give me reason

Диана сидела у окна, одной рукой подпирая голову, которая ужасно болела от большого количества заданий, а второй быстро водила карандашом по листку с примерами, которые никак не удавалось решить девушке. Светлые волосы, которые перед выходом она заплела в косу, торчали во все стороны, а на бледной ладони синей ручкой был нарисован неаккуратный цветок с кривыми лепестками — Диана не умела красиво рисовать. Она вообще не умела рисовать. Даже провести прямую линию ей тяжело давалось. Краски, карандаши и фломастеры абсолютно никак не привлекали девушку, поэтому рисование всегда было чем-то таинственным и странным для неё. Но это не мешало Волковой черкать на своих ладошках нелепые рисунки: цветочки, сердечки, звездочки — всё, что нравилось девочкам её возраста.

Очередное квадратное уравнение завело Диану в тупик, поэтому она бросила ручку в другой конец кабинета, едва не попав в только что вошедшего старшеклассника, который прибыл на отработку долгов по математике. Парень лениво вошёл в класс, придерживая портфель, в котором, кроме кроссовок для тренировки и тетради по литературе, ничего не было. Он перевел свой уставший взгляд на раздраженную ученицу, которая со всей ненавистью смотрела на задания, оставленные учительницей нелюбимой математики.

Откинувшись на стуле, Кирилл следил за девушкой, проклинавшей всё на свете за то, что она не могла обучаться со всеми, то есть в обычное время. Она обязана приходить каждый день в два часа, чтобы узнать всё то, что другие ребята узнают намного раньше неё. Поэтому чувство, что Диана чего-то не знает и не успевает за всеми, никогда не покидало её. Волкова поднялась с места, чтобы взять свою ручку, но, заметив, что та сломалась из-за сильного удара о стену, решила оставить ненужный предмет там, где он лежал. Чертыхнувшись, она села на свой скрипучий стул и достала телефон из кармана.

Она написала своей подруге, что ужасно устала, и у неё болит голова, после чего убрала сотовый.

Через минуту пришел ответ, но девушке было лень доставать мобильник из сумки, поэтому она продолжала смотреть на лист, пытаясь сжечь его силой мысль. Жаль, что у неё было таких способностей.

С лица Кирилла не сходила улыбка. Диана была очень милой и своим поведением походила на десятилетнего ребенка, который обиделся на родителей из-за того, что ему не купили новую игрушку. Парень внимательно следил за расстроенной девушкой, продолжавшей рисовать на своих тонких пальчиках, как это делают дети в младших классах. А Волковой нравилось — это её успокаивало. Дроздов порылся в своем портфеле(а там было что рыть?) и нашел ручку, которой так ни разу и не воспользовался. Поднявшись со своего места, он подошел к Диане. Парень увидел, что вся её ладошка была в каких-то каракулях(паста смазалась), и это вызвало усмешку.

— Прости, — сказал он, протягивая ручку девушке, прожигавшей взглядом в нем дыру. Её щеки стали пунцовыми от того, что Кирилл смеялся над тем, что она делала. Диана, смутившись, приняла помощь парня и тихо обронила «спасибо». Старшеклассник продолжал стоять над девушкой, которая пыталась скрыть своё покрасневшее лицо за спутавшимися волосами.

Волкова вернулась к ненавистным примерам, которые ей необходимо было решить, чтобы не отхватить неудовлетворительную оценку. Но ведь они такие сложные! Эти переменные так давили и путали бедную девушку, которая не могла сосредоточиться из-за усталости и злобы. Кирилл сел на соседний стул и придвинул к себе задания. Уравнения казались ему не столь сложными (конечно, он ведь их давно прошел!), поэтому, быстро отобрав у Дианы ручку и тетрадь, парень решил первое и третье, которые немного отличались друг от друга.

— Спасибо, — прошептала Волкова, завороженно смотря на решенные «трудности». Дроздов лишь самодовольно хмыкнул от того, что эта девушка была так удивлена. Он придвинулся чуть ближе и начал объяснять ей ход решения. Диана постоянно кивала головой и невнятно бормотала «ага», зачарованно наблюдая за карими глазами старшеклассника, который с серьезным выражением лица рассказывал последовательность своих действий.

— Понятно? — после двадцати минут своей монотонной речи произнес Кирилл, подняв голову и повернувшись к девушке, которая уже решала пятый пример, оставленный учительницей. Она высунула кончик языка, что вызвало у парня улыбку. Она еще ребенок. Возможно, не внешне, но в душе — точно.

***


На следующий день Диана немного опоздала на урок алгебры. Всё дело было в старшеклассницах, которые высмеяли неуклюжую девушку, упавшую на пороге школы. Она так хотела утереть им нос своими новыми кроссовками, которые купила на деньги, полученные в день её рождения, но скользкая подошва и лужа решили всё иначе. Поэтому в класс Волкова ворвалась, оттряхивая испачканные колени и оттирая бледные ладошки от выступавшей из царапин крови.

В классе, кроме Галины Владимировны, никого не было, поэтому Дианы была рада, что никто не увидит её в таком ужасном виде. Проскочив мимо учительницы, девушка села за третью парту, ближе к окну. Она быстро выложила тетради и учебники из портфеля и принялась ждать, когда же её заметят. Галине Владимировне было около пятидесяти трех лет: женщина невысокого роста, волосы чуть ниже плеч, потухший взгляд и мятая улыбка. Волковой никогда не нравились люди, не способные улыбаться ярко и искренне.

Решая очередную задачку, Диана подняла взгляд, когда знакомый голос обратился к учительнице, привлекая её внимание. Это был тот самый парень, который помог вчера девушке с уравнениями. Она чувствовала, как горят ее щеки, потому что из-под парты отлично были видны её грязные джинсы. Она пыталась прикрыть коленки, но, увидев усмешку на бледно-розовых губах старшеклассника, прекратила свои попытки.

— Так, Диана, решишь еще шесть задач и можешь быть свободна, милая, — сказала Галина Владимировна и отошла от своей ученицы, чтобы дать задание Кириллу, который сел через ряд, за вторую парту, сложив ноги на соседнем стуле. Парень внимательно слушал учительницу, которая наспех диктовала ему номера. Дроздов лишь сделал вид, будто ему действительно интересны задания, но на самом деле он украдкой смотрел на девушку, которая что-то черкала на краях тетради.

Когда Галина Владимировна вышла из кабинета, Диана едва не сползла под парту. Девушка громко выдохнула и закрыла лицо вновь изрисованными ладошками. На сей раз на пальцах были какие-то странные надписи. Кириллу не удалось разглядеть, что там было написано, но Волкова ответила на его вопросительный взгляд:

— На указательном пальце я написала строчку из любимой песни, на среднем — свое имя, на безымянном — «ненавижу математику», а на мизинце я хотела написать твое имя, чтобы при встрече поблагодарить тебя, — чувствуя, как лицу приливает кровь, тараторила девушка, все ещё скрываясь за ладошками.

— Кирилл, — улыбнувшись, представился старшеклассник. Он заметил, что Диана пыталась тайком смотреть на него через два разведенных пальца. Это было очень мило. — Нужна помощь?

Заняв свободное место, на котором несколькими минутами ранее сидела учительница математики, Дроздов придвинул раскрытый учебник и тетрадь, где вместо букв и цифр были прозрачные солнце и облака. Воспользовавшись плохо пахнущим корректором, парень объяснил девушке, что не стоит рисовать в тетради по алгебре, так как Галина Владимировна не терпела каких-либо почеркушек. Диана смущенно опустила глаза, когда Кирилл сказал, что её нелепые рисунки(как считала сама Волкова) были очень милыми. Но они были похожи на творчество младшей сестры Дроздова, так что улыбка не долго сияла на лице ученицы.

Нудные задачи, которые решаются строго уравнениями, окончательно убили в Диане хорошее настроение. Вновь раздражение и головная боль одолели девушку, поэтому она отпиралась от помощи старшеклассника как только могла. «Да кто только придумал писать буквы в примерах?! Это же глупо!» — неугомонно возмущалась Волкова, скидывая принадлежности в сумку.

— Ты ещё совсем ребенок, — усмехнулся Кирилл, подав ей учебник. Диане не нравилось, когда её называли ребенком, поэтому слова парня немного задели девушку. Без «спасибо» и других, лишних слов она приняла учебник и поспешила уйти из класса. Дроздов недоуменно следил за её быстрым шагом — куда она так рвалась?

***


Из-за объявленного во всех школах карантина, Диана сидела дома вот уже несколько дней. Всё это время она ни разу не притронулась к учебнику алгебры или геометрии, потому что ей было лень понимать всё, что там было написано. Теоремы казались ей слишком заумными, а примеры, которые она решала несколькими днями ранее, — чрезвычайно сложными. Волкова постоянно сидела на своей мягкой кровати, читая старые книги своего деда и поедая горький шоколад. На фоне всей картины играли её любимые группы, поэтому эти дни — дни свободы от глупых уравнений — были самыми лучшими.

С наступлением вечера, в доме Волковых приходило время горячего чая и бельгийских вафель с клубничным джемом. Девушка любила сидеть с родителями в белой беседке на заднем дворе, обсуждая прошедший день. Обычно разговоры шли о школе, но так как сейчас внеплановые каникулы, то семья бурно обсуждала недавно просмотренный фильм, который вызвал бурю эмоций у всех членов. Павел Петрович сделал глоток горячего напитка и недовольно поморщился. Он перевел взгляд на дочь, которая уплетала, кажется, третью вафлю.

— Милая, о чем ты думаешь? — ласково спросил отец, наблюдая за тем, как Диана с аппетитом, который редко так сильно проявлялся, поедала угощение, и пытался понять, что же её беспокоило.

— Все хорошо, папочка, — быстро ответила Диана, схватив теплую вафлю и макнув ее в клубничный джем.

— Точно? У нас не поводов для волнения? — спросила Лариса Александровна, поставив со звоном чашку на стеклянный стол. Девушка подняла взгляд на маму, откусив немного любимого лакомства, и быстро кивнула.

Когда обед подошел к концу, Диана помогла родителям с посудой, а затем поднялась в свою комнату, где в очередной раз попыталась разобрать задачки, которые Галина Владимировна дала ей на дом. Задания приводили девушку в ужас: большой объем и никакого смысла. А рядом не было никого, кто мог бы помог разобраться в этих «пусть», «решите» и «преобразуйте». Голова шла кругом от огромного количества цифр.

***


— Как дела? — рядом с Дианой присел уже знакомый парень. На его лице блестела добрая улыбка, но от этого девушке совсем не хотелось улыбаться. Она уткнулась лицом в учебник, на который пролила компот, когда смотрела новую серию любимого сериала. Дроздов подвинул ближе её тетрадь, на полях которой было написано его имя. Ситуация стала более неловкой, чем можно было ожидать. Девушка хотела отобрать свою собственность и с громкими криками выбежать из кабинета, а потом, возможно, спрятаться в одной из кабинок женского туалета и громко плакать, но улыбка Кирилла стала ещё шире, и он смущенно выдавил «спасибо».

— Эм... отдай, — потребовала ученица, когда в класс вошла Галина Владимировна. Учительница бросила неодобрительный взгляд на Дроздова, который поднял руки вверх, будто сдавался опасному врагу. Женщина прогнала старшеклассника за свободную парту и начала объяснять девушке задачу, которую они разбирали до того, как она вышла.

Кирилл изредка поглядывал на Диану, которая постоянно злилась из-за неверных ответов. Галина Владимировна просила успокоиться девушку, но становилось лишь хуже: она начинала психовать. Тогда Дроздов решил предложить свою помощь, на что учительница ответила отказом, а Волкова наоборот предложила «попробовать».

***


Оставалось две недели до Нового года. Диана во всю готовилась к своему любимому празднику, закупая подарки для своих родителей, друзей и старшей сестры, которая должна была приехать на выходных из Омска, где она жила со своим женихом. Волкова обошла массу магазинов, но так и не смогла найти что-то, что могло бы заинтересовать ее. Безвкусные шарики со «снегом», поющие снеговики и даже елочка-шкатулка не впечатляли её уже много лет.

Остановившись в небольшом, уютном кафе, откуда вкусно пахло свежей выпечкой, Диана заняла столик у окна, разрисованного суровыми морозами, и сделала заказ. Она смотрела на посетителей, чьи лица были красными от грубого ветра, пощипавшего их кожу. Волкова любила зиму за ее погоду: да, было холодно, но всё это так и навевало Рождеством, которое вот-вот ворвется в теплые дома, принесет всем радость и море улыбок. Вспоминая об улыбке, Волкова нечаянно подумала о Кирилле. Тот самый парень, который так и не пришел в парк, чтобы они могли поближе узнать друг друга. Тот самый парень, который не отвечал в твитере или Вконтакте уже несколько месяцев. Тот самый парень, которого больше не оставляли у Галины Владимировны. Почему-то именно сейчас, когда надо бы мечтать о счастливом Новом годе, она вспоминала о выпускнике, который умел решать уравнения.

— Простите, — прозвучал знакомый голос, — здесь не занято?

Кирилл стоял напротив Дианы, держа в одной руках поднос с двумя заказами: его и ее. Волкова недоверчиво повела бровью и уже хотела подняться со стула, чтобы уйти, но парень попросил её остаться. Что её останавливало? Что или кто это делал? По какой причине она не ушла из кафе, натянув на лицо шарф, чтобы не обморозить щеки?

— Диана, — сказал Дроздов, поставив поднос на стол, — извини, — тихо произнес он, составляя всю посуду на стол.

— За что?

— Ну, ты знаешь...

Ещё никогда не было ему так стыдно за свои поступки. Кирилл виновато опустил глаза — как когда-то делала Диана, — и взял одно пирожное с тарелки. Волкова придвинула чашку с зеленым чаем, но к сладкому она не хотела притрагиваться — аппетит пропал. Парень смотрел из-подо лба на девушку, щеки которой стали пунцовыми, а сама она кусала тонкие губы.

— Знаешь, я хотел тебя спросить... Точнее, могу ли я тебя кое о чем спросить? — медленно задал вопрос Кирилл. Он всё ещё боялся, что Диана просто откажется с ним говорить. Она могла. И у нее было полное право так поступить.

— Да.

— Почему ты находишься на домашнем обучении?

— Мой дед болел гемофилией, от нее он и умер. Болезнь перешла мне по наследству. Это такое заболевание, при котором идет плохая свертываемость крови, то есть я могу умереть от потери, если сильно поранюсь. Родители решили предостеречь меня от этого, переведя на домашнее обучение. Вот.

Кирилл с минуту сидел, переваривая полученную информацию. Конечно, он слышал о таком заболевании. Слышал много, так как и в его семье некоторые болели этим, но, к счастью, никому не передалось. И ему было жаль девушку, которая вечно рисовала на своих бледных ладошках какие-то каракули, пряталась за спутавшимися волосами и не умела решать уравнения. Она вынуждена сидеть на уроках в одиночестве, пытаясь понять смысл новой задачи или ждать помощь старшеклассника, которого постоянно оставляли после уроков.

— Зачем ты давал мне причину ждать тебя в пустом кабинете математики, где Галина Владимировна вечно что-то бубнила о том, что я не смогу написать экзамен? — спросила Диана, отодвинув чай и поставив локти на стол.

— Зачем ты даешь мне причину путать самого себя в своих мыслях? — ответил вопросом на вопрос Дроздов.

— Я могу лишь дать тебе причину прийти ко мне в гости и помочь с уравнениями.

— Это было бы мило.