация.
«В июле месяце 1930 года Барнаульским окружным отделом ОГПУ ликвидирована контрреволюционная повстанческая организация, ставившая перед собой основную задачу – свержение Советской власти путём поднятия вооружённого восстания под лозунгами «За чистую советскую власть без коммунистов», «За братство и равенство», «За прекращение деления на классы крестьянства» и «За свободную торговлю».
Организация возникла в феврале месяце 1930 года под руководством бывшего служащего, ныне кулака – экспроприированного, Ёлкина Александра Васильевича, и сына крупного торговца города Ишима, Тигунова Еремея Алексеевича. При соввласти служил приказчиком и в лесной стражи -  в посёлке Маяковском Верх – Чумышского района Барнаульского округа. Развила энергичную деятельность и к моменту её ликвидации – июль месяц 1930 г. – создала и имела свои к/р ячейки и одиночки в следующих населённых пунктах: Семёно – Красилово, Проскудинский (видимо, Прокудинский – В.Р.), Усково, Чудотвориха, Новохмелёвка, Нижнеозерная, Улус Тараба, Рублёвский (видимо, Врублёвский – В.Р.) и Каменка Верх – Чумышского района, а так же имела свои ответвления из одиночек в смежном Тогульском районе Бийского округа.
Произведённой операцией по ликвидации «Лесорубы» всего арестовано и привлечено по настоящему делу 51 человек, социальный состав коих характеризуется следующими данными: кулаков, лишённых избирательных прав – 19, из них бывших партизан – 3 и бывших и настоящих бандитов – 4, середняков – 21, из них родственников кулаков – 7 и в последствии восстановленных – 2, бывших партизан – 3, бывших и настоящих бандитов – 2, бедняков – 8, из них бывших партизан – 2, бандитов – 3 и батраков – 1, из них бандитов – 1».
Уполномоченный Барнаульского ОО ОГПУ                Колесников

За что же на самом деле пострадали люди, и в связи с чем возникла организация «Лесорубы». Начиналась коллективизация, и появились люди недовольные ей. Были те, которые выступали в открытую, но в основном на уровне эмоций. Их  пока власть не опасалась. Но были и те, кто собирались у кого-либо и осуждали начавшиеся преобразования.
Такое произошло в Улус Тарабе, где была обнаружена листовка, написанная от руки и вывешенная на двери торговой лавки. Нашёлся доброхот, который сдал бумагу в район. А дальше дело пошло.
Всех трагедий не опишешь. Однако, когда встречаешь в архивных документах знакомую фамилию, то и предполагать не смеешь свою причастность к истории. Фамилия «Часовников» в нашем районе известна. И вот как-то я обнаружил, что эта фамилия в числе первых была подвергнута репрессиям.
27 февраля 1930 года начальник окружного отдела АГПУ Скрипко утвердил обвинительное заключение по делу №50/ РСО по обвинению гр. Часовникова Риссана Павловича, 1869 года рождения, из крестьян с. Нижне-Озёрное, Верх-Чумышского района, Барнаульского округа. Содержание документа привожу полностью:
«Часовников Риссан Павлович, исторический кулак, за последнее время вёл борьбу против проводимых в селе мероприятий Советской власти путём активной антисоветской агитации, распространения провокационных слухов по запугиванию бедняцко-середняцких крестьянских масс, как-то: в целях срыва хлебозаготовок, он не только сам отказался сам сдавать хлеб (их 30 п. сдал только 5 ;  пуд. пшеницы), но призывал и других последовать его примеру, заявляя при каждом удобном случае крестьянам: «Не сдавайте хлеб, лучше распродать его. Ваш хлеб отправят за границу, его сгноят по складам, лишь бы только взять у вас. У вас берут хлеб по 80 коп. за пуд, а весной вы его по 5 руб. не купите и с голоду пропадёте»; или «Вы не слушайте, что вам говорят в комиссии, потреплют и отпустят, а хлеб не сдавайте, за эти 80 коп. вы ничего не купите. А когда вам нужно будет, так вам никто ничего не даст. Комиссия вас ещё несколько раз вызовет, а если вы не сдадите, то с вас больше и спрашивать не будут».
После проведения кампании по хлебозаготовкам, когда сельская общественность вплотную приступила к реализации постановления о сплошной коллективизации Барнаульского округа, кулак Часовников активно выступал против коллективизации. Собирая крестьян группами, он их убеждал: «Нам не нужно тракторов, мы и сохами напашем, лишь бы нам свободу дали. И коммун не надо, там все с голоду пропадёте. Не идите в коммуну, вас сначала примут, а потом выбросят, имущество заберут, и будете нищими. Коммуны от антихриста, туда идут только одни лодыри». В своей агитации среди бедняцко-середняцкой части села Часовников широко пользовался методами, распуская провокационные слухи о скорой войне и гибели коммунистов, говоря: «Мы вам ещё покажем, как коммуны строить, будет ещё и наше время, когда мы коммунистов запряжём в упряжки, и на них будем боронить. Хотя и говорят, что Совввласть крепка, но вот нажмёт буржуазия всех стран, и всем будет конец. Вот придут китайцы, они коммунистам покажут. Погодите вступать в коммуну, теперь нас, кулаков, грабят. А весна недалеко, придут партизаны из тайги, коммунистов будут плетями драть». Благодаря такой агитации ряд бедняков отказались вступать в коммуну, например, Антипин Яков и другие. Допрошенный в качестве обвиняемого Часовников Риссан Павлович виновным себя в антисоветской агитации и запугивании не признал и показал, что он по вопросам о сборе тракторных обязательств и коллективизации вообще ни слова ни с кем не говорил».
Риссан Павлович был осуждён по ст. 58-10 УК. Во внесудебном порядке его дело было рассмотрено, и его приговорили к расстрелу.
В 1930 году в Верх-Чумышском районе проживало 51 713 человек. Из них кулаками было признано 3837 человек, в колхозах состояло 1462 (2,9 %) человека, планировалось включить в колхозы к весне  9306 человек (21 %) Уже  к этому времени в районе было: коммун – 10, совместных обществ по обработке земли – 2. В отличии от других районов Верх-Чумышский район к началу коллективизации не смирился с тем, что крестьян загоняют в колхозы. А потому и количество осуждённых и приговорённых к ВМН здесь будет выше. Только расстрелянных от общего количества репрессированных  в  районе будет более 40%. Это самый высокий показатель в крае.
Чтобы представить размах начавшейся трагедии я возьму лишь одну фамилию крестьян Верх-Чумышского района - Буймовы.

Буймов Александр Андреевич
Родился в 1924 г. Проживал: Алтайский кр..
Приговорен: 12 декабря 1930 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Источник: УВД Томской обл.

Буймов Александр Сергеевич
Родился в 1859 г., Томская губ.; русский; единоличник. Проживал: В-Чумышский р-н, с. Кытманово.
Арестован 16 февраля 1930 г.
Приговорен: Особая тройка при ПП ОГПУ по Сибкраю 8 марта 1930 г., обв.: 58-10.
Приговор: ВМН с конфискацией имущества. Расстрелян 16 марта 1930 г. Реабилитирован в октябре 1989 г. Реабилитирован прокуратурой Алтайского края
Источник: Книга памяти Алтайского края

Буймов Андрей Михайлович
Родился в 1894 г. Проживал: Алтайский кр..
Приговорен: 12 декабря 1930 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Источник: УВД Томской обл.

Буймов Григорий Александрович
Родился в 1900 г., Томская губ.; русский; Кузнец к-за "Красное утро". Проживал: Кытмановский р-н, с. Тягун.
Арестован 7 марта 1938 г.
Приговорен: тройка при УНКВД по АК 14 марта 1938 г., обв.: по ст. 58-2, 11.
Приговор: 10 лет с последующим поражением в правах на 5 лет. Реабилитирован 7 февраля 1956 г. военным трибуналом СибВО дело прекращено за отсутствием состава преступления
Источник: Книга памяти Алтайского края

Буймов Иван Антонович
 Родился в 1891 г., Томская губ.; русский; Член к-за "Октябрь". Проживал: В-Чумышский р-н, с. Порошино.
Арестован 25 марта 1933 г.
Приговорен: особая тройка при ПП ОГПУ по Запсибкраю 21 апреля 1933 г., обв.: по ст. 58-2, 7, 11.
Приговор: ВМН. Расстрелян 28 апреля 1933 г. Место захоронения - г. Барнаул. Реабилитирован 2 ноября 1956 г. военным трибуналом СибВО дело прекращено за отсутствием состава преступления
Источник: Книга памяти Алтайского края

Буймов Михаил Степанович
1865 г.р., урож. с. Старо-Кытманово Верх-Чумышского р-на Барнаульского окр. Сибкрая, неграмотный. Проживал в с. Тягун Верх-Чумышского р-на, крестьянин, был раскулачен. Арестован 04.02.1930. Приговорен в группе крестьян 04.02.1930 Барнаульским окрсудом по ст. 58-10 УК РСФСР к 5 годам л/св и ссылке сроком к 5 годам по обвинен. в агитации против к-зного строя ("имеющиеся излишки упорно не сдавали, призывали население не сдавать излишки в счет тракторных обязательств и семфонда, не увеличивать посев"). Реабилитирован 27.06.2001.
Источник: Книга памяти Новосибирской области

Буймов Фёдор Трофимович
Родился в 1927 г. Проживал: Алтайский кр.,  Кытмановский район.
Приговорен: 12 декабря 1930 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Источник: УВД Томской обл.

Буймов Николай Степанович
Родился в 1901 г. Проживал: Алтайский кр., Кытмановский р-н.
Приговорен: 16 октября 1935 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Источник: УВД Томской обл.
Буймов Степан Иванович
Родился в 1908 г., Томская губ.; русский; Кузнец к-за им. Калинина. Проживал: Кытмановский р-н, с. Тягун.
Арестован 28 июля 1937 г.
Приговорен: тройка при УНКВД по Запсибкраю 20 сентября 1937 г., обв.: по ст. 58-2, 11.
Приговор: 8 лет с последующим поражением в правах на 5 лет. Реабилитирован 24 октября 1959 г. Алтайским крайсудом дело прекращено за отсутствием состава преступления
Источник: Книга памяти Алтайского края

Буймов Степан Иванович
Родился в 1908 г. Проживал: Алтайский кр., Кытмановский р-н.
Приговорен: 16 октября 1935 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Источник: УВД Томской обл.

Буймова Анна Кондратьевна
Родилась в 1912 г. Проживала: Алтайский кр., Кытмановский р-н.
Приговорена: 16 октября 1935 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Источник: УВД Томской обл.

Буймова Нина Степановна
Родилась в 1929 г. Проживала: Алтайский кр., Кытмановский р-н.
Приговорена: 16 октября 1935 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл. Источник: УВД Томской обл. [52]

Помимо этих репрессий на декабрь 1930 г. в Кытмановском районе были репрессированы:
Амплиев Захар Викентьевич, д. Кружало, 5 лет спецпоселения.
Ащеулов Пётр Сергеевич, д. Каменка, ВМН.
Баев Кирилл Дмитриевич, д. Ивановка,5 лет.
Бакулин Григорий Емельянович, д. Ивановка, высылка.
Бакулин Сергей Прокопьевич, д. Ивановка, 5 лет.
Батищев Иоф Павлович, д. Ново – Хмелёвка, 3 года.
Бедарев Дмитрий Васильевич, д. Каменка, 3 года.
Бедарев Ивн Васильевич, д. Каменка, ВМН.
Бедарев Фёдор Ефимович, д. Каменка, ВМН.
Белокобыльский Яков Иванович, Улус Тараба, ВМН.
Бехтерев Аркадий Петрович, Улус Тараба, ВМН.
Бобрышев Сергей Фёдорович, д. Ново – Хмелёвка, ВМН.
Богомолов Егор Дмитриевич, д. Ново – Хмелёвка, 5 лет.
Бочкарёв Пётр Поликарпович, п. Проскуринский, 5 лет.
Бочкарёв Яков Поликарпович, п. Проскуринский, 5 лет.
Валишевский Александр Фёдорович, д. Семёно – Красилово, высылка.
Васильев Владимир Иванович, д. Курья, ВМН.
Воронцов Максим Викторович, д. Ново – Хмелёвка, 5 лет.
Гилёв Александр Степанович, д. Семёно – Красилово, ВМН.
Гилёв Кузьма Константинович, д. Семёно – Красилово, высылка.
Гилёв Макар Степанович, д. Семёно – Красилово, ВМН.
Гилёв Тимофей Степанович, д. Семёно – Красилово, ВМН.
Гречишкин Григорий Дмитриевич, д. Мишиха, 5 лет.
Губарев Алексей Максимович, д. Курья, ВМН.
Гуляев Спиридон Дмитриевич, д. Кружало, 3 года.
Долматов Афанасий Харитонович, д. Ново – Хмелёвка, 5 лет.
Долматов Фёдор Иванович, д. Ново – Хмелёвка, 5 лет.
Дубов Иван Захарович, д. Ново – Хмелёвка, высылка.
Ёлкин Александр Васильевич, д. Семёно – Красилово, ВМН.
Ёлкин Николай Александрович , д. Семёно – Красилово, 10 лет.
Ищенко Ирина Александровна, д. Тарабушка, высылка.
Ищенко Кузьма Маркович, д. Тарабушка, 5 лет.
Ищенко Марк Анисимович, д. Тарабушка, высылка.
Казаков Егор Галактионович, п. Любимовский, ВМН.
Кожухов Иван Елисеевич, Улус Тараба, 5 лет.
Кожухов Степан Семёнович, Улус Тараба, 5 лет.
Кожухова Анна Ивановна, Улус Тараба, 3 года условно.
Колесов Яков Иппатьевич, д. Врублёвск, 5 лет.
Коробейников Никон Петрович, п. Проскуринский, 5 лет.
Кузнецов Антон Фёдорович, д. Семёно – Красилово, 10 лет.
Кузнецов Николай Фёдорович, д. Семёно – Красилово, 5 лет.
Лаптев Егор Алексеевич, д. Семёно – Красилово, 10 лет.
Максаков Емельян Прокопович, д. Мишиха, ВМН.
Марков Василий Иванович, д. Ларионово, высылка.
Маташков Степан Кузьмич, д. Сунгай, ВМН.
Мельников Самсон Дмитриевич, п. Проскуринский, ВМН.
Морозов Михаил Николаевич, п. Проскуринский, 5 лет.
Орлов Николай Сергеевич, д. Ивановка, высылка.
Парамзин Иван Фёдорович, с. Кытманово, ВМН.
Парамзин Пётр Никифорович, с. Кытманово, 10 лет.
Пищальников Алексей Иванович, д. Зорниково, высылка.
Полетаев Павел Васильевич, д. Максарово, 3 года.
Полубейников Михаил Егорович, п. Майсковский, 3 года.
Пономарёв Гаврил Егорович, д. Мишиха, 10 лет.
Рогов Василий Иванович, д. Мироновка, ВМН.
Рогов Ефим Павлович, д. Жуланиха, ВМН.
Санкин Андрей Иванович, п. Майсковский, 3 года.
Санкин Иван Дмитриевич, п. Никольское, ВМН.
Санкин Павел Петрович, д. Мишиха, 10 лет.
Синяев Иван Захарович, д. Семёно – Красилово, ВМН.
Соболев Герасим Антонович, д. Ивановка, 10 лет.
Соколов Дмитрий Трофимович, д. Новая Тараба, выслан.
Соколов Фёдор Трофимович, д. Новая Тараба, выслан.
Старцев Панкрат Михайлович, д. Мишиха, ВМН.
Старцев Прокопий Панкратович, д. Мишиха, ВМН.
Столяров Степан Давыдович, п. Майсковский, 5 лет.
Сусеков Иван Осипович, д. Чудотвориха, ВМН.
Тигунов Ермей Алексеевич, п. Майсковский, ВМН.
Тигунов Ольга Илларионовна, п. Майсковский, 5 лет.
Третьяков Матвей Гурьянович, д. Семёно – Красилово, ВМН.
Тузиков Семён Евстафьевич, д. Старая Тараба, 10 лет.
Фатуев Василий Васильевич, п. Майсковский, 3 года.
Фатуев Василий Кузьмич, п. Майсковский, 3 года.
Часовских Захар Иванович, д. Старая Тараба, высылка.
Черкасов Антон Ефимович, д. Максарово, ВМН.
Шаталин Фёдор Михайлович, п. Проскуринский, 3 года.
Шевченко Иван Афанасьевич, д. Мостовая, ВМН.
Эти люди не соглашались не с самой коллективизацией, а с методами её проведения, и своё несогласие выражали по-разному.
Время подтвердило правоту безвинно пострадавших. Тем более, когда подтверждение это находишь в документах того времени.
28 декабря 1929 г. в Верх-Чумышский земельный отдел пришло письмо от заведующего окружным земельным управлением тов. Медведева. Он пишет: «Препровождая при сем устав и материалы коммуны им. Блюхера, организованной красноармейцами 40-й отдельной местной стрелковой роты, происходящей из граждан Барнаульского округа, преимущественно Верх –Чумышского района… Предлагаем включить означенную коммуну в число колхозов Вашего района и отвести ей землю в просимом месте – при селении  Евдокимово с включением участка кулака Тогильцева. Если в указанном месте отвести землю не представляется возможным и в вашем районе не найдётся для этого подходящего земельного массива, то необходимо всех членов коммуны им. Блюхера полным составом причислить к одной из существующих коммун вашего района, которую переименовать в коммуну имени Блюхера» .
А 11 апреля 1930 года жители села Евдокимово Бреднев Алексей, Бреднев Трофим и Титов Гаврил и с ними ещё 27 человек написали заявление в окружной комитет ВКП (б) «О беспорядках в коммуне», где просят исполнительный комитет партии «расследовать наше дело о вступлении нас в коммуну имени Блюхера, а также о выходе, а именно: во-первых, заход нас в коммуну в связи всех угроз показывали несколько примеров – кто не пойдёт в коммуну, тот должен пойти по кулацкой дороге к белым медведям, не считаясь ни с каким классом, то есть в Нарым или Турухан без всякого наделения имуществом. Благодаря этим угрозам, нам в силу условия, пришлось взайти в коммуну.
Теперь, что же заставило выйти из коммуны? Полное безхозяйство, где трудно восстановить таковое, а также обобществили наше имущество. После всего этого, по распоряжению председателя коммуны Титова Кондратия Григорьевича и председателя сельского совета Титова Ивана Еремеевича, которые обои родственники – дядя с племянником, которые проделывают такие факты совместно. Потому что эти же организаторы собирали в 1921 году и сумели так же устроить: сделали повальный обыск у новых коммунаров, где находили яички и фунт масла и несколько фунтов мяса, и волокна, и всяких сырьевых продуктов и т. д. И все эти обыски привели в полное впечатление, так как эта бригада, которая обыскивала, имела власть неограниченную. А также скот ежедневно вывозится на кладбище, причина падежа скота такова – кормов нет никаких, около месяца рабочий скот кормится соломой с крыш почти гнилой. Это называется – в боевом порядке коммуна приготовилась к весенней посевной кампании. И вот можем ли мы выполнять план весенней посевной кампании государственного задания? Нет. Это получится ясно нашим организаторам, которые сумели загнать, но не сумели использовать всякого дела.
И просим принять с нами решительные меры, дабы не легло на нас позорное пятно, то есть срыва весенне-посевной кампании. Если мы неправильно поступили, по выходу из коммуны – привлечь нас к ответственности, а также  привлечь и тех организаторов, которые сумели загнать нас нелегальным путём в коммуну. Но мы всё-таки выходчики, жить в коммуне не намерены при таких распорядках. А поэтому просим обратить внимание на наше заявление, потому что нам для своего существования ничего не выделяют. А также просили бы вас выехать на место положения, где вам показалась ясная картина по отношению ведения следствия, - кто в этом виноват и кто прав. И вы посмотрите, как мы подготовились к весеннему плану, какова наша материальная мощность, в особенности в тягловой силе. А поэтому просим рассмотреть и опубликовать в «Сельской правде», в чём и расписуемся» [54].
23 июля 1930 г. в соответствии с постановлением ВЦИК и Совета Народных Комиссаров СССР произошла административно-территориальная реформа. Согласно этой реформы были ликвидированы округа. 30 июля 1930 г. Сибирский край был переименован в Западносибирский.
Изменения коснулись и Верх-Чумышского района. Так Ново-Иушинский и часть Александровского сельсоветов были присоединены к Тогульскому району. Слабые сельсоветы были объединены с более сильными. В результате этого перестали существовать Зорниковский, Беспаловский и Очаковский сельсоветы. Исполнительный комитет Верх-Чумышского районного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Барнаульского округа Сибирского края стал именоваться исполкомом Западносибирского края.
9 августа 1930 г. состоялось постановление Президиума ВЦИК СССР «О структуре и типовых ориентировочных штатах районных исполнительных комитетов». Этот документ устанавливал следующую структуру районного исполнительного комитета, который всё и вся брал теперь под свой контроль:
Инспекторы:
- инспектор по торговле;
- инспектор по местному хозяйству и дорожному строительству;
- инспектор по народному образованию;
- инспектор по здравоохранению;
- инспектор по труду и социальному обеспечению;
Отделы:
- общий;
- земельный;
- финансовый;
- административный.
Планово-статистическая часть.
Районная контрольная комиссия

В 1931 г. при исполнительном комитете Верх-Чумышского района была создана комиссия по партизанским делам. В её функцию входило выявление всех активных участников партизанского движения и выдача им партизанских билетов, гарантирующих льготы активным участникам партизанского движения.
Структура райисполкома будет меняться, и уже в 1933 году она будет выглядеть так:
Инструкторы
- по местному хозяйству;
- по снабжению;
- по здравоохранению;
- по труду;
- по военным делам.
Отделы
- общий;
- финансовый;
- земельный;
- дорожный;
- коммунальный;
- народного образования;
- милиции.
Комиссии
- плановая

10 апреля 1933 года постановлением ВЦИК «Об изменениях в административном делении Западносибирского края» Верх-Чумышский район был переименован в Кытмановский район. Исполком получил новое название. Теперь он стал именоваться «Исполнительный комитет Кытмановского районного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Западносибирского края»
17 декабря 1934 г. состоялся отчёт Кытмановского райисполкома «О выборах в сельские Советы района». Здесь было озвучено, что в состав Кытмановского района входили 22 сельсовета: Александровский, Балахчинский, Дмитро-Титовский, Кытмановский, Каменский, Максаровский, Ново-Тарабинский, Ново-Озернинский, Ново-Кытмановский, Новоникольский, Петрушихинский, Погореловский, Порошинский, Сосновологовской, Старо-Тарабинский, Семёно-Красиловский, Тяхтинский, Черкасовский, Чудотворихинский, Хмелёвский, Улус-Тарабинский, Евдокимовский.
На 25 ноября 1935 года в Кытмановском районе будет насчитываться:
- колхозов -79, из них 5 – промысловых;
- сельхозартелей -74.
В некоторых крупных населённых пунктах было по 2-3 колхоза. Первые колхозы были организованы в начале 1930 г. в с. Кытманово  - имени Сталина, «Красное Знамя» и «Западная Сибирь». Сразу за этими колхозами образовался колхоз «9 января» в с. Ново-Озерное, а в Ивановке – колхоз «Пятилетка». Названия колхозы будут менять часто в связи с тем, что как только объявлялся новый «враг народа» среди руководителей партии и государства, срочно менялись названия, связанные с его именем.
Вроде бы как за внешним благополучием становления района, в 1932 г. оказались незаметны аресты крестьян. Оно и понятно, в это время в стране свирепствовал голод, и власть не стала искушать судьбу террором. Однако 1933 год не оставил никаких сомнений в последовательности кровожадной политики сталинщины. В1933-34 гг. были арестованы:
Санаев Николай Павлович, д. Ново-Озерная, 10 лет.
Якунин Василий Михайлович, д. Ново-Хмелёвка, 5 лет.
Ясин Михаил Дорофеевич, д. Старая Тараба, 5 лет.
Юрьев Степан Григорьевич, д. Ново-Оплеухино, ВМН.
Юрьев Степан Григорьевич, д. Ново-Оплеухино, ВМН.
Юрьев Прокопий Алексеевич, д. Ново-Оплеухино, 5 лет.
Шальгин Евдоким Яковлевич, с. Черкасово,ВМН.
Чернов Степан Максимович, с. Ново-Кытманово, ВМН.
Фролов Алексей Иванович, п. Семёновка, ВМН.
Теряев Василий Иванович, с. Порошино, ВМН.
Рыжков Дмитрий Фёдорович, д. Ларионово, 5 лет.
Пьянов Александр Ларионович, д. Лароново, ВМН.
Пучков Максим Иванович, с. Кытманово, 3 года.
Никонов Кузьма Тимофеевич, д. Черкасово, ВМН.
Никищенко Михаил Леонтьевич, п. Семёновка, 10 лет.
Некрасов Яков Павлович, с.Ново-Кытманово, 5 лет.
Некрасов Иван Степанович, с.Ново-Кытманово, 5 лет.
Некрасов Зотей Фёдорович, с.Ново-Кытманово, 5 лет.
Некрасов Афанасий Лукич, с.Ново-Кытманово, ВМН.
Машкин Михаил Афанасьевич, с. Новая Тараба, 5 лет.
Малаханов Павел Иосифович, с. Ларионово, 5 лет.
Лисичкин Павел Федулович, п. Семёновский, ВМН.
Лепин Альфред Семёнович, п. Синюха, 3 года.
Кытманов Иван Иванович, с. Ново-Кытманово, 10 лет.
Кытманов Александр Иванович, с. Ново-Кытманово, 5 лет.
Лабунский Михаил Петрович, с. Новая Тараба, 10 лет.
Красилов Ефим Алексеевич, с. Семёно-Красилово, 5 лет.
Косьяненко Наум Андреевич, п. Прудской, 5 лет.
Костромин Герасим Иванович, с. Черкасово, 10 лет.
Коровин Ефим Григорьевич, с. Дмитро-Титово, ВМН.
Коноплёв Андрей Александрович, с. Ново-Кытманово, 5 лет.
Колесов Иван Николаевич, с. Старая Тараба, 10 лет.
Колесов Василий Васильевич, с. Дмитро-Титово 10 лет.
Колесов Иван Николаевич, д. Очаково, 5 лет.
Киселёв Сергей Максимович, с. Ново-Кытманово, ВМН.
Калганов Михаил Евдокимович, с. Черкасово, 10 лет.
Кадычев Пахом Сазонович, с. Ново-Хмелёвка, 5 лет.
Иушин Матвей Дмитриевич, с. Ново-Хмелёвка, 3 года.
Иващенко Иван Харитонович, с. Ясашино, 5 лет.
Заречнев Григорий Афанасьевич, с. Дмитро-Титово, ВМН.
Жуков Николай Павлович, с. Ново-Кытманово, 10 лет.
Жданов Григорий Евграфович, с. Дмитро-Титово, 10 лет.
Евдокимов Иван Митрофанович, с. Петрушиха, 5 лет.
Душко Кирилл Фёдорович, с. Новая Тараба, ВМН.
Дункель Иван Соломонович, с. Новая Тараба, ВМН.
Дубровин Павел Иванович, с. Ясашино, 5 лет.
Дубов Иван Иванович, с. Ново-Хмелёвка, 3 года.
Дубов Иван Андреевич, с. Ново-Хмелёвка, 3 года.
Домрачёв Василий Фёдорович, с. Кытманово, 3 года условно.
Дивин Иван Афанасьевич, п. Прудской, ВМН.
Дегтярёв Иван Афстафьевич, с. Ново-Кытманово, 10 лет.
Дегтярёв Михаил Куприянович, с. Ново-Кытманово, 10 лет.
Гунин Михаил Васильевич, с. Новая Тараба, 10 лет.
Груздан Иван Адамович, п. Синюха, 5 лет.
Гринёв Пётр Анисимович, с. Новая Тараба, ВМН.
Гостюхин Андрей Васильевич, с. Ново-Озерное, 10 лет.
Гилёв Иван Кузьмич, с. Семёно-Красилово, ВМН.
Галманов Михаил Михайлович, с. Ново-Кытманово, 10 лет.
Ващенко Иван Филиппович, с. Ново-Кытманово, ВМН.
Васин Фёдор Васильевич, с. Ясашино, 10 лет.
Бедарев Андрей Николаевич, с. Черкасово, 10 лет.
Багринцев Григорий Карпович, с. Новая Хмелёвка, 3 года.
Агафонов Дмитрий Иванович, с. Евдокимово, 10 лет.
Авилов Сергей Леонтьевич, с. Черкасово, ВМН.
Примечательно: до принятия Конституции оставалось два года, а Сталин только входил в азарт своих чёрных дел.

Заключение

Процесс модернизации, начавшийся в России сравнительно поздно, предопределил ее положение, как страны «второго эшелона развития». Россия, будучи великой державой даже вследствие своей огромной территории, была вынуждена догонять, ушедшие далеко вперед в своем развитии другие государства. Это предопределило государственное вмешательство в экономические процессы, прошедшие в других странах долгий эволюционный путь.
Как бы не отрекались большевики от имперского прошлого, им в наследство досталась огромная имперская территория. В ее рамках они не могли игнорировать мировой процесс модернизации, представляющий собой переход от аграрного к индустриальному обществу.
Руководство страны восприняло этот процесс как необходимость создания мощной индустрии. Международное окружение, в котором оказалась советская республика после революции 1917 г. и гражданской войны, подталкивало правящую партийную элиту к проведению «индустриализации» сверхбыстрыми темпами.
Взяв курс на индустриализацию страны, как на завершающий этап ее модернизации, государственная власть не озадачилась созданием фонда первоначальных средств для осуществления своих замыслов.
В тоже время в стране существовал огромный слой аграрных производителей - крестьян, который в первые годы нэпа, восстанавливая сельское хозяйство страны, неуклонно, «осереднячивался», т.е. становился вполне состоятельным. Именно крестьянство, с одной стороны, олицетворяло традиционное общество, с другой - могло, а, по мнению большевиков, было обязано стать финансовой и трудовой основой «индустриализации».
Во всем мире модернизация, как процесс многогранный, представляла собой создание развивающейся экономической системы на основе промышленного производства и ликвидации традиционного общества, во всех его проявлениях, путем раскрестьянивания. Процессы эти проходили медленно и требовали длительного времени, которого у России в 1920-х гг. не было. Они начались в России еще в конце XIX в., но мировая война, революция и последующая гражданская война значительно их затормозили. Поэтому большевики, нуждавшиеся в средствах для ускоренного создания крупного промышленного производства, вынуждены были ускорить и процесс раскрестьянивания.
Экономическими методами добиться быстрого результата не удалось. Были задействованы сначала политические, а затем и репрессивные меры. Осуществление их на практике вылилось в реализацию политики «раскулачивания». Она, во-первых, ликвидировала экономическую базу традиционного общества (производящее индивидуальное крестьянское хозяйство). Во-вторых, обеспечило средствами и бесплатной рабочей силой «индустриализацию» (конфискация имущества, ГУЛАГ). В-третьих, параллельно создало, часто насильственным путем, колхозы и совхозы, превращая оставшуюся часть крестьян, лишенных средств производства, в зависимых работников.
Насильственная коллективизация, проведенная в сжатые сроки, существенно сказалась на дальнейшем развитии государства и советского общества. Главным положительным моментом, несмотря на всю жестокость политики в отношении крестьянства являлось то, что коллективизация объективно способствовала ускоренному завершению индустриальной модернизации страны и укреплению ее обороноспособности.
Большевики создали систему, которая давала им возможность втянуть в процесс осуществления своих замыслов всё население страны и каждый участок территории. В том числе и Кытмановский район.