Рыжик Глава 9

Я приказала Рыжику налить чай нам обеим. Принеся из спальни большой клетчатый плед, завернулась в одну его часть, оставив вторую рабыне. 
Подав чай, Инна с моего разрешения села рядом и накинула плед на голое, покрытое мурашками тело.
-В ту роковую летнюю ночь Давид последовал за мной. Он и спас меня от четверых ублюдков, которые наверняка бы разделались с подростком после издевательств и насилия.
Я шла по пустынной плохо освещённой улице. Со мной поравнялась машина, опустилось стекло и насмешливый голос спросил:
-Кроха, не желаешь прокатиться?
Я не ответила и ускорила шаг. Мне стало не по себе: страх подкатил лёгким головокружением, руки, вцепившиеся в ремешок сумочки, задрожали. Убедив себя, что машина сейчас уедет, я попыталась успокоиться. Но автомобиль с нахальными пассажирами, напротив, не спешил уезжать, тащась за мной в темпе моего шага.
-Девочка, что не отвечаешь? – в машине засмеялись, – Боишься? Мама разве не учила не ходить одной поздно?
Последняя фраза была сказана с ехидством. Моим ответом было молчание и ещё более ускоренный шаг. Удары сердца участились. Мне захотелось по-скорее забежать в спасительную и светлую квартиру, до которой оставалось метров пятьсот.
Но вместо спасения меня пронзил ледяной ужас, когда машина преградила дорогу, и из неё вышли четверо лиц кавказской национальности с крайне неприятной наружностью. Я почти не помню их лица – в сознании осталось впечатление уродливости. Они мгновенно окружили меня, не дав опомниться. Один схватил за руку, а другой вытащил нож, заблестевший в свете фар. Я закричала, за что и получила удар в живот. Согнувшись, инстинктивно попыталась от-ползти на дрожащих от боли конечностях, чем вызвала хохот.
Меня грубо рванули за запястье наверх, вывернули руки. У моего лица оказалась острая сталь. Тихо заскулив и дрожа от страха, я сделала ещё одну слабую попытку вырваться.
-Не дёргайся, - прошипел один, с ножом.
-На*я она нам?! Страхолюдина ж! – заржал второй.
-Пойдёт скотинка на разок! – оценил третий, а четвёртый, державший меня, стал рвать кофточку.
-Отпустите! – заверещав, я стала вырываться, пинаться наугад – мои глаза застилала пелена слёз – а на меня посыпались удары, угрозы и оскорбления.
-Эта шлюха строит из себя недотрогу!!!
Через несколько минут я упала на асфальт, захлёбываясь кровью, не в силах больше сопротивляться. Боль и стыд охватили моё сознание, я почти отключилась, как мне под нос ткнули какой-то пакет, ноздри обожгло, я чихнула и закашлялась, потом постаралась не дышать. Когда пакет исчез, с меня сорвали бюст и стали лапать… За… Наиболее интересные части тела, бесцеремонно, сопровождая это сальными шуточками и циничным хохотом. Я безвольно рыдала, ощущая то одни руки, то другие на своём тельце. Не знаю, сколько это продолжалось и чем бы закончилось, но…
Когда меня потащили в машину, зазвонил мой мобильник. Это придало мне сил – в желании ухватить телефон я возобновила сопротивление. Мой отчаянный крик разлетелся по всей округе, когда один из насильников случайно нажал на «ответить», вырывая у меня телефон.
Через пару жутких минут, показавшихся мне вечностью – о них умолчу – Давид уже был на месте, раскидав мучителей в разные стороны.
Найдя в себе силы отползти из эпицентра драки, я забилась в какой-то угол, вытирая расцарапанными руками окровавленные губы. Меня трясло. Поскуливая и всхлипывая, я сперва наблюдала, как мужчина с глухим рычанием превращает в мясо напавших на меня. Но не выдержала жуткой картины: зажмурилась, твердя себе, что это дурной сон. Потому что боялась, что они победят моего защитника числом, а затем казалось, как только Давид разделается с этими подонками – он убьет и меня.
В какой-то момент стало очень тихо. Только тогда мои глаза открылись. Мутным взглядом я обвела разбитую машину, осколки стекла, четверых насильников – ни один из них не шевелился. Давид флегматично достал из кармана джинс носовой платок, вытер окровавленные кулаки и подошёл ко мне.
-Пожалуйста, не надо, - дрожащими губами прошептала я, умоляюще глядя на него, снизу вверх.
Мужчина приблизился вплотную. Мои заплаканные глаза уходили от его какого-то злого, беспристрастного взгляда. В нос ударил запах спирта, крови и пота.
-Не надо что? – спросил он спокойным ровным тоном, будто ничего не произошло. Словно, он не убивал никого минуту назад. В ответ я лишь разрыдалась, каждую секунду нервно всхлипывая и вздрагивая, не зная, чего ожидать.
Моя истерика прекратилась так же резко, как и началась. Внезапно затихнув, я спросила бесцветным голосом:
-Они мертвы?
-Нет. Смерть для них слишком простое искупление, - Давид презрительно сморщился.
У меня не было слов. Не было эмоций. Не было мыслей. Не было слёз. Ничего. Я сидела на пыльном, остывшем асфальте, глядя на разбитую машину перед собой, не ощущая ни боли, ни смущения из-за одежды, представляющей собой рваные клочки.
-Эй, - тихо позвал Давид, поднимая меня за плечи.
Я тут же обмякла в его руках, позволяя крепко, но бережно обхватить меня за талию. Держа моё измученное тело, мужчина поднял уцелевший мобильник и кому-то позвонил. Мне не было не слышно его разговора, моё сознание пребы-вало где-то не в этой реальности. Я ощущала только сильное, тёплое плечо, в которое уткнулась чуть ли не всем своим съежившимся телом. Вернул меня в бытие звук подъезжающих машин. Из одной вышло двое людей, запихав тех уро-дов в салон, а в другую Давид аккуратно усадил меня.
В авто я молчала, даже не интересуясь, куда меня везут. Стало безразлично происходящее.  Из памяти стёрлись слова, сказанные Давидом в машине. Утешал? Ругал?
А привёз он меня в свою квартиру. Мне не приходилось бывать здесь ранее. Поэтому, я осматривалась, топчась на месте в длинном освещённом коридоре. Правда, с невероятным безразличием, где-то на подсознании отмечая мелочи. В минималистичном мире Давида преобладали тёмные оттенки и некая отчуждённость. Пустота ощущалась в каждой детали, чётких строгих линиях и гладко оштукатуренных, покрашенных стенах.
-Проходи, - мужчина взял меня за руку.
Сделав ещё несколько шагов, скорее по инерции, я остановилась.
-Проходи-проходи… Не стесняйся, - мой спаситель, слегка подтолкнув меня к двери из тёмного дерева, ведущей в ванную, открыл её передо мной:
-На керамической полке чистое полотенце, - позже мне довелось узнать, что этот человек меняет полотенца и постельное бельё ежедневно.
Я кивнула в ответ и зашла в ванную комнату. Водные процедуры всегда действуют на меня умиротворяюще, и увидев удобную душевую кабинку, я не-сколько воспарила духом, но…
Зеркало предательски вернуло на землю, отразив опухшее лицо, изуродованное ссадинами, синяками и мелкими порезами. Распухшие губы всё ещё кровоточили и дрожали.
Каждое движение приносило боль, но всё же, постанывая и всхлипывая, я с трудом из-за вывихнутой руки освободилась от разорванных джинс и подставила избитое тело под тёплые струи из душа. Вода смыла с тела грязь и кровь, но из моей души печаль и позор не вытравила. Казалось, мне станет легче, но душ превратил меня в размазню, скулящую от жалости к себе.
Завернувшись в кипельно белое, отутюженное полотенце, я не решалась выйти ванной до тех пор, пока не услышала взволнованное:
-Ты собираешься выходить?
Глубоко вздохнув – отбитые лёгкие отозвались болью – медленно вышла, пытаясь укутаться в полотенце так, чтобы ни один кусочек тела не открылся взору. 
Смерив меня ястребиным взглядом тёмно-зелёных глаз, мужчина изрёк:
-Поищу тебе что-нибудь из одежды, а ты пока проходи на кухню – по коридору налево.
Кухня оказалась просторной и функциональной, выполненной в бежево-чёрных тонах. Никакой вычурности. Ничего лишнего. Только необходимые предметы, сделанные из металла или пластика, камня или дерева, и правильных геометрических форм.
«У этого человека вся жизнь такая… Монохромная, строгая?».
-Надень эту рубашку. На тебе она будет как платье, - Давид кинул на стул чёрную мужскую сорочку и ушёл с кухни.
Хромая, я подошла к стулу, взяла шёлковую одежду в руки. Уже не удивляло, что она тёмная и идеально выглажена. От ткани пахло едким стиральным по-рошком.
«Интересно, кто ему рубашки стирает и гладит?».
-Стиральная машинка и утюг, - донеслось из коридора, - Ты оделась?
«Боже, неужели вслух?!»
Не обращая внимания на боль, я мигом надела рубашку и застегнула пуговицы в доли секунд, хотя обычно не дружу с ними, и сконфуженно ответила:
-Оделась...
Мужчина вернулся на кухню. Несмотря на обстоятельство он насмешливо улыбался, чем сильно смутил меня - аж взгляд отвела.
-Присядь, - Давид кивнул на стул.
Я села, наблюдая, как он достаёт из холодильника кастрюлю, ставит её на плиту, наливает воду в электрочайник.
-Наверное твоя мама сходит с ума от беспокойства, - тон мужчины был осторожным.
-Меня никто не будет искать, - отрешённо промолвила я.
Давид остановился. Отложил спички, которыми хотел зажечь конфорку и запоздало спросил, кивнув на кастрюлю:
-Борщ будешь?
-Нет.
-Почему не станут искать?
-Слишком заняты своими делами. Давай не будем об этом?
Давид посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом.
-Хорошо. Не будем, - медленно произнёс он.
Повисло неловкое молчание. Я сидела на невысоком, причудливо изогну-том стуле, а мужчина стоял напротив, сложив руки на груди.
«Когда он переоделся?».
На нём были только спортивные штаны. Я не могла отвести взгляда от сильных накаченных рук, от пресса... На тренированной груди был искусно изображён орел с растопыренными крыльями и когтями. Эта татуировка завораживала… На мужчине не было ни царапины – лишь разбитые костяшки пальцев напоминали о случившемся.
«В зеркало, наверное, вечность смотреться не смогу…. Почему он разглядывает с таким…  любопытством? Или мне кажется? Или что это?».
Резко прозвучал звонок в дверь. Я вздрогнула.
«Наверное, некрасиво спрашивать, кто пришёл?». Мне стало страшно от осознания скудности имевшейся у меня информации о спасшем меня человеке.
Давид пошёл открывать дверь и через пару минут вернулся на кухню с каким-то широкоплечим темноволосым мужчиной. Завидев мою быстро нарастающую панику, хозяин квартиры тут же пояснил:
-Это врач. Он осмотрит тебя.
-Нет! – пришедший мужчина посмотрел на меня, вскочившую со стула, оценивающе-вдумчивым взглядом и не двинулся с места, в отличии от Давида.
-Дарина, мы не причиним тебе зла, - с этими словами мужчина очень медленно приблизился ко мне.
-Не подходи! – я выставила вперёд руку.
«Врач» пожал плечами:
-Может, не сейчас? Давид…
Тот сделал шаг назад, оглядывая меня так же задумчиво, как «врач».
-Кажется, они накачали её наркотиками… Дарина, были какие-нибудь шприцы, порошки или что-то такое?
-Да… Какой-то порошок… Нос обожгло.
-Ясно, - процедил Давид.
«Врач» спросил:
-Когда мне приехать? Сейчас бесполезно.
-Я позвоню, Стёп. Извини, что поздно потревожил, - Давид проводил гостя.
Когда он вернулся на кухню, то застал меня рыдающей от боли в теле, страха и пережитых унижений. Судя по всему, отступил эмоциональный барьер, возникший в машине. И теперь эмоции грозились поглотить меня, свести с ума, казнить не хуже самого жестокого палача.
Мужчина сел рядом со мной на пол, прислонившись спиной к стене, но трогать не стал. Я сама прижалась к нему, громко плача и не понимая, почему так страшно, так больно, почему хочется выть…
-Что… Они… Сделали… Со… Мной? – заикаясь, задыхаясь, захлёбываясь слезами, выдавила я. –Что… За… Нарко… Тики…?
-Скорее всего, кокаин, - Давид утешающе погладил меня по голове. Его ответ прозвучал отрешённо.
Мы долго так сидели. Он молчал, слушал мои рыдания. Спустя время, когда слёзы у меня иссякли, мужчина произнёс со злостью:
-Они за это поплатятся.
Я не ответила, обессиленно повесив голову.
-Пойдём, - Давид встал и протянул руку мне.
-Куда? – я не спешила подниматься с пола.
-Уложу тебя спать…
-Не хочу…
Мужчина вздохнул, не терпя возражений, аккуратно поднял меня за плечи и отнёс в спальню. Открыв ногой раздвижные двери, Давид перенёс меня в самую, наверное, личную часть его загадочной, но стильной квартиры.
Спальня не оправдала моих ожиданий касаемо тёмных оттенков. Напротив, преобладал белый цвет, а освещение создавало впечатление, как будто стены и потолок озарены солнечным светом. Удивила круглая кровать, на которую мужчина бережно положил меня, укрыв одеялом. Затем он выключил основной свет, оставив только у кровати.
-Попробуй уснуть, - Давид открыл дверь.
-Не уходи…
-Дарина, я пьян, в ярости, я выпустил на свободу зверя, живущего внутри меня, а ты просишь не уходить? – тихо произнёс он.
-Пожалуйста… Иначе, сойду с ума в одиночестве.
Мужчина поколебался некоторое время, но всё же присел рядом на кровать.
-Поспи. Хочешь, выключу свет?
Отрицательно покачав головой в ответ, я нерешительно коснулась руки Давида.
-Спасибо, что спас меня…
-Не благодари, - сухо произнёс мужчина.
«Наверное, лучше его не донимать. И так проблем доставила».
Я последовала совету Давида, попробовав уснуть, вот только, когда за-крыла глаза, произошедшее явилось неприглядными картинками, разрывая душу. Проиграв борьбу с ними, прошептала:
-Мне не уснуть…
Ответа не получила. Мужчина крепко спал, расположившись недалеко от меня. Накрыв его одеялом, я встала с кровати и вышла из комнаты.
На кухне позволила себе нагло похозяйничать: налила чай и стрельнула из холодильника шоколадку.  Я села на стул спиной ко входу и, уже доедая сворованное, услышала над ухом чуть насмешливое:
-Вот она – твоя благодарность за спасение.
От неожиданности подпрыгнув, я промямлила:
-Мне не спалось и захотелось есть…
Стало неловко.
-Расслабься. Всё нормально, - Давид улыбнулся. – Раз уж ты здесь шмон навела, свари-ка мне кофе, а? Умеешь?
-Умею, - быстро кивнула я и встала со стула, готовая хоть как-то отблагодарить мужчину.
-Кофе вон в том отделении, сверху, - прищурился Давид.
Я посмотрела на полочку, до которой с трудом дотянусь, на длину рубашки, снова на полочку, и нахмурилась. Но вызов приняла и баночку с ароматными перемолотыми зёрнами достала.
-А турка в нижнем, под разделочным столом.
Я шумно вздохнула, понимая, что, если наклонюсь, снова засвечу все прелести. Тем не менее, повернувшись боком, достала турку. Посмотрела на Дави-да уничтожающим взглядом.
Мужчина подавил смех:
-Извини. Это не специально.
Я молча сварила кофе, злясь и сопя. Но, хоть я и надулась, в глубине души нашла ситуацию забавной. Почему-то мой спаситель больше не вызывал недо-верия. Все мои опасения ушли.
-И вправду умеешь, - удивился Давид, пробуя напиток на вкус. – Где ты так научилась?
-Сама люблю кофе, - пожала плечами я.
-Ни одна моя…р…эм… девушка… не умела варить кофе. Представляешь?
-Ужас, - искренне посокрушалась я.
Мы замолчали. Давид пил кофе, я грызла ноготь. Молчание никто не нарушал. «И правда, о чём нам говорить? О случившемся? О моих чувствах к нему? О кофе?».
-Yemen Mokha… Понтовщик?
-Ценитель, - укоризненно поправил Давид.
-Этот сорт кофе, скажем так, на любителя…
-Какой же сорт предпочитает «мисс не любитель»?
-Арабика. Paulig.
И снова воцарилась неловкая тишина. Я клевала носом, но ложиться упор-но не желала.
-Тебе бы поспать, - заметил Давид.
-Не усну.
-Ты не можешь не спать. Рано или поздно тебя срубит, – уговаривал он тихо, ласково.
-Вот как срубит, так и пусть… - упрямствовала я.
-Из-за этого можно сойти с ума.
-Пусть.
-Дарина, - мужчина взял меня за руку. – Тебе сейчас больно, но эта боль пройдёт. Со временем. Не нужно ставить на себе крест. Ты ни в чём не виновата.
-Виновата! – вырвав руку, я вскочила со стула и хотела уйти, но мужчина не дал мне этого сделать.
-В чём? – спокойно спросил он.
«В том, что люблю тебя! В том, что полная идиотка! В том, что мне нужно бежать, бежать отсюда, пока я не наделала каких-нибудь ещё глупостей!».
-В том, что отказалась от такси… - слёзы непроизвольно покатились из глаз.
-Шшшш. Тихо. Я здесь. Всё позади, - Давид обнял меня.
Я уткнулась ему в плечо, рыдая без остановки.
«Мне не легче, от того, что ты здесь. Мне стыдно! Мне больно осознавать, что ты видишь меня такой!».
-Посмотри, на кого я теперь похожа? И так не Скарлетт Йохансон или Анджелина Джоли, а тут теперь и…
-Это пройдёт, - было видно, что мужчина не знает толком, как меня успокоить.
Я и сама бы рада была затихнуть, но не получалось. Дело принимало истеричный оборот.
-Я… У.. Ужас…нааааа…
Давид пробормотал что-то вроде «успокоительного у меня нет, и я об этом пожалею, но…», встал со стула и куда-то вышел. А вернулся с бутылкой коньяка. Налил прямо в кружку из-под кофе, где-то с пол кружки и сказал:
-Пей.
-Н-не будуууу… Я не пью.
-Пей!
Мужчина посмотрел на меня так, что я залпом проглотила обжигающий, неприятный напиток. Поморщилась, закашлялась. В желудке потеплело, в голове моментально исчезли все мысли. А спать захотелось ещё сильнее.
-Вот и славно. Главное, чтобы ты не приняла алкоголь за решение всех насущных проблем, - с этими словами Давид отнёс меня обратно на кровать, укрыл одеялом, и я провалилась в сон, полный мучительных кошмаров.
Утро наступило как-то резко и неожиданно. Именно наступило на меня, вызывая тупую боль в голове, в теле, в душе. Воспоминания придавили меня к кровати, а невыносимая боль пыталась отправить в нокаут. Я захныкала.
Давид, сидевший рядом, даже не повернулся, держа в руках пустую бутылку из-под коньяка.
-Я хочу умереть, - жалобно простонала я.
-Не поверишь, я тоже, - мрачно ответил мужчина.
-А… Давааай умрём вместе?
-На тебя всё ещё алкоголь действует? – спаситель всё же повернулся ко мне.
Я прикрыла глаза.
-Дарина, нужно жить дальше.
-Тебе или мне?
-И тебе, и мне.
-Зачем?
-Затем.
-Отлично пояснил.
Давид что-то поднял с пола. Это оказалась моя сумка.
-Вставай и приводи себя в порядок. Немедленно.
Наши взгляды встретились. В его светло-зелёных глазах отразилась непоколебимая решительность.
-Неее могууу….
-Можешь. Не спорь.
-Можно умру?
-Нельзя, - глаза потемнели до цвета моря.