Суть

  Все наши романы  давно написаны у нас в голове, думал  я, глядя на пышнотелую раздатчицу булочек. И теперь только различные обстоятельства жизни вызывают появление на свет того или иного сюжета…  И разумеется, фильтр мастерства… Часто именно неспособность  к адекватному выражению уводит  к замысловатостям,   поворачивает сюжет  к неожиданным руслам. Проблема большинства начал (читай начинающих) в том же, что  и у многих мужчин  в сексе – они не думают о партнере, а сосредоточены на своем удовольствии. Наполненность  собою  своим кайфом, болями, неврозами, фрустрациями приводит  к быстрой потере интереса читателя, так же как если бы мужчина пусть даже красавец и умница мастурбировал перед раздевшейся для него женщиной. А для кого-то  и коитус вид мастурбации… Вероятно большим искусством является нахождение грани высказывания, доставляющей обоюдное удовольствие, как автору так и публике, причем публике представленной максимальным количеством воспринимающих,  если речь идет о художественном тексте. Пример – романы Уэльбека,  их тиражи и востребованность, неслыханные по нынешним меркам гонорары… Почти  каждая его фраза или абзац уникально точны и закончены как стихотворение в прозе, оставаясь простыми и прозрачными по смыслу. Автор говорит  ровно столько сколько надо сказать и именно то,  о чем следует… Для прозаика это огромная похвала, поскольку свободная или так называемая художественная проза в отличие от научного текста не имеет определенной границы высказывания, и большинство авторов, и не всегда молодых, этим крайне злоупотребляет.
 
Что до меня, то после кузницы Лу я стал писать как попало, но на высокой ступени энергии,  что хотел,  и как бог на душу положит. Намного свободней и больше, чем прежде и очень стараясь извлечь максимальное удовольствие из процесса, не забывая о глубине погружения, но не заботясь  о языке, уповая на возможность исправить огрехи в дальнейшем, благо литературное творчество это позволяет (якобы!) в отличие от театра. Но на поверку выяснилось,  что возвращаться к написанному наспех [каверзно  и небрежно]* противно, [скучно], требуется не меньшая, а может  и большая воля чтобы переписывать текст,  а скорее даже войти  в образ заново  и воплотить его нужным образом…Часто же это  и просто было невозможно, потому что образ как основа исчез,  а то  что всплывало над текстом не пробуждало никаких ключевых эмоций…  Ситуация напоминала плохого ученика фортепиано, самоучку, не выправившего постановку руки  а играющего по наитию порой [уникально], восхитительно, а порой ужасающе бездарно, и таким образом неспособного к концертированию…  Я  понял,  что небрежность выражения недопустима ни  к каком тексте, что  в этом может  и есть основная проблема творчества - уникальности  с которой ты излагаешь замысел, таким образом чтобы продукт выходил уже качественным, как хлеб из печи, который  нельзя перепечь, при этом не теряя скорости, удовольствия от работы, спонтанности, импровизации, и в то же время контроля над адекватность. В отношении прозы это может звучит тяжеловесно, но если вернуться к эротическим аналогиям, то легко представимо: одинаково плохо при контакте с партнером как перевозбуждаться до тряски  всего организма, так и впадать  в ступор от излишнего самоконтроля… Так и хочется сказать,  что лучше всего  в таком деле довериться врожденным способностям, так и хочется сказать,  что  в прозе лучше быть прирожденным поэтом…как в музыке Моцартом.  И все же Уэльбек доказывает  -   упорство  и верная практика приводят  к победе, к награде вниманием … В то  время как Берроуз  в своей Книге Снов печалит именно свойственной всем торчкам похуистикой (ноншалантностью), перекрывающей любой природный талант…   
   Возможно, я слишком долго учился у снов непосредственности и перенял хаотичность…
   Сны не дают завершенности, не могут дать Книгу, к которой мы все стремимся. Не могут вести за собой.  Они наполняют сюжетами, каждый из которых может стать при энергичном  желании (дня!) рассказом,  романом. Любая метафора сна даже высказанная в одном предложении таит  в себе весь космос Личности, или большую ее часть, и тут встает вопрос выбора, времени, цели, энергии. Ощущение таинственности, силы эмоции, гипнотичности  образуется от этого свойства сгущения, уплотнения увеличения концентрации личности в малом объеме ее дневной  доступной скорому выражению памяти, мы стремимся к иллюзии краткости, к надежде найти брильянт, драгоценность, которая вдруг  родится сама по себе и станет шедевром.  И такое, как ни странно, случается, сны порой выдают  подлинные сокровища, природные перлы, (будто алмазы порожденные миллионами лет трансмутаций). Но,  все же,  чаще они только пазлы, которые  приходится складывать, а эта дневная работа, разрастаясь становится намного тяжелее  других более традиционных подходов, использующих целевые мотивы, тем более что природа не дает гарантий того,  что набор этих пазлов позволит собрать всю картину…да и сами  узоры сна [сны-пазлы] можно «выдать» сырыми,  а можно  в зависимости от кофейного энтузиазма, тяготы утра, от концентрации или удачи  превратить в совершенство картинки. И далее встанет вопрос подгонки краев безупречности  всего организма картинки… а может   встать и общий вопрос:  зачем выкладывать бородинскую битву из стеклышек, ведь мы и так обречены на осколки словесных конструкций и стараемся от них уходить по возможности к бестелесному смыслу… Итак, приходится  признать,  что природное творчество (снов) сродни сталактитной пещере, в ней сыро и экзотично, (но тем не менее объемно  и подчас есть ощущение цельности),  в галерею искусств ее превращать нерентабельно  и нелепо.   Так мы приходим к люцидности, к воле,  к управлению снами и это,  по сути,  уже вторжение дня. На этом стоит все наземное творчество,  в котором критерий -  уровень глубины погружения, той невидимой точки, из которой начинается конус, освещающий тайны дорог.
  Тут приходит Сознание, то не спящее свойство  в тебе, что позволяет увидеть поднявшись незримое - не искажать  хватанием рук пыльцу бабочки, а наслаждать видением, как оно есть, осознавая, постигая его смысл бесконтактно.  Это  умение, если оно не дано от природы других воплощений, ты  развиваешь  в себе упражнением… настойчивым и непременно любовным…  (редкие сны 99 года)  тут ты уже и не пишешь, а сны как бы пишутся сами, выдавая собой смыслы себя и тебя, как волшебного зеркала, умеющего и впитывать и претворять,  и показывать временномир в котором ты пребываешь, течешь, созерцаешь  самим  [в текущем своем] живым воплощением .
  Это ритрит промежуточный, но уже более полезный, потому что дает указатель на то,  в каком направлении движется процесс  - к отмиранию словесных искусств, в первую очередь  его рентабельных сюжетных основ, таких как  романы и повести, в которых автора ведет за собой интерес и внимание неискушенных читателей, или пусть  искушенных,  но расслабляющихся после работы, и желающих  чтобы их изнутри разукрасили, повели в чужие и неоглядные дали. Но чем дальше тем меньше будет оставаться подобных читателей, не способных ясно видеть  картину хотя бы по первый главе,  подверженных сомнамбулизму сюжета или конструктивизму Идеи, прикрытой рентабельным автором, эти ритриты, становясь все более массовыми  как личная гигиена сознания, будут все более интимны оставляя все больше свободы для невербальных контактов, тактильных  и зрительных,  но в основном все более экстрасенсорных…   (Психоделик для Начинающих**). Интерес возникает всегда только  к подлинным авторам, тем кто способен ощутить  и передать боли мира людей… запредельное бога.
  Сюжет (как основа воплощение Идеи) дает лишь возможность говорить не все сразу, а развиваться последовательно. Идея – сердечиник, как в науке магнит, вокруг которого возникает картина. И подобное поле наводится в голове у читателя. Так движется цивилизация: вопрос - поиск - ответ,  много вопросов и поисков, нет ответа, мучение, ступор, - возникло Идее-решение, гармоничное на данном этапе.  Так и в научном открытии, так и в романе, (идее нужны доказательства).
Сны, как и стихотворения, дают ответы-решения сразу, одним махом, одним воплощением. Поэтому они так спрессованы, парадоксальны. Поэтому   они ближе коанам, интуиции дзену, сингулярности родоначального взрыва. Лучшие из них действительно напоминают диковинные природные брильянты.
  Другой вопрос - как их донести до чужого сознания. Часто ситуация напоминает кладовую (пещеру) сокровищ, из которой ничего невозможно забрать, унести  с собой, продемонстрировать, [воспользоваться]. Во сне ты можешь коснуться сразу в одно мгновение законченной формы, воплощения, будь то саморассказ эпизода, диалог, смех, событие, которое проснувшись не в состоянии воспроизвести  с такой же кристальной точностью. Только  что держал брильянт  в 5 каратов, а теперь  у тебя в руке кусок кирпича или сахара,- и душевный облом неизбежен. Тут  и вступает  в права мастерство, как дар языка и дар памяти… дар воли, сопереживания. Иногда сон  тебе помогает, (милостив) оставляет сюжет  как подробный рассказ или хотя бы  метафору,  доступную понимаю (и  удивлению) дневного сознания, (горизонта Гусерля). Но чаще, особенно когда дело  касается чувства, эмоции, душевной боли, страдания, скажем утраченной любви, смерти близкого, мгновения детского счастья, за зигзагом события остается лишь гул впечатления, к которому прикоснулся в ночи,  и невозможного для передачи короткой строкой (если ты изначально не Пушкин, [не Бродский], не Моцарт) - чтобы проявить ощущение от фразы сна может потребоваться целая повесть.  Тут уже все зависит от силы любви - хватит  тебя рассказать любовь миру или отмахнешься, забудешься...


 
* Слова или высказывания, выделенные автором  более светлым  по тону шрифтом, чем основной текст. Читатель вправе включать их в общую ткань повествования или  прочитывать отдельно, придавая тексту иные, новые смыслы.

** Психоделик для начинающих, сборник рассказов Ж.Полежаева, опубликованный в издательстве CIRCA Кембрдж в 1994 году.

Северный Кавказ 2007год.