Джентльмены на этапе

На сей раз этап с межобластной зэковской больнички «Мэрчека» шел через Красноярскую тюрьму. Но в «предвариловку» не кидали. «Работали с колес». Воронки заехали во двор, их напихали под завяз, и повезли на вокзал.
Как только началось движение, один из присутствующих обратился к толпе с проникновенной речью: «Бродяги, мы идем после раскрутки на «крытку», за пределы Края, помогите кто чем может!» Никто даже бровью не повел! Повисла гнетущая тишина. «Ну че не понятного? Выворачивай майданы!» - перевел на общедоступный язык другой голос.
На этот раз просьба встретила куда больше сочувствия. Да и как иначе, если четверо зэков буквально вырывали мешки из рук. Бесцеремонно обыскивали их, точно свои. Какие люди собрались в этапе, было неизвестно, однако на «общак» со Шпалой не попал никто! Да и в Столыпине в хате оказались одни строгачи.
Межу тем, в воронке творился явный беспредел! Как может один зэк обирать другого!? Да, босяцкие понятия предполагают  делиться. Но добровольно. А тут в наглую шмоняют майданы.
Впрочем, Груздь едва занялся этой мыслью, когда подошедший к нему зэк проникновенно посмотрел Витьке в глаза и удивленно спросил: «Че стоишь земеля? Тебе особое приглашение нужно?»
Поняв смысл предъявы, Груздь неторопливо ответил: «Земеля, я иду с БУРа и в БУР! Я тебе ничего не дам». Собеседник его оглядел внимательно. Витька был готов к битве. Покрутившись, арестант процедил: «Ладно, я по позжА подойду».
Вокруг шмонялово приобрело промышленный масштаб. Толпу разделили, оттеснили в угол, вырывали оттуда по одному. Содержимое майдана прямо вываливали на пол и сортировали нужное в одну, ненужное в другую сторону. Лихие Робингуды действовали настолько нагло и слажено, что чувствовалось: не впервой.
Похоже, они действительно были залетные и шли явно за пределы края. Во всяком случае, в любой из лежащих по пути следования зон, за подобное предъявили бы без базара! На восток идут. На Колыму. Не зря говорят «Наглее колымского пидораса!»
Шпала даже залюбовался, как споро все четверо дербанили толпу, быстро примеряли шмотки. Сортировали все по кучкам. Лишние баулы для награбленного добра нашли тут же из отобранных вещей. Был у зэка большой майдан, вывалили, половину отшмоняли, остальное сунули в малый. Зачем скромному скарбу большойсидор?
И все как кролики послушно терпели издевательство. Ну и черти, еще строгачи называются!
Дело шло к концу, Шпала приготовился к бою. Упаковав скарб в несколько конфискованных майданов, покончив с делами, один из четверых встал и вновь обратился к Шпале. «Ну что, земеля? Не надумал делиться?» «Да я бы со всей душей мужики, Однако сокамерники в БУРе ждут «грева». Что смог собрал по дороге. Это же не на одну хату, на весь ПКТ пойдет. У вас совесть то есть босятская?»
«Совесть у нас есть! Ты майдан то распечатывать будешь?»  «НЕТ!» «Ну, - подумав сказал другой, видимо старший из четверки. - Не хочешь свой баул распечатывать, придется тебе наш майдан отдавать!» И он поднял с пола самый большой мешек и подал его Витьке. «Держи земеля, передай там в БУРе грев всем бродягам от залетных корешей и привет! Мы идем с Ивделя на Колыму по раскрутке за лагерный бунт. Вот срока добавили. Теперь по два года крытки. Мы не беспредельщики, пусть все знают!»
Последние слова он кинул в толпу. Действительно, при таком раскладе, ситуация несколько менялась! Даже случись невозможное: Допустим, развернись воронок и привези толпу на самую крутую разборку. Что можно этим четверым предъявить? Да, они раздербанили толпу! Но ведь бродяжий закон сам требует делитьсася. Особенно скидываться на общак. Помогать идущим на крытую. В БУР, ПКТ. Залетные лишь слегка превысили свои права, применив силу для того, чтоб бродяжий закон сработал по полной!