Белгородский ж. д. вокзал - нет его милее!

Владимир Семакин
Перепечатка с моего блога. Ссылка внизу моей авторской страницы. Комменты там же. Ссылка: http://www.golosbel.ru/blog/562
Привезли на кровь сразу рыл 30 в воронке автозаке. Начали выгружать по одному под счет: первый пошел, второй пошел… И так эхом каждый сам себе цепочкой раз пять повторяют: первый пошел и т.д. А Груздь приник сбоку к выходу и несколько секунд глядел из воронка на окрестности. На улицу, выяснял обстановку. Менты - это не конвой столыпинский. «Как охранники они фраера!» - еще Шарапов подметил. Короче Шпала прыг из машины и сразу через проезжую часть. Феодалы, вернее Фараоны понять ничего не успели: почему такой бардак? Ведь считать мешает: двадцать второй пошел не туда!
Через загруженную движением улицу. Груздь этот пейзаж еще из машины прикнокал и сразу все просек. Справа тротуар. Дома старинные двух – трехэтажные. С округлыми проездами посередине. Точняк в подобном жил слесарь интеллигент со средним образованием Полесов во втором Перелешинском переулке, откуда всегда есть возможность «уйти без перестрелки!» Загороженные заборами пространства между домами. Слева проезжая часть, довольно оживленная. Видно центральная улица какая то. За ней, через автомобильную пробку, тоже тротуарчик. Остановка. Торгаши с баррикадами ящиков яблок, огурцов, помидоров, носков, спичек, тряпок. Обычнейшая вездесущая толпа покупателей. Охотники за дефицитом. Далее частный сектор.
Как положено в те времена даже в центре города частный сектор преобладал. В самом Белгороде – столице столиц! Родине нашего героя. В центре города стояли крытые соломой хибары, врытые в землю по окна (ни один артиллерийский снаряд не возьмет!)
Он молодой, легкий, тренированный. Двухметровые заборы это наоборот для ментов преграды – для атлета новые возможности! Реакция есть = значит дети будут! Прыгает наперерез. Машина по тормозам. Ежели не успевает шофер среагировать, Шпале даже лучше, он через капот перекатывается. Что там скорость была в те времена по центру города? Километров 30 не более. А преследователям такие кульбиты уже не по зубам. Да и кто за ментовскую зарплату будет под машину прыгать? Короче, вид спорта паркура называется!
Тогда еще неизвестный, неолимпийский вид спорта. Через двухметровый забор пузатый охранник вообще никаким образом не перемахнет. Если даже его спецом перетаскивать, он своей тяжестью на колы нанижется. Какие тогда заборы были?! Пока за ним по пятам преодолели дорогу - Шпалу ветром сдуло! Он нырнул в переулочек, оттуда в другой, 3й и в оконцовке загасился где то через забор в частный палисадник за теплицу. Отсиделся, отдышался. Прислушался. Тихо. С час прошел. Сиди не сиди!
Конечно, шансов выбраться из чужого, насквозь незнакомого города при таком раскладе у Витьки немного. Теоретически, все в руках случая! Волну он поднял. Сама буча уляжется дня через 3. Не просидит же Груздь в кустах трое суток. Ну, пусть первые 24 часа самые резвые. И то! Кормят в спецприемнике раз в сутки, так, чтоб лишь бы ноги не протянул. Там хоть температура постоянная. Запах один, устойчивый: параши, пыли и пота. А здесь на свежем, с тысячами оттенков природы ветерке, жрать охота уже по определению. Теперь второй вопрос. Час прошел – Первые поспешные хлопоты преследования прекращены. По следу его взять не удалось. Скорее всего, прилежащие кварталы уже обследованы и перестали привлекать ментов. По крайней мере, если они решат держать их все же в оцеплении, то уж, скорее всего до вечера. Но зато пришло самое время сматываться вообще. Машина поисков только раскручивается. Горячка. Начальство едва узнало о случившемся ЧП. Рвет и мечет и бьет подчиненных по мордам. Стращает увольнениями, перемещением по службе и путевками в Сибирь. До конструктива не дошло. Мертвая полоса от 30 до 180 минут.
Фотографии размножают. Потом передадут их по постам, по вокзалам, доведут до всех ментов сам факт и приметы. А уйти человеку из неизвестного лабиринта, где на него объявлена охота совсем не просто. Объявлена государством! Неизбежно в любом городе есть какие то свои отправные точки, куда клиент попадет волей – неволей. Например, его родной Белгород перерезан оврагами так, что идут две улицы рядом, а попасть с одной на другую, с одного района в другой всего единственный путь. Шпале ясно, что действовать он должен как то неординарно. Либо быстренько любым способом выбираться из города. А там уже наводить справки: где он есть, куда попал, что такое в данном случае Киров и какие тут глобальные коммуникации. И только выяснив все это околицей выбираться на трассы и автостопом, попутками уползать. Как он преодолеет город вообще дело случая. Или в наглую - наобум!!! Его ищут по задворкам, а Груздь по центру в толпе, на общественном транспорте. На вокзал. Как белые люди. В трамваях и автобусах тоже куча мала. Нервы конечно играют. Все взгляды на тебя кажутся оценивающими. Менты, случайно зашедшие в салон, мягко говоря, нервируют.
Шпала выбрал быстрый путь. Пан или пропал! Добрался до ж.д. вокзала почти без проблем. Хотя… Наметанный глаз его все же отметил! И тут расчеты «мистера Икс» не оправдались. Теория «Блицкриг» потерпела крах!!! А рассчитывал Витька на товарняки. Нет на пассажирском вокзале в Кирове товарняков. Либо померещилось Шпале, либо формируются грузовые поезда где то на других станциях. Есть такие города! И прошлый раз чуть Груздь данный населенный пункт, административную единицу, так сказать, не проехал! Прямо наваждение.
За эталон Витьке представлялся бановой уклад родного Белгорода. Там хоть и есть, например, станция Заводская, со скопищем экспонатов, представляющих машиностроительную промышленность левой половины города. Или станция Крейда. С необъятным хозяйством от лесопилок и терриконов всяких строительных материалов, до консервных заводов и хладокомбинатов. Нефтебаза, с равным мировым портам терминалом путей и кранов. Белгород Сумской, занимающийся почти исключительно товарным транспортом. Но и главному вокзалу, и всем окрестностям хватает. Стоят многокилометровые вереницы сцепок. По пятьдесят, на иные пути и шестьдесят вагонов влазит. Затем съезды – переезды и опять отстойники. Рядов по 12 -20. И километров на пять все это хозяйство на колесах.
Плавно переходит одно в другое: маневровые пути, отстойники, горка, товарный парк, пассажирский. Депо: одно, второе, третье, мастерские. Ремонтный поезд с танками и экскаваторами на борту, путеукладочный. Еще какие то самодвижущиеся механизмы. Рабочие засаленные самоделкины. Тракторки с вереницей тележек для багажных поездов снуют. Черт ногу сломит!!! Куча всякой всячины. Закоулков, орущих громкоговорителей, путейских будок, стрелок, съездов, свалок, складов, моек… Масса присосавшихся предприятий с воюющими между собой заборами. И кучей путей рассыпающихся в самые невероятные стороны света. В любой вагон загасился и ЗВиздец! Ищи ветра в поле. Рано или поздно поедешь куда нибудь. Все это казалось Шпале основополагающим стандартом.
Он уже давно смирился с неизбежным, но неисправимым пороком: почти все вокзалы мира не имеют на своей территории пляжа с Северским Донцом! (Воспетым еще Князем Игорем, в своём бессмертном произведении «Слово о полку Игореве» Тоже на вокзале бывал!) Где вообще искать человека летом бессмысленно! Лесок, куча полянок, шоблочек, распивающих спиртные напитки или играющих в карты. Кустиков, где шаг сделай, наступишь на влюбленную парочку в самых затейливых позах. Заросли камыша, кишащего рыбаками… Стаи отдыхающих, снующих через путя туда – сюда. Но не иметь на перроне бабушек, торгующих горячей картошкой, семечками и водкой из под полы – это уже вообще свинство!
При всем сказанном в Белгороде довольно скромный во многих отношениях вокзал. Взять такие совсем уж микроскопические городки как Купянск, Лиски… Даже Валуйки Белгородской области. Собственно город представляет собой клубок железнодорожных путей, вокруг которого вкруговую расположилась единственная улица! В Купянске город и есть железнодорожные лабиринты. Там все население живет в путейских будках. Лиски – ралли железных дорог по вертикали. Сходятся ветки, расходятся, друг под друга ныряют. Зачем так затейливо кто-то их переплел? Орел, тоже крупный терминал! На территории полотна можно отдельный город построить. Хотя… В одной плоскости.
В Курске, правда, хозяйство подкачало. Зато вокзал Монументальный. И еще там двое солдат в прилежащем доме оборону держали. Привокзальную площадь расстреливали. Развернули войнушку с танками и бронетранспортерами в самом центре города! В мирные шестидесятые годы. «Голос Америки» передавал, мол в России новая Революция началась. Доведенные голодом, дефицитом и бесправием рабочие восстали. Плохо они русских знают! Ко всему перечисленному мы с детства привыкли. Просто у парней крышу снесло конкретно. Решили оторваться по полной. А то задолбали своим хвастовством! Гангстеры, мафия, войны с полицией… Да ихние войны – это лепет детский! Не каждый бан может такой историей похвастаться!
Оказывается, бывают другие стандарты: вокзал, штук шесть голых пар рельс по 200 метров и ЗВиздец. Пассажирских, скорых, прочих поездов одновременно на перроне нэма! Одного бы пути хватило. Остальные для понту. Деревня! Да и то в забытых полустанках на Курск хозяйства пообширней. Такой облом! Во всем вышеперечисленном Груздь рассчитывал потеряться. А тут как три тополя на Плющихе. Что теперь? Ехать через весь город искать автовокзал? Он может оказаться еще задрипанней!
Желание куркануться погнало Витьку в сторону наиболее подходящую. Слева все открыто и пустынно. Справа хоть какой-то заборчик. К тому же при нем пусть не многочисленная, реденькая толпа. Беглецу было решительно все равно куда ехать. Но на запад, все-таки, предпочтительнее. К тому же, наличие определенного сорта народа предсказывало скорое появление электрички, либо демократического общего вагона. Именно оба эти варианта устраивали землепроходимца. В электрички и общие пускают без проверки документов. И только уже после отправления плавсредства от станции начинают перекличку, сортировку, дербалово, шмоналово. Мало ли здесь среди мешочников и атлетических бабушек, увешанных корзинами, потенциальных зайцев? Практически все поголовье! В той или иной степени мечтает обхитрить, объегорить кондуктора. Если таковой еще появится.
В электричках обычно наряд идет либо с начала, либо с хвоста, планомерно неводом загоняя злостных безбилетчиков в угол. А по ходу есть еще возможность проскочить, пока очередная дюймовочка лезет в чулок либо бюсгалтер за захороненным кошелем. Во всеобщей ругани и толкотне проскользнуть у компостера за спиной. Те не очень то и усердствуют. Всех ведь не удержишь! Единицы проскакивают скРось сети, остальные зайцы отступают. А тут и станция подканала. Можно перебежать по перрону из головы в хвост. Конвой дойдет до упора, развернется, повернет и все повторится сначала. И беготня и отнекивания и лукания. Кому сколько удастся продержаться. А том глядишь и своя станция уже подканала, пора выходить.
Наиболее неугомонных, неисправимых электрических зайцев вообще оставят в покое. Позволят дожидаться своей остановки в коридорчике. А тут и особый климат! Дым коромыслом, запах дешевого кагора. Разговоры всякие. Новости, сплетни, анекдоты. Любэ с пианиной. Только дожить бы. До электрички. Шпала камуфлируется по ранжиру. Штопором в группу молодых разбитных парней. Старается влезть в дебаты, поддержать разговор. Слово за слово. Откуда, что. Куда, когда едем, на чем. «А тебе куда?» Климат уже созрел, Шпала честно признается: «Куда нибудь». «А вообще?» «Конкретно на запад. В Харьков.» Что по чем. «Да беглый, химик, домой пробираюсь». Парень, исподтишка пулявший на Витьку косяки, присвистывает от удовольствия. «Точно, земеля, наш человек! Я за тобой еще с автобуса наблюдаю! То-то смотрю ты ментов шугаешся. «Что, видно?» - с обреченностью вопрошает Груздь. «Вообще-то нет, если не присматриваться. Но мы ж с тобой от центра едем. Мент зашел, ты вдруг в толпе кинулся шнурки завязывать, а потом тишком вообще полез наперед. Все правильно, земеля. Профессионально. Зачем светить. Я тоже в бегах был. Моряк моряка. Но для кадровой ищейки заметно, конечно.» «Ясен Жуй! - Парирует Шпала, - от натасканного сыскаря только правильная ксива.» «Или нож.» - Парирует собеседник. «Ну нет, я не по мокрому, чтоб вышку брать.»
Перетерли детали. Вся эта шайка химики. Едут к себе в общагу. Витку спрячут, помогут, как босяцкий долг велит. До дачного поезда минут сорок! Много, конечно, рисоваться тут на посадке. Надо Витьке потеряться куда нибудь до отправки. Вон оттуда лучше всего ему наблюдать. Удобная яма. Сам в закутке, видно все и добежать быстро. Еще вариант: временно шухнуться с мужиками шмотками. Одному куртку, другому кепку. Из бомжатника дадут наколяк: в каких он шмотках сидел. Еще плохо: Борода подкачала. Шпала ее вновь взялся отращивать в камере, да запустил. Вообще-то лучше сбрить к черту, чтоб со стандартной рожей, без зацепок для глаза. У одного нашлась моечка. Безопасное сменное лезвие бритвы. Только без станка. Каждый зэк знает, как из спичечного коробка соорудить станок. В то время из картона не делали! Коробка нужна.
Перемножая полученную информацию, Шпала и пошел вглубь задворков. Заодно обстановку на случай бегства выяснить, и наблюдательный пункт проверить и коробку, если повезет найти. Недалеко оторвался. Шоблочку на перроне видать. А за заборчиком и новый вид открылся: депо начинается. Хер знает, внутренний голос у Груздя безошибочный развился, или гонки обычные, когда всех подозреваешь. Только неправильно на него работяга в оранжевой спецовке смотрит. Не могут так смотреть работяги. Цепкий взгляд. И сам путеец неправильный! Вместо тяжелых коц на ногах легкие ментовские туфельки. Руки не заскорузлые. Рожа ветром, солнцем, копотью не обработанная. Стоит по сторонам глазеет! Мента хоть Дедом Морозом одень. У него на лбу написано «лягавый».
Шпала окинул взглядом путевое пространство. Куда бежать. Метров по 300 со всех сторон свободно. Против часовой стрелки скользнул по горизонту. Сразу бросилось в глаза, что со всех трех свободных сторон его пасут зоркие очи путейцев. Родные братья, еТи его мать! Все трое молодые, спортивного вида и в новеньких незапачканных оранжевых робах. И взгляды. Меду всеми тремя переглядка. Ну, тут уже полным дураком надо быть, чтоб не понять: засада! Вернее мышеловка уже. Равный треугольник. В любую сторону бежать, через кого-то из них надо прорываться. Но на вокзал и через в город бежать бесполезно. Там Груздя уже ждут. В одну и вторую сторону голые пути. И что там за ними, охотники лучше его знают. А вот у ближнего за спиной локомотивное депо. Там на дурнинку, глядишь, и проскочит, схоронишься.
Шпала глядит на ребят. Встречается с собеседником взглядом. У них тоже связь. Как и у тех, что в робах. Все понятно без слов. Гроздев и Вася оба друг друга и обстановку понимают. Но химики за него перед сыскарями не подписчики! Прощальный взгляд.
Бросаться в бой Шпалу не климатило. Был шанс, он его использовал! Не подфартило? Случается. В другой раз повезет. Устраивать тут схватки со спецназом Груздь не намерен. Смысла нет. А что менты не обычные – видно сразу! Он бы конечно любого из этой шоблы выключил в секунду! Прорвал кольцо. А дальше? Уже и так, сеть развернута. В мозгу все проносится в доли секунды! Это вы тут читаете пол часа, буквы угадываете. А фактически на ходу за пару шагов все произошло. Витька уже развернулся и следовал на ближайшего в лоб. Шаг и они встретились. Конкурент отпрыгнул, давая дорогу. Наглость – второе счастье. А че? Ну, пьяный товаришь, с кем не бывает?! Десять прыжков до дверей депо. Но правую руку захватили и закрутили назад. Слегка развернуло от приема. Через путя уже ломится подмога со всех ног.
Как-то даже и не прилично стоять ждать. В этой согнутой позе так удобно засадить по лошадиному обидчику ногой в яйца. Через доли секунды закрутили и вторую руку. Ну вот, душа спокойна. Хотя… за дурака его тут держат! Так и подмывает уе. уложить кого нибудь. Обидно! Халявно действуют. Договориться бы по-хорошему: ребята, давайте устроим спарринг? Я один, а вас трое. Не поймут пидерлоги. Приходится претворяться, что обезоружен и закручен.
Провели через депо, под ЗВизденеющие взгляды. Вышли куда-то. Дорогу состав перегораживает. Держат. Один пролазит. Пихают Шпалу, а первый его, руки удавкой, и тянет на себя. Леди на букву Б! Кислород перекрыли. Не стерпел Черноморец, уеДал ногой заднего, сцепился с передним. От второго остальной ногой отбивается. Вывернулся, вылез. Тут под его левый успиток рожа ментовская выползает. Так бы смачно! Противник закрывается рукой, пятится. С обоих сторон выпуливаются контрагенты. Держатся на безопасном расстоянии, выбирают кому нападать.
«Вы зеа.али уже со своими пионерскими приемчиками!» орет Груздь. «Я сам пойду, только не надо меня крутить и хватать за горло!» Вылазит третий. Постояли в боевых позах. «Показывай дорогу». Один впереди, двое за Шпалой идут. Затылком чувствуется, как хочется им что нибудь железное обрушить ненавистному на голову. Привалили, в какой то кабинетик в лабиринтах депо. Тут еще человека четыре подканало. Обиженный мент берет с полки боксерские перчатки, не спеша натягивает их, становится в позу. Ну что, побоксируем? «Один на один?» - брезгливо спрашивает Груздь, и получает сзади удар под ребра. Железной острой рукояткой, которой воронок запирают. Тут набрасывается первый боксер с успитками. Понеслась! Со всех сторон. Попинали. Отдышались. «Вставай! Ну что». «Да много вас слишком, Жуесосов».
Попинали опять. «Ну, кто мы?» Витька неторопясь встал, оглядел диспозицию. Протиснулся между ментами в угол, повернулся. «Да ну кто вы, догадайтесь сами. Семеро на одного. Еще перчатки одел, мусор. Позоришь ты перчатки. Стоишь тут, боксерскую стойку изображаешь». «Ну, вообще-то, он у нас чемпион Кирова». Примирительно вещают менты. «Да, а я Белгорода». «Видно»! «Не верите?» «Почему? В натуре видно… по борзоте. Борзый очень для простого сявки. Сорвался от конвоя, из строя… По любому видно спортсмена. Уверен в своих силах, в дыхалке, в ловкости… Чтоб машинам под колеса кидаться. Ладно, не парься, мы не в обиде. Нам за тебя орден. Это тем из спецприемника ЗВизды. А отпинать – святое дело! Для порядка. Надо. Что за Муйня? Поймали и ЗВизды не дали! Ты там, в спецприемник то заходи, хоть рожу скорбящую сделай. Прихрамывай, стони»…
«Да не сунутся они! - перебивает другой. - Ты видал тех спортсменов? В карцер и под замок. Вон просили, чтоб мы у себя оставили, боятся - опять сбежишь». «Ну, так кто ты есть такой?» - между тем, сняв перчатки, и уже забравшись за стол, вопрошает первый мент. «Иванов Иван Иванович из города Иванова». «Ты Обейхвост Владимир Ильич. 1958 года рождения. Из Белгорода. Военнослужащий части 55189. Из Москвы пришло». Он трясет стопкой бумаги. «По отпечаткам выяснили. Судим, батенька!» «А .уля же вы меня в бомжатнике держали?» «Да те долбоюноши не чешутся. Ну, ты им помог, теперь будут шевелиться». 1978 год. Миллионы отпечатков сравнили. А говорят, компьютеров не было!
Привезли в спецприемник. Заковали в наручники. Посадили в карцер. Принесли пайку: полбуханки хлеба и шлюмку борща обедешнего. А руки то назад завернуты. «Эй, переключи вперед.» - обращается он к коридорному. «Не имею права! Да и ключей у меня нет». Это сейчас Шпала старый, толстый да не гибкий. Теперь и самому интересно, как это он тогда свободно перетащил тощую задницу через сомкнутые наручниками грабки. Перекинул ноги. Борщ выпил одним глотком. А вот хлебушек принялся грызть со смаком, с расстановочкой. Половину Самуил – сам уил. Уел. Полегчало. Забурлило в животике. Лег на спину, прикемарил. Вдруг дверь открывается, шобла ментов с дубинками. Шпала прыгнул в угол, приготовился отражать нападение. «Ты что ерепенишься?» «А вы что привалили с дубинками?» «Нарушаешь! Зачем наручники вперед перекоцал? И главное чем. Камеру обыскали, его обыскали… В натуре Джеймс Бонд! Давай переключу.»
Наручники перецепили опять назад. Свалили. Груздь полежал, попробовал прикорнуть на животе. Неудобно. Не спится. Проделал вновь тот же прием с перетаскиванием ног. Сел, еще погрыз хлебушка. Половину от половины уил. Лег, прикемарил. Опять врываются. Рожи недовольные. «Эх, намяли бы мы тебе бока, - мечтательно сообщает мент с ключами, - да нельзя, передаем по подследственности на губу. Так что вечером на свободе будешь. С губы то сбежать легче! Потерпи. А еще раз переключишься, мы тебе ласточку засобачим. Ноги к наручникам сзади привяжем, почувствуешь кайф!» Промучился в неудобной позе Шпала недолго. Еще через пол часика его вывели к дежурке, расковали и передали офицеру со взводом автоматчиков. Посадили на бортовую машину, повезли на гарнизонную гауптвахту.

комменты:
Аноним: Да, при Князе Игоре вокзал был еще старый!
Антоним2: Уже новый! Он давно стоит!
Просто Антоний: Калуцкий знает! У него спросим.
Калуцкий: Да он вообще писал не про вокзал а про пляж! Там с чурками воевали.
Антоний: Это когда первый раз?
Калуцкий : Да, когда обоз захватили с вином и бабами! «Порассыпались по степи с красными бабами Половецкими!»
Простой пенсионер: Обоз отбили, нажрались как «колы» и на баб полезли. Вояки!
Пациент трипдиспанцера на Гагарина: Точно! А бабы все были триперные!
Пациент с вытрезвителя: А самогон с димидролом!
Бабин: Какой же самогон без димидрола? Деньги на ветер!
Тетя Ася с красной крышечкой: И вообще это была шпионская хитрость, чтоб русских взять на бактериологическое оружие. Знали нашу национальную черту!
Неизвестный с Болховца: Как Зоя Космодемьянская!
С Болховца второй неизвестный, но голос че то знакомый!: А потом с похмелья, с триппером на конце, какая тут война?
Тётя Ася с Красной крышечкой: Подумать только: Какая культура! Тысячу лет назад вокзал уже стоял, воевали стрелами коленными. А предки Обамы в Америке еще воевали кокосовыми орехами на пальмах!
Сумлеваюсь я однако: А точно на пляже?
Калуцкий : Да. Там же есть вводные данные:
Трубы трубят в Новгороде —
стоят стяги в Путивле;
Игорь ждет милого брата Всеволода,
И сказал ему Буй-Тур Всеволод:
«Один брат, один свет светлый ты, Игорь,
оба мы — Святославичи!» Седлай, брат, коней своих борзых,
а мои готовы, стоят под Курском осёдланы.
А мои куряне — бывалые воины:
под трубы боевые повиты,
под шеломами взлелеяны,
концом копья вскормлены;
пути им ведомы,
овраги знаемы,
их луки напряжены,
колчаны отворены, сабли изострены;
сами скачут, как серые волки в поле,
ища себе чести, а князю славы».
Простой пенсионер: А, это еще до 53 года было. Мы тогда к Курской губернии относились!
Сумлеваюсь я однако: Ну а пляж причем?
Абакумов: «и рассыпались стрелами по полю, помчали красных девок половецких, а с ними и злато, и шелк, и дорогие аксамиты. Плащами, покрывалами, и опашнями, и разным узорочьем половецким
стали мосты мостить по болотам и топким местам. Красный стяг, белая хоругвь, красная чёлка, серебряная палица — храброму Святославичу!» - место узнаешь? Болотистое местечко! И где столько баб уложить?
Сумлеваюсь я однако: А по конкретнее? Мало ли таких мест!
Калуцкий: А вот еще точный адрес: Игорь сказал: «О Донец мой!
Немало тебе величия,
лелеявшему князя на волнах,
стлавшему ему зелену траву на своих берегах серебряных,
одевавшему его тёплою мглою под сенью зелёного древа;
стерег ты его гоголем на воде,
чайками на струях,
чернетьми на ветрах!» - где он по твоему мог плавать с дружиной на моторной лодке, если не на пляже? В других местах реку перепрыгнуть можно, если хорошо разбежаться!
Илья: Да, точно! Он в плену мыслию мерял глыбину, ширину… Доплывет ли на тот берег? А то как Чапаев силы не рассчитал.
Бабин: А там еще водная милиция: за буи заплывешь, оштрафовать могут!
Мыслитель с подворотни у Гастронома «Заря»: А вообще, че ему в плену не сиделось то? Хан ему свою дочь в жены предлагал, породниться хотел!
С Болховца: Ага, ты думаешь вся дружина на конец поймала, а он нет?
Мент из паспортного стола: Не! У него временная прописка кончилась, у хана! Для иностранных рабочих. Могли на родину в Чуркистан депортировать!