Сущность

Середина третьего тысячелетия. После двух разрушительных войн человечество объединилось, стерло границы, превратив Землю в вечноцветущий рай. Люди освоили планеты Солнечной системы, углубились в недра галактики, создали множество колоний. Человек управляет всей экосистемой планеты, контролирует погоду, вторгается в жизнь иных миров, создает Заповедники и Инкубаторы, в которых томятся инопланетные существа.
В этих условиях развивается действие романа. Герои – представители самых разных  народов и религий, которые совместными усилиями противостоят наступлению зла. Они переживают драмы и испытания, попадают в невероятные истории. Ученые, политики, военные, старые и молодые собираются в Столице Объединенного человечества для того, чтобы в час “икс” остановить зло. . Постепенно, сами того не замечая, люди уходят все дальше от Храма и открывают дорогу темным сущностям. Цветущий мир начинает рушиться. В конце концов разражается новая священная война, дающая толчок проникновению в мир людей чудовищ и призраков. Начинает отсчет Обратное время…



Эпизод 1

     Ночные джунгли пахли дикими зверями и прелой листвой. В вышине, где смыкались шатром пальмы, с треском перелетали с дерева на дерево, перекликаясь жалобными голосами и роняя щепки и перья, полуночные птицы, тропическая мошкара липла к вспотевшим от напряжения лицам. Джунгли жили своей ночной жизнью, не обращая внимания на людей, затаившихся у земли.
     Элиот Рамирес провел ладонью по взмокшему лбу. Холодные капли струились по вискам и неприятно щекотали шею, проникая за ворот бронеформы. 
     - Т-с-с, - послышалось сбоку. – Не шевелись, Рамирес.
     Рядом  бугрилась могучая спина сержанта. Его рука висела в воздухе, готовая в любой момент подать сигнал к штурму. Два десятка сидящих в засаде десантников, не моргая, следили за ней и с нетерпением ожидали начала боя. Эли тоже горел желанием поскорей выбраться из комариного рая и узнать, ради чего их подняли среди ночи и перебросили на другой конец Земли, вооружив до зубов. Судя по размаху операции, там впереди, в непроходимых зарослях, должны были скрываться полчища жутких тварей, опасных и  изрыгающих смерть.
     - Сколько их там? – шепотом спросил он у сержанта.
     - Одно.
     - Всего одно? - Эли усмехнулся: - На всех не хватит.   
     - Это «одно» стоит целой армии. Эта тварь сбежала вчера из Заповедника и, говорят, уничтожила деревню археологов у границ Курортной зоны вместе со всеми домашними животными, включая тараканов.      
     Эли был разочарован. Все понятно - опять неточная информация. «Говорят… Наверняка, информаторы что-то снова преувеличили, раздули сенсацию. И где там рядом с Курортной зоной может быть лагерь археологов? Что-то я такого не припомню».
     Он закрыл глаза и попробовал представить себе того, кто прячется в зарослях. Плотная стена буйной растительности скрывала беглеца от отряда, но существо было там, он чувствовал его присутствие и слышал его дыхание. Ему трудно дышать... Бедняга, каково ему тут одному на чужой планете затравленному и ничего не понимающему. Те, кто травит его, не знают, что такое быть дичью. Они пока охотники, у них в руках страшное оружие и они думают, что так будет всегда. Но они сами дрожат от страха, и страх прибавляет им злости.
     Эли незаметно перевел свое оружие в нерабочий режим. Он не старался настроиться на существо, все получилось как-то само собой. Перед  глазами вдруг вспыхнули сиреневые искры, в  мозгу хаотично замелькали непонятные знаки. Контакт?.. Эли задрожал от волнения, кусая губы, осмотрелся - не заметил ли кто. Он и не думал, что сможет, вернее, решится когда-нибудь снова это сделать. Первый опыт был неудачным и чуть не закончился трагедией, с тех пор он боялся даже просто на кого-то пристально смотреть, не то чтобы… На этот раз, кажется, все будет по другому, он чувствует чужое сознание, но оно находится не внутри него, а вне, как книга, которую читаешь, перелистывая страницы.
     Он сосредоточился на существе и понял, что оно боится, уловил отчетливые волны страха и услышал призывы о помощи. Образ огнедышащего чудища в миг рассыпался. Да, он увидел того, кто был в зарослях. Не зря же Лин говорил, что у него способности! Жаль, что доктора сейчас нет рядом, вот бы он порадовался за него!
     - Не стреляйте! – крикнул Элиот и поднялся во весь рост, умоляюще взглянул на растерявшегося сержанта: – Пожалуйста, сержант, подождите, не надо стрелять, с ним можно договориться. Не стреляйте!         
     Он вылез из укрытия и, пригибаясь, двинулся к зарослям.  Вслед понеслись голоса:
     - Эй, оно плюется кислотой!    
     - Опять этот Рамирес хочет отличиться!   
     - Придурок! Чтоб оно тебя сожрало!   
     Эли приблизился к зарослям и осторожно раздвинул лианы. Он знал, что не ошибается, но торопиться не следовало - бедняга был загнан и, возможно, готов на все. В свете фонаря он увидел сиреневые зрачки, много зрачков, пронзивших его неземным взглядом. Существо было действительно внушительных размеров, но смотрело не угрожающе, а скорее с любопытством. На боку болталась шляпка дыхательного прибора. Прибор сорвался, и теперь Существо задыхалось.   
     - Эй, привет. - Эли улыбнулся. - Ты действительно слопал всех тараканов в той деревне?
     Существо шевельнулось, почувствовав волну доброжелательности. Эли протянул руку и осторожно коснулся дыхательной маски. Существо не сопротивлялось и дало установить прибор. «Ну вот, - сказал человек, - а теперь возвращайся назад, иначе тебя могут убить. Конечно, я бы тоже на твоем месте не захотел возвращаться в тюрьму. Но пока это лучший выход. Может быть, тебя еще вернут домой. Договорились?» Существо сверкнуло цепочкой сиреневых глаз. Оно было согласно, человек сразу это понял. Оно было совсем неплохим парнем, просто очень хотело вернуться домой в свою звездную систему с красивым названием Шаааааааа. Оно никому не причинило вреда, правда, убегая от погони, в панике раздавило кого-то страшного на  четырех ногах.
     Эли выбрался из зарослей, прошел мимо остолбеневших товарищей, поднял с земли оружие. Сослуживцы смотрели на него с испугом. Сержант не произнес ни слова.
      - Все нормально, оно согласно, - сообщил он, - и никого не тронет. Оно вообще не ело никаких археологов. Не нужно стрелять, оно не опасно.
      Всю обратную дорогу на базу отряд провел в молчании. Никому не хотелось даже шутить по поводу очередной странности этого Рамиреса, который  вернулся из космоса совсем другим, незнакомым им человеком. Эли и не пытался что-то объяснять, отвернулся к окну и тоже молчал. 
     В казарме с ним никто не заговорил. Он постоял под душем, смыв с себя липкую влагу джунглей и отправился к дежурному, чтобы позвонить домой. На этот раз новостей было не много. Дядя Себастьян женился в третий раз, а тетушка Амелия родина седьмую здоровую девочку и получила за это от правительства огромный дом с видом на океан. «Ну, тетушка, молодец, печет девчонок как пирожки», - с нежностью подумал Эли. Надо будет летом съездить домой.
     На выходе его поймал сержант, он был угрюм и озабочен. Сказал:
     - Послушай, Рамирес, ты мне нравишься, поэтому я хочу предупредить тебя, что твое последнее представление кое-кому не понравилось. Будь осторожен, тебя боятся.
     Эли кивнул.
     - Рамирес, только между нами, ты действительно с ним разговаривал?
     - Разговаривал.
     Сержант произнес «мда», кашлянул и пошел прочь.
     В коридоре корпуса было странно многолюдно, но Эли не обратил на это внимания. Предупреждение сержанта как-то сразу вылетело из головы. Он находился под впечатлением от разговора с отцом и был полностью поглощен этими мыслями.
     - Эй, Рвмирес, привет!
     Эли поднял голову, помахал приятелю и вдруг заметил в руках у сослуживца что-то, напоминающее…
     Он не успел увернуться, и игла пневматического шприца вонзилась в поясницу.


Эпизод 2

     Он очнулся в слепяще белой палате прикованным к металлическому креслу. Рядом копошился человек в белом, вяло перебирающий какие-то инструменты и поглядывающий на показания жутких приборов. которыми было обставлено помещение.
     Заметив, что пациент пришел в себя, человек приблизился и вяло поинтересовался:
     - Элиот Рамирес, 22 года, рядовой, отряд специального назначения, островная база 323. Все правильно?
     Эли рванулся, кресло под ним противно заскрипело.
     - Что здесь происходит? – со злостью спросил он и, не получив ответа, закричал: - Какого черта тут происходит?! Освободите меня!
    - Не надо дергаться, малыш, - сказал человек, не оборачиваясь. - Это бесполезно.  Сиди тихо и дай нам побыстрее закончить работу. Сегодня новая серия «Охотников», я должен успеть.
     Дверь распахнулась, и в нее величественно прошествовал в сопровождении прыщавого адъютанта огромный генерал.
     - Ну, как идут дела? – прогремел он бодро.
     - Что со мной сделают? – крикнул Эли.
     - Ничего страшного, сынок, просто тебе немного подчистят память и сделают опять нормальным человеком. Это совсем не больно. правда, доктор?
     Вялый человек вяло кивнул.
     - Память?! – Эли похолодел. - Я не хочу! Вы не имеете права!
     - Это не тебе решать. –Генерал загораживал  огромными плечами свет, падающий из окна. - Армии Объединенного человечества нужны такие здоровые парни как ты, Рамирес. В то время, как Земля терпит одно бедствие за другим, а в колониях начались мятежи, мы не можем терять таких людей, как ты. Ты нужен армии, поэтому мы и решили провести эту дорогостоящую операцию, хотя все можно было решить совсем по-другому. Ну, ты меня понимаешь, рядовой.
     - Я не хочу! – в отчаянии забился Эли. – Не хочу! Освободите меня! Сволочи, отпустите меня!
     Они только посмеивались, продолжая свои дела. Наконец человек в белом подошел вплотную, держа в пальцах скользкие эластичные трубки, и неожиданно резко засунул их пациенту в ноздри. Эли даже не успел ничего почувствовать и сразу провалился в темноту.
     Когда он вновь пришел в себя, в палате не было ни генерала, ни вялого. Свет не горел и приборы на стенах и потолке были мертвы. Эли пошевелился и обнаружил, что руки и ноги свободны. Он огляделся. В полумраке у окна кто-то стоял, сложив руки на груди.
     На колени упал ком одежды, и до слез знакомый голос произнес: 
     - Что уставился? Шевелись, у нас только пятнадцать минут на то, чтобы достать твой датчик и убраться отсюда.      


Эпизод 3

     - Как… как ты узнал? 
     Эли не верил своим глазам. Как? Почему? Откуда здесь мог оказаться Лин, которого он и не надеялся еще когда-нибудь увидеть?
     - Я следил за тобой весь этот год, - сказал доктор Лин, беспокойно поглядывая на дверь. – Я подтолкнул тебя на этот путь, поэтому отвечаю за тебя, братишка. Я знал, что в конце концов она себя проявит и тогда придется тебя спасать.   
     - Кто «она»?   
     - Твоя истинная природа, Элиот Рамирес. Ты еще не забыл, что это такое? Я предупреждал тебя, что ты не сможешь стать прежним… Так, теперь покажи мне, где у тебя сидит датчик. - Лин аккуратно и почти без крови вырезал крошечный датчик из мочки уха и положил в карман. Пригодится.  – Теперь одевайся и побыстрее.
     - Док, я даже не знаю, что сказать… - Эли был до того взволнован, что никак не мог попасть в штанины. - Как ты сюда проник? А где охрана? Неужели ты всех убрал?
     - Я запустил «Фобию», вот они все и разбежались. включая агентов и твоих приятелей военных, - весело сказал доктор. Кажется, он был очень доволен своей проделкой. –
Ты не представляешь, что сейчас творится вокруг этого здания!    
     - «Фобию»? Это уголовное преступление, ты в курсе? Тебя посадят. – Эли наконец закончил одеваться и оправил одежду. оказавшуюся ему чуть великоватой. – И откуда ты ее достал? Эту штуку не производят уже лет двадцать!   
     - Достал по случаю, - уклончиво ответил Лин, оглядел его и одобрительно кивнул. – Пойдет. Они сейчас оглохли и ослепли, но только на пятнадцать минут. Я им такую пакость подсунул, даже описать невозможно. Сам выбирал… Ладно, поторопимся. пока они не очухались. Даль, нет времени разгромить это заведение. Что это за приборы вокруг? 
     - Мемоскоп…Я готов. Что дальше? Мы выпрыгнем из окна?   
     - Зачем? Здесь 215 этажей. Мы выйдем через дверь.      
     - А как же «Фобия»?
     - Ты закроешь глаза и будешь держаться за меня. Надеюсь, звуки и запахи ты как-нибудь способен перенести. Так мы дойдем до лифта, спустимся в подвальный этаж и выйдем через черный ход. Главное – пройти по коридору.
     - А как же ты?   
     Лин не стал отвечать, распахнул ногой дверь, и Эли крепко зажмурился. В нос ударил запах гниющего болота, что-то стрекотало. булькало, урчало, клацало зубами и зловонно отрыгивало, склизко касалось лица и волос. Он открыл глаза, только когда лифт захлопнулся.
     Эли заметил, что дрожащая рука доктора никак не может попасть по нужной кнопке, и отвел взгляд. Наконец лифт пополз вниз.
     Эли хотел заключить невозмутимого китайца в объятия, но не решился этого сделать и только пожал протянутую руку и сказал:
     - Если бы ты знал, как я рад тебя видеть, док. И все-таки, как ты узнал, что я здесь?.. Ладно, можешь не отвечать. Я вообще-то удивлен, я думал, ты вернешься на дальние линии. Или твой друг Главный советник сделал тебя министром здравоохранения?
     - Меня сняли с полетов за нарушение семи пунктов «Разрешения», - безразлично сообщил Лин, наблюдая за светящимся табло, по которому носилась зеленая стрелка указателя этажей. – Как же он тащится…
     - Какая ерунда. ты же ничего н нарушал! Роби постарался?
     - Нет, Бини.
     - Вот гад неблагодарный!.. Ничего, не переживай.
     - А я и не переживаю, - сказал доктор.
     - Правильно, все еще уладится. Скажи лучше, как Тина?
     - Я бы тоже хотел это знать.
     - Не понял… Вы разве не вместе?!
     - Ее увезли из карантинного центра на следующий день после посадки.
     У Элиота заныло сердце. Такая красивая история любви и так некрасиво закончилась. Как же это несправедливо! Его после возвращения «Антонии» отделили от гражданских и он ничего не знал о судьбе экипажа. 
     - Док, мне жаль, - проговорил он.
     - Мне тоже. – Лин помолчал и добавил: - Больше никогда не говори со мной об этом.
     Стрелка на табло замерла на цифре «-5». Лин сказал, что глаза теперь можно не закрывать. Здесь нет ни «Фобии», ни людей, они спокойно поднимутся по вентиляционной шахте и выйдут наружу через люк на площади с обратной стороны здания госпиталя. Эли  подивился осведомленности доктора, но лишних вопросов задавать не стал.
     Они действительно вылезли из люка под ногами охваченной паникой толпы. Никто не обратил на них внимания. Они спокойно пробрались между визжащими о нападении чудовищ женщинами и хватающимися за сердце мужчинами, миновали кордон полицейских, охрипшими голосами призывающих к спокойствию, вереницу флаеров-такси, толпу врачей и журналистов. Движение на прилегающих улицах и воздушных линиях было приостановлено, отовсюду раздавался вой сирен и нетерпеливые сигналы зажатого в дорожных пробках транспорта. 
     Когда  опасность миновала, Лин оглянулся на устроенный им переполох и покачал головой:
     - Знаешь, что самое интересное? Все прекрасно понимают, что это галлюцинация, и все равно продолжают бояться. Никак не могу этого понять. Никак…


Эпизод 4

     Ананд ответил на вызов не сразу. За последние дни секретари Купера надоели ему своими звонками. После сообщения в газетах о том, что Главный советник находится при смерти, шеф разведки справлялся о его здоровье чуть ли не каждый час.      
     На этот раз это был сам Купер.
     «Как здоровье господина советника?» – заботливо поинтересовался шеф разведки.
     - Не стоило так беспокоиться. - Ананд попытался изобразить благодарность, - Газеты, как всегда, сильно преувеличивают. Просто была маленькая проблема. и она уже решена.
     «Рад это слышать. – искренне обрадовался Купер. – Вы же знаете, как мы вас ценим».
     - Благодарю, господин Купер, хотя и не достоин такого внимания с вашей стороны. А как идут дела в вашей конторе? Как продвигается борьба с Язычниками?
     «У нас тоже есть маленькие проблемы, но, уверяю вас, и они будут  вскоре решены».
     - Что ж, желаю удачи. Что бы наше общество делало без таких патриотов как вы.
     Возникла пауза. Кажется, Купер, обдумывал его слова.      
     «Хорошо, что у меня есть чувство юмора, - наконец произнес он.  – С нетерпением жду ваше выступление на День Объединения. Выздоравливайте».
     Ананд был рад, что разговор не затянулся. Он принял лекарство и откинулся в кресле, надеясь отдохнуть, но не тут-то было. Через минуту Шейда сообщила, что какая-то сумасшедшая поклонница вновь обрывает телефон и, что еще хуже, пришла президент Лиги чистой крови. О, нет, кто угодно, только  ни эта дама, подумал он и попросил передать, что он занят.   
     - Я сказала, но она так кричит, что я готова ее убить! - пожаловалась разгневанная  секретарша.      
     - Ладно, пусть заходит.
     Де Бурн ворвалась в кабинет, сметая все на своем пути, и громко хлопнула дверью. Тонкие губы брезгливо подрагивали, впалые щеки были пунцовыми от возмущения.
     - Я хочу выразить свой протест по поводу ваших последних рекомендаций по законопроекту о волеизъявлении! - она сразу перешла в наступление. – Вы не имели права делать подобные заявления без учета интересов Лиги! Мы требуем пересмотреть этот документ!
     - Моя госпожа, я исходил из интересов всего человечества, - мягко сказал Ананд, - Разве члены вашей замечательной организации не являются частью человечества?
     - Вы смеетесь надо мной?
     - Ну что вы! – Ананд развел руками. – Смеяться над такой утонченной дамой… Госпожа Де Бург, я выполняю свою работу. Давать рекомендации и предложения – это моя работа. Если у вас есть претензии по поправке, обратитесь  в администрацию Президента.
    - Президент продался либералам! – прокричала Де Бург и бросила на стол кипу каких-то бумаг.
     Даже не взглянув на бумаги, Ананд смахнул их в утилизатор и поинтересовался:
     - У вас все?
     Президент Лиги еще сильнее разгневалась, теперь уже все ее лицо покрывали алые пятна. Она обогнула стол, стуча высоченными каблуками, и угрожающе навалилась на него тощей грудью и зашипела:
     - Мы имеем большинство в Парламенте и сорвем обсуждение! Можете не сомневаться! Не думайте, что вам удастся протащить эту поправку как свою пресловутую Продовольственную программу! Мы не позволим вам менять положение вещей! Высшая раса останется высшей, а низшая – низшей и должна знать свое место! Мы будем бороться за свои идеи!
     Ананд аккуратно отодвинул ее от себя и дружелюбно заметил:
     - Хочу напомнить, моя госпожа, что идея объединения человечества принадлежит не мне, а покойному Леопольду Юргену. Он был великим человеком.
     Де Бург просверлила его бесцветными глазками и вылетела из кабинета.
     Ананд посмотрел ей вслед и улыбнулся, представив, как костлявая чопорная Де Бург возвращается в свой офис, рвет и мечет, возможно, ломает мебель и обязательно - гоняет своих секретарей, огромных и квадратноголовых. Но в общем-то ему было не до смеха. Президент Лиги сказала о том, что его и самого очень беспокоило. «Нужно срочно поправлять здоровье и готовиться к драке, с таким мотором я не потяну», - подумал он и почувствовал, как в левой стороне груди шевельнулась тупая боль. Он бросил в рот очередную таблетку и посмотрел на часы. День подходил к концу, а от Лина все еще не было вестей. Ананд начал беспокоиться.   
     Уже стемнело, когда раздался долгожданный сигнал.
     «Мастер, у него получилось! - сообщил Миша. – Представляете? Я думал, их обоих накроют, а все вышло, как он и планировал. Ну и упрямый же он!»
     «Еще какой», - подумал Ананд, встал и вышел в сад, украшающий каждый офис c южной стороны Башни Совета. Над Столицей царила теплая майская ночь. Внизу среди моря огней и буйной зелени шла обычная ночная жизнью. Главный советник побарабанил ладонями по ажурным перилам, потом облокотился о них и подпер голову руками. Беспокойство за Лина стало чем-то естественным для него, оно сопровождало его почти каждый день с тех пор, как старый друг вдруг объявился год назад. Лин все время держал его в напряжении, рисковал и исчезал. Вот и история с неким Элиотом из космоса стоила Ананду нескольких седых волос. Лин придумал дикую, рискованную и заведомо проигрышную операцию, ради ее исполнения пришлось рисковать и ему, пуская в ход свои связи в Правительстве и армии. Никто не верил, что у Лина что-то  получится, и никто не смог отговорить его от этой затеи. А он пошел – и вытащил своего парня. Невероятно!
     - Еще какой упрямый, - покачал головой Ананд и засмеялся.
    

Эпизод 5

     - Кто это был? – спросил Эли.
     - Друг, - невозмутимо сказал Лин.   
     - Он знает обо мне?
     - Знает.
     - Интересно, кому ты мог рассказывать обо мне? – не унимался Элиот.
     -Друзьям. - Доктор набрал на клавиатуре переговорного устройства беспорядочную комбинацию цифр и букв, и на ладонь ему упала горсть блестящих жетонов. Он положил их в карман и подмигнул удивленному Элиоту: - Видишь, братишка, чем я занимаюсь?
     - Ну и ну, - проговорил Эли.  – Ты, оказывается, мелкий воришка, доктор Лин. Что еще у тебя в карманах, кроме ворованных денег и моего датчика?
     - Что касается твоего датчика, то он уже давно на краю света. По-моему, я отправил его на Землю Франца Иосифа.
     - Куда?!
     - Так было написано на рефрижераторе. Я прицепил датчик к контейнеру и он улетел вместе с ним. Теперь тебя ищут среди сугробов, а у нас есть время.
     Эли развел руками и в очередной раз подумал, что рядом с доктором можно ни о чем не беспокоиться. Он всегда знает, что надо делать. Здорово!
     Они вышли из переговорного пункта, и Лин уверенно зашагал по направлению к станции воздушных линий, связывающих центр Столицы с пригородами. Эли послушно следовал за ним. Жизнь вновь стала казаться ему прекрасной. Он любовался сверкающими иллюминацией улицами ночного города, восхищался расчерченным воздушными поездами и созвездиями бархатным небом. Он не был в Столице с тех пор, как окончил Академию. За каких-то пять лет здесь все так изменилось.
     - Куда мы идем? – весело спросил он у доктора.
     - В Центр по борьбе с Эпидемией, - спокойно ответил Лин. - Я там работаю.
     - Что? – Элиот остановился. 
     - А что такое?
     - Я туда не пойду. Ты помешал превратить меня в зомби для того, чтобы заразить этой пакостью?
     - Это лучшее место, где можно спрятаться, - терпеливо объяснил доктор. – Будешь соблюдать правила – не заразишься. 
     Эли поразмыслил и двинулся дальше. Он верил доктору Лину.


Эпизод 6

     Центр по борьбе с Эпидемией располагался на пустыре на самой окраине Столицы, вдали от спальных кварталов, и отделялся от мира высоченной глухой стеной, навивающей самые мрачные мысли.
     Лин приложил большой палец к детектору у входа, и послушно отошедшая в сторону тяжелая панель открыла перед Эли пышно цветущий сад, залитый неживым светом фонарей. Само здание находилось в глубине сада и загадочно выглядывало из мрака желтыми глазами окон.
     Они прошли по аллее, вдыхая чудесные ароматы ночного сада, и вошли в здание. Пока Лин выписывал на его имя многократный пропуск, он смотрел по сторонам и удивлялся, как спокойно ведут себя другие люди. Будто здесь не Эпидемия, а клуб по интересам! Может, док просто решил его напугать?..
     - Вот, возьми и не теряй, - сказал Лин, вручая ему документ. –Это пропуск добровольца.
     - Что? – воскликнул Эли. – Я не собираюсь быть добровольцем! Я не…
     - Тихо, болван. – Доктор толкнул его через проходную. – Это формальность, но болтать об этом во всеуслышание не нужно. Ты меня подведешь.
     Эли проглотил язык. Он молчал, пока ему выдавали форму и снимали личные данные, пока они шли по лабиринту коридоров и пока его регистрировали в бюро. Он ждал, когда док сам разрешит ему заговорить. Здесь было так страшно, он держал руки в карманах, старался ни к чему не прикасаться и боялся лишний раз вздохнуть, ему казалось, он видит витающие в воздухе смертоносные вирусы.
     Они облачились в защитные костюмы, и Лин распахнул дверь со светящейся надписью «уровень 3».
     - Доктор, наконец-то! Где вы пропадали? Здесь такое творится! Директора нет, никого из специалистов нет! – грянуло им навстречу со всех сторон.
     Они мчались по коридору. минуя жуткие герметичные круглые двери лабораторий, от одного вида которых Эли пробирала дрожь. Лин на ходу слушал рассказ рыжей лаборантки Терезы о том, как днем в Центр поступила невиданно большая – целых 25 человек – партия  пораженных Эпидемией. Их тайно, во избежание паники, доставила полиция в закрытых транспортировщиках. Все больные проживают в элитном квартале на Побережье и рассказывают дикую. истории о том, что некая банда желтых специально заразила их вирусом. Самое главное, говорила Тереза, что никто не знает, что делать с этими больными. Врачи разбежались, в Центре остался только технический персонал, а директор Дэвид уехал скандалить в Министерство. Там отказываются прислать новую бригаду, никто не хочет рисковать. Правда, обещали выделить контейнеры для транспортировки тел, разумеется, в условиях полной секретности. А квартал сегодня ночью сожгут во избежании распространения инфекции. Но на самом деле они просто хотят замести следы, заключила Тереза.
     Они всей толпой подошли к двери одной из лабораторий.
     - Здесь, - сообщила Тереза, искоса поглядывая на Элиота.
     - Все двадцать пять? – невозмутимо поинтересовался Лин. Лаборантка виновато пожала плечами. – Хорошо, оставайтесь здесь, а я посмотрю, в чем дело. Открывайте.
     Люди лежали вповалку на лабораторных столах, носилках и даже на полу. При его появлении больные подняли жуткий крик, матери прижали к себе детей, а отцы семейств из последних сил пытались заслонять их собой. Когда они обессилели и наступила относительная тишина, Лин сказал:
     - К сожалению, господа, вам придется потерпеть мое присутствие, потому что ни один белый врач не согласился сюда войти. - Он выдержал паузу. - А теперь расскажите, что произошло.   
     - Они нас заразили! – прокричал толстолицый мужчина. – Эти желтые всю ночь колдовала в нашем квартале, когда полиция их разогнала, было поздно! Утром никто из нас уже не мог подняться с постели!
     Мужчина говорил долго, возмущался, требовал законности и наказания для этих желтых бандитов, которых при попустительстве либералов расплодилось в Столице великое множество. 
     Лин терпеливо слушал рассказ. Пока мужчина говорил, он изучал его и пришел к выводу, что тот совершенно здоров, если не считать застарелой язвы и артрита. Все дело в поле. Оно  сильно повреждено, и энергия утекает сквозь пробоины как вода сквозь сито. Он перевел взгляд на следующего больного, потом на третьего, четвертого. Картина была той же, даже у младенцев. Люди подверглись энергетической атаке. Несомненно, тут орудовал мастер. Для такой работы нужна большая сила и умение. Скорее всего, это Мстители, вампиры, по слухам, у них есть мастера, специально обучающие таким вещам особо одаренных учеников. Их немного, но их сила страшнее любого оружия,  потому что невидима и неуловима… Так, все ясно, но надо как-то исправлять положение. К утру они начнут умирать. Их тела и дома сожгут, и никто не будет знать, что же случилось на саамом деле
     - Замолчите, пожалуйста, - оборвал он рассказчика, - вы мешаете мне думать.
     Мужчина захлопнул рот. Лин попробовал настроиться на ребенка, лежащего на руках отца, и почувствовал, как его собственные силы начали утекать. Изголодавшееся поле младенца жадно всасывало его энергию. Он собрался и остановил поток, верее, замедлил его. Через некоторое время младенец порозовел и задышал ровнее. «Так, один есть, - подумал Лин, - но на двадцать пять меня не хватит».    
     Он вышел из лаборатории, закрыл дверь и сообщил взволнованным коллегам:      
     - Карантин отменяется, это не Эпидемия. Тут дело в другом, нужен особый специалист. Я постараюсь найти его. Когда он придет, ты, Тереза, завяжешь больным глаза, придумаешь что-нибудь вроде ослепляющего газа, ну, сама что-нибудь сообразишь на месте. Лучше, если они его не будут видеть. Дэвиду все объясните, а если явятся из Министерства, не пускайте. Да, а вот этого молодого человека пристройте куда-нибудь.
     Тереза с интересом оглядела Эли  с ног до головы и кивнула:
     - Хорошо, доктор.
     Лин прошел в свой кабинет и быстро переоделся. Он уже придумал план, главная проблема состояла в том, хватит ли сил его осуществить. Кто смог подобное сотворить? Только кто-нибудь из старой школы. Ему не приходилось еще встречаться с подобными мастерами, он только слышал о них. Что делать, если придется сражаться?.. Лучше об этом не думать.
     Дверь приоткрылась и послышался шепот Элиота:
     - Док, ты здесь?
     Лин включил свет и сердито сдвинул брови:
     - Кто тебе позволил гулять по Центру? Иди спать, братишка, и не мешай мне.
     - Я… - Эли перемялся с ноги на ногу. – Рыжая сказала, что ты уходишь… Ты хочешь оставить меня в этом морге одного?


Эпизод 7

     Форма Добровольца состояла из белого балахона с капюшоном и огромным восклицательным знаком на спине. Эли чувствовал себя в ней полным идиотом. Но самой жуткой частью костюма была маска с прорезями для глаз и рта. И для чего нужны Добровольцы, если и так полно больных? – ворчал про себя Эли, путаясь в полах пугающего балахона. Он не удивился, когда доктор ответил его мыслям:
     - Болезнь в естественных условиях протекает очень быстро – максимум за десять дней, а Эксперимент требует нескольких месяцев работы. Добровольцы позволяют растянуть их мучения на этот срок. Кроме того, мы можем наблюдать их с самого момента заражения. Они герои, запомни это. Я сам никогда не пошел бы на это.
     - И много таких Добровольцев?
     - Человек пятнадцать на всей Земле. Ты – шестнадцатый.
     - Но я не хочу приносить себя в жертву.
     - Каждый чем-то жертвует, ни этим. так другим, - философски заметил доктор Лин, и Эли с пониманием кивнул.
     Побережье тонуло во мраке, что было очень непривычно для элитных кварталов города, полыхавших иллюминацией днем и ночью. Черные силуэты трехэтажных коттеджей тянулись вдоль кромки воды, сверкающей лунными бликами. слышался убаюкивающий плеск волн и шуршание ветра в экзотических зарослях, распространяющих таинственные ароматы нездешних растений. На спокойной воде тихо покачивались многочисленные яхты и  разноцветные батискафы.
     - Вот живут, гады, и еще умудряются болеть, - сказал Эли.
     Откуда-то сразу послышалось: «Стоять!» Вспыхнул фонарь, и из кустов вышли двое полицейских, очень напуганных происходящим и потому очень злых.
     - Документы! – рявкнул один из них.
     Лин невозмутимо протянул визитку. Они  долго изучали ее, светили в лицо, потом обернулись к человеку в форме Добровольца и отпрянули. Эли еле удержался от смешка.
     - Проходите, проходите, - испугано пробормотал, пятясь, полицейский с фонарем. - Через полтора часа возгорание, господа ученые… Доигрались в свои ученые игры… Допрыгались…
     Они прошли по аллее между рядами стройных пальм и стали спускаться к морю по сработанной под старину деревянной лестнице. Ступеньки приятно скрипели под ногами, и Эли аж зажмурился от удовольствия и предвкушения чего-то необычного. «Мы будем проводить научный эксперимент?» – спросил он. «Почти».
     Возле одного из коттеджей маячила одинокая фигура. Дозорный заметил их, что-то прокричал и бросился в дом. Через мгновение оттуда высыпало человек двадцать «Это что за детский сад?» – удивился Лин. Мстителям было лет по восемнадцать-двадцать, не больше. Ага, наверное, это ученики мастера, решил он и спросил:
     - Кто тут главный?
     - Смотря, что тебе нужно, - ответили ему.
     - Передай своему мастеру, что пришел человек, который хочет поучиться у него мастерству.
     Мстители загоготали, но двое все же пошли в дом. Остальные встали полукругом, показывая на пришельцев пальцем и посмеиваясь,
     - Как это понимать? – шепнул Элиот. - Ты что, собираешься у него учиться?
     - Нет, просто это такая форма обращения. По традиции, вызывая на бой, у нас не принято говорить «ну, ты, урод, выходи, я набью тебе морду». 
     - Так ты собираешься с ним драться? – У Эли загорелись глаза.
     - Надеюсь, обойдется без этого. А ты отойди подальше и, если что, беги к полицейским и кричи погромче, чтобы отпугнуть погоню.
     - Ну и ну, хорошего же ты обо мне мнения, док.
     - Не спорь. Этот некто тоже кое-что умеет. Все может случиться.
     - Слушай, если так, давай уйдем и пусть они поджарится вместе с курортом, и все дела.
     - Нет, он мне нужен, чтобы зашивать поля этих людей. У меня нет сейчас необходимого заряда, пока я буду заряжаться, они умрут.
     Ах вот оно что! Эли все понял. Вот о каком специалисте шла речь, док собрался наставить вампира на путь истинный и отправить врачевать пациентов Центра. Наивный! Достаточно взглянуть им в глаза, чтобы понять смехотворность подобной идеи!
     Главарь банды заставил себя долго ждать. Наконец он возник из дверей и, выпятив грудь, пошел на них. Такой же сопляк, как и остальные, подметил про себя Лин и посмотрел поверх голов на веранду коттеджа – нет ли там кого еще. Мальчишка мало походил на мастера.
     Главарь неторопливо приблизился к ним, тряхнул головой. За спиной мотнулась длинная черная коса. 
     - Я – Ке, а это мои ученики, - заносчиво сообщил он. - А кто ты такой и почему я должен тратить на тебя свое время?
     - Я видел образцы твоего мастерства, мастер Ке, и решил кое-чему у тебя поучиться. – сказал Лин невозмутимо, и Эли ухмыльнулся.
     - А это кто с тобой? – грозно спросил мастер Ке.
     - Это Доброволец, разве не видно? Лучше вам его не трогать.
     Мстители немедленно расступились.
     - Как ты догадался, что я здесь? – поинтересовался мальчишка с косой.
     - Я догадливый, сынок. – Лин усмехнулся: - А ты - просто учитель танцев, который имеет дело только с женщинами и детьми.
     Ке повел плечами, сопровождающие его парни сделали шаг вперед. но вожак остановил их резким окриком. Лин понял, что может продолжать говорить.
     - Я работаю в Центре по борьбе с Эпидемией, - сказал он. – Вчера туда доставили жителей этого квартала с поврежденной энергетикой. Если это твоя работа, то ты, конечно, мастер, но настоящий мастер должен направлять свое мастерство на пользу людям, а не во вред. Я предлагаю тебе пойти со мной и исправить свою ошибку и доказать, что ты действительно мастер.
     Мстители весело рассмеялись. Какой же он дурак, этот пришелец. А еще желтый!
     - Послушай, почему ты защищаешь белых? - проговорил вожак миролюбиво. - Это – семьи "лигионерчиков", они ненавидят и презирают нас с тобой. Посмотри, как они живут, а чем мы хуже? Мы должны не драться друг с другом, а мстить им. Месть должна стать делом каждого из нас. Об этом говорил мой Учитель, об этом думает сегодня молодежь. Ты, я вижу, неплохо устроился в Столице, у тебя хорошая одежда, наверное, ты хорошо ешь и спишь, но это может закончиться в любой момент, потому что ты не белый. Или я не прав?
     - Ты прав, - согласился Лин, - но так может рассуждать обычный человек. Тот же, кто владеет мастерством, не имеет права поддаваться эмоциям.   
     - Но-но, - прикрикнул вожак, - не люблю поучений, я тебе не мальчишка какой-нибудь.
     - Сколько тебе лет, мастер Ке? – обидно усмехнулся Лин.
     - А тебе что?
     - Интересуюсь. Где ты научился это делать?
     - На Священной горе.
     -Ты хочешь сказать, что вампиризму и разбою тебя научили на Священной горе?
     - Нет, но Учитель Син всегда говорил, что ненависть к белым – главный источник нашей силы.
     - У тебя был очень плохой Учитель, малыш, - холодно произнес Лин.
     Это было страшное оскорбление. Об этом знали все, даже Элиот Рамирес.
     На мгновение наступила абсолютная тишина, после чего противники с криками набросились друг на друга.
     Эли упал в заросли душистого кустарника. Его снесло туда вихрем, поднятым сражением. Прижимаясь к земле,  раздвинул ветви и выглянул наружу.
     Разыгравшаяся сцена не была похожа ни на одну из видимых им драк и потасовок. В темноте мелькали руки, ноги, туловища, хотя дрались двое, казалось, что отношения выясняет целая дюжина. Почти не касаясь друг друга, противники наносили мощные удары. от которых поднимались вихри, а ветви окружающих вертолетную площадку перед коттеджем деревьев гнулись и трещали. В какой-то миг Эли даже показалось, что он отчетливо видит разноцветные вспышки в холодном весеннем воздухе. Он был потрясен и напуган и лихорадочно соображал, чем сможет помочь доктору, если коротышка возьмет верх. Ничего разумного в голову не приходило. Это точно был не его бой, док прав, ему там делать нечего.
     До возгорания оставалось сорок пять минут, когда бой неожиданно прекратился. Коротышка упал без сил, отправленный очередным ударом на мохнатый ствол пальмы. От столкновения с человеком дерево вздрогнуло, жалобно скрипнуло и начало крениться в сторону коттеджа. Мстители с открытыми ртами следили за тем, как высокая крона прочертила в воздухе полукруг и замерла, упершись в крышу. «Вот это да», - подумал Элиот, высунувшись из кустов. Он поискал глазами Лина. Тот стоял на другом конце площадки и потирал запястья. Он был, как всегда спокоен, но Эли чувствовал, что с ним что-то не так. Была ни была, решил он, стащил через голову балахон Добровольца, вылез из укрытия и встал рядом с доктором.
     Вожак продолжал сидеть у сломанного ствола, пораженный своим проигрышем. Он, кажется, никак не мог в это поверить. Ученики обступили его и попытались поднять на ноги, но Ке разогнал их, встал сам и подошел к победителю.
     - Как это получилось? Я же сильнее тебя! – выкрикнул он, тяжело дыша
     - Все может быть, - кивнул Лин. – Побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто прав.
     Мастер Ке прищурился и недоверчиво покачал головой.
     - Кто прав?.. Ерунда. Ты что-то скрываешь. Я почувствовал, меня не обманешь. Ты знаешь какой-то секрет, признайся.
     - Может быть и знаю.
     - Какой?
     - Сам же сказал «секрет».
     - Тогда давай сразимся снова! 
     Лина аж качнуло от такого предложения. Хорошо. рядом был Эли, иначе он бы просто упал..
     - В следующий раз… как-нибудь.
     - Ладно, я тоже устал, - смилостивился Мститель. - Но я бы хотел научиться твоему секрету. -  Он учтиво поклонился. – Научи меня.
     «Зря стараешься, его непросто уломать», - подумал Эли и хохотнул. 
     - Этот белый смеется надо мной?! – снова взбеленился парень с косой.
     - Да расслабься ты… мастер Ке, - сказал Лин. – Если хочешь этому научиться, нужно сперва пройти испытание.      
     - Испытание? Что ж, я согласен, я люблю испытания, - заявил Ке. – Можешь меня испытывать сколько хочешь. 
     - Посмотрим. Испытание очень непростое для тебя. Ты готов? Хорошо. Во-первых, придется забыть о мести. Трудная задача? Перестань ненавидеть – и тебе сразу станет легче жить. Вот увидишь. И еще - никогда не направляй свою силу во вред людям. Запомни все это, если хочешь иметь со мной дело.
     - Я постараюсь, - не очень охотно пробубнил Ке.
     - Ну-ну… А сейчас ты пойдешь с нами в Центр по борьбе с Эпидемией. Посмотрим, какие будут у тебя успехи. А твоим друзьям советую возвращаться домой и заняться каким-нибудь полезным делом. Здесь скоро все сгорит. 
     Ке заколебался.
     - Ты хочешь, чтобы я помог этим белым? А Учитель Син…
     Лин схватил его за шиворот и притянул к себе. Мстители заволновались.
     - Да, я прошу тебя это сделать. Я не могу заставить тебя, поэтому прошу. Признаюсь честно, я истратил на этот бой все свои силы, а восстанавливаться быстро я не умею, поэтому ты можешь послать меня к черту. Но я прошу тебя, Ке, пойти со мной. Просто помоги людям и докажи, что ты мастер.
     Мстители недовольно загалдели, но Ке задумался. Лин ждал его решения и поглядывал на часы. До возгорания оставалось почти ничего..
     - Хорошо, - проговорил Мститель.


Эпизод 8

     Они вернулись в Центр усталые, но с сознанием выполненного долга. Лин передал Ке  и Эли Терезе и пошел к Дэвиду. Директора не оказалось на месте, он опять улетел в Министерство, на этот раз для того, чтобы убедить не сжигать приговоренный квартал.
     Лин уселся на диван в приемной  и сразу же заснул.
     Через два часа его разбудила Тереза.
     - Доктор, принести вам подушку? 
     - Нет, спасибо… Дэвид не вернулся?
     - Нет, – ответила рыжеволосая Тереза.
     - Что-то еще? – спросил Лин, заметив, что девушка не торопится уходить.
     - Этот сумасшедший человек с косичкой все перевернул! – сообщила Тереза. - Доктор, я не сумела выполнить вашего указания, я просто не успела! Он даже защитный костюм не надел и  такой тарарам тут устроил! – Она подправила локон, выбившийся из-под форменной шапочки. - Не знаю, каким образом он их вылечил, но они уже попросили есть и теперь спят как младенцы. А этого… с косичкой пришлось уложить у вас в кабинете. потому что он, видите ли, потерял много энергии и не может никуда идти. Я правильно сделала?
     Лин поднялся в свой кабинет, осторожно открыл дверь, чтобы не разбудить Ке. Тот спал, по-детски поджав коленки. «Совсем мальчишка, - подумал Лин, - тоже мне… мститель». На цыпочках вошла Тереза, поставила на стол чашку чая и, украдкой поглядывая на спящего человека, шепотом сообщила, что устроила Эли в генной лаборатории.
     - А еще этот с косичкой назначил мне свидание, - хихикнула она. – Представляете, какой нахал?
     - Ну, а ты что? - улыбнулся доктор Лин.
     - Я… пусть сначала помоется.
     - Только имей в виду, что он монах.
     Тереза зажала рот ладонью.
     - Как?!


Эпизод 9

     Земля готовилась к годовщине провозглашения Объединения Человечества. Приготовления к празднику, как правило, начинались за неделю вперед. Сотни тысяч детей и подростков ежедневно собирались на городских площадях и репетировали исполнение Клятвы Верности Объединенному Человечеству, заставляя прохожих утирать слезы умиления. С удвоенной мощностью работали Центры по обеспечению, флаги и фейерверки шли нарасхват. Планета украшалась и убиралась, люди приводили в порядок свои дела. А как же, ведь после праздников начинался сезон отпусков, что делало их еще более долгожданными и приятными… В этом году все было, как обычно. Кроме одного. В воздухе витал, проникая в каждого, от президента до мойщика улиц, леденящий страх. И этот страх назывался Эпидемией.
     С раннего утра на Центральную площадь Столицы, превращенную в гигантский зрительный зал, начали стекаться высокие гости. Они прилетали на собственных флаерах, стоянка для которых была устроена прямо у памятника Победы. К полудню здесь скопилось несколько тысяч сверкающих нагретым майским солнцем металлом летательных аппаратов различных модификаций, и мальчишки, гоняемые полицией, бегали между ними, воровато заглядывая в окна роскошных салонов. Поговаривали, что и мятежные колонии на время объявили перемирие и даже прислали на Землю своих представителей. Гремела музыка, мелькали разноцветные одежды снующих между рядами гостей киберов - разносчиков сладостей и напитков. Толпа мерно и лениво гудела.
     На трибуне, установленной на высоте постамента памятника Победы, показались члены Международного Правительства и Президент, неустанно улыбающийся и машущий рукой. Зрители зааплодировали. Еще больший восторг вызвал у публики выход всеобщего любимца – Главного советника. Люди вскакивали с мест, кричали и бросали в сторону трибуны цветы. Ананд смущенно поприветствовал публику и уселся на свое место. 
     - Какой прекрасный день, - произнес сидящий рядом Министр финансов. 
    Ананд кивнул и проверил, на месте ли таблетки. Сегодня он снова чувствовал свое сердце, может быть. даже слишком отчетливо ощущал его присутствие внутри грудной клетки. Утром Миша позвонил и срывающимся голосом сообщил, что погиб Хабиб. В городе появилась Эпидемия, начались паника, и кто-то из бывших учеников направил к его дому толпу фанатиков. Хабиб был сильным и бесстрашным, и его потеря очень многое значила для него лично и для всего дела. Самое страшное, что потерю друга приходилось переживать на глазах миллиардов людей, следящих сейчас за празднеством во всех уголках Системы и Периферии. Ему хотелось побыть одному и почтить память погибшего без посторонних глаз, но протокол требовал его присутствия. Без Ананда Чандрана, любимца народа, праздник не был бы праздником.
     - А теперь, дорогие гости, свое слово скажет наш уважаемый господин Ананд! – возвестил Президент и первым захлопал.
     Ананд с трудом поднялся к месту произнесения речей, преодолев несколько десятков ступенек, устланных вошедшими в последнее время в моду ворсистыми коврами, неприятно пружинящими под ногами. Зрители перестали гудеть, приготовившись слушать напевный, проникающий в душу голос Главного. В тишине было слышно, как трепещут на ветру флаги и бумажные цветы.
     Ананд не испытывал никакого волнения. Он привык произносить речи и никогда не готовился к ним заранее.
     - Дамы и господа, - произнес он в полной тишине, - господин Президент, уважаемые члены Правительства, дорогие гости. Я с большим удовольствием хочу поздравить всех с этим замечательным праздником! Двадцать лет назад человечество сделало один из важнейших шагов в своей истории, оно заявило о единстве. Долгие годы войн и потерь нужны были для того, чтобы мы с вами поняли, что все являемся жителями одной планеты и одной Вселенной. Мы поняли, что нам нечего делить и Земля принадлежит в равной мере каждому из нас. Когда двадцать лет назад инициаторы объединения выступили с этим предложением, никто не верил в возможность успеха. Сама мысль о стирании границ казалась нелепой. Мои ровесники помнят, какие дискуссии развернулись на планете, с каким трудом пробивалась столь прекрасная идея. Но разум победил,  человечество сказало свое твердое слово и Земля зацвела. Мы все будем помнить об этом и гордиться тем, что были свидетелями этого великого события. Я очень рад, что идея объединения государств на нашей планете нашла понимание и поддержку. По-моему, сегодня даже самые большие скептики понимают невозможность возврата к прошлому. Человечество устало от бесконечных войн и потерь, оно выбрало мир и прогресс. Конечно, полное благополучие невозможно, пока на Земле существует несправедливость. Вы все знаете, что я имею ввиду. Наверное, говорить об этом сегодня было бы не кстати, поэтому я отложу свою речь до выступления в Парламенте. Но вам все же скажу: друзья мои, политическое объединение – это еще не все. Мы стерли границы между государствами, но еще остаются границы между нами самими. И эти границы самые прочные, их не разрушат никакие политические реформы, пока вы сами не начнете думать друг о друге, пока вы не поймете, что ваш враг живет не в соседнем городе, а в вас самих. Этот враг – ваше собственное нежелание открыться навстречу ближнему,  нежелание любить и понять, ваш страх и косность. Пока все это существует, единства не будет, а значит не будет и окончательного мира в ваших собственных душах. Чем лучше мы живем, тем пустее становятся наши сердца. Посмотрите друг другу в глаза и увидите это сами. Нет, я не призываю отказаться от даров прогресса, я призываю взглянуть на это с другой стороны. – Ананд остановился и перевел дух. Он вдруг понял, что говорит что-то не то, и  покосился в сторону трибун. Он откашлялся и продолжил: - Друзья, мы должны объединить наши усилия в борьбе с Эпидемией и сплотиться вокруг Международного Правительства, которое предпринимает все меры для спасения человечества от этой беды. Наши ученые работают днем и ночью, храбрые сыны Земли вступают в ряды Добровольцев. Сохраняйте спокойствие и терпение, мы найдем спасение. Оно существует, верьте мне. И не забывайте, что вы теперь – единая сила, которая может победить любого врага, а тем более какую-то Эпидемию. Спасибо за внимание.
     Он сошел с трибуны, преодолевая головокружение, упал в кресло и облегчено вздохнул. «Улыбайся, улыбайся, помаши им рукой», - сказал он себе. Министр финансов, наклонился к уху: 
     - Что с вами сегодня, господин Главный советник? Вы прямо проповедь какую-то читали, все были очень удивлены.
     - Это все сердце. – Ананд приветливо улыбнулся и похлопал себя по груди. - Когда мотор барахлит, забываешь о политике и начинаешь думать о душе. 
     - Смотря, что вы подразумеваете под словом «душа», господин Ананд, - хитро сощурился Министр. - В целом я вас понимаю, у меня самого печенка барахлит. Так вот, скажите мне, как вы собираетесь победить Эпидемию, если, человечество, строящее фотонные лайнеры, не способно вылечить печенку одного больного старика?
     - Вы, как всегда правы. Господин Министр, - сказал Главный советник, продолжая улыбаться. Он мечтал только об одном – чтобы все это  закончилось как можно скорее.
    

Эпизод 10

     Торжества подходили к концу. Все песни были спеты. все гимны исполнены, все речи произнесены и все фейерверки запущены. Площадь постепенно скучнела. Ананд подозвал к себе распорядителя праздника и попросил пригласить к нему в офис кое-кого из присутствующих на торжестве священников. Распорядитель учтиво поклонился и удалился. Немного выждав, Главный советник тоже поднялся со своего места.
     В офисе ожидала толпа журналистов. Репортеры скучали, переминаясь с ноги на ногу. Ананд радушно поздоровался со всеми, особенно долго тряс руку плюгавому телекомментатору, непрофессионально раскритиковавшему его прошлогодний отчет в Парламенте. Поприветствовав всех, он сказал:
     - Никаких вопросов. Как вы видите, у меня важные гости, уважаемые священнослужители, с которыми я буду беседовать наедине. Можете написать об этом в ваших газетах. Шейда, - обратился он к секретарше, - раздайте  всем сувениры в честь праздника и ни с кем. слышите, ни с кем меня не соединяйте. До свидания, господа.
     Гости уже ждали его в кабинете, устроившись на обшитом парчой диване. На низком столике перед ними стояли запотевшие бокалы, стреляющие пузырьками.
     - Это такая честь для нас, господин Главный советник. И такая неожиданность,, – проговорил Настоятель, поднимаясь.
     - И это делает нашу встречу еще более приятной, - добавил Шейх.
     Ананд поклонился и уселся в кресло напротив дивана.
     -Угощайтесь, уважаемые, попробуйте этот напиток, он приготовлен по индийскому рецепту, - предложил он. С удовольствием улыбнулся, видя, какое  впечатление произвели экзотические ароматы, и сказал: - Я тоже думаю, что это прекрасно. Нет, нет, не спрашивайте, что это. Это – секрет.
     Гости заулыбались.
     - Господин Ананд, вы так любите свою родину, не трудно вам столько лет жить вдали от нее? – спросил Шейх, поставил бокал на безупречно зеркальную поверхность столика. – Насколько мне известно, у вас не бывает выходных и отпусков.
     - Родина всегда пребывает в моей душе, так что мы с ней не расставались ни на минуту. Ностальгия – это болезнь сердечной пустоты.
     Гости понимающе закивали. 
     - Господа, вам, наверное, известно, что на праздник в Столицу вы прибыли по моему приглашению? Не стоит благодарить. Это как раз для нас большая честь видеть среди гостей столь уважаемых служителей Господа. Мои люди специально наблюдали за вами долгое время и пришли к выводу, что именно вы обладаете набольшим авторитетом среди верующих и, кроме того, прекрасными человеческими качествами. Поэтому, рассчитывая на вашу порядочность и понимание, я хотел бы сегодня обсудить с вами один важный вопрос. Я не планировал нашу встречу, но этой ночью произошло кое-что, что подтолкнуло меня на этот шаг. Одним словом, мне нужна ваша помощь.
     - Мы готовы оказать вам всяческую помощь, господин Ананд, - сказал Шейх. - Но о каких событиях прошлой ночи вы говорите?
     - Об этом я расскажу чуть позже, а в начале я должен представиться вам.
     - Представиться? – Настоятель улыбнулся: - Мы прекрасно знаем вас, господин Ананд.
     - Нет, не знаете, вернее, знаете обо мне не все. Я, Ананд Чандран, участвую на этой встрече не как Главный советник, а как представитель Учения Братства, так называемых Язычников. Да, да, святой отец, тех самых, которых предсказали ваши звезды. Вы не поверите, но именно я являюсь главой этой ужасной секты вампиров и еретиков.


Эпизод 11

Ш: Господин Ананд, что вы такое говорите?.. Это шутка?
А: Нет, это серьезно.
Н: Постойте, значит вы и Язычники… Этого не может быть.
А: Может. Думаю, вы достаточно наслышаны о нас. (Пауза) Нет-нет, не беспокойтесь, здесь нет никаких записывающих устройств и скрытых камер. Это я гарантирую. Хочу сразу сказать, что вы вольны в своих действиях. Если ваши убеждения потребуют от вас обратиться в Объединенную канцелярию, я не вправе кого-то осуждать.
Ш: Господин Ананд, вы оскорбляете нас. Вы сами минуту назад сказали, что наслышаны о нашей порядочности. За эту минуту ничего не изменилось.   
А: Простите, я сказал, не подумав.
Н: Господин Ананд, не могу увязать ваше имя с Язычниками, к этому еще надо привыкнуть… Но мы хорошо знаем о вашей деятельности как Главного советника. Ваши заслуги перед человечеством беспримерны и неоспоримы. Благодаря вам успешно решаются социальные проблемы, вы – инициатор борьбы с расизмом, что меня, как слугу церкви, очень радует. Особенно хочу поблагодарить вас за проект закона о запрете на клонирование и мутацию людей. Церковь столетиями выступала против этого безнравственного и безбожного явления. Надеюсь, Парламент примет ваши предложения… А как вы решили проблему голода в Азии! Мы все были потрясены вашей мудростью и прозорливостью. Именно поэтому я все еще здесь и слушаю вас, хотя и боюсь впасть  в ересь.
А: Пусть ересь вас не волнует. Мы будем говорить как раз о Господе.
Н: Простите, но как вы, Язычник, можете говорить об этом?
А: Хм. О Боге может говорить кто угодно. Нет живого существа, не имеющего на это право, и никто не вправе ограничивать в этом другого. О Язычниках, точнее об Учении Братства, никто практически ничего не знает, но все почему-то причисляют нас к врагам Бога и церкви, обладающим дьявольскими способностями и творящим темные чудеса. Лично я не умею ничего такого и отвечаю за большинство своих Учеников. Определенные способности присущи всем людям, они заложены в нас, но проявляются пока только у избранных, потому что люди еще н достигли того уровня сознания, чтобы правильно использовать эту силу. Способности могут быть направлены как на добрые, так и на темные дела в зависимости от того, кто ими владеет. Учение Братства преследует светлые цели, следовательно, наши братья не занимаются темными чудесами, их сила направлена исключительно во благо. И это не самая большая неправда из тех, что распространяют о нас. На самом деле Учение Братства  - это не секта, а самостоятельное Учение о сердце и духе и, конечно, о братстве, в том числе духовном. Разве в этом есть что-то дурное?
Ш: Нет, конечно, цели у вас замечательные, но… Зная вас, я не могу не отнестись к вашим словам серьезно, и все же, господин Ананд. объясните нам конкретнее, что вы имеете ввиду, говоря о духовном братстве?
А: Я имею ввиду именно духовное братство всех людей, независимо от условий их нынешнего физического воплощения. Мы говорим о том, что все люди - дети единого Создателя и все равны перед ним. В Учении Братства нет страха и мракобесия, нет ада и рая, священников и ритуалов. Есть только работа сердца и души. Мы стремимся к пробуждению и расширению космического сознания человека. Ему уже давно пора пробудиться.  Современный человек не может мыслить в рамках своего узкого  этнического или религиозного круга.
Ш: То есть вы отрицаете существующие религиозные институты?
А: Господи, почему вы так решили? Мы не отрицаем институты, иначе я не пригласил бы вас сюда. Я хочу, чтобы мы объединили усилия в этом направлении, чтобы… Одним словом, я прошу вашей помощи в выполнении моей миссии.
Н: Миссии?.. Я вас правильно понял?
А: Правильно.
Н: В чем состоит ваша миссия?
А: В спасении человечества.
Н: Вы хотите сказать, что вы – Мессия? Это, знаете ли… даже не знаю…
А: Ни в коем случае. Каждый человек, приходя в этот мир. имеет определенную миссию, вы же не будете с этим спорить? Это не значит, что каждый из нас Мессия, хотя в идеале так, наверное, и должно быть… Душа воплощается в мире людей для дальнейшего совершенствования. Совершенствуя себя, мы совершенствуем окружающий нас мир, то есть спасаем его. Это – одна из очень важных промежуточных станций на пути к Создателю. Просто не каждый знает об этом. Я знал о своей миссии с самого детства, я прожил с этим жизнь, и, поверьте мне, это очень нелегко.  Возможно, эту работу моя душа начала в каком-нибудь из предыдущих воплощений…
Ш: Господин Ананд, все, что вы рассказываете… Вы знаете, что моя вера не признает реинкарнацию. Нельзя нам как-нибудь обойти эти моменты?
А: Я постараюсь. Я не хотел оскорбить ваши убеждения, я просто говорю о том, что мы имеем в реальности.
Н: Простите, но это – ваша реальность. Вы – индус и говорите со своей точки зрения. Вам так не кажется?
А: Реальность одна на всех, об этом я и хотел с вами говорить.
Ш: Что представляет собой ваша организация?
А: Это не организация, это – объединение людей. Мы верим в то, что человеческую расу спасет единение и расширение сознания. Мои ученики и последователи живут в разных регионах и обращаются к Богу каждый по потребности своей души. У нас не бывает богослужений, мы не предлагаем никаких специальных техник и ритуалов, Учение Братства основано только на работе сердца и понимании космических процессов. Можете не сомневаться, что нашим людям приходится очень нелегко. Мы думаем обо всех, а соплеменники, как правило, не прощают забот о благе общем. Вчера ночью от рук фанатичной толпы погибли мой верный сотрудник и несколько его учеников. В город пришла Эпидемия, и все почему-то решили, что виноваты в этом Язычники. Именно поэтому я решил встретиться с вами… И это не единичный случай. Год назад верующие в церкви на Западе растерзали восемнадцатилетнюю девушку, не согласную с проповедником. На Земле стало очень много страха. Люди боятся всего, и, в первую очередь, друг друга.
Ш: Господин Ананд, конечно, физическая расправа с вашими людьми ужасна. Приношу свои соболезнования. Я понимаю вашу озабоченность, но и вы поймите меня. Я не могу согласиться с вашими взглядами на веру и вашими реалиями. Я служу Аллаху тоже с самого детства, и всю жизнь я руководствовался священной книгой, написанной Пророком. Что можете представить вы? Любое Учение, ниспосланное Богом, должно быть записано, чтобы передаваться потомкам. Есть ли у вас такая книга, или вы основываетесь на воспоминаниях детства и снах?
А: Это хороший вопрос. Благодарю вас. Учение Братства в последний раз было записано несколько веков назад в Гималаях под диктовку Учителей Шамбалы. К сожалению…
Н: Шамбалы?
А: Вы не против, если я не буду уточнять? Спасибо. Так вот, Учение было записано, но низведено до уровня философского трактата. Может быть, именно это и спасло его.
Ш: Можно будет взглянуть на книгу?
А: К сожалению, это невозможно, у меня ее нет. Ни одного печатного экземпляра не сохранилось
Н: Как же вы работаете?
А: Учение пребывает в моем сердце. Этого вполне достаточно. Более того – оно пребывает в сердце каждого человека и в вашем в том числе. Я уже говорил, что Учение Братства не подразумевает никаких правил и ритуалов, требующих специальной записи и распространения. Только расширение сознания, а это невозможно выразить словами. Это нужно осознать и почувствовать сердцем.
Ш: Господин Ананд, еще раз прошу прощения, то, что вы рассказали, очень интересно, но недоказательно. В смутные времена всегда появляется множество сект и проповедников. Вы помните, что творилось после Желто-белой войны? К счастью, тогда нам удалось прийти к договоренности и предотвратить опасность ухода от истинной веры. В результате планета три десятка лет прожила в мире и процветании. Во всем, в том числе в религиозной сфере должен быть порядок. Я – за реформы, но не подрывающие основ.
А: Конечно, порядок должен быть, вопрос - в самих основах. Они как раз и требуют реконструкции.
Ш: Это очень серьезное заявление, господин Главный советник, и, по-моему, вы берете на себя слишком большую ответственность, говоря такие вещи. Это в некоторой степени равноценно кощунству. Если бы ни мое уважение к вам, я покинул бы этот кабинет немедленно.
А: Да, я беру на себя эту ответственность и готов ответить за каждое свое слово. Наличие определенного личного опыта, который не кажется вам доказательным при отсутствии специальной книги,  позволяет мне говорить о вещах, кажущихся вам - святотатством, а мне – обычной космической реальностью.
Н: Простите, но подобная точка зрения ведет к хаосу. Я думаю, даже близкие вам буддисты  поспорили бы с вами. Хотя могу предположить, что ваше Учение Братства – просто буддистская секта. Буддизм ведь любит углубляться в космос, забывая о бессмертии души.
(Пауза)
А: Давайте оставим споры. Простите, если я был слишком резок. Из-за вчерашней трагедии я немного не в себе. Простите еще раз.
Ш: Ничего, мы вас понимаем, господин Ананд. Вы правы, давайте оставим споры и все же вернемся к теме нашей встречи. Я все же пока не понимаю, что конкретно можем сделать мы? Записаться в вашу организацию?
А: Записаться?.. Хм. Я не ставлю себе целью обратить вас в свою веру. Я просто не хочу, чтобы моих учеников убивали разъяренные фанатики только за то, что они Язычники. Я хочу, чтобы за нами оставили право заниматься своим делом. Космос, или Бог, как вам больше нравится, не может требовать от людей убивать во имя себя, потому что он благ, потому что он есть свет… Человек, знает он об этом или нет, хочет он того или нет, написано об этом в почитаемых им Книгах или нет, существует по законам Космоса и законы эти одинаковы для всех. Никто не вправе указывать другому, по какому Пути идти его душе. Это – выбор самой души, зависящей от ее предыдущего опыта и способности человека мыслить. Я хочу, чтобы вы объяснили своим прихожанам, что каждый имеет право на выбор Пути, и такого понятия как «правоверный» не должно существовать вообще. Если человек является Язычником, это не значит, что с ним надо расправиться. В идеале выбор Пути должен происходить осознанно и независимо от обстоятельств. Путь не может зависеть от географии проживания или семейных традиций. Это личный выбор человека, никого больше не касающийся. Понимаете?
Н: Кажется, я понял ваш замысел. Но для чего так усложнять? Не нужно вводить нетрадиционные термины, говорить о некой космической реальности и сбивать людей с толку. Все гораздо проще, господин Ананд. Не нужно никакого объединения, мы все будем продолжать идти своим путем, разумеется, пресекая всякое насилие и принуждение по отношению к людям другого вероисповедания. Ваши ученики ведь обращаются к Богу, как вы говорите, каждый по-своему. Я продолжаю придерживаться мнения, что сектантство и многобожие вносит раскол и хаос, но я, конечно же, против насильственных методов борьбы с этим явлением. Вы сами понимаете, что вся конфессия не может нести ответственности за действия отдельных хулиганов. Речь должна идти не о каком-то гипотетическом и совершенно нереальном объединении и расширении сознания, а о разъяснении принципов ненасилия. Христианину будет понятнее такое разъяснение с точки зрения Священного писания, чем с точки зрения вашего Учения Братства. К этому еще нужно привыкнуть. А если вы хотите облегчить понимание, то я бы посоветовал вам изменить концепцию и превратить Учение Братства в Учение Мира, например. В этом разрезе я готов с вами сотрудничать.
Ш: Да, господин Ананд, прислушайтесь к этому совету. Вам надо подумать над новой концепцией, которая не задевала бы ничьих убеждений и не сотрясала основ.
А: Не я автор Учения, чтобы переписывать его.
Н: А кто? Учителя Шамбалы?


Эпизод 12

     Ананд почувствовал огромное желание немедленно прекратить разговор, выйти и хлопнуть дверью.
     - Простите, по-моему, мои нетрадиционные термины утомили вас, - проговорил он устало. – Наверное, для подобного разговора еще не настало время. Я надеялся, что вы поймете меня и мы вместе  придумаем, как спасти человечество. Я слишком поторопился, хотел что-то изменить сам, но все, к сожалению, будет идти по своему логическому пути. Жаль, очень жаль…
     Шейх взглянул на Наставника, тот развел руками. Они поерзали, не зная, окончен разговор, или еще нет.
     - Господин советник, - начал Шейх, - простите, если мы чем-то расстроили вас. Я всегда считал вас необычным человеком и часто упоминал в своих молитвах, прося у Аллаха для вас долгих лет  жизни ради простых людей нашей Земли, о которых в правительстве никто больше не подумает… Я не могу согласиться с вами.  Все это противоречит моим убеждениям и тому, чему я учился. Я уже не молодой человек, чтобы присоединяться к революционным идеям и менять свою точку зрения. К тому же я продолжаю считать, что это не моя личная точка зрения, а веление Всевышнего. Я – просто скромный слуга Аллаха, исполняющий его волю. Тем не менее, господин Ананд, хотя мы с вами не сходимся во многом, я все же полон уважения и почтения к вам, кто бы вы ни были и кого бы не представляли. Я не верю в вашу небесную миссию, но верю в то, что своими земными делами вы действительно спасаете людей. Будем считать, что разговор состоялся.
     - Спасибо, - мрачно отозвался Ананд.
     - Я тоже хотел бы выразить вам свое почтение. - Настоятель слегка поклонился. – Я был очень тронут и горд, получив ваше приглашение. Но я не готовился к подобному разговору и не знаю, как реагировать на ваши слова. Я не могу сейчас что-то ответить. Если вы Мессия…
     - Я уже говорил, что я не Мессия.
     - Ну, допустим. В любом случае, вы говорите, что выполняете какую-то судьбоносную для человечества миссию. Я, к сожалению, простой священник и… Как бы это сказать.  Я не могу вам верить, но в то же время я не могу не верить Вам. Если бы вы смогли продемонстрировать какое-нибудь чудо… для убедительности. Вы должны это уметь, если вы посланник.
     Главный советник грустно улыбнулся:
     - Воистину, люди любят явления не меньше слона и звуки не тише грома. Есть такая притча… Простите, я вас не задерживаю? Нет? Я очень рад. Так вот, к Учителю пришел ученик и сказал, что пойдет за ним, если тот покажет чудо. Учитель показал ему великое чудо. «О, теперь я готов идти за тобой!» - воскликнул ученик, уверовав. «Теперь ты мне больше не нужен», - сказал Учитель… Вот так вот. – Ананд опустил голову. – Я не фокусник, простите.
     - Господин Ананд, не стоит смотреть на вещи так мрачно, - осторожно заметил Шейх. – Мне кажется, вы сгущаете краски. Человечество сегодня живет прекрасно и никто не захочет воевать в этом раю, даже за веру и даже с Язычниками. А если найдутся желающие, думаю, они не встретят поддержки. Так что с этой стороны никакой опасности не предвидится. Кроме того, вы забываете, что после Большой войны нам все же удалось договориться. Мы сделаем это опять, если понадобится. Вот увидите, все утрясется само собой.
     - Если вы помните, эта договоренность части человечества была основана на страхе перед другой его частью, а не на десяти заповедях. – Ананд слегка расправил узел галстука. В сердце что-то скреблось и царапалось. - Это нельзя назвать единением. Единение должно основываться на любви и взаимном уважении. К вере люди в большинстве своем тянутся из страха перед  посмертным наказанием, а не из любви к Господу. В предчувствии конца люди бросятся к Храму единой толпой, но их снова будет объединять страх, а это – не есть путь с спасению. Я вам говорю и прошу прислушаться к моим словам: все начнется с Язычников, а закончится новой войной. Язычники – только повод для тех сил, которые стремятся вновь столкнуть людей. В связи с тем, что войны за территорию сегодня исключены, эти силы держат в резерве фанатизм. Не станет Язычников, найдутся другие… Мы с вами можем предотвратить этот процесс. Эта работа будет очень долгой и, скажу откровенно, даже рискованной, возможно, нам с вами не удастся увидеть ее результатов. Однако кто-то должен пожертвовать собой и сделать первый шаг. Я не могу представить вам материальных доказательств правоты Учения Братства, вы должны сами найти их в своем сердце. Когда появятся материальные доказательства, будет поздно что-либо менять. А они появятся, можете не сомневаться.
     - Вы говорите страшные вещи, господин Ананд, - проговорил Шейх. .
     - Реальность будет еще страшнее.
     Настоитесь вновь развел руками:
     - Вы хотите, чтобы мы обратились к своим прихожанам с подобной проповедью? Это будет катастрофой! Нельзя ломать сооружение, возводившееся тысячелетиями. Я все же думаю, что наша задача должна заключаться исключительно в пропаганде ненасилия, Здесь я берусь помочь вам. Давайте забудем о единстве и прочих спорных моментах. Не стоит вмешиваться в естественный ход вещей. Господу было угодно разделить людей, значит, так оно и нужно. Если за две с половиной тысячи лет человечество не пришло к гибели, несмотря на проблемы с единоверием, то можно еще подождать.
     - Нет, ждать больше нельзя, - сказал Ананд.
     - Почему?
     - Потому, что у человечества больше нет двух в половиной тысяч лет на размышление.
     В кабинете наступила напряженная тишина.
     Воспользовавшись паузой, Ананд перевел дух и сделал глоток воды. Гости выжидающе смотрели на него. Они вглядывались в его большие странные глаза, словно живущие отдельно от лица, и пытались проникнуть в потаенные уголки его сознания. Они хотели знать, кто он и что он знает на самом деле, стоит ли относиться к сказанному им серьезно, или лучше просто забыть, перешагнув порог…
     Когда гости разошлись, за окном уже начинался рассвет. Отсюда, с Башни Совета Столица была как на ладони. Простирающееся на огромном пространстве грандиозное человеческое поселение встречало новый день. Купол еще темного неба начал приподниматься, роняя на металлические шпили и зеркальные стены небоскребов первые блики утра, в кронах вечнозеленых многоярусных садов щебетали ранние птицы. Весенний воздух был прозрачен и чист. Ананд распахнул окно и вдохнул его полной грудью. От хлынувшей в ноздри энергии немного закружилась голова. Он еще чуть-чуть полюбовался панорамой, потом сел за стол и связался с Мишей. Только бы парень был сейчас на Земле, а не в смене..
     «Что случилось, Мастер:» – заволновался Миша. Ананд очень редко звонил ему сам, только в самых крайних случаях.
     - Найди мне Лина, пожалуйста, и как можно скорее.


Эпизод 13

     Ке спал уже вторые сутки. Сторожить его сон Лин поручил Терезе и наказал не впускать в кабинет желающих поглазеть на странного человека с косичкой. Тереза была очень довольна, чего не скажешь о директоре Дэвиде. Он был просто в ярости, и на следующее утро не выдержал и вызвал Лина к себе в кабинет.
     - Ты помнишь, что обещал мне, когда я год назад взял тебя на работу после твоих космических приключений? -  спросил он и сам же ответил: – А я помню. Ты обещал, что в этих стенах не будет ничего, кроме науки. Сейчас смутные времена. и Правительство все еще финансирует нас и не суется сюда только из страха и в надежде на то, что мы найдем панацею. Но скоро наверху устанут ждать и начнут нас трясти. И что мы им представим? Твоего парня с наколкой спецназа?
     Дэвид стукнул по столу кулаком. Он очень хотел казаться суровым и сердитым, но добродушная физиономия выдавала его. Директор интеллигентно подправил сползшие на нос очки и грозно произнес:
     - Ну?
     Лин сказал:
     - Это мой друг. Он дезертир, я спас его от мемоскопии и спрятал здесь.
     - Благодарю за доверие! – воскликнул директор, взмахнув руками. - А еще говорят, что в твоем кабинете второй день спит какой-то сумасшедший. Только не говори, что к тебе приехал родственник, а в гостиницах не оказалось мест!
     - Это – монах… специалист по биоэнергетике. Он лечил этих людей с Побережья и теперь должен восстановить силы.
     - Замечательно! – Дэвид вскочил и забегал по кабинету, беспрестанно подбрасывая съезжающие на кончик носа очки. - Беглый десантник и сумасшедший желтый монах. Прекрасно! Этого вполне достаточно для того, чтобы нас послали ко всем чертям! Что мне теперь делать, как ты думаешь?
     - Я знаю, что тебе надо делать. Ничего.
     - Очень ценный совет! Что еще?
     - Да успокойся ты, - сказал Лин. – Обещаю, что скоро их здесь не будет.
     - Сегодня же!
     - Нет, не сегодня, я должен придумать, что  с ними делать.
     - Тогда думай быстрее. Это закрытое учреждение, а не приют для бездомных.
     Лин взглянул на директора с укоризной, и тот отвел глаза.
     - Дэвид, согласись, что от нашей конторы мало пользы. Если мы не нашли спасения от Эпидемии, то хотя бы принесем пользу человечеству, спасая хороших людей. Эти ребята – хорошие люди. поверь мне.   
     Дэвид напрягся, подошел вплотную и навис над Лином. Его правая щека слегка подергивалась, что бывало в минуты крайнего волнения.
     - И давно ты знаешь, что мы работаем вхолостую? – тихо спросил он.
     - Я видел последние данные Эксперимента. Они мне не понравились. Слишком высокая концентрация серого элемента.
     - Я знаю, – сокрушенно произнес Дэвид, снял очки, протер их и водрузил на место. – Лин, давай серьезно. Никто больше не должен об этом знать. Договорились?
     - Как долго ты собираешься морочить Правительство?
     - Настолько долго, насколько получится. – Директор понизил голос. - Я хочу, чтобы ты понял меня правильно. Пойми, я не боюсь остаться без работы. Ты знаешь, что у меня за океаном прекрасная клиника, я всегда могу вернуться туда. Дело не в этом. Просто сам факт нашего существования уже дает людям надежду. Они верят. что, если какие-то умные головы работают над проблемой их спасения, решение будет найдено. Нельзя отбирать у них последнюю надежду, это может привести к непредсказуемым последствиям. Я знаю, что Эксперимент провалился, я уже распорядился прекратить прием Добровольцев. Но я все равно надеюсь… Я заказал на той неделе кое-какие высокоточные приборы, разложим этот проклятый вирус на запчасти, посмотрим, из чего он состоит. Если потребуется, я сам готов ввести себе заразу. Я не сдамся, пока не возьму эту дрянь за горло!..
     «Не так уж судьба и сурова ко мне», - думал Лин, неторопливо возвращаясь в своей кабинет.  Все-таки он счастливый человек, если рядом такие чудесные люди, как Дэвид. Они встретились год назад в аэропорту. Не найдя подходящего занятия в Столиц и отказавшись от предложения Ананда работать в его Продовольственной программе, Лин собирался возвращаться домой и вдруг в аэропорту оказался в объятиях большого неуклюжего человека, который сгреб его в охапку и уговорил идти к нему работать. Он так и не вспомнил, где и когда они познакомились. Дэвид рассказывал о каких-то событиях десятилетней давности, Лин кивал, но ничего не помнил. Да и какое это имело значение? Дэвид и его предложение ему понравились и он решил остаться ненадолго. Совсем ненадолго, на месяц – другой. он и не заметил, как прошел год…
     Да, после истории  с «Антонией» прошел год, и сегодня она казалась ему совершенно неправдоподобной. Было ли все это, была ли женщина с зелеными глазами? Он смеялся над собой, вспоминая свои наивные надежды и фантазии. А все случилось так, как и должно было случиться: ее увезли из карантинного центра, окруженную толпой светил медицины и охранников, даже не позволив попрощаться с друзьями. Они наблюдали из окна, как правительственный кортеж навсегда уносит от них их Тину… его Тину. В этот день он умер, поэтому ничего не почувствовал, когда после долгих и унизительных разбирательств в документах появился жирный штамп, запрещающий покидать Землю. После карантина он вышел на улицу и понял, что ему некуда и не к кому идти. Земля вновь стала тюрьмой, из которой уже не вырваться. Он хотел уехать домой, однако Столица не отпустила его.


Эпизод 14

     Третий день среди пробирок и мигающих приборов – это было уже слишком. Эли начал тосковать. За окном была весна, буйный сад, окружающий здание, источал пьянящие ароматы. Где-то за стенами бурлила жизнь, такая притягательная и красивая. Он совсем отвык от нее за годы службы, можно сказать, почти и не жил свободой, и теперь она манила его до головокружения и бередила молодую кровь. Но Лин запретил выходить из Центра, пока он не придумает, как переправить его из Столицы. Единственным развлечением Элиота было валяться на газоне в саду и смотреть, как солнечные лучи подмигивают ему сквозь кроны вечнозеленых деревьев. Никто с ним не разговаривал, ни о чем его не спрашивал, словно присутствие постороннего в закрытом учреждении стратегического назначения было совершенно нормальным явлением. В отсутствие Лина он тосковал и чувствовал себя совершенно одиноким. 
     Повалявшись на траве, Эли решил заглянуть в кабинет Лина, где дрых ненормальный Ке. Хоть бы этот псих проснулся что ли, было бы с кем поболтать.
     Он включил свет и чуть не закричал от неожиданности. Ке на диване не было. Сбежал! – подумал Элиот и бросился к окну. На бегу споткнулся и упал на что-то мягкое. Это был псих с косой, он сидел в темном углу, напоминая испуганного зверька.
     - Фу ты, черт! – вскрикнул Эли и быстро поднялся на ноги. – Ты почему на полу, Косичка?.
     - Все заглядывают… - пробубнил Ке, - мне надоело… а здесь не видно.
     - Что ты такой напуганный? – Эли уселся на стол, поболтал ногами и усмехнулся, видя, как Ке напряженно следит за ним. – Глядя на тебя, даже не скажешь, что ты такой крутой парень. Ты здорово дерешься, приятель. Правда до Лина тебе далеко, но ничего, способности кое-какие есть. – Ке молчал. -  Что, не хочешь разговаривать? Только не говори, что не знаешь всеобщего языка, я слышал, как ты там шустро болтал. Ты правда монах?
     - А ты правда Доброволец? – спросил Косичка напряженно. – Ты не Доброволец и не врач. Что ты здесь делаешь? Прячешься?
     «Надо же, какой наблюдательный», –недовольно подумал Эли и сказал:
     - Я - друг доктора Дина и, между прочим, его Ученик. – Он произнес это с большим удовольствием и важностью. - Где он, кстати?
     Ке пожал плечами.
     - Вообще-то, если честно, я дезертир. Лин спас меня от мемоскопии и спрятал в этом заведении. потому что сюда никакая полиция не суется. Все боятся  Эпидемии.
     - От мемо… что?
     - Мемоскопия. Это когда очкарики списывают твои мысли и перечитывают их перед сном.      
     - Перед сном? – Ке был непритворно удивлен.
     - Забудь. Это я так… для примера. Ты правда такой наивный или претворяешься?
     Вошла Тереза с подносом, строго посмотрела на Эли, демонстрируя недовольство его присутствием. «Как это я раньше не заметил такую девочку!» - подумал Элиот, окинув взглядом стройную фигурку и невольно задержавшись на загорелых икрах девушки. Она почувствовала его взгляд, взмахнула рыжей прической, но не смягчилась.
     - Вы тоже хотите есть? – спросила она сурово. – Столовая внизу.
     «Так, гости, кажется, не ко мне. Неужели к коротышке?.. Вот это да!» Эли сполз со стола и вышел.
     Он брел по коридору и размышлял. Не может быть, чтобы рыжеволосой мог нравиться этот затюканный Ке. Он же монах! Что они с ним будут делать, интересно узнать? К тому же он маленький и… что еще?.. еще он немытый. Вот так.
     Тоска, бередившая душу с самого утра, перелилась через край, и Эли принял решение. Пока нет Лина, он пойдет и прогуляется. А что тут такого?



Эпизод  15

     В инструкции, выданной в Центре, указывалось, на каких транспортных линияхз, в каких отелях, ресторанах, барах, казино и прочих заведениях бесплатно обслуживают Добровольцев. Эли повертел в пальцах блеклый проспект и выбрал бар в тихом квартале за спорткомплексом. Спортивный сезон еще не начался, и в этом районе было спокойно, как на необитаемом острове. Часть пути он решил пройти пешком.
     Праздничная неделя только началась, и жители Столицы еще не успели устать от самих себя. Улицы были полны прекрасными весенними женщинами, иллюминация заливала проспекты и площади водопадами огня, ото всюду слышалась музыка, на каждом шагу журчали ароматные фонтаны, в которых плескались красивые разноцветные люди, ночное небо то и дело озарялось фейерверками. Он провожал взглядом девушек и думал, что скинул бы форму к черту, но нельзя, повсюду полиция. Прямо посреди улицы шло какое-то представление. Эли остановился посмотреть, но заметил, что толпа зрителей начала редеть при его появлении, и перебежал на другую сторону дороги. Опостылевший балахон с восклицательным знаком стала еще более ненавистна. Перед ним расступались, от него шарахались, опуская глаза. Он больше не мог этого выносить и взял такси. 
     В баре царил полумрак. На него не обратили ни малейшего внимания. Он подошел к стойке и присел на высокое сидение. К великому удивлению Эли в заведении было множество самых обычных людей, только за одним столиком не спеша ковырялся в своей тарелке человек с восклицательным знаком на спине. Подкатил кибер-официант, сухо протараторил меню. Эли заказал себе что-то с красивым названием «Экслибрис». Это оказалось лимонное желе, один вид которого вызвал у него приступ тошноты. Он отодвинул тарелку и уставился в экран крошечного телевизора, подвешенного под самым потолком. По щекам поползли слезы, он не старался их остановить – все равно ведь никто не видит.
     - Приветствую вас, - услышал он и оглянулся.
     Человек с восклицательным знаком взгромоздился на сидение рядом, шумно поставил на стойку тарелку с недоеденным обедом и сообщил механическим голосом:
     - В этом заведении совсем разучились готовить. Я вижу, вам тоже не нравится. Что у вас там? А, понимаю, вы тоже попались на название. Это они хитро придумали, мошенники. Они думают, если у нас механические желудки, то мы переварим что угодно.
     Человек, видимо, был на завершающей стадии болезни. В прорезях  заношенной маски вместо глаз виднелись стеклянные зрачки зрительных приборов, а неестественный голос свидетельствовал о том, что голосовые связки уже заменены. Эли невольно содрогнулся, но отстраняться не стал.
     - Вы давно болеете? – спросил человек, и он вновь содрогнулся от звука его голоса.
     - Н-нет.
     - Значит у вас еще все впереди, - человек вздохнул и отпил из своего стакана. – Я уже шестой месяц ношу в себе эту заразу, но врачи говорят, что пока не начали размягчаться кости, конца не жди.
     - Вы так спокойно говорите об этом…
     - А что я могу поделать? Хороша, хотя бы мозг еще продолжает работать. Я сам принял это решение, молодой человек. Вы ведь молоды, я слышу по вашему голосу. Так вот, юноша, полгода назад я был профессором одного университета на Севере и преподавал молекулярную хирургию. Когда в нашем городе начали умирать люди, я решил включиться в Эксперимент и принести себя в жертву науке и человечеству. Дело в том, что эксперименты возможно проводить только на людях, никакие другие организмы Эпидемия не берет. Очень странная инфекция… Теперь вот обедаю в этом кафе…
     - Я… я преклоняюсь перед вашим мужеством, - сказал Эли.    
     - Не стоит. В скорости вы сами будете на моем месте, такой молодой… это ваш поступок достоин восхищения. У вас вся жизнь была впереди, а я со своей опухолью… Единственное, что меня тревожит, это возможная бесполезность нашей с вами жертвы. Вот это был бы удар, да-да, юноша, это беспокоит меня гораздо больше недожаренного бифштекса «Сарабанда».
     - Не будет… бесполезной, - неубедительно проговорил Элиот.
     - Возможно, - сказал человек и стал есть, отрезая ножиком кусочки синтетического мяса и аккуратно отправляя их в прорезь для рта.
     Эли вновь ощутил приступ тошноты и отвернулся. Со скукой поглазел на посетителей бара и спросил:
     - Почему они не в форме?
     - Это не Добровольцы, это просто Пираты, - сказал человек как ни в чем не бывало.
     - Пираты?!
     - А что тут такого? Им ведь тоже надо где-то питаться, а сюда полиция не заглядывает. Правда, один раз был обыск… Расслабьтесь, юноша, что нам с вами Пираты, по крайней мере они от нас не шарахаются, за что я им премного благодарен.
     Эли снова, но уже осторожно взглянул в зал через плече. Веселые мужчины и разбитные женщины, увешанные ворованными драгоценностями, ели, пили, целовались. За время службы он отловил ни одного Пирата. Он таранил и брал на абордаж их корабли, громил их базы в Нейтральной полосе. А теперь он сидит с ними в одном баре и не может даже заявить в полицию! 
     Тут дверь бара с шумом распахнулась и ворвавшийся внутрь хромой человек прокричал высоким голосом:
     - Облава!


Эпизод 16

     В одно мгновение помещение заполнилось вооруженными до зубов полицейскими в бронеформе, с разбрасывающими искры электрическими дубинками в руках. Но Пираты оказались готовы к встрече. Откуда-то, словно из-под земли, возникли тяжелые автоматы и огнеметы, даже женщины повынимали из-за корсетов изящные атомные пистолеты и ножи. Завязалось сражение, жестокое и бескомпромиссное. На сжавшихся за стойкой людей в форме Добровольцев никто не обращал внимания. В маленьком помещении погас свет.
     Когда сражение утихло, стало ясно, что от уютного бара не осталось ничего, кроме измазанных кровью обоженных стен и груд исковерканной мебели, из которых там и тут торчали человеческие конечности.
     Они высунули головы и взглянули в зал.
     - Господи… Боже мой, - проговорил механическим голосом профессор молекулярной хирургии.
     …Эли выскочил из бара и понесся по улице, не чувствуя ног. Он бежал, не оглядываясь, по дороге сорвал с себя белый балахон и с ненавистью зашвырнул  его в открытый канализационный люк. Он повидал на службе многое, но сцена в баре почему-то очень тяжело отозвалась в сердце. Преодолев несколько безлюдных кварталов, он остановился, чтобы отдышаться и тут же услышал за спиной: «Стой! Полиция!» В конце улицы появились трое полицейских, дубинки светились в их руках словно факелы. Эли рванулся за угол и помчался что есть силы, пугая редких прохожих. Сердце стучало молотком, в голове не было ни одной мысли, он уже не представлял, где находится, куда и от кого бежит.
     Он не заметил, в какой момент это произошло. Чья-то рука, ухватив за запястье, изменила направление его движения и увлекла в чрево ночного здания, холодно сверкающего зеркальными стенами. Теперь он бежал по гулким коридорам и темным лестницам куда-то вниз, все дальше и дальше и остановился, только ударившись в глухую стену. Он замер, все еще не понимая, что происходит. Наконец сердце замедлило свой бег, в глазах прояснилось, и он увидел перед собой человека. Это была невысокая девушка с растрепавшейся черной косой и такими же черными глазами. Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
     - Ты кто? – спросил Эли.
     - А ты? Ты Пират ил нелегал?
     - Ни то, ни другое.
     - Зачем тогда убегал?
     - Я – дезертир без документов.
     - А-а-а…
     - Ну, а ты почему прячешься? Пиратка или нелегалка?
     - Я нелегал, только не заявляй никуда, пожалуйста, я посмотрю завтра на праздник и уеду.
     - С ума сошла? Ты выручила меня, а я буду на тебя доносить?
     - Нет, я просто подумала…А как тебя зовут? Меня – Сана.
     - А меня – Элиот.  Мне крупно повезло, что ты была на улице, Сана. Что за имя? Ты с Юга?
     - Да, с Юга. Я вышла поискать еду и увидела тебя.
     - Еду?
     - Да. Я не рискую отходить далеко, а тут неподалеку есть старый продуктовый автомат, если хорошенько пнуть по нему ногой, можно получить бесплатный бутерброд или яблоко. Кстати, у тебя случайно ничего нет пожевать?
     - Нет. Ты что же, приехала на праздник без денег?
     - У меня хватило денег только на дорогу сюда, так уж получилось.
     - Как только родители отпускают таких малышек одних в такое сумасшедшее место, как Столица да еще на праздник!
     - Мои родители погибли в космосе шесть лет назад. а я живу в Лагере общественных работников.
     - Ты … клон?
     - Нет, просто я там живу.
     - А-а-а… Как ты поедешь обратно без денег?
     - Что-нибудь придумаю. Пришлось приехать заранее, иначе не удалось бы прорваться, вот все деньги и ушли. В этому году проезд в Столицу очень ограничен… - Она смущенно улыбнулась. - Я уже третий день живу в этом пустом доме и все дрожу от страха -  вдруг здесь привидения. 
     - Зачем же терять здесь время? – удивился Элиот. - Веселье в полном разгаре, иди веселись!
     - Я о другом празднике…
     - О каком другом?
     - Не могу сказать, это – секрет.  - девушка вновь вернулась к теме еды: -  Пойдем лучше поищем что-нибудь поесть. Насколько я понимаю, у тебя тоже нет ни гроша. Да и облава в это время обычно заканчивается. Пошли, или боишься?
     Они вышли на мрачную неосвещенную улицу нежилого квартала. Каждый шаг гулко отдавался в стенах домов, а по тротуарам ползали загадочные тени. «Да, вполне вероятно, что здесь живут привидения», - думал Эли, разглядывая мертвые здания, подпирающие звездное небо. Сана доверительно держалась за его руку, от чего сердце Элиота Рамиреса учащенно билось.
     Продуктовый автомат действительно находился за углом. 
     - Вот, смотри, куда надо бить. - Девушка указала носком туфельки на облупленный бок старого механизма. 
     Эли размахнулся и со всей силой пнул в указанное место. Автомат булькнул, по-стариковски закашлялся и стал выплевывать прямо на асфальт разноцветные пакеты с бутербродам и пирожками.
     - Получилось! – радостно взвизгнула Сана и запрыгала, хлопая в ладоши. Пушистая коса черной змеей извивалась за спиной.
      Они принесли охапки хрустящих пакетов в свое убежище, долго и весело выбирали подходящее помещение, бегая по этажам, и в конце концов расположились в заброшенном офисе. обставленном по старинке, но очень уютном. Здесь был даже старинный размонтированный кибер-телохранитель, огромный. кое-где изъеденный коррозией, с тяжелыми кулаками, безвольно свисающими по бокам туловища. Как в музее, думал Эли, разглядывая старую технику.
     Сана оказалась девчонкой что надо. Она с удовольствием ела, устроившись с ногами на кожаном диване, смеялась, без умолку рассказывая о похождениях своих соседей клонов, и в конце концов заснула, уткнувшись лбом в его плечо. Эли боялся пошевелиться и просидел так до самого утра, борясь с обуревающими его чувствами. Он страшно хотел дотронуться до спящей девушки, но боялся разрушить ее трогательное доверие. Эти южанки, говорят, такие недотроги. Он не хотел. чтобы она ушла, он хотел, чтобы она продолжала вот так вот спать у него на плече, словно все в этом мире было хорошо.


Эпизод 17

     Они вышли в путь с самого рассвета. Решили идти пешком через поле с высокой, в человеческий рост, пьяняще ароматной растительностью. Огромное синее небо, просматривающееся далеко во все стороны света, стояло над головой прекрасным шатром, и Сана смеялась так звонко, что дрожали прозрачные росинки на лепестках желтых цветов.
     Эли не знал. зачем он пошел за ней. Наверное, разумнее было бы позвонить Лину по телефону, указанному в оттопыривающем карман проспекте для Добровольцев. Но ему совсем  не хотелось возвращаться в пропахший дезинфекцией Центр к опостылевшим пробиркам и угрюмым людям в форме. Жизнь была так прекрасна сейчас. Этот загадочный Праздник Огненного Сердца, о  котором под большим секретом рассказала черноволосая подружка, представлялся ему интересным приключением. Эли был заинтригован. Если риск, значит дело как раз для него.
     Они шли, держась за руки, и Сана рассказывала, что ее мать любила посещать такие  мероприятия, за что отец однажды чуть не выгнал ее из дома. Сама Сана не разделала интересов матери, но подруга покойной родительницы, навещавшая ее в Лагере, как-то рассказала ей о Празднике, и девушке очень захотелось на это посмотреть. Этот Праздник проводился уже третий год одновременно с Днем Объединения, и до сих пор все было спокойно. Лицензии на массовые мероприятия в общественно-посещаемых местах, хотя и с большим трудом, но удавалось выбивать. В этом же году Праздник проводился нелегально, потому что разрешения из-за усилившейся борьбы с язычеством и сектантством получить не удалось.
     - Для чего же так рисковать? – недоумевал Эли. – Разве нельзя проводить свой праздник в другой день или в другом месте?
     - Ты не понимаешь! Они считают это символичным. Они думают, что если в День объединения к торжествам присоединится молитва огненных сердец, то Огонь небесный в конце концов зажжется на Земле.
     - Красиво, - сказал Эли, посмеиваясь. – И как же молятся… как его там… Огненному сердцу?
     - Нечего смеяться, дурак такой! Если будешь смеяться, лучше уходи.
     - Прости, я не смеюсь, я просто улыбаюсь…
     Они добрались до Старого города без происшествий и провели здесь весь день, блуждая по узким улицам. К вечеру город совершенно опустел. Запоздалые экскурсии умчались в Столицу с последним поездом, и многочисленные сувенирные лавки погасили свои огни. Но, несмотря на пустоту, чувствовалось, что город дышит.
     Постепенно на площади у моря начали собираться люди. Таинственные фигуры появлялись из темноты, тихо разговаривали, приветствовали друг друга, обнимались и даже плакали. Вскоре вокруг большого костра, разведенного в специальном поддоне, собралось несколько десятков человек,  Они садились прямо на землю на принесенные с собой коврики и подушки. Сана вышла к ним. Эли поразмыслил немного и последовал за ней. В свете костра он сумел получше разглядеть собравшихся. Это были обычные мужчины и женщины, молодые и старые, самые разные. В их глазах, отражающих пламя, он увидел воодушевление и торжественность.
     Эли протянул ладони к огню и почувствовал, как нервная дрожь и проникшая внутрь прохлада весенних сумерек покидают его. Постепенно разговоры утихли, люди взялись за руки и, образовав вокруг костра плотное кольцо, замерли в беззвучной молитве. Элиот, сам не понимая, как это произошло, оказался звеном цепочки. Слева его держала за руку Сана, а слева – старик в клетчатой шали на плечах.
     Искры, отлетающие от огня, взлетали в ночное небо сверкающими мотыльками, соревнуясь по яркости со звездами. Стояла тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя. Эли никогда не молился, он не знал, как это делается, но сейчас ему очень хотелось поговорить с кем-нибудь там наверху, куда улетают искры. «Ну, что, Господи, давай поговорим? – сказал он. – Я не знаю, что тебе сказать, я никогда в тебя не верил. Я думал, все это сказки про мужика с бородой, живущего на облаке. Смешно?.. Мне казалось, что только человек – царь Вселенной и только он решает ее судьбу, что весь мир строится и разрушается только по воле людей, и моей в том числе. Я мнил себя всесильным. Но после того полета на «Антонии» я стал кое-что понимать. Я больше не считаю себя царем Вселенной. Не скажу, что я стал посещать церковь, нет, до этого не дошло… Прости, если я неправильно поступаю. Лин говорит, что это и не обязательно. Его так трудно понять, моего друга, он такой умный. Если можно, Господи, пусть Тина вернется к нему. А еще я прошу тебя избавить нас от этой Эпидемии, и пусть всем хорошим людям будет хорошо…» 
      Даже когда костер догорел, люди продолжали сидеть вокруг красных углей, кто-то пел, кто-то читал стихи, кто-то спорил.
     Сана увлекла Эли в сторону, туда, где начиналось поле с высокой травой. Она достала из рюкзака принесенные с собой припасы и они стали есть.
     - Ну что? Как тебе? – спросила она.
     - Ты о Празднике или о чудесной звездной ночи? - Эли подмигнул ей и растянулся на мягкой траве. Он был переполнен чувствами, но не мог пока отделить одно впечатление от другого. Он не знал точно, что именно заставляет его волноваться сейчас – пережитая молитва или черные глаза сидящей рядом девушки. Звезды светят так ярко, а цветущая трава пахнет так одуряюще, что… - Интересно узнать, что ты просишь у Бога, когда молишься? – спросил он.
     Сана перестала смотреть на него.
     - Секрет.
     - Как много у тебя секретов, ты вся такая таинственная, что я заинтригован. Таинственная девчонка с Юга, одна в Столице, без денег, без знакомых. Это очень интересно. Ты совсем не знаешь меня, а доверяешь. Может я разбойник?
     - Нет, ты не разбойник, - уверенно сказала она.
     - Что ж, признаюсь, я славный малый. Даже очень славный. У тебя есть парень?
     - Нет. В Лагере меня считают уродиной. А у тебя…. есть любимая девушка?
     Эли сказал, самодовольно ухмыляясь:
     - Сколько угодно. Ты же понимаешь, что такой интересный парень как я… - Он вдруг наткнулся на ее взгляд и перестал ухмыляться. – Ну, чего ты? Это совсем другое. Девушек у меня было достаточно, но любимой не было.
     Сана снова опустила глаза.
     - Можно попросить тебя об одном одолжении? – спросила она.
     - Конечно.
     - Только обещай, что не будешь смеяться надо мной.
     - Хорошо, не буду смеяться.
     - Честное слово?.. Я знаю, что я уродина, никуда не гожусь, я нескладная, у меня рост маленький и ноги короткие…
     От этих странных подробностей Элиот Рамирес почему-то ужасно разволновался. Чтобы отвлечься, он схватил бутерброд и яростно впился него зубами.
     - Ты думаешь, я могу все это исправить? – попробовал он пошутить.
     - Нет, но ты можешь сделать для меня кое-что другое. Поцелуй меня, пожалуйста…


Эпизод 18

     Толпу журналистов Ананд заметил уже издалека. Они беспокойно топтались у ворот его загородного дома, некоторые бродили вдоль укрепленного забора в безнадежных поисках лазейки.
     Он покачал головой, похлопал себя по колену пачкой газет, сообщающих о его скором уходе в отставку и проворчал:
     - Все меняется в это мире, кроме репортеров… Джозеф, пожалуйста, садись прямо у дверей. Спасибо.
    Ананд вышел из флаера, широко улыбаясь, жестом остановил бросившихся навстречу журналистов. Они замерли в нескольких шагах и многоголосо загалдели, напомнив беспокойную птичью стаю.
     -  Господин Советник, это правда, что вы удаляетесь от дел? Когда вы ложитесь на операцию? Будете делать официальное заявление? Почему вы не пользуетесь беспилотным устройством? О чем был телефонный разговор с Президентом? Что вы думаете о последних событиях на Востоке? Будет ли снят статус неприкосновенности с Нейтральной полосы?..
     «Неужели кого-то действительно может интересовать, почему я работаю с пилотом?» – подумал Ананд. Придется с ними поговорить. Он сделал знак, и репортеры замолкли.
     - Господа, - сказал Ананд, - я не собираюсь ни умирать, ни уходить в отставку, чтобы не писали об этом ваши газеты. Мне было очень интересно ознакомиться с историей своей болезни, спасибо, что сообщили мне обо всех этих страшных недугах, которыми, я, оказывается, страдаю. Мне придется уволить своего врача, потому что он говорил, что я практически здоров. Господа репортеры, впервые за много лет я решил отдохнуть в праздничные дни. По-моему, я это заслужил, как вы думаете? На все другие вопросы я отвечу послезавтра в офисе, можете представить их в письменной форме моему пресс-секретарю. Желаю хорошо провести выходные. До свидания.
     Телохранители распахнули дверь и сразу же захлопнули ее перед носами репортеров.  В доме было тихо и прохладно. Ананд скинул пиджак, ослабил узел галстука и с облегчением упал на диван. Закрыл глаза, с наслаждением ощущая тишину всей кожей. Два дня, целых два дня он будет скрываться от людей и политики в этих стенах. Что может быть прекраснее! Нужно использовать эти дни для того, чтобы набраться сил перед дракой в Парламенте, а драка обещает быть смертельной. Один против всех… «Ты прав, Ананд, ты тысячу раз прав, - сказал он себе. – Их больше, но ты прав, поэтому ты победишь».
     Рядом кто-то кашлянул, Ананд неохотно приподнял веки и вздрогнул от неожиданности.
     - Ты меня искал? - спросил Лин.
     - Откуда ты взялся? 
     - Материализовался. Китайская магия.
     - А если серьезно?
     - Я перелез через забор.
     Ананд выглянул  в окно, оценил неприступность ограждения дома и улыбнулся:
     - Через этот забор нельзя перелезть, друг мой.
     - Значит можно. - хитро сказал Лин.
     Они обнялись. Ананл запер дверь изнутри, установил режим изоляции звука и опустил шторы, от чего в комнате  воцарился таинственный сумрак.
     - Ну, как дела? – спросил хозяин.
     - Вроде пока ничего, - сказал гость.
     - Как продвигается Эксперимент?
     - Провалился наш Эксперимент. Ничего не вышло.
     - Не может быть!
     - Честно говоря, меня это подкосило. Я думал, что нам удастся это сделать… Наверное, я вернусь домой. Мне здесь больше нечего делать.
     - Лин…
     - Что? Я слушаю. Говори.
     - Я хочу, чтобы ты поехал в Храм.
     - Нет, я не поеду. Мы же договорились, что я сам по себе и ни в что не вмешиваюсь.
     - Друг мой, после того, что случилось с тобой в космосе, ты уже не сможешь ни во что не вмешиваться. Уничтожив проводника зла, ты стал одним из основных участников процесса. Насколько я помню, ты никогда не хотел ни во что вмешиваться, поэтому и сбежал  в космос, но судьба, как видишь, настигла тебя, и ты снова среди нас.
     - Послушай, Ананд, мне не место в Храме, разве ты не понимаешь? Я мечусь из стороны в сторону и пока не знаю, где остановлюсь. Ты же знаешь, что я Язычник в полном смысле этого слова. Я учился и у буддиста, и у даоса. Моя мать молится одновременно Будде, Лао-Цзы, Конфуцию, Богу долголетия, духам предков и другим богам в зависимости от сезона года, а дождь в засуху мой народ просит не у Создателя, а у Дракона. И я все это принимаю. Что, по-твоему, я буду делать в Храме?
     - Не морочь мне голову. Я лучше знаю, кто чего стоит. Поезжай. Мне нужен Проводник.         
     - Если тебе нужен Проводник, можно найти кого-нибудь достойнее меня.
     - Хорошо, я скажу прямо. - Ананд расстегнул верхнюю пуговицу сорочки, оттянул ворот, сделал глубокий вдох. - У меня плохие предчувствия насчет тебя.
     - Понятно. Продолжай.
     - В последнее время меня посещают тревожные мысли, мне кажется, с тобой что-то должно случиться. Я знаю, что ты не впадешь в истерику, поэтому говорю об этом открыто. Охота на Язычников приобретает серьезный характер. Прошлой ночью погиб Хабиб.
     - Мда… - сказал Лин, - плохо. Как это произошло?
     - Бывший ученик, ставший «правоверным», донес на Хабиба и… сам понимаешь. Я до сих пор не могу забыть Лючию, а тут Хабиб…
     - Я не собираюсь проповедовать на улицах и спорить со священниками. Я простой желтый доктор, который никого не трогает и чтит все законы белых.
     - Клянусь, я был бы рад, если бы это было так! Не спорь, дай договорить. Ты все время рискуешь. Ради чего? Что за история с этим дезертиром? Тебе крупно повезло, что ты не попался. Кому еще, кроме тебя, могло прийти такое в голову!.. Кстати, как твой молодой друг?
     - Нормально. Лучше скажи, какой мерзавец придумал эту мемоскопию? Жаль, не было времени разгромить их лабораторию к чертям. Может быть, ты подумаешь о каком-нибудь законе по этому поводу?
     - Обещаю. А ты обещай, что поедешь в Храм. Когда все успокоится, вернешься. Тем более, что Эксперимент провалился и тебе здесь нечего делать, как ты говоришь.
     - Нет, я не поеду. А если ты очень хочешь отправить меня подальше, то помоги вернуться на космические линии. Я хочу вернуться в космос. Сможешь это сделать для меня?   
     - Сейчас не могу, на тебе висит семь пунктов, должно пройти время. Потерпи, эта Де Бург и так следят за каждым моим шагом. Сейчас мне нужно только улыбаться. Вот протащу в Парламенте закон о волеизъявлении, а там все устроится само. – Он нахмурился, заметив улыбку на лице друга. – Не веришь, что мне это удастся?.. Вообще-то ты прав, я и сам не особо рассчитываю выиграть. Здесь задействованы очень большие силы, полиция, армия, разведка, правительство, священнослужители, простые граждане, боящиеся Эпидемии как Апокалипсиса. Даже моя секретарша может оказаться агентом Купера. Пойми, друг, я не могу сейчас рисковать, иначе все, что я сделал для людей за десять лет, будет предано анафеме, и кому-то придется начинать заново, если это вообще будет возможно.
     - Я тебя понимаю, но я не поеду. – Лин вздохнул. - Давай поговорим о чем-нибудь другом, например, о твоем здоровье. Ты неважно выглядишь,  опять сердце?
     Ананд не ответил, тяжело поднялся с дивана, подошел к окну, раздвинул планки жалюзи и посмотрел в сад. Там клонились под ветром тяжелые ветви вечнозеленых деревьев и полыхали газоны красных и желтых цветов. Кстати, что обещала сегодняшняя метеосводка? Кажется, дождь с 19.30 до 20.15… Ананд поднял глаз к небу. Облачный фронт уже приближался с запада, значит на улицах Столицы толпятся полуодетые мальчишки и девчонки, готовые к запланированной встрече с природой.
     Он обернулся. Лин все так же сидел в углу дивана и внимательно рассматривал его.
     - Я думал ты уже дематериализовался, - сказал Ананд.
     - Я не дематериализуюсь, пока не осмотрю тебя, господин Главный советник. Как ты собираешься драться в Парламенте с такой одышкой? Я даже отсюда вижу, какие у тебя пробки… ой-ой-ой, как ты вообще живешь с такими пробками! Соберись, сконцентрируйся, прими меры, пока не поздно. Ты же можешь.    
     - Для того, чтобы сконцентрироваться, нужно спокойствие. А я уже человек пропащий, я сижу на таблетках. И вообще, отстань.
     - Нигде не написано, что нужно пренебрегать своим физическим телом, как это делаешь ты. Если оно тебе дано, обходись с ним как следует. Кем бы ты там ни был, твое сердце не вместит всех проблем Вселенной, поэтому иногда позволь себе расслабиться. 
     - Расслабиться… - Ананд усмехнулся. - Если бы ты знал, как бы я хотел сам уехать в Горы … Я никому, никому не пожелаю быть на моем месте. Если бы ты знал, как тяжело всю жизнь нести это и каждое мгновение думать о том, что вдруг не сумеешь, вдруг не оправдаешь, вдруг не хватит духу и сорвешься. Я не видел сына уже сто лет… И знаешь, Лин, что ужаснее всего? С каждым годом я все больше боюсь, что вся моя работа так и останется на уровне законов и пустых речей. Я все больше боюсь, что никому на этой Земле не нужна моя истина. Конечно, кому-то стало легче жить, кто-то нашел, чем накормить своих детей, но люди не перестали смотреть друг на друга волками… Возможно, от меня была бы большая польза, если бы я уехал в Храм и молился бы там за человечество. Еще немного - и я сдамся. – Он взглянул на друга очень серьезно. - Вот признайся, о чем ты подумал в первый момент, когда я рассказал тебе обо всем? 
     - Я пожалел тебя, - сказал Лин.
     - Спасибо за откровенность… Значит,  говоришь, у меня пробки?

    
Эпизод 19

     Сана проснулась от холода. Над головой пылал Орион, а с поля доносился аромат ночных цветов. Как хорошо. подумала она,  протерла кулачками глаза, взглянула на часы и вдруг поняла. что не одета. Мамочка! Она схватила валявшуюся рядом одежду, набросила на плечи. сжала обоими руками на груди и только после этого осторожно взглянула на лежащего рядом мужчину. Он спал спокойным сном молодого льва. Боже, как же это получилось? – подумала она с отчаянием. Как же она могла!.. Если родители видят ее сейчас с неба, наверное, они очень ругают ее. Были бы живы, убили бы. Она даже не знает этого парня! Как она могла с первым попавшимся?!.. Но ведь это не первый попавшийся, это Эли… Ей казалось, она знакома с ним целую вечность. Странно представить, что когда-то его не было. Неужели?.. Сана нерешительно погладила бугрящуюся мышцами спину спящего, словно желая убедиться в его реальности. Он что-то промычал во сне, и она отдернула руку. Элиот. Эли…  у него такое хорошее имя, да и сам он такой хороший. А еще у него красивое тело, сильные руки и смешной нос… Сана немного успокоилась и снова прилегла рядом, прижавшись щекой к его спине. Ей было так хорошо и спокойно рядом с ним, как не было давно, с тех пор, как погибли родители. Утром он проснется и они пойдут купаться. Прямо здесь, в Старом городе, пока не открылись туристические маршруты. Можно подняться на Древнюю башню и оттуда взглянуть на море. Она никогда туда не поднималась. Интересно, как выглядит Остров… Много чего можно сделать завтра, главное, чтобы быть рядом с ним.
     Сана сладко потянулась и вдруг открыла глаза. Реальность обрушилась с беспощадной жестокостью. «Дура, дура, еще раз дура… Когда он утром проснется, ты в первую очередь скажешь ему правду. Ты обязана ему рассказать сама. А лучше всего разбуди его прямо сейчас и все расскажи. Даже если он станет брезговать тобой, все равно нужно признаться. Все должно быть честно». 
     В поле зашелестела трава. Ветер? – подумала она и напрягла слух. На некоторое время вновь наступила тишина, а затем шелест возобновился и вскоре стало ясно, что сквозь высокую траву движутся люди, много людей. Сана затормошила Элиота, он отмахивался от нее.
     В темноте вспыхнули совиные глаза мощных фонарей. Щелканули затворы. 
     - Эли-и-и! – она рванула его за руку.
     Элиот проснулся, сел и замер, заслонив глаза рукой от ослепляющего света.
     - Неплохо вы тут кувыркались, Язычники, - раздался насмешливый голос. – Ничего, что мы подглядывали?
     Люди приблизились, встали вкруг, и Эли увидел. что это спецназовцы, затянутые в пятнистую бронеформу. Их было шестеро. Он напряг глаза, стараясь разобрать закодированное название воинской части, обозначенное на рукавах. Прочитал и похолодел, «Господи, нет, только не это!» Островная база, 323…   
     - Да это же Рамирес, глядите!
     - И вправду – Рамирес! Не снимай его с мушки, а то снова исчезнет, чтоб его… Эй, Рамирес, неужели ты переспал с брюнеткой? Не могу поверить! Что это с тобой?      
     - Тебе известно, что из-за тебя нас сняли с президентской кормежки? – спросил кто-то за спиной и зло пнул ногой в поясницу.      
     Боль вывела его из оцепенения. Он огляделся. Десантники были повсюду, фонари безжалостно светили в лицо. Эли, стараясь не показать своего ужаса, передал Сане одежду. Она послушно стала одеваться на глазах у вооруженных мужчин. Эли был рад, что она не скулит и не хватается за него. Так ему было бы гораздо тяжелее. Все равно уже ничего нельзя поделать, они попались. Что будем с ним, Эли в общих чертах себе представлял, но что будет с ней…
     Он шепнул ей:
     - Я толкну тебя в траву, постарайся убежать.
     - Да-да, попрощайся, Рамирес, тебе совсем в другую сторону, - гаркнули над головой. – А девочка пойдет с нами. Между прочим, девчонка ничего, а? 
     Эли поднялся на ноги, и шесть заряженных бластеров мгновенно уставились ему в лицо.
     - Да вы что, ребята, я же свой, - проговорил он, медленно поднимая руки.
     Все нужно было сделать в считанные секунды. Она должна сбежать, должна! Сирота из Лагеря общественных работников, да еще нелегал, не имеет никаких прав. Она никто, ее не будут искать, она беззащитна, поэтому с ней не станут церемониться… Все, время вышло, надо решать! Элиот Рамирес мысленно сосчитал до пяти и внезапно бросился на одного из десантников. Кто это был он разбирать не стал, скорее всего, Пит-Зубастик, только у него в отряде такая худая шея. Наплевать на Пита, наплевать на всех… Главное, чтобы Сана успела убежать.
     Бывшие сослуживцы среагировали не сразу, а потом набросились на него всей толпой. Воспользовавшись неразберихой, девушка нырнула в высокую траву. Из темноты послышался бешеный треск потревоженных растений. Вслед раздались очереди, по полю пронесся огненный смерч. Никто не бросился вдогонку, потому что этот Рамирес дрался как разъяренный зверь, и даже вшестером им не сразу удалось его скрутить.
     Наконец неравная схватка была окончена, наручники защелкнулись на руках дезертира, и солдаты, поддерживая вывихнутые руки и вытирая окровавленные лица, уже без злобы пинали его, смачно сплевывая красную слюну и осколки зубов.
     - Прекратить! Я кому сказал, кретины, отставить! 
    Угрюмый сержант, тяжело впечатывая походные ботинки в рыхлую землю, вышел на свет фонарей. Рядовые расступились.
     - Что, победы над старушками совсем лишила вас мозгов? – рявкнул он, оглядев солдат из-под лобья.
     Он наклонился к Элиоту и освободил его руки.
     - Уходи.
     - Но… - попробовал возразить кто-то.
     - Пусть уходит! – грозно произнес сержант. – Вы десантники или грязные шпионы? Если для вас, элитного подразделения, не нашлось на Земле лучшей работы, чем война с пенсионерами, это не означает, что вы должны уподобиться этим псам из разведки! Пусть сами делают свою грязную работу. Наша задание – взять людей у костра, а этого парня там не было. Всем ясно? У кого-то есть сомнения?..


Эпизод 20

     Эли мчался через поле, не оглядываясь и еле успевая разводить руками хлещущую по лицу еще дымящуюся опаленную траву. Иногда он останавливался и прислушивался, шепотом звал ее. Но Сана не отзывалась, и он вновь продирался сквозь заросли. Вдруг нога уткнулась во что-то мягкое, он потерял равновесие, упал, зашарил по земле, холодея от страшной догадки. Это была Сана, она лежала навзничь, неестественно раскинув руки, и не дышала. Пульс почти не прощупывался, было темно, Эли плохо видел, но чувствовал запах крови и горелой человеческой плоти. Он подхватил невесомое тело девушки на руки и бросился в направлении огней Столицы.
     Еще не рассвело, когда он вышел на пустое шоссе. Магистраль словно вымерла. Он опустил Сану на обочину, присел рядом отдышаться, но почти сразу поднялся и вновь двинулся в путь, еле переставляя ноги и бережно прижимая к себе подругу.
     Вскоре их догнал неожиданно вынырнувший из темноты свет фар, рядом заскрипели тормоза. Эли продолжал идти. Пусть даже это полиции или кто-то еще, ему уже было все равно.
     - Эй, приятель, кажется тебе нужна помощь?..
     Молодой человек с разноцветными волосами и очками ночного видения на носу высадил их около здания с неоновой надписью «Клиника доктора Аладдина». 
     - Это хорошая больница, - сказал он. – Моя мамаша лечила здесь свою мигрень.
     Эли не успел поблагодарить парня - его машина исчезла так же внезапно, как и появилась. Прозрачная дверь распахнулась перед ним, и он без сил упал на сверкающий белый пол, залитый светом. Он больше не мог держаться на ногах, и только наблюдал, как ее увозят на каталке, всю окутанную проводами, как вокруг суетятся люди, как проворно робот-уборщик оттирает с белого пятна крови. Чьи-то заботливые руки помогли подняться, усадили в кресло, смазали раны и ссадины.
     На рассвете его разбудили и попросили пройти к директору больницы. Его провели через ряд сияющих чистотой коридоров, оранжерею и благоухающую цветами приемную и усадили за большой стол, по другую сторону которого находился грузный лысоватый мужчина. Это был директор клиники, о чем гласила болтающаяся на груди визитка.
     - Ваша подруга потеряла много крови, но жить будет, - сказал директор. – Ее рана не смертельна.
     - Спасибо, - проговорил Эли, не поднимая глаз. – Я не знаю… у меня нет денег, но, если…
     - Ничего не нужно. Я не об этом хотел с вами говорить. Надеюсь, молодой человек, вы понимаете. что я должен спросить у вас документы и сообщить в полицию об огнестрельном ранении?
    - Да, - пролепетал Элиот.
    - Но я не сделаю этого, если вы мне честно расскажете, в чем дело. У меня самого сын вашего возраста… Впрочем, это не имеет отношения к делу. Так как, на вас напали хулиганы?
     - Нет.
     - Я так и думал. – Г-н Аладдин сурово покачал головой: - Вам дадут одежду, еду и даже денег на такси, но вы должны покинуть клинику, как только ваша подруга выйдет из наркоза. За нее можете не волноваться, молодой человек, у клонов регенерация тканей идет очень быстро. Даже шрама не останется. Ах, молодежь, молодежь…
     Грузный директор еще что-то говорил, но Эли его уже не слышал.
     Его словно облили кипятком. Так значит она клон?!.. Клон! Она его обманула! Проклятье, а ведь он почти влюбился. Надо же, влюбился в клона! Следовало сразу догадаться, когда она сказала про Лагерь общественных работников, ведь засомневался, даже сам спросил ее об этом. А она… надо же, как провела… семья, мать, космос… Эли готов был разрыдаться от обиды и отчаяния, потому что за этот один день Сана стала ему очень дорога. А теперь он узнает, что она клон… Клонированных женщин часто привозили на базу развлекать солдат. Они были совершенно одинаковые и потрясающе красивые, все до единой. Сколько их, таких как она? Десять, десятки, сотни? Нет, наверное, меньше – она брюнетка, и глаза слишком умные…
     Эли вышел из кабинета, не прощаясь, оставив поучительную речь  директора на полуслове. Сана уже сидела в холле, бледная, закутанная в несколько одеял. Работник клиники заказал им такси и оплатил проезд до того самого заброшенного здания, где они познакомились прошлой ночью. Как это было давно!..
     Он  усадил ее на кожаный диван, не говоря ни слова, поплотнее укутал в одеяла и собрался уходить, но Сана удержала его прикосновением холодных пальцев:    
     - Эли, не уходи, пожалуйста, - проговорила она еле слышно.
     - Я не могу, я знаю, кто ты,  - сказал он, стараясь не глядеть на нее.
     - Прости меня, если я сделала тебе плохо…
     - Ты меня обманула. Зачем ты все это придумала про семью?
     - Я не придумала! Я правда выросла в семье, и таких как я больше нет… Мои родители не могли родить детей и поэтому нас с братом клонировали от них. У нас была нормальная семья, честное слово… и они действительно погибли в космосе, они были старатели, и случилась авария на руднике… Когда они погибли, а брат ушел с Пиратами. мне пришлось переехать в Лагерь, у меня не было выхода, но я человек, честное слово…
     - Ты не можешь быть человеком. Ты – клон и у тебя нет души.
     - Неправда! У меня есть душа! Я верю в Бога, я разговариваю с ним, и он мне отвечает! Правда!   
     Он стряхнул ее прикосновение со своей руки и бегом вышел вон, чувствуя ее долгий прощальный взгляд. Он почти видел ее сквозь стены, такую маленькую, несчастную, одинокую в огромном безжизненном здании. И так хотелось вернуться, обнять ее, прижать к себе и защитить от этого жестокого мира. Но возвращаться было нельзя. Эли думал так.   
     До Центра он добрался, как ни странно, без происшествий. После праздничных гулянок и застолий на утренних улицах было много пьяны и побитых людей. Полиция не обращала на них внимания, у него даже не потребовали платы за проезд в метро.
     Выйдя из метро, он позвонил Лину. Тот ни о чем не спросил, молча выслушал и сказал, что закажет ему пропуск.


Эпизод 21
 
     Услышав голос Эли, Лин почувствовал себя самым счастливым человеком на Земле. С того момента, как тот сбежал, он не сомкнул глаз и медленно сходил с ума. По известным причинам он не мог ничего предпринять, все, что оставалось - тревожно прислушиваться к новостям и вздрагивать, услышав созвучное имя. Когда Эли не вернулся и на второй вечер, он впал в отчаяние. Мальчишка был ему дорог. Может быть, их и вправду связывала какая-то из прошлых жизней, возможно, Эли был единственным, что осталось у него от того полета,  единственным, с кем он еще мог поговорить о Тине.
     Эли вошел, не глядя на него, улегся на диван и отвернулся к стене.    
     - Ты праздновал День объединения, братишка? - спросил Лин, стараясь быть строгим, – Тогда ты рано вернулся, самое веселье только начинается.
     - Док, брось свои приколы, мне и так погано, - послышалось в ответ.
     Лин не стал приставать с вопросами. Все равно парень сам все расскажет.
    - А где Косичка? – спросил Эли после тщетных попыток задремать и заглушить душевную боль.
     - У Терезы кончилось дежурство, и они пошли погулять.
    Снова наступило молчание. 
     - Док, - позвал Эли и на всякий случай оглянулся. Ему вдруг показалось, что доктора нет в комнате. - А правда, что у клонов нет души?
     - У клонов? – Лин приподнял брови, но не показал своего удивление. – В общем-то, да, это правда.
     - Значит она… значит, клон не может верить в Бога? А она говорит…
     - Почему же не может. Может.
     - Не пойму, зачем им это, если у них все равно нет души?
     - Потому что они тоже люди.
     - Люди?
     - Конечно, биологически они такие же люди, как мы с тобой. Абсолютно такие же, просто они не имеют связи с небесами, так как Господь Бог не предусматривал их создание. Что тебя еще интересует?
     - Если клоны люди, почему считается позорным иметь с ними дело? Все смеются над теми, у кого появляются друзья-клоны, а тем более подружки. - Эли сел, потрогал  распухшую скулу и спросил: - Док, а если влюбиться в клона…?
     Лин был очень удивлен и не сразу нашелся, что сказать. Пока он думал, позвонили из главной лаборатории и сообщили, что в три часа придет какая-то комиссия из Министерства. и директор очень нервничает. Лин ответил, потом присел рядом с Элиотом.
     – Я слушаю. Итак, ты влюбился в клона, братишка.
     Эли вкратце рассказал, что приключилось с ним после ухода из Центра, немного раздражаясь невозмутимостью китайца, потому что хотелось сразу понять, одобряет тот его действия или осуждает. Он рассказал о Пиратах в баре, о профессоре молекулярной хирургии, о старом продуктовом автомате. о странных людях у костра, своем чудесном спасении от ареста и свалившемся с неба парне с разноцветными волосами. Дойдя до сцены расставания с Саной, он смешался и замолчал.
     «Ты оставил ее?» Эли поймал обращенную к нему мысль и покраснел. «Да. Она осталась одна… там… она ранена… там холодно… она так смотрела на меня… совсем как человек». «Ты влюбился?». «Кажется… пока точно не знаю, но, по-моему, я влюбился в клона, идиот…».
     - Как же ты смог ее бросить? – на лице доктора наконец появилось что-то, но от этого Элиоту стало очень не по себе.      
     - Но ведь… - произнес он и опустил голову. - Когда узнал, что она меня обманула…
     - Ты должен понять ее. Она тоже знает, как люди относятся к клонам, поэтому не сказала тебе правды. Она не собиралась тебя обманывать, она боялась тебя потерять. Эта девушка – человек, живой человек, ты не имел права так с ней поступать. Даже если бы она тебе не понравилась, ты должен  был расстаться с ней по-человечески. А тем более… И брось ты эти предрассудки. Есть душа, нет души, верит в Бога, не верит. Любовь – вот самая важная религия, братишка. Сколько есть людей, обладающих душой, но не думающих о ней. Ты всегда спрашиваешь о душе у своих девиц? Или тебя это волнует, только если они клоны? 
     Эли задумался. Лин, как всегда, был прав, а ему, как всегда, хотелось, чтобы друг принял решение за него. Он старше, он умнее, он лучше знает жизнь, он мудрец и философ.   
      - Док, тебе бы в церкви работать проповедником, или в рекламной фирме, - пробормотал Эли. -  Честно говоря, я сразу хотел за ней вернуться, но побоялся, что будут говорить всякое… Ты не поймешь этого, ты из другого поколения, а в моей среде все по-другому… на смех поднимут, доконают, хоть с Земли беги.
     - Это не то, что я хочу от тебя услышать, - строго сказал Лин.
     Эли поднял голову, страдальческие складки у рта постепенно разгладилось.
     - Я сейчас поезду и привезу ее.
     - Вот это другое дело, только ты останешься здесь. Я сам пойду за твоей девочкой, а ты сиди и не высовывайся.


Эпизод 22    

     Сана никогда не думала, что тишина может быть настолько оглушающей. Километры пустых коридоров и тоскливо-одинаковые коробки пыльных офисов, все это гудело монотонно и страшно, давя на перепонки. Она ощущала, как жизнь постепенно уходит, вытесняемая тишиной, и это холодное здание заполняет все больше и больше места внутри нее. Она уже чувствовала себя частью железобетонной конструкции, такой же тяжелой и мертвой, все ее существо медленно врастало в окружающую тишину, а продавленный кожаный диван, на котором неподвижно просидела много часов, становился продолжением ее самой. Наверное, так уходят клоны, думала она. Ей не хотелось так уходить, ведь она всегда надеялась, что сумеет стать настоящим человеком, то есть заслужить душу, пусть не такую, как у людей, но хотя бы самую маленькую.
     В Лагере общественных работников на нее смотрели как на ненормальную и сторонились. Сана жила уединенно, не участвовала в жизни Лагеря, не заводила друзей и подруг. Она читала и много-много думала, глядя по ночам на звезды. Космос забрал у нее отца и мать, но она все равно любила небо. Она говорила с ним, рассказывала о своих мечтах и надеждах. Утреннее солнце кивало в ответ, и созвездия мерцали, подавая тайные знаки. Она знала их язык и не сомневалась, что они слышат ее. Ее странности вызывали презрительную усмешку у жителей Лагеря. К счастью, внешность ее не считалась привлекательной для  владельцев каталогов, никто ее не трогал и дальнейшего клонирования не предлагали. Хотя за это хорошо платили, Сана решила для себя, что сбежит, если будут настаивать. Она хотела хотя бы чем-то походить на людей – быть в единственном числе…
     - Сана!
     Вот уже начались галлюцинации, подумала она безразлично. Сейчас наступит темнота и одним клоном на Земле станет меньше.
    Зов повторился уже ближе. В открытых дверях, откуда все время тянуло сквозняком. появился силуэт человека. Сана напрягла ослабевшие глаза. Нет, это был не Элиот. Жаль, она до последнего мгновения в тайне надеялась. что он вернется за ней. Она не осуждала его, она была благодарна ему за этот день счастья, за то, как он смотрел на нее. Она понимала его, и именно поэтому ей больше не хотелось жить на свете.
     Человек в дверном проеме приблизился. Наверное, полицейский или какой-нибудь нелегал, ищущий приюта, или Пират. подумала она безразлично.   
     - Не бойся меня, я друг Элиота, - услышала она
     Потом ее подняли на руки и понесли, вниз по гулким лестницам, на улицу, где бушевал майский полдень, и желтое Солнце светило безумно ярко.


Эпизод 23

     Очередь в Бюро пропусков, казалось, была бесконечной, но, как и все на свете, она тоже закончилась. Тереза просмотрела прямоугольный кусок пластика на свет, он светился радужными разводами. 
     -Ли Шан Ке, гость Терезы-Марии-Габриэлы Понти, - прочитала она и засмеялась: – Как тебя все-таки зовут, Ли, Шан или Ке?
     - Ли – это фамилия, - произнес Ке смущенно. -  Называй меня Ке, пожалуйста. А как тебя зовут, Тереза, Мария или Габриэла?
     - Называй меня Тереза… пожалуйста,
     Она так хорошо улыбалась, что у Ке на время отлегло от сердца. Нет, не может девушка с такой улыбкой смеяться над ним. Но ведь и нравиться он ей тоже не может… И как только ему пришло в голову приглашать ее на свидание? Ке тяжко вздохнул и с некоторым ужасом покосился на сияющую девушку. Отступать было поздно.
     Ке угнетало все: непривычная одежда, слишком веселые люди, подозрительные взгляды и весь этот гигантский город, каждая улица которого кричала о том, что он здесь чужой. Ему было странно, что он разгуливает в дурацком виде по Столице, которую он еще недавно собирался сравнять с землей, а рядом - белая девушка, да еще с такими ногами... Невероятно! Ке был растерян, но в целом ему все это даже нравилось.
     - На, держи это при себе, - сказала Тереза, протянув пропуск. – А теперь я покажу тебе Столицу. Так, дай-ка подумать, с чего бы нам начать…
     Для начала Тереза вызвала флаер и они совершили полет над городом, залитым солнцем. Ке был потрясен, он никогда не видел таких больших городов, таких гигантских зданий и широченных улиц. Тереза оказалась лихачкой и вела машину почти у самых крыш, то падая вниз, то круто взмывая вверх, визжа от удовольствия. Ке не разделял ее восторга и очень обрадовался, когда ей надоело небо и она решила вернуться на землю. Они приземлились на смотровой площадке памятника Победы и полюбовались видами моря. Потом они бросили флаер и прокатились на Остров на красном воздушном шаре.
     Здесь было полно отдыхающих, там и тут на изумрудном ковре жарились шашлыки, носились под лазурным небом аттракционы. Они провалялись весь день на солнечной полянке среди лиловых цветов, болтая о всякой чепухе. Что может быть прекраснее чепухи! «Неужели это я?» – дивился Ли Шан Ке. На душе царил мир и хотелось любить всех людей без разбора.
     Ближе к вечеру они вернулись в город и сразу столкнулись на улице с матерью Терезы. Разрисованный розовыми ангелочками флаер упал перед ними, из него выглянула дама с цветами в волосах и нахмурила нарисованные брови. Ке хотел сбежать, но Тереза крепко держала его за руку. Мамаша, критически оглядев странного молодого человека, сурово приказала дочери быть дома не позже одиннадцати. Но в это время они засели в молодежном кафе неподалеку от Площади прогресса, набитым веселыми молодыми людьми, и пока не собирались расставаться.
     Здесь были парни и девушки самых разных цветов, что очень вдохновило Ке. Тереза заказала чуть ли не все, что значилось в меню, и он долго пыхтел над замысловатыми блюдами, не зная, можно ли это есть.
     Они просидели в баре до глубокой ночи.
     - У меня есть мечта, - говорила Тереза, - хочешь скажу, какая? Я мечтаю заработать деньги на дом на Западе. Представь, такой уютный замок на скалах на самом краю континента. А вокруг – океан. Представляешь? Это будет очень дорого стоить, потому что сначала нужно купить землю и создать ландшафт по каталогу. Я уже смотрела каталог и кое-что подобрала. Красота! В Центре хорошо платят, опасно, конечно, но если соблюдать все правила, не заразишься.
     Ке неторопливо жевал и внимательно слушал. Он почти перестал бояться рыжеволосую девушку.
     - Тебе ничего не будет за то, что ты со мной ходишь по городу? – спросил он:
     - Если бы мой папа был министр или депутат, или я собиралась делать карьеру, то меня поставили бы в угол, а так – ничего. Лучше ты мне скажи, тебе-то ничего не будет за то, что ты со мной? А? Ты же монах.
     - Я плохой монах, - сказал Ке.
     - Значит твой Бог тебя накажет.
     - За что? Я плохой монах, но зато хороший человек. 
     - Как же, хороший, а тех бедняг кто чуть на тот свет не отправил?
     - Не напоминай. Это было в последний раз. Клянусь.
     - А ты хорошо дерешься? Говорят, все желтые хорошо дерутся.
     - А тебе это зачем?
     - Один тип в нашем доме все время ко мне пристает, надоел совсем. Я хочу, чтобы ты его побил.
     - Обязательно побью, - важно заверил Ке. – Что с ним сделать?
     - О, я подумаю! Что-нибудь ужасное. он такой противный!
     Разукрашенные двери кафе-аквариума распахнулись и внутрь вошла группа слишком аккуратно для такого заведения одетых парней в галстуках и сверкающих по моде запонках. Они вели себя надменно и брезгливо. Они взяли коктейли, присели за стойку лицом к залу и стали попивать, посмеиваясь и разглядывая посетителей.
     Вроде бы ничего не произошло, но Ке почувствовал, что веселящаяся молодежь заметно поскучнела, даже Тереза стала смеяться тише. 
     - Кто это? – поинтересовался он.
     - Да так, юные "лигионерчики". Не волнуйся, сейчас выпьют свой коктейль и уберутся.
     Парни в запонках заказали еще по бокалу, и настроение посетителей кафе было вконец испорчено. Ке старался не смотреть в сторону пришельцев, но ощущал растущую тревогу. Они ведь не просто так сидят. они издеваются над этими ребятами и девушками, думал он, чувствуя скользнувший по затылку холодный режущий взгляд.
     - Давай уйдем отсюда, - сказал он.
     - Из-за них, что ли? Стыдно. – Тереза натянуто улыбнулась.
     - Мне не нравится, как они на нас смотрят.    
     - Ли Шан Ке. ты что, боишься их? Э-э-э… а я думала. Ну, так совсем неинтересно…
     Ке вдруг изменился в лице. Тереза вздрогнула и стала озираться в поисках причины такой перемены. Но он смотрел только на нее.
     - Так вот зачем я тебе нужен, - произнес он с каменным выражением лица. - Наконец-то я понял. Ты хочешь, чтобы я тебя развлекал, как в цирке.      
     Рыжеволосая растерялась и покраснела.
     - Что ты… - неуверенно возразила она.
     - Молчи. Ты специально привела меня сюда, ты знала, что они придут, ты специально не  уходишь, ты ждешь, когда они начнут к нам приставать. Да? Ты хочешь посмотреть, что я буду делать? Ты хочешь водить меня на поводке и всем показывать?
      - Ты … идиот… ты… дикарь… ты… - только и смогла она  произнести.
     Тереза поняла свою ошибку, но не представляла, как ее исправить. Вряд ли он будет слушать ее объяснения, он снова закрылся на все замки и не откроет ей. Она не знала, что делать, она просто закрыла лицо руками и разрыдалась от обиды. Как! Как он мог подумать о ней такое после того, как они так славно провели день и так подружились!
     На них стали оглядываться, даже парни в запонках заинтересованно вытягивали шеи и указывали пальцами.
     - Ладно, - пробубнил Ке, – пошли отсюда, на нас уже все смотрят.


Эпизод 24

     В этот момент ночь озарила яркая вспышка, затмившая праздничную иллюминацию, со стороны площади донесся страшный грохот, на улицах погас свет и земля под кафе-аквариумом заходила ходуном. Посуда со звоном покатилась со столов, началась паника, крики ужаса заглушили доносившийся с улицы шум. Люди бросились к выходу, опрокидывая мебель. Парни в запонках старались больше всех, прокладывая дорогу складными дубинками.
     Тереза схватила растерявшегося Ке за руку и тоже потащила к дверям.
     - Это – Пираты! – крикнули в толпе. – Это их подчерк! Подонки!
     На улице включили аварийное освещение, и в свете фонарей люди увидели  сквозь прозрачные стены, что Площади прогресса больше нет. На ее месте громоздились бесформенные куски развороченного асфальта. Рядом факелом полыхало здание Музея экономики. От него отваливались огромные панели, они разбивались о землю, рассыпаясь на черно-оранжевые затухающие обломки. Завыли сирены, замигали сигналы воздушных служб пожаротушения, подкатила какая-то техника, исполосованная желтыми и синими линиями, в развалинах заскрипели гусеницами роботы-пожарные, 
     Никто не решался выйти наружу первым. Люди столпились у прозрачных стен и смотрели, как догорает пожар.
     Ке был потрясен, он не ожидал, что в Столице, в самом сердце Объединенного человечества происходят такие вещи.
     Его больно огрели дубинкой по спине и стали грубо отпихивать в сторону.  Ке оглянулся.
     - С дороги, вонючий придурок! – брезгливо пояснил свои действия парень с запонками, возвышаясь над ним почти на две головы. – Я кому сказал, с дороги, желтопузый! Что вылупился, со слухом плохо, псина? Пора бы вас опять на цепь посадить, а то совсем распустились у этих  либералов…  П-шел!
     Ке заскрипел зубами, но все же отодвинулся, пропустив парня вперед. «Лигионеры» протолкались к выходу, выбили деформировавшуюся от высокой температуры дверь, и первыми вышли из душного задымленного помещения. За ними из кафе начали вываливаться остальные. 
     Ке  все еще сердился на Терезу, но она так дрожала и так крепко держалась за него, что он смягчился, поднял перевернутый стул и усадил ее.
     - Посиди, успокойся, все уже закончилось. Видишь?
     И тут он заметил, что обгоревшее здание Музея экономики начало медленно оседать. Люди очень спешили покинуть кафе и не сразу обратили на это внимания.
     - Назад! – крикнул Ке.
     Но было поздно, человек десять, в основном "лигионеры", уже достигли развороченной площади и теперь растерянно метались, пытаясь защититься от падающих сверху обломков. 
     Так им и надо, сказал себе Ке. Это – "лигионеры", а не люди, пусть умирают, не жалко. Возмездие само настигает того, кого нужно, каждый получает по заслугам. Он подумал об этом, но почему-то не почувствовал никакого удовлетворения.
      Когда обвал прекратился, он первым бросился к площади. Несколько человек из кафе последовали за ним. Общими усилиями они разгребли завал в том месте, где должны были находиться люди. Спасенных вытаскивали и увозили на подоспевших машинах «скорой помощи». Большинство почти не пострадали, от чего  спасатели, полицейские и врачи даже повеселели.
     Ке отряхнул одежду и снова подумал: «Неужели это я?» Он в последний раз осмотрелся вокруг и уже собрался вернуться за Терезой, как вдруг услышал странный звук, похожий на поскуливание. Он прислушался. Да, в развалинах кто-то скулил. Собака что ли?.. Нет, кажется, человек. Ке пошел на голос и набрел на  глубокую черную воронку. Он присел на корточки и попытался рассмотреть, что там внизу. Пришлось зажать нос, потому что из ямы несло сточными водами. Наверное, взрывом разворотило канализацию.
     - Там кто-то есть? – позвал он и услышал захлебывающийся слезами голос «Помогите!». – Ты где, я тебя не вижу!
    Внизу вспыхнул огонек зажигалки, и Ке даже вскрикнул, то ли от радости, то ли от удивления, он сам точно не разобрал. На дне ямы, весь облепленный грязью, стоял в раскорячку на фонтанирующих трубах тот самый высокий парень. Молодое тонкое лицо было искажено гримасой ужаса.
     - Вытащи меня, брат, я тебе заплачу! – прокричал "лигионер" истерично.
     - Ах брат… А где волшебное слово? – холодно произнес Ке, чувствуя, как душа начала каменеть. – Ты не сказал волшебного слова, мой белый брат.
     - Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
     - Вас плохо слышно
     - Пожалуйста!!
     Ке поднялся на ноги, как бы невзначай послал вниз большой ком грязи и засмеялся.
     Оставь его, пусть подыхает, он наш враг, сказал Учитель Син, который все еще жил внутри него. Белые должны ответить за все, что сделали. Должны. Должны! Их место в этой помойной яме, и ты не будешь помогать ему, Ли Шан Ке, не будешь…
     Прежние переживания неожиданно хлынули в сердце, наполняя его, как сосуд.  Ке наклонился и с удовольствием посмотрел в глаза человека, который был уже почти по пояс в вонючей жиже, хлещущей из пробитых труб. «Надо же, как мало было нужно для того, чтобы асе вернулось, - подумал он, - всего-то несколько обидных слов…» Значит, Учитель Син не зря потратил на него время. Учитель был прав. Этот человек внизу ненавидит его и не стал бы протягивать ему руку помощи. Может быть, высокому повезет и его спасут еще до того, как на пепелище заработают переработчики. А, может быть, и не повезет... Нет, он не станет вытаскивать высокого. Кто угодно другой, только не он!
     «Тогда почему ты все еще здесь?» - спросил внутренний голос. Ке сердито отогнал эту мысль, но она вернулась и вновь завладела им. «Почему?» «Я здесь для того, чтобы увидеть агонию врага», - ответил он сам себе. «Глупости, - усмехнулся внутренний голос. - Ты здесь потому, что собираешься вытащить этого белого кретина». «Неправда! Я его ненавижу!» «Правда, правда,..»
     Ке схватил обломок какой-то металлической конструкции и опустил его одним концом в яму. Образ Учителя Сина съежился и улегся на дно. До следующего раза.
     - Хватайся!
     Высокий был ужасно тяжел и неуклюж, он долго копошился, скользя по стенкам ямы, наконец, Ке удалось самому дотянуться до него рукой, ухватить за шиворот и выволочь на поверхность. Спасенный сбивчиво забормотал слова благодарности, обнимая его ноги. Ке вырвался и бросился прочь. Он должен был обязательно побыть сейчас один и подумать о том, что произошло.


Эпизод 25

     Тереза искала Ке до самого утра. Полицейские и пожарные переворошили пепелище вдоль и поперек несколько раз, но не нашли парня с косичкой по имени Ли Шан Ке. С рассветом поиски прекратились. «Наверное, ваш друг просто ушел, – предположил усталый пожарник. -  Позвоните к нему, в машине есть аварийный телефон, он работает бесплатно».
     Она нашла Ке совершенно неожиданно. Уже ни на что не надеясь, потерянно бродила по утренним улицам, размазывая слезы и сажу по лицу, и вдруг увидела его, отрешенно сидящего под раскидистым деревом посреди газона. Глаза Ке были закрыты, казалось, он спит. Вскрикнув от радости, Тереза бросилась к нему, но он остановил ее движением руки и сказал, не открывая глаз:    
     - Я победил себя. Я победил себя, Тереза-Мария-Габриэла…


Эпизод 26

     - Ну, молодые люди, вижу, теперь все в сборе.   
      Как не старался Лин казаться рассерженным, он не мог сдержать улыбки -  уж очень забавно выглядела эта четверка. Потрепанные. в синяках и ссадинах Эли и Ке смотрели себе под ноги, словно провинившиеся школьники, а Тереза с Саной переглядывались. делая друг другу какие-то знаки. 
     - Так, герои, всем смотреть на меня, - сказал Лин, посмеиваясь. – Я сейчас уйду и запру вас здесь. Не шуметь, дверь не ломать, никуда не звонить, в окна не выглядывать. Ясно? Кто ослушается, останется без сладкого. 
     Они кивнули. Когда снаружи щелкнул замок, Тереза облегченно вздохнула:
     - Я думала, он нас убьет, он иногда такой ужасный бывает, когда злится.
     - Не смей так говорить, - прикрикнул на нее Ке. и Тереза обиженно отвернулась.
     - У него несчастные глаза, - сказала Сана. прижимаясь к Эли и продолжая кутаться в больничное одеяло. – Они несчастные, даже когда он улыбается. Интересно, почему.      
     - Когда у мужчины нет личной жизни, у него как раз бывают несчастные глаза. – заметила Тереза.
     - Эй. Ке, скажи своей даме, чтобы придержала язык, - рассердился Эли. – Пусть не болтает того, чего не знает!
     - Помолчи, Тереза-Мария-Габриэла, - устало проговорил Ке. –  Почему он нас запер?
     - Потому, что в этом здании нельзя находиться посторонним, - сказала Тереза. – Не надо было сюда приходить. Ему за это влетит от Дэвида, могут даже уволить. А ты еще форму Добровольца потерял, за это полагается большой штраф. И кто, по-твоему, будет платить? Доктор Лин, между прочим.
     В дверь громко забарабанили. «Лин! Открывай, чертов китаец! Я знаю, что они там! – послышалось из коридора. – Почему не открывается? Какой еще кодовый замок? Открывайте, открывайте. Я приказываю!»
     Ребята замерли.
     - Это Дэвид… наш директор! Я пропала! - прошептала Тереза.
     - Может, сбежим через окно? – предложил Эли, но Ке эта идея не понравилась.
     - Давайте подождем, - сказал он.
     Ждать пришлось недолго. Дверная панель отползла в сторону  директор ворвался в кабинет и уставился на испуганных молодых людей, которых со вчерашнего дня стало вдвое больше.
     - Кто вы такие?! – прокричал он. – Где этот Лин?! Я ему сейчас ноги повыдергиваю! Что он себе позволяет в конце концов… Ба! Тереза, и вы здесь! Что у вас за вид? Вы что, тушили где-нибудь пожар?
     Тут подоспел Лин, приветливо улыбаясь, взял Дэвида под руку.
     - Да, именно пожар, эти ребята вчера попали в ужасную историю, - сказал он. - Ты разве не слушал утренние новости? Вчера Пираты взорвали Площадь прогресса и Музей экономики. Все сгорело, абсолютно все.
     - Да, - подтвердил Ке.
     - Да что ты! – ужаснулся Дэвид. - Какой кошмар, Эти Пираты просто бедствие какое-то, они… Но-но, ты мне зубы не заговаривай. Ты обещал, что сегодня их здесь не будет, но их стало даже больше!
     - Так получилось. Я должен был проводить их вчера, но ты же знаешь, что я был занят с комиссией.
     Лицо Дэвида неожиданно расплылось в довольной улыбке.
     - Да уж, этот цирк с утечкой я никогда не забуду. Признаюсь, я сам в первый момент перепугался… Ну что, нашел, чем меня умаслить? Ладно. в благодарность за бегство комиссии я забуду, что сейчас видел, но чтобы через час в Центре, кроме сотрудников и вирусов, никого больше не было!
     Дверь захлопнулась.
     - Значит так, - проговорил  Лин и задумался. – значит так, Тереза, умываешься и – домой. Твой отец звонил, я сказал, что тебя срочно вызвали. но ты уже ушла. Ке, документы есть? Хорошо, ты тоже возвращайся. Денег на дорогу я дам.
     - Но. Учитель, я хочу остаться  с тобой…
     - Сейчас плохое время для уроков, парень. Все может случиться. Самое главное я тебе уже сказал – забудь о мести и сам увидишь, как все начнет меняться. Мы с тобой еще поговорим когда-нибудь. Я сам тебя найду.
     Ке помрачнел. Лин хорошо понимал, что в этот переломный для парня момент ему обязательно нужен ведущий, но сейчас его больше волновала судьба Эли.
     - Вот что делать с тобой, братишка, я честно говоря, не знаю.
     - Я останусь, - заявил Элиот.
     - Нельзя.
     - Я их не боюсь.
     - А я боюсь.
     Прозвучал сигнал внутренней связи. «Включи телевизор, по 116 каналу новости про пожар, - сказал Дэвид и напомнил: - И не забудь – один час».
     На экране шли кадры ликвидации последствий вчерашнего пожара. Люди и механизмы сосредоточенно разгребали пепелище. Зычный женский голос за кадром рассказывал: «… и вот сегодня мы, жители Земли. должны все вместе сказать язычеству наше «нет»! Это наш долг перед будущим, которое мы оставляем своим детям!» Затем на переднем плане появилась поджарая журналистка и затараторила: «По полученным нами данным, государственные структуры склоняются к версии, что подрыв осуществлен так называемыми Язычниками, членами секты, известной своей антиобщественной направленностью. Источник в Правительстве сообщает, что этого мнения придерживается и руководство разведслужб, располагающее, по словам источника, немалым числом фактов организации Язычниками подобных акций. Независимые эксперты не исключают также причастность ко взрывам на Площади прогресса и в Музее экономики некоего Элиота Рамиреса, дезертировавшего из армии несколько дней назад и замеченного в кампании Язычников в Старом городе. Элиот Рамирес, бывший бойцом спецподразделения, имел доступ к конфиденциальной информации военного ведомства и знаком с генеральными кодами и шифрами. Пресс-служба управления разведки Объединенной канцелярии отказалась комментировать эту версию, однако…»
     - Черт! Черт! Черт! Что эта сука несет! – вырвалось у Лина. Он схватил телефон, стал набирать номер Ананда, но одумался и швырнул трубку на пол. Сбросил со стола какие-то предметы, перевернул пинком кресло, и, только впечатав кулак в стену, немного успокоился и отвернулся к окну. – Проклятье. Этих журналистов…чтоб их всех…
     - Я не знаю никаких кодов, - тихо проговорил Элиот. – Зачем они так со мной… Я честно служил…
     Сана крепко сжала его руку. Тереза всхлипнула и промокнула покрасневший нос салфеткой.
     Лин овладел собой и повернулся к ним.
     - Зато теперь я знаю, что с тобой делать, Элиот, - сказал он. - Ты поедешь на Восток... в Горы.
     - В горы? Зачем?
     - Ты будешь Проводником. Я знаю. у тебя получится.
     - Объясни.
     - Что тебе надо объяснить? Поедешь на Восток в Горы – вот и все… Вернее, не все. Ты поедешь в Храм. Это такое хорошее место… Я там не был, но рассказывают, что это лучшее место на Земле. Больше я ничего об этом не знаю, в том числе и адреса, но если я правильно выбрал, значит, ты сам найдешь дорогу.
     - Ух ты! – воскликнула Тереза. –Как интересно! Прямо как в кино. Мы тоже можем поехать?
     - Это действительно интересно, но ты лично сейчас пойдешь домой.  Это очень опасное кино и тебе в нем участвовать не надо. Ке, ты поедешь с Элиотом и будешь его оберегать. Это твое новое испытание. Я поручаю его тебе. Понятно?
     Ке молча и очень серьезно кивнул.
     Ну все, подумал Лин, теперь можно не беспокоиться об Эли, он в надежных руках. Парень не даст волосу с его головы упасть. Так, Тереза – домой, Сана… что с Саной? Она, скорее всего, не оставит Эли. Пусть сама решает.
     - Док, - прервал его размышления Элиот, – ты все решил, но неплохо бы спросить и меня самого. Ты хочешь меня спрятать и еще приставить охрану? Я отказываюсь.
     - Спрятать? - Лин усмехнулся. – Этот путь может быть даже опаснее, чем пребывание в Столице.
     - Прости, док, но тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем это нужно? Горы, храмы, черт знает что…
     - Для чего это нужно, я не знаю, но я знаю, что кто-то должен поехать туда. Это очень серьезно и очень важно для всех нас, а ты, Эли, будешь прекрасным проводником. – Лин помолчал, раздумывая, как объяснить ребятам то, чего он сам не понимал. – Ты поедешь туда. Решено. Если вы те самые ребята, вы сами все поймете. Я не имел права решать такой вопрос в одиночку, но я уже это сделал. Вы должны выехать не позднее завтрашнего утра. В толпе отъезжающих гостей праздника можно будет затеряться. Вы отправитесь сначала на  Север, а потом на Восток, чтобы запутать след. А что делать дальше, решите сами по обстоятельствам. Но главное – не сворачивайте назад.
    

Эпизод 27

     Все проблемы, связанные с оформлением документов и отъездом, решились сразу. Лин был удовлетворен, так как это подтверждало правильность его решения. Дороги начинали открываться. а это значит, что ребята сумеют добраться до места, если, конечно, не оступятся. Перед тем. как покупать билеты он позвонил в приемную Главного Советника. Ему ответили, что господина Ананда сейчас нет в Столице – он проводит консультации с депутатами Парламента за океаном.
     Что ж, его совесть чиста. Кроме того, Ананд согласился бы с его выбором. Почему бы и нет? – рассуждал Лин. Элиот – прекрасный малый, чистый, просто прозрачный, это видно невооруженным глазом. И эту чистоту не сумела замутнить даже жестокая служба в армии. Ке – парень с огромным потенциалом, но изначально шедший неверным путем и оказавшийся  теперь на перепутье. Если указать ему правильное направление. то можно считать, что получил верного союзника, готового драться за дело до конца. Сана – это милое творение рук человеческих, имеющее прекрасное сердце и стремящееся обрести связь с небом. Почему бы не предоставить ей эту возможность?
    Так размышлял доктор Лин, наблюдая издалека за тем, как ребята проходят регистрацию на аэровокзале, как забавно крадутся мимо полицейских, как сдают вещи и пристраиваются к очереди на посадку. Все идет хорошо, сказал он себе. Троица почти приблизилась к выходу, когда в очередь врезалась рыжая девушка с огромным желтым чемоданом. Кибер-грузчик плелся за ней. безнадежно отставая. Тереза! Сумасшедшая девчонка! Лин рассмеялся, Он почему-то совсем не был удивлен ее появлением, он ожидал этого. Рыжеволосая была способна на сумасшедшие поступки.
     Он вышел из здания аэровокзала. постоял немного у входа. подождал, когда объявят об отправлении рейса в северном направлении, удовлетворенно кивнул и пошел к стоянке флаеров-такси. Лин стал пересекать площадь, когда почувствовал опасность. Он остановился и попробовал определить, откуда она исходит. Ощущения были такими, будто враг глядит на него сразу со всех сторон. Он огляделся, несколько раз повернувшись вокруг своей оси. Ничего. Обычная суета начала сезона отпусков. Люди, чемоданы, цветы, прощания… Но вот что странно – площадь перед стоянкой почему-то пуста. Он стоит на ней один, а из толпы… Из толпы, старательно изображающей безразличие, на него смотрели десятки цепких и зорких глаз. Он еще не видел их, но уже понял, что окружен. 
     Лин перевел дух и постарался взять себя в руки. Кто это может быть? Боевики Лиги? Но зачем? Нет, это не они, они не станут окружать и таиться, им это не к чему. Тогда кто? Кому он понадобился?.. А если разведка?
     Он сжал в кулаки вспотевшие от волнения ладони. Разведка – это плохо, очень плохо… Он покосился вправо-влево. Да, агентов много, может быть, каждый второй из тех, кто толкается   сейчас вокруг стоянки. Можно сбежать при условии, если они не станут стрелять. Устроить небольшое представление и уйти по головам толпы… Нет, не получится, они пристрелят его, едва он шелохнется, потому что они до смерти боятся его, иначе не стали бы медлить. Они просто изрешетят его, а затем отправят на переработку, и друзья никогда не узнают, что с ним случилось.. Кроме того, вокруг слишком много людей, могут быть случайные жертвы. Нет, не пойдет. 
     «Ладно, посмотрим, что будет», - подумал доктор Лин и медленно поднял руки.


Эпизод 28

     Заместитель шефа разведки Николай считал себя человеком везучим. Все в его жизни шло вроде бы неплохо, карьера складывалась удачно, семья обожала и боготворила. Все было замечательно и гладко, пока не появилось дело Язычников. Конечно, профессия шпиона и прежде не очень-то его украшала, но до того, как заняться Язычниками, Николай хотя бы знал, где правда. а где ложь и всегда старался действовать по правилам, за что очень себя уважал. Он горел желанием сесть на дело Пиратов, однако Железяка, как за глаза называли в Управлении Купера, настаивал на том, что Пираты – дело полиции, а дело разведки – Язычники, которые куда опаснее, потому что тайно разрушают общество, разлагают умы молодежи и, следовательно, подрывают стабильность. Сам Николай так не считал, но спорить с Купером было бесполезно. Шеф болел этим делом, не спал ночами, отслеживая сообщения агентов.  Заместитель жалел его, считая, что начальник просто сошел с ума. Когда-нибудь это должно было произойти – Купер слишком мало спал, слишком много думал и слишком плохо относился к людям.
     Дело Язычников стало для Николая каторгой, наказанием, чем-то вроде ужасов Северного изолятора с той лишь разницей, что он мог свободно передвигаться и говорить по телефону. Он даже переселился в кабинет, потому что Купер часто будил его по ночам и заставлял приезжать в Управление. Несмотря на всеобщее безумие, дело долго не двигалось с мертвой точки. и Николай почти потерял надежду на скорый отпуск. Однако неделю назад случилось чудо -  информатор сообщил. что удалось выяснить личность одного из тех, кто якобы знает главаря секты. Версию с желтым стали истерично прорабатывать, теперь уже не спало все Управление. Несколько раз пробовали установить слежку, но агенты постоянно теряли Язычника из виду. Купер опять впал в отчаяние и бешенство, потом появились кадры видеозаписи из госпиталя, сделанные в день побега десантника Рамиреса, и тучи вновь разошлись. Снимки сопоставили, опросили свидетелей, после чего Николай облегченно вздохнул. Ну. наконец-то! Доказательства получены, теперь дело пойдет. Шеф тоже очень оживился, даже подобрел.
     Сегодня Николай надеялся уйти пораньше и пройтись по магазинам, чтобы купить детям гостинцы. Мысли его были далеко отсюда – на Севере, где гостили у его родителей на время праздников жена, сын и дочь – его радость и надежда. Нынешний сезон отпусков он обещал провести вместе с ними. Представляя, как обнимет детей, и напевая себе под нос, Николай спустился в холл канцелярии и тут его настиг вызов шефа.  Он взвыл от досады и повернул обратно.
     - Наш Язычник замечен в районе аэропорта, - сообщил Купер. Он был серым, как станы его кабинета. – Придется брать, иначе сбежит. Пока мы будем играть в прятки, он смоется. Это сделаешь ты, я больше никому не могу доверить такое важное дело. Давай, Коля, бери людей и – вперед.
     Николай готов был завыть, но только покашлял и сказал:
     - Шеф, по-моему, его рано брать. У нас нет достаточных доказательств его связей с Язычниками. Организация побега Рамиреса  - это еще не причастность  к секте.. если вы помните, они давно знакомы еще по работе в космосе. Что, если он не станет с вами разговаривать?
     - Ничего, если он не захочет говорить со мной, поговорит с мемоскопом. Я получил разрешение Правительства, оборудование уже в нашей Лаборатории. Дело должно быть законным и иметь государственный размах. Не волнуйся, все предусмотрено.
     - Шеф, нельзя рассчитывать на машину. Старые методы сыска намного надежнее. Я предлагаю продолжить слежку и подождать. В конце концов, он может сбежать при задержании, залечь, уйти в тень. Мы вспугнем Язычников и только. Давайте еще подождем. 
     Купер рассвирепел, ударил ладонью по столу:
     - Почему ты еще здесь?!
     Николай не рассчитывал на успех, но операция прошла невероятно удачно. Язычник. вопреки ожиданиям, не оказал никакого сопротивления, за что заместитель шефа разведки был ему бесконечно благодарен.
     Задержанный сидел смирно, закрыв глаза. Лицо его не выражало никаких эмоций и напоминало маску.   
     - Шеф, что это он делает? – поинтересовался один из агентов.
     - Не знаю, наверное, молится, - сказал Николай.
     - Дать ему в морду, чтобы не молился?
     - Зачем же? Пусть себе молится.
     Николай готов был расцеловать арестованного за то, что тот не осложнил ему задачу. Теперь все прорисовывалось очень четко и благоприятно. Считка памяти, отчет шефу. доклад Правительству и – долгожданная поездка с женой и детьми на Большие аттракционы за океан. Он не смог сдержать улыбки, думая об этом, и заметил, как агенты удивленно поглядывают на него. Ну и пусть, им не понять его чувств. Ни у кого из них, наверное,  нет такой замечательной семьи, таких чудесных умненьких детишек и такой красивой и нежной женщины, какой была его Лиза. 
     В распределителе Управления Язычнику сразу вкололи парализующий укол и заковали несчастного в массу железа. Николай попробовал протестовать, но ему сказали, что это – личное распоряжение Купера. Пришлось отойти и наблюдать со стороны. Сам он не верил в сказки о невероятных способностях Язычников и в глубине души считал шефа маньяком.
     Передав задержанного охране, он бросился звонить жене. Лиза была счастлива и сказала, что гордится им. Николай поцеловал трубку и взглянул на часы. Значит так, считка памяти займет часа три и у него есть время отдохнуть. Пока он не заснул, в голове выстраивался стройный  и замечательный план отдыха с семьей, который могла нарушить только какая-нибудь межзвездная война.
     Он проспал до полуночи, но никто его так и не разбудил. Он проснулся сам от грохота фейерверка, усыпавшего город миллионами разноцветных заезд. Взглянув на часы, заместитель шефа разведки охнул и вынесся из кабинета, даже не оправив костюм. Рубашка с одного конца вылезла из брюк и болталась белым флагом.
     В Лаборатории царила полная неразбериха, сотрудники суетились, выносили и вносили какие-то приборы, несколько человек нависали над монитором компьютера и жарко спорили на повышенных тонах. И в центре этого хаоса сидел со спокойной ухмылкой проклятый Язычник.
     - Считка… невозможно, - испуганно объяснил бледный лаборант. - Не понимаю, в чем дело, шеф. Его мозг закрыт на сто замков, которые нам не удается взломать. Приборы зашкаливает… Я уже отправлял аппаратуру на тестирование…
     - И что?!
     - Шеф, это невероятно… но он каким-то образом вывел из строя нашу аппаратуру… Я не понимаю…
     Николай подошел к Язычнику, обошел несколько раз вокруг и грозно спросил:.
     - Как ты это сделал?!
     - У меня плохая память, - сказал Язычник, еле ворочая не оправившимся от паралича языком,  и усмехнулся совершенно издевательски..
     Николай не выдержал и ударил его по лицу. Все рухнуло. все полетело к чертям! Отпуск, Большие аттракционы, все, решительно все! Что теперь сказать шефу? Он был уверен, что Купер сидит сейчас в своем кабинете и ждет хороших новостей, но уже начинает нервничать, потому что хорошие новости почему-то запаздывают. Еще немного и он убьет любого, кто сообщит ему, что дело осложнилось. Шеф не любит разочарований.
     Прямо из Лаборатории он позвонил помощнику Купера Максуду. «Как я могу доложить ему такое?! – ужаснулся тот. – Клянусь Аллахом, он меня сразу пристрелит. Сам докладывай». Все было ясно - появление Купера неизбежно. Николай бросил трубку, упал на стул и стал думать, как выйти из ситуации, но в голову ничего путного не приходило. 
     Вскоре в Лабораторию ворвался Максуд, шепнул на ухо, кольнув усами:
     - Железяка идет сюда! Клянусь Аллахом, он разорвет всех нас на кусочки!
     Минут через пять появился сам шеф. Лаборанты прекратили всяческую деятельность и робко сжались в одном углу.
    - Что тут происходит? – гаркнул Купер с порога.
     Николай доложил ситуацию.
     Шеф выслушал, багровея, и процедил, даже не взглянув в сторону арестованного:
     - Делай, что хочешь, но к утру я жду его показания. Я уже докладывал Президенту. Отступать некуда.
     - Шеф, я шпион, а не мясник, - проговорил Николай.
     Лаборатория в ужасе затихла.      
     - Что-что? Что ты сказал? – грозно переспросил в тишине Купер и надвинулся на заместителя.   
     - Я сказал, что отказываюсь от этого дела, - решительно заявил Николай. – Я просил вас не торопиться с арестом, я предупреждал… а теперь прошу перевести меня на дело Пиратов. 
     Шеф ничего не ответил, развернулся и, разбрасывая стулья, вышел из Лаборатории. После его ухода люди еще какое-то время боялись пошевелиться. Первым очнулся Максуд:   
     - Коля, он тебя уволит. Клянусь Аллахом.
     - Плевать, - хмуро отозвался Николай.


Эпизод 29

     Купер не был дома уже четыре дня. Потеряв всякий интерес к допросам, он весь сегодняшний день просидел в своем кабинете в ожидании новостей от темнокожего следователя Ибрагима, которому поручил вести дело. Новостей все не было и он медленно зверел. Немного согрел душу звонок жены. Она не привыкла беспокоить его на работе, но все же не выдержала и позвонила, рассказала, как идут дела у сына. В лагере на острове все спокойно, сообщила она, никаких болезней, дети веселы, сыты и довольны, за ними прекрасно ухаживают. Воспитательница хвалила их Феликса за сообразительность. Купер слушал, умилялся, мысленно гладил мальчика по голове. Он благодарил Бога за здорового ребенка  и представлял, как они будут играть в крокет на зеленой лужайке в их поместье у реки, когда все это кончится. 
     Но конца не было видно. Случилось то, чего шеф разведки опасался больше всего – Язычник не заговорил, несмотря на все предпринятые меры, и Купер не знал, что теперь с ним делать.  Он злился на Николая, но не мог не признать, что тот был прав. Неделя-другая, и им удалось бы выйти на след главаря секты. А теперь Язычники залегли на дно и след окончательно потерян. Информаторы сообщали, что за прошедшие четыре дня не наблюдалось какого-либо движения или попыток искать этого желтого. Это провал, размышлял шеф разведки, Столько усилий – и никаких результатов. Он не мог даже выдвинуть против Язычника какого-либо вразумительного обвинения. Все цепочки, проработанные сотрудниками управления, рассыпались, натыкаясь на молчание единственного свидетеля. Только одна версия оставалась невредимой, потому что хранилась не в докладах агентов, а в голове самого Купера. Как глава разведки, он внимательно наблюдал за деятельностью Центра по борьбе с Эпидемией, как гражданин и отец, не пожалел бы ничего для поисков вакцины и входил в группу инвесторов Эксперимента. Вместе со всем человечеством, он с нетерпением ожидал результатов, отсутствие которых начинало его беспокоить. Впервые узнав, что Язычник работает в Центре, шеф испытал суеверный страх. Он понял, что враг рода человеческого не дремлет и будет мешать поискам спасения, проникнув в святая святых. Оставалось только выяснить, насколько близко Язычник находился к Эксперименту.
     Сегодня Купер решил наконец побеседовать с директором Центра. Он вызвал Дэвида на полдень, но тот опоздал на полчаса, пришел взлохмаченный и настороженный.
      - Простите, надо было уладить кое-какие дела, - объяснил он, протягивая пропуск.
     Купер смерил Дэвида холодным взглядом и указал рукой на стул напротив себя. 
     - Я давно хотел с вами побеседовать, господин директор, - произнес он. – Я, как руководитель такого ведомства, должен иногда интересоваться, как идут дела в вашем учреждении. К тому же я вхожу в группу инвесторов и должен знать, как расходуются мои деньги.
     Дэвид достал из кармана носовой платок и промокнул взмокшее лицо.
     - Благодарю вас, - сказал он.
     - Не за что, это мы, жители планеты, благодарим вас за самоотверженную работу и ждем результатов. Хотелось бы узнать, на какой стадии находится эксперимент?
     - А в чем дело?
     - Как это в чем? Время идет, а мы пока не видим никаких результатов. Пора поговорить об этом.
     - Результатов нет, - заявил Дэвид. – Вы удовлетворены?
     - Господин директор, - мягко проговорил шеф разведки, - вы, кажется, не очень хорошо понимаете, где находитесь. В данном случае ваш ответ не может считаться приемлемым.
     - Что вам хотелось бы услышать? Что вакцина найдена? Нет, она не найдена. Это оказалось сложнее, чем мы предполагали.
     - Объясните подробнее.
     - Есть помехи, природу которых мы в настоящее время изучаем. Когда будет, что сказать, я вам доложу.
     - Помехи? – Купер оживился, откинулся в кресле и забарабанил пальцами по подлокотникам. – Что это за помехи? Каков их характер? Может быть, они связаны с какими-то потусторонними силами? Я имею в виду темные силы. Не считайте меня идиотом и хорошо подумайте, прежде чем ответить.
     - Может быть, что-то мистическое в этом есть… К чему вы клоните? – насторожился Дэвид.
     - Я спрашиваю о тех силах, которые вмешиваются в работу по спасению человечества.
     Дэвид насторожился еще больше. Он всматривался в человека напротив и пытался понять, что ему нужно. Вдруг его осенило.
     - Постойте, постойте… ваши вопросы как-то связаны с исчезновением моего сотрудника? Он у вас?
     - У вас пропал сотрудник, а я ничего об этом не знаю?! – возмутился шеф разведки. – Почему не проинформировали? Вы руководите стратегическим учреждением или птицефермой?!
     - Я… - Дэвид немного растерялся от такого напора, но сомнения все же не оставляли его. – С какой стати я должен был вас информировать об исчезновении доктора Ван Лина?
     - Как! Вы подпустили желтого к секретной работе?
     - При чем тут это? – вновь не понял его директор Центра. (Какой же он непонятливый, подумал Купер). - Какая разница, желтый он или белый, разве сегодня это имеет значение? Главное, чтобы кошка мышей ловила.      
     - Кошка? – Купер подался вперед: - Какая кошка?
     - Это желтые так говорят: не важно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей. - Дэвид опять промокнул взмокшее лицо. - Лин прекрасный специалист и порядочный человек и не может никак заинтересовать вашу контору. К тому же желтые мрут от Эпидемии также, как и белые, какой ему интерес мешать нашей работе?         
     - А вы подумайте, не был ли связан ваш коллега с Язычниками или Желтыми мстителями? Это могло бы вам очень многое объяснить.    
     - Какими еще мстителями… И все-таки я вам не верю. Он у вас. Да? Я чувствую.
     - Нет, его здесь нет, но я бы хотел, чтобы он был здесь, - процедил шеф и сжал в кулаки лежащие на столе ладони. – Итак, господин директор, не будем отклоняться от темы. Значит, доктор Ван Лин, которого вы так красиво цитируете, занимался непосредственно вакциной. Так?
     - Между прочим, я этого не говорил. У вас есть информаторы в моем учреждении? Как это мерзко!
     - Нет, к сожалению, информаторов у меня там нет. Просто я никогда не думал, что это может понадобиться. Я думал, проблема спасения человечества, должна беспокоить всех, а, оказывается, ошибался. Итак, работа, в которой был занят доктор Ван Лин, провалена. Так или нет?!
     - Я руководил Экспериментом, а не Лин! – повысил голос Дэвид. Он был страшно напуган, но не в меньшей степени возмущен. – Вы не имеете права обвинять его ни в чем! В первую очередь ответственность за неудачу несу я!..
      Дэвид сдал пропуск и, проклиная все на свете, вышел на улицу. Он чувствовал, что Купер сейчас смотрит ему в спину из окна своего восьмидесятого этажа. Этот взгляд заставил его пойти пешком,  позабыв о припаркованном неподалеку флаере. Перебежав дорогу, он поспешно свернул за угол, откуда Купер уже не мог его видеть, вошел в первый попавшийся магазин и только тут остановился отдышаться. Вокруг пищали. звенели. гудели и смеялись всевозможные игрушки, среди которых копошились довольные дети и недовольные родители.
     «И все же Лин попал в историю, - подумал он. – Ах, китайская твоя рожа, я так и знал, что ты Язычник…»


Эпизод 30

     Консультации заняли гораздо больше времени, чем планировал Ананд. Сначала все шло вроде бы неплохо, но потом стороны перестали понимать друг друга. Депутаты упорно не хотели соглашаться с его формулировкой запрета на клонирование человека. Они вообще отказывались говорить на эту тему, не видя необходимости в принятии такого закона.
     После четырех дней беспрерывных дискуссий обе стороны устали и уже ненавидели друг друга. Но Ананд опять отложил свой отъезд.
     На этот раз дискуссионный зал был почти пуст. Заокеанские парламентарии не любили много говорить, они называли себя «людьми дела». 
     Обсуждение шло вяло и натужно, депутаты зевали, поглядывали на часы и демонстративно смотрели в окна на простирающийся до горизонта океан.
     - Господин Ананд, вы должны понять, - говорил глава Секретариата, - Клонирование было призвано ликвидировать демографические проблемы, возникшие у землян после продолжительных войн. Кто-то должен был работать и поднимать экономику, пока человечество приходит в себя. Сейчас клоны смешались с человеческой расой, прекрасно живут и на что не жалуются. Сегодня  люди вновь столкнулись с проблемами, такими как Эпидемия и снижение рождаемости. Численность собственно людей опять начала падать, показатель здоровья населения Земли скоро опустится ниже 50%, а каждая вторая женщина рожает урода. Снова возникает вопрос: кто будет работать? Вы скажете – киберы, а я вам отвечу вот что. На производство машин требуется гораздо больше затрат, чем на выращивание целой колонии клонов. И не стоит делать трагедию, господин Ананд. Клоны – не люди. Человечество необходимым оберегать. Проблема В-граммы уже давно не государственная тайна. хотя наверху продолжают все отрицать. Всем известно. что только 44% женщин Земли сегодня способны рожать здоровое потомство. Об Эпидемии я вообще молчу, это – Армагеддон. Да, именно Армагеддон. Существующие технологии. гигантская сеть мегаполисов, наземные и космические коммуникации требуют обслуживания. Кто будет этим заниматься?
     - Да. да. это важный вопрос, - депутаты закивали головами. – Здоровую часть человечества нужно оберегать, а нездоровая ни на что не способна. Кто-то должен работать!
     Они говорили одно и то же в течение трех дней. Ананд молчал, улыбался, упираясь подбородком в сжатый кулак. Он очень хотел бы рассказать брызжущим слюной политикам, что человеческое существо – неповторимая единица мироздания, сама являющаяся маленькой Вселенной, хотел бы объяснить, чем может обернуться нарушение космического равновесия и космических законов, но, к сожалению, не мог оперировать этими понятиями. Они отказывались  понимать его, им было это невыгодно. Ананд знал, что основное производство клонов налажено за океаном, поэтому не особенно рассчитывал на успех своей миссии, но все же надеялся.
     Он подождал, когда глава Секретариата спустится с трибуны, и не спеша произнес с места:
     - Господа, не сомневаюсь, что вы все считаете себя верующими людьми, сейчас модно быть верующими. Поэтому я могу рассчитывать на ваше понимание  в таких вещах, как соблюдение законов Божьих. Господь не давал людям права создавать себе подобных искусственным путем. Эти существа, хотя и являются людьми биологически, не имеют души, что вам всем хорошо известно. Скоро численность землян, не имеющих души, превысит число, скажем так, одушевленных. Как вы думаете, понравится это Господу? Человеческое существо неповторимо. Вы согласны со мной, господа? Что касается производства клонов в качестве дешевой рабочей силы, то в данном случае мы имеем ничто иное, как эксплуатацию человека человеком. Разве человечество уже не прошло этот путь? – Ананд оглядел присутствующих. - Если создавать клонов безнравственно, то эксплуатировать их ради  благополучия  меньшей части населения Земли – просто преступление.      
     - Клоны – не люди!
     - Не обманывайте себя. Это самые настоящие люди. они устроены точно также как их прототипы. Вопрос о душе в данном случае не обсуждается. Кто-то сделал и продолжает делать на клонировании большие деньги, но страдаем всем мы, поверьте, отвечать за эти преступления будет все человечество. Господа, я, признаться, не ожидал, что по этому вопросу не возникнет трений. Спасибо, что хотя бы бесчеловечность мутационных экспериментов не вызвала у вас сомнений. Я вот думаю, что будет, когда очередь дойдет до закона о волеизъявлении? Боюсь, вы попросите меня закрыть дверь с другой стороны. – Он поднялся. - Будет лучше, если я не стану дожидаться этого замечательного момента. Был рад выслушать ваше мнение. Встретимся в парламенте, Я намерен добиваться своего, господа, имейте это в виду.
     Улыбаясь, он раскланялся со всеми и поехал в гостиницу. На сегодня Служба погоды назначила шторм, и погода была нелетной, поэтому пришлось отложить отъезд до утра.
    В парке у гостиницы толпились сотни две людей с транспарантами и громкоговорителями. Завидев Главного советника, они побросали недоеденные бутерброды, подняли плакаты над головами и принялись кричать и свистеть.
     - Клоны за клонирование! Хотим размножаться! Долой запреты! – неслось из усилителей.
     Ананд не был расположен вступать в дискуссии. Он пропустил вперед телохранителей, те вклинились в толпу и расчистили подход к дверям.
     Свинцовое небо пестрело разноцветными флаерами, а океан – разрисованными оскаленными физиономиями шлюпками и спасательными судами. Любители острых ощущений готовились сразиться со стихией, заплатив за это большие деньги. На набережной собрались многочисленные зрители, играла музыка, молодежь веселилась. Ананд немного постоял на балконе своего номера, подождал. когда океанская гладь вздуется первой волной, и вернулся в помещение. где на столе ждал заказанный обед. Всему научились люди, подумал он, всему, кроме того, как быть людьми. Он взял в руки вилку, поковырялся ею в тарелке и встал из-за стола. Есть не хотелось. Ныло слева за грудиной, в голове стучал тяжелый молот.
     Он бесцельно побродил по комнатам, потом вынес кресло на балкон, сел и стал смотреть на океан. Сложившееся положение очень беспокоило его. Слушания в парламенте должны были состояться через десять дней, так что оставалось совсем немного времени на то, чтобы заручиться поддержкой хотя бы одной трети депутатов.
     - Да, времени совсем не остается, - произнес он задумчиво, глядя в укутанную туманом даль. поверх тяжело колышущейся океанской воды и мелькающих в волнах глупых суденышек.


Эпизод 31

     Вернувшись в Столицу, Ананд первым делом попросил Мишу связаться с Лином. У него было очень неспокойно на душе. Пока Миша выполнял задание, он уселся за компьютер и стал составлять отчет о поездке.
     Миша позвонил минут черед пятнадцать и сообщил, что Лина нигде нет. Он не выходит на работу уже несколько дней и не дает о себе знать.
     - Найди мне его, сынок, пожалуйста, - попросил Ананд. .   
    Он попробовал вернуться к отчету. Ничего не вышло, буквы на мониторе прыгали и расплывались. Тогда он вызвал секретаршу, сказал, что плохо себя чувствует и никого не будет принимать, потом проглотил снотворное и уснул, сидя за столом. Это был единственный способ избавиться от навязчивых мрачных мыслей и предчувствий.
     Он проснулся от шума. В дверь барабанили, из приемной доносились громкие голоса, возня, звуки падающей мебели. Он бросился к двери, распахнул ее, и в кабинет ворвался Миша, а следом - разгневанная секретарша и двое охранников. Наткнувшись на него, все четверо замерли.
     - Господин Ананд, я объясняла, что вы не принимаете, а он… - стала оправдываться  Шейла.
     - Ничего страшного, - с трудом ворочая языком, произнес Ананд. Снотворное все еще продолжало действовать, и в голове гудело. - Пусть остается, если уж прорвался, но больше никого не пускать. Никого. 
     Телохранители замешкались у дверей, один из них пробасил:
     - Надо его обыскать, шеф, может у него бомба. Мы предупреждены насчет террористов.
     - Конечно. – Ананд отошел, позволив охранникам сделать свою работу.
     Он снова запер дверь и строго взглянул на конопатого парня. Миша оправил потрепавшуюся в драке одежду и сказал:
     - Мастер, простите, что  я так, но телефон не отвечал, а мне нужно было сообщить вам кое-что.
     - Лин?
     - Он в Канцелярии. Уже пятый день!
     - Где?
     - В управлении секретных служб Объединенной канцелярии. Наш человек только что передал. Он не мог связаться раньше, не было возможности… Мастер, вам плохо?
     Ананд с трудом добрался до дивана, упал и откинулся на подушку, бросил в рот несколько пилюль и запил водой прямо из графина. 
     - Дальше, - попросил он.
     - Дальше… Что дальше?.. - Миша очень волновался. - Наш человек передал, что вы можете быть спокойны - он ничего им не сказал.
     - Дальше!
     - Мастер, ему будет вынесен смертный приговор за уничтожение результатов Эксперимента. Казнь пройдет публично в воскресенье на Центральной площади. Завтра будет сделано официальное сообщение. Вот. Наш человек просит разрешения вмешаться.
     - Нет! Ни в коем случае! Хватит жертв! - Ананд сделал глоток воды и хрипло произнес: - Что ж, молодец Купер, хорошая работа… Значит, в воскресение? Не успею до воскресения, никак не успею. 
     - Да успеем! - воскликнул Миша, присел рядом и заглянул в глаза. – Мастер, у нас есть несколько дней. Я сообщу всем нашим, мы…
     Ананд выпрямился, отставил графин. Миша все понял по его глазам, но все же спросил:
     - Ведь мы попробуем что-нибудь сделать?
     Ананд страдальчески улыбнулся и положил руку на плечо Ученика.
     - Сынок, десять человек не смогут захватить площадь, разоружить армию и полицию… Куперу нужен я.
     Миша резко сбросил его руку и вскочил.
     - Мастер, вы собираетесь сдаться?!
     - Я сам буду решать, - сказал Ананд, давая понять, что дискуссии неуместны. 
     Но Ученик не собирался его понимать.
     - Мастер, - жестко проговорил он, - если вы сдадитесь, мы все сделаем то же самое.  Так что подумайте, прежде чем идти в Канцелярию. Я не шучу, мы это сделаем.
     - Миша, это не разговор.
     - Мастер, я вас предупредил. Более того, мы считаем, что вам нужно уехать временно из Столицы, покинуть Землю, пока все не успокоится. Вы должны выжить, даже если мы все погибнем. Вы будете символом для тех, кто придет к вам завтра. Без вас ничего не получится..
     Ананд поднял на Ученика хмурый взгляд.
     - Если без меня дело Учения рухнет, значит я никуда не годный Учитель.
     - Мастер, я хотел сказать…
     - Миша, я не хочу, чтобы вы шли на бой с моим именем на устах. Я не хочу быть символом. Я хочу, чтобы вы пребывали в Учении не ради моей личности, а ради самого Учения. Если моя личность затмевает саму идею, то я не тот, кто может что-то сделать для людей. – Миша хотел возразить, но Ананд гневно хлопнул ладонью по столу. - Сбежать, спастись? История показывает, что лидеры народов часто сбегают с поля боя, не препятствуя спасению своих бесценных жизней и бросая тех, кто шел за ними умирать ради них. Вот это как раз символы, символические лидеры. Истинный Учитель никогда не оставит Учеников. Если нет другого выбора, он умрет вместе с ними. Понял меня, сынок? 
     Миша набычился, долго смотрел на сложенные на коленях руки, потом проговорил еле слышно:
    - Мастер, простите, я сказал глупость... Но вы все равно не пойдете сдаваться.


Эпизод 32

     Николай ожидал гнева шефа, но тот будто забыл о нем. Железяка был поглощен делом Язычника и даже ночевал в кабинете. Николай не интересовался ходом следствия, которое вел Ибрагим. Они не были друзьями, скорее наоборот. Года два назад Ибрагим пас Пиратов, и почти взял главаря, но пришлось засветить его агента, потому что захват должен был сопровождаться  большими жертвами среди мирного населения. Операция провалилась и следователь остался без повышения и без «Звезды».
     Все эти дни Николай провел, копаясь в архивах, поднимая материалы по Пиратам. Он  надеялся, что когда шеф наконец придет в себя, он сумеет его убедить в необходимости отдать именно ему это дело. Отпуск пропал, поездка на Большие аттракционы осталась в прекрасных снах и фантазиях. 
     Когда Купер неожиданно вызвал его к себе, Николай удивился. Не испугался, а просто удивился.
     - Ты был прав, - сказал шеф, - я это признаю. Дело Язычников провалено.
     Николай стоял по другую сторону огромного стола, расставив ноги и заложив руки за спину. Он промолчал.
     - Ты ничего не хочешь сказать? – усмехнулся Купер. – Не хочешь бросить камень в огород Ибрагима? Как-никак это он ведет следствие. Нет? А он еженедельно строчит на тебя доносы. Хм.
     - Вы меня за этим вызвали, шеф?
     - Нет, конечно. Я хочу посоветоваться. – Купер не уловил никакой заинтересованности в голосе заместителя и нахмурился: - Может, сядешь?.. Как хочешь. Так вот, Язычник не раскололся, но я знаю, как подманить его сообщников в мою мышеловку. 
     «Ну, и как же?» – насмешливо подумал про себя Николай.
     - Я организую публичную казнь этого типа на Центральной площади. Устроим целое шоу в воскресение. Язычники не могут не попробовать освободить своего дружка. Вот тут мы их и накроем. Ну, как тебе моя идея? Какие будут предложения?
     Николаю стало жарко. Да, видно. Железяка совсем сошел с ума, если ему пришла в голову подобная идея. Но нужно было что-то отвечать. Он откашлялся и проговорил:
     - Шеф, думаю, этого делать не стоит. Во-первых, вина  Язычника не доказана. К тому же его нельзя приговорить к смертной казни только за то, что он Язычник, мы не казним даже Пиратов. Во-вторых, сейчас люди очень либерально настроены и не поймут наших действий. И, в-третьих, Правительство никогда не санкционирует это… эту операцию. Это плохая идея. Таково мое мнение.
     Купер растянул  в улыбке тонкие губы, «Бедняга, и ничего-то ты не знаешь», - сказали его глаза.
     - Коля, мы будем судить желтого не за то, что он Язычник. В деле появились совсем новые факты. Когда Правительство и общественность узнают, что именно он сделал, то сами потребуют его четвертовать.
     - А что он сделал? Если, конечно, не секрет…   
     Купер снова жестом предложил ему сесть и сказал:
     - Наш приятель занимался непосредственно Экспериментом и помешал созданию вакцины. 
     - Не может быть! - Николай не удержался на ногах и упал в кресло. - Вы уверены в этом? У вас есть доказательства?
     - У меня нет прямых доказательств его вины, но я чувствую свою правоту. Когда я узнал, что он был непосредственно связан с вакциной и имел доступ в лабораторию, меня словно током ударило.
     - Шеф, но обвинение не может основываться на предчувствиях.
     - Коля, Язычник виновен. Я беседовал с некоторыми сотрудниками Центра и узнал, что этот доктор вел себя странно, приводил в учреждение непонятных людей. Да, самое интересное – именно там он прятал беглого десантника Рамиреса. Представляешь? Мы перевернули всю Землю, а парень был у нас прямо под носом! Этот желтый не так прост, как тебе кажется, он член мощной преступной сети, имеющей доступ к правительственной информации. Я не утверждаю, что он слил вакцину в унитаз, но он мешал ее созданию. Я в этом уверен.   
     Николай почувствовал, как все внутри него начало закипать. Раздражение по отношению к начальству померкло перед благородной ненавистью к убийце детей. Да, именно убийце детей! Дети, в том числе и его Даша и Саша, завтра могут оказаться на краю гибели и не получить спасения! Шеф, конечно, излишне суеверен, приписывая Язычникам какую-то мистическую силу, но Эпидемия – это не мистика, а реальность. За несколько месяцев она стала кошмаром человечества, она приходила неожиданно, она могла застигнуть в самый прекрасный момент жизни, накрыть целый город или отдельный дом, словно издеваясь над людьми, и никому не было от нее спасения.
     Как же он мог! - подумал Николай и произнес уже другим голосом:
     - Шеф… но даже в этом случае нельзя обойтись без суда. Правозащитники разорвут нас на части.
     - Не разорвут, у них тоже есть дети. Лучше свяжись с этой стервой Де Бург, - сказал Купер.
     - Ненавижу эту компанию.
     - Я тоже, но у них есть деньги, пусть раскошеливаются, если хотят, чтобы шоу прошло красиво. Аренда Центральной площади обойдется недешево. Сообщи пресс-центру, что жду их в семь часов для подготовки заявления. А сейчас мне нужно утрясти все дела с Президентом.
     Выйдя от Купера, Николай бросился в свой кабинет, достал из сейфа пистолет и помчался вниз, в департамент предварительного расследования, располагавшийся на одном из подвальных этажей. Де Бург он позвонит потом, и пресс-служба может подождать. Сейчас он хотел только одного – взглянуть в глаза этому человеку.
     Охранник испугался, увидев разъяренное начальство, без лишних вопросов пропустил внутрь, сам остался снаружи.
     Растерзанный Язычник лежал на полу и не шевелился. Он только приоткрыл глаза и посмотрел на вошедшего. Николай подошел к решетке, запустил руку в карман за оружием, но не стал его доставать. Встретившись взглядом с Язычником, он с сожалением понял, что недостаточно зол.
     - Давно не виделись, – произнес Язычник.
     «Он почувствовал мои сомнения, поэтому так нагло себя ведет», - подумал Николай.
     - Ты имел отношение к Эксперименту? – гневно спросил он.
     - Ну и что?
     - Тебя обвиняют в провале Эксперимента, и мне кажется, что это так и есть. Есть сведения, что ты мешал поискам вакцины. Уж не знаю, в качестве Язычника, Мстителя или просто негодяя. К сожалению, Купер принял решение сворачивать следствие, и мы этого никогда не узнаем. – Язычник молчал, безразлично глядя в стену, и Николай почувствовал раздражение. – Тебя казнят на Центральной площади, и миллиарды людей увидят твою позорную смерть. Это неизбежно, решение принято, машина запущена.  Ты согласен корчиться на глазах всей планеты?
     Заключенный наконец проявил к нему интерес и спросил:
     - Чего тебе надо?
     - Я хочу услышать правду. Тебе не стоит запираться, так или иначе экзекуция состоится,  признаешь ты свою вину или нет. Но если скажешь правду сейчас, я тебя аккуратно пристрелю, и не будет никакого шоу. Хотя твой поступок и достоин четвертования, я окажу тебе такую услугу. Выбирай.   
     - Пошел ты… И Купер пусть идет туда же, - сказал Язычник и закрыл глаза.
     - Отвечать на вопрос, скотина! – разозлился Николай. - Ты это сделал?!
     - Если я скажу «нет», ты мне поверишь?
     - У меня двое детей, желтый, страх за из будущее мешает мне быть доверчивым. Почему провалился Эксперимент?
     - Не знаю, но твой шеф ищет совсем не там. Передай ему это. А теперь проваливай!
     Язычник повернул к нему голову и заглянул в самую душу. И Николай подумал: «Какого черта я сюда пришел?»
    Загремела дверь, и в камеру ввалился Ибрагим и двое вооруженных до зубов агентов. Широкие ноздри следователя раздувались от ярости.
     - Шеф? – Ибрагим дрожал от негодования. – Вы здесь?
     - Что-то не так? - недовольно произнес Николай.
     - Нет, но... Но я веду это дело, шеф! 
     - Ну и что?
     - Ну… - Ибрагим сжал кулаки. – Вас что-то интересует, шеф?
     - Да. Меня интересуют твои успехи.
     - Будут успехи, - зловеще усмехнулся следователь. – А вы, шеф, лучше отойдите, когда я буду работать, а то запачкаете костюмчик.
     «Он еженедельно строчит на тебя доносы», - вспомнил Николай, одернул полы пиджака и вышел.
     В коридорах департамента столкнулся с Максудом. Тот напряженно улыбнулся ему. Николай ответил.
     Через час Максуд лежал на полу у лифта изрешеченный пулями. Открытые глаза сохранили лукавое выражение, и на щетинистых усах алели капельки крови. «Он хотел освободить Язычника», - сообщили в охране. Николай наблюдал за возникшим переполохом с холодным спокойствием. Он ничего не делал, он даже не стал звонить Куперу, который еще рапортовал Президенту. Он оглох от криков и его тошнило. Ему было плохо. Сначала он кричал сам: «Он не был Язычником! Это ложь! Я его хорошо знал!» Потом кричал кто-то другой: «Ты был с ним знаком, скотина?! Отвечай! Кого еще ты знаешь в управлении?!» Затем кричали все, только мертвый молчал, уставившись на него стеклянными зрачками, но Николаю казалось, что Максуд подмигивает: «Они просто дураки, клянусь Аллахом»…
     В конце концов его действительно стошнило. Повисев с полчаса над унитазом в уборной, он умылся, плюнул на все и поехал в знакомый бар на окраине города. Там он опрокинул в себя две бутылки горючей гадости, а потом и сам опрокинулся на ковровый пол и под шелест приглушенных шагов проспал до утра. Никто его не тревожил. Здесь это разрешалось.         


Эпизод 33

     Тереза начала скучать. Который день они торчат в этом северном городишке, а ничего интересного не происходит. Она не могла понять, почему они поехали на Север, если собирались на Восток. И где эти обещанные приключения? Эли с Косичкой, как они прозвали Ке, ходят целыми днями задумчивые, что-то вынюхивают и высматривают, всё ищут какие-то «знаки», совсем помешались… Сана строит из себя верную боевую подругу. А что делать ей в этой дыре?
     Тереза и не подозревала, что где-то на свете есть такие маленькие скучные города. Они устроились в коттедже у трогательной речки, рассекающей надвое густой хвойный лес. Соседние коттеджи еще не были заселены, курорт только готовился к сезону отпусков. Ко всем прочим недостаткам здесь было еще и холодно. Небо все время хмурилось, иногда поливая землю холодным дождем, за все дни солнце не выглянуло ни разу. В программе погоды для этих широт на  неделю были расписаны осадки, и Тереза совсем затосковала.
     - Желтые считают, что злые духи ходят только по прямой, - терпеливо объяснял ей Ке. – Если мы поедем прямо на Восток, они нас догонят, а если окольными путями, то оторвемся от них.
     «Он сумасшедший», - сделала вывод Тереза и перестала задавать вопросы. «Злые духи… - сердито думала она, сидя на берегу и глядя на мутную от дождя воду. – Какие еще злые духи? Все-таки эти желтые очень отсталый народ… Злые духи!» Она начинала немного жалеть о том, что не осталась в Столице, как советовал доктор Лин. Эта поездка, действительно, была не для нее. Сегодня она уже не знала, почему схватила тогда свой чемодан, побросала в него все, что попало под руку и, оставив родителям запись, помчалась в аэропорт. Нет, конечно же совсем не из-за этого странного Ке. Он славный парень, но они не пара. Вот Элиот – совсем другое дело. Как они с Саной ходят целыми днями, держась за ручки, обнимаются, шепчутся! А этот… Косичка боится ее как огня, всегда находит причину, чтобы не остаться с ней наедине, а если не удается сбежать, то сидит напряженный и непроницаемый, как каменная стена. Какая тут может быть романтика? С ним даже поговорить не о чем, заладил одно и то же: Учитель, Учитель... Одним словом, с Ке, как и с приключениями, Терезе все было ясно, и она даже начала подумывать о том, чтобы вернуться домой.
     Сегодня Эли повел их пообедать в центр. Для Терезы это был большой праздник, она наконец достала свои наряды, долго примеряла их перед зеркалом, кружилась и напевала.
     Городок состоял из одних сувенирных магазинов, игорных заведений и веселеньких ресторанчиков. Посетителей было полно и в тех и в других. Они устроились в красивом ресторане с видом на живописные холмы, но заказали очень скромно из соображений экономии. Играла музыка, по залу носились голографические танцовщицы, кружились, сверкая искрящимися одеяниями. Тереза была почти довольна. 
     - Пойдемте вечером на танцы? - предложила она, беззаботно болтая ногой.
     - Нельзя, там слишком много народу, - отрезал Элиот.
     «Тупой солдафон!»
     - Тогда давайте двинемся дальше, - сказала Тереза, - а то скоро располземся от сырости.
     - Нельзя, - пробубнил Косичка. - Ждем Знаков, Учитель сказал, если мы на правильном пути, должны быть Знаки. Тогда будет ясно, что  делать дальше.
     - А если мы не на правильном пути. если эти Знаки никогда не появятся? Прошло уже пять дней!
     - Появятся, - сказала Сана.
     - Если Учитель сказал, значит появятся, - уточнил Косичка.
     - Может быть, он ошибся?
     - Учитель не может ошибаться, - невозмутимо ответил Ке..    
     Тереза фыркнула, отвернулась и стала смотреть на холмы. Природа здесь была красивой, ничего не скажешь. За холмами начинался Заповедник дикой тайги - обширная территория, покрытая реликтовыми лесами, в которых водились настоящие звери. Здесь не сажали пальмы и цветы, леса были темными, густыми и страшными. Надо будет уговорить друзей сходить туда на прогулку, подумала Тереза и поморщилась, представив, что скажут на это Сана и Косичка. Если бы не они, с Элиотом легко было бы договориться. А эти… Она покосилась на друзей, они что-то тихо обсуждали, склонившись друг к другу. Ну вот, опять начинается!
     Подкатил робот-разносчик, положил на стол страничку хроники и покатился к другому столику раздавать бюллетень. От нечего делать Тереза  взяла листок и стала читать, продолжая качать ногой. «Разведслужбам путем крупномасштабной операции, проведенной совместно с армией и общественностью, удалось раскрыть заговор, направленный на подрыв стабильности и благоденствия Объединенного человечества, которое… - Что за идиотский текст, подумала Тереза и, вздохнув, перевела взгляд на следующую строку. - … которое в благородном гневе требует наказания преступника. Теперь стало ясно, почему работа видных ученых Земли над средством против Эпидемии была безрезультатной. Доктор Ван Лин, связанный с кровавой сектой Язычников и Желтыми мстителями, будучи допущен в святая святых Эксперимента, всячески мешал его успеху и…» Тереза замерла. Кажется, она только что видела имя доктора Лина. Не может быть… Она растерянно взглянула на друзей. Они ни о чем не подозревали и продолжали спокойно шептаться. Тогда Тереза взяла себя в руки и мужественно дочитала хронику. Завершалось правительственное сообщение заверениями в скором спасении от Эпидемии и призывами не падать духом. Внизу текста от имени пресс-службы Госканцелярии сообщалось. что публичная экзекуция состоится в воскресенье в 13.00 на Центральной площади Столицы. Желающие присутствовать на мероприятии должны иметь при себе специальный пригласительный билет и пройти регистрацию не позднее 9 часов утра.
     - В 9 часов утра… - произнесла она вслух последние слова и в отчаянии прижала листок к груди: - Вы тут сидите о всякой ерунде болтаете, а там доктора Лина казнят!.
     - Что? – спросили все трое хором.
     Она бросила листок и зарыдала. Ей было действительно очень больно. Доктор Лин был строгим, но справедливым, а главное – честным и порядочным человеком. Он никогда н делал ей дурацких  комплиментов, не старался коснуться ее или щипнуть, встречаясь в коридоре, как это делали некоторые другие сотрудники Центра. А сколько раз он рисковал своей жизнью, проводя опасные эксперименты! 
     Она высморкалась в салфетку и обернулась к друзьям. Было ясно, что они уже ознакомились с содержанием правительственного сообщения. Косичка закаменел, кажется, остановилось даже дыхание, а Элиот плакал, положил голову на руки. Сана обнимала его и шептала что-то на ухо. 
     Тем временем новость бурно обсуждалась посетителями ресторанчика. После взрывов благородного негодования наступило веселье. Люди обнимались, аплодировали, поздравляли друг друга. Хозяйка заведения угостила всех десертом за счет заведения. Какая-то дама попросила микрофон и запела гимн Объединенного человечества. С грохотом отодвинулись кресла, и посетители, продолжая жевать, поднялись на ноги.  Когда дама затянула припев, десяток голосов поддержал ее нескладным, но вдохновенным хором.
     Они не встали во время исполнения гимна, и на них старательно косились.
     - Это неправда! – закричала вдруг Тереза, и в ресторане наступила тишина. Запевала пропела еще несколько нот в одиночестве и тоже замолкла. – Это все неправда! Они все врут! Он этого не делал! Он день и ночь работал ради вас, рискуя заразиться! Я точно знаю! Он очень хороший человек,  его специально обвиняют! Правительство не может спасти вас от Эпидемии, поэтому ищет козла отпущения! Не верьте! Правительство врет!
     Она закончила речь и, задыхаясь от волнения, оглядела уставившиеся на нее жующие лица. Поначалу люди смотрели просто с любопытством, как на не по плану выпавший снег или безработного биоробота-поэта, развлекающего публику на Периферии. Но вскоре в их глазах начало расти беспокойство.
     - Язычники! – прокричал наконец кто-то. – Это Язычники! Зовите полицию!
     Присутствие живых Язычников привело людей в неописуемый ужас. Откуда ни возьмись. словно вынырнув из стен, появились забронированные полицейские и стали неуклюже пробираться, лавируя между столами с визжащими женщинами и поигрывая дубинками.   
     - Молодец, не ожидал от тебя, - шепнул Элиоте Терезе. Пощупал карманы брюк, убедился, что все документы и деньги у него с собой, и сказал, поднимаясь: – А теперь, девчонки, бегите к лесу, а мы потом подойдем. Это не обсуждается!


Эпизод 34

     Девушки прождали до темноты, затаившись в лощине у окраин Заповедника. Дальше они идти не решились из страха перед темнотой и из опасений, что ребята их не найдут. Было сыро и холодно.         
     С приходом сумерек морось прекратилась и сквозь поредевшие тучи показались звезды.
     - Мне что-то страшно, - прошептала Тереза, оглядела себя и застонала. – Господи, посмотри, на кого я похожа… Вся в грязи… - Она потянулась, чтобы выглянуть из убежища. – Может, пойдем обратно к поселку?
     Сана схватила ее за одежду, потащила обратно и прилежала палец к губам:
     - Тише, кто-то идет. Слышишь?
    Тереза прислушалась. Из темноты доносился тихий шорох и треск. Кто-то осторожно шел по лесу. Девушки прижались к земле и затаили дыхание. Сана крепко сжала прихваченный по дороге толстый сук.
     Шаги приблизились.
     - И куда они подевались? – послышался голос Элиота.
     Сана вскрикнула, выскочила из оврага и бросилась в темноту.
     - Эли-и!
     Ребята вышли на поляну, освещенную луной.
     «Мда, не того парня я выбрала», - подумала Тереза, глядя, как подруга обнимает Элиота. Ей совсем не хотелось обниматься с Ке, хотя она пошла бы на такой подвиг, если бы знала, что Косичке это нужно. Но ему ничего не было нужно от нее. Он протянул ей руку, помог выбраться из грязи и только поинтересовался, не простудилась ли она.
     - Нет, - холодно ответила Тереза.
     Они углубились в ночной лес, оживший с прекращением дождя. Пахло влажным мхом и хвоей, по коре могучих сосен и елей сбегали запоздалые дождевые капли. Выбрав место понадежнее, Эли и Ке развели костер без дыма. Отсыревшие сучья долго не поддавались огню, но в конце концов пламя заполыхало. Отогревшись, Эли стал рассказывать, что устроил Косичка в ресторане. Все смеялись, кроме самого Ке. Он сидел чуть поодаль, отрешенно глядя на пламя, и вдруг громко сказал:
     - Мы должны вернуться и помочь Учителю.
     Веселье сразу прекратилось.
     Эли подобрал ворох мелких сучьев и бросил в костер.
     - Мы не можем вернуться, - проговорил он..
     - Ты боишься? – просто спросил Ке. Без осуждения или издевки. Что поделать, каждый может бояться.
     Эли пришел в бешенство, но постарался не подать виду:
     - Лин запретил возвращаться, что бы ни случилось, - произнес он сквозь зубы. - Если хочешь, возвращайся, но я пойду дальше.
     - Ты же говорил, что он твой Учитель? Как ты сможешь потом себя уважать, если не попытаешься ничего сделать?
     - Именно потому что он мой Учитель, я должен выполнить его волю.
     - Потому что сейчас тебе так удобно?
     Эли схватил с земли толстую ветку и с шумом сломал о колено. Девушки испуганно отодвинулись. Он яростно зашвырнул ее в пламя и несколько раз ожесточенно пнул ногой..
     - Не злись на меня, - опять спокойно проговорил Косичка. – Я знаю, что ты не трус. Я думаю, что ты что-то знаешь, чего не знаю я. Объясни, я тоже хочу понять.   
     Эли стало стыдно за свое поведение. Вон как ведет себя Ке, спокойно и с достоинством. Правда это немного раздражает… А он? Бесится и рычит вместо того, чтобы объяснить.    
     - С Лином ничего не случится. – Сказал он. - В общем, я не знаю, как это объяснить, понимайте, как хотите.
     - Почему с ним ничего не может случиться?
     - Я знаю, что ему помогут, поэтому и сижу спокойно. Не потому, что мне все равно, а потому, что я уверен, что ему не дадут так просто сгинуть. Наша задача выполнить то, что поручено нам, а о Лине позаботятся.
     - Объясни.
     - Не могу объяснить, я не специалист по объяснениям. Одним словом… я хочу сказать, что им не удастся его казнить. Увидите.
     Ке некоторое время молчал, размышляя. Потом пробубнил:
     - Кажется, я понял тебя. Завтра много дел, отдыхайте, а я подежурю.
     Косичка успокоился. Объяснение Элиота вполне удовлетворило его, и теперь можно было вновь сосредоточиться на продолжении путешествия. Если бы еще Тереза наконец уснула. он смог бы расслабиться и проанализировать обстановку. Ее обиженный взгляд преследовал его с самого начала поездки, и ему казалось, что, наверное, он должен что-то делать. Девушка чего-то от него ждет, может быть, она даже сбежала из дому из-за него... Он так и не решился спросить ее об этом. Но как же он будет что-то делать, если ему совсем ничего не хочется делать! Совсем ничего.
     «К чему бы это? - в очередной раз горестно подумал Ке, поглядывая на устраивающихся на ночлег в обнимку Эли и Сану и чувствуя спиной взгляды Терезы. – Может, я вообще не мужчина?» Он проклинал тот день, когда непонятно почему пригласил рыжую на свидание. Как ему это могло прийти в голову! Она тоже хороша, взяла и сразу согласилась. А вдруг бы он оказался бандитом? Что было бы тогда?..
     - Эй, Ли Шан Ке. – Тереза дернула его сзади за рукав. – Хочу тебе кое-что сказать.      
    Ке напрягся и покраснел, услышав за спиной ее смешок.
     «Вот дурачок», - подумала Тереза и сказала:
     - Я думаю, нам надо поговорить. Ты отличный парень, но я все больше убеждаюсь, что мы с тобой совсем не пара. Мне нужен кто-нибудь… повеселее.  - Тереза уловила вздох облегчения, и это ее немного задело. – Ты не думай, что я сбежала из дома ради тебя. Мне просто захотелось приключений. Мы с тобой не пара, ну, в том смысле, что… Предлагаю стать друзьями. Это у нас лучше получится. Идет?
     Ке впервые позволил себе расслабиться, оставшись наедине с этой девушкой, которую боялся больше, чем злых духов.
     - Это еще не все, - продолжила Тереза. - Помнишь, что ты сказал мне тогда в кафе? Ну помнишь, когда взорвали площадь? Так вот, ты был немножко прав. Признаюсь, я хотела посмотреть на твои фокусы. Извини меня.
     Он обернулся к ней и серьезно сказал:
     - Можешь всегда на меня рассчитывать, Тереза-Мария-Габриэла.


Эпизод 35

     - Господин Советник, вы меня слушаете? - Президент сделал паузу и подождал, пока Ананд обратит на него внимание. - Что  с вами происходит?
     - Я неважно себя чувствую последние дни, - сказал Ананд и виновато улыбнулся: – Сердце.
     - Вам давно пора пройти обследование, друг мой, - заботливо заметил Президент. – Нельзя шутить со своим здоровьем.
     - Врачи и таблетки не способны мне помочь. Видимо, придется обратиться к колдовской медицине. Как вы думаете, мне это простят? Или отправят на эшафот?
     - Не шутите, господин Ананд, сейчас не время для подобных шуток.
     - А я не шучу. Наша медицина бессильна перед наступлением болезней. Я, как вы знаете, сторонних технического прогресса, но, скажите мне, господин Президент, кто будет летать на наших кораблях, когда люди начнут умирать от насморка? К любой таблетке наступает привыкание, и оно уже передается по наследству.
     - Что вы предлагаете? – подал голос Спикер, безнадежный аллергик.
     - Я предлагаю подумать о снятии запрета на нетрадиционную медицину.
     - Об этом поговорим в следующий раз. Вы знаете, что это повлечет за собой определенные процессы… - Президент недовольно взглянул на настенные часы и постучал ладонью по столу: - Давайте вернемся к нашему разговору. Так вот, господин Ананд, предварительные слушания решено перенести на понедельник. Вы готовы? Если остались  нерешенные вопросы, мы можем вернуться к прежнему сроку. но желательно, конечно, ничего не менять.
     Ананд кивнул, так как ничего больше не оставалось. Он понял, что все решено. После истории с желтым Язычником никто, в том числе Президент, уже не верит, что закон о равноправии может набрать хотя бы десятую часть голосов. Даже либерально настроенные парламентарии стали говорить с оглядкой. Все продумано: в воскресение публичная экзекуция, а в понедельник – разгром его проекта в Парламенте. Может быть, попробовать перенести обсуждение на осеннюю сессию? Если он не может спасти Лина. то должен попытаться спасти хотя бы свое дело.
     - Господин Президент, - проговорил Ананд, - если уж возникли проблемы со временем и депутаты так рвутся в отпуска, я думаю, целесообразнее было бы не ускорять процесс, а перенести его на осень. Обсуждение такого важного вопроса, как волеизъявление народов, требует времени и не может проходить на чемоданах. Нельзя допустить поспешности. Я проделал большую работу в этом направлении и не хотел бы, чтобы она пропала даром.
     Спикер заерзал и недовольно уставился на Главного советника. Тот приветливо улыбнулся ему.
     - Это решение не будет пользоваться популярностью, -  просипел Спикер.      
     – Вы думаете, что до осени что-то изменится? – спросил Президент, пытливо заглянув Ананду в глаза.    
     - Да, я надеюсь на это.
     - Я думаю, что переносить обсуждение мы все же не будем! - угрожающе заявил Спикер. – Именно сейчас оно особенно необходимо. Господин Ананд, давайте взглянем правде в глаза. Посмотрите, что творится на Востоке. Несмотря на все наши усилия и на все ваши гуманные программы, господин советник, там не удается навести порядок. Желтые наглеют день ото дня, их банды нелегально вооружаются. Скоро они вовсе выйдут из подчинения центру и бросятся на нас с вами. Если им предоставить еще больше прав, то завтра нам придется просто бежать с Земли и оставить на разграбление диким азиатам нашу цивилизацию. Тут есть и ваша вина, потому что именно вы кормили и поили этих бандитов. Вы понимаете, что я имею ввиду.
     - Да, я понимаю, что вы имеете ввиду. – Ананд старался сохранять спокойствие. - И вы, я думаю, прекрасно понимаете, что именно неправильная политика центра привела к тому, что мы имеем на сегодня. Вы прекрасно понимаете, что я прав и либерализация – единственный способ избежать катастрофы.
     - Откуда вам знать, что…
     - Помолчите. Любой человек, умеющий логически мыслить, должен прийти к этому! Я просто надеюсь, что вы способны к логическому мышлению. Мы сами виноваты в том, что появились Мстители, не надо было доводить до этого, нельзя было допускать, чтобы новые поколения выросли в ненависти к нам! После войны прошло тридцать лет, пора бы избавляться от страха. Да-да, именно от страха. И что вы называете «нашей цивилизацией»? Башню Совета? Тогда мне ее не жаль!
     - Прекратите! – Президент повысил голос. -  Господин Аннад, все, что я могу, это  дать вам еще две недели. Это все. 
     Две недели, две недели… Это уже кое-что, подумал Ананд. Он даже на это не смел надеяться. Молодец Президент.
     Спикер возмущенно вскочил со своего места.
     - Господин Президент, это незаконно! Ведь сезон отпусков…
     -Две недели, - твердо повторил Президент. – Ничего страшного не произойдет, если Парламент выйдет на каникулы на несколько дней позже. Это действительно важный вопрос, нужно все обдумать. Все свободны.
     - Разрешите задержаться на несколько минут? – спросил Ананд. – Нужно обсудить кое-что.
     Президент взглянул на часы и кивнул.
     Ананд подождал, пока выйдут все, и сказал:
     - Господин Президент, я хотел поговорить с вами насчет того, что произойдет в воскресение. Вы, наверное, понимаете, что я возмущен этим фактом и считаю его нарушением всех законов и норм.
     Президент внимательно посмотрел на него и отвернулся.
     - Я понимаю.
     - Я достаточно знаю Купера и могу догадаться, какие мотивы руководили им. Но как вы могли пойти на это… В последний раз публичная казнь состоялась двадцать пять лет назад. Что произошло за те дни, что меня не было  в Столице?
     Президент воздохнул, поджал губы.
     - Ситуация очень непростая, - с расстановкой проговорил он, – она действительно очень непростая… Преступление этого человека слишком серьезно.
     - Какие доказательства Купер представил?
     - Материалы следствия достаточно убедительны… А что? Вы что-то знаете об этом?
     - Да, я много чего знаю. Я знаю, что этот человек ни в чем не виноват.
     - Откуда вам это известно?
     - Доктор Ван Лин – мой близкий друг.
     - Господи… - Президент побледнел и почему-то огляделся. – Хорошо, что у меня нет прослушки…  Вы меня удивили, господин советник. Кто еще об этом знает?
     - Пока никто. Господин Президент, у Купера просто не могло быть доказательств. Все дело – плод его больного воображения.
     Президент встал из-за стола, прошел к окну, заложив руки за спину, посмотрел на небо, потом на собеседника.
     - Ананд, послушай меня. Насколько был убедителен Купер, в данном случае не имеет значения. Подожди возмущаться. Ты – политик и должен понимать, что иногда нужно жертвовать чем-то или кем-то… Эпидемия – это серьезно, и завтра люди начнут спрашивать у нас, что же мы сделали для их спасения. Они уже спрашивают. Пока идут поиски вакцины, нам нужно как-то успокоить людей, представить им виновного в задержке спасения. И не только представить, но и наказать.
     - Хасан, это бред. Это не твои слова.
     - Мои, Ананд.
     - Но этот человек ни в чем не виноват!
     - Я так не думаю. Я понимаю, что ты просишь за друга, но я ничего не могу изменить. Прости.
     Вернувшись в офис, Ананд заперся в кабинете и позвонил Куперу. Просить это чудовище за Язычника второй раз было равносильно подписанию приговора, но ему было уже все равно Он надеялся переубедить Президента, но тот оказался обычным человеком, напуганным Эпидемией и дрожащим за свое кресло. Проще всего было сдаться, просто принять это решение – и выполнить его. Лина он этим не спасет, зато разделит с другом его участь, успокоит свою совесть. Да, это было бы просто, если бы не Миша со своими угрозами.
     Шефа разведки не оказалось на месте, но секретарша разыскала его, объяснив, что имеет соответствующее распоряжение.
     «Рад слышать вас, господин Ананд! – искренне обрадовался Купер . – Как ваше здоровье? Простите, что давно не справлялся о вас, я сейчас немного занят. Слушаю вас».
     - У меня к вам дело… по поводу осужденного Язычника. Все действительно так, как сообщили в новостях?
     «Именно. А что вас интересует?»
     - Я, конечно, поздравляю вас с блестящим завершением дела. Вы хорошо поработали, господин Купер, но...
     «Но?»
     - Но… должен признаться вам кое в чем. Понимаете… только это между нами… как другу.
     «Одну секунду, господин Ананд, я перейду в другое помещение…  Теперь говорите, я слушаю».
     - Я должен признаться, что мы с этим преступником когда-то учились вместе в Медицинской академии по программе для азиатского мира и даже были друзьями…
     «Правда?» – Купер был заинтересован, но отнесся к этой новости спокойнее Президента.
     - Да, были. Десять лет назад. Потом он устроился на дальние линии… Поймите меня правильно, но порядочность заставляет меня попытаться сделать что-то для этого человека, хотя, несомненно, преступление его ужасно.
     «Господин Ананд, - произнес Купер после паузы, – вы злоупотребляете моей дружбой. Вам так не кажется? – Ананд ничего не ответил, и шеф разведки продолжил: - Скорее всего этот желтый не был никаким вашим другом, вы просто хотите заступиться за него, как за того мальчишку. Помните? Я понимаю ваши гуманистические идеалы, но когда вопрос касается дел, имеющих чрезвычайную важность для человечества… Кстати, насчет того мальчишки. Я ведь его отпустил.  Да-да. Однако несколько дней в таком месте, как Северный изолятор, пошли ему на пользу. Ему там вправили мозги, и теперь он не занимается больше ерундой, прилежно учится в своем университете, посещает мечеть под присмотром старших братьев. Одним словом, я его спас для общества, для будущего. Вы не согласны?»
     - Прежде всего, вы спасли свою душу, господин Купер, - проговорил Ананд. – Я рад за вас.
     «Хм. Почему вы не стали священником, господин Ананд? За вами пошли бы миллионы. Даже я питаю к вам слабость… Мда. Ладно, теперь к нашему делу. К сожалению, на этот раз я не смогу помочь вам, потому что это совсем другой случай. Этот Язычник уже не мальчик, сбившийся с пути, это настоящий преступник, убежденный и хитрый враг. Он очень опасен. Вы даже не представляете, с какой мощной силой мне приходится бороться в одиночку. Так что простите. Но для того, чтобы вы не считали меня таким уж чудовищем, я сделаю кое-что для него, вернее, для вас. Я обещаю, что ваш друг… бывший друг умрет без мучений».
     - Благодарю вас, господин Купер. Я знал, что могу на вас рассчитывать. И еще, простите меня, если я не буду присутствовать на экзекуции. Очень хотелось бы вас повидать, но не в такой обстановке.
     «Я все понимаю».
     Ананд положил трубку. Шейда передала, что в приемной дожидаются какие-то молодежные лидеры. Он сказал, что примет их через полчаса. Слезы душили его.
     Он вышел в оранжерею, побродил среди деревьев и цветов, остановился, закрыл глаза и подставив лицо майскому ветерку.
     «Господи, пошли чудо, прошу тебя… Пошли чудо… Чудо!»


Эпизод 36

     После объявления приговора его наконец оставили в покое, прекратили делать уколы, превращающие мышцы в желе, и даже подлечили в госпитале. Лину было все равно, что его ждет, он уже не чувствовал боли, ни физической, ни душевной. Он был рад, что все закончилось и, самое главное, что друзья теперь знают, где он и что с ним. Все могло быть гораздо хуже. Он не боялся мучений, единственное, что пугало его – это перспектива умереть в подвалах разведки. Он боялся, что его замучат до смерти и тайно отправят на переработку, и что история его всплывет только через много лет, когда после какой-нибудь революции поднимут архивы. Он не хотел этого, поэтому всеми силами старался выжить, наводя суеверный страх на своих мучителей, видящих в его выносливости что-то сверхъестественное. 
     Вечером в госпиталь заглянул Купер и впервые за все время следствия заговорил с ним.
     - Ты не хочешь покаяться? -  спросил шеф, стоя в нескольких шагах от койки. 
     - Я же Язычник, - сказал Лин.
     - Еще не поздно исправить эту ошибку.
     - Если я покаюсь, ты отменишь казнь и отправишь меня в монастырь?
     - Хм. Отменить не могу, но могу подставить вместо тебя кого-нибудь другого. – Купер выждал немного и сообщил: - За тебя просили очень уважаемые мною люди. Только назови имя.
     «Это Ананд, - с нежностью подумал Лин. – Вот глупый, зачем он так рисковал…»
     - Нет, - сказал он.
     Купер шумно выдохнул и качнул головой:
     - Очень глупо…
     Утром его умыли, привели в порядок, переодели, загримировали оставшиеся на виду участки тела и посадили в бронированный транспортировщик, почему-то завязав глаза. Как в средневековом кошмаре. думал Лин, лежа на вибрирующем полу машины.
     Скрипнули тормоза, и транспортировщик замер. «Интересно, где будет проходить шоу? Наверняка, Купер придумал что-то оригинальное», - усмехнулся про себя Лин. Его подняли и вывели наружу. Солнце ослепляло даже через повязку. Он услышал мерный гул многолюдной толпы и подумал: «Не удивлюсь, если это главная площадь».
     Его поволокли по ступеням, приладили куда-то руки и ноги. Наконец повязку сняли и он ужаснулся увиденному. Площадь кипела, словно в дни больших торжеств. Для важных гостей были установлены специальные зрительные места. зрители пониже рангом стояли на ногах у подножия главное трибуны и тянули шеи, стараясь получше разглядеть злодея. Площадь была оцеплена полицейскими и военными кордонами в несколько рядов, в воздухе роились военные суда.
     Подошел экзекутор, закатал рукав, грубо воткнул в вену иглу, мрачено сообщил:
     - Это тебе подарок от друзей, пожалели тебя, убийца.
     Мероприятие обещало быть долгим. Начались нудные выступления, кто-то от Правительства произнес длинную речь, какие-то священники вещали о проделках дьявола и прочей нечести, "лигионеры" также не упустили случая сказать свое слово. Из толпы безместных зрителей доносились брань и проклятия, летели огрызки яблок и обвернутые бумагой камни. Солидная публика вела себя более сдержано, но на лицах читалось безмерное презрение к тому, кто уничтожил  последнюю надежду на спасение. «Я, конечно, не святой, но такого я тоже не заслужил», - с горечью подумал Лин, когда очередной «снаряд» угодил ему в глаз Он не сомневался, что с площади ведется прямая трансляция и миллиарды людей на Земле и за ее пределами сейчас припали к экранам, боясь пропустить момент его агонии. Но друзья… каково им? Что сейчас творится с Анандом, выдержит ли его сердце? Не сорвется ли Эли и не вздумает ли вернуться?.. Столько всего произошло за эту неделю, столько узлов развязано, столько новых лиц прошло перед ним.
     Церемонии не было видно конца, желающих высказаться оказалось так много, что для общественности к главной трибуне пришлось приставить дополнительную, пониже. Лин оглядывал разодетых в пух и прах зрителей и мысленно посмеивался. Несчастные. наверняка, заплатили огромные деньги за такое удовольствие. Несомненно, это шоу обошлось Лиге в копеечку… И тут свет померк перед глазами. Нет, это невозможно, это ему показалось. Он взглянул еще раз. Во втором ряду, зажатая между отцом и молодым краснолицым мужчиной, сидела Тина и, не мигая, смотрела на него страшными глазами.
     Тина! Любимая и единственная… Крошечный маячок во мраке жизни… Он думал и мечтал о ней весь год, он смирился, но продолжал думать и мечтать…
     Лин оглох от стука собственного сердца и почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Все перенесенные до сих пор мучения показались ерундой по сравнению с этой пыткой, самой изощренной из всех. Зачем она пришла? Она не должна была приходить, даже если ее заставили. Теперь ему действительно стало страшно умирать. Он представил, как будет корчиться на глазах любимой женщины, и похолодел. Но почему. почему она пришла сюда, мучительно думал он, почему… Она не должна была этого делать. Может быть, Купер решил так поиздеваться? Нет, она отпрыск аристократического рода, он бы не посмел… Или она больше не его Тина. а женщина того краснолицего парня с бессмысленными глазами?.. Тогда действительно не стоит жить. 
     От введенного в кровь средства, жаркого солнца и обжигающего зеленого взгляда стало дурно, сознание помутилось, подступила тошнота. Скорее бы уж, подумал он, изо всех сил стараясь держать голову прямо.
     Когда приступили к оглашению приговора, на площадь упала длинная тень. Довольно низко над землей не спеша двигался караван грузовых кораблей. Военные вертолеты разлетелись в стороны, пропуская тяжелые машины, словно испуганные воробьи.
     - Привести приговор в исполнение, - прогремело над площадью.


Эпизод 37

     - Что это там. черт побери? – разозлился Купер. Он нервничал. Шоу уже подходило к концу, а Язычники почему-то не торопились спасать своего дружка. – Николай, выясни, что это за кретины.
     Купер устроил свой штаб в недрах главной трибуны и наблюдал за происходящим через потайную односторонне прозрачную панель из взрывоустойчивого материала. Отсюда он контролировал работу агентов по всей территории Столицы, и все они, словно сговорившись, передавали, что в городе не происходит никаких волнений. Все спокойно.
     Переговорив с центром, Николай, поведение которого в последние дни совсем не нравилось Куперу, без энтузиазма сообщил, что это караван Торгового совета, код передаваемого сигнала идентифицирован и присутствует в генеральном каталоге. 
     - К черту эти подробности, - проворчал Купер. – Пусть убирают их отсюда поскорее. От них слишком много шума.
     Он раздраженно понаблюдал, как заместитель нарочито неумело возится с рацией, словно видит ее впервые. выхватил аппарат у него из рук и, приложив к уху, услышал характерный треск.
     - В чем дело?
     - Какой-то магнитный фон, - сообщил Николай безразлично. – Караван идет слишком низко, возможно. образовались локальные магнитные вихри, нарушающие связь. А может… - Он наклонился к самому лицу шефа и прошептал: - А может, это Язычники.
     Купер не уловил издевки. Он вскочил на ноги, инстинктивно положив руку на грудь, на то место, где под сорочкой находился маленький теплый крестик. Связь нарушена! Значит, он не сможет вызвать подкрепления в случае необходимости! Еще этот треклятый караван висит в небе и мешает работать авиации. Все было просчитано и подготовлено, полиция и армия находились на исходных позициях и ждали сигнала. Купер, казалось, предусмотрел все. Но даже он не мог предвидеть того, что произошло в следующий момент.
     Когда караван оказался прямо над площадью, грузовые люки кораблей неожиданно разверзлись и оттуда посыпались маленькие люди с красными повязками на головах. Их было множество. С криками и улюлюканьем они падали на землю, прикрепленные к кораблям стремительно разворачивающимися бесконечными тросами, врезались в панически мечущуюся толпу, хватали кого-нибудь из зрителей и вместе с заложниками взмывали, исчезая в брюхе тяжелогрузной машины. Полицейские и военные были смяты бегущими людьми и посылали в воздух запоздалые выстрелы.
     Купер был парализован. Потрясение лишило его дара речи и способности двигаться. Он прилип к прозрачной стене и не шевелился. Там, на площади происходило нечто невообразимое, а он  был отрезан от мира и бессилен что-либо изменить. Он хотел бы застрелиться. Прямо здесь и сейчас. Он столько готовился к этой операции, он задействовал столько людей и техники, и в результате остался в дураках, так как недооценил силу противника. Эти Язычники оказались гораздо сильнее, чем он думал. Не исключено, что здесь замешана и армия. Придется это учесть на будущее.
     Купер постарался взять себя в руки. Как бы там ни было, в настоящий момент он никак не мог повлиять на ситуацию, оставалось только наблюдать, как люди в повязках вынимают казненного из установки, и радоваться хотя бы тому, что приговор был приведен в исполнение своевременно.
     - Шикарная операция, шеф, – усмехнулся Николай. -  Браво.
     Купер зло покосился на заместителя.
     - Кстати, ты зачем ходил в подвал? – спросил он.
     - Сам не знаю.
     Корабли захлопнули разверстые пасти и, стремительно набирая высоту, растворились в голубом небе. Но, несмотря на это, связь не восстанавливалась еще семь минут, и Купер хорошо понимал, что это значит.
    

Эпизод 38

     В контейнере было душно и пахло какой-то химией. Что здесь перевозили в последний раз? – попыталась вспомнить Тина, но мысли путались, и еще этот Франсуа со своим мерзким одеколоном… Среди заложников было много знакомых ей лиц. Эти люди часто посещали  приемы, которые любила устраивать мать на островной вилле. Все эти напыщенные и брезгливые аристократы сейчас выглядели не лучшим образом, и она про себя над ними посмеивалась.
     «Скоро они там, что ли?» – подумала Тина и вытерла рукавом вспотевшее лицо.
     - Деточка, крепитесь, - проблеяла из душного мрака давняя знакомая семьи, обмахиваясь жутким париком. – У вашей мамы такое слабое сердце! Я помню, однажды…
     Тина не стала ее слушать. «Старая корова», - подумала она и в очередной раз попыталась отделаться от прилипшего к ней Франсуа. Он и не подумал отлипать. «Если меня отсюда не выпустят, я задохнусь от его одеколона!»
     Люк контейнера отошел в сторону и внутрь заглянул человек в военной форме. Это был Сафар. Наконец-то! Тина резко вырвалась из объятий Франсуа и выскочила наружу.
     По закрывшемуся люку глухо забарабанили.   
     - Что будет с ними? – Она схватила Сафара за руку.
     - Мы все переходим на «Призрак», а этих на автопилоте аккуратно посадят где-нибудь в пустыне, - сообщил полковник. – Не беспокойся. Лучше поторопись, пора отстыковываться.
     Они перешли на военный корабль. и Тина почувствовала как «Призрак» слегка качнулся, выпуская из объятий грузовое судно. Обратная дорога была отрезана навсегда. Но она не жалела об этом.
     - Ты пока пройди в оранжерею, отдохни, - сказал Сафар.
     - Что? – Тина не поверила своим ушам. – В оранжерею?! Ты с ума  сошел? Какая еще оранжерея, я должна идти к нему! Где он?
     - Мэй сказала, что тебе туда пока не нужно, она…
     Тина не дослушала, оттолкнула Сафара и понеслась по сложному лабиринту коридоров военного судна, заглядывая во все отсеки. В одной из дверей дорогу ей преградила Мэй.
     - Пропусти меня! – властно крикнула Тина. – Дай дорогу! Немедленно!
     - Не надо тебе туда, - спокойно сказал маленькая женщина. – Я, мать и то не смогла на это смотреть. Пойдем лучше подышим воздухом, доченька.
     Тина пошатнулась и ухватилась за стену.
     - Он… он… умер?
     - Будем надеяться на лучшее, - покачала головой Мэй. – Учитель О говорит, что надежда есть. Нужно верить Учителю О. Он все знает.
     Тина обессилила и в момент лишилась воли, поддерживавшей ее со дня разлуки с Лином. Она сползла на пол и зарыдала, спрятав лицо в коленях. Неужели она опоздала? Нет, так нечестно!  Нет! Так неправильно! Он не может умереть, он должен остаться с ней! Она стольким пожертвовала ради этого!
     С того дня, как ее увезли из карантинного центра, Тина жила подготовкой к новой встрече. Она не собиралась мириться с судьбой и своим долгом перед человечеством. Конечно, был большой скандал. Отцу пришлось сильно потратиться, чтобы купить молчание дисциплинарной комиссии и Бини, который тут же приобрел на полученные деньги небольшой городок на Юге и к огромной радости Фатха добровольно ушел с корабля. В результате были удовлетворены все, кроме нее. Родственники и так называемые друзья и женихи постарались забыть историю с «Антонией»  Что было, то было, девочка молодая, горячая, захотела немного поразвлечься, всякое может случиться. Так было решено на собрании клана, и родня стала делать вид, что ничего и не было. Все пошло своим чередом. Тина, как и планировалось, заняла место в Торговом совете и вскоре уже курировала азиатские рейсы, что являлось звеном ее грандиозного плана, о котором никто не догадывался. Азиатские рейсы были невыгодны и опасны, но Тина ничего не боялась. Она отбивалась от женихов, слетающихся на  ее миллионы и положительную В-гаррму, как мухи на мед, и ждала момента. Просто так сбежать из дома она не могла, ее бы нашли и вернули, а Лина сослали куда-нибудь. Нужно было что-то придумать, что-то невероятное.
     Она решила начать с поисков матери Лина. Во время одного из рейсов покинула корабль, несмотря на протесты команды, и пошла в город пешком. Конечно, ощущение было странным. Она не привыкла к таким дорогам, таким лицам и взглядам. Городок, спустя тридцать лет все еще не оправившийся от войны был тихим, пыльным и тоскливым. Люди выходили из домов, высовывались в окон, чтобы увидеть красивую белую женщину, смело идущую по улице и искренне улыбающуюся им. В конце концов за ней увязалась целая процессия, державшаяся все же на небольшом расстоянии.
     Будущую свекровь она отыскала без проблем. Все тут знали дом Ванов, сын которых единственным из городка сумел попасть в космос. Когда маленькая седая женщина открыла ей дверь, Тина ужасно растерялась и разволновалась и не смогла произнести ни слова. Потом они проговорили до вечера, но, возвращаясь на корабль, Тина почему-то сомневалась в том, что Мэй поверила ей. А кто бы на ее месте поверил?.. Постепенно они подружились, и старая женщина уже начала знакомить ее с соседями и друзьями. Тина была счастлива в этих поездках, будто сам Лин был рядом. Для таких случаев она всегда выбирала одну и ту же команду, члены которой привыкли к ее странностям и закрывали глаза на отлучки в город.
     О приговоре она узнала во время семейного торжества. Отец устраивал ужин при свечах в честь какого-то партнера из-за океана. Тина лениво жевала, заедая скучную болтовню очередного жениха по имени Франсуа. Гости говорили о том, о сем, и кто-то обронил, что из Столицы просочились слухи о готовящейся через неделю экзекуции над тем самым желтым, который... Тина постаралась сделать вид, что ее эта новость совершенно не взволновала, и продолжала механически есть, хотя в голове уже строился план. У нее была всего неделя, и времени на слезы не оставалось.
     В первую очередь она отыскала Сафара, в армии обучавшего ее стрельбе. Полковник был славным малым, ухаживал за ней и совсем не обиделся, получив отказ, наоборот, даже предложил ей дружбу. В военных кругах Сафар был известен как мятежник и бескомпромиссный борец за справедливость. Его много раз пытались разжаловать и сослать подальше от Земли, но полковник пользовался большим авторитетом и популярностью среди солдат, поэтому продолжал безнаказанно буянить. Они встретились, и Тина поняла, что Сафар остался ей хорошим другом. Выслушав ее, он поведал, что как раз собирался покинуть армию, но не просто подать рапорт, а угнать один из новейших военных кораблей-невидимок, базировавшихся в настоящий момент на его орбитальном посту. Личный состав был готов идти за своим командиром куда угодно. «Земля – это не то место, где стоит жить, а нынешняя армия – не то место, где стоит служить настоящему мужчине», - говорил полковник.
     Итак, безумный план, к которому подключилась и целая армия соотечественников Лина, собранная Мэй, был готов. И настало воскресение…
     «Лин, ты не можешь умереть, ты не можешь так со мной поступить, - думала Тина. Она устала плакать. – Ты не можешь оставить меня одну. Не умирай, пожалуйста, не умирай…» Она подняла голову и увидела, что Мэй продолжает стоять рядом.
     - Все будет хорошо, доченька, - сказала старая женщина.
     Она взяла ее за руки, помогла подняться и увлекла за собой в оранжерею. Тина не сопротивлялась.
     В оранжерее пахло цветами и влажной землей, а за прозрачной толщей иллюминатора убегала куда-то  голубая беззаботная Земля. Старая женщина вглядывалась во Вселенную и думала о том, ради чего сын бросил ее много лет назад. Неужели ради этого вечно черного неба и холодных звезд?


Эпизод 39

     После того, как возобновилась трансляция, прерванная непонятными помехами, и стало известно о случившемся на площади, Столицу охватила паника. Жители бросились из города. а кто не мог сделать этого немедленно, запирались в своих домах, забаррикадировавшись от наступления Желтых мстителей, Язычников и кого угодно. Западные и северные рейсы были перегружены до предела. Президент даже рассматривал возможность введения чрезвычайного положения и два дня вел усиленные консультации по этому поводу с военными кругами, о чем аккуратно сообщалось в специальных выпусках новостей. Родственники заложников, съехавшиеся со всех концов Земли, осаждали государственные структуры, в том числе Объединенную канцелярию.
     У Купера раскалывалась голова. Николай опять куда-то пропал и приходилось все делать самому. Он устал от шума, телефонных звонков и истерических сигналов правительственной связи. Все чего-то требовали от него, но что он мог поделать? Он фактически в одиночку боролся с такой, как оказалось, мощной организацией и, вполне естественно, потерпел поражение. Кто мог ожидать, что Язычники накроют центр города непроницаемым магнитным колпаком, и Столица временно окажется отрезанной от остального мира. Кто мог предполагать такое? Даже он, шеф разведки, был застигнут врасплох. Теперь-то Президент наконец поймет, с какой мощной силой имеет дело и отнесется к его опасениям повнимательнее. Враг рода человеческого не дремлет, и нужно быть начеку, размышлял шеф разведки, когда в открытую дверь кабинета решительно ворвался Депутат и забарабанил огромными кулаками по столу.
     - Где моя дочь?! Я требую вернуть мою дочь!
     - Успокойтесь, господин Депутат, - сказал Купер устало. Это был не первый посетитель, и для всех он заготовил один ответ. – Правительство делает все возможное. Заложники будут спасены, а негодяи понесут заслуженное наказание. Уверяю вас.
     - Чем вы занимаетесь в своей конторе?! – прокричал Депутат. видимо, не удовлетворившись этим объяснением, – Вы зря занимаете свое кресло! Если моя дочь и ее жених не будут найдена в течение дня, я подниму на ноги весь Парламент!
     Депутат вышел. Купер посмотрел ему вслед и разразился страшными проклятиями.


Эпизод 40

      Заповедник Дикой тайги оказался действительно диким. Всеобщая рекультивация не коснулась этих мест, и дикая природа быстро наступала людям на пятки, вытесняя их с принадлежавшего ей миллионы лет пространства. На территории Заповедника существовал всего лишь один маленький городок, в котором жили специалисты-энтузиасты, занимающиеся очень редкой и немодной отраслью науки - практическим взаимодействием человека и экосистемы Земли. Условия для научных исследований были созданы самые что ни на есть естественные, поэтому программы погоды для этих мест не составлялись, и небо хмурилось и улыбалось тогда, когда ему вздумается. Крошечные датчики с мигающими лампочками виднелись среди хвои, выглядывали из травы, на полянах попадались набитые аппаратурой палатки. И так вплоть до самого  поселения ученых.
     Четверка вступила в город в сумерках.
     Они прошли по улицам и площадям и поняли, что город мертв. Безжизненные здания встретили их настороженно. В глазницах окон отражался бледный закат. Ведущие в город автострады и городские улицы заросли травой, стены домов покрывал бурый мох, а из расщелин тротуаров пробивались скрюченные ветви какой-то северной растительности, увешанной ярко красными ягодами.
     Сана сорвала одну из ягод и хотела уже отправить в рот, но Тереза шлепнула ее по руке, и ягода упала в траву.
     - Может они ядовитые, - объяснила подруга.
     - Я хочу есть, - виновато сказала Сана.
     Элиот обнял ее за плечи и пообещал, что скоро они пообедают. И вправду, еды здесь было хоть отбавляй. Склады и автономные холодильные камеры ломились от запасов, и кое-что из этого еще можно было есть. Они обошли несколько безлюдных улиц, заглянули в несколько. В город продолжала подаваться вода и электричество, что было очень странно, так как обычно эвакуированные поселения сразу отключаются от общей сети обеспечения. В магазинах было полно теплых вещей, ребята напялили на себя все, что смогли, и пошли искать пристанище для ночлега. Выбрали небольшой двухэтажный коттедж, разбили окно в вошли.
     В доме не было мебели, зато в одной из комнат лежала гора  старых вещей и одеял. Они растопили камин ножками стульев из соседнего дома и  устроились на одеялах у огня.   
     - Хорошо, что в этом городе никого нет, – заметила Тереза, - а то начали бы нас доставать.      
     - Давайте останемся здесь подольше, - предложила Сана. - Надо привести себя в порядок, посмотрите, на кого мы похожи, наверное, все волки в лесу перепугались.
     - Утром будет видно. - Эли пододвинул заледеневшие ступни поближе к огню и с наслаждением подвигал пальцами. - Еще неизвестно, одни ли мы здесь. В таких местах обычно собираются всякие преступные элементы. Не хватало нам на Пиратов наткнуться.
     - Я думаю. здесь нет Пиратов, - проговорила Сана. В ответ на вопросительный взгляд Эли, она пояснила: - На одном доме я видела надпись… красной краской. Там было написано «Эпидемия».      
     Ребята перестали жевать. Так вот почему склады забиты товарами, а обстановка во многих домах выглядит так, словно хозяева вышли прогуляться на соседнюю улицу… Жители города не просто переехали в теплые края, они бежали от Эпидемии, бросив все. Значит… об этом страшно было даже думать… значит, здесь все может быть заражено, и здания, и земля, и эти консервированные печенья! Тереза с отвращением бросила надкусанное печенье в огонь. Ребята переглянулись, молча спрашивая друг у друга: «Что будем делать?»
     - Успокойтесь, - сказал Эли. – Один знакомый профессор рассказывал, что Эпидемия заражает только людей. Так что жратва безопасна.
     - Откуда у тебя может быть знакомый профессор? – усмехнулась Тереза.
     - А он из Добровольцев. Профессор молекулярной… молекулярной… забыл, что дальше. Неважно.   
      Ребята вновь принялись жевать.
     - Знаете, что я сделаю, когда вернемся домой? – проговорила Сана.
     - Поставишь памятник Добровольцам, - ответила Тереза и хихикнула.
     - А как ты догадалась?
     - Это  в твоем стиле, подружка.
     - Хорошая идея, - сказал Элиот. – Мне нравится. Но до возвещения домой еще очень далеко. Вначале нужно дойти до пункта назначения. – Он тяжко вздохнул. – Но если тут Эпидемия… Знаете, чего я не понимаю? Почему мы оказались именно здесь? Ведь не было никаких знаков, никаких приметных указаний. Может, мы что-то пропустили? Это было бы ужасно, если мы не обратили внимание на Знак и пошли в другом направлении.
     - Не говори глупостей, - сказала Сана и укоризненно взглянула на него. - Нужно верить в лучшее. Неужели ты думаешь, что можно приблизиться  к лучшему месту на Земле, не пройдя испытания? Нужно радоваться каждой трудности, они только приближают нас к цели. Мы должны доказать свое право находиться там, особенно ты, ведь ты - Проводник.
     Ке кивнул в знак солидарности, Тереза хихикнула, а Элиот смутился. Почему она всегда знает, когда и что нужно сказать? Совсем девчонка, а столько в ней мудрости, просто удивительно. Иногда он даже побаивался ее рассудительности и умного взгляда, но в общем-то уже не представлял, что Саны могло бы не быть рядом. Хорошо все-таки, что она есть, подумал Эли. Успокоенный ее словами, он укутался в одеяло и принялся размышлять о том, куда их дальше забросит судьба.
     Конечную цель путешествия Эли представлял себе очень смутно. Храм, лучшее место на Земле… Звучит хорошо, но лучше бы Лин объяснил подробнее. Почему именно он, Элиот Рммирес, выбран Проводником и что он должен с этим делать? Слово то какое - Проводник… прямо как на пассажирских линиях… Если вдруг придется идти на Север, то им не миновать зоны вечной мерзлоты. Только бы не туда, надоело мерзнуть. На Юге их может ждать привычная толчея городов, полиция, Праздник начала сезона отпусков и горячие пески Пустыни-заповедника, на Востоке – дружки Ке, азиатские банды мстителей. На Западе… нет, туда, скорее всего, идти не придется. Что касается Пиратов, то эта братия, как и Эпидемия, может поджидать за любым углом. Что остается? Ничего, подумал Эли и усмехнулся своим мыслям. У них в порядке документы, есть немного денег, так что особенно волноваться не о чем. Что будет, то будет. Не стоит беспокоиться о том, чего не миновать и бояться того, что еще не случилось. «Ого, - подумал Эли, засыпая, - жаль Лин не слышал, ему эта мысль понравилась бы»…


Эпизод 41

     Ке не дал ему досмотреть сон.
     - Просыпайся! Просыпайся,  уже утро, надо выходить в путь!..
     Элиот с большой неохотой выполз из-под одеяла. Холод тут же вцепился в него всеми щупальцами.
     Они вышли на улицу и замерли посреди мостовой, пораженные.
     В безветренной тишине морозного утра на Землю сыпался искрящийся снег. Среди снежинок ярко вспыхивали золотистые звезды. Крупные и яркие, они срывались с небосвода и кружили над мертвым городом. Золотисто-белая метель окутала улицы, в необыкновенно чистом воздухе роились прозрачные льдинки. Одна льдинка упала Сане на ладонь, и у девушки перехватило дыхание от восхищения. Гостья была многогранной и многоцветной и заключала в себе лучик затаившегося на Востоке Солнца. Пришелица улыбнулась ей и вновь порхнула в небо, где продолжали кружиться в загадочном танце ее братья и сестры.
     - Что это может быть? – шепотом проговорила Сана.
     - Как - что? Снег, - пробубнил Ке.
     - Странный какой-то снег, - тревожно заметил Эли. – Может быть, это из-за Эпидемии?
     - Нет, - покачала головой Сана, - эта метель слишком прекрасна, она не может быть связан с Эпидемией. 
     Тереза сгребла с земли горсть снега, намереваясь скатать снежок, но золотистые снежинки мгновенно растаяли. Девушка фыркнула и стряхнула с меховой перчатки капли воды.
     - Я думаю, что это Знак, - торжественно сообщила Сана. – Мы так долго ждали  Знак, и вот нам его подали. Это значит, что мы все сделали правильно.
     - По-моему, она права, - сказал Косичка. – Это Знак. И теперь нам надо, не медля, найти транспорт и лететь на восток.
     - Ты уверен, что на восток? – Элиот с сомнением покачал головой. – Не знаю, не знаю…
     - Конечно на восток,  - сказал Ке очень уверенно. – Разве не видишь, что ветер восточный?
     Эли подставил лицо золотистой метели, убедился,  что Косичка прав, и сказал:
     - Да, ветер восточный, но почему это должно что-то значить, хоть убей, не пойму. 
     Сана засмеялась и взяла его обеими руками под локоть.
     - А ты не старайся понять, Эли, доверься ощущениям. И не волнуйся - если мы не должны идти на восток, нас развернут обратно. 
     Что ж, можно попробовать, решил Эли и почесал в затылке. Страшно, до ломоты в зубах страшно… Что там ждет впереди?.. Ладно, не стоит пугать себя заранее. Сейчас они пойдут и найдут какой-нибудь флаер или транспортировщик и полетят на восток. Как только метель прекратится. Хоть бы она никогда не прекращалась…
     Элиот немного приуныв. У него появилось ощущение, что эти минуты – последние спокойные минуты в его оставшейся жизни. Можно повернуть назад и сделать вид, что ничего не было.  Отсюда еще можно было вернуться, пересечь тайгу, выйти к ближайшей Станции и окольными путями доехать до Столицы. А дальше?.. Или можно засесть в брошенном городе на неопределенное время в ожидании более достоверных знаков. Можно… «Неужели ты испугался? – ужаснулся он себе. – Неужели ты трус? Трус!»
     Эли украдкой взглянул на друзей, беспокоясь, вдруг они заметили его страх. Тогда лучше не жить. 
     - Пошли искать флаер, - сказал он твердо.


Эпизод 42

     Учитель О сказал. что все будет хорошо и ушел.
     На корабле спохватились не сразу, а, обнаружив, что кого-то не хватает, кинулись искать. Куда подевался этот славный старичок в белой одежде? -  недоумевали военные. Он ушел, объясняла Мэй. Куда он мог уйти в открытом космосе с корабля, идущего на запредельной скорости? Пересел на попутный транспорт? Он ушел в Космос, отвечала Мэй и не понимала их недоумения. Куда же еще уходить Учителю О, как не в Космос? Это же так  естественно. «Ох, уж эти белые, ничего они не понимают», - качала головой женщина. Она была рада уходу О, так как это означало, что с Лином все будет в порядке. Она была в этом так уверена, что разрешила Тине сидеть возле его постели.
     Она смотрела на то, как зеленоглазая чутко дремлет, обнимая ее сына и прислушиваясь к его дыханию, как целует и гладит его раны, и тихо плакала от счастья. Судьба любит ее Лина. Теперь она могла быть спокойна.
     Мэй вернулась в свою каюту, заперла дверь и зажгла ароматические палочки. Она должна была поблагодарить богов и духов и еще о многом их попросить.


Эпизод 43

     Сознание возвращалось медленно, но минуты просветления становились все длиннее.
     На веки легли блики искусственного света. Лин сделал вдох ожившими легкими и почувствовал знакомый специфический запах, какой бывает на космических станциях. Вот это да, подумал он, значит, на тот свет теперь доставляют на межпланетных кораблях. Эта мысль показалось ему очень смешной. Он открыл глаза и посмотрел вокруг. Так и есть! Понемногу возвращались зрение и слух. Вместе с ощущением жизни появилась и боль, но Лин не заметил ее. Он смотрел на знакомую растрепанную головку, лежащую на его груди. Тина!..
     Тина дремала, обнимая его поперек туловища, и, наверное, видела тревожные сны. Ее плечи подрагивали, а губы шевелились Лин почему-то сразу понял, что это не бред и не галлюцинация, а настоящая Тина, его Тина, сумасбродная и любимая, самая прекрасная и храбрая.
     Тина приподняла голову, чтобы повернуть затекшую шею, и встретилась с ним глазами. Мгновение она смотрела, не понимая, а потом закричала так пронзительно, что в каюту тут же набежала куча людей. военных, желтых и белых вперемежку. Поднялся ужасный шум. Они  обступили воскресшего, жали руки, хлопали по плечу. 
     Люди расступились и приутихли, и из толпы показалась маленькая седая женщина. Она не стала бросаться к сыну, а остановилась, сложив руки и строго глядя на него.      
     - Мама?.. - Лин был потрясен до глубины души.
     - Ты был плохим сыном. – сурово сказала мать. – Но ты, наверное, все-таки сделал в своей жизни что-то хорошее, если заслужил такую женщину.
     По команде Мэй военные стали вываливаться из каюты, продолжая шумно обсуждать произошедшее.
     Тина еле дождалась, когда наступит тишина.
     Они смотрели друг на друга. Тина не могла произнести ни слова, хотя душа была переполнена. Лин тоже молчал.
     Наконец он спросил:
     - Интересно, как тут оказалась мама?
     - Это долгая история. - Тина почему-то смутилась. – Мы союзницы, твоя мама настоящая сорвиголова.
     - Так-так, интересно, интересно… Как я понял, мы куда-то летим?
     - Да, мы летим.
     - И куда же, командир?
     - Это лучше спросить у Сафара. Он ведет «Призрак».
     - «Призрак»?
     - Это военный корабль-невидимка. Между прочим, на вооружении Земли всего пять таких, - гордо заметила Тина.
     - Всего пять? – Лин мученически улыбнулся. Движение любого мускула тела вызывало ужасную боль. – Надо же, всего пять, и один из них достался тебе! Знаешь, меня это совсем не удивляет.
     Тина счастливо засмеялась, подправила одеяло, взяла его руку и прижала к своей щеке.
     - Где ты был столько времени? Я уже думала, что ты больше не вернешься.
     - Я стоял за дверью и ждал, когда мне откроют.
     - Ты бы постучал… - Ее голос дрогнул. Она прижалась к его руке губами. – Здесь был твой Учитель.
     - О был здесь?..
     - Да, но он уже ушел. -  Тина смахнула слезу со щеки. - Любимый, я чуть не умерла, когда узнала о казни.
     - А я чуть не умер, увидев тебя рядом с тем краснорожим типом.
     - Краснорожим? – Она наморщила нос и махнула рукой: - А, это Франсуа, мой жених, не думай о нем.
     - Жених?!
     - Да. - Она кокетливо повела плечами. - У меня их много, но только Франсуа прошел специальную комиссию и получил разрешение стать моим официальным женихом. Ему даже справку выдали с печатью… Тебе смешно? А мне почему-то не очень. Из-за этой положительной В-граммы столько проблем. Нет, ты только послушай, у этого Франсуа стопроцентное здоровье, прекрасная наследственность и родословная, как у лошади, а значит наш нужно скрестить для получения породы здоровых людей. Еще немного, и таких, как я, просто засадят в инкубатор и будут поставлять туда самцов для оплодотворения. Но ты меня знаешь, я сама решаю, кто будет меня оплодотворять!
     Лин рассмеялся и закашлялся от боли в груди. Тело оживало и начинало все настойчивее напоминать о своих болячках. Тина почувствовала эту боль, наклонилась над ним, положила руку на лоб.
     - Что, любимый, тебе плохо?
     «Как же я прожил этот год без нее?» – подумал он, заглянув в зеленые глаза. Они были прозрачны и чисты, как поверхность тихой воды. Он сказал.
     - Да, мне очень плохо, и будет еще хуже, если ты меня немедленно не поцелуешь.
     Она послушно склонилась к нему и вдруг слегка отпрянула. В глазах заиграли озорные огоньки.
     - Постой-ка, ты ведь не прошел комиссию! И справки у тебя нет!
     - Да есть у меня все справки.
     - И даже печать есть?
     - Сколько хочешь. Иди сюда…


Эпизод 44

     Купер подписал прошение своего заместителя об отставке, не раздумывая. В последние дни Николай приходил на службу пьяный и дремал, запершись в своем офисе. Поговаривали, что по ночам он пьянствует в каком-то баре и болтает лишнее. Пусть болтает, придет и его время, рассуждал Купер. История с Максудом, скрытым врагом, была для него действительно страшным ударом, но Николай оказался просто слабаком. Совесть, видите ли, проснулась… Аристократ паршивый, так и думал делать карьеру до конца жизни чистыми руками? А так не бывает! Когда работаешь в разведке, иногда приходится мараться.
     Купер еще раз перечитал заявление и, посмеиваясь, завизировал его. Он вычеркивал Николая из своих планов, и дальнейшая судьба бывшего заместителя теперь его совсем не интересовала. Сейчас ему вообще было не до Николая. Он ждал прихода Депутата и с наслаждением предвкушал разговор с этим человеком, неделю назад посмевшим угрожать ему разбирательством в Парламенте. Он представлял, каким униженным и раздавленным будет он выглядеть, когда узнает всю правду о своей зеленоглазой доченьке. Да, думал Купер, разведка еще не разучилась работать.
     Когда среди заложников, обнаруженных в африканской пустыне, не оказалось дочери Депутата, Купер вновь почувствовал запах жареного. Он бросил на это дело все управление. Агенты шарили, вынюхивали, выспрашивали, высматривали и наконец к великой радости шефа, подтвердили связь Тины с Язычником, а заодно и факт дачи взятки должностному лицу в целях сокрытия преступления. Есть! Купер торжествовал. Теперь все у него в руках, в том числе и крикливый Депутат. Дело начало раскручиваться, дальше – больше. Красотка работала в Торговом Совете и курировала азиатские маршруты, по собственной, между прочим, инициативе. Во время одного из рейсов она познакомилась с мамашей Язычника и вступила с ней в преступный сговор. В день экзекуции караван при попустительстве местных властей был захвачен желтыми боевиками, а перевозимый кораблями груз стратегического назначения - сброшен в океан. Но самое интересное, что к операции спасения преступника, помимо желтых боевиков, были привлечены военные, в том числе мятежный полковник, командовавший одним из орбитальных постов и известный своим систематическим неповиновением приказам Генштаба. Этот самый полковник некогда был инструктором по стрельбе дочери Депутата. Цепочка выстраивалась сама собой. Одного только Купер никак не мог понять, как им удалось провернуть всю эту немыслимую операцию. Не иначе тут замешаны еще какие-то силы, более могущественные и темные. Он не решался даже заглянуть в породившую их адскую пропасть.
     Ему доложили, что прибыл господин Депутат.
     - Впускай! – распорядился Купер.
     Не дав Депутату открыть рта, он сразу выложил все факты, опустошался и, почувствовав удовлетворение, удобно откинулся в кресле, наблюдая, как человек напротив все больше и больше сгибается под тяжестью обвинений.
     - Этого не может быть, - просипел Депутат.
     - Не надо, господин Депутат. – Купер ликовал. - Мне хорошо известно, какую сумму вы потратили на все это.
     Депутат быстро поднял голову.
     - Господин Купер, я не знал о ее планах. Клянусь! Я не знал, что она задумала…   
     Купер позволил себе немного смягчиться и снисходительно произнес:
     - Я верю, что вы не знали об этом. Вы же не могли желать своей дочери стать любовницей желтого. Но объясните мне, пожалуйста, какого черта вы притащили ее на казнь?
     - Она обещала, что подумает о свадьбе с Франсуа…
     - Что? – Купер аж привстал, таким глупым показался ему ответ.
     - Франсуа ее официальный жених, - запинаясь, проговорил Депутат. – Понимаете, она обещала, что выйдет за него, если ее отвезут в Столицу... Мы полгода не могли ее уговорить, а тут… Она была такая покорная в последнее время, она заставила нас поверить, что история с желтым осталась в прошлом. Ну, а я, как дурак, поверил. 
     - Мда, вы действительно дурак.
     - Что ей грозит, господин Купер? Может быть, можно как-нибудь…
     - Никаких «как-нибудь». - Купер стукнул ладонью по столу. - Скажу откровенно, меня не интересует ваша дочь.  Меня интересует ее дружок, если, конечно, он выжил, и его сообщники. Я понимаю вас, как отца, но поймите и вы меня.
     - Я понимаю, - торопливо сказал Депутат, - господин Купер, я вас прекрасно понимаю! Чем я могу помочь делу?
     - Делу? Хм… Ваша дочь любит родителей?
     - Д-да…
     - Вот и хорошо. Просто поставьте меня в известность, если она с вами свяжется. Гарантирую, что выведу Тину из дела. Она просто глупая влюбленная девчонка… Пусть сидит дома и рожает здоровых детей этому … как его?.. Франсуа. Земле нужны здоровые младенцы, и этот факт будет учтен.
     Депутат слушал, затаив дыхание. Интересно, что его больше волнует, дочь или депутатское кресло? – подумал шеф разведки и указал гостю на дверь:
     - До свидания, господин Депутат.


Эпизод 45

     Ананд снял трубку. Он надеялся, что это Миша. Он ждал новостей о Лине. Миша пытался что-нибудь выяснить по своим каналам, но никто ничего не знал. История была настолько темной, что невозможно было строить версии. Они рассыпались в пыль. Ананд не знал пока, радоваться ему или горевать о друге. Он ждал и глотал таблетку за таблеткой.
     Это снова был Купер.
     «Господин Ананд, приветствую вас!» - бодро сказал шеф разведки.
     - Как поживаете, господин Купер? Я не слышал вас целых два дня и уже начал беспокоиться.
     «Ага, вы шутите, господин советник, это хорошо. – Купер был в отличном настроении. – Я распутал клубок и все выяснил. Жаль, что не могу сообщить вам подробности, но одно скажу: вашему приятелю сильно повезло».
     - Желтые мстители?
     «Нет, не совсем желтые и не совсем мстители...»
     - Понимаю, это тайна. Вы его нашли?
     «Нет, но обязательно найду. Я как раз хотел попросить вас об одолжении. Заранее прошу прощения за такую дерзость. Зная ваши нравственные принципы, я понимаю, что это предложение может показаться вам оскорбительным. Вернее, даже не предложение, а требование. Сто раз простите, я…»
     - Господин Купер, что вам нужно?
     «Я хочу, чтобы  вы сообщили мне, если узнаете что-либо о вашем бывшем друге».
     Купер сделал ударение на слове «бывшем».
     - Я ничего не знал о нем десять лет и вряд ли он появится еще на моем горизонте, - спокойно сказал Ананд. 
     «Но…»
     - Но если появится, я не стану вам об этом сообщать.
     Купер помолчал, потом хмыкнул и попрощался.
     Ананд сразу забыл о нем. Все было прекрасно! Случилось чудо, на которое даже он не мог рассчитывать. Он бросил офис, оставив в недоумении Шейду и посетителей, дожидавшихся в приемной, и вышел на улицу.
     Солнце горячо улыбнулось ему с небес. Все-таки славно устроен этот мир, подумал Ананд Чандран, взял флаер и полетел к морю.
    

Эпизод 46

      Центр по борьбе с Эпидемией горел неторопливо, лениво выбрасывая в небо языки желто-голубого пламени. Здание, находящееся за несгораемой оградой, вспыхнуло от первой же зажигательной бомбы. Через оплавленные ворота было видно, как огонь пожирает прекрасный сад, лижет и истончает стены. Оконные стекла с тоскливым звоном лопались одно за другим, пропуская внутрь прожорливое пламя. А самодельные снаряды все продолжали лететь за ограду, добивая и без того поверженное строение. 
     Дэвид наблюдал за пожаром со странным равнодушием. Вялость пожарных и бездеятельность полицейских не вызывали в нем негодования. Пусть себе горит… Главное, что его сейчас заботило, это штатив с пробирками, который он бережно прижимал к груди под форменным халатом. Это все, что он сумел вынести из огня. Это все, что осталось от Эксперимента. Дэвид стоял среди беснующейся толпы и думал, что, наверное, было бы лучше уйти. Хулиганы косо поглядывали на него, толкали и оскорбляли, но он не мог покинуть свое детище, не убедившись, что все действительно кончено.
     В клубах дыма показался Николай, закопченный и обгоревший. Сбросив на ходу тлеющий пиджак, он подбежал к Дэвиду и виновато развел руками:
     - Ничего невозможно спасти, внутри уже все горит! - Потом бросился к начальнику полицейского отряда, наблюдающему за пожаром из окна своего флаера. - Почему никто ничего не делает?! Я вас спрашиваю!   
     Начальник отряда промолчал и поспешно загородился зеркальным стеклом, в котором Николай увидел свое почерневшее искаженное гневом лицо. Он в сердцах ударил по стеклу кулаком и вернулся к Дэвиду. Тот похлопал его по плечу:
     - Не стоит. Эти люди уже объяснили мне, что таким образом они уничтожают логово дьявола. У меня лично больше нет никаких вопросов.
     Они стояли рядом и смотрели, как за стеной догорает насытившееся пламя и над пепелищем зажигаются первые звезды…



Эпизод последний

     В ту весну произошло знаменательное событие – на Землю прибыли Кочевники. Кочевники – гости в Системе очень редкие, за всю историю отношений с этим племенем не бывало, чтобы они садились на Земле. Обычно их гигантские корабли только подавали сигналы приветствия из Нейтральной полосы и вновь уносились вглубь Вселенной, пока еще недостижимую для человека. Некоторые считали Кочевников богами, но большинству просто хотелось верить в связанные с ними прекрасные легенды и окутанные тайной истории. Загадочное племя добрых великанов, вечно кочующее из мира в мир, было единственным, во что готов был верить каждый.
     Кочевники посадили свои гигантские корабли на одном из западных космопортов и выгружались почти целые сутки. Наблюдавшие за этим зеваки рассказывали потом, как Кочевники выходили из кораблей, большие и грузные, со своими квадратными женами и похожими на поросят детьми. Встреча была очень торжественной, но как не усердствовало Международное правительство, дорогие гости почему-то не двинулись дальше космопорта. Кочевники простояли там до самой ночи, к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь, а потом взяли и погрузились обратно в свои корабли и полетели себе кочевать…