Убить опенгеймера

УБИТЬ ОПЕНГЕЙМЕРА


     Камера была душная, вонючая, как это обычно бывает на этом слегка белом, то есть сером свете, естественно, как на него смотреть и под каким углом зрения, да ещё через какие очки.  Впрочем, свет за окном был белый, но окно было настолько маленьким, что пропускала его малыми дозами. Вечно горящая лампочка только нагоняла тоску и усиливала впечатление давящего серого цвета. Да и сам серый цвет присутствовал повсюду. Стены и кровати были окрашены шаровой краской, что так любят военные из-за её дешевизны, и за то, что грязь была на ней плохо заметна. Это была в чём-то типичная,  особенно для России, камера, коммунальное общежитие, которое не обещала ничего хорошего своим постояльцам. Публика в большинстве своем была подстать этому серому окружению, которое насквозь пропитала не только их самих этим запахом и цветом камеры, но и мозги, нервы и само тело, что они уже потеряли всю бесшабашность своей юности. Большинство  жителей этой камеры,  давно уже относилась  к типу постоянных сидельцев, то есть  горемык, у которых не хватило ни ума, ни находчивости, чтобы не оказаться на этих нарах. Они привыкли к окружающей убогой обстановки и не замечали её. Это были в большинстве своем некогда жители деревень. Они окончили плохие школы, учились спустя рукава и в своё время никуда не поступили учиться. Манна небесная из радиоактивного ковчега на них не сыпалась, тем боле пиво не лилось рекой, в которой не плавала сушеная вобла или корюшка. Работы в деревнях не было, а собственное хозяйство не вели даже родители, так как отвыкли от него ещё в годы советской власти, тем более они не научились ничему путному. Металлолом, как черный, так и цветной, что некогда валялся бесхозно по всем углам, давно был продан, вместе с тракторами, которые даже можно было починить без больших затрат. Кто был поумней, те подались в город. Другая часть нашла прокорм здесь. Они почти все привыкли к сему образу жизни, и воля уже не могла их принять в свои тесные объятия, так как что именно делать с этой волей-вольной им было совсем непонятно и ещё до тюрьмы. А здесь же тюремная баланда была бесплатная, и даже существовал санитарный надзор. Кто им на воле даже баланду нальёт?
    За железными воротами их ждала участь бомжей и приживал, но только при счастливом стечении обстоятельств. Лучшее,  о чем они могли бы мечтать на ненужной им воле, так только о том, чтобы за ними вновь захлопнулись железные ворота тюрьмы. Впрочем, если внимательно присмотреться, то и здесь были не все, кого можно было отнести к постоянным обитателем нар. На средней шконке резались в карты. Играли  просто, чтобы убить время, так как все, что можно было выиграть, было выиграно и проиграно, на «просто так» никто не играл. Да и все знали, что это есть такое. Один из малых, шлепающий картами, был явно из круга интеллигентов. Некий отпрыск нынешнего компьютерного века. Но смышленый. Гонял бы он спокойно «чибриков» по экрану или взламывал сайты Пентагона  или  НАТО, но потребовались деньги на новое железо.  Содрал со счета лоха однажды денежки... Понравилось, тем более «железо» у него было уже суперовое. Всё просто: перешёл на массовое производство липовых кредитных карточек с друзьями. Потому и сидел в этой камере и резался в карты, раздевая окрестное население, обитающее здесь же. Благо в карты и шахматы он учился играть с продвинутым компом, а не с ЗК, одним из которых, незаметно для себя, и стал, приобретя привычки постоянного сидельца. Впрочем, срок его приближался к концу и настроение его незаметно улучшалось. Играли в тысячу, так как в более интеллектуальные игры, например преферанс, обитатели данной камеры, кроме этого высокоумного осколка высоких технологий, не умел никто играть. Очко было «типа» пьяницы, где мозгами шевелить не стоит, а передергивать карты,  находясь в обществе «продвинутых» учителей, он давно научился. Было скучно, так что, когда завизжал замок в двери и появился на пороге камеры новый временный постоялец, то всеобщее внимание сразу обратилось на него, даже картежников.
  Сей мужик был среднего роста, довольно плотный, но изнеженный. Как человек, который в своё время занимался спортом, но бросил его и оброс жиром.
- Глянь, Бил, - промолвил партнер данного компьютерного гения, которого все звали Билом Гейтсом, по клички Санёк, мужичёк в свои тридцать лет уже седой, сухощавый и вертлявый, с бегающими глазами жулика - где-то я видел этого фраера.
    Сей новоявленный мультимиллиардер, оглянулся через левое плечо и внимательно посмотрел на вошедшего.
- Дурак ты, Санек, тиливизир плохо смотришь, да это же сам Миша Ходаковский. Знаменитость. У тебя и всей твоей Читы денег меньше, чем у этого фраера. Да ты мечи карту, тут тебе облом пополной, и ты снова полезешь под шконку. У меня бочка, да и червонная небитка. 
  Тем временем новичка обступили аборигенные обитатели сего пристанища жуликов и мошенников.  Это напоминало встречу собачьей шайки с незнакомым псом, но псом серьезным, крупным и кусачим. Задираться никто и не думал и не смел. Впрочем, скоро все успокоилось и вновь прибывший занял свое место.
  Прошло некоторое время. Михаил оказался не очень разговорчивым, камерная шушера его не допекала, если кто-то пытался лезть к нему с разговорами, то Ходаковски просто осаживал их своим холодным насмешливым взглядом. Такое поведение с его репутацией мошенника и убийцы, привело к тому, что его стали просто боялись и сторонились. С такими деньгами, он явно мог оторвать любому башку, даже самому крутому. Единственно к кому он относился нормально и считал за человека, так это к новоявленному Билу Гейтсу, хотя последний не навязывался к нему в друзья.  Они даже немного разговаривали, хотя компьютерщик не особо его чтил и не стремился с ним сблизиться. Он не любил людей умнее или успешнее себя.
  Перед самым освобождением они, наконец, разговорились. Было уже поздно, свет лампочки нагонял тоску. Ходоковский подошел к кровати, на которой сидел компьютерщик.
- Я давно хотел спросить, что ты в тюряги паришься, а не на зоне?  У тебя же статья не серьезная? -  спросил он программиста.
- Я здесь делал с месяц назад  сеть и обслуживаю её сейчас. Меня начальник тюрьмы сам притащил, пообещал, что мне зачтут пребывание в тюрьме в срок. Я-то ему сеть делал и настраивал, а он это оформил, как будто нанимал людей, и те вроде бы делали, а деньги себе в карман положил. Я тоже не в накладе,- ответил тот неохотно.
- Понятно, мелко плавающее жулье, - в раздумье произнес Ходаковский, и, как бы встрепенувшись, спросил. – А как тебя звать, а то тебя все Билом Гейтсом кличут?
- Зовут меня Юрием, фамилия моя Железков. Фамилия не знаменитая, даже непонятная: то ли от слова железо, то ли от слова железа, – и,  почесав затылок, спросил. – Вот ты тут сидишь. Вроде человек богатый. Очень богатый. У нас же так: тех, кто мало украл, ссылают в Сибирь, а тех, кто много – в Лондон. Что ты здесь точишь? Вон, Подберезовик, туманный Альбион топчет, а ты камеру меришь? Что, он умнее тебя или  границу не мог пересечь?
  Насмешка сморщила его губы, и ироничные весёлые огоньки заплясали в его глазах.
- Нет, стал слишком богатым и опасным...
- Что, властям не угодил или не поделился?
- Нет, есть силы помогущественней президентов.
- Это что: Опенгеймеры, Морганы и Ротвейлеры?
- Да, они слишком боятся потерять власть над миром. Конкурентов они душат на корню.
- Понятно, - вновь усмехнулся Железков, - тебя и на Западе бы угробили. Тут хоть кормят свои, каждый день тебе прут. Кстати, век уже другой. Их можно замочить.
- Да брось ты, - Ходаковский махнул рукой и пошёл на свою шконку.
-Напрасно ты так думаешь, - добавил компьютерщик, - на свете столько озлобленных дураков. Покажи им только цель.
    Через неделю Железков покинул гостеприимную тюрьму, ещё через неделю на многих сайтах появилось послание, в котором красочно и с ужасом описывалась ситуация, что существует на земле и к чему движется человечество. Это было бы обычным злым и пустым сотрясанием воздуха, если бы в конце его не были бы названы виновники, сильные мира сего, воротилы финансового мира, и призыв: убить Опенгеймеров, Морганов, Рокфеллеров...
  Ещё через неделю был действительно убит человек из клана Опенгеймеров, очень скоро - ещё двое из клана Морганов... Началась охота на тайных правителей сего мира.
  Впрочем, это была шутка, которую не понял никто, поэтому шутник был убит, но затем были ещё трупы Рокфеллеров и Ротшильдов..


    Так заканчивался век рыб, век Христа и Магомеда. Наступал век водолея. Наступал век новых богов и властителей.


P.S.  Прошло пятьдесят лет...