Амурские волны

Стоял тёплый майский день. Природа просыпалась от долгой зимней спячки. Звенели на разные голоса птицы. Кругом растекался приятный запах тополиной смолы, исходивший от распускающихся листьев. Вечерело. Было то время, которое классик описал стихами:
...И даже пень
В апрельский день
Берёзкой стройной
Стать мечтает.
Денис ждал трамвай. Он очень устал. Бесконечная беготня по учреждениям, работа в школе, занятия на вечернем отделении университета вымотали его основательно. Что только ни сделаешь для благополучия своей семьи. А у него уже было двое детей, которыми очень гордился. Он и сам был достоин уважения – жгучий брюнет, высок и строен, по-спортивному подтянут, чист лицом. В свои неполные тридцать лет выглядел настоящим Аполлоном.
Подошёл трамвай. Денис вскочил в него, сел на свободное место, на колени поставил футляр с баяном, опустил на него голову и попытался хоть несколько минут задремать. Однако трамвай кидало из стороны в сторону, колёса визжали с противным скрежетом, вписываясь в очередной поворот. Стоящих пассажиров мотало из стороны в сторону, и они толкали его в плечо.
Вдруг кто-то тронул его за колено. Он с раздражением поднял голову. Перед ним стояла красивая молодая женщина.
– Ой, вы меня извините, так меня толкнули, так толкнули! – И села, продолжая извиняться, напротив, на освободившееся место. – О, это что у вас? Баян, аккордеон? – Весело затараторила она. – Ой, неужели вы музыкант? Как интересно! А я так люблю музыку, – продолжала неугомонная дама, – а вы умеете играть вальс «Амурские волны»?
– Я могу играть всё, я преподаватель музыки, – только и успел вставить Денис.
– Ой, как прекрасно, как чудесно! Слушайте, – зашептала Денису прямо в ухо, – если у вас есть время, давайте заедём ко мне. Я дома одна.  Я так скучаю. Я так хочу послушать живьём музыку. – Дама с нетерпением застучала каблучками.
Денис был всё-таки мужчина, а эта сексапильная женщина излучала такой соблазн, что устоять было невозможно. И он решился.
– Поехали.
Оказалось, что живёт она не так близко, как ожидалось. Пришлось пересесть с одного трамвая на другой и трястись ещё полчаса,  Затем следовал переход через железнодорожные пути.
Подошли к четырёхэтажному дому. Ну, наконец-то. Квартира была довольно скромная, но ухоженная и чистая. Денис удивился проворности хозяйки. Не успел раздеться и привести себя в порядок, как уже был накрыт стол: коньяк, вино, яблоки, апельсины, ветчина, балык. «Ну, надо же, какое богатство и откуда?» – озадачился он.
– А где муж? – Денис, раздеваясь, заметил мужскую обувь и верхнюю одежду.– В командировке, вернётся дней через пять. Выпили, закусили. Снова выпили, закусили. Тёплая волна благости захлестнула Дениса. Он достал баян и заиграл вальс «Амурские волны». Татьяна, так звали хозяйку, поплыла лебедем в медленном вальсе. Каким-то неуловимым движением с её плеч исчезла кофта. Она осталась в лёгком небесно-голубом платьице. Через минуту таким же незаметным, целомудренным движением, как это делала в танце Айседора Дункан, освободилась от платья и уже оказалась в роскошном просторном розовом пеньюаре. Денис не успел даже удивиться, как она взлетела и, распустив пеньюар, опустилась к его ногам, как бабочка.
- Пора и тебе раздеться, - шепнула в ухо.
Уложив Дениса в кровать, прилегла к нему с горячим поцелуем. Горя желанием он попытался лечь на неё, но она упёрлась.
- Не торопись, у нас море времени, я тебе для начала покажу «Бабочку и цветок», - она шустро взлетела над ним и сидя опустилась на его отвердевший орган. Она прямо запорхала над ним, а её распустившийся пеньюар действительно трепетал над ними как крылья бабочки. Её нежные влажные губки то слегка касались его головки, то проглатывали её и снова взлетали. Он в немом восторге вцепился в неё, обхватив талию. В конце разгорячённый, он резко подался вверх и загнал член до упора. Она задрожала всем телом и застонала. Оргазм наступил у обоих одновременно.
- А сейчас мы «станцуем» в ритме вальса «Амурские волны».
- Это ещё как? – Спросил удивлённо Денис.
- Сейчас увидишь, мой дорогой.
Но не успела ещё принять новую позу, как неожиданно. раздался щелчок замка, и в квартиру, тяжело ступая, кто-то вошёл.– Муж, – выдохнула подруга и покрылась холодным липким потом.
– А, сука, ****ь вавилонская, опять мужика привела! Ну, дрянь, я тебе устрою! – заревел грубый голос, и в дверном проёме спальни показался здоровенный разъярённый мужик.
«Боже правый», – у Дениса замерло сердце. Перед ним стоял в полной военной форме, перепоясанный портупеей с пистолетом на боку... полковник!
Танька от здоровенной затрещины слетела с постели. Он поднял её за руку, как куклу, и начал остервенело хлестать по лицу. Денис подсознательно и хотел бы вступиться за женщину, но пистолет в кобуре сразу подавил это желание. «А что он сделает со мной? Запросто может прихлопнуть, и ему ничего не будет, ведь он в состоянии аффекта!» – появилась первая мысль.
Наконец тот бросил Татьяну в угол, как тряпку, и повернулся к Денису:
– Ну, половой гигант, а с тобой что делать? – тяжело дыша, заговорил полковник. – Женат?
– М...а...а, – замычал Денис, у которого от страха отнялся язык.
– Значит, семейный.
Тяжело ступая, подошёл к столу, за которым только что радостно и счастливо они пировали, и опустился на стул. Молча налил в стакан коньяка, выпил, долго ловил вилкой в тарелке маринованный грибок. Денис, внимательно следивший за действиями полковника, заметил, как дрожат от нервного возбуждения его руки. Потому и не мог подцепить гриб вилкой. Денис поймал себя на мысли, что хочется подойти к нему и помочь. Наконец тот справился с бойким грибочком и отправил его в рот. Прожевал, причмокивая, и снова налил в рюмку остатки коньяка.
– А ведь всё, чем вы здесь пировали, – он кивнул на стол, – это мои пайковые, полученные на этой неделе на целый месяц, – сказал, ни к кому не обращаясь.
– А дети у тебя есть?
От неожиданности Денис вздрогнул и опять промычал что-то нечленораздельное.
– Да... ва...
– Двое, – догадался сообразительный полковник, – девочки?
– Не... т, маль... ки, – с трудом шевеля языком, пробормотал Денис.
– Значит, сволочь, и после твоей смерти твой поганый род продолжится? А вот у меня никого нет. И чего тебе не хватало? Это несправедливо. Вот мы и попробуем справедливость восстановить.
Он достал из шкафа початую бутылку водки, выпил, закусил. Денис, с обострённым вниманием следивший за полковником, заметил, что у того прошла дрожь в руках, движения стали ловкими и чёткими. Не переставая жевать, полковник расстегнул кобуру и достал пистолет «Макаров». Повертел в руках и положил перед собой на стол, отодвинув посуду. Долго, очень долго, изучающе смотрел на Дениса. Снова выпил, в задумчивости вынул из пистолета обойму и стал из неё выщёлкивать боевые патроны. Щёлк – один. Щёлк – другой. Вынул все и стал их ставить аккуратно, строго в ряд. «Прямо, как маслята из тарелки», – глядя на патроны, подумал Денис.
На последнем патроне полковник остановился и стал катать между своими жирными пальцами, похожими на щупальца осьминога.
– Знаешь, гость незваный, – он обратился к Денису уже более спокойно, – если бы у меня был револьвер, предложил бы тебе сыграть в русскую рулетку, и у тебя был бы здоровенный шанс выжить и вернуться домой к жене и детям. А с такой «машинкой», как «Макаров», в рулетку не сыграешь, видишь сам, не той системы оружие.
Он снова налил водки, выпил, закусил. «Не пей, не пей!» – кричало всё внутри Дениса, который чувствовал, как приближается развязка. Ему бы сейчас кинуться на полковника, опрокинуть стол с пистолетом и рвануть в дверь, хоть нагишом... Но Денис сидел в постели, парализованный страхом, как гусеница, ужаленная осой.
Вдруг полковник сгрёб все патроны своей противной волосатой лапой и начал снаряжать обойму. По его решительным и уверенным движениям Денис понял, что полковник уже принял решение. От недавнего раздумья, неопределённости в его поведении не осталось и следа. Вот щёлкнула защёлка, фиксирующая обойму в рукоятке пистолета. «Всё, – подумал Денис, – сейчас передёрнет затвор, выстрелит и... конец». Взяв в руки пистолет, полковник встал и жёстко в упор посмотрел на Дениса:
– Что расселся, одевайся!
Пальцы не слушались. Нацепив кое-как на себя одежду, он стал ждать приговор.
– Пошли на выход! – и полковник вывел его на лестничную площадку. – Иди, – подтолкнул Дениса.
«Значит, не хочет гад это делать в квартире», – подумал Денис. Ноги не слушались. Они подкашивались и разъезжались на каждой ступеньке. От падения удерживали только руки, сжимавшие перила. Затылок взмок и ждал пули. Бесконечно долго спускался Денис до первой лестничной площадки.
– Стой, – раздалось сверху.
– Всё! – подумал Денис и обречённо замер, закрыв глаза.
– Вернись!
– Садист, – прошептал Денис.
Путь наверх был ещё длинней, чем вниз. Денис видел белые от бешенства глаза и чёрный зрачок пистолета, которые, не мигая, смотрели на него.
– Ты что? Ты ещё хочешь сюда снова прийти? – Полковник подтянул Дениса свободной рукой прямо к своему лицу.
– Нет, нет!
– Тогда зачем оставил баян? Хватай и рви когти, пока я не передумал.
Надо ли описывать, как и с какой скоростью нёсся Денис домой, не ожидая ни трамвая, ни автобуса. Он бежал, а перед его глазами стоял полковник с пистолетом. «Всё, всё, никогда это не повторится!» – клялся на бегу Денис.
Через неделю он возвращался тем же путём домой. На площади вышел для пересадки. У киоска толпилась небольшая очередь за яблоками. «Неплохо бы взять детишкам», – подумал Денис и занял очередь.
– Денис, здравствуй! – Кто-то тронул его за плечо.
Он оглянулся. Перед ним стояла блондинка в огромных тёмных очках.
– Вы кто?
– Денис, неужто не узнаёшь? – И она на мгновение сняла очки.
С великим трудом он узнал недавнюю знакомую, «любительницу» музыки. Но каков был её вид. Всё лицо в фиолетово-зелёных подтёках, только глаза так же по дьявольски блестели, да по губам змеилась лёгкая улыбка.
– Э, нет, женщина, я вас не знаю, – отрезал Денис и осмотрелся вокруг. Никого из военных рядом не было.
– Денис, ты чего? – Настойчиво наезжала на него Танька. - Мы ж с тобой дело то не закончили. У меня в программе и «Амурские волны», а самый главный мой шедевр - «Половецкие пляски»!
– Нет! Нет, женщина, отстаньте, я вас первый раз вижу!
Денис выскочил из очереди, подхватил под мышку свой баян и кинулся прочь.
- Трус! – Кинула вслед…
 С тех пор он никогда, нигде и никому не играл вальс «Амурские волны».