Без обид. Часть 2 Статуэтка из фарфора

Отделение было взбудоражено нападением на Искру. Когда отбыл судмедэксперт, предварительно заверив, что жизни Искры ничто не угрожает, в кабинет к Павлу Петровичу ввалились практически все, даже уборщица Степанида Романовна (профессор русского язіка и литературы на пенсии, между прочим), даже дежурный Сергей. Искра удобно сидела в нагретом за день кожаном кресле Павла Петровича и вяло улыбалась.

- Кто бы мог подумать, а?! - причитал Сергей. - Вот она, работа наша. Прибьют ни за что ни про что. Как ты, а?

- Ничего. - Искра попыталась встать, но сразу замутило, прошиб противный холодный пот, ноги стали ватными. Сильно закружилась голова. Она откинулась на спинку кресла. Сыграть киношного агента ФБР не получилось. - Все хорошо.

- Держи, - кто это? А, Павел Петрович тычет ей в руку стакан с чем-то красным. Вино, что ли? - Пей, легче станет. Эй, кто-нибудь, заварите чаю покрепче, да сахару, сахару.

Искра покорно выпила вино, запила теплым сладким чаем. Желудок содрогнулся от коктейля, но быстро затих. По телу мягкой волной разошлось тепло.   

- Здесь душно, - вклинился озабоченный Петюня, - нам надо уйти всем.

- Да-да, - поспешно поддакнул Павел Петрович, - идите работайте.

Когда кабинет опустел, он грузно присел на столешницу:

- Ну, как ты? Я тебя сейчас домой отправлю. Машиной.

- Да ничего. - Искра пожала плечами. - Это же не бандитская пуля. Так, укол. Пройдет.

- Кто думал, что так обернется? - Павел Петрович, кажется, был не на шутку испуган.

"А ведь я могу запросто ему отомстить, - подумала Искра вдруг, - лишится он и этого мягкого кресла, и звездочки на погонах. Солидный, полнотелый, будет на побегушках у Петюни. Стоит мне жалобу написать в Управление".

- Жаловаться будешь? - будто прочитал ее мысли Павел Петрович. -Учти, я не боюсь. Выслуга у меня есть, уйду на пенсию. Буду рыбу ловить, что же делать... 

- Не знаю, - призналась Искра. - Вызовите, пожалуйста, машину. Я хочу домой.

Всегда нужно иметь, по крайней мере, одну не реализованную возможность отомстить, подумала про себя она. И не следует ее так сразу пускать в ход.


Утро выдалось туманным. Июль устал от жары и поигрался в грозу. Ночью бушевала стихия, а солнце взошло - и влага поднялась плотным туманом от нагретого в предыдущие адски жаркие дни асфальта, кирпича, бетона, полированного камня и прочих твердых поверхностей, из которых и состоит Город. 

"Какая-то преисподняя", - подумала полусонная Искра, проснувшись ночью от жажды. С тех пор, как ее ранила японка, Искру почти постоянно мучила жажда.

Видимо, туманом и можно объяснить, что Искре снилась полуразмытая дымкой сырая равнина, где она бродила меж шелковых травяных холмов, ощущая, что за ней следят, и никак не могла отыскать наблюдателя. Зазвонил будильник, возвращая ее в реальность.

Искра окончательно проснулась, потянулась и резко встала. Голова еще кружилась, но, в целом, три дня безделья прибавили сил, и чувствовала она себя отменно. Если бы не гадкое ощущение, что кто-то наблюдает за ней... В квартире - пусто, родители разошлись по работам.

Искра принялась кружить по комнате, пытаясь определить источник неприятного ощущения. Кроме плотного тумана за окном, ничего необычного. Комната как комната. Подойдя к окну, она ощутила, что чувство слежки усилилось. Резко отдернув тюль, Искра увидела на подоконнике нечто новое. Это была пестрая статуэтка из фарфора: девушка в кимоно цвета морской волны, с заколкой в виде ракушки в длинных, до земли, иссиня-черных волосах. В одной руке девушка держала крошечный веер, другой кокетливо подобрала полу кимоно, но ее лицо абсолютно не гармонировало с этими движениями. Казалось, девушка напряженно всматривалась в даль, сузив кошачьи глаза и сжав губы, поджидая кого-то и пылая жаждой мести. В лице было что-то лисье. "С таким выражением лица загоняют стилет в сердце", - подумала Искра. Статуэтка производила неприятное впечатление, от нее исходила тихая, затаенная, тщательно взращенная угроза. И - да, сомнений не было! - то была дорогая вещь. Не ширпотреб. На фоне тумана статуэтка смотрелась органично, но мощное июльское солнце разогнало туман и пронзило стекло окна, рассыпалось яичными бликами по подоконнику. Статуэтка осветилась изнутри желтовато-алым тоном, будто внутри зажегся костер. На скулах девушки проступил румянец.

Зазвонил телефон. С трудом оторвавшись от статуэтки, Искра схватила мобильник.

- Доченька, с тобой все хорошо? Ты уже встала? Я не звонила, боялась разбудить, но уже беспокоиться начала. 

- Спасибо, мама, встала, все хорошо. Сегодня еще побуду дома. А ты как? Скажи, - Искра помедлила, - нам никто статуэток не дарил?

- Дарил. Твой шеф прислал. Говорит, ценная очень. Передала та женщина, которая на тебя напала. Она же и просила на окне поставить. Хорошо, что ты напомнила, а то на работе закрутилась, забыла. Утром занесла.

- Мама, слушай...Тебе статуэтка понравилась? - У мамы был утонченный вкус, она никогда не ошибалась, оценивая что-либо, и за несколько секунд отличала ширпотреб от шедевра.

Пауза. Искра подумала, что помехи связи, хотела тряхнуть могилку, но мама отозвалась:
- Это, безусловно, шедевр. Убийственная красота мести! Тончайший фарфор, сдерживающий внутреннее пламя. Как легко прорвать тонкую оболочку! - мама запнулась, помолчала, продолжила задумчиво-тревожно, - это намек, Искра. Такие вещи просто так не дарят.

После плотного завтрака Искра ощутила прилив сил. Позвонил медэксперт, он каждый день интересовался ее самочувствием. Павел Петрович все-таки трясется за свои погоны, мстительно думала Искра и не стеснялась честно отвечать, что, хотя все уже пришло в норму, слабость временами наплывает. И сегодня судмэдэксперт был, как и прежде, любезен: "Нет-нет, набирайтесь сил, ешьте побольше и отдыхайте. Работа не труп, от жары не разложится".

Еще звонок. Может, мама? Или отец, который, правда, жутко не любил телефонных разговоров.

- Искра Батьковна? Как поживаешь? Нас вспоминаешь?

Павел Петрович. не утерпел все-таки.

- Да, вспоминаю, спасибо. Лучше уже. Но врач говорит, что могу сегодня еще остаться дома.

- Конечно, конечно! Только, - начальник замялся и Искра представила, как он мнется, с ненавистью сжимая толстыми пальцами казавшуюся крошечной мобилку, - мы тебя хотим видеть живой-здоровой. Завтра.

Вот и все. Срок заточения истек. Искра посмотрела на статуэтку. От нее по-прежнему веяло угрозой, и ощущение слежки никуда не уходило и не ослабевало, но сейчас, как ни парадоксально, Искре даже понравилось, что за ней кто-то "наблюдает". "Нервы расшатаны", - пошутила она и занялась обыденными делами.

А ночью вновь бродила меж мягких травяных холмов, вглядывалась в дымку и видела неясные силуэты то ли камней, то ли людей. Ей показалось, или, действительно, дымка сгустилась в красавицу с веером? Она что-то крикнула, думку рассек широкий солнечный луч, японка - то была она! - медленно поднимала полу кимоно и с улыбкой наблюдала, как Искра покрывается мелким холодным потом, потому что, у японки были ноги волчицы и черный змеиный хвост. Японка задрала кимоно почти до пояса и начала медленно опускать руку с веером, прикрывавшим грудь. "Проснись, проснись!" - отчаянно командовала себе Искра, никак не могла выдернуть себя из сна (раньше получалось), устало и тупо подумала, что, видимо, это не сон, а реальность, хотя этого и не может быть, попыталась оторвать взгляд от японки, -

и спасительный визг мобилки вернул ее в реальный материальный мир.

Пора собираться в отделение.

Эх, утро трудового дня. Почему, ну, почему погода налаживается к будням?!