Десять

Часть 1
— Ты веришь в любовь?

— Её не существует.


Они лежали на берегу водоёма, наслаждаясь тихим журчанием ручья. Парень зажимал между пальцами наполовину скуренную сигарету, а девушка — наполовину сожжённый цветок. Им нравилось молчание, потому что так они могли слышать гораздо больше. Например, звонкие песни птиц, сидящих на ветках и верхушках высоких деревьев. Или тихие шаги зверей, бегающих по лесу и боящихся подойти ближе. Высохшие палки со звонким хрустом ломались под их лапами. Также они слышали детей, которые плавали на другой стороне берега.

— Тогда почему я люблю?

— Потому что веришь в сказки.


Она оперлась на локти и посмотрела на парня, который поднес фильтр к губам и глубоко вдохнул. Она никогда не понимала, как он мог курить: это горько и, порой, тошнотворно. Как он это спокойно делал? Гарри перевел взгляд с неба на Кати и улыбнулся, выпустив дым в лицо подруги, отчего та начала кашлять и зажала пальчиками нос, дабы не дышать едким облаком. Она смотрела в его светло-зелёные глаза, а он — в её серо-голубые. Он не понимал, почему она не курила.

— Любовь это красиво.

— Любовь только в книжках.


Кати положила голову на грудь парня, стряхнув с футболки немного пепла, который случайно упал. Она смотрела на голубую воду, которая находилась в состоянии покоя, а в ней отражалось солнце. Почему люди решили, что у этого «яблока» есть лучи, ведь их невидно? Гарри медленно перебирал её кудрявый рыжие волосы, сравнивая цвет с апельсином: очень сладкий, вкусный фрукт, но иногда попадаются кислые плоды. Кати была чем-то между сладким и кислым.


Часть 2
— Ты веришь в ветер?

— Верю.


Кати сидела на пассажирском сидении, листая недавно купленный глянцевый журнал в старой книжной лавке. На обложке был Гарри и его друзья. Они улыбались и, возможно, даже смеялись. У Гарри был красивый смех, девушка это знала и пыталась объяснить ему, но парень наотрез отказывался верить, ссылаясь на то, что подруга просто издевалась. Это немного ранило, но Кати понимала, что он говорил это любя.

— Почему? Ведь ты его не видишь.

— Зато я могу его чувствовать.


Гарри сделал музыку громче, пока девушка на соседнем сидении любовалась его широкой улыбкой и блестящим взглядом. Она обводила кончиком пальца его растрёпанные кудри, представляла, как он просил быстрее сделать снимок, а на всё помещение раздавался приятный голос с едва слышной хрипотцой. Ей нравилось, когда Гарри говорил. Его слова убаюкивали и заставляли таять. Они звучали красиво. Намного лучше, чем когда говорила сама Кати.

— Любовь ты тоже не видишь, но чувствуешь.

— Следи за дорогой, Гарри, и прекрати жить ложью.


Парень крепче сжал руль и сбавил газ, увидев светофор, на котором горел красный свет. Он смотрел вперед, считая машины впереди себя. Их оказалось шесть. Совсем как окон в доме Кати. Мысль, которая была абсолютно пустой, вертелась в голове парня. Девушка листала журнал, снимая со страниц все пробники и перекладывая их в бардачок, чтобы не потерять, но, возможно, забыть. Она часто оставляла там что-то неважное, а потом, спустя какое-то время, говорила, что Гарри специально спрятал. Таковы были их дружеские отношения.