Перед ёлкой

Мама ведёт меня по дороге, по которой мы ходим каждое утро. На мне старый комбинезон Вани, поэтому я – Ваня. Мама же беспрестанно называет меня красивым котёнком. Когда я спросил, почему я котёнок, мама открыла шифоньер и дала мне посмотреться в зеркало. На капюшон Ваниного комбинезона прикреплены ушки, а сзади пришит длинный хвост. Мама говорит, что я превратился в котёнка, мне кажется, что я превратился в Ваню, но я хочу быть Кириллом. Мы идём, а я думаю, где сейчас Кирилл. Утром я ещё был Кириллом, но потом мама превратила меня в Ваню. Наверно, Кирилл остался в кровати. Надеюсь, он не заснёт, потому что тогда я не узнаю, что ему приснилось. Когда я был Кириллом, мне снилась сказка. Это длинная сказка, поэтому я смотрю её много-много ночей, кажется, она началась ещё летом. Жаль будет, если Кирилл сейчас смотрит продолжение, ещё страшнее, если в этот раз сказка закончится, и я не узнаю, нашёл Корней дорогу домой или нет.  Я хочу побежать и разбудить Кирилла, но мама хватает меня за руку. «Куда? Дед Мороз придёт без тебя, останешься без подарка». Я не понимаю, что она имеет в виду. Мы заходим в садик. Но попадаем совсем в другое место. Я вырываюсь от мамы на улицу. Но нет – это именно тот садик – мой детский сад, куда мама водит меня каждый день. Мама выходит за мной и крепко берёт за руку. «Что с тобой сегодня такое?» Мы возвращаемся в садик. Наверно, его заколдовали…  С нами здоровается Катина мама, а с ней… «Смотри, я – Чебурашка!» Я вижу, что у Чебурашки лицо Кати, но всё же это Чебурашка. «А где Катя?» Чебурашка часто моргает. «Я и есть Катя». Наверно, кто-то заколдовал вместе с садиком и наших ребят… Вот пробегает собака с Лениным лицом, заяц с лицом Миши… Наверно, мама специально превратила меня в Ваню, чтобы я не стал каким-нибудь зверем, как это случилось со всей нашей группой. Мама поднимается на второй этаж, я замираю. На стене вдоль лестницы висят отрезанные детские головы. Наверно, при жизни эти дети выглядели по-другому, я помню, как смотрел фильм, где жестоко убитые люди, как их называли, после смерти менялись. Медвежонок задевает одну из голов, и она лопается, как шар. Может быть, там наверху с нами сделают то же самое? «Мама, мне отрежут голову?» Мама смотрит на меня так, как смотрела однажды на Ваню, когда он сказал, что когда он закончит первый класс, он будет учиться в институте, и у него будет жена. Значит, мне не отрежут голову. Наверно, потому, что я не Кирилл, а Ваня. Но надо предупредить остальных ребят. Или их головы уже отрезаны и соединены с телами зверей?.. На втором этаже мама подводит меня к Марии Николаевне. «Мне срочно надо быть на работе. Внезапно вызвали». «Идите спокойно, всё будет хорошо, праздник кончается в три». «Спасибо». Мама быстро уходит, и я остаюсь один. «Это вы здесь всё заколдовали? - спрашиваю я у Марии Николаевны». «А это что за котёнок?» «Я не котёнок, я Ваня». Мария Николаевна смотрит так, как смотрела мама, когда я спросил, не отрежут ли мне голову. «Это вы здесь всё заколдовали?» «Ну, конечно, я, ещё Юлия Сергеевна, Катина мама помогала, Сашина…» Я отступаю. То есть это воспитательницы отрезали головы ребятам? Воспитатели превратили ребят в зверей?! Я оборачиваюсь – все мамы улыбаются. Катина и Сашина мамы разговаривают и смеются… Мне страшно одному пройти мимо голов на лестнице. Я бросаюсь к окну и вижу у ворот маму. «Мама! Мама!!!» Я изо всех сил стучу в стекло. Ко мне бежит Мария Николаевна. «МАМА!!!!!» Оглушительный звон, моим рукам становится горячо… Мама уже за оградой. Меня хватают, я, вырываясь, падаю на спину. Я вижу над собой лица Марии Николаевны и Сашиной мамы, а потом их скрывает тёмная штора.