Лис и теодицея

Перед Рождеством Лис впал в детство и ощутил себя подарком, который скоро кому-то положат под ёлку.
В ожидании этого заветного события взял первую попавшуюся книжку, залез на табуретку и громко продекламировал:
- Вся проблема оправдания Бога, теодицеи - это проблема оправдания Бога перед лицом существования зла. Бог стоит перед судом Своей твари, и мы стоим перед Его судом.
После этого Лис оглядел свою нору в поисках Бога. Но увидел только Лисицу, которая спросила сонным голосом:
- Эй, рыжая тварь, чего ты разорался с утра пораньше?
Лис опомнился, залез под стол и дальше читал шёпотом:
- "Он принимает грех и смерть, Он принимает крушение Своих намерений, отвержение Своей любви и ведёт неверный, непокорный мир к спасению и искуплению, - не просто к первоначальному состоянию твари, а к чему-то большему, потому что второй Адам больше первого и Царство Божие превосходит первозданный Эдемский сад, рай наших прародителей. И в центре всего этого взаимоотношения - любовь: любовь пламенная, любовь всеохватывающая, любовь, которая никогда не удовлетворится ограниченным откликом, любовь, которая никогда не согласится принять меньше, чем сама предлагает."
Лис прижал уши к голове и задумался. Бог представлялся ему большим и круглым Лисом на небе, который всё время светил, грел и улыбался. А в книжке Бог выходил каким-то Отелло, который всё время трясёт и душит Дездемону.
- Здесь что-то не так, - думал Лис, - мои родители никогда не требовали от меня любви к себе. Они меня любили просто так. С "ограниченым откликом." Я понял, как мне их не хватает, только тогда, когда их не стало. Или вот Лисица...
Он выглянул из-под стола. Лисица завивалась перед зеркалом.
- Как измерить, кто, кому, от кого, сколько принимает и предлагает? Я ей ношу кур. А она нет. Зато она радует меня тем, что завивается перед зеркалом. Если я перестану радоваться таким простым вещам, то тогда придётся измерять всё в курицах. И я стану страдать вместо того, чтобы быть счастливым от того, что вижу её завитушки.
- А что у нас сегодня на завтрак? - спросила Лисица.
Лис не услышал вопрос и прокричал:
- Ты только вдумайся,дорогая, в эти слова! "...каждый, кого мы встретили, с кем общались, пусть мимоходом, продолжает приносить плоды нашей жизни. Эти плоды могут быть нашим осуждением, могут быть и нашим искуплением. Они могут быть нашей славой, могут быть и нашим стыдом..."
Лисица подошла к Лису и приложила лапу к его лбу:
- Лис, ты заболел, что ли? Какие плоды? В холодильнике пусто. Даже завялящейся крысы нет на завтрак.
Лис, словно во сне, твердил:
- Не хлебом единым жив человек, но всяким словом...
Лисица хлопала ресницами и бормотала:
- Лис, ну, ты чего? Ты опять забыл, что не человек? И никогда им не станешь. Ты- нелюдь, Лис.
Лис вздохнул и заметил:
- Мда, звучит обнадёживающе...
Потом надел шапку-ушанку, валенки, спрятал хвост в штаны, чтобы никто не догадался, что он тварь, и побежал в ближайшее село на охоту. Он снова повзрослел, осознав, что лучший подарок на Рождество - вовсе не он, а то, что любят другие.
Лисица, тем временем, подобрала его книжку и прочитала на обложке: Митрополит Антоний Сурожский. "О последних пределах".