Профессора по безразличию

Работая на заводе написал множество рассказов про быт сварщиков, вот один из последних:

Вообще была задумка сделать из нижеприведенного рассказа главу в повести про движение революционеров и назвать "как зарождалось сопротивление". Но пока более цельно выглядит именно как рассказ. Орфографию с пунктуацию буду еще вычитывать , пока в "сыром" виде произведение выглядит так:

Профессора по безразличию.(на фото -автор на работе)

Говорят, что всему можно научиться. Можно ли научиться безразличию, хитрости? Не знаю, у меня за всю жизнь так и не получилось. Однако профессию сварщика я освоил за месяц. Когда вузы страны наплодили множество никому ненужных юристов, в один прекрасный момент я понял, что необходимо получить специальность, действительно востребованную на рынке труда. Благо государство поддержало мои начинания и меня направили на бесплатные курсы от службы занятости.
Здесь, в квартире, переоборудованной под учебный класс на первом этаже обычной пятиэтажки, спивающийся пенсионер долго и нудно пересказывал то, что можно было прочитать в учебнике за одну ночь. Но вторая часть обучения была практикой! Кто хотел научиться варить газом – ехал в колхоз «Факел», а кто желал начать с электрической дуговой –на завод строительных конструкций. Я, конечно, хотел научиться всему, но выбрать можно было только одно направление. И вот я на заводе:
Начальник цеха, семидесятилетний Петрович, подвел меня к группе одетых с в спецовки мужиков. Они возились с каким то стальным «гробом». Стучали по нему кувалдой, приваривали по бокам пластинки. Как я позднее узнал, это была форма для отливки бетонных фундаментных блоков. От нагрузок она расширилась и треснула. Ее отдали в ремонт.
Смотря на работу сварщика, я задал свой первый нелепый вопрос:
-А как вы это делаете?
-Что ты на  «Вы» да на «Вы»,- двухметровый Володя дает мне «держак» с электродом,- я такой же как ты, - на,  попробуй отрезать вот эту пластину. Просто дави дугой, пока весь металл не стечет.
Мне интересно, я жгу один электрод, другой, за этим занятием нас застает начальник цеха.
-Что ж ты электроды зазря палишь,- ругается он,- смотри пока. Потом я тебе сам начну простые поручения давать.
Простые поручения, как оказалось, это счищать град(окалину), которая оставалась после резки металла газом. Зубилом и молотком я целый день сбивал пузыристую стальную каемку с заготовок. В тот день, впервые после работы я поехал не домой, а в поликлинику вытаскивать стальную стружку из глаза. Рассказал все руководству и на следующий день мне дали защитный пластиковый щиток. Он был настолько затертый, что разглядеть что либо через него было невозможно. Пришлось купить на еще не заработанные деньги, взятые в долг у друзей, противостружечные очки.
Практика для меня закончилась быстрее, чем для других. Видя, как я споро выполняю все поручения, механик цеха в конце недели подошел и сказал:
-Есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Нужно выйти поработать  в воскресенье. Как практиканта я тебя не могу попросить об этом, а как работника - вполне. Выходи и принеси сразу трудовую книжку, этим днем тебя и оформим.
Идя на курсы,  я не и не предполагал, что так вот быстро, через месяц стану полноценным сварщиком четвертого разряда. Вторая вредная сетка, пенсия с 55, талоны на молоко, я представлял работу сварщика как некую прекрасную стезю, пойдя по которой, сразу можно поправить хотя бы свое материальное положение. В интернете было полно баек о востребованности сварщиков в Канаде, на нефтяных платформах в  Норвегии. Мне мерещились вакансии с заоблачными зарплатами в валюте. Перспективы новой работы я видел в самых радужных красках. Однако, вскоре мои представления о преимуществах этой профессии  были развеяны, как пух с головки высохшего одуванчика после сильного дуновения ветерка.
Мастерство свое я развивал, насколько позволяли даваемые мне поручения. Две недели я проработал в формовочном цеху. На залитых в формы будущих бетонных столбах обрезал сваркой торчащие наружу стальные штыри(арматуру). Из них был собран каркас, который заливался раствором. Приваривал проволоку для заземления. Это было просто, скучно и тяжело. В цехе светило мало ламп. Перегоревшие сразу не меняли. Большинство окон были разбиты и забраны фанерой или стальными щитами. В этой полутьме, чтобы попасть концом электрода по стальному штырю, торчащему где то в глубине конструкции требовалось напрягать все свое зрение и часто поднимать забрало маски. Случалось, не успев вовремя опустить щиток, ловил «зайцев» - вспышки дуги, от которых все вокруг становилось темным на пару секунд. К концу смены глаза становились красными и начинали жутко чесаться. Вечером, дома, по совету старых сварщиков, полоскал глаза крепко заваренным чаем, капал глазные капли.
Вообще рабочие были намного честнее и обязательнее руководителей. Никогда не шутили и не разыгрывали, если ты обращался за советом в той области, в которой они разбирались. Когда было свободное время любой специалист, порой за «спасибо», готов был сделать, что ни будь необходимое в домашнем хозяйстве: нож, топор, дверную петлю. И если пообещал сделать тебе топор на неделе, то обязательно сделает. Руководство же могло запросто «забыть» включить в расчетный лист надбавку за работу в вечернее время, если ты оставался во вторую смену. Что касается положенной по закону спецодежды, то ее можно было ждать месяцами. То на складе не было нужного размера, то говорили, что ты слишком мало проработал и еще не заслужил сварочную робу и пару кирзовых сапог. Качество же выдаваемой одежды было ниже всякой критики. Подошва  в кирзовых сапогах отрывалась на третий месяц носки, а сварочный костюм начинал гореть после первой стирки. Завхоз ездил на новой иномарке и говорил, что для завода он закупает самое лучшее, что есть в городе. Вообще  директора, начальника, работника  заведующего чем-то на заводе, всегда можно было отличить по безупречно начищенным туфлям и дорогой машине на стоянке у главного корпуса. Эти люди (если их можно назвать людьми) сильно переживали по поводу сохранения своего рабочего места, но абсолютно безразлично относились к тем, кто был от них зависим.
Что касается спецодежды, то я, по примеру других, быстро нашел выход из этого положения. Вместо сварочного костюма, за копейки, купил джинсовый, в одном из магазинов сети «Секонд Хенд». На то, кто в чем работает, ответственный за технику безопасности обращал внимание только за день до приезда на предприятие какой ни будь проверяющей организации. А в обычные дни каждый работал в чем ему был удобно.
Цехов на предприятии было несколько: ремонтный, формовочный и электроцех. Меня определили в ремонтный. Интереснее всего было работать по чертежам. Дадут с утра чертеж, какой ни будь стальной конструкции, и целый день ты ее не спеша варишь. Иногда это затягивается на недели. Работают при сборке конструкций в паре. В помощь обычно дают слесаря, чтобы разметил металл, поддержал  стальные пластины, пока ты свариваешь их в ключевых местах короткими сварочными стежками – «прихватками». Если все слесари заняты, дают второго сварщика.
Объем работы зависел от заказов на продукцию завода. Если работы для сварщика не было, то он становился слесарем, грузчиком, стропальщиком, а иногда всем сразу. Через некоторое время, любой работник, пришедший на завод, становился универсалом, разбирающимися во всех смежных областях. Но старые сварщики, таких вольностей по отношению к себе со стороны руководства не позволяли. Любую работу они растягивали так, чтобы времени привлечь их к каким-то сторонним заданием не было. Я же еще не освоил эту сложную науку и мной затыкали любые дыры.
Когда заболели сразу два слесаря, меня послали зачищать от наплывов стальные плиты. Они тянулись вдоль всего цеха. Под ними были трубы с горячей водой. Сверху на них ставили деревянные формы для нестандартных свай. Днем форму заливали бетоном и к утру она уже была готова. Деревяшки отбивали, и процесс начинался заново. Вокруг деревянных форм приваривались на время сушки плит ограничители(косынки), чтобы при расширении раствора, форму не разорвало. Приваривали чуть – чуть, так чтобы после нескольких ударов молотком их можно было легко отломить. И после нескольких циклов на ровной стальной основе оставались бугорки от сварки-наплывы. Очищали ложе от этих наплывов обычно слесаря. Зачистным кругом на угловой шлифовальной машинке, которую в народе называют болгаркой. Так как слесаря не то болели, не то были привлечены к какому-то более ответственному заданию, зачищать стальные поддоны поставили меня. Филонить я не привык и работал исправно. На третий день, понял, что устал неимоверно. Электрическая болгарка весила несколько килограммов. Зачистной диск крутился со скоростью 6000 оборотов в минуту. После восьми часов работы, вибрация от инструмента вживалась в тело. Можно было сойти за алкоголика,  у которого трясутся с похмелья руки, когда ты уже вышел за заводские ворота.
В общем, мужики мне потом подсказали, как надо в таких условиях работать. Главное, смотреть по сторонам и ловить момент, когда рядом появляется начальство. При появлении руководства включаешь болгарку и усиленно водишь ей перед собой, желательно так, чтобы искры градом осыпали проходящего мимо прораба или мастера. Как только остался один, куришь. То есть принцип такой: десять минут работаешь, пол часа куришь,  а не наоборот. Я нарушил этот неписанный закон, за что и был наказан.
В какой-то момент я стал переходить с обработанного места на новое, при этом болгарку не отключил, а просто отвел в сторону на вытянутой руке. Болгарка качнулась и резанула меня чуть ниже колена. Кровь забила ключом. Я выключил болгарку, вынул шнурок из ботинка и попробовал наложить жгут чуть выше раны. Но кровь не останавливалась. Я позвал напарника. Он подхватил меня одной рукой и, подпрыгивая на второй ноге  я пошел в цех. Там к нам  сразу пришел начальник. Я сидел в раздевалке на скамейке, ногу вытянул перед собой отперевшись пяткой на табурет. Штаны мне разрезали ножницами и рану, из которой противно торчало белое сало и какие- то ошметки мяса, перебинтовали. Но кровь все равно не останавливалась. Кто-то предложил вызвать скорую помощь.
  Появился инженер по технике безопасности. Пошушукавшись с начальником цеха, они выгнали всех зевак и услужливо пододвинув ко мне стол, положили на него лист бумаги.
-Напиши заявление вчерашним числом, что ты сегодня взял день за свой счет. В травмпункте скажешь, что дома порезал ногу,-  вежливо предложили мне они.
Я понял, что вызывать скорую помощь никто не собирается и как я доберусь до травмпункта тоже никого не интересует.
А ведь их можно понять, думал я, смотря на спокойные лица руководителей. Смогли бы они занять высокие должности, если бы не умели вот так спокойно решать щекотливые вопросы? Вряд ли. Честным и порядочным людям никто не доверит руководить сложным процессом получения прибыли. Прибыли, которой никогда не бывает достаточно. Прибыли, которой нужно все больше и больше. Прибыли любыми путями.
Я пишу заявление. После этого инженер по технике безопастности готов довезти меня до травмпункта на своей машине. По дороге он все ругается, что ему не оплачивают бензин. Я как бы невзначай говорю, что возможно и в тюрьму ему передачи никто носить не будет:
-При чем здесь тюрьма, -сначала не понимает он.
-Ну вот смотри, - я предельно вежлив, - заявление я написал, но если мне сейчас ногу отрежут, я молчать не буду, скажу, что все произошло на работе, а вы с начальником цеха заставили меня написать это заявление. Опросят всех рабочих, они подтвердят, что в этот день я работал и порезался при них. Начальник  то найдет способ доказать, что он не при чем, у него денег хватит, все скорее всего на тебя свалит.
-Так может, не отрежут…
-Может и не отрежут, сразу то не скажут, что с ногой, а вот где получена травма спросят сразу.
Инженер начинает судорожно кому то звонить на завод. Пересказывает мою версию возможного развития событий.
-Можем мы потом все документы назад переправить?, - слышу я обрывки разговора.
По выражению лица, понимаю, что на том конце провода сказали, что не можем.
До травмпункта едем молча. Инженер сосредоточенно думает.
-Говори все как на самом дел было -принимает он решение, - а твое заявление я порву.
В травмункте  дежурный врач обкалывает мне место пореза новокаином.
-Что вы там колите, спрашиваю я, у меня аллергия на некоторые лекарства.
-Ты кем работаешь?
-Сварщиком…
-Ну вот у себя на работе и разбирайся, что и как варить, а я, давай, обойдусь без твоих советов.
Сказать, что ли ему, что у меня высшее образование, и я написал диссертацию по теории права, думаю я. И ничего не говорю.
Не говорю, потому, что уверен, отношение к человеку должно строиться не на том, какое у него образование, должность или доход, а на том, что все мы братья и сестры, пусть и очень дальние. И единственное чувство, которое должно нас всех объединять это чувство пусть не великой христианской любви, но хотя бы банальной симпатии и готовности к взаимовыручке. Кстати, в конституции записано то же самое.
Выйдя с больничного, узнаю, что оплатили мне его по возможному минимуму. Комиссия, заседавшая  в мое отсутствие решила, что в травме был, прежде всего, виноват я сам. И не удивительно, ведь возглавляли эту комиссию руководители предприятия, а они, как ни как,  профессора по безразличию.
PS.Учитывая непопулярность подобных рассказов на фоне сегодняшнего прозападного общества потребления прошу помочь опубликовать их на бумажных носителях, или представить на бесплатный конкурс, пишите svarkaorel@ya.ru, тел. 89536186682, кошелек на вебмани:R324080551533