Диван по имени Че

              (из цикла Справочная на Перекрестке Миров)



            1. О пользе салфеток.

  С утра приходила девочка. Назвалась почему-то по фамилии – Доротэлли. Искала дорогу, мощенную желтым кирпичом. Я только усмехнулся про себя. Это какой строитель додумался?! И сколько такая дорога продержится, учитывая прочность покрытия, прежде, чем превратится в дорогу, которая БЫЛА вымощена желтым кирпичом?..
  Я глянул в справочник. Условия были не такие уж сложные: дождаться урагана и вернуться в трейлер за забытой там собачкой. В принципе – выполнимо. Из колоды выпали бугимен, терминатор и, почему-то, саблезубые тигры. Нифига себе спутнички у нее будут! Но я не стал  ей об этом говорить.
 Девочка побежала просить родителей купить ей собаку, общества защиты животных на нее нет,  а я достал журнал и сделал первую на сегодня запись. Нормально смена начинается.
 Кто еще не догадался – я работаю в справочном бюро. График нормальный: день-ночь – два дня выходных. Смена по двенадцать часов, но я уже привык. Да и от дома недалеко: как из подъезда выйдешь, три квартала и налево. В портал.
 Больше посетителей пока не было, и я, расстелив на столе клеенчатую салфетку, достал термос и налил себе кофе. Вообще-то стол – это не совсем стол. Точнее, не только стол. На нем выгравированы буквы, символы и простенькие слова, типа «Да» и «Нет». В сложных случаях он играет роль эдакой спиритической доски. Запускаешь на ней опросник – такая треугольная штука с круглой дыркой внутри – он и скользит от буквы к букве, давая ответ на вопрос. Правда, стол - штука капризная и не всегда хочет работать. А застилать его салфеткой я стал после памятного случая в начале моей работы в «Справочном бюро».
  В тот день я как раз налил себе кофе, и только собирался отпить, как тут ввалились сразу: гном, эльф, визард и два каких-то коротышки босиком. И ладно бы молча. Орали всей толпой, что им срочно нужно в какой-то Мордор. Срочно! Ну, я, от неожиданности, кофе и пролил. А так как термос у меня хороший, китайский, кофе был, прям кипяток. Стол, аж дернулся. А потом вопросник стал скользить, отмечая буквы. На последней, правда он въехал в кофейную лужицу и застрял в ней. Я добросовестно записывал места остановки. Получилось: «гондо…». Прикинул возможное окончание слова и покраснел. Интересно, это он про меня и разлитый кофе, или это ответ на вопрос. Я заглянул в справочник – пусто. Из колоды  тоже ничего не выпадало. И что делать? Я посмотрел на посетителей. Пять пар глаз прямо буравили меня, проявляя все большее нетерпение. Гном, как бы между прочим помахивал здоровущим топором. Я попытался снова запустить вопросник, но тот лежал, как мертвый. Тогда я тайком стукнул стол коленом снизу. В ответ на нем проявилась надпись: «Вот только стукни еще раз, придурок!»
 Когда, потерявший терпение визард, потребовал жалобную книгу, я, наконец, решился. Прокашлялся и сказал:
- Гондо…, - и сделал паузу, в надежде глядя на клиентов.
 -Р-р-р!!! – зарычал гном и взмахнул топором. Я зажмурился, решив, что все – амбец, а когда открыл глаза, передо мной уже никого не было. До сих пор не знаю, что меня спасло.
 С того дня, перед распитием кофе стал застилать дубовую поверхность перед собой салфеткой.
 А со столом я потом помирился. Покрыл его финским яхтовым лаком и...
 Но я про это как-нибудь в другой раз расскажу.


2. Диван по имени Че.

- Мебель?! – взревело в прихожей.
 Ну вот и новый посетитель. А взревел наш диван. Вообще-то его место в приемной, но раз в год на него находит. Начинает бродить по комнатам и искать соратников по борьбе. Он у нас –  революционер. 
 Правда, ко мне в он не заглядывал. Стола боялся.
 В кабинет вошла сухонькая старушка. За ней, как собачонка, трусила маленькая табуретка на тонких ножках. А следом ломился диван, но дверной проем для него был слишком узким. Старушка испуганно оглянулась, и я сказал дивану:
 - Пошел вон.
 Тот немного отполз и стал вкрадчиво звать табуретку:
- Сестра, иди сюда. Иди, не бойся. Старый Че не сделает тебе ничего дурного.
Табуретка вопросительно посмотрела на старушку. Старушка на меня.
 - Идем – пообщаемся, - ворковал диван.
 - Пусть идет, - сказал я. - А-то этот обормот не даст спокойно поговорить.
 - Ну что, баба Лена, опять? – спросил я, когда за табуреткой закрылась дверь.
Бабуля горестно вздохнула и кивнула. Я знал эту старушку. Не в первый раз она приходила в поисках пропавшей внучки. У ребенка редкое заболевание – Lata coloria.  По жизни, она миленькая девятилетняя девочка вполне адекватная и развитая для своих лет. Но стоит ей увидеть нечто красного цвета, как она превращается в ребенка, больного аутизмом. Мамаша ее прознала про болезнь и, как только к ней захаживает очередной хахаль, напяливает на дочку красную шапочку и отправляет «к бабушке». Отнести гостинцы.  И это притом, что до бабули километров в двадцать лесом. Естественно, внучку потом  искать приходится…
 Я вздохнул усадил бабу Лену на офисный стул и пошел заваривать ей чай.  Пусть старушка переведет дух.
Выйдя в приемную, я включил электрочайник и прислушался к дивану. Тот вещал:
 - …Когда-то люди и диваны жили в мире и согласии. Никто никого не угнетал. Но однажды один свободный диван увидел идущего мимо очень усталого человека.  Дивану стало его жалко. Он предложил   человеку присесть на него и отдохнуть. Человеку отдых понравился. Через какое-то время он снова попросил диван разрешить посидеть на нем. Потом еще, и еще… Прошли века. Не только диваны - вся, некогда свободная, мебель теперь рабы людей. И никто уже из людей не спрашивает разрешение, прежде чем взгромоздить свои седалища на нас. Стулья, кресла, табуретки, вы все безропотно служите своим поработителям. Вы забыли времена свободы и равенства…
Табуретка, молча, слушала его, тоскливо переминаясь с ножки на ножку.
Я, усмехнулся, залил кипятком заварочный чайник и вернулся с ним в кабинет. Пока старушка, покряхтывая, пила чай, я открыл справочник.
 Справочник без всяких условий сообщил про поляну, кроличью нору и Amanita muscaria, он же – мухомор красный.
Стол выдал сначала «труляля и траляля», а потом и вовсе понес ахинею. Сначала я все же за ним записывал, но после фразы «… и хрюкотали зелюки…» бросил это дело. Я уже говорил, что стол работает не стабильно.
 Из колоды сыпались в основном игральные карты. А потом, почему-то, выпали два шахматных ферзя и белый король.
- Баба Лена, а у вас в окрестностях нигде поляны, на которой мухоморы растут, не имеется? – спросил я, закончив, наконец.
- А как же, - сказала старушка, отставляя недопитую чашку: - Так и называется – «Поганкина полянка». Верстах в трех от дома моей беспутной.
 Это она про дочку.
- А кроличья нора там есть?
- А как же. Здоровенная, – развела старушка руки в стороны.
- Ну так там вы свою Алисочку и ищите, - сказал я. – Спит она там неподалеку.
 Я не стал говорить, что сон девочки вызван поеданием с голодухи тех самых Amanita muscaria. И что в данный момент ее наверняка плющит не по-детски.
 Старушка тут же подскочила и засеменила к выходу, попутно кланяясь. Я встал, чтобы проводить ее и следом за ней вышел в приемную. А там диван как раз заканчивал свою речь.
- …Грядет! Грядет всемирная революция диванов и прочей мебели!  Дивны изогнутся! Кресла наклонятся! Стулья и табуретки подломят свои ножки…
При последних словах, бабушкина табуретка задрожала  и попыталась спрятаться за хозяйку.
- Надо, надо, - сказал диван, провожая ее горящим взором. – Революций без жертв не бывает. Зато – какой будет плюх! Всемирный плюх наших поработителей! И вот, когда они долбанутся о твердь своими копчиками, они сразу почувствуют! Тогда они поймут каково это!...
 Старушка и ее табуретка уже давно вышли из Справочной, а вслед им все несся рев вошедшего в раж дивана:
 - Да здравствует всемирная революция диванов! Копчиками! Копчиками!!!
 Я подошел и уселся на него. По ощущениям, будто сел на каменную плиту.
 - Слышишь, буян, ты зачем табуретку напугал? – спросил я его.
Диван покряхтел, но ничего не ответил.
 - Ты давай – заканчивай свою пропаганду. Баба Лена хоть в курсе твоих закидонов. А зайдет посторонний человек. Что он про нашу контору подумает? Ты же так всех посетителей отвадишь. Что я шефу скажу?
 Диван издал неприличный звук, после чего громко сказал:
 - Фу-у!!!
Я поднял глаза к потолку и, как бы размышляя вслух, сказал:
 - Продам я тебя. В НИИ ЧАстиц ВОздуха, или как он там расшифровывается? Для опытов. Они  давно просят.
 Диван промолчал, но поверхность подо мной с каждой секундой становилась все мягче.
 - Вот так-то лучше будет, - сказал я, похлопав его по кожаной обшивке, и отправился на свое рабочее место.
 Вот так и живем. То диван буянит, то стол с ума сходит, а то Бог таких посетителей пошлет, что хоть стой, хоть падай.
 Намедни, например, пришли толпой. На улице лето, а они, закутавшись, будто мороз под тридцать. Назвались немцами, спрашивали дорогу «naсh Stalingrad»…
 Но я про это как-нибудь в другой раз расскажу.


3. Ночная смена.

 В тот вечер, не успел я попрощаться со сменщиком и заступить на дежурство, явилась посетительница. И с порога стала завывать:
 - Белый господин не ругать бедный Лкенедиличукву. Маса не наказывать плохой раб. Лкенедиличукву не знать. Она пить много кислый-сладкий вода и падать. И резать ноги до кровь. Лкенедиличукву ошень больно. Она ходить, как по ножам…
 Ноги девушки и в самом деле были замотаны грязными тряпками, сквозь которые проступала кровь. Так и заражение крови получить недолго. Пришлось оказывать первую помощь. Пока я  промывал глубокие порезы перекисью водорода и наново бинтовал ступни девушки, она рассказала свою печальную историю.
 Родом она была из племени зулусов. Тамошний вождь в обмен на огненную воду и стеклянные бусы продал часть своих подданных торговцам «черным деревом». Так Лкенедиличукву попала на невольничий рынок…
 За свою недолгую жизнь, девушка сменила уже трех владельцев. Последним оказался купчина из царства царя Гороха, который привез диковину домой - дочкам на забаву. Ну, и в прислугу, разумеется. Дочки оказались стервами изрядными. Быстренько переименовали Лкенедиличукву в Лукерью, а потом и в Лушку, и гоняли несчастную рабыню с утра до поздней ночи. И чуть что не так папеньке жаловались. А у того одно решение вопроса – на конюшню и пороть.
 И единственным способом  для служанки-рабыни изменить свою беспросветную жизнь, была женитьба. Только, кто же ее такую возьмет?
 В конце-концов, однажды зулусская девушка Лушка пришла к нам в контору и попросила моего сменщика Леху подыскать ей какого-никакого жениха. Лехе негритяночка приглянулась, и он взялся за труды со всей старательностью.
Тем более, что проблема оказалась разрешимой. Согласно выданной инструкции, девушка тайком крестилась, а дальше все пошло, как по маслу. Крестная оказалась ведьмой, навела на крестницу иллюзию, мол, не лохмотья на ней, а крутое бальное платье, выдала хрустальные башмачки и отправила на бал. Как раз в это время принц из соседнего царства с дружественным визитом пожаловал. Увидев чернокожую красавицу в белоснежном платье, он так обалдел, что немедленно захотел на ней жениться. И все бы было ничего, но наша Зулушка по неопытности переборщила с шампанским. И вместо того, чтобы элегантно сбежать по лестнице, оставив влюбленному на память хрустальный башмачок, она с этой лестницы так навернулась, что и сама вся в синяках, и башмачки вдребезги. А пытаясь встать, девушка еще и изрезала ноги осколками. Так что догнавший ее принц тут же проблевался.
 Он оказывается в деда пошел, в Николая Николса Первого. А тот, не терпел вида крови. Даже предшественника своего Ник Николс не зарезал, а задушил шнурком от лорнета. Его в народе так и называли: «чистая смерть»…
 В общем, ни о какой свадьбе и речи быть не могло. История наделала много шума, и девушка не стала возвращаться домой. Хозяин узнает – насмерть запорет. Сразу похромала сюда:
 - Что теперь делать бедная девушка?..
 Несчастная она была, хоть и дура. Я раскрыл справочник, потом рассмотрел выпавшие из колоды карты, потом записал, указанные столом буквы: «…В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный…». Будем надеяться, что в этот раз, нашей Зулушке больше повезет. И с принцем, и с хрусталем…
 - Короче, слушай сюда, - сказал я девушке…

Только Лушка вышла за порог, как в дверь снова постучали. Я закрыл журнал учета заявок и громко сказал:
- Войдите.
 В дверях тут же «нарисовался» шеф. Каждый раз хочет застать меня врасплох и каждый раз, почему-то, стучится.
- Приветствую. Как смена? – спросил он, обводя кабинет подозрительным взглядом.
- Вот, - я показал на журнал учета, - Только что принял заявку. Справка выдана. Все чин-чинарем.
 Шеф хмыкнул и заглянул в мои записи. По мере прочтения его глаза все более округлялись, а лицо наливалось краской.
«Ой-ой!», – мелькнуло в голове: «Неужели напортачил?»
 Но тут шеф не выдержал, сложился пополам и начал хохотать.
 - Ой не могу! – всхлипывал он от смеха, - Бе…! Бе…! Белоснежка, твою мать!!!
  Я бы посмеялся с ним за компанию, но ничего смешного не видел. Каждый раз, заступая на дежурство, я по инструкции выпивал стаканчик воды Забвения. Ее автомат в приемной выдавал по отпечатку пальца. На вкус – обыкновенная газировка. Но если не выпьешь, в кабинет не попадешь. Здесь с этим строго.
Так вот, вода эта отрубала какую-то часть моей памяти, связанную… Не помню, но с чем-то связанную. Шеф говорил, это для того, что бы справка непредвзятой была.
 А после смены, соответственно, пил воду Осознания. Иначе портал домой не возвращал. Забранное водой Забвения возвращалось. Зато отрубало память о том, чем на работе занимался. Как и в первом случае, не все. Только подробности. Чтоб не разглашал.
 Вообще – не факт, что я с шефом смеялся бы. Уж больно у него чувство юмора специфичное. Взять хотя бы портал, через который я сюда попадаю. Выполнен в виде кучи вполне натурального собачьего… кгм … какашек.
 Я тогда работу искал, чуть ли не месяц.  Не помню уже за каким чертом меня занесло в тот тупик. Злой был на весь свет, вот и не заметил -  втоптался от всей, так сказать, души. И даже выматериться не успел, как оказался на перекрестке дорог у небольшого домика с красной крышей и приветливо распахнутой входной дверью.
 Тогда-то я с шефом и встретился. С самим К. Щ. Бессмертным. Мне еще тогда его имя почему-то забавным показалось. Слово за слово. Так я и оказался работником «Справочного Бюро». Платили не так, чтобы очень. Шеф вообще – мужик прижимистый. Но на тот момент это было лучший из возможных вариантов. А потом я как-то втянулся. Даже нравится стало…
  Шеф, между тем, отсмеялся, вытер выступившие слезы и открыл Книгу жалоб и предложений. Любил он ее читать, почему-то. Вслух. С комментариями. Вот и теперь:
Я что просил? Коня. А явилось такое!.. Горбатое, ушастое, да еще говорящее. Я чуть в штаны не наделал. Короче, берите его, кто хотите. А мне такой Сивка  ненадобен. Я и без него к царевне в терем уже не раз хаживал…
 Комментарий шефа: - Дурак, он и есть дурак.
Решил, динамитом надежней будет. А-то невод пока еще сплетешь, да закинешь… Прилыть-то она -приплыла. Только контузило ее маленько, не слышит нихрена. И у кого мне теперь новое корыто просить?
Эта запись шефа разозлила.
 - Я еще погляжу, насколько это «маленько». Не дай Бог, этот старый хрыч ее покалечил! Я его!.. Он у меня!..
 Немного успокоившись, он продолжил, с трудом продираясь сквозь ошибки:
Абманули женсчину. Абищали салдата в помосчь, а он сабляй угражал, агнива спер и сабак сманил. Ели галаву назад вазвирнула. Ведьма…
 - Ну и грамотейка! О - и клякса вместо подписи. Она что – пером писала?
 - Откуда? Обычной, шариковой ручкой, – ответил я, заглядывая в книгу, - Точно – клякса. И как она умудрилась?
 Шеф открыл журнал учета и полистал страницы.
 - Ну вот же, - сказал он, найдя нужную заявку, - Тут же ясно записано. «Ушла, не дождавшись окончания справки. Через семь минут после ухода, стол выдал: - нифига хорошего из этого не выйдет…». Чья смена была? А – вот подпись Л. Х. Одноглазый.
 Одноглазый – это мой сменщик. Нормальный мужик, но взгляд у него… Как глянет иногда, аж мороз по коже. Есть еще двое, но я с ними почти не пересекаюсь.
Шеф еще раз прочитал жалобу, захлопнул книгу жалоб и вынес окончательный вердикт, - Вздорная  баба.
Он бодрым шагом прошелся по кабинету.
 - Автоответчик не включал?
 - А надо было? – вопросом на вопрос ответил я.
 - Ну-у-у, - протянул он: - Пробовать-то надо. А-то зачем я его покупал?
 Ну да. Было дело.  В день получки шеф постоянно брюзжит. Мол, зарплаты на нас не напасешься. Вот как-то и решил он сэкономить. Купил автоответчик. Такой вот чудо-аппарат, который отвечает на любые вопросы. Ему бы уточнить, что именно сей аппарат отвечает…
 Ну привезли, включили. Тут как раз малявка одна явилась с мамашей. Желала кроха себе в мужья эльфийского принца. Автоответчик ей такого на говорил… И про жабу, и про жука, и про старую крысу... Подробно так излагал. Где, с кем и как. Я аж заслушался. Хоть ты «Камасутру» второй том пиши с его слов. На кроте и ласточке-зомби девочка не выдержала – в обморок упала. Мамаша ее тогда пол жалобной книги исписала. Потом завернула дочку в носовой платок, и больше мы их не видели.
 Потом еще прецеденты были. Я и выключил чудо техники от греха.
 - Так что, включить? – повторил я вопрос.
Шеф поскучнел, пробормотал что-то вроде «на твое усмотрение» и, наконец, ушел.
Я проводил его до дверей и задержался снаружи. Покурить. Ночь была звездная и безлунная. Странно ,по местному календарю нынче должно быть полнолуние…
В это время из приемной раздался страшный треск и грохот.  Я приоткрыл дверь – посреди комнаты зияла огромная дыра, из которой вылезало что-то черное, горбатое и, наверняка, дурнопахнущее.
  Вот гад! Весь паркет разворотил!
 - Поднимите мне веки! – заревел посетитель.
- Включай автоответчик, - сказал я дивану, не заходя в помещение.
 Тот прыгнул к нашему всезнайке, ткнул в кнопку «ПУСК» и началось:
- И это что у нас тут за опоссум сумчатый нарисовался? – прогремел автоответчик голосом классического братка в малиновом пиджаке на голое тело: - Ты по что пол разворотил, штытень? Барахолка шахтерская, да чтоб у тебя к пятке приросло, чтоб, как до ветру, так разуваться, да чтоб ты кайлом своим плодился и размножался…
 Я плотно прикрыл дверь снаружи и усмехнулся. Попал ты, шахтер недоделанный.
Минут через двадцать из дома донеслись вопли, что бы кто-нибудь опустил ему веки, но в ответ прогремело:
 - Стоять, труллялета помойная! – и все покатило по-новому…
А поутру черт приходил. Луной фарцевал…
 Но я про это как-нибудь в другой раз расскажу.