Страна погибающих от любви

СТРАНА ПОГИБАЮЩИХ ОТ ЛЮБВИ   

  Фантастическая новелла.

Я бежала.
Бежала уже много месяцев, а может быть, даже лет – я потеряла счет времени.
 Я бежала, задыхаясь и изнемогая от усталости, хотя и понимала, что спастись невозможно.
Ну а что мне было делать?
Признать, что жизнь кончена, сложить руки и пойти ко дну, ожидая, когда отчаянье, подобно громадной акуле, проглотит меня?
Ариэлла говорила, что это пройдет, что время лечит всё – нужно только найти в себе силы пережить первый, самый тяжкий период, когда боль так остра, а дальше всё будет хорошо, всё пойдет само собой – и у меня не было оснований Ариэлле не верить, ведь она знала всё.
Поэтому я честно пыталась пережить этот "первый период"  и – бежала.
Бежала от любви, которая обрушилась на меня однажды, обещая блаженство. Бежала от любви, которая меня предала, оставив барахтаться одну во вздыбленном океане. Я честно вам говорю: я пыталась выплыть, однако это была невыполнимая задача.
Но Ариэлла говорила… И я пыталась… Я  – бежала.
В нашем с тобой Городе оставаться было невозможно: каждую минуту я могла встретить тебя и умереть от разрыва сердца. Однако и в любом другом месте мы могли встретиться: ведь ты разъезжал по всей стране – это как раз и было одной из причин наших ссор. Поэтому, даже уехав в другой город, я не могла быть уверенной, что на каком-нибудь перекрестке не наткнусь на тебя, тем более что, как мне сообщили наши общие друзья, ты жаждал встречи со мной – оправдаться, объяснить, вернуть… И, узнав, где я,  ты мог приехать именно туда.
Но земля, к счастью, была велика, существовали страны и на другом конце света, в другом полушарии, а значит, был выход.
После того, как в первый же день в Будапеште я встретила соседа по подъезду, а в Зальцбурге – знакомого официанта из кафе, куда мы ходили с сослуживцами каждый день обедать, после того, как  человек, показавший мне в Иерусалиме дорогу к Старому городу, оказался моим школьным товарищем, я пошла в туристическое бюро и попросила все путеводители, какие только существуют на свете. И я все-таки нашла страну, о которой никогда даже не слышала, и купила билет на ближайший рейс в Гриманго, куда самолет летал только раз в месяц, и из этого я заключила, что огромное число людей на земле (а значит, и ты тоже!) не подозревают о существовании такого государства, и там я наконец смогу быть спокойна. Там я не буду со страхом вглядываться в лица людей, идущих навстречу, боясь, что одним из них окажешься ты.
В душные влажные сумерки я ступила на неведомую землю со странным именем Гриманго и удивилась оранжевому небу над раскаленным асфальтом аэродрома. Небо пылало, и если бы не влажный воздух, мгновенно облепивший тело подобно мокрому полотенцу, можно было бы обжечься об огонь, струящийся из поднебесья. Невиданные деревья с мохнатыми стволами и оранжевыми продолговатыми плодами стояли, как солдаты, вдоль дорожки, ведущей от здания аэропорта к стоянке такси, словно это была декорация к фильму, в котором действие происходит в какой-нибудь фантастической африканской стране.
Никогда еще я не была от тебя так далеко!
Шофер такси, колоритный негр в белых шортах и оранжевой майке, вопросительно посмотрел на меня.
- Пожалуйста, в центр! – сказала я ему по-английски.
Он  молча кивнул, и старая колымага с брезентовым верхом, скрипя и жалуясь на жизнь, будто извиняясь за неразговорчивость своего хозяина, двинулась в путь. Я с интересом смотрела на марсианский пейзаж, разворачивающийся вдоль дороги, на темные кратеры, окольцованные посаженными в несколько рядов странными восковыми деревьями, и не верила, что это наяву и происходит со мной. Небо тем временем меняло цвет и стало сначала бордовым, потом фиолетовым, а когда я сошла на сияющей огнями площади, оно было уже неправдоподобно черным, без единой звезды, что, очевидно, объяснялось чересчур ярко горящими рекламами и вывесками на зданиях. Площадь была запружена веселыми и нарядными людьми – похоже, я угодила прямо на карнавал, и впервые за долгое время я без тревоги смотрела на людей, орущих, поющих, смеющихся рядом со мной, уверенная, что уж здесь-то я не встречу тебя.
На краю площади, на каменном возвышении, расположился небольшой оркестр, играющий на инструментах, которые меня удивили не меньше, чем деревья в аэропорту: знакомой мне была только гитара, да и та имела необыкновенную причудливую форму, и поручиться, что это, действительно, гитара, я, пожалуй, не могла. Зажигательные мелодии, прошивающие площадь, как автоматные очереди, заставляли прохожих ускорять шаг в такт музыке или, наоборот, замедлять шаги с тем, чтобы в конце концов остановиться неподалеку от эстрады и остаться здесь на весь вечер, до глубокой ночи, пока не перестанет звучать музыка.
Огромный толстый мулат, приплясывая, остановился передо мной и, с улыбкой от уха до уха, стал энергично вихлять бедрами, приглашая меня на танец. Я отрицательно замотала головой и отошла в затененную часть площади, куда не проникал ядовитый мерцающий свет праздничных лампочек. Почувствовав усталость – все-таки путешествие было не из легких – я собралась было идти устраиваться на ночлег, отель находился в нескольких шагах и призывно сиял оранжевой вывеской, однако уходить было жалко, и я присела на огромный камень под мохнатой пальмой. Он был теплый, почти горячий, и давал полное представление о ярости солнца, которое весь день катилось по оранжевому небосводу и завтра повторит тот же путь. На камне белел забытый кем-то конверт, я сдвинула его на самый край и села поудобнее, упершись босоножками в бортик тротуара. Музыка не умолкала ни на мгновенье, ритмы становились все безумнее, но что-то мешало мне сосредоточиться на ярких танцорах, перемещающихся по площади, словно цветные стекляшки  в калейдоскопе. Вскоре я поняла, что беспокоит меня конверт, лежащий на камне, что это он, как магнит, притягивает меня и мешает раствориться в общем сумасшествии. Оглянувшись – нет, никто за мной не следил, – я взяла  в руки чужое письмо и прочла… свое имя. На конверте было написано  два слова: «Анне Орловой» – ни страны, ни города, ни адреса – ничего!  Если бы я не узнала почерк, то скорее всего подумала бы, что это просто совпадение, мало ли есть на свете Анн Орловых – не такое уж это невозможное сочетание, хотя и тогда все же следовало бы задуматься – ведь письмо я нашла не в своем Городе и не в  каком-нибудь Ярославле, где все говорят и пишут по-русски и где Анны и Марии встречаются на каждом шагу. Нет, это письмо лежало на горячем камне в другом полушарии нашего глобуса, в тени карнавальной площади, в неправдоподобной стране, говорящей на тарабарском языке.
 Но самое главное – я узнала почерк!
Я не могла его не узнать!
Сколько писем я получила за те два года, когда почтовый ящик и телефон были  единственным, вокруг чего крутилась вся моя жизнь! Я не могла не узнать почерк. Это заглавное «А», похожее на «Н». И замысловатый хвостик у «р».
Уже не озираясь по сторонам, я  открыла конверт - ведь письмо было адресовано мне!
"Энн! Я не прошу, чтобы ты меня простила. Я прошу, чтобы ты меня выслушала! Позвони! 777-777-123454321. Стас".
Да, это был ты, сомнений быть больше не могло. Только ты называл меня Энн, и только для меня ты был Стас, другие называли тебя полным именем - Станислав, или, в крайнем случае, Славой.
Больше на этой гудящей и безумствующей площади делать мне было нечего, мне даже показалось, что огни померкли, а музыка стала тише. Мне было необходимо как можно скорее попасть в отель!
"Зачем?" - спросила я себя, шагая по душной аллее.
"Пора уже устроиться и отдохнуть", - попыталась я обмануть сама себя.
"Врешь! - возразила та моя часть, которую я пыталась обмануть. - Ты торопишься к телефону!"
"Нет! - чуть не закричала я вслух, словно уличенная в постыдном намерении. - Я не собираюсь никому звонить! Я только спрошу у портье, у какой страны телефонный код 777! Чтобы убедиться, что он за тысячи километров отсюда и что я его ни при каких условиях не встречу! Только для этого!"
И я даже замедлила шаг, хотя цифры, превратившиеся в пароль, дающий возможность через каких-нибудь несколько минут услышать ТВОЙ голос, жгли мне руки.
Портье, тоже негр и тоже вопиюще толстый, был немногословен и абсолютно не любопытен.
- Анна Орлова? - переспросил он. - Для вас заказан двадцать третий номер. Люкс.
- Как - заказан? Кем?! - изумилась я, но портье пожал плечами и невозмутимо записал в регистрационной книге мою фамилию, даже не взглянув на паспорт и не поинтересовавшись, в какой стране проживают женщины с такими неправдоподобными именами.
- У госпожи есть какие-нибудь пожелания? - с профессиональной любезностью поинтересовался он.
- Есть, - сказала я. - Мне хотелось бы узнать, у какой страны телефонный код 777?
- Минуточку, - кивнул негр.
Он напялил очки, чересчур маленькие для его широченной физиономии, достал огромную, довольно-таки истрепанную книгу в коричневом, под кожу, переплете и стал листать.
Я почувствовала, как у меня вспотели руки.
- Нет такой страны, - без всякого выражения сказал портье и снял очки.
- Не может быть! - не поверила я. - У меня есть номер телефона!
Он снова надел очки и снова начал искать.
- Нет такой страны! - уже с легким неудовольствием повторил он. - Сожалею, моя госпожа!
Он сделал знак слоняющемуся по холлу мальчишке-негиритенку, и тот, схватив мою дорожную сумку, бодро поскакал по ступенькам на второй этаж, показывая знаками, куда идти. Открыв ключом дверь моего номера, он начал что-то возбужденно говорить на абсолютно незнакомом мне, царапающем слух языке, размахивая руками и очевидно нахваливая комнату, но было ясно, что хочет он лишь чаевых. Желая избавиться от него как можно скорее, я вынула из сумки три доллара, хотя хватило бы и одного, и он сразу же умолк, перестал махать руками, будто его выключили из розетки, и поспешно исчез, опасаясь, что безумная туристка одумается и заберет два доллара обратно.
Роскошь, которую тыкал мне в нос мой носильщик, не произвела на меня никакого впечатления. Единственное, на что я прореагировала, был, разумеется, телефон. Трубка в виде черепахи лежала на ветке-подставке. Я осторожно потрогала панцирь, приподняла его над веткой и, услышав резкий гудок, поспешно положила черепаху обратно на ветку.
"Ты же обещала не звонить!" - с упреком сказала я сама себе.
"А я и не собираюсь! Он мне и даром не нужен! - обиделась моя собеседница. - Просто меня возмутил этот портье! "Сожалею, госпожа, но такой страны нет". А если есть?"
"А тебе не все равно?" - спросила я.
"Нет, мне просто интересно! - возразила она. - Тем более что это так легко проверить!"
И я снова, уже более решительно, сняла черепаху с ветки. Руки у меня дрожали крупной дрожью - будто сейчас должен был решиться вопрос, от которого зависела вся моя дальнейшая жизнь. Впрочем, скорее всего, так оно и было.
Я набрала первые три цифры - 777 - и замерла. После мгновения мертвой тишины раздался щелчок, и я услышала далекий свист ветра, крики ночных птиц,  вздохи океана. Это дышала Вселенная.
 После трех следующих цифр зазвучала музыка - далекая нездешняя мелодия поразительной гармонии; наверное, такая звучит в раю.
Я понимала, что нужно остановиться и, пока не поздно, положить трубку, но продолжала набирать волшебный, тревожащий ряд цифр. Набрав последнюю, я, к своему удивлению, услышала совершенно обычные длинные гудки, вернее, только один гудок - уже на втором за тысячи километров от меня, в глубине Вселенной, кто-то снял трубку.
- Слушаю, - спокойно и негромко проговорил ты.
Я молчала.- Слушаю! - еще раз, уже громче сказал ты. - Энн, почему ты молчишь?
Я хотела ответить, но не могла. Язык прилип у меня к гортани.
- Энн, увидимся завтра? - спросил ты таким обыденным голосом, будто мы разговаривали лишь вчера, а сейчас ты находился на соседней улице.
- Завтра? - удивилась я. - Где ты?
- Далеко, - ответил ты. - Сегодня я не успею, извини, - от меня до тебя четырнадцать часов лёту. Давай завтра в восемь вечера?
- Но самолеты сюда летают раз в месяц, - неожиданно для себя самой сказала я.
- Об этом не беспокойся, - проговорил ты. -Значит, завтра в восемь, да?
Ошеломленная, я молчала.
- Встретимся у камня, где я оставил тебе письмо... Договорились?
Очевидно, поняв, что я онемела и ответа от меня ожидать не приходится, ты удовлетворенно хмыкнул и, выдержав паузу, сказал:
- Спустись в ресторан и поужинай. Я все уже заказал и заплатил, у них отличные креветки и артишоки. Твой столик под пальмой у фонтана.
Без сил, я сползла с кресла на пол, трубка упала на ковер. Через какое-то время я все-таки поднялась, легла на кровать и закрыла глаза.
Так… Я сошла с ума - это факт. Или мне снится сон… А может быть, меня кто-то разыгрывает? Хотя - кто? Ведь никто не знает, где я сейчас. Даже Ариэлла. Но, может быть, она догадалась, ведь она знает всё. Догадалась и рассказала тебе, и теперь ты каким-то невероятным, дьявольским способом меня разыгрываешь? И может быть, никакое это не Гриманго, а, скажем, Ялта или Сухуми. Но тогда откуда здесь столько негров? И их тарабарский язык? Не мог же ты организовать весь этот маскарад!
Я с трудом поднялась с постели, болела голова, во рту было сухо. Спустившись по уже знакомой лестнице, я подошла к портье и спросила его по-русски, наблюдая за выражением его лица:
- Вы не могли бы мне сказать адрес вашей гостиницы?
Брови негра удивленно приподнялись:
- Извините, госпожа, - виновато проговорил он по-английски, - но я не знаю вашего языка. Это польский? Или чешский?
Если он играл, то, надо признать, был отличным артистом, и талант его здесь, в отеле, пропадал явно зря.
- Извините, - сказала я и повторила по-английски: - Какой адрес вашей гостиницы?
- Отель "Пеликан". "Площадь четырех олив". Гриманго. Гриманго.
Увидев в моих глазах недоумение, он объяснил:
- Наша столица носит то же имя, что и страна.
И после небольшой паузы снова спросил:
- Это был польский язык? Я не ошибся?
- Русский, - сказала я и отошла от конторки.
Нет, загадка была слишком сложна, чтобы пытаться разгадать ее таким простым способом. И все же расследование стоило продолжать.
Пойти в ресторан? И тут же я почувствовала, что зверски хочу есть. Ведь со времени обеда в самолете прошло не меньше восьми часов!
В ресторане было прохладно и полутемно. Электрические бра в форме старинных канделябров висели на стенах и были слегка притушены, что делало атмосферу интимной и таинственной. Пальм в зале было несколько, но лишь возле одной журчал фонтан. Столик, хотя и предназначался для двоих, был накрыт на одного человека, и стоит ли говорить, что был он свободен. Я подошла к нему, села, и, передо мной немедленно, словно из-под земли, вырос метрдотель.
- Госпожа Энн? - поинтересовался он с вопросительной улыбкой.
Я растерянно кивнула, и тут же появился официант с тяжеленным подносом. Он проворно расставил на столе блюда экзотического вида и аромата, пожелал мне приятного аппетита и с достоинством удалился, прямой и тонкий, как шпага.
Действительно, устрицы. Действительно, артишоки. Рыба. Невероятного вида салаты. Фрукты -  причем только такие, каких я и в глаза не видывала, хотя на соседних столах в вазах лежали и яблоки, и бананы. Похоже, ты твердо вознамерился меня удивить. Непроизвольно я покачала головой, и тут же появился метрдотель.
- Госпожа чем-то недовольна?
- Скажите, кто и когда сделал для меня заказ?
- Высокий господин три недели назад. Имени своего он не назвал.
- Господин был темным и смуглым?
- Нет, госпожа, его волосы были светлы, как солома. Но глаза у него, действительно, были черные.
Из моей хитрости ничего не вышло, мне не удалось его сбить. Это был ты.
- Господин еще что-нибудь вам сказал?
- Да, госпожа. Он сказал, что вы приедете через три недели.
Поскольку я молчала, он отошел.
Я была поражена. Сказал - через три недели??? Не через две и не через четыре, а именно через три! Но откуда ты знал??? Еще час назад я была уверена, что все это розыгрыш, что завтра ты просто не сможешь оказаться здесь, даже если захочешь; и я вовсе не собиралась идти в восемь часов на площадь! Но теперь я засомневалась: а вдруг ты и вправду завтра окажешься здесь, возле остывающего камня? Во всяком случае, я уже знала, что не удержусь и пойду проверить, посмотреть издалека, хотя, если ты действительно окажешься там, к тебе не подойду. Спрячусь… Исчезну… Но куда? Куда? Ведь ты нашел меня даже в Гриманго!..
Не знаю, спала ли я ночью. По-моему, у меня поднялась температура, я бредила, явь в моем мозгу мешалась со снами. Я разговаривала то с тобой, то с Ариэллой, что-то выясняла, что-то сама пыталась объяснить. "Ты знаешь все! - говорила я Ариэлле. - Ответь же, как он узнал, где я? И откуда он знал про три недели?" "Он объяснит тебе сам, - отвечала Ариэлла. - Ты мне все равно не поверишь!" "А ему? Уж скорее я не поверю ему!" "На этот раз поверишь!" - утверждала она, и я подступала к тебе с тем же самым вопросом. "Подожди до завтра", - улыбался ты и исчезал.
Как я провела следующий день, я сказать не могу - не помню. В памяти осталось только сумасшедшее солнце и монотонный, то и дело повторяющийся крик в мегафон: "Экскурсия на Жемчужный водопад! Экскурсия на жемчужный водопад!" И еще - словно прилипшие к циферблату, не желающие сдвинуться с места стрелки часов.
За завтрак на следующий день с меня тоже денег не взяли. "Оплачено!" - кратко уронил метрдотель, но я больше не пыталась ничего выяснять. Я пошла к себе в номер, легла на постель и стала ждать вечера.
Солнце медленно катилось по невидимой небесной дуге, обжигая все, на что бросало взгляд, но к семи часам утихомирилось и отправилось на отдых, давая возможность передохнуть и тем, кто целый день обливался потом, безуспешно пытаясь укрыться от его слишком жарких ласк. Громадным усилием воли я не позволила себе уже в шесть часов сорваться с места и побежать туда, на площадь. Однако в половине восьмого я все-таки не выдержала и, бормоча какие-то бессвязные слова, которые, как мне казалось, должны были оправдать мое нетерпение, вышла из отеля. Подобно хитрому сумасшедшему, я решила запутать следы и пошла в другом, противоположном направлении, хотя шла я, конечно, к камню. Но мне хотелось зайти "с тыла", подойти с другой, не вычисляемой стороны и взглянуть на тебя издалека, пока ты меня не видишь.
Я подошла к камню за двадцать минут до назначенного срока, но ты был уже там. На земле, у твоих ног, лежала дорожная сумка. Сердце мое взметнулось к остывающим небесам и прямо оттуда ухнуло в тартарары, я замедлила шаг и попыталась повернуть назад, но мои ноги вросли в землю, а ты меня уже увидел и, радостно помахав рукой, шел навстречу. Почему-то ты смотрел не в сторону отеля, хотя, по логике, я должна была прийти оттуда, а ждал меня с  противоположной стороны, откуда я уж никак не могла появиться. Как ты угадал? Но после всех остальных, абсолютно неразрешимых загадок стоило ли удивляться такой мелочи?
Ты подошел, мимолетно поцеловал меня в щеку, будто мы не виделись каких-нибудь два-три дня, и спросил:
- Ты еще не ужинала?
И, легонько сжав мне локоть, повел к отелю.
Самым невероятным было то, что все это мне не снилось, а происходило на самом деле: чтобы в этом убедиться, я несколько раз останавливалась и смотрела на тебя. Это действительно был ты: похудевший, загорелый, небритый, с окончательно выгоревшими волосами. И это действительно была я - не во сне, а наяву идущая рядом с тобой. С удивлением я слышала свой голос, отвечающий тебе на самые обыкновенные, но в данной ситуации невозможные вопросы.
- Москиты ночью не мешали?
- Нет, я не открывала окно, - отвечала я, а потом еще и добросовестно объясняла: - Кондиционер работает прекрасно, зачем открывать окно?
- Ты пробовала холодный суп? - спрашивал ты. - Тут он отменный!
- Нет, я еще ни разу тут не обедала, - говорила я.
Еще мы беседовали о том, какие здесь душные ночи и опасные скорпионы, о том, что для полного счастья в этом городе не хватает океана или хотя бы озера, - мы говорили о чем угодно, только не о том, из-за чего ты летел сюда четырнадцать часов.
Мы зашли ко мне в номер, ты забросил сумку на антресоли, умылся, и мы спустились в ресторан. Я ждала, что ты подойдешь к портье и закажешь для себя номер, но ты прошел мимо его конторки, кивнув ему как старому знакомому, и он, видимо, узнав тебя, с почтением склонил голову.
Мне это не понравилось. Ты, что же, собираешься поселиться у меня? И ты не сомневаешься, что я соглашусь? Или ты думаешь, что за твой героический перелет тебе простится низость и вранье? Нет, милый мой, прежде чем я вообще начну с тобой разговаривать, тебе многое придется объяснить!
Метрдотель встретил тебя как родного.
- Приехали! - счастливо воскликнул он. - А мы вас уже тут поджидаем!
Я вопросительно на тебя посмотрела: ты обещал ему вернуться? Неужели у тебя не было даже малейшего сомнения в том, что я могу не приехать? Но в ответ ты только улыбнулся и озорно мне подмигнул. А к столу уже подходил официант с полным подносом: фрукты, сыр, салаты, холодный суп. Другой официант открывал вино, похожее на шампанское - тоже шипучее и праздничное, но зеленоватого цвета.
- Ну, здравствуй! - сказал ты, когда они отошли, и, звякнув бокалом о бокал, потянулся губами к моей щеке.
С изумлением я увидела со стороны, как вместо того, чтобы с негодованием отодвинуться, я подставила щеку для поцелуя.
- Я устал без тебя, - выдохнул ты.
- Я тоже, - ответили мои губы, хотя сказать я собиралась совсем другое.
- Все хорошо? - спросил ты, глядя мне в глаза.
- Все хорошо, - словно загипнотизированная, повторила я вслед за тобой.
А потом мы обсуждали завтрашнюю поездку на "Жемчужный водопад",  решали, когда лучше возвратиться домой - до или после праздника, спорили, какие подарки стоит привезти друзьям.
Очнулась я только среди ночи, разбуженная твоим взглядом. Ты улыбнулся мне в темноте, но я тебе улыбкой не ответила.
- Откуда ты узнал, что я поеду именно сюда? - спросила я. - Откуда ты вообще ВСЁ знал? Ведь этого не может быть?
- Я тоже так думал, - проговорил ты, - но…
- Ариэлла?
- Ариэлла.
- Она знала, где я? - удивилась я.
- Нет, - ты покачал головой, - но она знала, как тебя найти.
- Как?
- После того, как я к ней пришел и сказал, что умираю, после того, как я прошел у нее все тесты и рассказал все свои сны, она решила, что мы с тобой как раз и есть тот редкий случай, когда две половинки одной души нашли друг друга на земле, а не на небе.
- Но это не ответ!.. Откуда Ариэлла знала про Гриманго?
- Она не знала… Она сказала мне, что вторая часть души, если ей дать полную свободу, делает то же самое, что и первая.
- И ты…
- Я дал своей душе волю и поплыл по течению. Я превратился в тебя и стал думать, как ты. Лишь став тобой, я все понял и был смертельно оскорблен собственным предательством… Не перебивай меня! Став тобой, я согласился, что, действительно, это была не пустая интрижка, а подлинное предательство. И начал думать, что сделал бы я на твоем месте? Я постарался бы попасть туда, где наша встреча не просто маловероятна, а невозможна. Значит, это должна быть страна, о которой ни ты, ни я даже не слышали. Я пошел в туристическое бюро, взял проспекты и нашел страну с диковинным названием Гриманго, куда самолеты летают только раз в месяц.
- Туристическое бюро называлось "Глобус"? - все еще не веря, спросила я.
- "Глобус", - кивнул ты. - На Лесной.
- Но как же ты прилетел на следующий день после моего звонка? Ведь ты сам говоришь, что самолеты сюда летают только раз в месяц?
- Это из нашего Города раз в месяц. Но сейчас я летел к тебе из Таиланда!
- Значит, это у Таиланда код 777? А портье сказал, что страны с таким кодом нет!
- Нет, это не код Таиланда. Это код другой страны: как выразилась Ариэлла, "Страны погибающих от любви". Она дала мне вот этот аппарат и сказала номер, - ты вытащил из кармана крошечную трубку.
Из всего сказанного я услышала только "Страна погибающих от любви".
- Ты действительно погибал от любви? - мне было необходимо, чтобы ты повторил еще раз…
- Догадайся сама, - улыбнулся ты и поцеловал меня в плечо. - Как ты думаешь, если путь сюда я проделал дважды?
- А откуда ты знал, что я приеду сюда через три недели после тебя?
- Как ты не понимаешь, что наши души - твоя и моя - превратились в одну-единственную, - терпеливо объяснил ты. - Поэтому каждую минуту я знал, где ты и даже о чем ты думаешь.
Все это не могло быть правдой - какая-то чепуха, мистика, в которую я никогда не верила, но другого объяснения не было. Во всяком случае, я его придумать не смогла.
И я поверила тебе, как и обещала Ариэлла в моем сне. Тем более что и моя душа ликовала, обретя свою половинку.

Через год мы расстались.
На этот раз навсегда.
И никто никого не искал.
Легко быть с человеком, похожим на тебя. Но быть с человеком, полностью тебя повторяющим,  - невозможно. Получается камера-одиночка, в которой от одиночества ты сходишь с ума.
Жалко, что Ариэлла не предупредила меня об этом.