По следу уставного письма ссыльных уральцев

Свой историко - документальный очерк "Уходцы". Мятеж в Уральском казачьем войске в 1874 году" Виктор Чеботарёв (1899 - 1981) завершил следующим абзацем:

"В истории мятежа есть одно крайне досадное место. В 1882 году студент Петербургского университета Н. М. Логашкин (умер в 1915 году) получил из Казалинска коробку обсахаренных фисташек. На дне коробки обнаружилась объёмистая рукопись, написанная "уставом". В приложенной записке "уходцы" просили своего земляка Логашкина дать рукописи "ход", как содержащей доказательства их безвинного страдания на чужбине. В рукописи приводились многие неизвестные подробности мятежа.

Логашкин и его товарищи литературно обработали присланный материал и под заголовком "Судьбы владычны" сдали в редакцию журнала "Дело". Здесь рукопись была конфискована, и лишь благодаря случаю удалось заполучить её обратно.

Есть сведения, что через несколько лет рукопись "Судьбы владычны" была привезена в Уральск и там в ожидании обыска уничтожена".

Устав - это такое письмо (уставное письмо), когда буквы пишутся прямо на одинаковом расстоянии друг от друга, без наклона - они как бы "уставлены". Буквы строго геометричны, вертикальные линии, как правило, толще горизонтальных, промежутка между словами нет.

И хотя, Николай Михайлович Логашкин стал первым адвокатом из уральских казаков, известным культурным и общественным деятелем Уральского войска в конце XIX - начале XX вв., однако, к "делу" о рукописи он имел побочное отношение. Ведущая роль в этой интересной истории принадлежала другому студенту - уральцу Н. А. Бородину (на снимке), который написал в своих мемуарах: "..."уходцы" подробно и замечательным библейским слогом и с сильным пафосом писали в послании к студенту - юристу Лагашкину, которого лично, конечно, не знали, а знали лишь, что он казак, студент и юрист. А цель послания была ни более, ни менее как добиться царского приказа о расследовании дела и о восстановлении ссыльных в их прежних казацких правах".

"Конечно, - писал Бородин, - студент Лагашкин сделать ничего подобного не мог, но Лагашкин - впоследствии дельный адвокат - немало помог бывшим ссыльным уральцам в восстановлении их имущественных прав и сделался одной из популярнейших личностей у уральских казаков..."

Вот тогда, за это дело взялся студент физико - математического факультета Николай Андреевич Бородин (1861 - 1937), который занимался революционной работой и вёл пропаганду среди учащейся молодёжи. Бородин писал: "...этот документ послужил мне поводом попытаться предать огласке возмутительные факты учинённого над уральцами насилия..."

"Текст письма, - писал Бородин, - был с небольшими изменениями, переписан, сделано краткое предисловие для пояснения происхождения документа, и под характерным для этого письма заголовком "Судьбы владычны" - этот термин не раз употреблялся в письме уходцев - статья была направлена в редакцию "Дела".

Журнал "Дело", начавший выходить с 1867 года под редакцией Н. И. Шульгина, был тесно связан с народовольческим движением и быстро превратился в литературно - политический журнал. После покушения народовольцев на царя Александра II (1881), "Дело" было поставлено под предварительную цензуру и подвергалось жесточайшим репрессиям вплоть до 1888 года, когда правительство, выслав важнейших сотрудников, прекратило издание журнала. Цензурный архив "Дела" представлял собой обширное кладбище запрещенных статей. После "ухода" Н. И. Шульгина (1866 - 1879), главными редакторами "Дела" были П. В. Быков (1880 - 1881) и Н. В. Шелгунов (1881 - 1882).

"Мы ждали с нетерпением результатов, - писал Бородин. - Нетерпение и желание ускорить опубликование документа подтолкнуло меня пойти в редакцию и узнать, каковы шансы на опубликование. Теперь не могу никак вспомнить, кто из редакции принял меня и разговаривал со мной. Но отчетливо помню, что на рукописи была пометка о прочтении её Н. В. Шелгуновым. Материал был найден редакцией очень интересным, но совершенно сырым и в таком виде непригодным для печати, тем более, что и в цензурном отношении он представлял большую опасность. Тогда "Дело", как и "Отечественные записки", было под особым цензорским надзором. Так эта рукопись и осталась без употребления несколько лет, а потом как - то в ожидании обысков уже в провинции была уничтожена".

Из мемуаров Н. А. Бородина видно, что рукопись никто не конфисковывал и она до уничтожения находилась у него. Вероятно, Бородин уничтожил рукопись когда ожидал обысков в связи со следствием по делу "Выборгского воззвания" (1906 - 1907).

Выборгское воззвание - это обращение группы депутатов первой Государственной Думы к гражданам России (10 июля 1906 года) в знак протеста против роспуска Думы. Вечером 9 июля в Выборге собралось 230 депутатов от Конституционно - демократической партии (кадеты), Трудовой группы (трудовики), Российской социал - демократической партии (РСДРП), Партии демократических реформ, беспартийные. Председателем собрания был избран С. А. Муромцев. В течении ночи обсуждался проект воззвания, который 10 июля подписали 180 (позднее ещё 52) депутатов. Воззвание отпечатали в виде листовки на финском и русском языках. В нём содержался призыв к пассивному сопротивлению властям: саботировать призыв в армию, не платить податей, не признавать займов правительства. Против подписавших воззвание было возбуждено уголовное дело. С 12 по 18 декабря 1907 года проходил процесс, в результате которого 167 бывших депутатов Думы были приговорены к 3 - месячному тюремному заключению с лишением избирательных прав.

Основатель газеты "Уралец", редактор - издатель "Уральского обозрения" и "Вестника казачьих войск", сотрудник "Русских Ведомостей" и "Нашей Жизни", Н. А. Бородин в 1906 году был депутатом от Уральской области в первой Госдуме, где примкнул к фракции "кадетов". По процессу "выборжцев" он был осуждён к тюремному заключению на 3 месяца. Учитывая его научную деятельность, связанную с изучением рыб (ихтиология) можно предположить, что после роспуска Госдумы он приезжал в Уральск для участия в осенней плавне 1906 года или зимнем багренье 1906 - 1907 гг. Тогда же, он мог уничтожить все антиправительственные бумаги, хранившиеся в его уральском доме, в том числе и рукопись "Судьбы владычны".

Казалось бы, можно поставить точку в этом деле, однако накануне мне пришлось заниматься разгадкой псевдонима "Сандръ", которым подписался автор очерка "Уральцы в Туркестанском крае", опубликованного в журнале "Русское богатство" (1905), буквально, за год до "Выборгского воззвания", и в том очерке были письма "уходцев". В статье "Кто же, скрывался под псевдонимом Сандръ?", мною была высказана версия, что Сандръ - это творческий союз публициста В. Г. Короленко и статиста - уральца, а также способного литератора Н. А. Бородина.

Действительно, в очерке Сандра были "письма "уходцев", как называют на Урале выселенных уральцев, из Казалинска". Но идентифицировать эти письма с рукописью "Судьбы владычны" сейчас, увы, невозможно. Можно, лишь, по косвенным уликам предполагать, что письма в очерке Сандра взяты из рукописи "Судьбы владычны". Однако, вернёмся к мемуарам Н. А. Бородина, в которых, к сожалению, нет даже намёка, что их автор имел какое - либо отношение к очерку "Уральцы в Туркестанском крае". Возможно, что между Короленко и Бородиным была устная договоренность о не разглашении тайны псевдонима "Сандръ". Учитывая, что В. Г. Короленко умер в 1921 году, разве смог бы Н. А. Бородин доказать в 1930 году своё соавторство с известным писателем? Вряд ли. Да, и потом было бы не порядочно со стороны Бородина заявлять об этом после смерти Короленко. Поэтому и нет в мемуарах, даже, намёка на Сандра.

Итак, меня заинтересовал в мемуарах Н. А. Бородина дословно следующий абзац:

"Один из моих товарищей по уральскому землячеству, - писал Бородин, - юрист по образованию, Н. М. Лагашкин, был вне революционной работы и готовился быть адвокатом, конечно, имея в виду оказывать помощь массе населения по преимуществу. Как раз перед окончанием курса он получил с почты таинственную посылку - круглую коробку с обсахаренными фисташками, почтовый штемпель был "Казалинск, Сырдарьинской области". Когда этот гостинец мы поели - с удовольствием, конечно, - то на дне оказалась объёмистая рукопись, писанная "уставом", т. е. славянскими печатными буквами. То было письмо "уходцев", т. е. ссыльных уральских казаков, находящихся в то время на поселении в Туркестанском крае".

Первое, что бросается в глаза - фисташки. Эти "чудесные" орешки, где попало не растут. Им нужен субтропический климат и предгорья. В Средней Азии таким местом является предгорье Копетдага. И привезти их в Казалинск могли уральские казаки, участники Ахалтекинского похода 1880 - 1881 гг. Фисташка - единственный орех, который может быть обжарен или посолен непосредственно в скорлупе. Обсахаренные фисташки хранятся долго и казак - владелец, вероятно, рассчитывал угостить ими своих родных на Урале после окончания службы. Однако, судьба распорядилась так, что ему пришлось отправить коробку с фисташками земляку - студенту Лагашкину. Не исключено, что казак отправивший посылку хорошо знал не только петербургский адрес, но и самого Н. М. Лагашкина. В 1888 году в Бударинском посёлке проживал урядник Александр Михайлович Лагашкин. Возможно, он был родным братом Николая Михайловича, а также являлся участником Ахалтекинского похода, в составе дивизиона подполковника Гуляева. В 1880 - 1881 гг. три уральские сотни этого дивизиона стояли в Петро - Александровске и казаки длительное время общались с "уходцами" из посёлка Первоначальный. Однако, об этом будет рассказано, чуть, позже.

Второе, что заинтересовало: "почтовый штемпель"Казалинск", а не обратный адрес. Письмо, ведь, было от ссыльных уральских казаков из Туркестанского края, а это значит не обязательно из Казалинска, оно могло быть из Аму - Дарьинского отдела, например, из посёлка Первоначальный. Ссыльные уральцы жили там, под пристальным надзором полицейского пристава и оренбургского урядника, поэтому чтобы не вызвать подозрений, письмо решили отправить из другого места, например, из Казалинска.

Третье, - это "объём" рукописи. Уставное письмо пишется очень крупными буквами, поэтому текст был написан на большом количестве листов. Вероятно, поэтому Бородин написал: "...объемистая рукопись, писанная "уставом...". Если тот же текст был переписан студентами - уральцами обычным "ученическим" почерком, то количество листов в рукописи, вероятно, сократилось в разы.

Наконец, заключительная фраза в абзаце о судьбе рукописи: "Так эта рукопись и осталась без употребления несколько лет, - писал Бородин, - а потом как - то в ожидании обысков уже в провинции была уничтожена". Из слов Бородина можно понять, что рукопись, всё таки, им употреблялась. Иначе, он мог бы написать, например, следующие слова: "Так эта рукопись и хранилась несколько лет..." или "Так эта рукопись и пролежала несколько лет..."

В статье "Кто же скрывался под псевдонимом Сандръ?" мною было высказана догадка, что письмо "уходцев" из Казалинска для очерка "Уральцы в Туркестанском крае" мог привезти Н. А. Бородин из служебной командировки на Аму - Дарью в 1903 году. Теперь же, могу сказать однозначно: письмо "уходцев" Бородин хранил у себя много лет и употребил его в очерке Сандра. Чтобы доказать, что письмо из очерка Сандра было написано в 1880 - 1881 гг., а не позже, скажем, в 1903 году, рассмотрим следующий фрагмент из письма "уходцев".

"А потом того же года (1875 - прим. Н. П.) в июне месяце, - писали "уходцы", - в г. Уральске (в месте), что под Михайловской частью, над собранными в то время молодыми казаками ужасное происходило наказанье: мяли лошадьми, били прикладами и нагайками; те же офицеры... обнажали шашки и полосами наносили удары. Подобно же сему и того же дня и месяца, подполковник Гуляев производил в лагерях наказание; вообще, с природными казаками поступали с таким озлоблением, как с пленниками, или, сказать, предателями, без всякого рассуждения и испытания..."

В этом фрагменте необходимо выделить фразу: "подполковник Гуляев". "Почему, именно, эту фразу?" - могут спросить никому неверящие скептики. Чтобы объяснить почему, достаточно заглянуть в биографию уральского генерала А. Л. Гуляева.

Александр Лазаревич Гуляев (1845 - 1906) - русский военный писатель, участник Туркестанских походов. Родился 21 ноября 1845 года, из дворян Уральского казачьего войска (УКВ), православный. Окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, откуда в 1865 г. был выпущен хорунжим. С 1867 г. служил в Туркестанском военном округе. С 1868 г. сотник, командир 4 - й Уральской сотни. Участвовал в ряде боёв, награжден орденами и произведён в есаулы. В 1870 г. вернулся на Урал; в 1871 г. начальник Гурьевской станицы. В 1873 г. участник Хивинской экспедиции, во время которой командовал 1 - й Уральской сотней, за отличие в боях был награжден орденом и чином войскового старшины. В 1874 - 1878 гг. командовал Уральской учебной сотней. В 1979 г. командовал 2 - м Уральским казачьем полком и произведён в подполковники. С конца 1879 г. снова на службе в Туркестанском военном округе. В 1880 г. командир сводного Оренбургско - Уральского казачьего дивизиона, во главе которого участвовал в 1880 - 1881 гг. в Ахал - Текинской экспедиции генерала Скобелева. За храбрость и отвагу был награжден золотой шашкой и орденом. С декабря 1881 г. полковник. В 1882 - 1888 гг. командовал уральскими казачьими полками. В 1889 - 1893 гг. начальник Гурьевского уезда; в 1894 - 1898 гг. советник Уральского войскового хозяйственного правления. В 1898 г. произведён в генерал - майоры с увольнением от службы за болезнью.

Скончался Александр Лазаревич Гуляев в Уральске 1 января 1906 года.

Из биографии А. Л. Гуляева видно, что в 1875 году он был в чине войскового старшины, а с декабря 1881 года, - полковника. Поэтому "попасть" на страницу письма "уходцев" он мог в период 1879 - 1881 гг. Являясь военным писателем, Гуляев оставил потомкам мемуары: очерк "Поход на Аму - Дарью и в Текинский оазис уральских казаков в 1880 - 81 годах", в котором он подробно описал пребывание своего дивизиона в Петро - Александровске и встречи уральских казаков с земляками - "уходцами". Приведу некоторые фрагменты из очерка А. Л. Гуляева:

"Наконец 10 июня мы вступили в Петро - Александровское укрепление, - писал Гуляев. - Здесь мы встретили массу наших ссыльных казаков, у которых в рядах дивизиона было не мало родственников. На площади укрепления, когда дивизион выравнивался, ожидая начальника отдела, две старухи опрометью бросились на фронт 6 - й сотни и чуть не стащили с седла одного молодого казака. Это были мать и тётка этого казака, которого бедные женщины не ожидали когда - либо встретить. 

Нижним чинам служба в Петро - Александровске, понравилась с первого раза. Свидание некоторых из них с своими близкими родственниками из ссыльных, разнообразие служебных обязанностей и сознание, что они на самой границе с Хивой, действовали вообще очень благотворно на моральное состояние дивизиона. Случаев нарушения порядка службы было весьма немного, нравственность была образцовая.

8 июля я сделал с дивизионом военную прогулку к посёлку ссыльных наших казаков, верст 12 от нашего лагеря. День был праздничный, и всё население встретило нас радушно: когда дивизион на площади посёлка спешился, и людям дано вольно, то поселяне разобрали к себе по домам всех казаков угостить, чем Бог послал; остались одни часовые и дневальные при сбатованных лошадях.

Некоторые из ссыльных просились жить в нашем лагере, что и было дозволено начальником отдела.

Так как в этом году пехота в лагерь не выступала, то у нас было много пустых бараков, в которых и поселились некоторые семьи ссыльных, имевшие, большею частью, в дивизионе родственников. Здесь женщины шили и мыли бельё на дивизион, а мужчины ловили рыбу и занимались торговлей арбузами и другими овощами, покупая их оптом у сартов и продавая с барышом в розницу.

Часто разговаривая с нашими ссыльными казаками или уходцами, мы узнали от них некоторые воззрения на свои обстоятельства...

Ропоту со стороны уходцев я не слыхал, но, описывая своё положение, они всегда выражались, что имеют упование на милость Божию и Царскую".

Не отсюда ли взялся термин: "Судьбы владычны"? Ведь, есть же выражение - пословица: "Своя рука владыка" - о возможности человека самому распоряжаться своей судьбой. Термин же, "Судьбы владычны" следует трактовать, как судьбы в руках владыки или властелина, т. е. человек сам не распоряжается своей судьбою, всё в руках Божьих или Царских.

Вспомним, ещё раз, цитату из письма "уходцев": "Подобно же сему и того же дня и месяца, подполковник Гуляев производил в лагерях наказание".

Здесь идёт речь о наказаниях казаков в начальный период пребывания в Петро - Александровске, в июне 1880 года. Офицер А. Л. Гуляев был строг с нижними чинами и, случалось, допускал рукоприкладство. Думаю, что случай когда две старухи бросились опрометью на молодого казака во фронте, закончился для них "печально". Они, вероятно, были разлучены в тот момент "силой", т. к. дивизион замер "ожидая начальника отдела". Вот, и Гуляев писал: "И много тут было весёлых и грустных сцен. Здесь же мы узнали о кончине ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ, т. е. спустя 18 дней со времени этого печального события". Вероятно, после торжественного построения, уже в лагере, была проведена экзекуция (наказание) проштрафившихся в тот день уральских казаков. Особенно нетерпимо относился Гуляев к пьянству нижних чинов на службе. Поэтому он всегда старался занять казаков в походе какой - либо работой.

Июнь месяц 1875 года и июнь же, месяц 1880 года. Подполковник Гуляев. Заметьте, именно, подполковник, а не войсковой старшина или полковник... Всё это говорит о том, что письмо "уходцев" из очерка Сандра написано в период 1880 - 1881 гг., когда в Петро - Александровске находился дивизион подполковника Гуляева.

12 ноября 1880 года дивизион Гуляева выступил из Петро - Александровска в Ахал - Текинский поход и возвратился назад, лишь, 14 марта 1881 года.

"Вскоре по делам службы, - писал Гуляев, - я уехал в Самарканд и затем в Ташкент, поручив командование Уральскими сотнями войсковому старшине Бородину. В июне месяце (1881 г. - прим. Н. П.) 2/3 дивизиона, за выслугой срока службы, было уволено прямо из Петро - Александровска на льготу в войско. Кадры же 4, 5 и 6 сотен отвёл к полку в Самарканд сотник Портнов, при чём ему дан маршрут чрез населённые бухарские владения.

Этим и окончилась служба Уральцев в Аму - Дарьинском отделе".

Вероятно, казаки уволенные на льготу добирались из Петро - Александровска до Уральска через Казалинск, откуда и была отправлена посылка студенту - юристу Н. М. Лагашкину. О том, что письмо писалось, именно, юристу, можно предположить прочитав следующий абзац из послания ссыльных уральских казаков:

"В то же время, - писали "уходцы", - у нас в войске от страшного истязания образовались две партии: согласные и несогласные. Согласные принять новое положение и дать требуемую подписку избирают депутатов и становятся на сторону администрации, а несогласных нас стали в тюремные замки заключать и разорять наше стяжанье, как: птицу, дворовое строение, рыболовные снасти, инструмент хозяйственного изделия, тащить по своему усмотрению... Описывать и продавать под видом взыскания с нас контрибуции, и, таким насильственным действием, или сказать - самоуправством, собственность нашу в короткое время превратили в пустынный вид и полное разорение..."

В этом абзаце соседствуют два ключевых слова: стяжанье и контрибуция.

Стяжанье - это: имущество, богатство, собственность, скарб, всё приобретенное и добытое. Старинное слово, часто употребляемое в древлеправославных книгах и в разговорном обиходе, того времени.

Контрибуция долгое время являлась не правомерным взиманием компенсации, а грабежом. Уральские казаки, вероятно, об этом знали, поэтому употребили это слово в своём письме, полагая что студент - юрист Лагашкин поймёт о чём идёт речь.

Наконец, последнее о чём необходимо сказать: в очерке Сандра и письме "уходцев" все события происходят в Аму - Дарьинском отделе, а ещё точнее, в посёлке Первоначальный, "более известный впоследствии под названием "Уральского посёлка". Туда же, ездил в служебную командировку Н. А. Бородин, а познакомившись с бытом бывших уральских казаков в 1903 году (т. е., без малого через тридцать лет после их высылки), писал:

"...Живут вполне в достатке, ходят, особенно, в праздники, в дорогих старинных казачьих одеяниях: сарафанах, шелковых бухарских халатах. Унылый внешний вид саманных землянок не вяжется с отличным внутренним убранством. В избах хивинские ковры, чистота и порядок. Не расстаются с каймаком, кокурками, баурсаками, пирогами, форменной казачьей фуражкой, в то время как на Урале всё это заметно уходит в прошлое".

Вот, эта характеристика быта "уходцев", данная Н. А. Бородиным, наводит на мысль, почему при работе вместе с В. Г. Короленко над очерком "Уральцы в Туркестанском крае", он не стал включать в него полностью "уставное письмо" ссыльных уральцев от 1880 - 1881 годов, а использовал, лишь, некоторые фрагменты из него. К тому же, он знал, что текст рукописи "Судьбы владычны" являлся "сырым и не пригодным для печати, тем более, что и в цензурном отношении он представлял большую опасность". Хотя, несомненно, основное содержание "уставного письма" в авторском пересказе, всё же, отразилось в очерке. Поэтому можно считать, что "рукопись, писанная "уставом" не уничтожена полностью и безвозвратно. Её содержание можно узнать из очерка Сандра "Уральцы в Туркестанском крае".

Источники:

Бородин Н. А. Идеалы и действительность: сорок лет жизни и работы рядового русского интеллигента (1879 - 1919). М., 2009.

Гуляев А. Л. Поход на Аму - Дарью и в Текинский оазис уральских казаков в 1880 - 81 годах. Уральск, 1888.

Гуляев А. Л. Отрывки из прошлого Уральского казачьего войска. Из записок полковника А. Гуляева. Уральск, 1895.

Есин Б. И. Демократический журнал "Дело". М., 1959.

Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. 1907 - 1909.

Отечественная история в терминах и понятиях/Под ред. М. В. Зотовой. 2002.

Сандръ. Уральцы в Туркестанском крае//Русское богатство. 1905. № 6.

Толковый словарь русского языка V&V Project

Чеботарёв В. "Уходцы". Мятеж в Уральском казачьем войске в 1874 году//Альманах "Гостинный двор". Оренбург, 2005. № 16. С. 246 - 260.