Новые приключения пиноккио

Посвящается памяти
волшебника Карло Коллоди

 
1 ГЛАВА




Прошло немного времени с тех пор, как деревянный  Пиноккио, благодаря Фее и своим добрым поступкам, превратился в мальчишку с каштановыми волосами и го-лубыми глазами.
И вот на окраине городка снова появился деревянный балаган Большого кукольного театра. Пиноккио очень обрадовался приезду старых друзей и на следующий день вместо школы побежал на спектакль.
Но, почему-то, в театр запросто его не пустили.
Пиноккио, побегав вокруг театра, остановился у окошечка театральной кассы. 
– Пожалуйста, одолжите мне один билет на две ми-нутки. Я Вам его обязательно верну.
– Знакомый голос…
И в окошке показался Манджафоко, точнее половина лица и часть бороды.
– О–о–о! – воскликнул он, – я ошибся.
– Ха–ха–ха! Нет, не ошиблись, синьор Манджафоко. Это я, Пиноккио. Только теперь я не деревянная кукла, а настоящий мальчишка. И он запел.
– О–о–о! – еще раз удивленно воскликнул кассир.
– А почему Вы сидите за этим маленьким окошком и сами продаете билеты? В театре плохи дела?
– Нет, Пиношка, плохи дела у меня. Но это долгая история. Вот тебе билет и беги, а то опоздаешь на спек-такль. Нет, постой! Ущипни-ка меня за щеку. Я не могу поверить, что ты стал настоящим мальчишкой. Я, навер-ное, сплю.
– Ха–ха–ха! – рассмеялся Пиноккио и, ласково ущип-нув Манджафоко, напевая, убежал в театр. Петь он лю-бил, но не очень умел.
Спектакль только что начался. Куклы играли как-то грустно и вяло. Зрители были недовольны, свистели и то-пали ногами.
Внезапно за сценой раздались оплеухи, и чей-то очень грубый голос заорал:
– Живей! Смешней, бездельники! Или я вас буду лу-пить всю ночь!
И кто-то выкинул на сцену Арлекина с такой силой, что бедняга еле встал.
В перерыве Пиношка прошмыгнул за кулисы и бро-сился обниматься с друзьями. Но его никто не узнавал, ведь он был совсем не похож на деревянного Пиноккио.
– Поверьте, я – Пиноккио. Просто Фея превратила меня в настоящего мальчика. Скорее расскажите, что у вас тут происходит.
Но куклы молчали и тряслись от страха. И только храбрый Арлекин быстро рассказал, что с тех пор про-изошло в театре. И Пиноккио узнал, что однажды на га-стролях в Америке в театре появился двоюродный брат синьора Манджафоко. Его звали Карбофоко.  Он, смеясь, стал обнимать и целовать своего знаменитого брата. А на следующий день коварством и хитростью отобрал у него театр. Самого Манджафоко он посадил продавать билеты, чтобы тот считал теперь чужие деньги и плакал.
У лысого толстяка Карбофоко была рыжая борода чуть ниже колен и черные усы невероятных размеров. Они все время шевелились и даже что-то показывали.
В руке он держал большую палку. С ней Карбофоко ни-когда не расставался. Наверху у неё были вырезаны с четырех сторон маски. С передней стороны – маска страшилка, с левой стороны – маска гнева, с правой – маска печали. А с четвертой… Четвертую сторону он ни-кому не показывал. И что там было, так и осталось тай-ной. Куклы очень боялись этой палки. Карбофоко был меньше своего брата, но всё время старался говорить та-ким же басом, хотя это у него не всегда получалось и он срывался на визгливый крик. За это куклы придумали ему прозвище Лысый Бас. Больше всего он хотел, чтобы куклы жили всегда в страхе, поэтому злобно придирался к ним и наказывал каждый день.
Когда после антракта спектакль возобновился, Пи-ноккио вскочил на сцену и стал кричать изо всех сил:
– Свободу кукольному народу! Долой диктатора и мучителя Карбофоко!
Всё закончилось тем, что он сорвал представление. Зрители так рассердились, что потребовали у Карбофоко еще один спектакль по этим же билетам. Он, скрипя зу-бами, согласился и побежал к Манджафоко.
– Гадкого мальчишку, что сорвал спектакль, не пус-кать в театр! Его зовут Пиноккио! Запомни, Пи–нок–ки–о! И Карбофоко, зло вращая усами, написал мелом над окошком кассы: «Пиноккио вход запрещен!» и, вернув-шись, дописал: «Навсегда!».
На следующее утро школьный прогульщик примчался на спектакль первым. Но, увы, Манджафоко, показав пальцем на надпись, вздохнул:
– Хозяин запретил давать тебе билет.
– Ну один разок. Один разочек, синьор Манджафоко. Вы же добрый.
– Не могу, малыш. Иначе Карбофоко меня уволит, и я останусь без куска хлеба.
Пиноккио стал бегать вокруг театра, пытаясь найти лазейку, но не нашел. Спектакль уже начался, когда он вернулся к Манджафоко. Тот усердно пересчитывал чужие деньги и грустно вздыхал.
– Помогите, синьор Манджафоко! Я только разок, только на минуточку.
– Нет,   Пиношка. Прости, но я не могу.
– Но это же Ваших кукол он мучает. Они Вас очень любят!
Пиноккио, сам того не зная, задел за больное место  Манджафоко.
Он чуть высунулся из окошка и, увидев, что вокруг никого нет, приложил палец к губам и прошептал:
– Тсс! Подставь ушко. Одна доска на задней стене балагана чуть оторвана, взрослый не пролезет, а ты сможешь.
– Спасибо! – просиял Пиноккио. И тут же оказался в театре.
С этого дня он совсем забросил школу и стал срывать все спектакли, выкрикивая:
 – Хозяин этого театра мучает кукол! Долой мучителя и диктатора  Карбофоко! Свободу кукольному народу!

 
2 ГЛАВА


Карбофоко каждый раз пытался поймать Пиноккио и даже разок бросил в него свою любимую палку, но бун-тарь с помощью друзей-кукол ловко убегал из театра.
Наконец Карбофоко так разозлился, что побежал в полицию и пожаловался начальнику.
Добрая Фея обо всем этом знала и очень переживала за Пиношку. Но больше всего она расстраивалась, что он, недолго проучившись, бросил школу.
Пиноккио захотел стать актером и решил, что школа ему теперь ни к чему. А, бросив учиться, он начал быстро забывать, что делал на уроках. Ведь, если перестать что-то делать, то и разучишься это делать. Например, если долго не ходить, а лежать, то разучишься ходить. Если долго ни с кем не дружить, то разучишься дружить. Так Пиноккио опять стал неграмотным, неучем. И даже буквы сбежали из его беспечной головушки, потому что он про них совсем забыл.
И вот Фея, увидев, что к театру приближается  Кар-бофоко с  полицейскими, обратно превратила Пиноккио из мальчика в деревянного человечка.
Сначала Пиноккио растерялся, потом испугался и горько заплакал. Но тут в театр ворвались разгневанный Карбофоко и полицейские.
– Где этот маленький негодяй?! – взревел Карбофоко и со злостью застучал палкой по стульям.
Пиноккио, плача, бросился за кулисы. Там его друзья сначала удивленно замерли от обратного превращения Пиноккио в куклу, а потом быстро переодели и повесили за воротничок на гвоздь среди старых пыльных теат-ральных костюмов.
Весь вечер Карбофоко и полицейские искали Пинок-кио в театре, но так и не нашли. Потому что они искали живого мальчишку, а не деревянную куклу, висевшую среди старых костюмов.
Пиноккио висел на гвозде и горько плакал. Ему было жалко своих друзей-кукол, на которых всю ночь орал   Карбофоко. И ему было жалко себя. Совсем чуть-чуть. Он ведь надеялся, что Фея спасла его не для того, чтобы он снова стал деревянной куклой.
Как только стало светать и на небе осталась послед-няя звезда, Пиношка задремал. И появилась добрая Фея. Она сняла его с гвоздя и усадила за стол. Он улыбнулся и вытер слезы.
– Здравствуйте, моя добрая Фея. Пожалуйста, пожа-лейте моих друзей! Спасите их от злодея Карбофоко!
– Хорошо, Пиноккио, за твое сострадание к друзьям я помогу вам. Теперь у вас будет свой театр. Настоящий, из красного кирпича, с башенками и большими часами. И в нём есть десять золотых цехинов, чтобы вы сшили себе костюмы к первому спектаклю.
– Спасибо! Спасибо, добрая Фея.
– Подожди, это еще не всё. Главное в вашем театре – это золотой ключик.
 Фея положила на блюдечко перед Пиноккио ослепи-тельно сверкающий ключик.
– Запомни! Он всё в вашем кукольном театре откры-вает и закрывает. И только он включает  все механизмы в театре, и даже часы на главной башне театра подчи-няются только ему. Помни, без этого ключика в театре всё не работает. Береги его!
Пиношка прижался к Фее.
– Я так Вас люблю, моя добрая Фея!
– А за то, что ты не сдержал свое обещание учиться в школе, ты останешься деревянным человечком и, только пройдя долгий и трудный путь, ты снова можешь стать настоящим мальчиком. И помни: я уже не смогу тебе по-мочь. Теперь всё делать ты будешь сам. Прощай!
– Не уходите! Не уходите!
Но Фея исчезла вместе с последней утренней звездой. Пиношка горько-горько заплакал, как будто потерял свою маму. Но тут  его слезинка упала на золотой ключик.
Тзинь!!!
Он открыл глаза и чуть улыбнулся. Схватив ключик, Пиноккио выскочил на площадь и обомлел. Напротив стоял настоящий театр из красного кирпича с башенками. На главной башне часы играли веселую мелодию, и наверху развевались флаги разных стран.
– Туда мы поедем на гастроли! – восторженно про-шептал он.
Под часами большими золотыми буквами сверкала вывеска: «Кукольный театр «Пино»» и чуть ниже ма-леньким буковками «Пиноккио». Пиношка вернулся назад и стал звать  своих друзей в новый театр.
Внезапно он увидел совсем незнакомую куклу. Это была девочка с голубыми волосами. Её карие глаза так весело и строго смотрели на него, что он даже запел от счастья. Пиношка подумал, что Фея будет всегда за ним присматривать глазами этой девочки.
– Как тебя зовут?
– Алина, – улыбнулась девочка и, поправляя причес-ку, строго добавила, – Ты весь в пыли. Тебе нужно по-чистить одежду и учиться пению.
– Это пустяки. Быстрей, друзья! Бежим в наш театр! – И он умчался, распевая песенки.
Все зашумели, засмеялись и… разбудили Карбофоко. Увидев, что куклы убегают, он бросился в погоню. Но Пиноккио захлопнул дверь своего театра прямо перед носом Карбофоко, прищемив ему бороду.
– Отдай мою бороду! Отдай моих кукол!
– Поцелуй свою палку, Лысый Бас, – весело крикнул Пиноккио, запел и побежал на сцену.
Карбофоко от злости дернул бороду с такой силой, что клок от нее оторвался и остался торчать из двери. Ругаясь и грозя Пиноккио палкой,  он помчался в полицию.
Начальник полиции был ни толстенький ни худенький. Он был маленький. В это время он всегда вкушал завтрак из семи блюд, обед у него был из четырнадцати блюд, а ужин из двадцати блюд. Двое полицейских прислуживали ему.
Карбофоко ворвался в его кабинет и стал кричать, стуча палкой по полу.
– Моих кукол украл мошенник и негодяй Пиноккио!!!
Начальник полиции больше всего на свете любил по-кушать. А не любил больше всего на свете, когда ему мешали есть. Он сердито посмотрел на Карбофоко и грубо спросил, обкусывая ножку жареного цыпленка:
– А это твои куклы?
– А чьи же ещё? Мои, мои, синьор начальник полиции.
– А документ есть? – спросил еще строже начальник полиции и бросил обглоданную косточку в ноги Карбо-фоко. Два полицейских бульдога, рыча, бросились за ней. Карбофоко от испуга подпрыгнул и крикнул:
– Нет! Но …
– Тогда убирайся и не мешай мне завтракать.
– Но синьор начальник полиции …, –  и Карбофоко полез в карман, чтобы достать золотой цехин.
Начальник полиции вскинул руку, указывая пальцем на дверь, и двое полицейских  вытолкали Карбофоко на улицу.
Ругаясь и грозя всем палкой, синьор директор побе-жал обратно. На узкой кривой улочке путь ему прегради-ли двое бродяг. Это были кот и лиса.
– Подайте благородным нищим Алисии и Лео.
С тех пор, как Пиноккио последний раз встретил кота и лису, им удалось обмануть одну старушку графиню, очень добрую и богатую. И теперь лиса была снова с хвостом, а кот купил себе на лапу очень дорогой протез, хоть и механический, но не хуже электронного. Потом он  выбрал себе имя Лео, потому что Лео в переводе Лев, и завоображал, что он теперь родственник царю зверей. А лиса взяла себе благородное имя графини – Алисия. Но кот дразнил ее Алиской. Он еще притворялся слепым и носил специальные очки с множеством маленьких дырочек в черных стеклышках, чтобы подглядывать. На груди у него сверкал фальшивый орден. Лиса держала палочку, притворяясь хромой. На серой кофточке она носила со-всем чужую изумрудную брошку. Так вырядившись и на-звав себя красивыми именами, они стали играть благо-родных нищих.
Карбофоко пришел в ярость, что кто–то посмел пре-градить ему путь:
– Прочь с дороги, мошенники.
– Сам жулик! – топорща усы, прошипел кот.
– Сам мошенник! – визгливо закричала лиса на всю улицу.
Карбофоко мог бы проучить их палкой, но, думая только о своих куклах, он лишь замахнулся и побежал дальше.
– Драная борода! Драная борода! – закричали и за-свистели ему вслед кот и лиса.
Прибежав в театр, Карбофоко в злобе и ярости выгнал своего брата Манджафоко.
– Убирайся вон. Это из-за тебя негодяй Пиноккио увел моих кукол!
Карбофоко сильно ненавидел брата за то, что куклы всё это время тайно любили своего прежнего хозяина. Они помнили, что в душе он всегда был добряк.
Манджафоко печально вздохнул, надел белую широ-кополую шляпу и вышел на площадь. Тут его заметил из окна своего театра Пиноккио. Он выскочил  на улицу и закричал:
– Здравствуйте, синьор  Манджафоко, идите к нам работать.
Грустный Манджафоко подошел и поклонился.
– Здравствуй, Пиношка. Спасибо тебе, добрая душа. Но я здесь не останусь. Я хочу вернуться на родину. Всю жизнь я колесил по белу свету. Пойду домой.
– Почему пойду? Разве Ваш брат не дал Вам денег за работу, чтобы Вы могли уехать?
Пиноккио увидел, как слёзы заблестели в глазах Манджафоко.
– Постойте минуточку, всего минуточку.
И он сбегал в свой театр.
– Вот Вам девять золотых цехинов. Теперь Вы пре-красно доедете домой.
– Спасибо, Пиношка! Скажи своему отцу, что он сча-стливейший отец на свете.
Манджафоко присел и нежно обнял Пиноккио. Уходя, он обернулся и помахал шляпой.
– Прощай, малыш! И пусть тебе во всем повезет.


 

3 ГЛАВА





И вот прошло полгода с тех пор, как Пиноккио стал директором и режиссером теперь знаменитого театра «Пино». В котором и стал жить. Он с радостью просыпался первым и последним уходил со cцены.
А в пустом театре Карбафоко противно пахло пылью, в свете луны серебрилась паутина и сквозняки скрипели дверями. Синьор директор в красном рваном халате, с давно нечесаной бородой часами сидел в хромом  кресле посреди театра.
В этот вечер ему было особенно грустно, он даже по-плакал маленькой одинокой слезинкой. Закрыв глаза, он думал только об одном:  как отобрать у Пиноккио театр и своих кукол и снова стать богат…
Вдруг раздался стук в дверь. Карбофоко встал, по-дошел к ней и недовольно проворчал:
– Кто там?
– Это мы, Алисия и Лео, – тихонько послышалось за дверью.
– Убирайтесь прочь! Я никого не принимаю!
– Откройте, синьор директор! Мы хотим Вам помочь.
– Чем вы можете мне помочь, двое нищих бродяг?!
– Вы хотите вернуть своих кукол и стать хозяином театра «Пино»? – вкрадчиво прошептала лиса в замочную дырочку.
Но Карбофоко показалось, что она крикнула на пол-городка. И даже в театре у Пиноккио, в шуме аплодис-ментов и криков «Браво!», лису услышали зрители и куклы. Он раскрыл рот, выпучил глаза, и его усищи сде-лали два знака вопроса ??.
– Что?! Что?! – … и Карбофоко ударом ноги распахнул дверь.
У порога стояли кот Лео и лиса Алисия. Голодные, ус-тавшие, в рваной грязной одежде. Уже много недель им не удавалось хоть кого-нибудь обмануть. А милостыню горожане им давали очень редко, помня их делишки.
Карбофоко, посмотрев, что больше никого нет, втолкнул их внутрь.
– Заходите, заходите! – и, заперев дверь, трясущи-мися руками стал зажигать огарок свечи.
Кот и лиса сели за стол.
– Мы голодны, – жалобно промяукал Лео.
– Мои куклы … мой театр … – радостно бормотал Кар-бофоко.
Наконец он зажег свечу и бросился к гостям, жадно растопырив пальцы:
– Говорите! Как я могу стать их хозяином?
– От голода нет сил и двух слов сказать, синьор ди-ректор. – Притворно прошептала лиса, посмотрев в свое прямоугольное зеркальце. Стекло было расколото: две половинки кривились, и в них отражались две Алиски. И лисе казалось, что у нее есть подружка-болтушка. На-верное зеркальце было слегка похоже на iPhone.
Кот зажмурился, представляя картошку фри, весело плавающую в кетчупе и цыпленка гриль, машущего кры-лышками.
Карбофоко стукнул по столу тарелкой с корочками хлеба и двумя кружками с водой.
– Я беден, очень беден. Больше у меня ничего нет.
Он опять отпустил свою единственную слезинку.
– А виноват в этом проклятый Пиноккио – он все у меня отнял! Все!!! – и подняв над головой волосатые ку-лачищи, зло затопал ногами в рваных туфлях. Тарелка и кружки запрыгали по столу.
– Ну говорите, говорите же! – закричал он, хищно сверкая глазами.
– Сначала скажите, сколько золотых цехинов мы по-лучим? Потом наш план, – промурчал высокомерно Лео, хрустя коркой и потирая лапой орден.
– Я осыплю вас золотом! – заорал Карбофоко так, что сверху посыпалась пыль. Кот стал неудержимо чихать, а лиса протирать глаза.
– Я вас в золоте утоплю! – и он, схватив кота за шею, поднял к глазам.
– План?!!!
– Потише, потише синьор директор! Вы его задушите, – пролепетала лиса, спрятав зеркальце.
Карбофоко разжал пальцы, и Лео упал, кашляя и за-дыхаясь.
– У Пиноккио есть театр, – торопливо начала плутов-ка, – но нет документа, в котором написано, что именно он законный хозяин театра «Пино».
– Ерунда! – нервно рассмеялся Карбофоко, – и так все знают, что театр принадлежит Пиноккио. И один ус опустился.
Лиса не растерялась и хитро продолжила.
– А мы сочиним договор, в котором будет сказано, что он отдает театр Вам. И Пиноккио подпишет его.
Карбофоко покраснел как помидор и, стукнув кула-чищем по столу, заорал.
– Жулики! Вы меня обманули. В–о–о–н отсюда! – и усищи встали рогами.
– Как хотите, мы продадим театр «Пино» кому-нибудь другому, – и лиса, размахивая палочкой, гордо пошла к выходу.
– Да! Желающие найдутся, – поддакнул ехидно Лео  и, схватив последнюю корочку, побежал следом.
– Стойте! Но я не верю, что Пиноккио сам откажется от своего театра.
– Ах, синьор директор! – льстиво зашептала лиса и чуть–чуть прижалась к нему. – Доверьтесь нам, как нам доверился Пиноккио. И, честно посмотрев Карбофоко прямо в глаза, она таинственно прошептала:
– Ведь это мы помогли ему вырастить на Волшебном Поле дерево с золотыми монетами.
– С тысячами монет, – захихикал Лео.
Алиска прыгнула и наступила коту на лапу.
О–о–о! – завопил Лео и «прикусил язык».
– Не слушайте его, синьор директор, он не умеет счи-тать. Хотя золотых монет выросло о–очень много. И не дав Карбофоко усомниться, горячо зашептала:
– Слышите! Это в театре Пиноккио звенят монеты, па-дая на сцену к ногам ваших кукол, и шумит море апло-дисментов.
И хотя ничего не было слышно, лиса знала, что Кар-бофоко ей поверит, потому что ни о чем другом он и не думал.
– Дайте ручку и лист бумаги, – приказала она.
Синьор директор, прислушиваясь и оглядываясь, достал их и положил на стол. Алиска села и написала крупными кривыми буквами вверху листа…

ДОГОВОР.

… и ниже буквами помельче


Я, Пиноккио, сын синьора Джеппетто, отдаю кукольный театр «Пино» синьору Карбофоко.


– Кукол запиши! Двенадцать кукол... Нет, вместе с Пиноккио тринадцать!! – заорал Карбофоко. Опять посы-палась пыль, и кот от нее спрятался под стол.
– Апчхи! – чихнул Карбофоко так, что свеча чуть не погасла и страшные тени заплясали на стенах театра.
Лиса подумала: странно, как Пиноккио может отдать сам себя. Но, боясь Карбофоко, смолчала.
Она ходила в школу всего полгода, её выгнали за лень. А цифры она даже до десяти не знала, потому что уроки математики прогуливала. И лиса написала …

И 5+5 …

Тут она задумалась, не сумев сосчитать в сумме до 13. И решила дописать потом, оставив место для последней цифры.
… кукол.

И поставила точку.
– Надо так написать … чтобы навечно, навечно театр Пиноккио стал моим! – заорал Карбофоко.
От его крика, топанья и пыли, сыпавшейся Алиске в нос и глаза, мысли у неё запутались. И она написала…


Потом вернуть нельзя навечно!


Плутовка на мгновенье подумала, что чего-то в этой фразе не хватает. Но про запятые она в школе узнать не успела. А Карбофоко завопил, обезумев от желания пря-мо сейчас отобрать театр.
– Скорей, скорей! Там конец спектакля! – и, даже не прочитав договор, стал грубо выталкивать лису за дверь.
Но тут Лео вылез из-под стола и, вытирая лапой пыль с ордена, важно промурлыкал:
– Синьор директор, чтобы Пиноккио сразу нам пове-рил, мы должны принести ему десять монет с его золотого дерева, что растет на Волшебном Поле.

– А путь туда до–о–олгий, – поддакнула лиса.
Карбофоко сильнее затопал ногами и замахал кула-ками, теперь еще и от жадности. Он даже вырвал клок своей бороды, впрочем,  совсем крошечный. И, заскрипев зубами, достал из маленького нагрудного кармашка де-вять золотых цехинов и нежно положил на стол.
– Вот последнее, что у меня осталось. Всего десять монет. Но если вы меня, честного и щедрого, обманете …
– Что Вы, что Вы, синьор директор, – залепетала Алиска, – мы ведь не жулики!
– И не мошенники! – поддакнул кот.
Схватив монеты и даже не пересчитав, они что есть духу помчались к театру «Пино». Но, увы, опоздали: театр только что закрылся.
 

4 ГЛАВА




Ранним солнечным утром кот и лиса прибежали к те-атру «Пино» и стали спорить, как побыстрее обмануть Пиноккио.
А в театре все уже давно проснулись и готовились к репетициям. В зрительном зале зажглась хрустальная люстра, и стало видно, что кресла зрителей, обтянутые  зеленым бархатом, красивым полукругом поднимаются вверх от сцены к балкону, стены украшены гобеленами, а потолок расписан фресками.
Джеппетто, вращая рукоятку механизма, медленно поднял вишневый бархатный занавес. И по сцене, весело гавкая, пробежал пудель шоколадного цвета.
Он появился в театре в первый же вечер. Пудель был очень любопытный и добрый. Пиноккио, недолго думая, предложил приютить его:
– Пусть охраняет наш театр.
И прошептал: «Где-то я уже видел этого бродягу?!». Но, так и не вспомнив, привел его в свой кабинет и стал выбирать пуделю имя. Он проговорил десятки имен, потом еще полдюжины, потом позвал всех кукол. И они, перебивая друг друга, стали звать пуделя разными име-нами. Но он всё сидел и молчал, склоняя голову то впра-во, то влево. Всё это продолжалось целый час. Наконец Пиноккио не выдержал, плюхнулся в свое директорское кресло и покачался:
– Уффф! Ну и жарища! Сил больше нет. Сейчас бы пломбирчика в шоколаде.
Пудель звонко гавкнул.
– Ура! – закричал Пиноккио, – пломбир! Пломбирчик!!!
Все облегченно вздохнули и, радостно смеясь, за-кружились вокруг пуделя, не давая ему возразить. Никто не понял, что пудель хотел сказать:
– И я хочу пломбир в шоколаде.
Имя ему не очень понравилось. «Но хотя бы вкусное», – подумал он и смирился. Из всех кукол он больше любил Алину, потому что она заботилась о нем всегда.
Перед началом репетиции на сцену вышел Пьеро в белом шелковом балахоне с длиннющими рукавами – самая грустная из всех кукол. И стал читать стихи о любви. Он был тайно влюблен в Алину. Кое-кто об этом догадывался. Но догадывалась ли сама Алина, так и ос-талось загадкой.
А в это время  кот и лиса, бегая перед театром, стали уже ссориться, выясняя, кто обманет Пиноккио быстрее. Кот то надевал, то снимал очки, а лиса то махала палочкой, то, притворно хромая, опиралась на нее. Вне-запно дверь театра распахнулась и на площадь выбежал Пиноккио в зеленой курточке, с золотистым шелковым платочком на шее и в фиолетовых штанишках.  А за ним быстро вышел папа Джеппетто. Он на ходу достал платок из кармана очень красивой  коричневой куртки и, выти-рая лицо, ласково попросил.
– Подожди, сынок! Я хочу с тобой поговорить. Скоро первое сентября, и ты обещал вернуться в школу учиться.
– Ха–ха–ха! Зачем!? У нас есть свой театр, наше бу-дущее прекрасно. И вообще – когда мне ходить в школу?! Я ведь директор, режиссер и актер театра. Утром репетиции, вечером спектакли. Я так устаю после работы, что засыпаю на ходу и падаю носом в подушку!
Кто-нибудь видел, как с таким носом падают в по-душку?! Тут Пиноккио явно преврушничал… и запрыгал из стороны в сторону.
– Нет, постой! – воскликнул строго Джеппетто и по-пытался поймать синьора директора.
Но тот, балуясь и распевая песенки, стал бегать во-круг театра. Знал ли он хоть одну песенку до конца, так и осталось загадкой. Увидев, что папа догоняет его, он спрятался за кота и лису. Запыхавшийся Джеппетто ос-тановился и, не найдя сына, спросил:
– Вы не видели Пиноккио?
– Видели! Видели! – радостно воскликнули они. – Он побежал во–о–он туда, на пляж, купаться.
И Джеппетто, поверив им, зашагал по узкой камени-стой тропинке вниз к теплому синему морю.
–Ха–ха–ха! – обрадовался синьор директор и, напе-вая,  побежал в театр.
– Эй! Пи–нок-ки–о! – ласково позвала лиса.
– Ну что еще?
– Во-первых, ты забыл сказать спасибо, а во вторых …
– Спасибо в-первых и во-вторых, и на балко-о-о-оне.
– А ну постой! – грубо вмешался кот.
– Тише ты! – и лиса наступила ему на лапу.
– Мя–я–у–у! – заныл обиженно Лео.
– Мы хотим отдать денежки с твоего золотого дерева, что растет на Волшебном Поле, – начала подлизываться Алиска.
– А попугай сказал, что вы откопали мои четыре зо-лотых и прикар… кар… манили. Поэтому дерево не вы-росло.
– Он тебя обманул, миленький Пиноккио! Он ведь со-всем глупый этот попка, – и плутовка притворно всхлип-нула, – как пробка.
– На свете так много жуликов,  – поддакнул кот.
– А мы хоть и бедны, но мы благородные нищие. У нас теперь даже имена благородные, правда, Лео?
И она посмотрелась в зеркальце.
 – Истинная правда, Алисия. Мы очень благородные, –  и кот важно потер орден.
– Но я сам раскопал землю в ямке, когда вернулся на Волшебное Поле, и ничего не нашел.
– А ты подождал ровно 20 минут? – строго спросила лиса. 
– Не знаю, у меня нет часов.
– Ха–ха–ха. У него нет часов! – кот от смеха упал на спину и побежал по секундам.
Лиса улыбнулась.
– Вот видишь, миленький Пиноккио, ты просто рано вернулся. А на волшебном поле цехины сначала исчеза-ют, и только пото–ом… на их месте вырастают деревья с  золотыми монетами.   
– А зачем мне деньги из страны Болвании?! – Пинок-кио радостно запрыгал и захлопал в ладоши. – У меня теперь есть свой театр. Прощайте, мне некогда, начина-ется репетиция ге–не–раль–на–я.
– А разве театр твой? – засмеялась лиса.
– А чей же еще? – засмеялся в ответ Пиноккио и от-крыл дверь.
– А где документ? – злобненько крикнул кот и снял очки.
– Да, счастливенький Пиноккио, есть ли у тебя доку-мент, в котором говорится, что этот театр твой?
– А что такое документ? – Пиноккио вернулся, пере-став смеяться.
– Документ – это лист бумаги, на котором написано, что этот прекрасный театр принадлежит…
– Ха–ха–ха, даже карапузики с сосками знают, что он принадлежит мне и моим друзьям.
– А вот и нет! – ехидно воскликнула Алиска и достала из кармана договор. – Вот документ, и, пока на нем нет твоей подписи, этот театр не твой.
– Подписывай!– опять грубо вмешался кот.
И лиса наступила ему на вторую лапу.

– Мя–я–у–у! – завопил он и, топорща усы, надулся.
– Но я не умею писать, – возразил директор театра.
– А мы тебе поможем, – ласково обняла его лиса.
– Но я и читать не умею – отмахнулся Пиноккио. Ему эти переговоры уже здорово надоели.
– Ах, добренький Пиноккио! Неужели ты нам не ве-ришь!? А мы несли денежки с твоего золотого дерева, плача от счастья. Правда, Лео?
Кот притворно всхлипнул и потер лапой глаза. Алиска погладила его по голове и гордо воскликнула:
– А по дороге мы даже за них сражались с усатым и бородатым разбойником. Посмотри, как он нашу одежду порвал, – и плутовка хитро зазвенела в кармане деньгами Карбофоко.
– А ещё мы наняли одного безработного дракона ох-ранять твое золотое дерево, – ляпнул кот, желая этим на-всегда избавить Пиноккио от сомнений.
Алиска от такого глупого вранья чуть не упала.
– А где же вы нашли дракона? Я их здесь никогда не видел, – удивился Пиноккио.
– А он путешественник из Китая, – залепетала лиса.
– А что он ест? – тут же перешел на подробности синьор директор.
Алиска так посмотрела на кота, что он от страха за-жмурился и крикнул: 
– Козу! Мы привязали к твоему золотому дереву козу. Дракон её доит и пьёт молоко.
Тут лиса поняла: еще слово и Пиноккио поймет, что они заврались и пришли обмануть его.
– Вот смотри! – и она достала золотые монеты.
Отраженные от золота солнечные зайчики плутовка направила Пиноккио прямо в глаза. Он прищурился и заморгал.
– Скорее, умненький Пиноккио! Карбофоко уже по-бежал к начальнику полиции, чтобы прийти с ним и ото-брать у тебя театр, – испуганно оглядываясь, зашептала лиса. И спрятав монеты, протянула Пиноккио договор.
– Давай подписывай! – опять грубо вмешался кот.
И лиса наступила ему сразу на две лапы. За грубость и за вранье про дракона.
– Мя–я–у–у! – завопил Лео. – И шепотом стал ей дер-зить.
– Но что здесь написано? – спросил уставший неуч, все еще моргая и щурясь после золотых зайчиков.
– Только то, что театр принадлежит тебе. Смотри, на твоем театре два слова «Пино» и «Пиноккио». Они есть и в договоре. Вот посмотри внимательно и сравни.
– Да, похоже, – задумчиво прошептал Пиноккио, пы-таясь посмотреть то на вывеску на театре, то на договор.
Но тут в окошке башенки театра появился мудрый Говорящий Сверчок. Он тревожно пошевелил усиками и, подняв лапку, предупредил:
– Не делай этого, Пиноккио! Они обманут тебя, и ты попадешь в беду.
Кот, злобно мяукнув, подпрыгнул к окошку. И, не достав до Сверчка, стал шипеть и топорщить усы.
Пиноккио засмеялся:
– А-а помню, помню! Ты уже предупреждал меня о великих неприятностях. А я стал счастливым директором театра.
– Попроси кого-нибудь из твоих друзей прочитать до-говор, – во второй раз предупредил Сверчок.
– Ага! – завопил кот, опять пытаясь допрыгнуть до окошка.  –  Послушай эту старую козявку и подожди, пока Карбофоко отберет у тебя театр.
И в третий раз попытался остановить Пиноккио мудрый Сверчок.
– Тебя ждут…
Но Лео бросил в окошко камешек, и Сверчок тихо уполз внутрь башенки.
А Пиноккио, выводя каракулями с помощью лисы своё имя на договоре, весело и беспечно крикнул:
 – Знаю, знаю! Меня ждут страшшные при…ключе…ключения!
Но Сверчок уже не услышал его.
Лиса схватила договор и, убегая, захихикала:
– Прощай, счастливенький Пиноккио!
– Прощай, богатенький Пиноккио! – ехидно поддакнул кот и, хромая, пустился следом.
– Наконец от меня все отстали! – синьор директор засмеялся,  показал язык невидимому Сверчку и, напе-вая, убежал в свой театр.
 


5 ГЛАВА




В субботу вечером в кукольном театре «Пино» закон-чилась премьера нового спектакля «Голубая мышь и Клетчатый кот». Зрители восторженно хлопали, а куклы от счастья улыбались и часто кланялись. Джеппетто  то опускал занавес, то под крики «Браво!» поднимал его снова. Билеты на завтрашнее представление были давно проданы.
Вдруг на сцене появился Карбофоко в красной клет-чатой куртке и заплатанных синих штанах, подозрительно похожих на джинсы. А за ним начальник полиции в белом мундире с золотыми пуговицами и с маленьким чёрным портфелем. С ним он никогда не расставался. Говорили, он в нём хранит доносы. За начальником полиции шли двое громадных полицейских в синих выгоревших на солнце мундирах и с пистолетами в кобурах. Карбофоко вздыбил усищи рогами, топнул ногой и крикнул на весь театр:
– Тихо!
– Вы чего шумите в нашем театре? – воскликнул Пи-ноккио и смело преградил путь незваному гостю.
В ответ Карбофоко, уперев руки в боки,  начал сме-яться громче ста разбойников. В театре все притихли. Внезапно икнув, он перестал смеяться.
– Теперь это мой театр! – ответил Карбафоко таким зловещим шёпотом, что его услышали зрители даже на самом последнем ряду. Поднялся невероятный шум. Пи-ноккио смеялся и прыгал по сцене. Зрители от души сви-стели и топали ногами. Только куклы, вспоминая свою прошлую жизнь, смотрели на Карбофоко с отчаянием и страхом.
– Молчать! – рявкнул он, замахнувшись на всех пал-кой. – Читайте, синьор начальник полиции.
Начальник полиции торжественно зевнул и лениво достал из портфеля лист бумаги. В театре все замерли и он прочел.

Договор

– Я, Пиноккио, сын синьора Джеппетто от-даю кукольный театр «Пино» синьору Карбо-фоко. Точка. И пять плюс пять кукол. Точка. По-том вернуть нельзя навечно.

Точка. Подпись: Пиноккио.

В театре стало так тихо, что все услышали как за ок-нами, потихоньку, начинается дождь. И тут раздался возмущенный голос Джеппетто:
– Это неправда! Документ фальшивый! Пиноккио не умеет писать!
В зале засвистели, раздались оскорбительные выкрики и хохот.
– Молчать! – опять рявкнул Карбофоко и сильно стукнул палкой по сцене. – А вот мы сейчас и проверим! Синьор начальник полиции, Вы как представитель закона спросите у Пиноккио, подписывал ли он вчера этот документ. Все посмотрели на Пиноккио. Начальник по-лиции подошёл к нему и строго спросил:
– Это твоя подпись?
Пиноккио посмотрел на папу, на своих друзей и, опустив нос, тихо ответил:
– Да, вчера я подписал договор, но я не знал, что меня обманывают.
Последние слова никто не услышал из-за оглуши-тельного хохота Карбофоко и ужасной шумихи, подняв-шейся в театре. Карбофоко посреди всеобщего смятения стал громко пересчитывать кукол, чтобы под шумок никто из них не сбежал. Получилось тринадцать вместе с Пинок-кио.
– Я возражаю! – крикнул Джеппетто. – В договоре написано «пять плюс пять», то есть десять кукол.
– Ерунда, – ухмыльнулся Карбофоко. – Сейчас допи-шем плюс три и конец сказке! – Он подскочил к началь-нику полиции.
В зале стали свистеть, топать и опасно громко кричать. Начальник полиции посмотрел на рассерженных зрителей и подумал: «Вдруг из-за каких-то трёх кукол может произойти бунт и даже… революция».
С важностью спрятав документ за спиной, он поднял руку. В театре все притихли.
– Документ исправить нельзя! Потому, что…, – на-чальник полиции сделал паузу, подбирая слова, – потому, что это документ.
Зрители облегчённо вздохнули, и послышались редкие аплодисменты. Начальнику полиции это понравилось. И тут Карбофоко увидел золотой ключик на ошейнике у Пломбирчика. Он бросился к нему и закричал:
– Ключик! Отдай ключик.
Зрители опять закричали, засвистели и затопали. На-чальник полиции, которому до этого никогда не аплоди-ровали, снова поднял руку и ещё более важно заявил:
– В документе не сказано о собаке и её ключе. – И опять раздались аплодисменты, и даже сильнее чем в первый раз. Карбофоко перестал бегать за Пломбирчиком, подбежал к начальнику полиции и яростно зашептал:
– Мне нужен этот ключ. Я Вам заплачу десять, сто, тысячу золотых!
Начальник полиции знал, что у Карбофоко нет таких денег. А главное – ему очень понравились аплодисменты. И, сделав шаг вперед, он важно объявил на весь театр:
– Договор окончательный. Исправлению не подлежит.
Карбофоко кинулся ловить Пломбирчика, Пиноккио и  Алину как самую красивую куклу. Её хотел защитить Пьеро, но тут Джеппетто бросился к Карбофоко и, встав у него на пути, крикнул:
– Спасайтесь!
И друзья убежали из театра.
 
6 ГЛАВА


Под дождем они прибежали в деревню рядом с го-родком и спрятались в маленьком доме из двух комнат. Его когда-то Фея подарила Пиноккио и Джеппетто. Теперь Джеппетто жил здесь один.
Пломбирчик отряхнул от воды шерсть и лег дремать под лавку. Пьеро зажег две свечи и сел за стол. Потом достал из кармана записную книжечку с карандашиком и стал сочинять новое стихотворение о любви. Карандашик был почти волшебным, потому что никогда не терялся. На его верхушке жил светлячок, поэтому Пьеро писал стихи днем и ночью. Когда он писал японские пятистишья танка или трехстишья хокку, светлячок светил сильнее. Они ему просто очень нравились или он бывал в Японии, – так и осталось загадкой.
Алина  немедленно стала приводить в порядок себя и своё сиреневое платье с зелеными бантами. В доме было тихо и тепло. С тех пор, как его покинул Пиноккио, ниче-го не изменилось, даже недоплетённая корзина так и ос-талась у стены. Только Сверчок теперь жил в театре.
Пиноккио, напевая, стал искать еду.
– Как ты мог? – ещё чуть дрожа от сырости, восклик-нула Алина.
– Я же говорил на сцене…, меня обманули, – отмах-нулся Пиноккио.
Алина согрелась и начала строго задавать вопросы:
– Кто и как тебя обманул?
Пиноккио не хотел вспоминать неприятности и запел громче.
– И хватит петь! Пению сначала нужно учиться. Ты даже не знаешь, какой у тебя голос. Например, тенор или контральто.
– А вот и знаю! У меня бельканто!
Алина упала от смеха на кровать. А Пиноккио стал выводить такие трели и рулады, что Пломбирчик закрыл уши лапами.
Отсмеявшись, Алина строго повторила:
– Кто и как тебя обманул?
– Не знаю! Алисия и Лео принесли договор, и я под-писал.
– Кот и лиса?! – ахнула Алина. – Но они тебя уже об-манывали, украв твои четыре цехина!
– А вот и не украли! Вчера утром они с радостью принесли мне золотые монеты с моего золотого дерева, что растет на Волшебном Поле! И честно предупредили, что без документа театр по закону ещё не наш.
– Теперь он точно не наш, – печально вздохнул Пьеро.
Пломбирчик грустно тявкнул во сне.
Пиноккио его погладил и подумал: «Странно… откуда она знает про четыре цехина?».
– Вот! Если бы ты не бросил школу и умел читать … – строго продолжила Алина, аккуратно вытирая полотенцем голубые волосы.
– Если бы ты умел писать, – и Пьеро начал новое стихотворение о любви.
– Я голоден как цыпленок в яйце! Сначала еда, а по-том ученье-мученье, – возмутился Пиноккио. Наверное, он вспомнил свой первый голод и сбежавшего цыпленка. 
Посмотрев внимательно на Алину, он подумал: «Те-перь страннее странного. Откуда она знает, что я учился в школе?».
Пиноккио об этом никому в театре не рассказывал.
Тут дверь распахнулась, и в дом вошёл запыхавшийся Джеппетто.
– Урраа! Папа пришел! – Пиношка повис на шее у от-ца, прижался к нему и зашептал:
– Ты меня простишь? Ведь я голоден, как бродяга!
Джеппетто ласково погладил сына по голове, посадил на колени и  сказал нежно и грустно:
– Ты слишком доверчив, мой мальчик.
– Неучён и ленив, – строго добавила Алина.
– Вот и неправда! – Пиноккио вскочил. – Если я ле-нив, был бы у нас тогда лучший на свете театр?
Тут он «прикусил язык», сообразив, что сказал глу-поватость.
Алина, покачав головой, достала из кармашка сереб-ряную расческу.
Надо честно сказать, что она была права. С тех пор как Пиноккио бросил школу, в нём завелись три малень-кие лени. Родная, неродная и…, а про третью лень он даже сам себе не рассказывал. Лени часто ссорились, выясняя, кто из них главная. Отчего Пиноккио смеялся так, как будто его щекотались с трёх сторон. 
– Ладно, ладно. Не ссорьтесь, – добродушно остановил их Джеппетто, – сидите здесь и никуда не выходите.  Я принесу вам поесть.
Это он сказал друзьям, про лени он ничего не знал.
Джеппетто ушёл в дождь под раскаты грома и свер-кание молний. Алина боялась грома и молний и, чтобы унять страх, принялась энергично воспитывать Пиноккио и делать перед зеркалом прическу:
– Твоя главная ошибка в том, что ты бросил школу. Кто любит учиться, тот непобедим.
Пиноккио сразу вспомнил, что нечто подобное гово-рила Фея. Кажется так:
– Учиться никогда не поздно.
Но тут он подумал о еде, за которой ушёл папа, бро-сил вспоминать и стал играть с Пломбирчиком.
– А когда мне было учиться? Весь театр на мне. Ду-маете, легко командовать?
Был ли Пиноккио талантливым боссом, хоть и неучем, так и осталось загадкой.
Алина направилась к столу.
– Раз театра нет, не будем терять время. Пьеро, под-винься. Пиноккио, садись, будешь снова учиться читать и писать. Чтобы тебя больше никто не смог обмануть!
– Я голоден! У меня в голове всего одна мысль, и она о еде. Как я буду учиться без мыслей? –  он скорчил со-всем бессмысленную рожицу. И подумал: «Вот чистюля и воображала! А что будет, если спрятать её расческу?».
Алина, решительно и строго стукнув по столу, скоман-довала:
– Пломбирчик! – Пудель вежливо тявкнул и, уцепив-шись зубами за штанишки Пиноккио, потащил его учиться.
Но тут дверь снова распахнулась, и вернулся Джеп-петто. Бедняга весь промок, ведь на нём уже не было куртки. В руках он держал корзинку с фруктами и баноч-ку с вареньем. Пиноккио подскочил к отцу и схватил яб-локо и грушу.
– А руки? Немедленно мыть руки, синьор торопыжка, – строго остановила его Алина.
Пиноккио наспех помыл, но не вытер и сел за стол.
Немного поев, он заметил, что на отце нет куртки.
– Пап, ты опять продал куртку?
– Пустяки, главное – что вы не голодны.
– Я куплю тебе десять курток … нет, сто. Нет, лучше магазин курток.
Алина, постучав по столу, перебила его:
– Твоё хвастовство не приведёт тебя ни к чему хоро-шему…
– А, знаю, знаю. Лучше бы я учился … Ученье – муче-нье, варенье – леченье…– прошептал Пиноккио, сладко зевая.
– Всё, всё. Пора спать, – и Джеппетто уложил друзей на свою кровать, а сам прилег на лавке у окна.
Пломбирчик благодарно лизнул ему руку и улёгся на зелёный коврик у двери, чтобы вовремя предупредить об опасности.
Утром все проснулись от стука в оконное стекло. Пломбирчик гавкнул три раза.
Джеппетто открыл окно. В комнату влетела ласточка и защебетала:
– Спасайтесь! Спасайтесь! Сюда идёт Карбофоко и начальник полиции с полицейскими. Они хотят вас вернуть в театр и отобрать золотой ключик.
Алина  и Пьеро вскочили с постели. Пьеро спрятался за Джеппетто.
Пиноккио рассмеялся:
– В договоре про нас и ключик не сказано!– и, заки-нув ногу на ногу, он так и остался лежать в кровати, на-певая веселую песенку.
– Значит, Карбофоко заплатил начальнику полиции, ведь теперь он стал хозяином нашего театра, – тревожно сказал Джеппетто.
– Да-да, заплатил! – заторопилась ласточка. – Это мне сообщила кузина, что живёт под крышей здания полиции.
Хорошо, что старое деревянное здание полиции не успели снести в прошлом году и построить на его месте гладкий кубик из стекла и бетона.
Пиноккио подумал: кузина бы переехала и не рас-сказала про Карбафоко.
И он ошибся.
– Спасайтесь! Они уже близко! – защебетала ласточка и улетела.
Пиноккио вскочил и схватил большую щепку от по-лена:
– Мы будем сражаться! Пломбирчик, ко мне!
– Мы будем спасаться и спрячемся  в домике одной Феи в лесу.  Пломбирчик, ко мне! – скомандовала Алина.
– Но домика больше нет, значит, будем драться!
– Это другой домик, на берегу речки, рядом со ста-рым.
– Алина  права! Вам лучше бежать и спрятаться в лесном домике, – Джеппетто отобрал у сына щепку и подставил под окошко, выходящее во двор, стул. Пьеро помог Алине на него взобраться.
Пломбирчик зарычал, и в дверь грозно забарабанили.
Пиноккио оглянулся на неё и тревожно спросил отца:
– Мы ведь победим? – и крепко прижался к нему.
– Конечно, сынок! Обязательно победим! – Джеппетто обнял его и поцеловал. – Ничего не бойся!
Алина открыла окошко и скомандовала:
– Пломбирчик, вперед!
Друзья выскочили во двор, и Пиноккио, обернувшись, ответил:
– А я и не боюсь, папа! – и озорно посмотрев на Али-ну, добавил: – Я с друзьями быстро побед…
Тут он даже остановился, не зная как закончить.
– Побе-бе-бе… Дю!
Алина так и покатилась со смеху. А Пиношка побежал дальше, сердито перечисляя:
– Побегну, победру, побежду…
Алина хохотала, не умолкая. 
Пиноккио устал ловить победное слово и подумал: «Страннофинально! Откуда она знает про старый домик Феи и про новый?». Потом махнул рукой и запел. 
Джеппетто, смотря им вслед, прошептал:
– Храни вас Бог, – и быстро закрыл окошко.
Теперь главным было задержать Карбофоко, началь-ника полиции и полицейских. Как он это сделал, так и осталось тайной.
 
7 ГЛАВА


Всё воскресенье Карбофоко искал своих кукол и зо-лотой ключик.
Так и не поймав Пиноккио и его друзей, синьор ди-ректор в понедельник явился в свой новый театр. Он был зол как три с половиной голодных тигра.
– Начинайте репетировать, лентяи! Марш на сцену! – закричал Карбофоко на кукол и так застучал палкой по декорациям, что они затрещали.
Куклам было очень страшно. И только храбрый Арле-кин вышел вперёд и сказал правду:
– Без ключика сцена не будет поворачиваться, ведь механизмы включает только золотой ключик. Поэтому де-корации менять теперь невозможно.
Карбофоко порозовел как недозрелый арбуз, замах-нулся палкой и заорал:
– Вылезайте! Вылезайте, бездельники!
Но куклы, в страхе попрятавшись кто куда, даже не пошевелились. И тут на главной башне театра часы за-звонили мелодию, сообщая жителям городка о скором начале спектакля.
Жители до сих пор спорят, что это за мелодия. Одни говорят, что это рок-н-ролл, другие – джаз, а третьи, что это настоящая классика.
Карбофоко в бешенстве завопил:
– Прекратить этот звон! До начала спектакля ещё семь часов!
Храбрый Арлекин, выглянув из-за кулисы, весело прокричал:
– Без золотого ключика они звонят неправильно. То раньше, то позже. Вчера зрители опоздали и были сер-диты. А сегодня придут слишком рано и опять будут сер-диться.
– Проклятье! – зарычал Карбофоко и захныкал:
– Этот Пиноккио меня разорит! Он отдал театр, в ко-тором всё не работает!
Наконец Карбофоко до того разозлился, что онемел, и ему хотелось только одного: немедленно кого-то поко-лотить.
И тут на другой стороне сцены появились кот и лиса. Решив, что они уже стали богачами и больше никого об-манывать не придется, кот по дороге выбросил очки, а лиса палочку.
– Здравствуйте, синьор директор, – ласково пролепе-тала она, видя, что Карбофоко в страшном гневе.
– Мы пришли в Ваш театр забрать наши деньги, – хрипло сострил кот и потёр лапой орден.
– Вот кто виноват во всём! – и Карбофоко кинулся на них, размахивая палкой.
Кот отчаянно мяукнул и как петарда взлетел наверх вишнёво–бархатного занавеса, а лиса юркнула под сцену.
– Спускайся! – и Карбофоко бросил в кота палку, но не попал. – Вы – жулики! В этом театре всё не работает без золотого ключика!
Карбофоко, покраснев как помидор, так орал и топал ногами, что на сцене все скрипело и шаталось. А у неко-торых кукол случился обморок. Лиса, чуть выглянув из–под сцены и трясясь от страха, пролепетала:
– Но Вы, синьор директор, сказали про кукол и ничего не говорили про золотой ключик!
– Я дал вам денег! Настоящих денег! – взревел Кар-бофоко, и усы округлились как золотой цехин – А что получил взамен? Фальшивый театр! Театр, в котором все механизмы не работают! Скоро зрители перестанут сюда ходить и я снова стану нищим!
Он схватил палку и сунул под сцену, пытаясь поколо-тить лису.
– Но Вы обещали нам два чемодана золотых монет, – недовольно промяукал Лео и чуть-чуть спустился по за-навесу. – Дал слово – не давай второго.
– Что–о??! – Карбофоко рявкнул так, что на люстре зазвенели хрустальные подвески, и стал яростно стряхи-вать кота с занавеса. – Я дал вам десять монет! Десять… золотых… цехинов…
– Неправда, девять! – начал спорить кот, падая до середины занавеса.
В этот момент лиса выскочила из–под сцены, и Кар-бофоко погнался за ней, пытаясь стукнуть палкой. Он считал её главной виновницей. Увидев первых зрителей, синьор директор остановился, вытирая пот и мелко за-кручивая усы. Он стал им заискивающе врать, что часы сломались и звонят опять не во время. А потом начал их упрашивать пойти домой до начала спектакля. Но зрители, рассердившись, вернули билеты и забрали свои деньги.
А кот и лиса помчались по дороге в страну Болванию, ссорясь и ругая Карбофоко на каждом повороте.
 
8 ГЛАВА


Пиноккио и его друзья очень устали и проголодались, потому что идти к домику Феи пришлось не прямой дорогой, а через виноградники и оливковые рощи, чтобы запутать Карбофоко, если он за ними погонится. Увидев таверну «Красный рак», Пиноккио решил зайти и попро-сить еды.
– У нас нет денег, – возразила Алина, сидя на Плом-бирчике.
– Пустяки! Я что-нибудь придумаю.
Но придумывать не пришлось. Хозяин таверны, синьор Капучино, не раз бывал в театре «Пино», когда приводил туда своих детей. Он очень обрадовался знаменитым гостям. И на просьбу Пиноккио одолжить еды, ответил, что накормит их бесплатно.
Пока хозяин таверны накрывал на стол, Пиноккио  и Пломбирчик играли с его двумя сыновьями и двумя доче-рями в прятки, в  полупрятки и в недопрятки. Так, на-верное, станут играть в будущем, когда компьютеры будут с ногами, а дети будут…
– Дети, потише! – попросил синьор Капучино.
Пьеро и Алина  рассказывали, что произошло в театре.
– Вам нужен хороший адвокат, – посоветовал синьор Капучино.
Услышав это, Пиноккио засмеялся:
– Ну вот ещё, мы и сами справимся с усами! И он, изобразив Карбофоко, попытался запеть басом.
– Пожалуйста, не балуйся! Лучше ступай мыть руки, – строго предложила Алина.
Пиноккио, небрежно ополоснув руки, прошептал:
– Вот чистюля! –  и уселся за стол. Он набросился на все кушанья сразу: на жареные сардинки, на спагетти с кетчупом, на всевозможные салаты, тушеные грибы и пирожные. Ложки, вилки и ножи так и мелькали в его руках, но больше всего он любил есть руками.
– Не чавкай! – поучала его Алина. Она ела красиво и не спеша.
Пьеро почти не ел, страдая от любви.
– На хорошего адвоката нужно много денег, – грустно вздохнул он.
– Не у…ывай, мы ых на…дём! – промычал Пиноккио, набив рот едой.
– Ах, синьор директор, какой ты невоспитанный! Сначала нужно прожевать, а потом произносить слова, – выговорила ему Алина.
– Когда такая вкуснятина…на…на…на…
Это он стал смачно облизывать пальцы.
Алина  ахнула и покраснела от возмущения.
Пломбирчик тявкнул над своей миской, соглашаясь с Пиноккио.
Тут дети хозяина закричали в окно:
 – К дому приближаются полицейские собаки!
Пломбирчик зарычал и приготовился драться. Пьеро полез под стол.
– Спрячьте нас! – бросилась Алина к синьору Капу-чино.
– Нет! – схватил ее за руку Пиноккио, – собаки нас найдут. – И посадив Алину на Пломбирчика, скомандовал:
– Пьеро, держись за ошейник, и бегите! Встретимся в домике Феи. А я задержу собак.
Алина торопливо объяснила ему, как найти домик Феи.
Сажая Алину, Пиноккио нечаянно оторвал бантик с ее платья, и тот незаметно упал.
– Сюда! Через кухню, через кухню! – воскликнул синьор Капучино.
Послышался злобный лай собак.
Друзья побежали через кухню во двор, а оттуда по заросшей тропинке к лесу.
 В углу таверны стоял большой глиняный горшок.  Пиноккио подвинул к нему стул, забрался внутрь и… чихнул. Тут же в таверну ворвались два полицейских бульдога, тощих и злых.
– Гав–Гав! Здесь пахнет куклами!
– Что Вы, уважаемые! Здесь пахнет едой. Прошу вас, – и синьор Капучино поставил на пол тарелки с едой, ко-торую недоели Пиноккио и его друзья.
Начальник полиции был, с одной стороны, жаден, а, с другой, – ленив. Пиноккио соединил бы и получилось бы жадноленив. Он кормил своих собак только по празд-никам, решив, что в остальные дни они сами о себе по-заботятся. Поэтому, забыв обо всём, бульдоги, рыча и чавкая, набросились на объедки.  Пиноккио, сидя в горшке, это слышал и ужасно возмутился:
– Ах так! Я ещё не наелся, а они пожирают мою еду! Ну сейчас я вам надую аппетит! – и он изо всех сил завыл на разные голоса, как стая голодных волков.
Горшок усиливал вой многократно, и получалось очень громко и очень страшно. Собаки взвизгнули, вылетели из таверны и без оглядки помчались обратно в город. Пиноккио высунулся из горшка.
- Ха-ха-ха! Аппетит сдуло ветром. А вверх или вдаль? И, вылезая, он стал размышлять:
– Нет, не так. Собаки вдаль, аппетит вверх. Но если все аппетиты вверх, то от ветра они перепутаются и мне может достаться собачий аппетит.
Тут во дворе послышались чьи-то голоса, и Пиношка опять спрятался в горшок, решать до конца вопрос с ап-петитом.
 
9 ГЛАВА



К таверне  подошли кот и лиса. Узнав, что Пиноккио сбежал вместе с друзьями и ключиком, они всюду его ра-зыскивали, чтобы украсть ключик и продать Карбофоко.
Эй, хозяин! – закричали они, входя в таверну.
– Не был ли здесь  Пиноккио? – спросила лиса.
– И его друзья, – грубо добавил кот и вытер лапой пыль с ордена.
Синьор Капучино с улыбкой ответил, что в таверне были полицейские собаки, поевшие очень хорошо.
– Тогда приготовь и нам поесть – приказал Лео.
Как только хозяин таверны ушёл на кухню, лиса под-няла бантик, улыбнулась и тихо сказала:
– Здесь пахнет куклами.
Подведя кота к горшку, она прошептала ему на ухо:
 – Пиноккио здесь.
Лео хотел тут же опрокинуть горшок, но Алиска дала ему подзатыльник и вытолкала из таверны.
– Ты забыл, что ключик всегда носит на ошейнике Пломбирчик?
– Тогда Пиноккио скажет, где собака!
– Пиноккио своих друзей не предаст.
– И что же делать? – жалобно замяукал кот.
– Подружиться с ним, – насмешливо ответила Алиска и достала зеркальце.
– Мы же его обманули! Это благодаря нам Карбофоко отобрал у него театр.
– Враки-враки! Мы не знали, что написано в договоре. Мы же неучи, – улыбнулась плутовка.
– И что мы скажем Пиноккио?
– Правду! Тебя выгнали из школы в первый же день, за плохое поведение, – подмигнула она коту.
И что он сделал в первый день плохого? Может, ка-таясь на роликах по школе, сбил директора? А были у него ролики в детстве?
Кот вспомнив тот первый день и директора, подпрыг-нул от радости:
– А тебя выгнали через полгода за лень!
Они захихикали и вошли в таверну.
– Какой мерзавец этот Карбофоко! Обманул талант-ливого, доверчивого Пиноккио! – стал громко возму-щаться кот, опрокинув стул.
Алиска  подхватила:
– Подсунул нам, неграмотным, подлый договор! А мы благородные и наивные, поверили этому усатому, боро-датому жулику.
Подняв стул, она ударила им дважды по полу.
А Лео заныл:
– И наш добренький и любименький Пиноккио потерял свой театр. Ах, как мне его жалко! Я плачу и плачу! – и он пожурчал, переливая воду из одной кружки в другую.
– Пусть нам повезёт, и мы найдём золотого родного Пиноккио, – нежно зачастила Алиска. – Мы отдали бы с его дерева все денежки.
– Все–все … – всхлипнул Лео, вопросительно-жадно посмотрев на лису.
Погрозив коту, она подошла тихонько к горшку и по-звенела монетами.
Услышав звон своих денег, Пиноккио рассмеялся и выскочил из горшка. Кот и лиса сначала притворно за-кричали от испуга, а потом бросились обнимать его, так бурно радуясь, что он даже покраснел.
– Ты нашёлся, ты нашёлся, – Лео, мурлыкая, потёрся о Пиноккио. – Прости нас! Мы так перед тобой виноваты. Но мы не знали, что Карбофоко нас обманывает. Мы пло-хо… не умеем читать. Мы неучи, – и кот притворно всхлипнул.
– Но зато мы принесли твои деньги, – подхватила ли-са, – мы искали тебя без передышки два дня.
– И не пили, и не ели, и не спали, – опять прослезился Лео.
– Знаю, знаю. Я всё слышал. А вы…?
Но тут плутовка бросила на стол золотые монеты, по-лученные от Карбофоко, чтобы помешать Пиноккио задать вопросы
– Вот, счастливенький Пиноккио, это твои деньги. Мы смогли их сорвать только с самых нижних веток твоего золотого дерева. А всё остальное придётся собирать тебе. Ты умеешь лазать по деревьям?
– Выше всех пятируких обезьян!!!!! – Пиноккио за-прыгнул на стол, схватил часть монет и рассмеялся. – Я же сказал, что у нас будут деньги на адвоката!
Тут Лео попытался незаметно стащить со стола монету. Но лиса наступила ему на лапу, он подпрыгнул и завопил на все лады.
– Не обращай на него внимания, любименький Пи-ноккио. Ему здорово досталось от обманщика Карбофоко. Теперь у Лео плохо с головой. Иногда! – и она отвесила коту нежный подзатыльник.
На шум из кухни выглянул синьор Капучино и увидел, как Пиноккио складывает золотые цехины в карманы и весело благодарит лису и кота.
– Не верь им, Пиноккио! – предупредил он. – Вспомни, как они обманули тебя в прошлый раз.
Но Пиноккио выбежал вместе с Алиской и Лео из та-верны и крикнул:
– Теперь мы друзья!– и запел.
– Да! И нас тоже обманул Карбофоко! – подхватила лиса.
– Теперь мы друзья по несчастью, – проворчал кот, хромая и думая о золотых монетах, звеневших в карманах Пиноккио.
– Ах, добрый малыш, ты слишком доверчив, – вздох-нул синьор Капучино и долго-долго смотрел им вслед.
 
10 ГЛАВА



Пиноккио, балуясь и распевая песенки, повёл кота и лису к домику Феи. Ему не терпелось рассказать друзьям, что он нашёл деньги для адвоката. Но у края леса их стали догонять четыре худых и злющих полицейских бульдога. Пиноккио схватил сухую ветку и приготовился сражаться. И тут лиса неожиданно для всех закричала:
– Беги, Пиноккио, спасайся! Мы их задержим.
И он, что есть духу, помчался по лесу, чтобы привести на помощь друзей.
– Ты что делаешь? Как мы задержим четырёх поли-цейских собак? Да они нас… – в ужасе замяукал кот и спрятал орден.
– Молчи и полезай на дерево.
Кот лез на сосну, трусил и злился:
– А Пиноккио? ...
– А наши деньги? ...
– Я кот знаменитый. Я награды имею.
Последнее он, наверное, сказал для собак.
А лиса подняла хвост и закричала:
– Эгей! Ко мне, глупые полицейские шавки! – и бро-силась им навстречу.
Бульдоги пришли в ярость от такого оскорбления. И вместо того, чтобы, разделившись, погнаться и за Пинок-кио, все бросились к Алиске.  Сгущались сумерки. Лиса надеялась, запутав следы, спрятаться от собак, если Пи-ноккио опоздает.
– Ты ничего не понимаешь, – стала она объяснять ко-ту, накручивая хитроумные петли между сосен. – Пинок-кио не бросает своих друзей в беде … и он вернётся … и приведёт на помощь … и тогда мы узнаем … где они живут … и где наш золотой ключик.
Примчавшись из города, бульдоги устали и хотели пить. Они тяжело бежали друг за другом, хрипло рыча и по очереди гавкая.
– Не хочу, не хочу! – вопил от страха кот и лез всё выше. – Пусть отдаёт мои деньги!
– Молчи! Ты готов променять горы золота на девять монет! ... Запомни … между богатством и бедностью есть страна неудачников, оттуда нет возврата. И если ты …
Внезапно кот от страха ошибся и наступил на тонкую сухую ветку. Она сломалась и он, противно мяукая, по-летел вниз. Но ловко приземлился на все четыре лапы.
Собаки, устав бегать за лисой, бросились к Лео. Али-ска тут же кинулась его спасать, и один из бульдогов её оцарапал. Слегка. По таким пустякам в скорую помощь не звонят. Кот, благодаря лисе, снова залез на сосну. Бульдоги наконец окружили уставшую и раненую Алисию.
И тут раздались крики Пиноккио и его друзей, бежав-ших с горящими факелами прямо на собак. Зажечь факе-лы придумала умница Алина, она знала, что все животные боятся огня. Пиноккио бежал впереди всех, смеялся, кор-чил страшные рожи и выл, очень похоже на сирену по-жарной машины. Бульдоги испугались горящих факелов и со всех ног рванули в город. Пиноккио их немного прово-дил. С песней.
Стало темнеть. Алиска, подняв вверх пораненную ла-пу, лежала и стонала, как будто сражалась из последних сил и вот-вот умрёт. При этом она одним глазком жадно поглядывала на золотой ключик, висевший на ошейнике у Пломбирчика.
Алина сразу начала командовать.
– Пьеро, Пломбирчик, помогите Алисии! Отведём её в дом и будем лечить. Быстрее, становится совсем темно!
– Нет! Нет! – сердито прогавкал Пломбирчик. – Я ей не верю! – Он знал толк в драках и ранах.
– Как ты можешь? Алисия же спасла Пиноккио!
– И я тоже! – замяукал Лео. Он спрыгнул с сосны и притворно захромал. – Я кот раненый, я награды имею, – и быстро нацепил орден.
Он очень боялся, что его не возьмут в домик Феи и Алиска украдёт золотой ключик одна.
Алина заторопилась:
– Я помогу идти синьору Лео. А ты, Пиноккио, иди в домик и приготовь мне кипячёной воды. Но, пожалуйста, будь осторожен в лесу с факелом. Пломбирчик проводит тебя, чтобы ты не заблудился.
– Слушаюсь! – радостно крикнул Пиноккио.
И умчался, распевая песенки и размахивая горящим факелом. Бросив учиться в школе, он не знал, как опасен огонь в лесу. Хорошо, что обошлось без пожара.
А все остальные медленно отправились следом. Впе-реди шёл Пьеро, освещая факелом дорогу. Он очень бо-ялся темноты, поэтому громко шептал свои самые храбрые стихи.
 
11 ГЛАВА



В розовом одноэтажном домике Феи было две комна-ты: большая и маленькая, в которой готовили еду и хра-нили продукты.
Пиноккио даже в темноте сразу нашел варенье и пе-ченье. Развалясь в кресле, он наелся и перепачкался.  Но воду вскипятил так быстро, как в электрочайнике.
Войдя, Алина зажгла свечи и сделала ему выговор за неряшливость и любовь к сладкому.  А потом разложила на большом круглом столе бинты и лекарства и принялась лечить лису. Пьеро сел в уголке исправлять стихи. Пломбирчик прилег рядом, ему нравилось слушать усып-ляющее шуршание карандаша по бумаге.
Алиска сразу стала сочинять, как их обманул Карбо-фоко, и так увлеклась, что стала явно завираться. А тут ещё кот ляпнул про дракона. И поэт Пьеро, тоже умеющий играть словами, тихо возразил:
– Я вам не верю.
– А это вы видели! – воскликнул Пиноккио и высыпал на стол девять звонких золотых монет:
– Это мои деньги. Алис и Лео мне их принесли как друзья. Два дня меня искали! А ты им не веришь… Теперь у нас есть чем заплатить хор–р–рошему адвокату и мы вер–р–р–нём театр!
Пиноккио не нравилось длинное имя Алисия, и он его укоротил.
–  Алис и Лео я доверяю хранить наши деньги! – По-ложив на стол перед лисой девять цехинов, он запел и прошёлся по комнате на руках.
Алина закончила бинтовать лапу лисы.
– Синьор директор, веди себя прилично! Здесь боль-ные! Пьеро, а тебе стыдно не верить Алисии и Лео, ведь они спасли Пиноккио от злых полицейских собак.
– Но они говорят…
– Больные часто заговариваются, – строго прервала его Алина.
– Поэтому надо им сделать укольчики, это лучшее лекарство! – весело вмешался Пиноккио и ловко встал на ноги.
– Нет, нет! Только не укол! – вскочила со стула лиса, а кот, испуганно мяукнув, взлетел на шкаф.
– Ну вот, я же говорил, – засмеялся Пиноккио, балу-ясь с Пломбирчиком. – Стоит только сказать «Сейчас сделаем уколольчик», и больных больше нет.
– Очень хорошо, – искренне обрадовалась Алина. – Раз все выздоровели, рано утром отправляемся на озеро купаться. Вы сильно испачкались в лесу.
– Ура! Мы грязные как поросята!
Пиноккио встал на руки и запел как поросёнок.
– Ах, синьор директор, опять мне стыдно за твои ма-неры. И прекрати вопить! Чтобы петь по-настоящему, надо знать ноты.
Пиноккио встал на ноги:
– А зачем? Когда душа поёт, получается и так все прекрасно, – и он сделал сильное вибрато.  Кот и лиса даже испугались, а Пломбирчик удивленно гавкнул.
Алина улыбнулась:
– Ты даже не знаешь, что это называется вибрато.
– А вот и нет. Это тремоло.
– Неуч ты, синьор директор.
В ответ Пиноккио попытался запеть  на разные голоса:
Ученье – мученье, варенье – леченье.
Тремоло – бельканто.
Тенор высоко. Контральто низкованто.
Алина так и покатилась со смеху.
– Всё, всё! Концерт окончен! Уже десять часов, пора умываться и спать. А ты, Пломбирчик, разбуди нас на рассвете.
Когда все умылись и уснули, Лео тоже закрыл глаза и стал думать, как украсть золотой ключик. И чем дольше думал, тем медленнее и тише дышал, чтобы никто не до-гадался о его плане. Наконец он придумал.
Неслышно спрыгнул на пол и подкрался к Пломбир-чику, который сладко спал, спрятав ключик под коврик. Лео тихо-тихо, нежно–нежно вытащил ключик и шмыгнул за дверь. Прибежав в город, он поменял у Карбофоко ключик на два огромных чемодана с золотыми монетами и купил себе дворец. В зале дворца кот улегся на большом бархатно–вишнёвом диване и стал, сонно мурлыкая, лениво трогать одной лапой золотых рыбок и семгу на бутербродах, проплывавших мимо. А другой лапой про-тирать множество больших и маленьких орденов на груди. Карбофоко служил ему и качал на своей бороде. Алина  мыла лапки. Пьеро без остановки читал о нём стихи. И Пломбирчик усыпляюще ласково расчёсывал шерстку.
– А Пиноккио?! – воскликнул Лео и проснулся. Он важно спрыгнул с дивана, ослепительно засверкав орде-нами.
– Позвать начальника полиции! – грозно приказал хозяин дворца.
И тот мгновенно явился вместе с бульдогами.
– Найти бездельника Пиноккио! – крикнул Лео.
– Есть найти! – ещё громче крикнул начальник поли-ции прямо в глаза Лео, и кот зажмурился.
– Есть найти!!! – гавкнули бульдоги.
Лео открыл глаза. Пломбирчик гавкнул второй раз, и в домике проснулись уже все. Кот увидел ключик, висевший на ошейнике у Пломбирчика, и, рассердившись, нагрубил начальнику полиции.
Все стали собираться купаться.
Лео, не любивший купаться, хотел остаться на шкафу и еще посмотреть сон во дворце. Но Алина, очень лю-бившая чистоту и порядок, строго скомандовала:
– Купаться идут все!
И они отправились на озеро. Пиноккио шёл впереди, прыгал, смеялся и распевал песенки. Пьеро сочинял стихи о звёздах, уснувших в каплях росы. Лиса о чём-то рассказывала Алине, может о трёх самых знаменитых рецептах приготовления пиццы в электродуховке? По-следним шёл Пломбирчик и следил за Лео, чтобы тот не спрятался от купания.
 
12 ГЛАВА



Озеро было маленьким и сверху похожим на грушу, его так и звали озеро Груша. В узком месте стоял горба-тый деревянный мостик. Почти все озеро заросло лилиями и кувшинками. 
Когда Пиноккио и его друзья пришли на берег, озер-ные жители уже проснулись, и каждый занимался своим делом. Зелёные лягушки грелись на солнышке. Серенькие  головастики играли на мелководье. Разноцветные стреко-зы то замирали в воздухе, то стремительно бросались вниз, охотясь на мошек.
И только мудрая  черепаха Пифия сладко спала ут-ренним сном в своем подводном доме. Ей было так много лет, что она всегда спала дольше всех. Говорят, она умела одним глазком заглядывать в будущее, а другим – в прошлое, отчего в настоящем видела как-то рассеяно. На передних лапах она носила двое часов. В пруду все знали, что они показывают не часы и даже не дни, а годы. Причем одни часы показывали чётные годы, а другие – нечётные. На одних время шло впёред от самого начала. А на других часах – назад с самого конца.  Когда об этом узнал Пиноккио, он воскликнул:
– Наверное, ей любопытно, когда же будущее и про-шлое встретятся.
И задумался:
– Но расставались ли они когда-то? И зачем?
Все обитатели пруда любили у черепахи спрашивать:
– Который теперь год, бабушка Пифия?
И она всегда отвечала:
– Самый лучший.
Наверное, поэтому она прожила так много лет.
Каждый день часы играли знаменитый «Танец под-водной королевы». Но почему-то всегда в разное время. Наверное, королева была очень недисциплинированная.
Вода в озере оказалась тёплая-претёплая, и все с удовольствием приготовились купаться. А Лео только трусливо намочил лапы и принялся вылизывать себя. Он хитро надеялся, что Пломбирчик уйдет купаться, а ключик оставит на берегу, чтобы не потерять в воде.
И никто не знал, что на другой стороне озера в камы-шах уже с рассвета сидел продавец лягушек Джино, очень высокий и худой синьор. На нём был пиджак цвета пры-гающей лягушки и узкие брюки, всегда перепачканные илом и тиной. В руках он держал большой сачок,  а на шее у него висел крошечный театральный бинокль. На-верно для того, чтобы высматривать самых больших ля-гушек. Он ловил их каждый день с утра до вечера и про-давал во французский ресторан. Но при этом не знал ни слова ни по-французски, ни по-лягушачьи. А жаль, ведь тогда лягушки могли бы с ним договориться и Джино стал бы ловить лечебных пиявок, что гораздо полезнее.
Увидев сверкание золотого ключика на ошейнике у Пломбирчика, он выбросил из сачка лягушку и помчался к Карбофоко, страстно желая получить награду за ключик. Лягушка ему вдогонку что-то проквакала и даже что-то показала, но он был уже далеко.   
После купания все долго грелись на солнышке. И по-том снова стали купаться. Только кот и лиса остались на берегу о чём-то шептаться. Пиноккио так расшалился, что разбудил черепаху Пифию. Она выплыла на поверхность и стала уговаривать его не мешать спокойной жизни оби-тателей озера.
Вдруг из леса выбежали: Карбофоко, Джино, началь-ник полиции и четыре тощих полицейских бульдога.
– Окружить озеро! Попались, маленькие воришки! – заорал Карбофоко, грозя палкой.
Пиноккио схватил за ошейник Пломбирчика, а Пьеро и Алина выскочили на берег. Кот и лиса в панике пытались спрятаться. Карбофоко их заметил и воскликнул:
– Ага, и эти жулики здесь! – и прошептал, скрипя зу-бами от жадности, – Я верну и ключик, и девять монет. – Усы изобразили цехин.
Начальник полиции скомандовал бульдогам, и они сели вокруг озера. Затем Карбофоко, лягушатник и на-чальник полиции встали в центре мостика. Джино стал подсматривать за всеми в бинокль.
Пиноккио снял с Пломбирчика ключик. Подняв его над головой, он припрыгал по листьям кувшинок на середину озера и закричал:
– Свободу кукольному народу! Или мои друзья спо-койно уходят, или я отдам ключик лягушкам на игрушки, – и, смеясь, он стал подбрасывать его все выше и выше.
– Не смей, маленький разбойник, опасно играть моим ключиком! – грозно закричал Карбофоко и ласково за-хитрил. – Ты же мальчик умный и понимаешь…
Но тут начальник полиции, страдая от жары, крикнул будьдогам:
– Хватайте всех!
– Нет! Нет! Пусть уходят, – специально громко при-казал Карбофоко и, улыбаясь, прошептал: Мы их позже догоним!
И Пьеро, плача, повёл упиравшуюся Алину под охра-ной Пломбирчика. Лиса с котом уже спрятались в кустах шиповника и подсматривали, что будет с золотым ключи-ком.
А Пиноккио, смеясь, закричал:
– Синьор Карбофоко, Вы хорошо плаваете?
– Плохо, очень плохо моя золотая куколка, – коварно улыбнулся Карбофоко, жадно потирая руки.
– Тогда ныррряйте! – и Пиноккио по листьям кувшинок запрыгал к мостику. Ему очень хотелось подразнить синьора директора прямо перед его усатым носом. Доп-рыгав до мостика, он стал сочинять дразнилки, размахи-вая золотым ключиком. Пиноккио не умел сочинять стихи, ведь он не ходил в школу на уроки литературы, но ему очень хотелось быть талантливым во всём. И он старался изо всех сил:
Лысый Бас. Лысый Бас!
Не поймаешь больше нас.
С головой, как медный таз,
Бороду кусай сто раз!
– Лови его! – крикнул Карбофоко лягушатнику и све-сился с перил мостика так, что борода почти коснулась воды.
Джино торопливо задергал из чехла сачок. А Пинок-кио прыгнул, уцепился одной рукой за бороду и стал, сильно раскачиваясь, смеяться над Карбофоко, дразня его золотым ключиком.
– Тяните бороду! – крикнул Джино.
Карбофоко перестарался и дёрнул бороду с ужасной силой. Пиноккио сорвался, полетал, кувыркаясь, и смешно плюхнулся в воду уже без ключика. Где-то  в полете он его уронил.  Нырять за ключиком в темноту, на самое дно, ему было страшно. И тут он подумал о папе, о своих друзьях и смело, как настоящий аквалангист, отправился в глубину, цепляясь за стебли кувшинок. Но, увы, запутался в тине и стал отчаянно барахтаться.
 
13 ГЛАВА


Всё это видела мудрая черепаха Пифия. Под водой она подплыла к Пиноккио, освободила его из тины и унесла в свой уютный домик на дне озера. В домике, по-хожем на половинку глобуса, оказалось совсем не сыро. И даже светло от нескольких светлячков. И воздуха было много. Он поступал через трубочки из тростника, их чис-тили и меняли ловкие лягушата. В домике был даже ак-вариум, похожий на 4D-телевизор. А порядок и уют были как у лучшей бабушки. Про лучшую бабушку Пиноккио запомнил.
Открыв и второй глаз, он тут же затараторил:
– Есть хочу, есть хочу, есть хочу!
Он всегда очень хотел есть, когда нервничал.
– Сейчас, сейчас, торопыжка, – успокоила его Пифия и поставила на стол чашку с салатом из водорослей и лепестков лилий. – Давным-давно этот салат меня нау-чила готовить моя бабушка. Это были прекрасные вре-мена, тогда все были добрее…
Но Пиноккио бабушкина еда не понравилось, и он стал уговаривать черепаху найти золотой ключик, чтобы побыстрее вернуться в домик Феи. Он уже представил Алинины пирожки, печенье, варенье и даже стал глотать слюнки от нетерпения.
– Увы, найти ключик я не могу. Лет десять назад я стала плохо видеть. Но когда мне было сто лет… – и че-репаха посмотрела на одни часы – или еще не было… – и она посмотрела на другие часы… а потом задумчиво по-смотрела вверх… – или было где-то, но не бывало тут-то… 
– А что такое сто лет? – перебил её торопыжка.
– Приблизительно столько лет могут жить большие черепахи, не все, конечно. Ты бы узнал, кто сколько жи-вет, если бы учился в школе …
– Ученье-мученье, варенье-леченье. Это всё потом, а сейчас… Как бы достать ключик…
– Это было давно. Какой-то человек уронил с мостика свой ключ в наше озеро, а потом вернулся и стал его искать. В воду он опускал на верёвочке предмет, похожий на слегка сплюснутую подкову, раскрашенную в красный и синий цвет. Но все равно не нашёл свой ключ.
– А кто нашёл?
– Лягушонок. Такой же, как ты баловень и непоседа.
– Ура! Мы спасены! Пусть найдёт ещё раз.
– Глупенький и неучёный Пиноккио! Лягушонок давно вырос и превратился в старую и ленивую лягушку, а по-том …
– Пусть новые лягушата найдут.
После дразнилки на Карбофоко, Пиноккио так хотелось всюду сочинять стихи, и он сочинил.
– Л я г у ш е к   м и л и м о н,
А   к л ю ч и к   н а ш   о д и н.
Н а й т и   е г о   л е г к о,
Н ы р я й   и   н а х о д и.

Пиношка где-то слышал, что, когда чего-то слишком много, говорят миллион, но правильно выговаривать это число не научился.
– Нет, мой дорогой, – рассмеялась Пифия. – Лягушат не миллион, а сейчас наверху Джино со своим ужасным сачком. Его все в нашем озере боятся.
– А я не боюсь. Я сам найду ключик.
Пиноккио выскочил из домика и, изо всех сил дрыгая руками и ногами, поплыл наверх.
– Постой! Куда ты? Наверху страшные собаки! – за-кричала ему вслед добрая черепаха.
Но Пиноккио её не послушался. И как только он вы-скочил на поверхность озера и зажмурился от яркого солнца, Джино тут же поймал его в сачок.
 
14 ГЛАВА



Пиноккио отчаянно боролся, пытаясь вырваться из сачка, и при этом дразнил Джино.
– Лягушатник, головас … тык … тук… тяк … – он зап-нулся, не зная, как называется ловец головастиков. И от этого, рассердившись, с такой силой дернулся в сачке, что Джино, уже почти спустившийся с мостика, шлёпнулся в воду и уронил сачок. Пиноккио выскочил из него и поплыл, ловко колошматя по воде руками и ногами. Но, увы, подоспевшие бульдоги схватили его и притащили к Карбофоко. Начальник полиции, получив золотой цехин, тут же отправился в город, и собаки побежали следом.
– Ага, попался! Отдавай ключик, отдавай, – Карбо-фоко стал трясти и вертеть Пиноккио во все стороны.
– Ой, щекотно, ой, щекотно, ой, щекотно, – закатился пленник от смеха.
– Прекрати смеяться, негодный мальчишка. Где мой ключик?
– Извините, синьор дир–р–ректор. Я его съел.
Джино, с трудом вылезая из воды и смотря на Пинок-кио в бинокль, воскликнул:
– Он врёт!
– Не ври, а то я отдам тебя начальнику полиции, и он посадит тебя в тюрьму.
– Я и не вру, я был оч–ч–чень голоден. Спросите об этом у черепахи Пифии. А когда я стррашно голоден, то готов съёсть что угодно.
– Он опять врёт, – вмешался Джино.
– Нет, не врёт! – возразил Карбофоко. – Я сам, когда страшно голоден – ем что угодно. Отведём тебя к врачу. Пусть сделает операцию, разрежет живот и достанет ключик.
– Ой, ой! Я боюсь! Не надо! Не надо! – хитро запищал Пиноккио и задёргался изо всех сил.
Не обращая внимания на крики, Карбофоко попытался засунуть его в огромный карман своей куртки. Но Пи-ноккио был мокрый, грязный и весь в тине. Карбофоко поморщился.
– Ты воняешь тиной!
– Позвольте, синьор директор, я понесу Пиноккио, – предложил Джино.
– Он у тебя сбежит.
– Что вы! Я положу его в сачок, поверну несколько раз и переверну. Он будет спеленат как младенец.
– Молодец!
Карбофоко опустил Пиноккио в сачок, и усищи сде-лали круг.
– Ой! Ай! Не хочу! Не хочу! – завопил пленник и стал дёргаться, мешая Джино.
Но лягушатник быстро сделал то, что обещал. И сколько ни пытался Пиноккио выбраться, он не смог ос-вободить даже пальчик. Только его острый любопытный нос проткнул дырку в сачке и торчал наружу.
Джино и Карбофоко медленно пошли по лесной тро-пинке. Карбофоко сердито отгонял палкой комаров, а Джино подсматривал за ними в бинокль. Пиноккио не сдался и принялся дразнить Карбофоко, идущего впереди:
Кроглый нос! Лисий Бас!
Борода – летай метла,
А рукищи как усыщи,
Сапагав найди почуще.
Я зхвачу твою побуду
Как два ложки за обидам.

Если бы он просто дразнил Карбофоко, то синьор ди-ректор его бы и не слушал. Но Пиноккио головокружи-тельно качался в сачке, мысли его путались, и он нёс околесицу. Поэтому Карбофоко невольно прислушивался, пытаясь найти смысл в дразнилке. Наконец ему это здорово надоело. И тут Джино, мокрый и замёрзший, предложил:
– Нужно развести костёр и высушить грубияна, чтобы он не пахнул тиной. Тогда Вы засунете его в карман и Пи-ноккио не будет слышно.
– Молодёц! Скоро стемнеет, а я не люблю ходить но-чью по лесу, потому что всё время спотыкаюсь.
Они разожгли небольшой костёр, и Джино  стал рас-путывать сачок. А Пиноккио специально притих. И как только лягушатник стал вынимать его из сачка, он укусил Джино за палец. Тот вскрикнул и выпустил Пиноккио из рук. Вскочив на пенек, беглец ухватился за ветку и, лов-ко забравшись на дуб, стал вопить изо всех сил:
– На помощь! Помогите! Лесные жители, спасите Пи-ноккио!
– Лови! Лови его! – заорал Карбофоко и стукнул пал-кой по спине Джино.
И пока Джино с помощью Карбофоко пытался залезть на дуб, прилетели четыре совки и, подхватив беглеца, понесли его в сторону домика Феи. Снизу Пиноккио был бы совсем похож на маленький самолет, если бы успел, балуясь, пожужжать. Но он был мокрый, поэтому тяжёлый для слабых совок. И они опустились на землю:
– Прости нас, мы не можем нести тебя так далеко.
– А, пустяки, сам дойду. Спасибо, что помогли! – ве-село крикнул он им вслед и, подбадривая себя песенкой, зашагал по лесу.
– Смотри на север, ищи Полярную звезду! Под ней найдешь домик Феи… – донеслось с неба.
– И где этот север? И что такое звезда Полярная? – прошептал Пиноккио, зевая.
Не зная где север, не умея ориентироваться по звёз-дам, он пошёл по темному лесу наугад. И сделав круг, через десять минут вышел к костру с другой стороны. Карбофоко сильно рассердился и набросал в огонь много больших сосновых веток. За ярким высоким пламенем Пи-ноккио не видел, кто сидит на другой стороне. И он решил, что это незнакомый костёр, раз он такой большой. 
– Здравствуйте. Можно обсушиться у вашего огня? – спросил он вежливо.
Карбофоко и Джино вскрикнули и бросились его ло-вить.
– Держи, держи!! Хватай, хватай!!
Пиноккио от такого сюрприза подскочил  и помчался через кусты, не разбирая дороги. Ему было больно от ударов веточек по лицу и рукам, но он не сдавался. Кар-бофоко и Джино, пробежав немного по тёмному лесу и вдоволь наспотыкавшись, вернулись к костру. Джино на-спотыкался больше, потому что все время подсматривал в бинокль. Ох, как громко они ругали Пиноккио за синяки и шишки!
А он уже и не слышал, но всё бежал и бежал, пока не споткнулся и… кубарем полетел на дно оврага. Падая, он слегка вывихнул левую руку. Пиноккио тут же попытался вернуться наверх, но вскрикнул и сел на землю. На шум прибежало семейство ежей. Двое любопытных ежат, папа ёж и мама ежиха. Беглец коротко рассказал им про Карбофоко, больную руку и о том, что ему нужно попасть в домик Феи.
– Извини! Для нас это очень далеко! – сказал папа ёж. – Но мы тебя проводим до речки, а там тебе помогут наши друзья-бобры.
И через полчаса всё семейство уже махало Пиноккио лапками.
– Счастливого пути!
– Спасибо! Пребольшое, большое и большеватенькое! – отозвался он, лёжа на маленьком плотике, который сма-стерили два трудолюбивых бобра. Они, толкая плотик, легко поплыли по речке вниз к домику Феи. Пиноккио смотрел сквозь ветви деревьев на далёкие звёзды и га-лактики и думал, как хорошо, что всюду есть друзья, ко-торые всегда помогут и спасут… и незаметно заснул. На кончик его носа села ночная бабочка и навеяла крылыш-ками сон. О чём? Пиноккио до сих пор хранит это в тайне.
Когда начало светать и звёзды стали гаснуть одна за другой, бобры остановили плотик рядом с розовой ла-вочкой, стоявшей на цветочном берегу, и разбудили Пи-ноккио.
– Пойдёшь по этой тропинке мимо лавочки и шагов через сто будешь у домика Феи. Прощай и будь здоров!
Они оставили плотик и поплыли вверх по течению, весело булькая и плескаясь.
– Спасибо за всё! Вы очень добры, весёлые бобры, – устало улыбнулся Пиноккио и зашагал к домику Феи.
Не умея считать, он думал: сто шагов – это долгоус-тало или быстросило? И… не заметил, как пришёл.
 

15 ГЛАВА





В домике все очень обрадовались, увидев Пиноккио, и не все огорчились, узнав, что он вывихнул руку. Алина  сразу усадила больного на стул и принялась лечить. Но Пиноккио так не терпелось рассказать о своих приклю-чениях, что он не мог усидеть на месте.
– Спокойно, не вертись! Сначала тщательно вымоем, а потом туго перебинтуем, – командовала Алина.
Но торопыжка вертелся и взахлеб рассказывал. Про ключик он немного преврушничал, объяснив, что уронил его, сражаясь с Карбофоко… в полете. Зато Пиноккио храбро выдержал всю операцию и морщился только от того, что во время лечения Алина читала ему нраво-учения.
– Ах, Пиноккио… Если бы ты не бросил школу, то изучал бы науку географию и знал, где север и где юг… И не вернулся бы к Карбофоко…
– Но как в темноте я узнал бы, где север, а где юг? – возразил он, улыбнулся победителем и тихонько запел.
– Вот неуч ты, Пиноккио. В школе ты изучал бы науку астрономию… и умел по звёздам… определить стороны света ночью.
Пиноккио запел громче.
– И даже если у тебя скрытый талант петь, всё равно пению нужно учиться в школе.
Услышав про талант, Пиноккио споткнулся на полу-слове и решил: «Буду петь всегда, всюду и обо всём!».
Алина подошла к зеркалу:
– А если серьёзно, какой же у тебя голос, альт или дискант? Если альт, то первый или второй?
– А вот и не альт! У меня контр-бас… третий. Бу-бу-бу… ба-ба-ба. Есть хочу, есть хочу!   
Алина засмеялась:   
– Садись в кресло со своим контрабасом. Я приготов-лю тебе бульон из целебных трав, а всем остальным – макароны с кетчупом. – Она поправила аккуратно при-ческу и стала готовить завтрак.
Голодный контрабасист быстро дорассказал, как он победил Карбофоко.
– А ключик? – спросил кот, пряча глаза.
Пиноккио рассмеялся:
– Найти его легче, чем сыграть в подводный футбол.
И все ему поверили. Правда он не знал, играют ли под водой в футбол. Но ключик же был на дне!
Когда позавтракали, Пломбирчик лег подремать, Пьеро сел писать стихи. Алина голосом настоящей учительницы предложила трём неучам садиться за уроки. Откуда она узнала, что кота и лису выгнали из школы, так и осталось загадкой.
– Я болен! – заленился Пиноккио. – Как же я с одной рукой буду учиться?
– Вот ты и будешь учиться, чтобы не попадать в ужасные неприятности, которые заканчиваются болезнями и…
Она хотела добавить про потерянный театр. Но по доброте своей сдержалась, сделав паузу.
Пиноккио тут же схитрил:
– Пусть лучше Пьеро почитает новые стихи, – он хотел добавить: «о любви к тебе»…
Но Алина закончила строго: 
– … и поэтому все садятся на первый урок.
– Ученье – мученье, варенье – леченье, – тихонько проворчал больной и подчинился.


Проходя мимо Пьеро, Пиноккио вздохнул:
– Не повезло!
Кому он это сказал, себе или Пьеро, кто-то не понял до сих пор. 
Лео и Пиноккио Алина посадила за круглый стол ря-дом, и они стали писать буквы. А лису – напротив, и ей, как немного проучившейся в школе, досталось сочинение.
– Но о чём мне писать?
– Пишите о том, о чём писали в прошлый раз.
Алина  думала, что лиса напишет то, что она делала на последнем уроке в школе. Но Алиска написала дого-вор, ведь именно его она писала последний раз. И еще написала три предложения неправды о том, как Карбо-фоко обманом заставил её написать подлый договор.
Когда урок закончился, Алина стала проверять ошиб-ки. Лео получил единицу, потому что всё время баловал-ся, охотился на мотылька и только ошибался. Пиноккио наделал ошибок меньше, поэтому получил двойку. А ры-жая ученица получила три с минусом, так как ошиблась четыре раза. Тут-то и обнаружилось, что в конце договора лиса не поставила запятую.
– Удивительно! – воскликнула Алина. – Если поставить запятую «Вернуть, нельзя навечно» – будет один смысл, а если «Вернуть нельзя, навечно» – будет другой смысл. Совсем-совсем другой! – захлопала она в ладоши и засмеялась. – Стоп! – сказала она себе строгим голосом. А тогда, в настоящем договоре вы также не поставили за-пятую?
– Я хотела что-нибудь поставить… Но Карбофоко, диктуя, закричал, затопал ногами и так торопил, что я испугалась и поставила только точку, – сказала полу-правду Алиска.
– Очень, очень хорошо! – и Алина  закружилась в вальсе. – Раз…два…три, раз…два…три.
Все стали смотреть на сочинение лисы, а Алина, по-правляя прическу, уже строгим голосом объяснила, как запятая поможет вернуть театр.
– Но как мы её поставим? – запечалился Пьеро.
– В суде! Ведь у нас теперь есть деньги на хорошего адвоката, – засмеялась она, – Правда, Пиноккио?
Но двоечник не ответил. Все стали искать Пиноккио и обнаружили, что он исчез… как в компьютерной игре.
 
16 ГЛАВА



Пиноккио, услышав о полученной двойке и решив, что такое учение – дело скучное, незаметно выскочил из до-мика. Он побежал искать сплюснутую подкову, про кото-рую рассказала черепаха Пифия. Однажды в городке Пи-ноккио видел, как кузнец подковал лошадь, поэтому ре-шил, если найдёт лошадь, то найдёт и подкову. Когда он вёл кота и лису от таверны к домику Феи, то вдалеке при-метил большой скотный двор.
– Там живет лошадь! – воскликнул он и помчался изо всех сил.
Бежать было неудобно из-за согнутой и забинтованной руки. Но Пиноккио не унывал и напевал песенки. Он представлял, как найдёт подкову и достанет золотой ключик со дна озера.
– Пусть они учатся, а я и без учёбы всё сделаю на отлично-симметрично, – говорил он сам себе.
Почему он добавил «симметрично», так и осталось загадкой.
Добравшись до скотного двора, Пиноккио понял, что с одной рукой будет трудно искать подкову, и снял бинты. Боль подумала, подумала и осталась вместе с бинтами.
Он смело открыл одну половинку деревянных ворот и вошёл внутрь. С трех сторон внутренний дворик окружали разнообразные жилища птиц и животных. С четвертой стороны был забор, а за ним луг.
Лошадь у кузнеца он видел сзади и поэтому, увидев в центре дворика телёнка, махающего хвостиком, неуч Пи-ноккио решил, что если хвостик длинный, то это тоже лошадь. И он подбежал к рыжему в чёрных пятнах те-лёнку.
– Послушайте, лошадка, мне очень нужна ваша под-кова.
Телёнок вытаращил на деревянного человечка боль-шие карие глаза и промычал испуганно:
– Му–у–у. Ма–ма–а–а, он говорит, что я лошадка. Му–у–у, не хочу быть лошадкой.
Большущая чёрная корова обернулась на зов телёнка и двинулась на Пиноккио, наклонив голову с острыми ро-гами.
– Какое оскорбление! Кто это смеет называть моего сына лошадкой?
Пиноккио испуганно стал пятиться, споткнулся и упал в корыто, из которого ели, нежно похрюкивая и чавкая, розовые поросята. Раздались отчаянные визг и хрюк.
– Простите, ваше свинство! – он хотел сказать моё свинство, но с испуга перепутал. Пиноккио ведь бросил ходить в школу и поэтому не знал, что свиньи – одни из самых чистоплотных животных и очень обижаются, когда им говорят о свинстве. Мама свинка, оскорбившись, нервно захрюкала:
– Кто это залез в наше корыто? Как ты посмел?!
С головы до ног перепачканный в свинской еде, плохо видевший, Пиноккио вскочил и помчался прочь. Но тут же поскользнулся в луже, где купались маленькие гусята и плюхнулся в неё. Откуда-то раздалось страшшное шшипение. И неуч Пиношка, испугавшись, решил, раз все гуси летают, то и маленькие тоже. Он схватил за лапки одного из гусят, чтобы улететь. Но гусёнок только ущипнул его от испуга и запищал во всё горло:
– Папа, папа!
Огромный гусь, вытянув шею и грозно шипя, бежал прямо на Пиноккио. Бросив так и не взлетевшего гусёнка, он прошептал:
– Странно, я же слышал про сказку, где мальчик летал на гусях. Значит, этот гусенок какой-то неправильный. 
И помчался к воротам.
Но путь ему преградил тёмно–золотистый петух. Он командовал курами, а считал, что командует всем скот-ным двором. Куриный генерал гордо закукарекал и за-хлопал крыльями. Остатки свинской еды, в которой ис-купался Пиноккио, мешали ему хорошо видеть. Но он смело подпрыгнул, с первой попытки сел на петуха вер-хом и со всех сил вцепился ему в гребешок. Петух под-скочил и помчался, возмущённо кукарекая, по кругу, пу-гая и удивляя всех его жителей. Пиноккио так завопил, пытаясь его перепеть, что петух с испуга прыгнул на со-бачью будку и взлетел с неё на забор.
– Ку–ка–ре–ку! На помощь! На помощь! – заголосил он так, что его услышали даже в середине леса.
В будке наконец–то проснулся старый ленивый пёс, сладко дремавший после супа с косточкой, и, зевнув, за-гавкал:
– Чужой?.. Чужой! Чужой!
Пока Пиноккио решал, стоит ли ему спорить с незна-комой собакой и, отпустив гребешок, хорошенько проти-рал глаза, петух встрепенулся, и …  лихой наездник сва-лился прямо на спину маленького жеребёнка. Он мирно щипал травку с другой стороны забора и не видел, что произошло на скотном дворе. Жеребёнок весело заржал, потому что ему было совсем не больно, а очень даже ще-котно. И Пиноккио понял, что наконец-то нашёл настоя-щую лошадь.
– О, прекрасная лошадь, – начал он осторожно.
– Я не лошадь. Я жеребёнок.
– Хорошо! О, прекрасный жеребёнок, не могли бы Вы одолжить мне подкову?
– Но у меня нет подков. Я ещё маленький. Подковы есть у моего папы и моей мамы.
– Ур–р–ра!!! – и Пиноккио, смеясь, представил, как подковой достаёт из пруда золотой ключик.

Ключик я найду один
Без учебы и… учин.
Вышло нескладно, и он еще сильнее засмеялся.
Но тут в его мечты ворвался хор возмущённых жите-лей скотного двора. Из ворот выскочили все, кто посчитал себя обиженным Пиноккио, а также любопытные. Впереди несся петух, негодующе хлопая крыльями. Жеребёнок от испуга взбрыкнул и помчался по лугу. Пиноккио от взбрыка высоко подпрыгнул и, падая, свалился жеребёнку на хвост. Вцепившись в него изо всех сил, он попытался посмотреть вниз: а вдруг у жеребёнка уже выросли подковы. Жеребёнок очень рассердился от того, что на его хвостике кто-то висит. Он взбрыкнул в по-следний раз, совсем как взрослая лошадь, и … Пиноккио, получив удар копытом, взлетел. Как высоко? Но без те-лескопа никто не видел.   
Ударившись о землю, Пиноккио замер от боли и огор-чения. Слыша грозный топот обитателей скотного двора, он отчаянно пытался придумать, как спастись. Но в голове у него звенело, и мысли путались. Вдруг над ним кто-то грозно залаял и нежно лизнул его нос. Пиноккио открыл один глаз и не поверил увиденному. Тогда он открыл второй. Прямо над ним стоял Пломбирчик.
Когда Пиноккио после урока совсем не нашли, Алина отправила пуделя на поиски, и он по следам нашёл бег-леца. И вовремя! Рассерженные жители скотного двора почти окружили лежащего Пиноккио.
Он вскочил, лихо запрыгнул на Пломбирчика, и они помчались прочь.
Вслед им ещё долго неслись кукареканье, шипение, мычание, гавканье и хрюканье разгневанных жителей скотного двора. Пиноккио повернулся, подразнился и за-пел. Но, вспомнив о сплюснутой подкове, он задумался, а где же ещё поискать? Ему хотелось больше всего достать ключик первым.
 
17 ГЛАВА



Пломбирчик быстро домчал Пиноккио к домику Феи и лег отдыхать. Кот и лиса приготовились услышать новости о золотом ключике. Пьеро трудился над стихами.
Алина  сразу стала лечить глаз Пиноккио, подбитый жеребёнком. А он вертелся и с восторгом рассказывал о своих новых приключениях. И всякий раз, когда он по-падал в очередную неприятность, Алина перебивала его, напоминая, что он неуч.
– Вот, Пиноккио, если б ты не бросил школу, то изу-чал бы науку зоологию и знал бы, что длинные хвосты бывают и у телят, и у жеребят, но это разные животные. А домашние гуси летать не могут, летают только дикие. И главное, зачем ты побежал на скотный двор?
– К лошади за сплюснутой подковой. Черепаха Пифия рассказала мне, что подковой можно достать из озера наш ключик.
Хорошо, что в этот момент Алина  закончила бинтовать подбитый глаз. Она упала в кресло и смеялась целых пять минут.
– Неуч ты, Пиноккио! Это называется магнит! – Пломбирчик, принеси его из кладовки.
Она подошла к зеркалу и, поправляя прическу, про-шептала:
– Странно… Золотой ключик нельзя достать магнитом. Здесь какая-то тайна.
Посмотрев на Пиноккио, она снова засмеялась.
– Был бы ты школьником, то не ходил бы сейчас, как одноглазый пират.
Пиноккио хотел спросить, кто это такой «пират» и почему он тоже одноглазый. Ведь Пиношка не читал книжки про пиратов и даже не смотрел… Но тут Плом-бирчик принёс большой сине-красный магнит на длинной прочной верёвочке. Пиноккио сразу схватил его и закри-чал:
– Ура! Бежим искать золотой ключик! – И, размахивая руками, бросился к двери.
На углу комода стояло маленькое зеркальце в тонкой железной рамке. Вдруг оно слетело и «приклеилось» к магниту. Алина  вскрикнула. Пиноккио от неожиданности отскочил в сторону, и к магниту «приклеилась» ажурная стальная вазочка, стоявшая с яблоками на краю стола. Яблоки разлетелись во все стороны. Кот от испуга взлетел на шкаф, а лиса запрыгнула на кровать.
– Прекрати баловаться! – сердито воскликнула Алина.
– А я и не балуюсь, это он балуется, – засмеялся Пи-ноккио, с любопытством и удивлением вертя магнитом.
Тут верёвочка запуталась у него в ногах, и, сделав полшага, он упал. Пьеро кинулся на помощь, поскольз-нулся на яблоках и, падая, схватился за полку с посудой. Вилки и ложки посыпались на пол и даже две тарелки разбились. Пиноккио вскочил и дёрнул за верёвочку. Магнит скользнул по полу, ложки с вилками полетели к нему со всех сторон. Друзья бросились их ловить, и на-чалась куча мала. Пиноккио смеялся, Пьеро страдал, Алина  сердилась, Пломбирчик гавкал и всем мешал. Только кот  и лиса испуганно сидели на своих местах.
Наконец верёвочку распутали. Ложки и вилки поло-жили на полку, собрали яблоки и поставили на место вазочку и зеркало. Лиса и кот осторожно спустились вниз.  Пиноккио от восторга стал бегать по комнате, пробуя волшебную силу магнита на разных железных предметах, и даже на брошке лисы и ордене кота, чем их слегка напугал. Хоть они и не примагнитились.
– И как он это делает? – удивлялся он.
– Прекрати немедленно! Пойдёшь в школу и узнаешь на уроках физики, – отчитала его Алина, аккуратно по-правляя прическу, и добавила строго. – А теперь все са-дятся обедать.
За обедом Пиноккио постоянно вертелся, роняя свои и чужие ложки и вилки, чтобы посмотреть, как они «при-клеятся» к магниту, лежавшему под его стулом. Алина  сердилась и делала ему замечания.
– Я не виноват! Я плохо вижу одним глазом.
Но Алина  была неумолима и, наконец, выгнала Пи-ноккио из-за стола. Он не обиделся, плюхнулся в кресло-качалку и размечтался:
– Сначала вернем театр, а потом я вместе с Пьеро напишу пьесу о своих новых приключениях.
– Сначала ты должен вернуться в школу и научиться писать и читать, – прервала его мечты Алина.
Пиноккио в ответ спел:
– А я вернууусь, а я вернууусь.
Как перелетный гууусь.
И продолжил:
– Мы и так легко справимся. Пьеро будет писать, я сочинять, а ты читать актерам.
– А мы? – вмешалась Алисия, – нас вы возьмёте играть в театре?
– Конечно! Всем найдутся роли в новом спектакле. – И Пиноккио попытался запеть басом. – Вся жизнь игра и все мы в ней актеры!
Кот, от такого вопроса лисы, даже поперхнулся и на-чал кашлять. Пломбирчик ему осторожно постучал по спине.
– Спасибо, – проворчал Лео.
Надо честно сказать, лиса не ожидала, что их с котом возьмут играть в театре. Просто она хотела еще больше понравиться Пиноккио и его друзьям,  чтобы они не до-гадались о её коварном замысле украсть ключик. Алисия от такого радушия и доброты даже прослезилась. Но этого никто не заметил.
Когда Алина домыла посуду, Пиноккио закончил меч-тать.
– Ну всё! Бежим на озеро, – воскликнул он, в счаст-ливом нетерпении запрыгав по комнате.
– Не бежим, а идём. После обеда не бегают, синьор директор! – успокоила его Алина.
– А я бы сейчас поспал пару часиков, – промурлыкал Лео.
– Ну и оставайся охранять дом, – засмеялся Пиноккио
Ешь печенья, мед и джем,
Будешь главным сто–ро–жем.

И, схватив магнит, всё-таки бегом помчался на озеро, распевая песенки.
– Нет–нет! Никакой лени. Все должны трудиться, – возразила Алина. И они спокойно отправились вслед за Пиноккио.
– Ну вот ещё, – тихо ворчал кот, – не нужен мне ваш дом, мне нужен ключик. И доставайте его поскорее.
 
18 ГЛАВА



Подходя к озеру, все услышали крики Пиноккио:
– Помогите, помогите!
Лиса и кот помчались впереди всех, думая, что он уже нашёл золотой ключик и не может его вытащить. Но оказалось, Пиноккио начал прыгать по листьям кувшинок, как в прошлый раз, и провалился на дно вместе с тяжёлым магнитом. Верёвочка запуталась среди кувши-нок. Хорошо, что это произошло рядом с берегом. Он стоял по шею в воде и звал на помощь.
– Ах, помогите бывшему директору театра! Буль-буль! Благородные синьоры. Буль-буль! Подайте руку помощи! Ап-чхи…
Пьеро и Пломбирчик бросились спасать Пиноккио. Алина, прохаживаясь рядом, принялась поучать подвод-ного пешехода:
– Это случилось, оттого что ты торопыжка. Поэтому, Пиноккио, ты часто комкаешь время, и оно тебя не пони-мает. А когда ты ленишься, ты прячешься от времени, и оно проходит мимо.
Пиноккио баловался бинтом и плевался ряской, по-павшей в рот.
–  А что… такое… время?
И он услышал пять ответов:
– Время – это когда не нужно думать о себе.
– Время – это когда о тебе помнят.
– Время – это когда ты живешь для других.
– Время  – это когда у тебя есть будущее.
– … промолчал… Все подумали, что это и есть ответ.
Какой-то ответ разбудил Джино. Он спал в тени ивы на другом берегу озера. Лягушатник стал подслушивать и подглядывать в бинокль, что делают Пиноккио и его друзья.
Пьеро грустно спросил:
– Но как же мы найдём то место, где ты уронил клю-чик? Ведь ты кувыркался в полете не один раз.
– Легко! – засмеялся Пиноккио, оставил магнит на бе-регу и медленно пошёл по листьям кувшинок на середину озера.
Но прошло пять минут, потом десять и ещё десять.
А Пиноккио, напевая, всё ходил по листьям кувшинок до мостика и обратно.
Кот залез на старую иву, чтобы увидеть всё первым.
Становилось жарко, Пьеро, Алис и Пломбирчик стали купаться и  подсказывать Пиноккио. Но ему надоело хо-дить и вспоминать, и он тоже плюхнулся в воду.
Алина  взяла магнит и отправилась на мостик, отчитав Пиноккио, который дурачился и смеялся, как в парке аттракционов.
– Мы пришли сюда не развлекаться, а искать ключик, потерянный тобой. Пожалуйста, иди по листьям кувшинок к мостику точно так, как с ключиком.
Пиноккио стал вышагивать, брызгать на лягушек и стрекоз, петь и смеяться.
Алина, сердясь, свесила магнит с перил мостика:
– Прекрати, наконец, баловаться! Вспомни, где стоял Карбофоко, когда ты схватил его за бороду: в центре мостика, справа от меня или слева?
– В центре! В центре стоял Лысый Бас, – подойдя к мостику, вспомнил Пиноккио и сочинил:

Стоял в центре Лысый Бас
И бородой пугал стреказ.

– Нет! Стре-коз! Коз, коз. Бееее.
Джино, услышав имя Карбофоко и увидев, что Алина  начала опускать на верёвочке магнит, помчался в город.
Пиноккио нестерпимо  хотелось самому достать клю-чик и, крикнув:
– Обещаю, последний раз я торопыжка! – он прыгнул с листа кувшинки  прямо на магнит и стал раскачиваться. Алина  ахнула и не удержала верёвочку. Магнит вместе с Пиноккио плюхнулся в воду.
– Ты что наделал? – и она в гневе топнула ножкой.
Пиноккио сразу попытался нырнуть за магнитом, но у него ничего не вышло. И тут он увидел плывущую к нему черепаху Пифию. Пиноккио быстро взобрался на мостик и закричал:
– Ура бабушке Пифии, самой наилучшей бабушке на свете!
Черепаха покачала головой:
– Ах, Пиноккио, к чему приведёт твоё баловство?
– Уже привело, – сердито откликнулась Алина, – сна-чала синьор директор утопил ключик, а теперь магнит. – И она достала свою любимую расческу. 
Пиноккио весело подумал, а где она найдет здесь зеркало. И, сложив две ладошки вместе, стал на колени:
– Умоляю, бабулечка-бабульбулечка Пифия, попроси лягушат найти магнит. Пожалуйста!
Черепаха вздохнула и исчезла под водой. Начались долгие и трудные поиски упавшего в ил и невидимого магнита. Спасти положение могла только верёвочка, за-терявшаяся в тине.
А в это время …

 
19 ГЛАВА



Пока Пиноккио с друзьями, лисой и котом искали ключик, Джино мчался в город. Найдя там Карбофоко, он прошептал, задыхаясь и оглядываясь в бинокль:
– Они ищут! Ищут … они ... они …
– Кто?! – заорал Карбофоко, и усы встали рогами.
– Пиноккио … и остальные куклы … и кот … и лиса. Там, на озере ищут ... ищут …
– Что??! – в нетерпении заревел Карбофоко, и усы округлились как золотой цехин.
– Ключик … – наконец выдохнул Джино.
– А-а! Значит, Пиноккио его утопил. Мелкий обман-щик! – и усы вытянулись в струнку. – Бежим! – рявкнул Карбофоко, и, схватив палку, выскочил на улицу. По до-роге он встретил полицейского и, сообщив о происходя-щем, приказал:
– Срочно доложите начальнику полиции. Пусть от-правляется на озеро, чтобы схватить моих кукол.
Толстому Карбофоко бегать было тяжело. Поэтому он бежал всё медленней и медленней, но всё чаще повторял:
– Быстрее! Быстрее! Мы можем опоздать! Они найдут ключик!
Джино, примчавшийся в город и бежавший теперь обратно, еле передвигал ноги.
– Нет синьор… директор… мы… не опоздаем.
– Почему?
– Пиноккио не умеет считать … и поэтому не вспомнил … сколько раз кувыркался в полете … и поэтому не нашел то место…, где утопил ключик.
– Молодец, Пиноккио! Тогда отдохнём, иначе я сейчас упаду.
И они плюхнулись на траву в тень старого дуба.
– Знаете, синьор директор, каким смешным способом Пиноккио и его друзья хотят найти золотой ключик? Они привязали к верёвке магнит и так ищут. Зо–ло–той ключ! И Джино противным голоском захихикал, подсматривая в бинокль.
– Что–о–о??! – взревел Карбофоко, – Бежим, без-дельник! Изо всех сил бежим.
Карбофоко стукнул кулачищем по спине Джино, и тот подскочил, как мячик. Тут на поляну выскочили четыре полицейских бульдога и начальник полиции. И вся ком-пания побежала к озеру.
Джино подумал, что синьор директор перегрелся от быстрого бега на жаре и не соображает, что магнитом нельзя найти золотой ключик. Но он боялся Карбофоко и все делал, как тот прикажет. Карбофоко пыхтел, потел и сердито жаловался начальнику полиции на Пиноккио.
А на озере лягушата наконец нашли и, с трудом рас-путав, подняли на поверхность верёвочку. Один лягушо-нок подплыл вместе с ней поближе, а Пиноккио ловко свесился с мостика и схватил её.
– Большое спасибо! – вежливо поблагодарила Алина  лягушат и потянула за верёвочку вместе с Пиноккио. Но магнит крепко застрял в иле. Все бросились к ним на по-мощь. Даже ленивый кот спрыгнул с ивы, уцепился за верёвочку последним и тянул изо всех сил. Он вообра-жал, что больше всех хочет достать золотой ключик. Пи-ноккио командовал:
– Раз, два, тянем! Раз, два, тянем!
Благодаря его команде и дружным усилиям, верёвочка потянулась, и магнит показался из воды.
– Ураа! – закричал Пиноккио и первым увидел золотой ключик,  притянутый магнитом. – Смотрите! Наш ключик!
– Мой ключ!!! – издалека заревел Карбофоко.
Обернувшись на крик, все увидели выбегающих из леса полицейских собак, Карбофоко, начальника полиции и Джино.
– Опять!? – сердито воскликнула Алина.
– О, нет … – застонал Пьеро.
– Ни за что! – рассмеялся Пиноккио.
Лиса хотела броситься в кусты, но ключик был так близко. Она заметалась, отчаянно соображая, как посту-пить. Лео спрятал орден и стал трусливо пятиться, не спуская глаз с золотого ключика.
– Убеглайте! Спасайте ключик! – весело скомандовал Пиноккио и, отцепив ключик от магнита, кинул его Пломбирчику. Ключ упал на мостик перед пуделем. На-верно Пиноккио хотел соединить «убегайте» и…
– Нет, нет! В этот раз мы тебя не бросим, – реши-тельно возразила Алина  и прошептала:
– Мне надоело тебя лечить каждый день.
Видя, что собаки совсем близко, Пиноккио крикнул строго, как капитан подводной лодки:
– Упрямая девчонка! Улепетывайте, спасите ключик!
И тут первый бульдог выскочил на мостик. Пломбирчик бросился ему навстречу, и началась потасовка. Пломбирчик сражался как тигр, хотя Пьеро потом напишет «как два тигра». Кот от страха противно мяукнул, подпрыгнул и хотел исчезнуть. Но жажда украсть золотой ключик была чуть-чуть сильнее. И он спрятался под мостиком, задумав обмануть всех. Тут подоспели ещё два полицейских бульдога. Пиноккио, увидев, что поблизости нет ни палки, ни ветки, выставил вперёд магнит и смело преградил им путь.
– Спасайтесь! – только и успел он крикнуть в третий раз.
– Куда ты? – хотела остановить его  Алина.

Но бульдог толкнул её, и она упала. Пьеро кинулся к Алине. А два бульдога бросились на Пиноккио. И тут случилось невероятное. На шеях у собак болтались на веревках полицейские металлические бляхи с крючками для наград. Внезапно они притянулись к магниту. Пинок-кио его ловко повернул. И бляхи зацепились одна за другую. Два бульдога, рыча и лая, закружились, пытаясь оторваться друг от друга. Пиноккио отпустил магнит, прыгнул в сторону и улыбнулся:
– Да он просто волшебный! А, может, и вправду
заглянуть разок в школу, чтобы узнать о нём
побольше? – И он бросился на помощь Пломбирчику.
Тут из леса показалась последняя собака – самый ста-рый бульдог, бежавший медленнее всех. И Алиска, про-шептав, – сейчас или никогда! – схватила лежащий на мостике золотой ключик и хотела дать деру. Но два буль-дога, наконец, расцепились, порвав старые верёвки, а магнит упал. И одна собака кинулась к Алине,  а вторая – к лисе.
– На помощь! Помогите!– истошно завопила Алиска, выронив ключик. И он упал в траву рядом с мостиком.
Пиноккио помогал Пломбирчику сражаться с первой собакой. Он дразнил её и мешал ей, но увидев, что Алис в беде, тут же кинулся на помощь. Громко крикнув, он ткнул острым носом бульдога в бок. Тот сразу выпустил лису. И она понеслась во весь дух к лесу. Оглянувшись один разочек, Алиска заметила, как Пиноккио из послед-них сил не дает бульдогу броситься за ней в погоню. Она юркнула в кусты шиповника и затаилась. А потом увиде-ла, как начальник полиции, Карбофоко и Джино все-таки схватили Пиноккио, Алину, Пьеро и раненого Пломбир-чика.
 
20 ГЛАВА



Когда Пиноккио и его друзей увели в город, лиса ещё немного посидела в кустах. Она боялась, что полицейские собаки вернутся. Но никто не вернулся. Из кустов Алиска видела, что в конце сражения Лео украл упавший ключик и снова спрятался под мостиком. Но лиса решила притвориться, что не знает, где кот. Ей захотелось про-верить, будет ли он честен. Тихонько взойдя на мостик, она ласково позвала:
– Ле–о! Где ты? Отзови–ись, труси–шка–а. Все ушли, здесь только ты и я.
Но Лео не отозвался. И Алиска сердито крикнула, за-глядывая под мостик:
– Выходи, хитрый трус!
Но там никого не было. Она даже замерла от удивле-ния, свесив голову. Потом лиса спрыгнула с мостика и, побегав по берегу, поняла, что Лео сбежал.
– Ворюга, трус, предатель! – закричала она от злости на весь лес. Но ей ответило только эхо.
Она села на мостик, достала зеркальце и с гневом пожаловалась подружке на обманщика и воришку. Не-много отдохнув и успокоившись, Алиска отправилась на поиски кота.
А с Лео произошло вот что. В самом конце сражения, высунув лапу, он стащил упавший в траву ключик и снова спрятался под мостиком. Но тут ему стало ясно, что собаки, схватив Пиноккио и его друзей, обязательно найдут и его. Сжав ключик зубами, он шмыгнул в камыши с другой стороны мостика, дополз до кустов и убежал в лес. Кот был счастлив как никогда.
– Я один! ОДИН! Получу за ключик два чемодана  зо-лотых монет.
Но тут он вспомнил, что Карбофоко уже обманул его и лису, не заплатив того, что обещал. И от этой мысли кот даже остановился.
– Что же делать? – спросил он сам себя вслух, – пойти к синьору директору сразу с ключиком? А вдруг снова обманет? Ну уж нет! Я сам обманщик первый сорт. Я кот знаменитый, я награды имею. – И он нацепил орден.
Лео сел на пенёк и задумался. И тут он увидел на по-ляне холмики земли, вырытые кротами.
– Придумал! Сначала я спрячу ключик!
Кот положил его в кротовую норку и стал засыпать землёй. Он, наверное, подумал: здесь надежнее, чем в банке.
Внезапно сзади хрустнула сухая ветка. Лео вздрогнул и обернулся, но никого не увидел. Ему стало казаться, что за ним подсматривают со всех сторон лесные звери и пти-цы. Он схватил ключик и побежал дальше, ругая сам себя.
– Ах, я несчастный, доверчивый болван.
Кот внезапно остановился, словно стукнулся о неви-димую стенку, и воскликнул:
– Бол… Бол… Я гений! В стране Болвании!… 
Он оглянулся и помчался дальше, шепча:
– В стране Болвании, на Волшебном Поле я закопаю мой ключик, как Пиноккио денежки.
И в третий раз кот остановился. 
– Я закапаю в ямке, которую вырыл Пиноккио! Там уж точно никто не догадается искать! Даже хитроумная Али-ска!
От такой гениальной мысли у него шерсть встала ды-бом и появился золотой блеск в глазах.
– Вот тогда я отправлюсь к Карбофоко… Сначала де-нежки, а потом ключик, синьор директор! Я кот ученый, я награды имею.
И Лео полетел, как на крыльях, в страну Болванию, радостно перечисляя, на что он будет тратить два чемо-дана золотых монет.
 

21 ГЛАВА



Только на следующий день вечером кот попал в страну Болванию. Где он задержался и что делал, так и осталось тайной. Дорога к Волшебному Полю шла через город Дураколовку. Стало темнеть, и безопаснее было его обойти стороной, но Лео так размечтался о богатстве, что забыл об осторожности и пошел прямо. Он уже бла-гополучно миновал весь город и добрался до окраины, как вдруг… На последнем перекрёстке он увидел трёх бродячих собак, грязных и худых. Одна из них была здо-ровенной серой дворнягой. Сразу было видно, что она главная, потому что она не гавкала, а только лениво ры-чала. Собаки ссорились из-за двух старых косточек. Они не могли поделить их поровну. Лео спрятал орден и хотел тихонько прошмыгнуть, но серый вожак преградил ему путь.
– Эй, ты! Здесь нет дороги котам!
– Да, это наша территория! – поддакнул чёрный вис-лоухий пёс, чуть-чуть похожий на спаниеля.
Лео решил убраться, пока цел, и пойти другой дорогой к Волшебному Полю. Он стал трусливо пятиться.
– А ну, постой! – подскочил к нему высокий корич-невый пес с одним ухом короче другого. – Я тебя узнал. Это ты в прошлом году подсунул мне деревянную кос-точку, когда мы с тобой менялись на кусочек сыра с плесенью.
Лео понял, что его хотят нагло надуть, потому что он никого не обжулил здесь в прошлом году.
– Что Вы, синьор … я … я … У меня никогда не было деревянной косточки. Деревянный человечек был, а кос-точки …
Собаки дружно и хрипло засмеялись.
– Он хочет нас одурачить, – оскалив клыки, зарычал серый вожак.
– Да, да, – поддакнул чёрный. – Нагло врёт про де-ревянного человечка.
– Ты нам должен за деревянную косточку, – стал грубо наседать короткоухий.
Лео понял, что он ничего не понял. Его хотят не об-жулить, а ограбить … и даже … От ужаса он припал к земле и пролепетал:
– Но у меня ничего нет, синьоры, совсем ничего. Я нищий бродяга.
Собаки окружили его и стали обнюхивать.
– Он что–то прячет в кармане, – ехидно тявкнул чёр-ный.
– Конечно, деньги, – отозвался короткоухий.
– А ну покажи, что в кармане, – прорычал серый во-жак.
Украдкой оглядевшись, Лео  понял, что пропал. Ог-ромная ярко-желтая луна освещала всё вокруг, а рядом не было ни деревца, ни забора. Кот закрыл глаза и, за-дрожав от ужаса, представил, как огромные собачьи зубы … Но тут послышался странный, как сказал бы Пиноккио, грохотновопящий звук. Лео чуть приоткрыл глаза. Из-за угла вышел ослик, он вез тележку. Управлял осликом кролик. Он грыз морковку от скуки и вопил смешную песенку от страха. Кролик очень боялся ездить ночью к ручью за водой. По тележке катались два пустых желез-ных бочонка, они громыхали на всю улицу. Увидев, что собаки от удивления замерли, Лео отчаянно мяукнул, сделал три огромных прыжка и оказался внутри тележки.
– Гони! – завопил он как десять котов в кресле сто-матолога.
Собаки с лаем, страшно скаля зубы, бросились к те-лежке. Кролик от ужаса так закричал на ослика, что тот помчался как настоящий спортивный автомобиль. Лео прыгал в тележке, пытаясь увернуться от катающихся бочонков. Но как ни старался, один здорово придавил ему лапу. Собаки до того разозлились на Лео, что решили: догнать или умереть. Дорога к ручью сначала шла вниз, а потом пошла в гору, и ослик стал уставать.
– Догоняют! Догоняют! – так заорал Лео в ухо кроли-ку, что тот бросил вожжи, выскочил из тележки и дал стрекача в кусты.
Кот только и успел подумать:
– Всё. Я погиб.
Но тут правое колесо налетело на камень, лежавший на обочине. Тележка подскочила, и бочонки полетели прямо на собак. Раздались отчаянные визги и скулёж.
Лео, даже не посмотрев назад, спрыгнул и помчался прочь. Одним махом проскочив холм, он оказался прямо на Волшебном Поле.
– Наконец-то повезло, – прошептал он, отдуваясь, и легко нашел ямку, которую вырыл когда-то Пиноккио.
– Хорошо, что коты видят в темноте лучше любой со-баки, – хихикнул Лео и стал закапывать ключик. 
– Ну вот! Теперь можете меня обнюхать, обыскать и хоть наизнанку вывернуть. Нет у меня ничего! – вос-кликнул он ехидно. Но тут послышался лай собак.
Кот замер, решая, что делать, закапывать ли ямку дальше, или спасаться бегством.
– А ладно, потом вернусь и закопаю до конца, - про-шептал он, оглянулся и побежал прочь с Волшебного По-ля.
 

22 ГЛАВА



Облака закрывали луну, и было темно. Лео осторожно вскарабкался на холм, заросший низкой сухой полынью,  и увидел внизу, на дороге, трёх собак. Они ругались и зализывали раны. Зная, что враги его видеть не могут, он высокомерно захихикал.
Внезапно облака разошлись, и полная яркая луна ос-ветила Лео, стоявшего на холме. Он лишь на мгновенье замер, а потом мелкими прыжками слетел вниз. И вместо того, чтобы мчаться к лесу, затаился в канаве, как лени-вый трус.
– Я был освещён луной одно мгновение, и собаки ме-ня не заметили, … не заметили, … не заметили, – шептал он, зажмурив глаза и припав к земле от страха.
Но услышав топот и злобное рычание вокруг себя, Лео понял, что ошибся.
– Ага! Попался! Ну ты нам сейчас за всё ответишь!
– Ты сломал мне ребро. Плати за лечение!
– А мне поранил лапу. Плати за лекарства!
Лео хотел сказать, что не виноват, ведь бочонки сами выпали из тележки. Но тут собачье рычание со всех сто-рон зашевелило ему шерсть, и от ужаса он онемел. Лео закрыл голову лапами и приготовился умереть. Вдруг из-далека послышался странный звук, похожий и на вой зимнего ветра в проводах, и на вой голодного волка.
– Чтто этто? – застучал зубами чёрный пёс.
– Похоже на ввволка, – проскулил короткоухий.
– Для волка слишком слабо… – нерешительно тявкнул вожак.
– Может, это волчонок? – заикнулся чёрный.
Тут вой раздался ближе. Теперь и серый вожак за-стучал зубами.
– Какой-то стттранный вволк. Может, ббольной?
– А, ммможет, он мммесяц не ел? – жутко прошептал короткоухий.
Тут вой раздался совсем рядом, и стало слышно, что волк воет на разные голоса.
– Он не оддин?? Не оддин … Не оддин!! – отчаянно стуча зубами, запаниковал черный и высунулся из кана-вы.
Рядом  с кустами, у дороги к лесу, мелькнул силуэт, похожий на волка, и кусты страшно зашатались.
 – Вон они!!! – завизжал короткоухий. И собаки пом-чались в город… как в мультике.
А Лео решил обмануть всех и притвориться мёртвым.
– Пусть волки охотятся за собаками, а не за мной, – прошептал он, закрыл глаза и стал подслушивать, как ветер гуляет по сухой сильно пахучей полыни.
Вдруг он услышал шаги. Шагов было много. Лео так испугался, что почти перестал дышать.
Один подошёл к нему, мягко ступая лапами, и провёл пушистым хвостом по его мордашке. Лео едва не умер от ужаса.
– Волчий хвост, – подумал он, изо всех сил стараясь не чихнуть.
И тут другой волк, громко топая, подошёл и стал чем-то щекотать ему в носу. Лео представил, что это волчьи усы.
Хотя волка он никогда не видел, но решил, что усы у него тоже есть. Из  последних сил, стиснув зубы, чтобы не чихнуть, он притворялся мёртвым.
Но не выдержал и… чихнул.
– Ха–ха–ха! – раздался знакомый звонкий смех.
Лео незаметно приоткрыл глаза. Перед ним стоял Пиноккио, травинкой щекотал у него в носу и неудержимо смеялся. Рядом стояла, улыбаясь, Алиска. Лео от радости так расчихался, что Пиноккио даже хотел сквозь смех извиниться. Но тут кот вспомнил о волках, вскочил и за-шептал.
– Тише! Тише, здесь рядом волки!
– Много–много волков?! – сильно испугался Пиноккио. И, грозно нахмурившись, завыл на все лады.
Лео открыл рот и вытаращил глаза. Пиноккио пере-стал выть и улыбнулся.
– Я ведь директор и режиссер театра, поэтому должен уметь всё: и ветром выть, и волком тоже.
– Но собаки видели их.
– Они видели меня, Ле–о! – и Алиска провела ещё раз по носу кота пушистым хвостом. – Я и Пиноккио сыграли спектакль. Маленький и успешный. И теперь он всерьез берёт меня в свой театр работать актрисой.
Лео пропустил последние слова мимо ушей.
– Но откуда вы узнали, что я здесь, и собаки…
– Мы видели тебя на вершине холма, освещённого луной, как героя на сцене, – засмеялся Пиноккио.
Лео прошептал:
– Одно героическое мгновение, и оно спасло мне жизнь! Я теперь кот героический, я награды имею, - и он важно нацепил орден.
Кот так и не понял, что его спасли Пиноккио и Алис.
Лиса заторопилась.
 – Идём. Мы нашли на опушке леса ослика с тележ-кой.
Пиноккио, помогая пострадавшему коту выбраться из канавы, сочинил.

Мы доедем на тележке,
Как на кругленьком орешке.
Влево, вправо, по прямой.
Путь один. Домой! Домой!

Лео хотел рассказать, что это он героически помог тележке с осликом оказаться около леса, но, подумав, что начнутся расспросы, промолчал. Он хромал, постанывая, и ныл, как ему тяжело.
Пиноккио это быстро надоело:
– Я пойду к лесу и приведу ослика с тележкой, а вы потихоньку идите навстречу.
Он, конечно, хотел сказать «Я побегу» и убежал бы. Но ведь он уже был торопыжкой последний мокрый разок. И Пиноккио ушел, весело напевая.
 
23 ГЛАВА



У Лео от стольких приключений путались мысли. По-этому он даже не успел спросить у Пиноккио, как тот оказался рядом с Волшебным Полем.
А случилось вот что. Когда Карбофоко привёл Пинок-кио и его друзей в город, он был злее всех злодеев на свете из-за того, что ключик так и не нашелся. Поэтому он заплатил начальнику полиции четыре золотых цехина, и тот отправил друзей в тюрьму.
Полицейские привели их в мрачную комнату с толстой дубовой дверью. На окошке была ржавая решетка. Под окошком стояли маленький железный стол и стул, а у стены железная кровать. И больше ничего в комнате не было, совсем ничего.
– Будете сидеть здесь, пока не вернёте МОЙ золотой ключик! – зарычал Карбофоко и так хлопнул дверью, что на него сверху свалился кусок штукатурки. Тюрьма была очень старая.
Весь в пыли, чихая и ругаясь, он побежал в театр на спектакль.
Пиноккио так и покатился со смеху. Пьеро сел писать грустные стихи о свободе. Пломбирчик стал зализывать раны. Алина достала расческу и начала приводить себя в порядок даже без зеркала. Пиноккио, глядя на неё, подумал:
– А что будет, если у всех девчонок отобрать зеркала? Может они станут чуть-чуть мальчишками?  Но тогда это чуть-чуть они заберут у нас! И мы станем чуть-чуть дев-чонками? Нет! Нет!  Лучше зеркала не трогать, – он рас-смеялся и стал напевать песенки.
А вечером при свете луны они устроили совет. Алина начала первой.
– Деньги остались у Алисии и Лео, значит ни хорошего адвоката…
– Ни пол… пол хор–р–рошего, – весело перебил её Пиноккио, встал на руки и запел.
Алина  строго на него посмотрела и закончила:
– Нам не найти, синьор директор.
Пиноккио, смеясь, ловко встал на ноги.
– Золотой ключик остался у них же, – задумчиво до-бавил Пьеро.
– Откуда ты знаешь? – подскочил к нему Пиноккио.
– Я видел, как Лео его схватил, – и Пьеро пустил две большие слезинки, одну за ключик, другую за адвоката.
– Ура!!! – И Пиноккио снова встал на руки.

Если ключ не утонул,
Прячься, Лысый Бас, под стул!
Мы вернемся в свой театр
Через тысячи преград!

Перевернувшись, он обнял Пьеро. Тот вежливо по-морщился от стихов неучёного поэта.
– Если мы отдадим Карбофоко ключик, всё пропало,– твёрдо сказала Алина. – А если не отдадим, пропали
мы…
– Мы … мы … останемся здесь… навсегда, – и Пьеро залился слезами.
– Не реви! Ты мешаешь мне думать, – одёрнул его Пиноккио. – Не реви! – и он пощекотал Пьеро.
Тот грустно хихикнул и утёр слёзы.
– Гав–гав! Нужно не думать, а сбежать отсюда, – вмешался Пломбирчик.
– Глупости. Мы не птицы, – поправила его Алина.
– Ура! – подпрыгнул Пиноккио. – Придумал! Я пойду искать золотой ключик.
Алина  даже покраснела от возмущения.
– Да ты что? Это же предат …
Но Пиноккио прервал ее, зашептав на ушко:
– Это хитрость. Пусть синьор Карбофокище будет меня ждать с ключиком, – и, запрыгав вокруг Алины, запел как в опере. – А я вернууусь, а я вернууусь с деньгааами для адвокааатааа.
Пломбирчик зарычал.
– Тише–тише! – испугался Пьеро – Кто-то идёт.
И едва они притворились спящими, лязгнул замок и дверь распахнулась.
– А–а–а! – взревел Карбофоко, освещая друзей мас-леным светильником. – Спите, бездельники! Спите, об-манщики и воры! Из-за вас опять сорвалось представле-ние в моём театре, – и усы встали рогами.
– Потому что он наш, – весело прошептал Пиноккио.
– Чтоо?! Что ты там шепчешь? – Карбофоко, поставил светильник, схватил Пиноккио и заорал:
– Из-за вас на завтрашний спектакль не продано ни одного билета.
Придя в ярость, он затряс деревянного человечка с такой силой, что казалось, у него вот-вот отлетит голова.
– Где мой ключик?! Отвечай, негодяй! Отвечай! От-вечай!
У Пиноккио всё кружилось и мелькало перед глазами.
– Я… я… я… Най – най –ду–у–у … клю– клю– чик.
– Ты врёшь, маленький воришка!
– Нет–нет, синьор дир–дир–ректор! – весело закричал Пиноккио. – Мы больше не хотим сидеть в этой противной тюрьме. Здесь темно, воняет мышами, – и он добавил сердито, - Тут даже книг нет!
Алина от такой добавки чуть не упала. Почему неуч Пиноккио добавил про книги, так и осталось загадкой.   
А тюрьма действительно была такая старая развалина, что в ней никто не хотел даже работать, кроме одного старичка сторожа, которому просто негде было жить.
Карбофоко поставил Пиноккио на пол:
– Хорошо. Ты пойдёшь искать ключик, а твои друзья останутся здесь. Но если ты с ключиком не вернёшься по-слезавтра, до начала спектакля, – они останутся здесь
на-все-гда!! – И усы сделали лежачую  букву      .
Пиноккио вспомнил, как писал на уроке Алины буквы. Увидев, что усы Карбофоко сделали букву В, он весело подумал, что бывает даже усатая азбука. И незаметно подмигнул Пьеро, тот изо всех сил заныл, запищал и заплакал.
– Прекрати! Прекрати немедленно! У меня от тебя го-лова болит! – завопил Карбофоко, и усы сделали поло-винку буквы Х.
– А ты отправляйся на поиски сейчас же! – подтолкнул он Пиноккио к двери.
– Что вы, синьор! – притворно испугалась Алина,  – в такой темноте Пиноккио заблудится и потеряется, или его схватят разбойники.
- Гав!
– Вместе с золотым ключиком?! – ахнул Пиноккио.
– Или он упадёт в глубокий колодец с холодной во-дой, – еще сильнее залился слезами Пьеро.
– Гав!
– И ключик утонет, – подхныкал Пиноккио, закрыв лицо ладошками, чтобы не расхохотаться.
– Гав!
– Ну хватит, хватит! Замолчите все! Как только первый луч солнца коснётся этой решётки, отправляйся на поиски, – и Карбофоко грубо застучал по ней палкой.
Тут ему в голову пришла какая-то коварная мысль. И усы завились как два поросячьих хвостика.
– Нет! Я лучше сейчас прикажу сторожу тюрьмы, чтобы он тебя разбудил, лентяй. Иначе ты проспишь.
Карбофоко схватил светильник и вышел за дверь, но не ушёл, а стал подслушивать.
Алина  и Пиноккио взялись за руки стали кружиться и петь:
Лысый Бас! Лысый Бас!
Не обманешь больше нас!
Наша дружба всех сильней,
Пойте, пойте веселей!

– Тише, тише! – взмолился Пьеро.
– Я сразу же пойду искать Алис и Лео и заберу у них …
Тут Карбофоко чихнул и Пиноккио «прикусил язык». Он хотел сказать: заберу у них девять золотых монет для адвоката. А Карбофоко подумал, что Пиноккио заберёт золотой ключик. Радостно чихая, синьор директор пом-чался в полицию, чтобы заплатить начальнику. И пообе-щать награду полицейским, если они за полтора дня поймают кота и лису. На полпути Карбофоко выдохся от жары и остановился.
– Посмотрим, кто кого обманет! – И он ехидно засме-ялся, обмахивая себя бородой, как вентилятор. Усы сде-лали букву Ю.
 
24 ГЛАВА




На рассвете старичок сторож долго будил  Пиноккио, ласково гладя по голове. Пломбирчик заворчал, но ста-ричок прошептал: тсс! - и пудель, промолчав, только вильнул хвостом. Угостив Пиношку его любимым бутер-бродом с вареньем, сторож отпустил соню на все четыре стороны.
Пиноккио полдня искал в городе кота и лису. И, не найдя, отправился к озеру, где видел их в последний раз, но и там не нашел. Он сел на краешек мостика и стал думать, глядя на свое отражение. Потом перестал думать и начал сам себе корчить рожицы и хлопать в ладоши, слушая эхо. Вдруг он спросил сам у себя:
– Две ладошки дают хлопок, а как звучит хлопок од-ной ладошкой? – Пиноккио похлопал воздух одной рукой и ничего не услышал. Даже эхо. Он задумчиво посмотрел на свое отражение в воде и … хлопнул по отражению ла-дошки ладошкой.
– Вот как звучит хлопок одной ладошкой! – Он обра-довался, что решил труднейшую задачу, и стал вовсю ба-ловаться и смеяться. Внезапно на перила мостика села ласточка и торопливо защебетала:
– Не балуйся! Беги в страну Болванию, там найдёшь кота и лису.
– Спасибо! Спасибо! – крикнул Пиноккио вслед уле-тающей щебетунье. – Но как она узнала, – подумал он. И, скорчив последнюю смешную рожицу, отправился, распевая песенки, в страну Болванию.
А узнала она вот как. Ласточки, получив известие, что их любимица Алина  находится в тюрьме, после рассвета принесли ей и её друзьям разные ягоды и орешки. Алина попросила их найти кота с лисой и сообщить об этом Пиноккио.
Лиса оказалась в стране Болвании потому, что недалеко от озера встретила своего знакомого Хорька. Он и рассказ ей, что слышал как кот воскликнул: «Я гений… в стране Болвании.». Но ведь кот не сразу в неё попал. Поэтому лиса, побегав по стране и не найдя Лео, пошла по дороге назад.  И недалеко от Волшебного Поля встретилась с Пиноккио.
Пока они рассказывали друг другу новости, стемнело. А потом они издалека увидели на холме Лео, освещённого полной луной.
Как вы помните, Пиноккио ушёл за осликом с тележ-кой, устав слушать нытьё Лео. Только он исчез в темноте, Алиска набросилась на кота:
– Где ключик?
Но он в ответ стонал и ныл:
– Я кот раненый, я награды имею.
–Ты что? Прячешь ключик от меня? – очень обиделась лиса. – Я ведь спасла тебя от полицейских собак, когда мы с Пиноккио ушли из таверны. Ах ты, неблагодарная полосатая хитрюга!
И она дала ему подзатыльник, но кот ещё громче притворно застонал.
Лиса совсем рассердилась:
– У тебя хоть капля совести осталась? Я делилась с тобой едой и питьём, синяками и шишками…, когда наши обманы не удавались.
Лео стало немного стыдно, совсем капельку. Он вздохнул, и стал хитрить.
– Если бы я не схватил ключик и не убежал бы с ним, то Карбофоко …
Но тут вернулись луна из-за облака и запыхавшийся Пиноккио:
– Ослик ушёл и тележка тоже.
Лиса съехидничала:
– Придётся больному пешёчком… 
– А где сейчас ключик? – перебил её Пиноккио, смотря в глаза Лео.
– Я его потерял, – тут же соврал кот.
– Потерял!?!? – воскликнули дуэтом Пиноккио и Алис.
– Да! Да! – заврушничал  Лео. – Когда дрался с соба-ками. Я искал … искал … То есть, я хотел искать, но сей-час ночь и так темно …
Алис и Пиноккио посмотрели на полную яркую луну, потом на Лео. Лиса грозно двинулась на кота.
– И правильно! – вскричал Пиноккио, очень не лю-бивший ни ссор, ни потасовок между друзьями. – Искать в темноте – только время терять. Пошли на Волшебное Поле, заберём мои остальные золотые монеты.
– Что ты! Что ты! – испугался Лео. – Собаки наверняка рассказали в городе про волков, вернее, волка, – по-правился он, взглянув трусливо на Алиску. – Сюда уже мчатся полицейские. Нужно бежать! Далеко – далеко.
– Значит, ты дрался с собаками, – и лиса наступила коту на лапу.
– Мяу! Мне больно-о-о! – взвыл Лео.
– Значит, было темно, – и она наступила ему на вто-рую лапу.
– Мяуу! Это правда–а–а!
– Что правда? – и она придавила его к земле. – Что тебе больно или что ты врешь и спрятал золотой ключик?
– Всё правда! Всё! А–а–а! О–о–о! Пиноккио, спаси меня! – Взмолился Лео. Но никто не ответил. Лиса по-смотрела по сторонам…
Пиноккио исчез. Как в компьютерной игре.
 
25 ГЛАВА



Хотя он очень устал и проголодался, но... Но ради спасения друзей Пиноккио решительно сжал кулаки на волю или волю в кулак (мысли у него путались от уста-лости, и он не знал, как правильно сказать) и, подбадри-вая себя песенкой, пошёл на Волшебное Поле.
– Пока Алис и Лео будут ссориться – мириться и об-ратно, я успею сорвать все монеты с моего золотого  де-рева. И покататься на драконе! – воскликнул он и заду-мался:
– А как сделать, чтобы не ссориться по кругу? Ура! Придумал! Нужно ссориться по шару! – Пиноккио рас-смеялся и вышел на Волшебное Поле. 
В изумлении он замер. Дракона, козы и золотого де-рева нигде не было. 
– Значит, коза сбежала, дракон проголодался и улетел на родину в Китай. – И Пиноккио поискал среди звезд, вдруг дракон ещё недалеко.
– А золотое дерево укррали!! – закончил он сердито.
– Стоп!  Папа говорил, что нужно всегда искать выход, а не сердиться. И, если тебе трудно, надо сосредоточиться и задать себе вопрос: что и как сделать? И ответ придёт сам собой. Пришёл! Пришёл! – Пиношка запрыгал и за-смеялся.
– Дерево было одно, значит, оно выросло из одного цехина. А где остальные три цехина?
И он стал искать то место, где закопал когда-то свои золотые монеты. Искать было трудно, потому что луна стала чаще прятаться за облаками. Наконец Пиноккио нашёл свою ямку. Он упал на колени и стал быстро вы-гребать землю руками, которая на удивление оказалась очень мягкой, как будто её только что вскопали. Внезапно под землей его руки коснулись чего-то твёрдого и холодного. Пиноккио изо всех сил запустил пальцы по-глубже, ухватил ЭТО и вытащил из ямки. От удивления он онемел, и только глаза от радости запрыгали из стороны в сторону, так что можно было сочинить танец. Пиноккио вскочил, поднял ключик над головой и запел с такой си-лой, что его наверно услышали космонавты в космосе. Луна, испугавшись, совсем спряталась за облаками, и начался дождик.
Положив ключик в карман, Пиноккио пошёл к лесу, чтобы поделиться своей радостью с Алис и Лео. Он был так счастлив, как будто ему подарили подарки со всех дней рождения сразу. Поэтому даже не задал себе вопро-са: как золотой ключик оказался в ямке, если Лео потерял его в драке с собаками? В темноте Пиноккио чуть-чуть сбился с пути и разминулся с лисой и котом. Они ведь, после ссоры, отправились вслед за ним на Волшебное Поле. Пиноккио, с трудом добравшись в темноте на опушку леса, поаукал, покричал и даже посвистел. Не найдя кота и лису, он решил, что Алис отыскала ослика с тележкой и повезла Лео в город к врачу. Пиноккио пошёл домой. Идти в темноте под дождем было трудно, но он больше переживал за друзей и ключик.  Наконец дождик кончился, и луна осветила всё вокруг. Пиноккио облегчённо вздохнул и подошел к дому. Но дверь была заперта, а папа не отозвался.
– Наверно, крепко спит… Много работал и сильно ус-тал…
Пиноккио было жалко будить отца. И он ловко за-брался внутрь через окно. Но, увы, дома папы не было. Голодный Пиношка сразу стал искать еду при лунном свете. И не нашёл.
– А, ладно, утром поем, – легко решил он. – Я слы-шал, ночью есть вредно. Наверно, потому что еда ночью сердится из-за того, что её разбудили. И даже… кусается.
Пиношка рассмеялся и, приоткрыв дверь, собрался идти дальше.
Но тут он, зевая, задумчиво прошептал:
– Где же я буду искать папу ночью? Если дома нет ни крошки, значит, он давно ушёл…
Положив ключик на стол, Пиноккио стал размышлять:
– А если я не найду папу, что же мне делать? С кем посоветоваться?
И он решил спрятать ключик дома, сходить к тюрьме и через окошко рассказать всё Алине. Он так обрадовался этой идее, что даже расхотел спать. Пиноккио оглядел комнату и подумал, что лучше всего спрятать ключик на шкафу.
– Самое высокое место. Даже синьор Карбофокище не достанет туда рукой.
Размахнувшись, он ловко забросил ключик на шкаф и сочинил:
Спрятал ключик я на шкаф.
Не найдет его жираф,
Потому что дверь мала.
Не найдет его пчела,
Потому что дела ей
Нет до золотых ключей.
Пиношка засмеялся и воскликнул:
– Это лучшее из того, что я сочинил!
Он до того развеселился, что, уходя, забыл плотно закрыть дверь.
Пиноккио шёл к друзьям, навстречу рассвету, радо-стно стуча деревянными башмачками по каменной мосто-вой, напевал песенки и думал о новом спектакле. А дверь так и осталась чуть–чуть приоткрытой.
 

26 ГЛАВА



Обнаружив, что Пиноккио исчез, Лео сразу всё понял. Он понесся в темноте под дождем впереди лисы, и больная лапа стала на удивление здоровенькой. Прибежав на Волшебное Поле, кот увидел разрытую ямку.
– Мяу–у–у! – завопил он испуганно и бросился рыть еще глубже. – Противный деревяшка … Хитрюга … Во-ришка …
– Прекрати! – и Алисия дала ему подзатыльник.
Почему-то ей стало неприятно, что Лео так ругает Пиноккио.
Наконец, вырыв глубоко, кот упал в ямку и жалобно замяукал.
– Мой ключик! Мой золотой, золотой ключик …
И тут лиса поняла, что произошло. Она схватила кота за хвост, вытащила из ямки и  начала катать по земле:
– Ах ты, предатель, ах ты, врун, ах ты, жадина! ... Так тебе и надо ... Значит, ты потерял ключик!? ...  Значит, было темно?!... Значит, здесь ты его прятал!
Наконец лиса устала и дождик тоже. Он закончился. А она огляделась и поспешила на поиски Пиноккио. Кот тут же вскочил и побежал следом. Всю дорогу он врал, что спрятал ключик для них двоих… А не говорил об этом, потому что боялся, вдруг Пиноккио услышит. Но Алисия сердито молчала. Жизнь бродяжки ей совсем надоела, и она твёрдо решила идти работать в театр «Пино».
После рассвета следы Пиноккио привели кота и лису к дому Джеппетто. Подойдя к двери, они увидели, что она приоткрыта. Алисия вежливо постучала. Но никто не отозвался, и она открыла дверь. В комнате никого не было.
– Давай здесь подождём Пиноккио, – предложила она, сердясь уже наполовину.
Войдя в дом, кот тут же стал искать еду. Он забрался в шкаф, и оттуда упали тарелка с чашкой и разбились.
Лиса бросилась к Лео.
– Ах ты, криволапый! Ты что наделал?
 Кот, грубо царапая когтями, полез наверх дубового резного шкафа.
– Я голоден, а здесь даже крошки нет. Я кот знаме-нитый, я награды имею.
И лиса услышала радостный вопль.
– Нашёл деревянную мышь, – сердито прошептала она, убирая осколки. Почему она не сказала «компью-терную мышь»? Но ведь Джеппетто всё делал из дерева. 
Лео посмотрел вниз, соображая, удастся ли ему сбе-жать с золотым ключиком от Алиски. Решив, что не полу-чится, кот вздохнул и тихонько постучал ключиком о край шкафа.
– Он нашёлся! Бежим спасать Пиноккио и его друзей! – воскликнула радостно Алисия.
Кот вытаращил глаза и злобно промяукал:
– Ты хотела сказать: бежим к Карбофоко и поменяем ключик на два чемодана с золотыми монетами.
У лисы на шее даже шерсть вздыбилась от возмуще-ния:
– Ах ты, глупая жадина! Быстро ты забыл, как синьор директор нас обманул.
Лео важно протёр орден и, свесив лапу, высокомерно промурлыкал:
– Теперь сначала деньги, потом золотой ключик.
– Сначала полицейские собаки, потом палка Карбо-фоко, потом синяки да шишки. – Лиса улыбнулась. – Ну, послушай, котик, не надоело тебе жить бродягой? Давай дружить с Пиноккио. Будем работать в его
театре…
– Ха–ха–ха! – кот даже откинулся назад. А потом сердито застучал хвостом по шкафу – Какой театр? Какой Пиноккио? Теперь у него нет театра, а сам он такой же бродяга, как и мы.
– Ах ты, неблагодарный! – и первый осколок чашки полетел в кота. – Ах ты, эгоист! – и второй осколок поле-тел следом – Ах ты, слепая жадина! – и третий осколок попал в цель. – Пиноккио – настоящий друг, он спас меня от полицейских собак! И не предал нас Карбофоко. Хотя он знал, что ключик у тебя.
– Откуда ты знаешь? – съехидничал Лео и, закинув лапу на лапу, посверкал ключиком.
– Пиноккио сам мне рассказал, когда мы встретились на краю леса. А потом он спасал тебя от голодных бро-дячих собак. – И Алисия ехидно добавила, – А может это были твои друзья?
Но в ушах Лео стоял такой звон золотых монет, что он лису уже не слышал.
– Бежим к синьору Карбофоко! Он даст нам за ключик тысячи и тысячи золотых…
– Даст, как же! Держи карман шире! – совсем рас-сердилась Алисия.
Около дома послышались шаги, и кто–то громко про-изнёс:
– С добрым утром, синьор Джеппетто, давненько я Вас не видел.
Лео понял, что это вернулся хозяин дома и, сжав зу-бами ключик, бросился вниз к двери. Но лиса сделала ему подножку. Кот споткнулся и в отчаянии кинулся на неё. Алисия ловко увернулась, и Лео ударился о полку. Сверху на него посыпались инструменты Джеппетто. Кот попытался встать, но лиса прижала его к полу и медленно прошептала на ухо:
– Как только ты придёшь к Карбофоко, этот жадный обманщик тут же скажет начальнику полиции, что ТЫ УК-РАЛ золотой ключик. И тебя навсегда посадят в тюрьму.
Лиса знала, что кот боится больше всего на свете снова попасть в тюрьму. И, действительно, он перестал дёргаться, жалобно мяукнул и замер.
Дверь распахнулась, и вошёл Джеппетто.
 
27 ГЛАВА



Увидев непрошеных гостей и серьёзный беспорядок, Джеппетто сначала не хотел даже слушать лису. Он ду-мал, что они пытались его обокрасть, ведь дверь он запер, когда уходил.
– Ну послушайте нас. Мы настоящие друзья Пиноккио, – обиженно настаивала Алисия.
– Разве друзья проникают в дом как воришки и уст-раивают такой разгром?
– Но дверь была открыта, а мы очень хотели найти Пиноккио, – Алисия бросилась к Лео, выхватила золотой ключик и протянула Джеппетто:
– Вот золотой ключик! Это мы спасли его от Карбо-фоко, чтобы отдать Пиноккио.
Кот молчал и тёр лапой орден. Он решил подождать, чем дело кончится. Может Джеппетто не поверит Алиске, и золотой ключик всё-таки будет продан Карбофоко.
– Возьмите ключик. Ваш сын спас меня от злых поли-цейских собак. Я этого никогда не забуду, – и Алисия даже слегка прослезилась.
Лео, увидев, что ключик у Джеппетто, спрятал орден,  улёгся на лавке у окна и проворчал:
– А теперь мне всё равно. Меня здесь нет.
Джеппетто вертел золотой ключик, словно сомневаясь, тот ли это ключ.
– Мы можем вернуть театр, – волнуясь, заторопилась лиса. Она очень хотела, чтобы отец Пиноккио поверил ей окончательно.
– Ничего не получится, – грустно ответил
Джеппетто, – у нас всего лишь ключик, а у Карбофоко договор.
– Но в договоре есть фраза, и там не стоит запятая. Алина сказала, что если её поставить, то можно вернуть театр.
– Но как это сделать? Ведь договор у Карбофоко, – оживился Джеппетто.
– Пиноккио говорил нам про адвоката, для него у нас есть девять цехинов. Вот! Это деньги вашего сына.
Услышав звон золотых монет, Лео отбросил дремоту и поднял голову.
Джеппетто воскликнул:
– Ну, конечно же! Театр можно вернуть в суде!
И, схватив шляпу, он выбежал на улицу, собираясь бежать к судье, чтобы судиться с Карбофоко немедленно. Но вернулся, приоткрыл дверь и, волнуясь, прошептал:
– Никуда не уходите! Наверняка Карбофоко заплатил начальнику полиции, чтобы тот приказал вас арестовать из-за ключика.
– Что вы, что вы! Мы и носа не высунем, – радостно пообещала Алисия.
– Нам и здесь неплохо, – промурлыкал дремотно Лео и вздрогнул.
Это его в третий раз изо всех сил укусила идея не-медленно предупредить Карбофоко и получить за преда-тельство золотых… золотых… От жадности в голове кота цифры скакали взад-вперед, словно в калькуляторе, ко-торым плохие мальчишки поиграли в футбол. И Лео не мог поймать ни одной цифры. Наконец, отчаянно мяукнув, он прыгнул и поймал одну. Упав при этом с лавки.
А потом стал нарочно обшаривать все уголки дома в по-исках еды и ныть:
– Я голодный, голодный… 
– Потерпишь! Ты же слышал, что сказал отец Пинок-кио, – и лиса достала зеркальце, чтобы поболтать со сво-ей подружкой.
Но кот ходил рядом и притворно канючил на все лады, что вот–вот умрёт от голода. Тогда она, спрятав зер-кальце, улеглась на лавке у окна и закрыла голову по-душкой, чтобы не слышать нытья Лео. Этого кот и хотел. Нацепив орден, он тихонько выскользнул на улицу. Но дверь скрипнула.  Алисия, увидев, что кота нет в домике, бросилась в погоню. И, увы, их тут же схватили двое по-лицейских, проходивших мимо.
– Ага, попались! Вас-то мы ищем повсюду! – грозно сказал первый полицейский.
– Синьор Карбофоко теперь нам заплатит много золо-тых монет, – засмеялся второй и достал мобильный те-лефон, чтобы сообщить Кар… Нет! Нет! Он достал всего лишь носовой платок. Телефоны придумают, когда Пи-ноккио закончит школу. 
– Ах, синьоры полицейские, какие вы красивые, какие нарядные, – попыталась подольститься лиса, достав зер-кальце.
– Я болен, ах, как я болен! Я кот героический, я на-грады имею! Отведите меня к врачу, я могу умереть, – замяукал и заякал Лео. И спрятал орден.
Но полицейские их не слушали и думали только об одном: как побыстрее найти Карбофоко. Они крепко держали кота и лису.
 
28 ГЛАВА



Перед началом судебного заседания Джеппетто вер-нулся домой, чтобы привести на суд Алисию и Лео. Но в доме никого не было. Он очень огорчился и даже чуть-чуть испугался. Ведь, убегая рано утром, он от волнения забыл взять у лисы деньги для адвоката. Но Джеппетто никогда не отчаивался. Он всегда говорил: «Задай сам себе вопрос «как сделать?», потом подумай… и всё обя-зательно получится! Поискав беглецов на улице, он по-бежал что есть духу в суд, чтобы помочь Пиноккио и его друзьям бороться с Карбофоко. У входа он задержался и погладил Пломбирчика. Его внутрь не пустили.
В зале суда собрались жители городка. Те, кто, ус-лышав новость о суде, успели прибежать до начала за-седания. Большинство из них любили Пиноккио и его друзей. Волнуясь, они тихонько переговаривались.
Пустое кресло судьи стояло выше всех. Над ним ви-сели часы, в которых время бежало то быстро, то мед-ленно. В суде даже часы подчинялись судье. 
Джеппетто вошёл за минуту до начала. И тихонько сообщил друзьям новость, что кот и лиса, хоть и отдали ключик, но, увы, сбежали вместе с деньгами. Пиноккио чуть улыбнулся, он понял, кто нашел ключик. Джеппетто взволнованно закончил.
– А без денег адвокат не согласился бороться за те-атр.
Пьеро тут же пустил слезу.
– Без денег мы пропали…
– Не плачь! Ещё не финал, – дружески обнял его Пи-ноккио. – Ну подумай сам, зачем Алис нужно было всё рассказать папе, отдать ключик, а потом сбежать? Алис обязательно вернет деньги.
– Синьор Джеппетто, Вы будете нашим адвокатом, – решительно вмешалась Алина.
Она хотела сказать ещё что–то важное.  Но тут в зал вошёл судья в чёрной мантии и серебристом парике и двое полицейских. Секретарь суда громко объявил:
– Встать! Суд идёт!
Все встали. И, когда судья сел в кресло, все сели.
На столе судьи стоял бронзовый письменный прибор с гербом, а рядом лежал небольшой деревянный молоток, которым он стучал, наводя порядок в зале суда.
Умница Алина успела шепнуть Джеппетто:
– Нужно начинать с золотого ключика.
– Почему? – заспорил Пиноккио. – Не надо его пока-зывать! Карбофоко отберёт.
– Тишина в зале! – строго приказал судья и важно объявил, – сегодня разбирается дело о кукольном театре «Пино». Синьор Пиноккио против синьора Карбофоко.
И Джеппетто, послушавшись Алину, встал.
– Прошу, ваша честь, сделать важное заявление, по-тому что я, Джеппетто, буду адвокатом Пиноккио и его друзей.
– Ха–ха–ха! – грубо захохотал Карбофоко, и даже стукнул палкой.
– Тишина! – ещё строже воскликнул судья и стукнул молотком.
Синьор директор «прикусил язык», и усы сделали букву А. Он понял, что судья очень строг и любит порядок и закон. Карбофоко стало наполовину плохо, он даже вспотел... наполовину. Так бывает, когда в сильную жару полезешь в холодильник и вдруг… застрянешь.
Судья кивнул головой.
– Продолжайте, синьор Джеппетто. 
И Джеппетто поднял над головой ключик, чтобы все его видели.
– Вот ключик из кукольного театра «Пино»…
– Это мой ключ! Они украли его! – заорал Карбофоко, показывая на ключик палкой. Усы сделали букву У.
Тут Алина, как умненькая и прилежная ученица, под-няла руку. Судье это понравилось. Он важно стукнул своим деревянным молотком и приказал:
– Тишина! Как Вас зовут, синьорина?
– Алина. Позвольте, Ваша честь. Я докажу, что синьор Карбофоко говорит неправду, – чуть волнуясь, начала она.
В зале удивленно зашумели.
– Тихо! – громче стукнул молотком судья, – продол-жайте, прелестное дитя. Мы Вас слушаем.
Как маленькая и нежная Алина тайно доставила от самого озера тяжеленький магнит, осталось загадкой. Но именно его она подняла над головой и объявила всем:
– Синьор Карбофоко утверждает, что золотой ключик принадлежит ему.
– Да, это мой золотой ключик! Из моего театра! – за-кричал Карбофоко.
Судье даже не потребовалось стучать своим деревян-ным молотком. Он строго посмотрел на синьора директора, и усы сделали букву А.
Алина от тяжести немного опустила магнит:
– На самом деле это не его театр и не его ключик, потому что он не золотой.
Она быстро взяла у Джеппетто ключик, поднесла его к магниту, и ключик тут же «прилип» к нему. В зале за-аплодировали.
И Алина объяснила:
– Это магнит. А это железный ключик. Будь он зо-лотой, то не примагнитился  бы, потому что золото не магнитный металл. – Она с лёгкой укоризной посмотрела на Пиноккио.
И тот словно услышал в очередной раз: «Вот, Пинок-кио! Учился бы ты в школе…»… он даже зажмурился. Алина подошла к судье и положила на стол магнит и ключик, предложив:
– Вы можете проверить правдивость моих слов с по-мощью Вашего золотого кольца.
Что судья и сделал.
– Всё верно. И поскольку ключик не золотой и в до-говоре о нём не сказано, я постановляю оставить его  у синьора Пиноккио, – и он вернул ключик Алине.
– Я протестую, – завопил Карбофоко и вскочил. – Я говорил золотой в смысле, что он приносит тысячи золо-тых монет.
– Протест отклоняется, – ответил спокойно судья.
– Но мой театр не работает без этого ключика, – начал возмущаться Карбофоко, и усы сделали букву Ф.


Ключ не твой, не твой, не твой!
Без театра ты пойдешь домой, домой!

Стал весело дразниться Пиноккио.
– Тише! – остановил его судья.
– Всё пропало! – заплакал Пьеро. – Сейчас судья за-кроет заседание, и театр мы не вернем.
И точно: судья встал и, важно стукнув молотком, объявил:
– Если нет других доказательств по этому делу, я объявляю заседание закрытым. Театр остаётся у…
– Стойте! – воскликнула решительно Алина. – У меня есть доказательство, Ваша честь.
Пьеро от страха даже закрыл глаза длинными рука-вами.
– Говорите, прелестное дитя, – ласково улыбнулся судья и сел.
Почему он очень нежно обращался к Алине, так и ос-талось тайной. Может быть, у него была внучка, похожая на неё, а может, потому, что он любил дисциплину и дисциплинированных детей?
– В документе, то есть в договоре, есть неточность, – начала Алина, уже сильно волнуясь.
Карбофоко даже не засмеялся, а просто хмыкнул, и высокомерно закинул бороду за плечо. Наверное, он по-думал: «Что может сказать важного эта глупая кукла-девчонка?». И усы сделали букву У.
– Прочтите последнюю фразу договора, Ваша
честь, – почтительно попросила Алина.
Судья стал читать, а потом повторил вслух: «Вернуть нельзя… навечно. Вернуть… нельзя навечно».
– Можно и так, и этак. Да, здесь смысл совсем не ясен, потому что отсутствует запятая. Карбофоко испу-ганно вскочил с места:
– Это пустяк, Ваша честь, я легко исправлю!
И он бросился к судье, даже забыв про палку, но тот, стукнув молотком, приказал:
– Сядьте на место!
Карбофоко недовольно попятился назад. И усы сде-лали букву Ф.
– Разве Вы подписали договор?
– Нет, но я…
– Здесь стоит подпись синьора Пиноккио.
И судья показал всем подпись.
– Но я написал договор! – радостно заспорил Карбо-фоко.
– Неправда! – громко крикнул Пиноккио и вскочил.
– Молчите, синьор Пиноккио! И сядьте на место! – строго приказал судья и поднял молоток.
– Ваша честь, – начал вкрадчиво Карбофоко, – доку-мент касается меня и Пиноккио, так? – И усы закрутились как два поросячьих хвостика.
– Да, так, – согласился судья.
– Пиноккио бросил учиться в школе, поэтому не умеет ни читать, ни писать, – и он с усмешкой посмотрел на Пиноккио. Усы встали буквой У.
Судья с удивлением спросил:
– Синьор Пиноккио, это правда?
– Да. Я не умею писать и читать, – смущённо ответил тот и воскликнул, – Но я умею считать, – и тихо добавил. – До трёх сардинок … и одной вилки.
Судья с осуждением покачал головой. В зале разда-лись смешки, а Карбофоко грубо хохотнул и высокомерно выпятил живот.
– Если он неграмотен, кто же из нас двоих написал документ? И усы сделали знак вопроса ? и восклица-тельный знак !.
Судья задумался, грозно поднимая молоток всё выше и выше. По залу покатилась волна тревожного шепота и заплакал маленький ребёнок. Алина отчаянно тянула вверх руку, прося слово.
– Исправьте договор! – приказал судья Карбофоко, –так как по закону…
В зале возмущённо зашумели и даже засвистели. Су-дье пришлось сердито сыграть молотком маленькую ба-рабанную дробь. В зале стало так тихо, что все услышали, как две мухи, летавшие над Пиноккио, сели на во-ротничок его курточки, испачканный вареньем. Джеппетто покраснел от стыда.
А Пиноккио, не моргая, смотрел на судью, который, взглянув вниз страницы, закончил:
– …так как по 114 закону нашего суда, исправить до-кумент может только тот, кто его написал.
И Карбофоко подбежал к столу судьи, совсем забыв про палку. Усы сделали крылья орла.
Джеппетто в гневе покраснел.
– Всё пропало, – залился слезами Пьеро как дождик в последний день лета, и даже судья  не выдержал.
– Дайте ему воды. И побольше! – приказал он и подал договор Карбофоко.
Алина вскочила, Пиноккио бросился к Карбофоко и… 
 
29 ГЛАВА


И тут с шумом распахнулась дверь. Двое полицейских, искавшие по всему городу Карбофоко, ввели в зал суда кота и лису. Увидев судью, они щёлкнули каблуками и отсалютовали, коснувшись пальцами шляп.
– Ваша честь, разрешите доложить?!
– Доложите.
– По приказу начальника полиции задержаны двое бродяг, подозреваемых в краже золотого ключика у синьора Карбофоко.
– Отставить! – приказал судья. Во-первых, ключ не золотой, а во–вторых, он принадлежит не ему.
– Разрешите освободить?
– Разрешаю, – и судья подал Карбофоко ручку.
– Стойте, стойте! Вот кто написал договор! – закри-чали Пиноккио с Алиной и подбежали к Алисии.
В зале поднялся невообразимый шум. Судье пришлось сыграть молотком уже очень большую барабанную дробь. Двое полицейских поняли, что денег им не заплатят и тихонько вышли за дверь. Когда в зале все успокоились, судья задал два вопроса лисе.
– Как Вас зовут, синьора?
– Алисия.
– Синьора Алисия, это Вы написали вот этот документ? – и судья показал лисе ее сочинение.
– Да, Ваша честь, я написала.
– Очень хорошо … Синьор Карбофоко, вернитесь на свое место.
– Но, Ваша честь, она…
– Садитесь! – строго приказал судья, стукнув молот-ком.
Карбофоко положил ручку и, проходя мимо кота, ус-пел ему грубо шепнуть:
– Горы золота! Гооры!!!
Лео вытаращил глаза и стал что-то отчаянно нашёп-тывать лисе и тянуть её назад.
– Не шептаться! Займите место в зале суда, – строго приказал судья коту.
И тот стал пятиться, делая лисе фантастические жесты лапами, хвостом и даже усами. По залу прокатилась волна смешков. Судье достаточно было чуть–чуть стукнуть молотком, и Лео испуганно шмыгнул под стул Карбофоко. Кот ещё надеялся на чудо получения даже не горы золота, а хотя бы маленькой горки, размером с песочный куличик.
– Синьора Алисия, подойдите ближе.
Лиса подошла к столу судьи.
– Какая красивая на Вас мантия, синьор судья, – на-чала она по привычке подлизываться.
– Алис, не тяни время за полосатый хвост! Расскажи синьору судье, как ты писала договор, – крикнул весело Пиноккио.
– Тише! Синьора Алисия, как Вы можете доказать, что это Вы написали договор? – строго спросил судья.
– Пусть мне дадут бумагу и ручку, – кокетливо зая-вила лиса и достала зеркальце, чтобы показать подружке куда она попала.
Прихорашиваясь, она совсем успокоилась, и ей стало нравиться быть в центре внимания. Секретарь положил на стол перед ней ручку и бумагу, и она написала точно такой же договор. Судья сравнил оба текста:
– Абсолютно такой же почерк и так же не стоит запя-тая в последней фразе. Поставьте запятую в договоре!
– Я протестую, – закричал Карбофоко, и усы сделали половинку буквы Х.
– Протест не принимается! – спокойно ответил судья.
И тогда Карбофоко в ярости схватил Лео за горло и прошипел ему:
– Золото или смерть! Скажи ей!!! – и бросил кота прямо в лису.
Она от испуга пригнулась, и Лео шлёпнулся на стол судьи. Тот вскочил.
– Пятьдесят! Нет, сто золотых! Вы оштрафованы за неуважение к суду на сто цехинов, синьор Карбофоко, – и немного успокоившись, добавил:
– Ещё одна такая выходка, и я отправлю Вас в тюрь-му.
В зале зааплодировали. Судья стукнул молотком и возмущённо, сопя носом, сел.
Карбофоко хотелось изо всех сил ругаться и драться за театр, уплывавший прямо из рук. Но, увы, это был не спектакль, и даже не кино. Судья был настоящий и по-лицейские тоже. Разозлившись, он нарочно  наступил на лапу вернувшегося Лео. Тот, обиженно мяукнув, спря-тался под стул Джеппетто.
Судья навёл порядок на столе и подал лисе договор. Алисия взяла его и… то ли от испуга, то ли от того, что она забыла объяснения Алины… В общем, она замерла, соображая, куда поставить запятую. В зале опять стало так тихо, что все услышали, как две мухи, поевшие ва-ренья на воротничке курточки Пиноккио, улетели через открытое окно. Джеппетто опять покраснел от стыда. Пока все провожали мух глазами, умница Алина  с ужасом по-няла, что Алисия растерялась и не может определить, где поставить запятую. Карбофоко тоже это понял. Он заткнул рот бородой, замычав от бессилия. Усы сделали полную букву Х.
Судья грозно поднял молоток на случай, если кто–то посмеет вмешаться. Лиса наконец успокоилась и постави-ла запятую. Судья встал, величаво поправил парик и ман-тию.
– Объявляю окончательный текст договора: Я, Пи-ноккио, сын синьора Джеппетто, отдаю кукольный театр «Пино» синьору Карбофоко и пять плюс пять кукол. Точ-ка. Потом вернуть запятая … нельзя навечно. Точка. Подпись: Пиноккио.
Дочитав, он добавил очень строго:
– И властью, данной мне, постановляю, что кукольный театр «Пино» был отдан синьору Карбофоко временно. А так как срок в договоре не указан, то синьор Пиноккио может забрать театр «Пино» назад… когда угодно.
Все вскочили с мест и стали поздравлять друг друга. В зале поднялась буря криков, аплодисментов и смеха. Судья постучал для приличия молотком и, желая поскорее всё закончить, встал.
– Объявляю … заседание закр …
И тут во всеобщей суматохе Карбофоко, подкравший-ся к столу судьи, схватил договор, быстро-быстро засунул его в рот и стал жевать и глотать. Судья попытался вырвать договор, но было уже поздно. Лишь несколько маленьких клочков бумаги осталось в его руке.
– Взять его! – рявкнул судья двум полицейским.
И Карбофоко тут же был схвачен крепко-накрепко.
– Тишина! Тишина! – закричал изо всех сил судья, от волнения забыв про молоток.
В зале, среди победного ликования, никто не видел, что произошло, и поэтому все с удивлением стали са-диться на свои места.
Когда все притихли, судья, покрасневший от гнева, сел и грозно спросил:
– Синьор Карбафоко, зачем Вы съели договор? Если Вы знали, что по нашим законам, без этого документа театр останется у последнего владельца навсегда, то
Вы …
При этих словах все наконец-то поняли, что про-изошло. Пьеро упал на стул и разразился морскими ры-даниями. Пиноккио рванулся к Карбофоко, и Джеппетто лишь в последний миг схватил сына, отчаянно задрыгав-шего руками и ногами. Алина побледнела. В зале под-нялся просто ураган возмущения. Судье пришлось сердито стучать молотком целых пять минут. От негодования он даже снял парик и протёр им вспотевшее лицо. Этот жест и лысая голова судьи с маленьким хвостиком на макушке так всех поразили, что в зале все понемногу успокоились. Судья продолжил:
– Синьор Карбофоко, только что Вы совершили тяжкое преступление. И руководить Вашим новым и большим театром Вы будете из нашей маленькой и старой тюрьмы. Лет десять.
Карбофоко упал на колени и, дрожа от страха, пустил слезу:
– Я ничего не знал! Я просто голоден, Ваша честь. Я больше не буду.
По залу пробежала волна хохота и оскорбительных реплик.
Судья стукнул молотком.
– Вы искренне раскаиваетесь? – спросил он с подоз-рением, и почему-то чуть-чуть улыбаясь.
Карбофоко радостно и заискивающе закричал:
– Да! Да! Простите меня! Я больше не буду есть до-говоры. Честное карбофоковское!
Он высокомерно встал с колен и победно посмотрел на Пиноккио и его друзей. Один ус сделал букву О, а второй восклицательный знак !.
Судья встал:
– Хорошо, я Вам поверю, потому что договор Вы и не ели. Вот он!
Карбофоко вытаращил глаза и открыл рот, Пьеро ос-тановил обе слезинки на полпути, Алина  вскочила, а Пиноккио даже запрыгнул на плечи отца, чтобы лучше увидеть это чудо.
– Вы съели копию договора, её написала синьора Алисия пять минут назад.
Ну и смеялись же все. Так долго, пока не устали. А Карбофоко жевал бороду, злился и даже пытался сломать свою палку, но передумал.
Судья сел и чуть стукнул молотком:
– А теперь о вашей просьбе.
– О какой просьбе? – растерянно спросил Карбофоко.
– Простить. Ведь этого Вы просили?
Карбофоко понял, что проиграл навсегда и только закивал головой. Усы сделали букву П.
– Синьор Пиноккио, как пострадавший, что Вы скажете по этому вопросу?
– Простите его! – замахал руками счастливый побе-дитель, сидя на плечах отца. И, смеясь, добавил: – Пусть идёт работать в нашем театре.
Карбофоко от удивления заморгал глазами. И один ус сделал знак  вопроса ?, а другой восклицательный знак !.
– Но что же я буду делать?
– Играть самого себя, – и Пиноккио, изобразив Кар-бофоко, спрыгнул на пол.
Судья важно стукнул молотком и встал.
– Итак, если у синьора Пиноккио больше нет претен-зий к синьору Карбофоко, то судебное заседание объяв-ляю закрытым.
Уходя, все смеялись, хлопали в ладоши и от души по-здравляли Пиноккио, его друзей и папу Джеппетто. В зале суда остался один Пьеро. На него нахлынуло вдохно-вение, громадное, как море. И стихи о победе, как чайки, взлетали одно за другим. Он улыбнулся и подумал: «А неплохо написано про чаек, ведь они издалека похожи на белые листки бумаги, улетающие с ветром».
Выйдя на улицу, Алина, поправляя прическу, строго спросила ликующего Пиноккио:
– Теперь ты понял, как важно ходить в школу и учиться? Всего лишь одна запятая помогла вернуть театр.
– А могла бы лишить навечно, – добавил Джеппетто.
Но Пиноккио ничего не ответил. На перегонки с Пломбирчиком, балуясь и распевая песенки, он шё… Он мчался!  К своему театру.
 
30 ГЛАВА



В последний день лета прошёл ласковый короткий дождик, и всюду чудесно запахли цветы. Пьеро высунулся из окошка театра и улыбнулся:
– И кто сказал, что всё пропало?
А через час в кукольном театре «Пино» начался спектакль о новых приключениях Пиноккио.
Алисия играет в нём одну из главных ролей. Она мечтает стать знаменитой актрисой и упорно трудится. Зеркальце она выбросила, ведь теперь у неё появились настоящие друзья. А Лео стал работать в театре сторожем вместо Пломбирчика. Пудель после суда на рассвете исчез. На сцене остался ошейник, а внутри него плом-бирная башенка театра в шоколаде. Как пудель снял ошейник, и откуда взялся пломбирный торт, так и оста-лось тайной.
Поначалу Лео грустил о навсегда потерянном золоте, но Алисия успокоила его:
– Смотри, сколько сокровищ принадлежит тебе ночью! Даже солнце и звёзды!
И теперь Лео, пробираясь между декорациями, учится считать. Он  трогает шкатулки с «алмазами», сундуки с «золотом», шёлковую и бархатную одежду, «золотое» оружие, «кареты», «дворцы» и «звезды». И потихоньку меняется к лучшему, становясь философом, и уже не на-девает орден. А Карбофоко разобрал свой старый театр и уехал. Говорят, от обиды он даже сбрил бороду, но по-жалел усы. Джино по-прежнему ходит на озеро и ссорится с черепахой Пифией. И никто не знает, что делает он это с хитростью, чтобы узнать секрет, как дожить до ста лет. Начальник полиции вышел на пенсию и выбросил в море свой любимый портфель с доносами. Говорят, он так красиво тонул, что полицейские плакали. Теперь на-чальник полиции разводит очень дорогих собак. Карли-ковых полосатых болонок, с которыми он обожает фото-графироваться.
Когда спектакль закончился, взрослые от восторга шалили как дети. А дети, стоя, серьезно хлопали в ладо-ши и кричали «Браво!».
Счастливый Пиноккио выбежал на площадь и подошел к отцу:
– Пап, я никак не пойму, как же наш ключик может быть одновременно и золотым, и железным?
– Это совсем просто, сынок. Золото – дорогой, но не прочный металл. А ключик, который всё время работает, должен быть очень твёрдым и надёжным. Поэтому сталь-ной ключик позолочен лишь сверху для красоты.
– Вот, синьор директор, если бы ты… – начала подо-шедшая Алина.
– Знаю, знаю. – Пиноккио встал на руки и пошел.
– Входил… я школу… бы… если вот…
Алина покачала головой.
– Вот, если бы ты учился… быть серьезным… и не ле-нился.
– Ученье-варенье, трехленье-мученье, – Пиноккио пе-ревернулся и хотел умчаться на сцену кланяться.
– Постой, сынок… Алина права, пора стать серьёзным после таких приключений. Завтра первое сентября и тебе надо идти в школу учиться. 
Пиноккио не ответил, а только ещё сильнее стал ба-ловаться и петь. И тут раздался звон главных часов теат-ра. Пиноккио посмотрел на башенку и вспомнил, как его предупреждал Говорящий Сверчок. Но никого в окошке не увидел, и ему стало немного грустно. Он перестал ба-ловаться и спросил отца:
– Но как же я пойду в школу без Букваря?
Словно услышав вопрос, из театра выбежали его дру-зья с красивой большой книгой. И Пьеро вместе с Алиной подарили ему новый Букварь, намного лучше того, что он продал когда-то.
Алина торжественно начала:
– Вот, Пиноккио, если бы ты каждый день ходил в школу…
– Я не встретил бы столько друзей.
Все рассмеялись и, взявшись за руки, убежали кла-няться последний раз. А Джеппетто ушел опускать зана-вес.
– Очень надеюсь, что в школе ты будешь учиться, а не баловаться, – ласково и серьезно пожелала Алина и… не поправила прическу.   
Пиноккио открыл Букварь и прошептал:
– Как жаль, что я не встречу еще театр по дороге в школу.
– Что ты там шепчешь? – заглянула она на страницу.
Но Пиноккио не ответил. Он поставил Букварь на ступеньки, запел и, балуясь, умчался на сцену, тоже по-следний раз кланяться зрителям. И Алина  побежала за ним.
В окошке башенки театра, никем не замеченный, по-казался мудрый Сверчок, который всё видел и всё слы-шал. Он покачал головой и улыбнулся:
– Ах, Пиноккио, ты неисправим, значит, тебя ждут новые приключения.



Не конец.




 

ТАЙНЫ, ЗАГАДКИ И СООБРАЗИЛКИ

Стр. 5. Что изображено на четвертой стороне палки Карбофоко?
Стр. 10. В котором часу начальник полиции завтракал, обедал и ужинал?
Стр. 20. Догадывалась ли Алина, что Пьеро любил её?
Стр. 21. Знал ли Пиноккио хоть одну песенку до кон-ца?
Стр. 30. Почему светлячок светил сильнее, когда Пьеро писал японские пятистишья танка и трехстишья хок-ку?
Стр. 31. Как Алина узнала про четыре цехина?
Стр. 31. Откуда она узнала, что Пиноккио ходил в школу?
Стр. 32. Как называется третья лень Пиноккио?
Стр. 32. Был ли Пиноккио талантливым боссом?
Стр. 34. В чём ошибся Пиноккио, думая про ласточ-кину кузину?
Стр. 35. Откуда Алина узнала про старый домик Феи и про новый?
Стр. 35. Как Джеппетто задержал Карбофоко и поли-цейских?
Стр. 36. Что значит «как три с половиной голодных тигра»?
Стр. 36. Что за мелодию играют часы на главной башне театра?
Стр. 39. Как Пломбирчик и Пиноккио играли в полу-прятки и недопрятки с детьми синьора Капучино?
Стр. 43. Что сделал кот в школе плохого в первый день?
Стр. 44. Видел ли Пиноккио пятируких обезьян?
Стр. 46. Была ли лиса в стране неудачников?
Стр. 52. Расставались ли будущее и прошлое? Если да, то зачем они расстались?
Стр. 53. Что проквакала и показала лягушка?
Стр. 56. Сколько лет черепахе Пифии?
Стр. 62. О чём видел сон Пиноккио?
Стр. 63 Кто не огорчился, узнав, что Пиноккио вы-вихнул руку?
Стр. 64. Играют ли под водой в футбол?
Стр. 64. Откуда Алина узнала, что кота и лису выгнали из школы?
Стр. 67. Почему Пиноккио добавил «симметрично»?
Стр. 67. О чём подумала боль?
Стр. 70. Как высоко взлетел Пиноккио?
Стр. 73. Почему Пиноккио спел про гуся?
Стр. 75. Кто и какой ответ дал Пиноккио про время?
Стр. 75. Какой ответ разбудил Джино?
Стр. 80. Какие два слова хотел соединить Пиноккио?
Стр. 80. Можно ли с подводной лодки улепётывать?
Стр. 84. Где задержался Лео и что он делал?
Стр. 84. Мог ли быть кусочек сыра с плесенью вкус-ным?
Стр. 89. Почему Пиноккио сочинил про орешек?
Стр. 93. Почему Пиноккио добавил про книги?
Стр. 96. Как звучит хлопок одной ладошкой?
Стр. 99. Почему ссориться по шару лучше?
Стр. 100. Сердится ли еда ночью и где?
Стр. 101. Это лучшее из того, что сочинил Пиноккио?
Стр. 111. Как Алина доставила магнит от самого озе-ра?
Стр. 112. Почему судья нежно обращался к Алине?
Стр. 117. Почему у времени полосатый хвост?
Стр. 123. Как пудель снял ошейник, и откуда взялся пломбирный торт?
Стр. 123. Почему Карбофоко пожалел усы?
Стр. 125. Прав ли сверчок?


Х у д о ж е с т в е н н о е     и з д а н и е


АЛЕКСАНДР ПОПОВ



НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПИНОККИО


Сказка для детей младшего возраста

редактор Меркулова А.
набор текста Туева Л.
Фото на обложке Рудаков С.





Подписано в печать 04.06.2011 г.  Формат 60;84/16. Бумага офсетная.
Гарнитура Times.  Усл. печ. л. 6,1.  Уч.-изд. л. 5,12. 
Тираж 30 экз.  Заказ 0220.

Издательство ТРОО «Бизнес-Наука-Общество»
392000, г. Тамбов, ул. Советская, 6
 


Александр Владимирович Попов
родился в Кировской области
Верхошижемском районе с. Техникум.
Закончил Литературный институт
им. М. Горького (г. Москва);
семинар Виктора Розова и Инны Вишневской
по специальности «Драматургия».
Автор пьесы «Воспитание самца» 2006г.
и «Сборника афоризмов» 2012г.





392012, РФ, г. Тамбов, ул. Астраханская, 16, кв.25
моб. 8-953-715-60-11