Огненный крест 10. О городе Монкастро и...

10. О городе Монкастро и
его загадках. (продолжение)

       Со стороны короля Неаполитанского, Владислава, было предпринято еще несколько попыток разыскать загадочного отпрыска королевского рода, но они потерпели фиаско. Из последней экспедиции, в место пребывания короля-изгнанника Владислава и его матери Маргариты Дураццо, вернулась лишь половина команды галеры, а синьор Пресскот отбыл в Гаэту обложенный льдом в медном гробу. Лоренцо тогда было 18 лет, и это был его первый поединок, хотя, к тому времени он уже не раз принимал участие в битве со степняками Буджакской орды и убивать – уже случалось. Но то были сражения, а тут смертельный поединок.
       После своего коронного выпада, подаренного пыркалабом и воинским наставником Богданом, он несколько дней пребывал в прострации. Падре Гуго, не пытался его утешать, лишь наставник заметив растерянность произнес по-отечески:
     – Я горжусь вашей милостью! Так всегда в первый раз! Ты уже воин и призван защищать свою жизнь и жизнь близких тебе людей – смирись с неизбежностью!
      Вечером, падре рассказал ему длинную историю о королеве и ее рыцаре – доблестном воителе, победителе многих. А Богдан на следующий день, показал удивительные места под крепостью…
       Лоренцо не сразу понял, что интересного в подземельях Генуэзского замка, но увлекаемый наставником, послушно ступил за раздвинувшуюся, словно створки двери, стену. Дохнуло свежим воздухом! Невидимая вытяжка вентилировала подземелье, не давая скапливаться гнилостным речным испарениям.
     – Этот и другие подземные ходы, часто спасали защитников города от непрошенных гостей! – Негромко произнес учитель. 
     – Их было много? – переспросил Лоренцо, завороженно вглядываясь в покрытые многовековым мхом каменные стены.
     – Врагов? Немало! За 20 веков – не счесть. Чаще всего их отбрасывали, но случалось: приходилось оставлять город на милость победителя.
     – Я люблю наш город, но понимаю, что это не моя родина, – немного грустно произнес Лоренцо и вздохнул.
     – И горожане любят тебя; ты не раз защищал их в битвах с татарами. Многие, знают тебя с детства и принимают в свой дом как желанного гостя и друга! – Богдан помолчал немного, а затем продолжил: – Ты должен понимать: родина – это там, где тебе хорошо и где ты считаешь себя нужным людям!
     – Падре рассказал историю о королеве и ее рыцаре – это мои родители? – неожиданно переспросил Лоренцо, когда спуск окончился и они оказались в вместительной круглой зале.
     – Ты, так решил? – улыбнулся пыркалаб.
     – Мне так показалось! – глянул юноша на своего наставника.
     – Почему?
     – Рассказ появился, как нечто утешительное, на мою растерянность в связи с убийством сеньора Пресскота.   
     – Не убийством, а победой в поединке! – поправил наставник, Лоренцо. – Не путай! Не убил бы ты в поединке, он бы тебя не пощадил.
     – В чем причина? Почему столько лет меня преследуют?
     – Все касается твоей крови и рода! В этом есть какая-то тайна! – только и сказал в ответ пыркалаб Богдан и, подойдя к нише в стене, нажал невидимый рычаг. И случилось невероятное… Своды потолка стали медленно раздвигаться, открывая стеклянный купол, а над ним:
     – О боже! – воскликнул Лоренцо. – Что это? – Над ним возникло чистое изображение дна с мутноватой водой и плавающими стайками рыбешек.
     – Красиво? – довольный эффектом, переспросил наставник.
     – Очень! Что это?
     – Никто не знает! Эта зала появилась много веков назад, еще до первых императоров Могучего Рима. Тогда Остров был значительно больше. Веками море отбирает метр за метром его у нас. Теперь это уже не столь большой участок суши, многие дома ушли под воду. Много столетий назад подземную обсерваторию, из которой наблюдали за ночным небом наши предки, тоже накрыло толщей воды. Стеклянный свод укрепили умельцы и получилось это загадочное и красивое творение рук человеческих. Об этой зале не знает никто, кроме меня и теперь уже тебя, как и о подземном ходе.
     – А падре?
     – Никто, даже наместник Грегош, и я прошу тебя хранить эту тайну. – Пыркалаб помолчал, а затем, заглянув в глаза Лоренцо, сказал таинственно: – Мой учитель и правитель-воевода Константин, знал много больше чем я, но он ушел в пустыню Камр ал-кум и больше его никто не видел.
     – Почему ушел?
     – Так решил совет города – нам нужна защита более могущественного сюзерена!
     – Но воевода?.. О же мог остаться! Камр ал-кум – страшное место.
     – Да! Это место духов и джинов – мало кто возвращается оттуда. Даже татары боятся подходить к палисадам города с юго-запада! – согласно кивнул Богдан.
     – Дядя Самвел, тот армянин, что продает рапаны, рассказывал: эта «долина Духов» появилась во времена Всемирного Потопа. Там нечистая сила: джины Востока и Духи Запада подстерегают путника и забирают в чертоги Сатаны.
     – Легенд много, и одна из них гласит: однажды там пропал отряд ногайских кешиктенов! Был послан еще один отряд – и тот пропал! – Воевода усмехнулся. – С тех пор татары дали песчаной долине название Камр ал-кум. Иногда оттуда доносятся странные стоны и почти всегда дует сильный ветер.
     – Однажды с Гареком и Пиром мы были в ней! Там вздымаются песчаные пузыри и лопаются, издавая эти самые стоны. При нас лопнул пузырь и выбросил саблю и человеческую кость с черепом! – не удержался Лоренцо и, поняв, что проговорился, прикусил губу.
     – Ты без нашего ведома ходил в это опасное место? – нахмурился учитель.
     – На спор! Гарек заспорил с греком Митом и мы пошли. Простите учитель – дело чести!
     – Честь! – проворчал Богдан. – Честь защищают а не делают от ее имени глупости! – видно было, что Богдан не сердился и лишь пожурил его для виду. – Ну и что ж вы еще там видели? – тут же переспросил он.
     – Когда из пузыря вылетели кости, раздался стон и поднялся ветер. Затем, вдруг появилась старая престарая женщина, похожая на цыганку или гречанку и сказала: – Тебе много предначертано в этой жизни избранный и твой… – но мы не дослушали, уж очень она была страшная и убежали.
     – Нда-а! – почесал затылок Богдан. – Иногда мы называем Камр ал-кум – «Долиной смерти», а татары только «Долиной джинов» и именуют ее.
     – Нужно было не отпускать в «Долину…» воеводу Константина – он мог не выжить.
     – Потому и говорю о нем с почитанием, но как уже ушедшем в лучший мир, – вздохнул учитель. – Понимаешь?.. – он сам принял решение уйти, чтобы не оглядывались на него… Чтобы стали жить в новых условиях, под господарем Молдавским. – Богдан еще раз вздохнул и добавил: – Грядут новые тяжелые времена. Нас ждут нелегкие испытания и весь опыт прошлого и наши предки должны нам в этом помогать!
     – Видимо, моей новой родине не 20 веков, а намного больше? – вскинул брови Лоренцо, сделав вид, что продолжает восхищенно наблюдать за речным дном.
     – Ты умен не по годам! – усмехнулся наставник. – Но прошу: то, что ты видишь никто не знает и не должен узнать...
     – Кроме воеводы Константина! – закончил за него Лоренцо немного упрямо.
     – Кроме воеводы Константина! – эхом повторил наставник, улыбнувшись на его реакцию. – Но его нет в живых! А тебе, возможно, суждено открыть тайну нашего славного города.
       На эти слова, юноша отвел глаза от дивного зрелища и вполне серьезно ответил:
     – Может быть! По крайней мере, мне довелось недавно увидеть нечто, что было крайне удивительным.
     – Что именно?
     – Рогатых людей.
       Богдан хмыкнул, а затем немного натянуто улыбнулся:
     – Где?
     – Я видел их дважды. Вначале мне показалось, что я ошибся – это было на развалинах города богини Победы Ники.
     – Останках Никония?
     – Там! Точнее в храме. Мимолетнее видение, но очень явственное: я решил, что мне показалось.  Второй раз – глубокой ночью на стенах Генуэзской цитадели. Странные люди с рогами что-то внимательно изучали, уставившись в звездное небо!
     – Они тебя видели? – с чуть хрипотцой в голосе переспросил комендант.
     – Нет! Это длилось недолго. Рогатые вначале смотрели на звезды и на что-то указывали руками, но, затем, прошли к Южным воротам и скрылись в пустыне.
     – Думаю, тебе показалось!
     – Два раза? – недоуменно глянул на учителя юноша, но уловив в его голосе некую загадочность, кивнул, согласившись: – Может быть, но это произошло уже после того, как мы с Гареком и Пиром увидели в «Долине джинов» цыганку!
     – Неужели? После ее слов?
     – Да!
       Воцарилось непродолжительное молчание. Лоренцо рассматривал прозрачный потолок и проплывающих донных угрей и черных бычков, а пыркалаб Богдан все молчал. Наконец, он произнес с отеческой заботой в голосе:
     – Легенд множество – такие это места! Но не всем надо верить, а точнее: очень немногим!
     – Понимаю! – только и отреагировал Лоренцо – от него не скрылось замешательство и смена настроения у учителя, но тогда, он не придал этому особого значения.
       Еще несколько лет, внесли много нового в жизненный уклад города и самого Лоренцо. Он принял участие в нескольких сражениях против татар Буджакской орды и участвовал в битве при Ворскле в 1399 году 12 дня августа. Поражение Великого князя Витольда и гибель молдавского господаря Стефана Первого Мушата – врезались в память девятнадцатилетнего юноши на всю жизнь. Более того, где-то внутри он считал себя виновным в гибели своего сюзерена – так Лоренцо именовал молдавского господаря. Он был к себе явно несправедлив и спасение им же Богдана, а затем и самого Великого князя: он с пыркалабом и небольшим отрядом прикрывали отход Витольда на Киев, говорило о многом. Вовремя столь сложного, с дышащей в спину татарской конницы, противостояния, пыркалаб с Лоренцо потеряли почти весь отряд Монкастро. Мужество и воинское умение молодого неаполитанца, позволило великому князю достичь крепостных стен Киева и надежно укрыться за ними.
       Позже, Витольд искал своих спасителей, чтобы по достоинству наградить, но Лоренцо с раненным Богданом и остатками соотечественников уже держали путь в родной город. Домой они прибыли с невеселыми думами, но юноша получил богатый и жестокий урок: нельзя недооценивать противника. Именно это послужило причиной поражения более многочисленного войска Великого князя Витольда, от явно неравнозначного по силе, войска хана Тимура Кутлуга.
       Богдан поправился быстро и усилил тренировки Лоренцо и заново набранной наместником, дружины. Не исключено, что воины хана-победителя появятся у стен Монкастро.
       Предчувствие не подвело пыркалаба. Уже через месяц, а точнее на 38 день, на левом берегу Днестра у гирла, показались татарские всадники. Это был немногочисленный отряд, который, покружив по побережью и разорив небольшой рыбачий поселок, растворился, как и появился.
       Наместник Грегош облегченно вздохнул, но Богдан в тот же день вместе с Лоренцо отправился на Остров для встречи с командиром островного ополчения. О чем они говорили – знали лишь они. Лоренцо с несколькими ополченцами перебрались в шаланде на левый берег и поднялись на обрывистые кручи, возникшего несколько веков назад, мыса, получившего позднее название Отарык. Вдали, в наступающих сумерках, горела тысяча огней – орда пришла захватить город. Оставив троих ополченцев охранять шаланду, он с остальными, осторожно подобрался поближе к неприятелю. На расстоянии полета стрелы пасся табун лошадей, а на горизонте разгоралось зарево – горело село Роксоланы.

                ******
     – Не в этот раз! – изрек Богдан, наблюдая как осела пыль от татарской конницы.
     – И не в какой другой! – добавил Лоренцо, перебрасывая лук за плечо.
     – Верно! Хотя бед хан Тимур Кутлуг натворил немало. 
     – Главное отбить пленных, а там время покажет! – озабоченно произнес падре Гуго.
       Они наблюдали за отступившими войсками хана со смешанным чувством. Селения лежали в руинах, поля вытоптаны, разрушены припортовые постройки и разграблены склады, но крепость и Остров выстояли и спасли почти всех жителей, заблаговременно приняв, часть в цитадель, часть во второй двор, а часть за крепкие стены островных укреплений. Первый двор Монкастро носил лишь условный необоронительный характер, и был полностью разрушен. Но второй двор с толстыми дубовыми стенами, и удар в тыл ополченцев Острова с подоспевшими воинами нового молдавского господаря Юга Одноногого, отбросили татарские орды и те отступили с большим уроном, уводя полон. Стены второго двора спасли многие жизни, но дерево – не камень, оно имеет особенность гореть. И потому, взамен деревянных, Молдавский господарь Юга заложил каменные стены. Неподалеку от Сторожевой башни была вмурована каменная плита, которая до наших времен гласит на греческом языке, что стена заложена в 1399 году при господаре Юге.
       Возвращаясь к событиям тех времен и их героям, напомню: полон был немалым и его освобождение стало основной задачей для пыркалаба и его воспитанника.
     – Я с сотней островных ополченцев незаметно иду за ними? – вопросительно посмотрел на пыркалаба Лоренцо. Он с падре и военным наставником стояли на обрывистом берегу, а вдали виднелись дымящие развалины Роксолан.
     – Давай! – кивнул Богдан. – Наши отряды следуют на отдалении. Как разузнаешь все, шли гонца, ударим в неожиданный для татар момент.
     – Берегите себя, сын мой! Не беспокойте мое старое сердце! – по-отечески попросил Гуго.

                *****
                ***
                *   
       Татарскую конницу влекло в степи и она, словно потоки воды растеклась по причерноморской равнине. Грабить уже было некого: десяток сел уничтожены по пути к городу. Тимур Кутлуг – любимец Тимура Великого, победитель непобедимого князя Витольда, потерпел неудачу под стенами Монкастро.
     – У-у! Злой город! – прошипел, словно змея, хан.
       Когда он был в таком настроении к нему боялись подходить даже приближенные особы. Начальник кешиктенов (гвардейцев), появился у входа в шатер и нерешительно постояв несколько секунд, отодвинул полог. Уже внутри, быстро став на колени, он ткнулся лбом в ковер и замер. Тимур недобро улыбнулся и сказал, сверкнув глазами:
     – Витольда победили, чтобы сломать зубы о Монкастро?
     – О надежда Аллаха и любимец Всемилостивейшего и Всемогущего пророка нашего Мухаммеда, неверные оказались слишком хитры, словно лисы, и слишком коварны, словно ехидны, их стены – слишком неприступны… а наши непобедимые кешиктены – слишком устали в битвах с Кара-ханом (Витольдом). У нас большой ясырь и много воинских трофеев – наши жены получат множество подарков, а дети насладятся сладостями…
       Вошедший воинский сановник говорил бы еще, но хан Тимур прервал его:
     – Сколько пленных?
     – После разгрома Витольда в Кафу отправили двадцать шесть раз по сто крепких рабов а, пограбив селения, захватили еще шесть раз по сто мужчин, девять раз по сто молодых женщин и красивых девушек и двадцать семь раз по десять мальчиков….
     – Завтра пересечем Днестр в районе лимана у моря и уйдем на Солдану. Рабов продадим в Кафе! – Хан сделал паузу. – Не всех продадим – оставим девушек для гарема. Выберешь десять самых красивых, отдам их наставнику, хану всех ханов – Тимуру Великому.
     – Воля светлейшего и мудрейшего Повелителя степей и…
     – Иди! – прервал его хан, махнув рукой.
       Начальник кешиктенов пятясь вышел из шатра.
       Наутро передовой отряд татарской конницы по мелководью лимана (ныне Хаджибейский лиман) без особых препятствий переправился на другой берег, за которым начинались бесконечные степи пересекаемые массой речушек и озер. Прибрежные заросли тростника и холмы, не дали возможность осуществить переправу всей орды и само действо затянулось. Хан на великолепном степняке, явно с примесью арабской породы скакунов, ехал в окружении десятка телохранителей и зорко всматривался в противоположный берег. Ничего подозрительного не обнаружив, он пришпорил коня и в доли минуты оказался в центре переправы: его охрана последовала за повелителем. Уже на другом берегу, спустя пол часа, наблюдая за подтягивающимися войсками, хан Тимур почувствовал неладное. На правом берегу, где готовились к переправе последние отряды охраны полона вместе с невольниками, послышался нарастающий гул. Со всего разгона в тыл отрядам врезалась конная сотня ополченцев Лоренцо. Словно смерч, обрушилась она на опешивших воинов хана и ударила в мечи и сабли. Обезумевшие кони и всадники искали спасения в воде и тонули десятками. Бессильно наблюдая за невиданным по дерзости нападением, хан Тимур нагайкой хлестнул приближенного темника и завопил:
     – Собаки! Вы ни на что не годны! Живьем сварю! Все на тот берег защищать ясырь!
       Испуганные командиры, собрав всех кого можно было собрать, а это около пяти сотен всадников, бросили их назад к переправе. Но в это время из зарослей камыша зажужжали стрелы. Туча стрел вырвалась в надводный простор и ударила в скопление татарской конницы. Все вокруг заколыхалось, забурлило от копыт животных с всадниками пытавшимися переправится назад, на помощь охране невольников. Вопли, проклятия и воды лимана стали постепенно приобретать розоватый, а затем, и вовсе красный цвет. Ржание лошадей бившихся в предсмертных судоргах, крики командиров и жужжание стрел… смертельное, беспощадное жужжание стрел. Человек двадцать татар в отчаянии бросились с саблями на полон: изрубить, но не отдать. Лоренцо сердцем почуял возможность такой ситуации и с несколькими ополченцами сняли стрелами ретивых кешиктенов хана. А сам Тимур в бессильной ярости, выхватив саблю, снес голову приближенному – тому самому командиру, который накануне вечером докладывал о состоянии дел в войске.
     – О Аллах! Аллах Всемилостивый и Всемогущий!.. За что караешь верного слугу своего?
       Причитания не помогли хану – полон был полностью отбит. Воды лимана были укрыты трупами татарских воинов, а Тимур вдруг понял: и эту битву он проиграл. И не только проиграл – он потерял весь ясырь. Что такое пять сотен ополченцев Монкастро? Мелочь, для татарского войска, но они словно легендарные 300 спартанцев, некогда остановившие Ксеркса у Фермопил, стояли на противоположном берегу и сопровождали тучей стрел, а с ней и множеством смертей тех, кого Тимур безуспешно пытался бросить на смельчаков, чтобы отбить пленных. Рискуя лишиться головы, командующий конницей казахов, Ахмет-паша подскакал на взмыленном жеребце и, спрыгнув на землю, произнес, слегка преклонив колени.
     – Ясырь потерян – нам его не отбить! Утрачены также лошади часть обоза!
       Это понял и хан, но сдержал себя: Ахмет-паша – любимец Тимура Великого, с ним нужно обращаться с уважением.
     – Вижу! – кивнул он в ответ. – Плохой город Монкастро! Будет на то воля Аллаха Всемилостивейшего и Всемогущего – вернемся. А сейчас на Кафу! – Слова хана были восприняты, как приказ прекратить бой. Орда ушла несолоно-хлебавши.
      Из рабства были освобождены почти две тысячи жителей Монкастро, селений и довольно крупной крепости Роксолан. Смех, слезы, крики радости и горестные слова о тех, кто пали при разорении жилищ – все это слилось в один людской гомон. Ополченцем удалось захватить большой табун лошадей и часть обоза с награбленным добром.
     – Ты великое дело совершил: вернул кормильцев и матерей – детям, а детей – родителям! – растроганно произнес Богдан и обнял воспитанника.
     – Я – былинка в поле! Мы это сделали сообща! Без такого доблестного командира, как вы – нам не справиться бы с татарами! – отреагировал Лоренцо, подсаживая девчушку на свою лошадь. Там уже сидело двое мальчуганов – лет по девять отроду.
     – Что не заносишься – хорошо, но я слабо верил в успех! – признался пыркалаб. – Думал не получится! Так что этот народ должен по праву гордиться тобой.
     – На этом и закончим! – рассмеялся Лоренцо, поняв, что ему не переубедить воспитателя. – У наших страдальцев есть дела поважнее, чем гордиться мною.
       Но он был не прав. На обратном пути, у каждого селения отделялись группы людей, и прежде чем уйти, говорили много теплых слов в адрес Лоренцо, Богдана и всех ополченцев-освободителей. Посовещавшись между собой, друзья решили, оставив пятьсот лошадей ополченцам, остальных (около 3000) вместе с захваченным обозом, раздать возвращавшимся из плена людям, чтобы хоть как-то помочь восстановить сожженные татарами дома и уничтоженные поля посевов. Такой великодушный жест, был по достоинству оценен и на причерноморской земле стали рождаться и распространяться легенды о Рыцаре Монкастро и его учителе – Богдане Великодушном.
       Татары еще предприняли несколько попыток осадить Монкастро и пограбить причерноморские селения, но Лоренцо и Богдан с немногочисленным, но боеспособным и закаленным в сражениях войском – встали непреодолимой преградой на пути захватчиков.
       Нелегкий, 1406, год клонился к закату. Западная Европа пребывала в нестойком мире, а Центральная и Восточная ее части, зализывали раны, вынашивая новые планы по переделу территорий. Великий князь Витовт решал текущие вопросы в построении своего княжества и опять вошел в конфликт со своим зятем, Московским каганом Василием. Впереди предстояли противостояния с хитрым и своенравным ханом Московии. В феврале 1407 года, нарушив нестойкий мир, он захватит Одоев; в ответ каган сожжет Дмитровец. Будет заключен новый договор о перемирии, который принесет Великому князю желаемый итог. За ним останется Одоев, а московский ставленник в Новгороде, бывший смоленский князь Юрий Святославич, лишится своего наместничества: Новгород примет нового правителя – Мстиславского князя Лигвения-Семена – ставленника Витольда. Однако, все это еще впереди, хотя в воздухе уже витало напряжение… назревала гроза, которую могли ощущать лишь самые изощренные умы того времени. Мир замер в ожидании чего-то грандиозного – на грани Апокалипсиса. А пока, Северное Причерноморье, казалось бы стоящее в стороне от событий, принимало самое деятельное участие в скрытых течениях интересов сильных мира сего.
       Лоренцо возмужал, а Богдан и падре Гуго постарели. Учителя все больше грели старые кости у огромного камина в Генуэзском замке, а молодой воин выполнял за пыркалаба множество неотложной работы. Богдан несколько раз изъявлял желание уйти с поста коменданта крепости, но всякий раз наместник Грегош, а один раз и сам Молдавский господарь, Александр I, по прозвищу Добрый, уговаривали его остаться. Именно в 1406 году в Монкастро, все чаще называемом местными жителями Четатя Албе, произошло два события, заставившие Лоренцо взглянуть на мир несколько другими глазами, и пересмотреть свои устремления на жизненном пути.
       Нужно отметить: ничто не чуждо было нашему герою, а такое волшебное понятие, как любовь, задело и его сердце. Дочь восточного купца Али Мухаммеда бен Юсуфа, Зейда, стала той единственной, кто овладел его мыслями и сердцем. Благочестивый христианин, незаконнорожденный сын королевы неаполитанской Джованны: впрочем, он об этом еще толком ничего вразумительного от падре Гуго не узнал, влюбился в девушку другой веры. Падре, узнав о таком кощунстве, надолго слег с болезнью головы, а пыркалаб Богдан, крякнув, сказал:
     – Если любишь, вера и принадлежность к другому народу – не важны.
       Купец Али возил шелка из Китая и благовония из Дамаска. Дочь его, Зейда, прибыла с отцом в Монкастро не от хорошей жизни! Вождь одного из племен бедуинов Фатих аль Камаль, увидев однажды Зейду в лавке отца в Дамаске, возжелал взять женой в свой гарем. Али любил дочь и ее будущее видел с принцем, но не с бедуином. Но Фатих аль Камаль не на шутку влюбился в девушку и даже предпринял попытку похитить Зейду. Купец должен был уезжать в Китай за шелками и не мог оставить в Дамаске на год дочь – была вероятность ее больше не увидеть. Али решил взять девушку с собой в Монкастро, где у него были друзья, из которых, пыркалаб Богдан – слыл первым.
       В тот день, когда причалила галера купца Али к в порту города, стал для Лоренцо особенным. Он впервые увидел Зейду, угадав под прозрачной накидкой удивительно нежное создание. Любовь поразила их сразу, причем, обоюдно. Красивый рыцарь и прекрасная восточная девушка – это сюжет романтического повествования для любого сколь-нибудь значащего трувера того времени. Али уехал в Китай, а Зейда осталась под присмотром пыркалаба Богдана. И конечно же эти два юных создания отдались своей страсти, правда, не нарушая норм морали общества того времени.
       Очередная прогулка влюбленных состоялась на развалинах, уже означенного мною города Никония, точнее, на берегу, возле Храма богини победы Ники.
     – Расскажи о себе! – попросила девушка, сидя задумчиво на песчаном берегу и машинально бросая небольшие камешки в воду.
     – Тебе так хочется, любовь моя? – нежно взял ее руку в свою Лоренцо.
     – Очень! – улыбнулась Зейда и погладила его пальцы, просительно заглянув в глаза любимого.
     – Хорошо! Со мной все просто: я – сын родителей, которых никогда не видел. Непослушный отпрыск неизвестного отца, предположительно, вполне знаменитого, и любящий сын матери, которую Господь давно призвал к себе! – Он усмехнулся. – Моими воспитателями и добрыми друзьями стали два человека: падре Гуго и пыркалаб Богдан. Это мои два отца и ангела-хранителя. Все, чем стал – я обязан только им.
     – Грустно не знать своих родителей, но они у тебя есть – это два таких прекрасных человека, как отец Гуго и рыцарь Богдан.
     – Да, радость моя! И я счастлив! Будучи совсем маленьким, я все допытывался: где мои мать и отец, а теперь мне это уже не столь интересно…
     – Не говори так! – быстро прижала к его губам свой пальчик Зейда! Не говори так – Боги услышат!
     – Они не только слышат, но и видели все эти годы, как я рос! – улыбнулся Лоренцо, целуя изящную ручку любимой.
     – Аллах – Творец, он нас испытывает, чтобы мы лучше понимали свое предначертание и ценили жизнь! – серьезно отреагировала Зейда.
     – Боги на меня не обижаются, раз послали такое прелестное создание!.. – рассмеялся Лоренцо и обнял девушку.
     – Они нас любят, потому что мы любим их! – согласно кивнула Зейда и ее губы нашли его губы.
       Целуя любимую, Лоренцо невольно устремил глаза на Храм и… и увидел рогатого человека. Он стоял, почти не прячась возле огромного дерева акации и внимательно наблюдал за влюбленной парой. Заметив, что молодой человек его обнаружил, странный субъект мгновенно исчез.
       Лоренцо нежно отстранился от Зейды и, не разжимая объятий, внимательно стал осматривать развалины Храма. Он был уверен, что в этот раз точно видел странного двурогого – ему даже показалось, что листья акации колеблются и скрывают неизвестного субъекта.
     – Что-то не так? – почувствовала возникшее напряжение девушка.
     – Все хорошо, любимая! – не стал пугать ее увиденным Лоренцо. – Вспомнил! Учитель Богдан просил меня проверить пустыню: недавно пропали две лошади и корова.
     – Я мешаю тебе выполнять свои обязанности? – произнесла она несколько огорченно.
     – Нет, моя любовь! Сегодня наш день, но давай вернемся в замок, я переговорю с учителем: нужно усилить охрану южной стены цитадели и палисадов.
     – Я уже налюбовалась этой красотой и с удовольствием сделаю, все что ты скажешь!
     – Прекрасно, сокровище мое, а сюда мы вернемся через несколько дней!
       Им не пришлось возвращаться к развалинам Никония и Храма – утром Зейда исчезла. Никто из прислуги и воинов ее не видел, лишь служанка Мария, поведала отрывисто и сбивчиво.
     – С первыми лучами солнца, за окнами подняли пронзительную возню воробьи. Они так кричали, что разбудили нашу любимицу. Я вышла их разогнать, а когда вернулась, увидела пустую кровать. Вначале, я подумала, что она удалилась на террасу подышать свежим воздухом и вознести молитву своему богу, но Зейды нигде не было!
       Первое, что пришло на ум – порт! Зейду могли похитить люди князя-бедуина и попытаться по морю переправить в Аравию. Но на причале стояло всего несколько бригантин и галера, да пришвартовалась еще одна бригантина, судя по парусу, из Генуи. Начальник порта, заверил, что с утра ни одно судно не выходило из гавани.
        Осматривая лабазы, склады и крытые фелюки, Лоренцо заметил, как с прибывшего судна на причал сошли монах и слуга – внушительного вида, воин. – Странно! – мелькнуло в голове. – Если это священник, то с ним должен быть церковный служка, а не этот великан. Проходя мимо, он услышал вопрос – тот адресовался ему:
      – Скажите, ваша милость, как пройти к коменданту этого удивительно красивого города?
     – Вы имеете ввиду коменданта замка? – учтиво переспросил Лоренцо!
     – Да, ваша милость! Его!
     – Я проведу вас!
     – Храни вас Бог и Дева Мария за вашу учтивость, сын мой! – поблагодарил священник и они направились к Богдану. По дороге, озабоченный мыслями о Зейде, Лоренцо молчал, а прибывший гость только и сказал, что его зовут падре Буше, а его спутника – Паоло. Уже в Генуэзском замке, молодой человек учтиво откланялся, представив священника учителю и отправился на поиски любимой.
       К сожалению, ни первый, ни второй, ни десятый дни – ничего не принесли. Были проверены Остров, левый берег левого рукава реки, развалины Никония с Храмом и все возможные уголки округи. Лоренцо был в отчаянии. К концу десятого дня, уединившись с Богданом, он рассказал об увиденном на развалинах древнего святилища рогатом существе. Учитель повел себя очень непонятно. Он взялся за голову и вымолвил обескураженно:
     – Боюсь, что они ее выбрали!
     – Кто и кого выбрал? – недоуменно посмотрел молодой рыцарь: его сердце похолодело.
     – Таинственный подземный народ!
     – Что за народ?
     – Это тайна, от знания которой, одни беды!
     – Учитель, вы мне ничего не говорили…
     – Ради твоей безопасности, – прервал его Богдан. – Но вижу, настало время рассказать, иначе мы никогда не увидим Зейду и… – он замолчал заглянув в глаза любимцу-воспитаннику, – впрочем, отец Гуго тебе расскажет, кое о чем другом, а я поведаю вот что:
 
продолжение следует: