Жил-был Крот

.. Жил-был Крот. Наверное, это был крот-долгожитель. Ему было лет десять. Все эти годы он спокойно жил под землей, рыл свои норы, ходы-выходы, и усами не поводил. Но однажды, буравя непривычно замерзшую и отвердевшую декабрьскую землю, он выбрался впервые в жизни на поверхность. Наверху было очень холодно и, кажется, было темнее, чем обычно. По крайней мере, веки крота расслабились и подраскрылись, обнажая незрячие глаза. Лапы начали замерзать, разбивая непослушную ледяную корку, но он все же выполз наверх.
 
Отовсюду дул ветер. «Наглый рождественский мороз». О нем Кроту часто рассказывала его старенькая бабушка, которая умерла семьдесят лет назад.
– Зима,- подумал Крот. И в этот момент его холодный нос почувствовал тепло. Оно тихо лилось откуда-то сзади и сбоку, меняя свое направление, отчего Крот не мог уловить источник. Он пригнул голову и медленно пополз, доверяя своим ощущениям и этому странному теплу.

Становилось все жарче. Крот вспомнил о жене, изрядно поднадоевшей, но подарившей ему восьмерых кротят, таких милых и забавных. Он не знал, где они сейчас, но помнил тепло их беззащитных тел, когда они прижимались к его животу, путая с матерью и, не находя ничего полезного, сердито фыркали и снова теснились около него, надеясь все же отыскать молоко.. Да, а где же тогда была кротиха?.. Он и этого уже не помнил.. сто лет назад его жена заблудилась в фамильных лабиринтах, и больше ее никто не встречал..

    .. А странное тепло все приближалось, превращаясь в нестерпимый жар. Но вокруг было слишком холодно, чтобы отползти в сторону. Крот вдруг увидел солнце. Об этом тоже рассказывала бабушка. «.. Оно очень белое и горячее..».  Таким оно и было. Правда, цвет был непонятным, но ведь он вообще не знал цветов. Просто ему стало очень хорошо и очень жарко. «Такое ощущение, что я горю», - подумал Крот, улыбнувшись собственной глупости. А потом он умер.

    - Странное животное, - сказал лесник своей маленькой внучке. – Впервые вижу, чтобы зверь вылез зимой и пополз прямо в костер.
    Он ткнул палкой в угли и поднялся. – Шкурка испортилась, мясо сгорело. Пойдем-ка, внучка, домой. Бабушка заждалась, поди..

.. Никто не видел, как сноп серебристо-голубых искр взлетел и растаял в рождественском снегу..