Обоняние - это ещё не нюх!

Полковник потерял нюх. Совсем потерял. Даже знаменитый Вонючий переулок (Алжир, Лагуат, 33°48’20.43"С и 2°52’30.86"В) с открытой фекальной канализацией вдоль домов был не в состоянии пробудить в нём какие-то отрицательные эмоции.

Хотя, наверное, не совсем потерял. Два запаха он точно чувствовал:  предстоящей досрочной отправки на родину и хрустящий запах ускользающей от его кармана свободно конвертируемой валюты.

Он был военным лётчиком и его чуткий в прежние времена нос точно вывел полковника на длительную заграничную командировку в Северную Африку.

Как истинный лётчик-снайпер он сразу захватил цель в прицел и, как говорили некоторые малосознательные, а потому мелкозвёздные его подчинённые, едва не промазал. Штурвал решительно перехватила супруга  и полковник отправился-таки зарабатывать валюту.

Целая (в прямом и переносном смысле, ибо обошлось без аварий) эскадрилья туземных пилотов постигала под его руководством премудрости воздушного боя над просторами бывшей французской колонии.

Вообще-то не эскадрильи, а эскадрона. Сначала это резало слух и рисовались мрачные полчища туарегов-кавалеристов на одногорбых верблюдах, однако, истребители - это тоже своего рода кавалерия, только научившаяся летать.

Многим известен немецкий внедорожник Туарег, но туареги - это ещё и коренные жители Сахары, которые всегда были чьей-то головной болью со времён Второй Пунической войны.

Есть мнение, что народ этот произошёл от самозванной царицы Тин-Хинан и её служанки, к которым не надолго заглядывали толпы интим-поклонников. Как результат - гремучая смесь, коктейль Молотова из непокорности и своенравия в, как правило, тёмно-синих нарядах.

Финикия, Карфаген и Рим, Византия и Арабский халифат, турки и французы в полной мере вкусили радость общения с этими, не признающими чужаков, хозяевами Сахары. Военные патрули на границе и сейчас считают за счастье унести ноги, встретив караван туарегов.

Думаю, полковник должен был сделать из алжирских авиаторов этаких туарегов, но на советских аэропланах. Казалось бы, что могло помешать этому, но полковник потерял нюх. Перестал воспринимать запахи, а обоняние, как известно, один из способов восприятия окружающего мира, Поскольку полковник был человеком военным, то и способом восприятия войны.

Не ведомы мне медицинские критерии такого подхода, но сам полковник считал, что он не овчарка, чтобы брать след или вынюхивать что-то в километрах от земли, да и кислородная маска мешает.

Полковник от всех скрывал этот признак надвигающейся личной катастрофы, ведь ещё не удалось заработать и на половину третьей автомашины Волга. Но накинутый им мешок на шило или, скорее, жало подчинённых не мог долго сковывать бдительность членов коммунистической партии. Это, кстати, тоже пока ещё улавливал нос полковника.

Ни сложная международная обстановка, о которой он регулярно сообщал соратникам на еженедельных политзанятиях, ни его супруга, превентивно убеждавшая местную советскую общественность в исключительном нюхе полковника, не гарантировали ему продолжение интернациональной миссии.

Полковник искал выход и нашёл его. Он вышел на меня. Пожалуй, это правильный ход - довериться лицу из другого ведомства, не носившему погоны, а, стало быть, не заинтересованному в его отъезде на родину.

 Авиаторы и их семьи положительно относились к языкознанию, но при условии, что речь шла о русском языке. По  этой причине визиты к эскулапам, естественно, не знавшим языка на котором разговаривал Ленин, происходили с моим участием.

В этом тоже была своя проблема - моё поверхностное  знакомство с анатомией и иными медицинскими штучками. Однажды местному медику, который был родом из Пакистана и не говорил по-французски, пришлось долго рисовать что-то на листке бумаги, пытаясь объяснить причину болей у конкретного советского организма.

Попытки сравнить его по-детски примитивный рисунок с внутренностями курицы, которую я недавно разделывал, результата не дали. Но одно неоднократно произнесенное им словечко на английском языке подтолкнуло моё сознание в сторону жёлчного пузыря, а тут уж и рисунок пригодился.

Во время визитов к гинекологу было сложнее - и не рисовали, и не показывали на пациентке, зато всегда говорили на французском. Правда, мужьям каждый раз приходилось объяснять, что, дескать, переводил вслепую и сидел за ширмой. 

Но полковник, загнанный в тупик обстоятельствами и искренней любовью к денежным знакам, просил найти специалиста, который мог бы ему помочь продолжить обучение местных орлов-истребителей.

Прислушиваться к происходящему на чужбине мне было не сложно, да и по работе полезно, так что слухи о практикующем вьетнамце, который тоже питал к деньгам совсем не платонические чувства, помогли отыскать восточного кудесника.

На стене каморки, где принимал народно-вьетнамский целитель, висел портрет главного целителя вьетнамских проблем - Хо Ши Мина, который был так похож на этого знахаря, что мы с полковником сразу прониклись уважением и надеждой к обоим.

Вьетнамец с портрета пристально смотрел на нас, а вьетнамец за столом внимательно слушал печальную историю полковника. Видно, лечить будут вместе.

Спасибо Франции за то, что она, завоевав Индокитай, оставила в головах туземного населения неплохой французский. Тот вьетнамец, что сидел за столом, порылся в огромном ящике, достал клок ваты и какой-то пузырёк. Ну, думаю, сейчас предложит полковнику какую-нибудь настойку на жабах или  пауках.

Но нет, обмакнул два кусочка ваты в пузырёк и предложил полковнику задрать голову, протолкнул в ноздри эту вату и потребовал резко втянуть воздух через нос.

Полковник был человеком военным, приказ исполнил и пропустил через ноздри (и ватку) максимально возможный литраж воздуха. Слёзы, как я думал, радости из глаз полковника выстрелили дуплетом и мне показалось, что попали даже на лицо с портрета за спиной лекаря. Это был медицинский спирт.

Увидев реакцию полковника, этот врач-инквизитор ещё и спросил, а не жжёт ли в носу у моего пациента. Услышав утвердительный ответ, этот садист сказал, что всё у полковника хорошо и будем его лечить.

Засунуть себе в нос ватку со спиртом полковник мог и сам, и давно, и бесплатно. Но вьетнамец-то выписал полковнику уйму разных инъекций и пилюль, а главное, дал надежду на излечение в виде какой-то мутной настойки на комариных хоботках или соловьиных язычках.

Полковник восстановил своё обоняние, но не нюх, так как позднее был досрочно выслан на родину за потерю нюха политического - не провёл вовремя партийное собрание по вопросу оценки моего поведения после моей же драки с командиром местной авиабазы. А я-то как настаивал!

Он хоть и полковник, но не понимал, ведь свои же и заложат, а местные добавят. Опять же и упрятывание им шила в мешке относительно потери нюха припомнили ему. Товарищи у нас были не безразличны к чужому горю и сразу помогали руководству проявить принципиальную бдительность. 

Полковник отбыл в Советский Союз так и не поняв, что за границей надо бить первым даже если не прав, быть честным с руководством, которое всё равно узнает, но уже в чужой редакции, а с совестью в таких случаях надо уметь вести продуктивные переговоры во благо своего дела, своей страны и своего кошелька.

02 января 2015 года