Под давлением

***
Это произошло в июле, если не ошибаюсь. Во всяком случае, выдалось теплое лето. Мне было тогда совсем мало лет. Но в памяти частично запечатлелись события того дня и до сей поры осталось лишь самое основное. Воспоминания так ненадежны! Время обточило впечатления, срезало их, оставив лишь центральную ось – суть, которая когда-то обросла целой гаммой чувств. Оставшиеся чувства еще погибают.
Стоял летний день. Солнце уже не обжигало и не заставляло прятаться в тени. На часах было примерно пять часов вечера: очередное зыбкое восстановление деталей. Погода была прекрасной. Двор моего дома в селе во всю играл зелеными красками. Черемуха подставляла свои листья под солнечные лучи. Чуть поодаль высилась береза, играя бруньками на ветру будто колокольчиками. Около забора из шифера росло странное растение, которое почему-то называли «оскаром». Во всяком случае, именно так тогда запомнилось мне. У него были вытянутые заостренные листы, которые словно рубинами были покрыты красными язвочками. Они были твердыми наощупь. Еще мне кажется, вишня тогда уже отцвела. Помню много кустов крыжовника – ягоды, что можно было есть круглосуточно. Правда куры всегда склевывали нижние, а еще разрывали почву под кустами и деревьями вишни, слив и яблонь, поэтому их старались не пускать во двор. Однако некоторые все же умудрялись перепрыгнуть калитку.

Я любил играть в одиночестве. Мне никогда не было скучно. Занятий находилась уйма. Сейчас, по прошествии времени сложно представить, что можно легко провести в деревне три летних месяца ни разу не заскучав. Занятий было огромное множество: сбор колорадский жуков с дальнейшим истреблением оных, поездка на сенокос, рыбалка, на которую мы с дедушкой выезжали на мотоцикле. С моим молодым дядей мы плавили свинец, разбирая старые аккумуляторы с окисленными пластинами. Формочкой нам служила старая ложка или кофейная банка. Обод от, если не ошибаюсь, экскаваторного колеса (по крайней мере оно казалось огромным) служил нам печкой, внутри которой помещалось множество сухих березовых дров. Впрочем, истинное ее предназначение заключалось в ежедневном приготовлении каши для поросят. Поэтому дым из обода исходил с раннего утра. Так что проблем с приготовлением ненужных заготовок из свинца не было. Кажется, я снова отвлекся. Лишь хотелось сказать, что с времяпрепровождением тогда проблем не было. Можно легко целыми днями пропадать на улице, находя себе различные развлечения и выдумывая игры. Одному мне было хорошо.

Однажды я решил плавить свинец самостоятельно. Необходимые принадлежности я нашел быстро. Чугунный стеллаж стоял прямо во дворе, возле большого хранилища для зерна. Осмотрев нижние полки я решил, что нужно подняться выше. Правильно ли я сделал? Как было знать, но через мгновение после шага на одну из полок конструкция начала падать и доли секунды свалили меня и тяжелый стеллаж на землю. Кажется, по его бокам красовались витки художественной ковки. Мне придавило левую, может правую ногу. Удар пришелся в район голени. Впрочем, было совсем не больно. Если только чуть-чуть. Гораздо сложнее оказалось высвободиться из под этой конструкции. После тщетных попыток: сначала путем вытягивания ноги, потом – поднятия стеллажа, я стал звать на помощь. Дома не было никого, кроме тети, которая смотрела телевизор. Дверь, а возможно окно, были открыты и я слышал эти громкие диалоги какой-то передачи. Это отложилось в моей памяти. Стало жутко обидно и жаль себя, находящегося в таком беспомощном положении. Потом меня охватил секундный гнев; еще секундой позже паника и некоторое разочарование. После – я усмирил внутреннее беспокойство как только умел, и принялся методично выбираться, не переставая при этом звать на помощь. Совершенно не помню, сколько я пролежал под весом этого стеллажа, но кажется, эти минуты тянулись так предательски долго! В голове проносилось миллиард мыслей. Детская голова утрировала не только исход падения, но и рождала безысходность. Представлялось, что выбраться уже невозможно. Помню, а может и нет, как наша собака подбежала ко мне и тщетно пыталась помочь, бегая вокруг без понятия что предпринять. Тузик только гавкал, стараясь привлечь чье-либо внимание. Но тщетно, звук из телевизора был таким громким, (а может мне так казалось) что никто ни меня, ни пса не слышал. В попытках выбраться, через забор меня увидела соседка, которая тут же каким-то чудом докричалась (или дозвонилась) до моей тетушки.

Та вышла и непринужденно помогла мне выбраться. Она старалась вести себя бесстрашно, словно ничего серьезного не произошло. И тогда мне казалось, что на самом деле она сильно испугалась, но не показала этого. Сейчас мне видится иначе. Однако, выбраться из под гнета чувств беспомощности моя память не может до сих пор. Помню еще, что земля была насыщенно черной, стоял теплый летний день и кажется, я все-таки не плакал.