Ода о Полусухом 18плюс

Глава 1: Винодел


На! Держи мое добро!
Пей, как в последний раз…
Добро проходит сквозь ебло,
Познай ты вкус прекрас…
***
   
Я – Тигран. Спешу отметить, что кроме имени меня ничего не связывает с моим величайшим тезкой… Все мои окружающие видят во мне лишь кошелек, который периодически открывается и блюется деньгами. Никто даже не пытается познать во мне иное: интеллект, характер или прочую херню. Да, это все херня, когда ты можешь опускать любого уебка за гроши и при этом приказывать ему целовать тебе задницу. На хер мне нужны примитивное внимание и благое человеческое отношение, если я кладу на всех откуда-то сверху, при этом создавая зависимость похуже, чем курево?! Эти бараны не имеют право ни на что. Они – мои слуги. Рабы… Они живут лишь до того момента, как я прикажу им не дышать и сформулирую мою просьбу так аргументированно, что за мгновение до того, как они сдохнут, они все-таки решатся на последний вдох лишь для того, чтобы поблагодарить меня за волосатый член на их бошках…
   Люди – жалкие создания. Самые мерзкие и ничтожные создания на земле. Я тоже человек, но по сравнению с ними, я все это осознаю и даю предпочтение издевательству над ними: я смеюсь над ними, плюю на них, иногда мочусь, но каждый раз я открываю свой кошель, достаю оттуда добрую пару-тройку бронзовых и пихаю им в рот, тем самым продлевая свою интерактивную игру. А что они? Они молча проглатывают все то, что входит в их хлеборезки, и продолжают туповато улыбаться и корчить из себя мучеников, ожидая новой проции зеленой бумажки, служащей для них как кляп. Кляп, одаряющий их не только безмолвием, но и методическим сушением их куриных крыльев, что позволяет таким как я все более кровожадно смотреть на этих полудохлых тварей с высока…
   Моя душа интенсивно горит, и частички ее безжалостно срываются и витают надо мной. Наглая ухмылка на их лицах не дает мне покоя. Не дает покаяния… В какой-то момент мне просто хочется поднятся на ноги и убежать. Бежать до потери пульса. Уварачиватся, кричать, матерится, лишь бы они уебали на хер из моего подсознания… Поглядев на них пару секунд, я начинаю активно махать перевернутой в рулон газетой и понимаю, что они просто-напросто комары, жаждающие моей крови. Их стая постепенно редеет… Они сдыхают и падают на пол, издавая мерзкие визгы, последние в своей жизни. Наступает могильная тишина. Мои уши снова имеют возможность отдохнуть. Они наставляют глазам еще раз оглянуться по сторонам, убедиться, что все позади… Мои очи утвердительно кивают, тем самым давая сигнал безопасности. Затем они бросают свой взгляд на пол, тщательно рассматривая силуеты моих рабов, все так же отчаенно колотящих себя о стены моего замысловатого замка, не имеющего ни дверей, ни даже маленькой форточки… Все нормально… Можно засыпать…

Глава 2: Урожай


Не есть дороже хмели
Кандал мне на руках…
От них я снова белый…
Я снова в королях…
***
 
 Наступит время и я уйду. Никто не остается навсегда. Вообще, это – действительно правильная система. Заняв пост в правительстве, ты автоматически получаешь возможность зарабатывать деньги, которые тебе и не снились. Ты родился в деревне. В столицу ты перебрался чисто случайно, и тут тебе фортануло, и ты нашел ту лесницу, которая ведет к благополучию… Пробыв там, на высоте, какое-то время, ты забываешься… Ты становишься редкостной сволочью, которая, то и дело, с’едает все на своем пути, точно лангольер в романе Стивена Кинга. Иногда ты возвращаешься на родину, навещаешь родителей. У тебя появляется зверское желание побродить по местам своей юности, поглядеть на старый дуб, под которым ты в первый раз закурил… Тщетно… Даже жаренная картошка с луком, вкус которой не отходил из твоего языка даже тогда, когда ты хавал заморских лобстеров, не оснощает тебя старыми радостями. А ведь ее приготовила твоя родная мать, узнав, что сын, наконец-таки едет к ней, оторвавшись от своей политической рутины. Мать, которая вывалила тебя, ушлебка, из своего влагалища ценою адских мук…
   Мы зажрались. Определенно. Вот почему я так рад этой системе. Скоро я смогу уйти из этой вакханалии. Плюнуть на всех, повернуться и уйти прочь… Взять с собой жену, детей, мать и перебраться в страну, в которую я не смог превратить свою собственную, гимн которой, как ода, звенит в моих ушах. Раньше он представлял собой торжественную мелодию… Нынче, это всего-лишь плачь народа, считающего часы до моего освобождения из поста… Я тоже считаю… Я тоже мыслями нахожусь далеко за морями, в об’ятиях своих ребятишек и с чувством выполненной миссии. Естественно, это – не так. Но какое уже это может иметь значение тогда? Я буду далеко… Я буду свободен…

Глава 3: Пир


Ты не будешь очень рад,
Если он проснется…
Пей быстрее, твой отец
Сюда скоро вернется…

***

Вершины… Величественные горы окружающие мое сознание слева и справа, а посередине – Большой и Малый Арарат… Жара на улице варит бурбон, несколько минут назад наполнивший мой желудок… Ненавижу пить летом, но пью… Пью безжалостно, не щадя сердце, печень, разум… Пью всегда, все чаще подыскивая для этого удобный момент или повод. В ушах барабанит “Арцах” Ара Геворгяна. Мелодия с’едает меня заживо… Напоминает о всей херне, которую я совершил над своею родиной и народом за все эти годы… Мне будет вас не хватать… Помню, как в детстве мой дед, ветеран Великой Отечественной, в определенный момент застолья обязательно поднимал рюмку за тех, кого с нами нет… Говорил, что их всегда нужно помнить, периодически ходить на могилы, а если не получается – посещать их ментально, склонять голову, курить ладаном и безмолвно покидать в надежде, что “там” жизнь обстоит лучше, нежели здесь… Направляя взгляд на Масис, в определенный момент каждый армянин ненароком вспоминает всех усобших, поминает их, скорбит… Говорят, что представителя нашей нации можно с легкостью узнать по глазам… Внутри армянских карих отщетливо видна вся реальность нашей истории… Предательства, убийства, геноцид… Слабохарактерность, любовь к деньгам и сплетням… Пафос, ничтожность… Ум, мощь и патриотизм… Мы не умеем жить, мы можем только выживать… Мы дышим верой, но выдыхаем совесть, всю… Мы ненавидим свою жизнь и окружающих… Мы обожаем и обожествляем своих матерей и тех, кто пал в Арцахе…
Я – армянин. Классический представитель своего рода… Я - гордый уроженец величайшего и самого ничтожного народа, когда-либо ступившего на эту планету. Я скоро уйду… Уйду в мир без эмоций и сострадания. Уеду на Запад… В мир, где я буду покупать всех или купят меня… В мир, где орудуют безчеловечность, мерзость, извращения и бородатые бабы… Уеду и не вернусь никогда… Уж больно много я тут натворил, уж больно много душ я погубил… Мои кости навеки останутся в земле посторонней, не моей… Мою тушу слопают чужие насекомые…
Зачем собрались все эти люди? Чего они ждут? Чего, ****ь, выжидают? Зачем они втянули меня во все это?! Дымящаяся, еще горячая люля на тарелке и черная икра возле нее, удивленная от мысли, что на нее никто не обращает внимания…
Мои внутренности постепенно отказывают… Я начинаю пить водку маленькими, чуть ощутимыми глотками, стараясь всеми силами не обращать внимание на периодические рвотные позывы… Ой, как я устал! Ой, как я хочу сдохнуть… Такие пьянки стали неот’емлимой частью профессии… После каждого, успешно прошедшего законопроекта, мы, однопартийцы, собираемся и пьем… Пьем до потери пульса…. Потери сознания… Ну что, народ? Выкуси!! Продолжай жрать сперму! Поглощай наш труд! Плачь! Ты выбрал нас! Ты в нас верил! Мы не забудем поднят рюмку-другую за тебя, ****ь породившая нас!
Кухарка еле успевает за нами. В ее глазах можно отчетливо прочитать ненависть и удивление от того, как дюжина выскопоставленных ублюдков может с такой скоростью с’едать все с надеждой на новые, свежие порции… Еще шашлыка!! Еще люля!! Неси, ****ь! Неси поскорей! Мы еще не насытились… Мы хотим еще…
***
Скоро полночь. Никто не уходит… Чай, кофе, блот, нарды… Когда правительственная масса доходит до определенной кондиции, ее очень трудно отличить от “смертных”… Единственное, что бросается в глаза, так это огромное количество галстуков и запонок, разбросанных по всей гостевой… Щас начнется… Наступит мой звездный час! Я трезв, а вы будете как черви ползать по всему дому, время от времени тыкая свои ****ые рыла в мраморный пол, пытаясь найти свои разбросанные вещи, а я буду ржать как конь, насмехаться над вами стоя на своих двоих! Ну и чем вы теперь отличаетесь от тех, кто в площадях?! Ничтожные ублюдки! Вы в курсе, что в данный момент мой член находится выше ваших безмозглых голов?! А работников нет! Я их отправил домой! Укомплектовывайте себя, сука, сами, а я пока сяду, выкурю сигарету, а с ней и всю вашу паралоновую честь и тщеславие, испаряющееся под определенным градусом… Завтра утром ты все будешь помнить, уебок! Ты будешь знать как на твоем “безупречном”, как твоя репутация, личике появился тот фингал! Ты будешь в курсе чей это был край ботинка 43-его размера, об которого ты наткнулся во время безуспешных поисков своего фиолетового галстука, который успешно лежал в то время на моей ладони… Наступило долгожданное утро и ты смотришь на меня с ненавистью, а я на тебя - с присущим мне выскомерием, но мы здороваемся как обычно… Ты же не хочешь говорить о том, что произошло вчера?! Я так и думал… Бесхребетная инфузория…


Глава 4: Доход


Рынок кипит…
Я стою и ору…
Продам, деньги возьму,
Поеду отдохну…

***

Последний день работы. Вот и настал тот час, когда все нужно делать в темпе. Оппозиция победила в выборах, а это значит, что мне нужно валить, да поскорее… Новые кровососы, не успевши отпраздновать победу, начали уголовное преследование… Я неспешно и безмятежно подхожу к лидеру оппозиционной партии, здороваюсь и начинаю расспрашивать о возможных последствиях. Он мне четко намекает на то, что должен устроит пару-тройку показательных “казней” и советует мне покинуть страну, так как у меня, мягко говоря, не совсем безупречная репутация. Вы спрашиваете, а почему это мой визави так дружелюбно ко мне относится?! Вы действительно считаете, что шоу, которое вам показывают по зомбоящику, правдива и противоположные партии таки враждуют, чтобы получить возможность поскорее помочь своему народу? Вы действительно думаете, что оппозиция победила бы, если бы мы им не позволили?! Действительно ли вы считаете, что они будут лучше нас?! Ха… Я восхищаюсь вашими амбициями, безмозглые сукины дети! Ну, что сказать? Удачи вам…
***
Здесь спокойно… Морской бриз и фальшивые улыбки: что еще нужно для полного счастья? Мои дети ходят в самую престижную школу округа, даже не подозревая о том, во что мне это обошлось… Ну и пусть… Главное, чтобы они познали радость, которой я так и не вкусил за всю мою жизнь…
Вечерами я беру бутылку полусухого, белого грузинского и выбираюсь на балкон. Сижу мирно, сижу с присущей себе гордой ухмылкой… Мой внешний вид никак не показывает то, что творится в моем сознании… Нет даже намека на то, что ураган похлеще Катрины заполонил мою душу и разум. Мои соотечественники то и дело говорят о геноциде, о Сумгаите… Чем я лучше? Я увечил больше душ нежели турки… Иногда ночами, когда я закрываю глаза, чтобы заснуть, передо мной проносятся сотни лиц, преимущественно незнакомых, которые просто смотрят на меня, не произнося ни слова. Я их не знаю. Они – чужие… Бывает, что они не позволяют мне уснуть… Они плачут, буквально рыдают и не скрывают своей беспомощности… Эта картина быстро угнетает, и я встаю посреди ночи и медленными, меуклюжими шагами двигаюсь к бару за порцией отборного “градуса”. Выпивая добро, я ловлю себя на мысле, что все это – временно, и скоро я заживу так, как всегда мечтал. Может быть… В будущем… Но вполне возможно, что я лишь обманываю себя ****ыми уловками, чтобы наконец-то уснуть. Видимо, точно так же я наебывал и людей, которые уповали на мои действия. Бумеранг возвращается, но мои кисти рук слишком слабы, чтобы поймать его, а тело словно остолбенело, и, по всей видимости, удар  придется прямиком мне в лоб…
Самые ужасные ночи сопровождаются мыслями о самоубийстве… Я иногда завидую тем, кто был в состоянии самому закопать себе могилу… Я слаб, я не в силах… Ненароком вспоминаю свою мать… Она отказалась переезжать с нами. Страшно мне… Страшно даже подумать о том, что скоро ко мне нагрянет дурная весть о ее кончине… Мне нельзя назад. Я – пленник. Пленник своих грехов… Арарат? Ереван? Да пошло это все на хер! Я больше никогда не увижу свою мать и даже мертвую… Неуверен даже, что когда-либо смогу навестить ее в кладбище…
Мой дом находится около пляжа, за всего-то пару десятков метров до океана… Вечерний, влажный и прохладный ветер все чаще бьет по всему телу, с каждым прикосновением своим напоминая о чувстве ответственности за свои деяния. Мне не познать покоя… Никогда! Я почти уверен, что буду жить до глубокой старости и сдохну от какой-нибудь мерзкой, подобающей только мне и на меня похожих, болезни, например, из-за жидкости в легких, каждая капелька которой будет символизировать мою безграничную “любовь” к своей родине, человечеству и миру в целом… Но самое отвратительное во всем этом то, что я так гениально рассуждаю, но не могу породить в себе малейшего чувства вины… Вина, кровь… Кровь, вино… На хер все! Пойду налью себе бокал…

Конец