1-470

__

Что-то во мне  достойно небес? Что-то  возносится, стремится ввысь? Вот каким вопросом надо проверять себя.  Христов человек – это тот, в ком есть что-то достойное  вознесения.

…Заезженные миллионами проповедников мысли и обороты.  Иногда уже нет обрядов, но религия по-прежнему есть – оторванная от самого человека сфера, вроде политики, со своими терминами и даже бюджетом.

Разве можно в таких вещах игнорировать сердце? Отвратны и «деятели», и пассивная толпа. Человек должен говорить тем  языком, на котором он думает и страдает. В религиях – как и во всех организациях Системы - нет главного – душевности, т.е. обращения к душе.

Именно сознание своей человеческой слабости сближает людей до того, что делает  братьями.

Надо достать до их сокровенного и взлелеянного, чтобы они поразились тому,  как ты мог догадаться.  Надо застать их врасплох. Но на кафедре, в той достаточно формальной и официальной атмосфере, когда выступающий выглядит как учитель на уроке, подобное вряд ли уместно и поэтому книга нужна.

Не верю  я тем, кто официален, бронирован, вооружен, я прячусь тогда, боюсь и бегу. Ведь ничто не заменит любви понимающей, снисхождающей и утешающей, в которой  и есть подлинная человечность. Неужели для них – небо? Неужели Бог отбирает сильных «деятелей», а не сильных любовью? Ведь только любовь редка и трудна, и только ею можно послужить другим. А они ничего не делают без расчета, во всем  заботятся только о себе. Они знают, что нужно помогать и у них есть, чем помогать, но у них нет тепла и понимания.

…Но разве нужно обогревать камни?

И разве можно сохранить тепло, когда ежедневно слышишь и видишь  мерзость под видом смешного и забавного?

Иногда с трудом вспоминаешь даже то, что важно не кем быть, а каким.

Снова ходишь по дну и говоришь себе, например, такую «надежду»: если у тебя нет ничего, то ты и не связан – прочувствуй-ка это!»