Джекпот

 Терпение. Если надавить слишком сильно, то начинка повалится наружу. Труд насмарку. Размазанными по паркету рискуют оказаться и шоколадный крем, и дольки абрикосов, тщательно посыпанные карамельной или ореховой стружкой. Ты этого добивался? С другой стороны, осторожничать тоже ни к чему. Поскупишься на внутренности очередного рогалика, и придется иметь дело с разъяренными покупателями. Несчастный кусок мармелада, который в своей жизни не видел ничего, кроме четырех стен из пшеницы и кунжута, не утолит аппетит даже самого худосочного клиента. Поверь.

 Главное – чувство меры. Не слишком много, но и не преступно мало. Не ужасно дорого, но и не безумно дешево. Правила просты и понятны. Соблюдай их и, если повезет, никогда, ничего и никому не будешь вынужден объяснять. Звучит легко в теории.

 Есть, правда, одна оговорка.
 
 Не упусти момент.

 Когда следует остановиться. Когда нужно дернуть пресловутый стоп-кран. Когда настала пора засунуть свое самомнение и амбиции поглубже и выйти из игры.

 Это может быть лучший день в твоей жизни. Неважно. Пик возможностей. Каждое твое слово бьет прямо в цель, а каждое действие выверено с ювелирной точностью. Не имеет значения. Ты питаешься чистым энтузиазмом и испражняешься гениальными идеями, которые способны навсегда изменить представление о мире, каким мы его знали.   
 
 Пусть так.
 
 Но возрастает цена ошибки.

 Щелчок. И ты –  история. Мадам Удача, которую ты, казалось, еще несколько минут назад схватил за вертлявый зад, теперь свободна и ищет нового спутника. Смотри! Она уже обольщает очередного наивного городского обитателя. Возможно, сегодня ей приглянулся отец четырех детей, по совместительству подрабатывающий учителем физкультуры в школе. За половинный оклад. Как же он ненавидит мир вокруг себя. Или нашу кокетливую даму заинтересовал зажатый клерк, которого то и дело посещают гомосексуальные фантазии по поводу коллеги на рабочем месте.

 Каждый из них может стать героем. И все до единого считают, что они охотники в этих больших каменных джунглях. Все до единого.

                ***

– Цены идут вверх, не так ли? – он провел кончиками пальцев по седой бороде, словно проредив ее.

– Ну, уж не вниз, это точно. – ответил Роб, придавая упаковочной бумаге форму завернутого в нее пирога. – Тебе перевязать или перебьешься?

 Человек с бородой ухмыльнулся.

– Если не сдерешь с меня еще пол бакса сверху, то я в деле.

 Роб шутку не оценил. В любой обычный день, он бы ответил колкостью на колкость. Но сегодня был необычный день.

– Не волнуйся, – Роб надкусил прозрачный скотч, который всегда ждал своего часа рядом с кассой, и прикрепил ленту. – Для постоянных клиентов все включаем в стоимость.

 Человек с бородой тщательно проверил упаковку на предмет дефектов, обогнув товар взглядом.

– Идеально! – заключил он.

 Роб провернул поржавевший ключ и, услышав легкий щелчок, открыл кассу.

– Ты ходишь сюда каждый второй вторник месяца, – Роб пересчитывал полученные деньги, не отрывая взгляда от старого друга. – Когда-то было иначе?

– Я тебя умоляю, только не начинай, – фыркнул человек с бородой. – Ты же меня знаешь!

 Он слегка распрямил прилепленный скотч и заставил бережно упакованный кусок пирога исчезнуть в недрах своего кожаного портфеля.

Роб облокотился о прилавок.

– Даже не поспоришь, знаю. – Он окинул взглядом пекарню. – И почему это звучит как приговор?

Человек с бородой начал обматывать узорчатый шарф вокруг шеи.

– Табуреточку принести? – спросил Роб.

– Что? – человек с бородой покрепче затянул шарф, протянув свободный конец ближе к лицу.

– Может мыла? – не унимался Роб. – И если тебе нужна люстра понадежнее, я бы порекомендовал туалет. Причем, женскую кабинку, там я лично смазывал крепления.

 От композиции из седой бороды и морщинистого лица осталось лишь два глаза, которые неодобрительно смотрели на Роба.

– Очень смешно, Роберт. – прошепелявил человек с бородой. – Посмотрим, кому будет смешно, когда ты свалишься с обостренной ангиной.

– Если ты придешь навестить меня в этом же шерстяном недоразумении, – парировал Роб. – То смешно все равно будет мне, обещаю.

 Человек с бородой закатил глаза, на секунду лишив свое лицо всех признаков человечности.

– Передавай привет Маргарет. – он направился к выходу и его голос стал совсем плохо слышен.

Ухмылка исчезла с лица Роба.

– Обязательно, – произнес Роб про себя. – Сукин ты сын.

                ***

 Очередной карандаш сточился. Роб отложил билетик и потянулся к ящику под витриной. Бардак. Посетители не поймут, если, сею же секунду, он с корнями вырвет контейнер и опрокинет содержимое на лакированный паркет. Но мысли получше целенаправленно обходили стороной черепную коробку Роба. Пришлось искать иголку в стоге сена. В роли иголки – столь необходимый карандаш. В роли сена - груды чеков, оплаченные и не очень счета, не пишущие ручки и упаковочные ленты.

 Спустя некоторое время фортуна улыбнулась владельцу пекарни на Амстердам авеню. А Роб являлся и единоличным собственником, и мастером-кондитером и продавцом-консультантом в одном лице. Об этом свидетельствовал его бейджик, надежно прикрепленный к карману фирменной жилетки работников пекарни «Сласти у Баксли». Дизайн униформы был разработан еще прадедом Роба, Джонатаном Баксли и не менялся с тех самых времен, когда суд все-таки отдал права на лакомый кусочек земли в центре Манхэттена предкам Роберта.

 Роб попробовал карандаш на свой пломбированный зубок. Не гнется. Для своих 54-ех лет мистер Баксли был в весьма приличной форме, страдая лишь от досаждающих проблем с почками и обостренной эмфиземы легких. Последняя шла обязательным бонусом за честные 14 лет курения красных Мальборо. И, конечно, седина, которая, по мнению Роба, никак не сочеталась с темно-зеленым цветом его глаз.

 В остальном, поводов жаловаться не было. Разве что на повседневную рутину и обреченность с ранних лет быть продолжателем семейного бизнеса. Но Роб уже давно воспринимал это как данное, аксиому, постоянную переменную. Ты можешь добавлять новые слагаемые в уравнение, менять их местами, делить, умножать, дорисовывать графики и фигуры. Но основа остается неизменной.

 Роб придвинул стул к той части боковой стены, которая соприкасалась с прилавком. В результате нехитрых манипуляций он оказался сидящим в пол оборота к основному залу, кассе и входу.

 Роб поправил покосившуюся фотографию, висящую в блестящей рамке прямо над местом дислокации. С нее на него смотрели две улыбчивые физиономии. Одна – с сединой, впалыми скулами и недельной щетиной, неравномерно распределенной от кадыка до висков. Это было лицо Роба. На изображении он смотрел в камеру, пожимая руку человеку в длинном сером пальто. Его кудрявая шевелюра занимала добрую половину радиуса объектива, а белоснежные зубы бликовали даже на порядком выцветшем фото. Сейчас уже трудно вспомнить, кем был этот тип. Специально для таких случаев, на каждой из множества рамок, красовавшихся на стенах пекарни, присутствовала позолоченная табличка с гравировкой. Они делались на заказ по шаблону:

                «Роберт Баксли и Уважаемый(ая) …».

 Подставить нужное имя и фамилию, соответственно. Просто и удобно. Идея Маргарет. Сестра Роба всегда придумывала, как обставить фамильную святыню. Стеклянные столики с подставкой для ног – ее мысль. Пуфики с подогревом в зоне отдыха – плод ее воображения. Как, кстати говоря, и сама зона отдыха. Очередное доказательство того, что болезнь Альцгеймера это не тот диагноз, услышав который на человеке можно ставить крест. Маргарет, несмотря на свои недуги, радуется жизни, чувствует и любит. Так что можно поспорить, кто тут больше овощ. Маргарет, которая, игнорируя свои расстройства речи и потерю памяти, помогает брату с ведением дел или среднестатистический офисный работник, по 10 часов в день сидящий на жопе и перебирающий листки с отчетами. Хороший вопрос.

 Роб придавил своим весом стул и перевел взгляд на основной зал. Посетителей сегодня было не то, чтобы очень много, но витрины с выпечкой поразительным образом пустели. Как говорил отец Роберта – не важно, сколько голодных людей приходит к тебе за едой, важно, сколько каждый из них способен в себя впихнуть. Прописная истина.

 Баксли списал малое количество покупателей на бушевавший январский мороз и потянулся к билетикам. Он бережно подровнял охапку бумажек, чтобы со стороны они выглядели как одна толстая картонка ядовито-зеленого цвета. Вся стопка занимала максимум половину ладони Роба, что не могло не радовать – было удобно всегда носить их с собой.

 Убедившись, что его действия не привлекают внимания посторонних глаз, Роб вооружился карандашом. Он начал перебирать карточки одну за другой, убирая не интересующие его экземпляры в конец колоды.

 Все они выглядели абсолютно одинаково. И лишь при пристальном ознакомлении становились заметны минимальные отличия. В центре бумажки красовалась крупная печатная надпись – Цена Вопроса. И нет, это был не скидочный абонемент в магазин бытовой техники. И даже не талон на бесплатную мойку автомобиля, которого у Роба все равно не было. Это был лотерейный билет.

 Вернее, лотерейный, определение не совсем правильное. Но наиболее близкое по смыслу. На самой карточке нет никаких цифр, которые надо зачеркивать. Нет букв, из которых нужно составлять слова. Нет правил розыгрыша, нет адреса, по которому можно забрать приз в случае выигрыша. Не написан даже телефон конторы.
Все, что можно увидеть, бросив взгляд на зеленый клочок – название самой лотереи крупным шрифтом по центру. Твое имя и фамилия прямо под ним, небрежно выведенные мелкими буквами, от руки.

 И дата. На оборотной стороне. Всё.

 Роб посмотрел на календарь, место для которого было выделено прямо под часами на задней стене. 7 января. Он размял руку, держащую карандаш, словно подготавливая ее к долгой и усердной работе.

 Схема простая и отработанная годами. Берешь билетик, смотришь дату на обороте, если указанное число уже миновало – ставишь крестик. Если нет – ставишь галочку. Следишь за тем, не совпадает ли дата, указанная на билете с сегодняшней.

 Этим Робу и нравилась Цена Вопроса. Ничего общего с другими лохотронами. Он скупал зеленые билеты, которые продавались в любом ларьке, просил поставить его имя, фамилию и дать ему сразу полсотни штук. Его даже не волновали даты. По доллар двадцать пять центов за билет, не велика потеря. Зато какие перспективы!
Дальше нужно ждать. Главное – терпение. Как в кондитерском деле, так и здесь. По сути, все, что от тебя требуется – при покупке указать свой телефон и фамилию с инициалами, которые занесут в специальный список.

 Что произойдет дальше, Роб знал только из рассказов счастливчиков в интернете. Но и этого было достаточно, чтобы раз за разом покупать билеты в красивую и богатую жизнь.

 Дата, указанная на обороте – день розыгрыша. Если повезет и, случайным образом, выберут именно твою фамилию и инициалы, жди звонка по телефону, который был указан при покупке.

 Сегодня был как раз такой день. Эта дата, возможно, ознаменует начало абсолютно новой жизни. Той самой, о которой мистер Баксли до этого только читал в глянцевых журналах. Той самой, которая кажется настолько недосягаемой и близкой одновременно. Роб не догадывался о ее плюсах и минусах. Но он хотел ощутить их все на своей собственной шкуре.

 Однако –  роскошь, дорогие рестораны и красивые женщины – все потом. У Роба были исключительно благие намерения. Выбраться из той беспросветной задницы, в которую он сам себя загнал. Расплатиться по счетам. Погасить банковский кредит, который он брал, чтобы расплатиться по счетам. И не расплатился. Оплатить лечение сестры в самой дорогой клинике мира, где ей смогут помочь или хотя бы сделать все возможное. Послать деньги родителям и обеспечить им беззаботную старость. Сделать из Сластей у Баксли обширную сеть престижных ресторанов известную по всему миру. Тогда бы им гордились. Это точно.

 Роб поставил очередной крестик на шершавой бумаге. Он нервно поглядывал на телефон, который расположился слева от кассы. Периодически, в зале раздавался звон, заставлявший Роба слегка вздрогнуть от волнения и перевести взгляд на заветный аппарат. Но очередной посетитель, моментально отвечавший на звонок мобильного, быстро спускал Баксли с небес на землю. Обидно. Однако Роб не унывал. Впереди еще целый день. И еще много дней после. Он продолжал свою игру в крестики-галочки.

                ***

– Вам нужен пакет? – Роб легким движением руки захлопнул поддон кассы.

– Буду вам безумно признательна. – Длинноволосая девушка улыбнулась, не отрывая взора от настенных фотографий.

 Роб изобразил юлу, несколько раз обернувшись на 360 градусов в поисках подходящей по размеру переноски.

– Мне нравится вот эта, удачный кадр.

 Роб не сразу понял, что слова адресованы ему. Закончив упаковку фруктовых корзиночек, он решил поддержать разговор.

– Эта одна из моих любимых. – Баксли подошел чуть ближе, держа в руке пакет со сладостями. – Бугай справа – мой отец.

 Девушка прищурилась, словно пытаясь найти сходства между двумя образцами Баксли. Тем, что на фото и тем, что перед ней.

– Вы похожи на отца. – Она приняла покупку из рук Роба.

– Поскольку вы его не знали, обижаться не буду, приму за комплимент.

 Роб скорчил нечто похожее на улыбку и подался в сторону прилавка, проводив посетительницу угрюмым взглядом.

 День подходит к концу. Коктейль из рабочей рутины и недосыпа, вне всяких сомнений, начал действовать. На глаза то и дело попадались зеленые билетики, все из которых помечены галочками. Остальные составили компанию паре сломавшихся ручек и карандашу на дне мусорной корзины.

 Роб услышал звон. Его пробрала легкая дрожь. Рефлексы. Как удар молотком по коленной чашечке. Баксли окинул взглядом посетителей. Ни один из них не потянулся к мобильному телефону. Он немного подождал. Может они специально издеваются, может, все уже заметили, как Роб реагирует на любые резкие звуки. Но люди лишь продолжали утолять свой голод.

– Сласти у Баксли, я вас слушаю.

 Повисла короткая пауза. Затем Роб услышал высокий голос, который продирался сквозь шипение и частые помехи.

– Вечер добрый, – еще одна короткая пауза. – Это Сласти у Баксли?

– Да-да, я же только что сказал. – Повторил Роб.

 Высокий голос и помехи дополнились легким кряхтением.

– Простите, связь периодически прерывается, не расслышал с первого раза.

– Это ничего. – Роб старался отвечать максимально лаконично. – Чем могу помочь?

– Могу я поговорить с мистером Баксли, владельцем заведения?

– Он к вашим услугам.

 Роб перекинул трубку в другую руку и распрямил шнур. Маргарет тысячу раз говорила о том, что пора бы выкинуть на свалку этот двухкилограммовый пережиток прошлого и купить нормальный телефон. И Роб разделял ее мнение. Но, во-первых, на счету был каждый пенни. А во-вторых, и, что гораздо более важно, мистеру Баксли было просто лень. Железобетонный аргумент.

– Ах! – на этот раз голос на том конце провода показался Робу отвратительно писклявым. – Вы и есть мистер Баксли, не так ли?

– Смекалка у вас что надо. – отрезал Роб, без доли иронии в интонации.

– Очень смешно, мистер Баксли, очень смешно! – повторил мужчина, как будто приготовив эту реплику заранее. –  Ценю в людях чувство юмора.

 Роб уже сложил два плюс два в уме. Скорее всего, на линии сейчас очередной банковский служащий. Или кредитор. Может, муженек, который решил заказать свадебный торт по своему убогому дизайну. Это звонок от кого угодно, только не из агентства Цены Вопроса. И это бесило Роба.

– Сэр, не хочу показаться невежливым, но у меня дел по горло и толпа клиентов, которых я должен обслужить. Рад, что вы оценили мое чувство юмора, если это все, я буду вынужден повесить трубку, без обид.

– Какая харизма! – голос сделался еще более писклявым, что казалось невозможным мгновения назад. – Но мой звонок вам обусловлен вполне определенной целью.

– Я полон внимания. – Роб с трудом подавлял желание перерезать провод ближайшим булочным ножом.

– Не думаю, что вы меня помните. Я заходил в ваше заведение несколько месяцев назад. На дворе стояло начала ноября, воистину чудная, прекрасная пора, не так ли?

– Сэр, прошу, не заставляйте меня ненавидеть вас. Я добрый кондитер, я привык располагать к себе людей.

 Роб старался успевать везде. Очередной посетитель оставил деньги за шоколадный пирог рядом с кассой и кивнул в знак благодарности. Роб повел головой в ответ, и сконцентрировался на телефонном разговоре. Он осознавал и еще одну важную вещь…

– Не поймите меня неправильно, в любой другой день, я, возможно, и подискутировал с вами на предмет погоды. – Роб аккуратно рассортировал купюры по отделениям внутри кассы. – Но только не сегодня. Я жду очень важный звонок.

 В ответ снова послышалось кряхтенье с помехами.

– Очень важный звонок. Насколько важный?

– Вы даже не представляете себе насколько.

– Я не отниму много вашего времени, уважаемый мистер Баксли.

– Вы уже преуспели в этом направлении, – ответил Роб. – Давайте по делу.

 Собеседник откашлялся и, как показалась Робу, выплюнул что-то.

– Так вот. Я заходил к вам некоторое время назад. Просидел целый день. Я пробовал каждое блюдо по очереди. И все были безумно вкусные. Не припоминаете?

– Нет, к сожалению. – Роб даже не пытался вспомнить. Он думал лишь о важном звонке, который мог бы прогреметь в этот самый момент. – Много денег, должно быть, оставили.

– О, да! Вне всяких сомнений. Но оно того, определенно, стоило.

– Рад угодить. У вас все?

– Помню, понимаю. Время тик-так, тик-так, хах! – смех напомнил Робу игрушку, которую он недавно выбрал для племянницы. Жмешь на живот – слышишь смех. Детям нравится. – Вот какое дело…

 Повисла еще одна непродолжительная пауза. Роб прервал ее.

– Слушаю.

– Был один пирог, который мне особенно приглянулся. Абсолютно потрясающий, шедевр кулинарного и кондитерского искусства, не побоюсь столь громких слов.

– Для похвал у нас есть книга отзывов, в пекарне и на официальном сайте. Не обязательно было звонить.

– Нет-нет, как раз обязательно. Суть моей просьбы состоит в следующем. Не могли бы вы мне сказать рецепт этого пирога. Дело в том, что у моей дочери скоро День Рождения. Я бы очень хотел сделать его самостоятельно, в домашних условиях.

– Сожалею, мы не разглашаем рецептов своих блюд. – ответил Роб. – Вы всегда можете купить у нас любое кондитерское изделие, двери открыты.

 Роб уже было собрался вешать трубку, но тут его собеседник перешел на истошный вопль.

– О, нет-нет-нет, ни в коем случае! – он звучал как персонажи старых фильмов ужасов. – Я живу очень далеко, не имею возможности и времени для такого рода путешествий.

 Он умолк, ожидая реакции Роба. Повисла еще одна неловкая пауза. Мужчина продолжил.

– Кроме того, это совсем не то. Я обязательно должен воссоздать попробованное мной чудо своими руками. Вы должны меня понимать. Мистер Баксли, вы ведь вкладываете чувства в ваши блюда, не так ли?

– Безусловно.

– Именно! – Он снова перешел на умеренный тон. – Переживания, эмоции, предрассудки играют столь же важную роль, как и консистенция теста. Они – равноправные ингредиенты блюда.

 Роб давно перестал внимать словам собеседника. Исход диалога он знал заранее. Есть же врачебная тайна. Тогда это можно назвать кулинарной тайной. Между кондитером и каждой жалкой ватрушкой, выходящей из под его руки.
На том конце провода продолжали разгораться страсти.

– Я уверен, вы войдете в мое положение, мистер Баксли.

– Боюсь разочаровать вас. – сухо ответил Роб.

– Хорошо, давайте зайдем с другой стороны. Я уже, практически, разгадал рецепт того блюда…

– Очень интересно будет послушать. – сказал Роб, только через мгновение осознал, что обрек себя на очередные несколько минут бессмысленных перепалок.
На его глаза вновь попались ядовито-зеленые бумажки, аккуратно собранные в стопку. Все это начинало приводить Роба в ярость.

– Это очень легко! – продолжал мужчина. – Я просто воссоздаю вкус у себя во рту, поэтапно. Тесто, определенно пшеничное с вкраплениями кунжута. Нежнейший шоколадный крем, который так и тает у тебя во рту. Аккуратно нарезанные дольки абрикосов, равномерно распределенные внутри пирога. Пока не ошибся?

– Пока все правильно, – с удивлением для себя обнаружил Роб. – Вы говорите о торте Нью-Йоркский Закат. Хороший вкус.

 Мужчина завопил так громко, что помехи больше не казались существенными. Роб просто перестал их слышать.

– Да-да-да! Именно он! – прозвучало в телефоне со скоростью автоматной очереди.

– И, если мне не изменяет память, финальным аккордом во всем этом сладком изобилии была стружка?
 
 Роб был искренне поражен.

– Предположим, что вы правы.

– Я так и думал! Вот только никак не удавалось вспомнить, что именно за стружка заставила меня забыть собственное имя. Неповторимый вкус, но так сложно было различить!

 Кривоватая ухмылка появилась на лице Роба.

– Этого я вам сказать не могу. – довольным тоном ответил Баксли. – Кондитерская тайна.

– Бросьте! Что за кондитерская тайна, не притворяйтесь дурачком. – голос снова начал слегка кряхтеть. – У меня есть два главных претендента. Это или ореховая стружка или карамельная. Третьего не дано.

 Третьего действительно не было дано, и Роб знал это. Правильный вариант, однако, он разглашать не собирался.

– Стружка там есть. – Роб стремился поскорее оборвать поднадоевший диалог. – Это все, что вы от меня сегодня услышите.

 Повисла очередная пауза, которая оказалась чуть длиннее и нервознее чем предыдущие. Роб начал слегка постукивать пальцами по крышке прилавка.

– Я все понял. – голос показался Робу на удивление спокойным и размеренным, каким он до этого мужчину не слышал. – Назовите свою цену.

– О чем вы? – Роб перешел с ритмичного постукивания на хаотичные движения.

– Я куплю ваш рецепт. С потрохами. С абрикосами, шоколадом и стружкой. Деньги не проблема. Назовите свою цену, произвольное количество нулей.
– При всем уважении, сэр, я не продаю фамильных рецептов. – Роб едва сдерживался, чтобы самому не начать разговор на повышенных тонах.

– Принципы! Я бы мог прибрать к рукам всю твою чертову булочную и, это было бы началом моего очередного рабочего дня.  Но, я этого делать не намерен.

– Потому что ты брешешь как сивый мерин? – поддел Роб.

– Потому что я просто хочу сделать подарок своей дочке на День Рождения. Очень хочу. – мужчина начал чеканить слова одно за другим. – Там ореховая стружка или карамельная, мистер Баксли?

– Всего доброго, удачного рабочего дня.

– Мистер Баксли, там ореховая стружка или карамельная? Повторюсь, душит жаба, назовите любую цену. Не верю, что вам не нужны деньги, мистер Баксли.

 Роб вновь перевел взгляд на зеленые билеты. Каждый из них был отмечен галочкой, на одном из двадцати семи стояла сегодняшняя дата. Деньги были очень нужны. Один билет – один шанс. Он намотал шнур вокруг свободной ладони и сжал руку в кулак.

– Люди каждый день тратят деньги, которых итак не хватает, на вещи, которые им не нужны, чтобы впечатлить людей, которые им не интересны…

 Роб выдержал короткую паузу и перевел дыхание, сжав кулак еще сильнее.

– …Я ничем не отличаюсь. Мне на жизнь хватает. Лишние тысячи, тем более, которых у вас, сэр, все равно нет, погоды не сделают.

– Какие заумные слова, мистер Баксли. Заумные и глупые. Я спрошу еще один раз. Ореховая стружка или карамельная? Неужели, так сложно ответить.

– Неимоверно сложно. – Роб положил трубку. – Господи, это закончилось.

 В этот день телефон больше не звонил. Крестик украсил очередной билет.

                ***

 21 к 17 за последние два с небольшим месяца. Крестики прибывают, как и галочки. Разница в том, что любая галочка со временем становится крестиком, если, разумеется, ты не выигрываешь. Роб выбросил очередную пачку помятых билетов в мусорную корзину около входа и закрыл дверь.

 Рабочие дни летят один за другим, меняясь лишь в незначительных мелочах. Выпечка, покупатели, билеты, кредиты, звонки. Это не один из тех перечней, где требуется найти лишнее и вычеркнуть. Хотя Роб так бы и сделал, будь возможность.

 Баксли открыл холодильник и достал еле закрытый пакет молока. Сделав пару глотков, он вернул White Wave Milk на свое исконное место. Роб направился в гостиную.

 Пару минут он просто стоял, ожидая, пока мороз перестанет впиваться под ногти и разрешит включить телевизор. Все, чего сейчас хотелось – забыть о ежедневной рутине. Расслабиться. Утонуть в раскладном диване из IKEA под нуднейшие речи любого из новостных дикторов. Но, в очередной раз Роб убедился, что не всем желаниям суждено сбыться.

 Раздался звонок в дверь. Рефлексы. Взгляд Баксли моментально метнулся в сторону стационарного телефона. Вопреки всему, ноги инстинктивно несли Роба к входной двери, что было бы естественным для любого обычного человека.

 Роб слегка распрямил рубашку, которая всегда страдала из-за стеснявшей ее традиционной жилетки, и открыл дверь. На пороге стояла Маргарет. Она моментально метнулась к Робу и упала в объятия, целуя его щеки  потрескавшимися губами.
Они зашли внутрь.

 Роб помог сестре снять пальто, попутно складывая фиолетовый шарф в трубочку. Он засунул руку в рукав, словно хотел надеть и проверить, пойдет ли ему такой стиль одежды, но лишь оставил внутри аккуратно свернутый шарф. Маргарет прошла на кухню, не сняв обувь. Роб всегда боролся с такого рода поведением, хотя бы, потому что потом приходилось оттирать грязные следы по всему дому. Но даже если бы сейчас его сестра решила танцевать румбу в каждой из комнат, Роб не потянулся бы за шваброй. У него банально не хватало сил. 

 Маргарет достала из холодильника тот же самый пакет молока, который пару минут назад откупорил Роб. Белоснежный цвет упаковки потрясающе контрастировал с черным оттенком волос Маргарет, которые были бережно заплетены во множество тонких косичек. Она сделала пару глотков. Медленно. Размеренно. Словно боялась чего-то внезапного.

– Ты навещала маму? – Роб развернул один из стульев и примял его, облокотившись на спинку.

– Я?

 Маргарет присела на стол, согнув ноги в коленях. Слякоть с сапог капала на линолеум.

– Мэгги, сколько раз я тебе говорил, снимать обувь, перед тем как идти на кухню или в гостиную.

 Мэгги смотрела сквозь Роба.

– Я? – слезы потекли из ее глаз.

 Роб сорвался со стула и обнял голову Маргарет.

– Тихо-тихо…– Роб поцеловал макушку своей сестры и крепко прижал ее к груди. Его рубашка начала намокать. – Все хорошо. Я здесь. Я с тобой.

 Болезнь Альцгеймера. Прогрессирующая ранняя деменция, плавно перетекающая в умеренную деменцию. И во всем гребаном мире до сих пор не изобрели лекарства. Умные дяди и тети в белых халатах дают интервью. Говорят, что нужно предотвращать болезнь на самой ранней стадии. Охеренно. Особенно, учитывая, что на своей ранней стадии Болезнь Альцгеймера неотличима от повседневного стресса. Когда больной начинает терять память, перестает узнавать родственников, не может связать пары слов и разобраться в шнурках – тогда уже поздно что-то делать.
Почувствовав, что Маргарет успокоилась, Роб отпустил ее голову и сел рядом.

– Я навещала маму. – Маргарет уселась поудобнее и подобрала одну ногу. Ее нос покраснел, и из него текли сопли, которые она усердно втягивала обратно.

 Роб взял рукав рубашки в пальцы и протер обе щеки сестры.

– Ты навещала маму? – сказал он.

– Ага. – Маргарет кивнула головой.

– Дэйв тебя отвез?

– Нет.

 Роб снял мокрую рубашку, оставшись в одной v-образной футболке голубого цвета. Он поправил циферблат своих наручных Orient, смахнув попавшие капли слез.

– Не Дэйв? Кто тогда тебя отвез? – Роб действительно волновался. – Кто вел машину?

– Мэттью. Мэтт. Он вел. – Маргарет подняла руку и начала описывать линии в воздухе, видимо рисуя Мэтта. – Утром заехал за мной. Забрал меня. Сейчас привез. Я звала на чай, но он уехал, у него были дела.

 Маргарет казалась очень расстроенной.

– Ясно. – выдохнул Роб. – Значит все-таки Дэйв.

 Мэгги резко перевела взгляд на брата. Ее зрачки, еще секунды назад слезившиеся, заметно расширились.

– Нет! – крикнула она. – Я же сказала, Мэтт! Мэтт!

– Спокойно, Мэгги, послушай меня. – Роб снова обнял сестру, на этот раз, прижав ее к плечу. – Мэтт это и есть Дэйв. А Дэйв – это Мэтт. Понимаешь?

 Маргарет вопросительно смотрела на Роба.

– Он просто так пошутил, решил разыграть тебя. Вот и все. Это просто шутка. Да?

– Роб практически шептал.

– Пошутил? – Маргарет снова была близка к тому, чтобы заплакать.

– Конечно. Зови его Дэйв, запомнила?

– Да. Запомнила.

 Один из видов расстройства – путаница с именами. Речь может быть абсолютно адекватной, но, в тоже время, человек не способен воспринимать очевидные факты.
Разумеется, Дэйв не шутил и не представлялся Мэттом. Но за годы общения с сестрой, Роб понял, что так легче. Чем пытаться объяснить, как есть на самом деле, превратить все в незамысловатую игру.

– Мама хорошо. – Мэгги будто с нуля начала беседу. – Правда мало говорит и много сидит…

– Это значит – все плохо. – подумал Роб.

–… Но, ей помогают. Нэнси приходит каждые выходные, приносит продукты и меняет белье. Мама пьет все нужные таблетки. Не переживай, Робби.

 Раньше Роб в очередной раз поправил бы сестру и попросил не называть его Робби. Но в последнее время он смирился. В конце концов, его не раздражало такое обращение.

– Иди спать, Мэгги. – Роб провел пальцами по закрытым глазам, слегка надавив на веки. – Я тоже умираю, как хочу баиньки, скоро пойду.

– Да, у тебя завтра сложный день, Робби.

– У меня каждый день сложный. Так уж повелось. Иди.

 Он поцеловал ее в лоб и следил, как она поднимается на второй этаж, в свою комнату. Никаких громких звуков, никаких истошных криков. Не споткнулась, не упала. Все хорошо.

 Роб хотел было набрать горячую ванну и хорошенько отмокнуть, но потом передумал. Он посмотрел пару вечерних ток-шоу по телевизору и еще раз пересчитал все лотерейные билеты. Когда голоса из ящика начали улетучиваться, он уснул.

                ***

 Человек с бородой стоял у прилавка, согнувшись буквой «Г». Его щенячьи глазки бегали из стороны в сторону, выискивая очередную жертву. Роб пристально следил за ним. В какой-то момент его взор пал на свежеиспечённую яблочную шарлотку, которая отдавала манящим ароматом даже сквозь двуслойное стекло.

– Заверни мне вот эту красавицу. – Он стянул с правой руки перчатку и убрал ее в свой кожаный портфель.

– Точно? – Роб ухмыльнулся, потянувшись за лопаткой. – Может, еще походишь, посмотришь?

– Если только ты не будешь отсвечивать своей самодовольной рожей. – ответил человек с бородой, пытаясь распрямиться без излишнего хруста в спине.

 Роб машинально достал упаковочную бумагу и завернул приглянувшийся пирог, залепив разъем скотчем.

– Получите – распишитесь. – Роб протянул человеку с бородой шарлотку.
 
 Тот внимательно оценил товар, как всегда несколько раз прокрутив его вокруг своей оси.

– Ленточка? – он смотрел на Роба как будто тот перед ним в неоплатном долгу.

– Не сегодня, мой старый друг.

 Роб закрыл крышку прилавка на защелку.

– Ха! – пирог отправился в портфель, следом за перчаткой. – Я бы сказал, кто из нас старый, но боюсь задеть твои ранимые чувства. – он окончательно выпрямился и вякнул. – Я же джентльмен, черт возьми.

– Громкие слова для человека, который до сих пор носит шарф, связанный бабулей.

– Роб развалился на стуле и получал удовольствие от этого вербального пинг-понга.

– Бабулю не трогать, Роб. – Заявил человек с бородой, мгновенно сделавшись в разы более серьезным.

– Понял-понял. До скорого.

 Человек с бородой направился в сторону выхода, когда на его глаза попалась стопка зеленых билетов, расположившаяся за прилавком.

– А это что за малыши? – тявкнул он.

– Это мой потенциальный капитал, – без доли смущения ответил Роб.

– Потенциальный капитал?

– Именно так.

– Ты точно чокнутый.

 Человек с бородой распахнул дверь и скрылся за ближайшим поворотом.

 В зале раздался звон. Роб моментально подлетел к телефону. На этот раз рефлексы не сработали. Он ни на секунду не мешкал, не оценивал ситуацию в зале, не выискивал мобильные телефоны в руках посетителей.

– Сласти у Баксли, слушаю вас.

– Добрый вечер. Могу я услышать мистера Роберта Баксли? – женский голос звучал мелодично. Роб мог бы поклясться, что его собеседница отлично поет.

– Можете услышать. Он с вами и говорит.

– Ах. – Женщина, казалось, не оценила ироничного высказывания Роба. – Вас беспокоит Реджина Силверс. Я представляю теле-развлекательную викторину Цена Вопроса.

 Роб испытал нечто похожее на болевой шок. Столько разношерстых мыслей одновременно пронеслось в его голове, что серому веществу, на мгновение, стало тесно внутри черепной коробки.

– Одну секундочку. – промямлил он, собрав волю в кулак.

 Роб положил трубку на прилавок, убедившись, что она не упадет. Он пересек зал, схватил все зеленые билеты, которые у него имелись, и вернулся обратно к кассе. В страшной спешке, он начал переворачивать каждую бумажку. На одной из них красовалась дата. 9 марта. Роб начал суматошно перебирать ногами, пытаясь найти нужный угол по отношению к календарю. Он кинул взгляд на билет, потом снова на календарь. Все сходится. 9 марта.

Роб потянул трубку за шнур, и та упала к нему в руку.

– Мэм, вы все еще тут? – в его голосе была легко различима нервозность.

– Да, мистер Баксли.

 Он набрал воздуха в легкие.

– Я вас внимательно слушаю, весь к вашим услугам.

– Рада сообщить, что вы являетесь победителем сегодняшнего розыгрыша. Вы же покупали билет, так, мистер Баксли?

– Да, мэм, да. – Роб пытался подавить ребячью радость, которая буквально струилась из него. – Держу в руках билет с сегодняшней датой.

 На самом деле, Роб уже ну ощущал своих рук. И ног. Он витал где-то в облаках.

– Потрясающе! – женский голос не отличался излишней эмоциональной окраской. – Вы осведомлены о дальнейшей процедуре, мистер Баксли?

– Нет, мэм, нет.

– Сегодня, до полуночи, вы должны подъехать по адресу 21, Мэдисон авеню. Там вас сопроводят до места назначения, и вы сможете забрать ваш выигрыш.

– Буду, мэм. Могу я поинтересоваться, каков мой приз?

– Безусловно, мистер Баксли.

 Судя по эхо, которое пропускал телефон, женщина начала что-то листать.

– Сейчас посмотрим… – она потянула букву «м», словно следующее слово начиналось с нее же. – Мистер Баксли, выигрыш за 9 марта составляет 375.800 долларов США, по официальным расчетам.

 Лицо Роба слилось с окружением, точнее, с бледно-бежевым цветом задней стены.

– Вы не могли бы сейчас повторить, что вы сказали, мэм?

– Конечно, мистер Баксли. Ваш выигрыш за 9 марта составляет 375.800 долларов США.

 Роб сглотнул кислую слюну.

– И я должен сегодня, до полуночи, прибыть по указанному вами адресу, чтобы забрать свои деньги?

– Именно так, мистер Баксли.

– Наличными?

– Безусловно, мистер Баксли.

 Роб ощущал себя героем одного из несмешных старых анекдотов, которые рассказывал ему отец.

– И не надо будет ничего заполнять? Циферки зачеркивать? Слова складывать?

– Ах-ах! – на этот раз Роб действительно рассмешил собеседницу. – Разумеется, нет, мистер Баксли. Мы же не в бинго играем.

– Хорошо, я все понял.

– Пока не забыла, мистер Баксли. – протараторила женщина. – Каждый из победителей розыгрыша имеет право поучаствовать в суперигре. Это не обязательно, но многие любят рисковать.

– Я не из любителей азарта.

– Не сомневаюсь, мистер Баксли. Тем не менее, на месте вам расскажут подробности. А решение, безусловно, останется за вами. Просто знайте, что есть возможность побороться за джекпот.

                ***

 На улице было значительно холоднее, чем в метро. Ранний март в этом году выдался щедрым на осадки и пробирающие до озноба морозы.

 Роб шел по Мэдисон авеню, выискивая таблички с номерами домов. Он крепко замотал шарф вокруг шеи, что далось ему нелегко, учитываю то, как он постоянно издевается над своим бородатым другом из пекарни. Однако заболеть он не хотел. Только не сегодня. Завтра, послезавтра, через неделю – пожалуйста. К тому времени он уже решит добрую половину своих проблем.

 Полумрак вагона поезда крайне располагал к различного рода размышлениям. И подсчетам. Главным образом, к подсчетам. 375.800 долларов. Роб прокручивал эту баснословную цифру в голове бесчисленное количество раз, и, до сих пор, не верил своему счастью.

 Каждый шаг по холодному асфальту Манхэттена сопровождался очередным уколом адреналина прямо в мозг. И новыми мыслями. Роб повторял про себя план дальнейших действий.

 Он оплатит сестре реабилитационный курс в одной из лучших клиник Швейцарии. Когда друзья посоветовали ему почитать про это волшебное место, он нашел соответствующую страницу в интернете, изучил ее и больше никогда не открывал. Прейскурант выбил его из калии. Там предлагалось отдавать под двадцатку тысяч долларов за то, что какие-то парни засунут тебе в задницу трубку и с умным видом начнут разглядывать прямую кишку. А специальный годичный курс, который смог бы помочь его сестре стоил намного дороже.

 Но теперь…Теперь он мог себе это позволить. Еще останется достаточно средств, чтобы раздать часть долгов и отложить на автомобиль. И это все – за один день.

– Кто теперь чокнутый. – подумал Роб.

 Поток мыслей прервался, когда перед глазами Баксли предстал невысокий дом из красного кирпича. На правой его стороне красовалась жестяная табличка с надписью «21».

– Наконец. – пронеслось у Роба в голове.

 Он сделал пару неуверенных шагов по направлению к арочному проему. Небольшая деревянная дверь казалась неимоверно массивной. Проверить так это или нет, Роб решил постучав.

 Через несколько секунд из щели между дверной рамой и позолоченной ручкой показалось женское лицо.

 Роб, замерзший до мозга костей, мечтал только о том, чтобы его уже пустили внутрь.

– Здравствуйте, мэм. Я… – его зубы стучали, и он начал запинаться. –  Мое имя Роберт Баксли.

 Тишина. Роб помахал зеленым билетом, который всю дорогу держал в руке.

 Женское лицо скрылось за синеватыми досками. Следом щелчок. Потом еще один.
 
 Дверь распахнулась.

 На Роба смотрела улыбчивая девушка среднего роста, в зеленом платье без лямок и лакированных черных туфлях. Ее должно было продуть сразу же, как она впустила Баксли внутрь.

– Мистер Баксли! – радостно вскрикнула она, обняв Роба. – Спасибо за вашу пунктуальность!

 Роб приподнял рукав своего пуховика и посмотрел на запотевший циферблат часов. 22:41.

– Я же обещал, что буду вовремя. – усмехнулся он. – Вы, должно быть, Реджина?

– Ах, нет. – девушка попятилась назад и пошла вдоль по коридору, подзывая Роба к себе. – Реджина – наш оператор. Она только связывается с теми счастливчиками, которые выиграли. Я – Элизабет. Позвольте ваш билетик.

 Она протянула руку и приостановилась.

– Очень приятно, Роберт. – он пожал руку, вложив в миниатюрную ладонь зеленый билетик с заветной датой.

– В ее руках стопка с билетами не смотрелась бы столь крошечной. – подумал Роб.

– Прошу за мной, мистер Баксли.

 Элизабет исчезла за поворотом. Роб слышал лишь звонкое щелканье каблуков, по которому и ориентировался.

 Внутренности здания казались Робу безумно запутанными. Каждый поворот плавно переткал в следующий и обходными путями соединялся с предыдущим. Множество дверей постоянно мелькали по обе стороны от удивленного лица Баксли. Мозг счастливчика сам собой проводил незамысловатые параллели с лабиринтом минотавра и волшебной нитью, которая указывала герою путь. Только лишь, в данном случае, вместо нити выступал резонирующий звон набоек на туфлях.

 Единственная мысль, которая тревожила Роба – он некомфортно чувствовал себя без билета. Без своего пропуска в мир возможностей. Он не знал, куда деть руки, потому что на его вельветовых брюках не было карманов. Он настолько привык мять пальцами зеленые бумажки, что повторял те же самые движения с пустыми ладонями.
Его размышления прервал резкий хлопок. Элизабет открыла одну из дверей, которая по инерции ударилась о стенку.

– Прошу за мной, мистер Баксли. – сказала она.

 Роб проследовал по горячим следам.

 Помещение было освещено намного ярче, чем все те кишки, по которым путешествовал Роб последние пять-семь минут. В центре расположился  деревянный стол прямоугольной формы. Его окружили черные офисные стулья и одна продолговатая скамейка, прислоненная к боковой стене.
 
 В середине стоял серый чемоданчик с металлической ручкой и хромированными креплениями. Никакого замка или замочной скважины Роб не заметил.

– Ваш выигрыш, мистер Баксли. – Элизабет постучала лакированным ноготком указательного пальца по крышке кейса. – Пожалуйста, открывайте, пересчитывайте.

 Роб в очередной раз сглотнул слюну.

– Как закончите, я провожу вас к выходу.

 Роб не верил своему счастью. Все взаправду. Он не спит, можно даже не щипать себя. Это происходит прямо здесь и сейчас. Он берет свои честно выигранные деньги и уходит. Приступы асфиксии, которые уже давно не посещали Роба, кажется, снова пустили корни. Но он держался.

 – У нас плотный график, мистер Баксли. Если можно, побыстрее.

 Элизабет присела на один из стульев и уткнулась носом в телефон.

 Роб подошел к кейсу и, надавив на крепления, приподнял крышку. Теперь точно. Вот теперь – действительно взаправду. Аккуратно уложенные в три ряда долларовые пачки были равномерно распределены по периметру чемодана. Как карточные колоды, только вместо рубашки – изображение старины Бенджамина Франклина. Робу казалось, что тот уставился на него слегка порицающим взглядом. Но кого это волновало? Точно не Баксли.

 Роб приподнял некоторые из пачек и убедился, что двойное дно присутствует. Совсем как в ящике фокусника. Только, засунув руку, ты сможешь вытащить не испуганного кролика, а еще больше национальной валюты США. Пересчитывать надобности не было.

– Все просто потрясающе, Элизабет. – Роб сиял от счастья. – Спасибо вам огромное.

 Элизабет положила ногу на ногу, скрестив их, и оторвала взгляд от экрана смартфона.

– Вам спасибо, мистер Баксли.

– Проводите к выходу?

– Разумеется, мистер Баксли.

 Роб взял кейс и направился к двери, через которую попал в помещение. Его шаг приостановил ужасающий гул, который раздался из-за стены. Сначала Баксли перепугался. Однако когда первая звуковая волна разошлась эхом по многочисленным коридорам и осела на ковровое покрытие, Роб успокоился. Ему показалось, что это была толпа. Возможно, она что-то выкрикивала. Он стал различать отрывки фраз и возгласов, которое пронзали здание насквозь. Затем следовала громкая музыка, потом фанфары. Последовательность повторялась несколько раз.

– Что там происходит. – спросил озадаченный Роб.

– Вы о чем? –Элизабет была явно недовольна тем, что в очередной раз пришлось отвлекаться от смс переписки.

– Ну, эти звуки. Гул. Вы не слышите? – Роб сделал круговое движение головой. – Я схожу с ума?

– Ах! –Элизабет растеклась в улыбке. – Просто мы все привыкли к этому.

 Она положила телефон в небольшой кармашек своего облегающего платья и вышла из комнаты.

– Там… – Она подняла левую руку и махнула в сторону большой двери. – …Находится съемочная площадка. Мы же все-таки теле-развлекательная викторина, помните?
Роб начал подбирать слова.

– Вас показывают по телевизору?

– Разумеется! – выпалила Элизабет.

– Ни разу не видел, если честно. Ни одного выпуска. Только в интернете читал.
Элизабет одобрительно кивнула.

– Это потому что компании борются за право показать нас в эфире своего канала. Рейтинги заоблачные. Нам постоянно поступают все более выгодные предложения…
Элизабет освободила одну из ступней от туфли и начала стягивать вторую.

–…Обещают эфирный прайм-тайм, обширную рекламную компанию. – черная туфелька никак не поддавалась. – Я, если честно, в это никогда не вникала. Боссы занимаются организационной чепухой и бизнесом. Меня наняли в качестве красивой мордашки для сопровождения гостей, будем откровенны.

 Она, наконец, сбросила вторую туфлю, наклонилась и взяла обе в правую руку.

– Заставляют вот носить модельную обувь, – добавила она. – Ненавижу.

– Платье очень вам идет. – подбодрил Роб.

– Все счастливчики так говорят.

 Роб смотрел на большую дверь впереди. Его ушные раковины окутывал неутихающий гул, состоявший из визгов, криков и подобия сирен.

– Можно вопрос? – Роб поставил кейс с выигрышем на землю.

– Ну.

– Что же вы снимаете для эфира? – Роб вытер вспотевшие руки о брюки. – Я имею в виду, если все победители просто приходят и забирают выигрыш. Без камер.
 Элизабет поставила свои туфли рядом с чемоданом.

– Джекпот. – она щелкнула пальцем, словно это коронная фраза ведущего шоу Цена Вопроса.

– Джекпот? – как маленький ребенок повторил Роб.

– Именно. Реджина должна была рассказать вам, разве нет? Суперигра. Мы предлагаем каждому из счастливчиков попытать удачу в викторине. Там все как полагается. Ведущий, зрители, прожектора. Этот материал и попадает в эфир.

– И что, кто-то выигрывал?

– Пока нет. – Элизабет слегка закатила глаза, воспроизведя порицающий взгляд Бенджамина Франклина.

 Роб продолжил.

– А многие пытались?

– Практически все. Я их понимаю – игра стоит свеч.

– Действительно стоит?

– Сейчас скажу точно.

 Она вынула телефон и несколько секунд на ее лице отражались буквы с экрана.

– По последним данным часть призового фонда, который может быть выигран, составляет 24.072.252 доллара США.

 Роб хотел было попросить повторить, как в том самом телефонном разговоре с
 
 Реджиной. Но потом передумал.

 Такими цифрами шутить не станут. – подумал он.

– Так что так. – Элизабет наслаждалась перекошенным выражением лица Роба. – Я вас даже спрашивать не стала, мне показалось, вы не из рисковых.

– Тут вы правы. – Роб начал сомневаться в своих словах. – Я не любитель азарта.
Элизабет хихикнула.

– Так мне Реджина и передала.

 Роб поводил ладонью по гладковыбритому подбородку и проверил на прочность свой кадык.

– И все же, – он резко выпалил. – в чем заключается суперигра?

– Все достаточно просто. Вы представляетесь. Выбираете категорию. Ведущий получает список вопросов от наших экспертов. Вам выделяется ограниченное количество времени, и вы отвечаете. Простая проверка знаний, вознаграждаемая по заслугам.

– И это все?

– Ну да. Отвечаете правильно, зрители аплодируют. Срываете куш. Отвечаете хотя бы на один вопрос неверно… – Элизабет увела глаза в пол. –… Теряете свой первоначальный выигрыш.

– Ну, разумеется. –  Роб хлопнул в ладоши.

 Мысль о том, что он может потерять все свои 375.800 не давала сказать ни слова более. Все те планы, которые он строил по пути сюда, все они – могут оказаться недосягаемыми. Лечение сестры, первый в жизни автомобиль, свобода от постоянных кредитов и долгов. Хотя бы, отчасти.

 Но перспектива выиграть 24.072.252 вовсе не укладывалась в голове. Эти комбинации цифр даже бесполезно сравнивать. Это как крохотный астероид и Альфа-Центавра. На эти деньги он бы сделал все и сразу. Сегодня же. Он бы инвестировал половину этой суммы в исследовательские процессы, направленные на поиск лекарств от болезни Альцгеймера и рака. Он бы купил родителям отдельный особняк поближе к морю. Он бы мог позволить себе самый дорогой автомобиль, который только найдет в интернете. Ставишь фильтр по цене и наслаждаешься процессом. Он бы заявил о своем кондитерском искусстве на весь мир, превратив Сласти у Баксли в заведение для богемного общества.

 Кроме того, так бы он хоть в чем-то стал первым. Люди бы увидели, что он –
Роберт Баксли, сорвал этот чертов джекпот в хренову тучу баксов. Повторы бы крутили по телевизору годами, десятилетиями. Его блистательная смекалка стала бы, наконец, достоянием общества.

– Мистер Баксли, – Элизабет прервала поток рассуждений. – Так что вы решили?
Роб покачал головой из стороны в сторону и посмотрел на девушку в зеленом платье.

– Говорите, я могу выбрать любую категорию?

– Именно так, мистер Баксли.

– Ведите на съемочную площадку. – он оттолкнул кейс с деньгами подошвой ботинка.

– Сегодня кто-то сорвет джекпот.

                ***

 Сцена была небольшая, но поразительно яркая. Прожектора, излучавшие дневной свет, располагались по бокам. Софиты, которые меняли цвет с синего на красный, с красного на желтый, с желтого на зеленый и так по кругу – весели над зрительным залом. Последний был заполнен до отказа. Первые ряды Роб еще различал. Там сидели, в основном, дамы в вечерних платьях в сопровождении молодых кавалеров. Места среднего и заднего амфитеатра Баксли уже не видел. Свет слепил слишком ярко, не давая рассмотреть ни одной живой души. Все посетители сливались в одну единую черно-белую массу и распадались на отдельные силуэты.

 На сцене располагались два ортопедических кожаных кресла. Похожие ставят в кабинете начальника любого среднестатистического офисного отдела. Стоят немало, безумно удобные.

 Между ними приземлился полукруглый стол. По обеим сторонам стеклянной поверхности лежали бутылки с водой. Робу объяснили, что спонсоры заплатили за рекламу их кристально-чистой родниковой воды без добавок. Поэтому делать глоток надо каждую чертову минуту, даже тогда, когда пить не хочется.

 Грим, который наложили на морщинистое лицо Роба, ощущался ужасно неестественно. Стилисты сказали, что нужно замазать шрам на левой стороне шеи, потому что он будет постоянно мозолить глаз в кадре. Выбора не было.

– Готов? –Элизабет положила руки на плечи Роба и похлопала.

– Как никогда.

 Роб сделал несколько уверенных шагов по направлению к свободному креслу. Справа раздался оглушительный крик. Небольшое помещение охватил тот самый гул, который Роб слышал из коридора. Тот самый гул, который заманил Баксли сюда.

 Он уселся в кресло, широко расставив ноги. Этот прием посоветовала ему Элизабет. Чтобы не волноваться, можно представить всех зрителей голыми. Говорят, работает. А можно взять остатки яиц в кулак и почувствовать себя боссом. Робу больше импонировал второй вариант, но свою нервозность он не контролировал.

– Добрый вечер, дорогие дамы и господа. – Начал помпезным голосом ведущий, который сидел на противоположном кресле. – Нью-Йорк не спит. Нью-Йорк жаждет приключений. Ему нужны истории. Он всегда в поиске неординарных личностей. Тех, кто не боится бросить вызов судьбе и рискнуть всем…

 Роб разглядывал малиновый смокинг оратора. На пиджаке не было ни единой складочки. Из нагрудного кармана кокетливо выглядывал темно-синий платок в горошек, который элегантно смотрелся с бархатной бабочкой аналогичного цвета. Черные лакированные туфли отражали свет софитов.

 Роб вспомнил миниатюрные башмачки Элизабет и то, как неудобно она себя в них ощущала.

–…Страна, встречай своего героя! – Ведущий поправил мелированную шевелюру и вскинул руку вверх. –  Пожалуйста, представьтесь!

 Он обращался к Робу.

– Меня зовут Роберт Баксли. Друзья и близкие зовут меня Роб.

– Мистер Роберт Баксли сегодня поборется за право унести с собой баснословную сумму денег! Поделитесь, Роберт, Роб, –  зал и ведущий хихикнули в унисон. – Как вы решились на этот храбрый шаг? Ведь выигрыш уже был у вас в кармане. Вы любите рисковать, полагаю?

 Роб не хотел мямлить, поэтому старался четко формулировать мысль.

– Я, по правде говоря, не любитель азарта.

 Зал залился смехом, приняв это высказывание за шутку. Ведущий подхватил волну.

– Ах-ах! – прокудахтал он. – Тем не менее, вы сидите тут, с нами. А могли бы уже направляться домой с энной сумой наличных!

– У меня есть свои мотивы. Цели, если угодно.

 Роб посмотрел за левую ширму и увидел Элизабет, которая показывала ему на стеклянный стол.

 Баксли понимающе кивнул. Он открутил крышку бутылки и сделал глоток. Вода как вода.

 Ведущий не унимался.

– Какие такие мотивы. Что за цели? Поймите, нам всем безумно интересно познакомиться с вами поближе, прежде чем произойдет то, что произойдет.

 Ведущий тоже сделал глоток из своей бутылки.

– Вы хотите знать, наверно, на что я потрачу деньги? – Роб поставил бутылку обратно и уселся поудобнее. – Я оплачу лечение своей сестры. Она страдает болезнью Альцгеймера. Это первое, что приходит на ум.

– Благородная, воистину благородная цель! – Ведущий улыбался настолько широко, что по краям рта были видны десны. – Давайте же поаплодируем мистеру Роберту Баксли! Поаплодируем! Все! Дружно!

 Зал взорвался аплодисментами. Роб не видел, откуда они исходят. С таким же успехом это могла быть очень качественная аудиозапись. Он начал обильно потеть.

– А потом, что будет потом, мистер Баксли? Такая сумма открывает совершенно новые горизонты, разве я не прав?

 Роб почесал затылок.

– Потом – все постепенно. Выберу автомобиль. Отремонтирую квартиру. Обеспечу родителям счастливую старость и отблагодарю их за то, что терпели меня. Буду продвигать фамильный бизнес. Все потихоньку.

 Ведущий обращался к залу.

– Вы говорите поразительно спокойно для человека, который может уже через несколько минут стать обладателем двух с лишним десятков миллионов долларов! Это похвально.

– Спасибо. – ответил Роб.

 Зал умолк. Ведущий откинул крышку чехла, в который был упакован электронный планшет. Несколько секунд он хлопал ресницами и водил глазами влево-вправо.

– Правила игры всем известны! – внезапно выкрикнул он, привстав с кресла. – Игрок выбирает любую интересную ему категорию, в пределах который ему будет задано три вопроса…

 Он сделал пару шагов назад, прихватив бутылку с водой, и обогнул сцену. Роб вспомнил про условия эфира и поспешно сделал пару глотков из пластикового сосуда.

–...Ответив на каждый, –  Ведущий продолжал толкать речь. – он унесет с собой часть накопленного призового фонда! Никаких вариантов ответа, никаких подсказок. Только чистая эрудиция и смекалка!

 Зал вновь зааплодировал. Оглушительные хлопки, словно рвущиеся над ухом снаряды, постепенно контузили Роба.

– Спешу напомнить, что если хоть один неправильный ответ будет дан вами, мой уважаемый друг, – Ведущий посмотрел Баксли прямо в глаза. – Вы потеряете весь свой выигрыш. Все правильно?

– Все правильно. – заключил Роб.

 Ведущий перенес вес тела на заднюю ногу и грациозно приземлился в кресло.

– Ваша категория?!

– Кондитерское дело. – без лишних размышлений ответил Роб.

 Ведущий уставился в планшет.

– Как интересно, как необычно. Смело, отважно. Похвально! – он сыпал бессвязными эпитетами, чтобы заполнить тишину в эфире.

 Повисла пятисекундная пауза.

– Внимание! – зал затаил дыхание. – Список вопросов готов!

 Роб начал не на шутку волноваться. Но он был уверен в своей теме. Если и есть в этом мире что-то, в чем он действительно хорош – это кондитерское искусство.

– Главный вопрос теперь. – Ведущий старался создать интригу. – Готовы ли вы, мистер Роберт Баксли?

– Готов.

– Отлично! Да начнется суперигра!

 Роб сделал еще один глоток воды. Спонсоры должны быть довольны.

– Дорогой мой друг, первый вопрос на извилистом и тернистом пути к заветному выигрышу. Вы готовы? – витиеватые фразы, словно, ежесекундно генерировались где-то в недрах глотки малинового пиджачка.

– Готов. – Роб отвечал сухо.

– Тогда приступим. – он провел пальцем по экрану планшета. – Известный факт, что кондитеры – люди со странностями…

 По залу вновь прошлась волна смешков. Ведущий смотрел прямо на Роба, сверля его своими серыми как сажа глазами.

–… Однако история знает пример одного из мастеров кондитерского дела, который отличался особым нравом. Он завещал похоронить себя  своеобразным образом. Его гроб – так же уникален в своем роде. Мой вопрос таков, мистер Баксли – назовите имя этого деятеля и материал, из которого изготовили усыпальницу для его тела. У вас есть 60 секунд!

 Баксли знал ответ. Когда он был студентом, к ним по обмену приезжала девушка из Швеции. Она была не особо общительной, но вдвоем с Робом они  проводили львиную долю свободного времени. Учились вместе и прогуливали вместе. Ходили в кино и слушали музыку. Он постоянно интересовался ее родной страной, она была рада рассказать больше историй. Одна из них касалась сумасшедшего мастера, который посвятил свою жизнь выведению формулы идеального шоколада. Такого, который производил бы незабываемое впечатление. Из-за плитки подобного лакомства должны были разжигаться войны и свергаться империи. Непонятого гения звали Роланд Охиссон. И его похоронили в гробу из шоколада.

– Роланд Охиссон, –  улыбаясь, произнес Роб. –   Был похоронен в гробу из шоколада. Бедный малый.

 Зрители залились истошным смехом. Баксли начал чувствовать себя намного уверенней. Толпа поддерживала его – из этой поддержки он черпал силы. Роб питался энергией каждой зажиточной дамы и ее молодого супруга, бизнесменов, работяг и студентов. Всех, кто пришел посмотреть на шоу.

 Один ответ уже в кармане, почти половина пути пройдено.

– Потрясающе! – Ведущий снова обнажил свои десны. – Правильно, правильно и еще раз правильно, мать его! Да простят меня цензоры!

 На этот раз, Роб посмеялся вместе с ним. Он почувствовал себя на одной волне с окружением. Приятное ощущение.

– Мистер Роберт Баксли, вне всяких сомнений выбрал категорию, в которой он любому даст прикурить, не так ли, мой эрудированный друг?

 Синий свет софитов сменился красным. Еще секунда. Хлопок. Щелчок. Желтый.

– Это то, чем я занимаюсь всю свою сознательную жизнь. – Одна из реплик, которую Роб хотел сказать еще с самого начала викторины. – Кондитерское дело – мое хобби, моя работа, моя страсть.

 Щелчок. Желтый. Зал начал хлопать в ладоши.

– По вам видно, мистер Роберт Баксли, что вы безумно целеустремленный человек! – Ведущий потешил самомнение спонсоров очередным глотком воды. – Готовы продолжить?

– Готов.

– Вот это мне нравится!

 Щелчок. Зеленый. Еще один. Снова синий. Круг замкнулся. Все заново.

 Прозвучала оглушительная сирена. Та самая, отголоски которой Роб слышал, еще пересчитывая свои 372.700 долларов. Или там было 379.200? Баксли уже не помнил. Незначительная сумма.

– Внимание! – зал приутих. – Второй вопрос! – Ведущий потянул все гласные как заправский шоумен.

 Роб вжался в кресло.

– Во все времена люди любили вкусно покушать – глупо с этим спорить. Особенно тешили себя особы королевских кровей. В частности, правительница Великобритании – Александра Виктория, на свою свадьбу заказала неимоверных, по тем временам, размеров торт. Над его созданием трудились лучшие мастера Туманного Альбиона. Но нас не интересует состав сего творения, не интересуют имена. Что действительно важно, мистер Роберт Баксли, сможете ли вы указать точный размер? 60 секунд, поехали!

 Роб погрузился в себя. Тот самый случай, когда не помешал бы звонок другу. Баксли никогда не любил цифры, если только это не сумма на счете в банке. Он старался мыслить логически. Никаких догадок. Необходимы сухие факты.

– Королева Виктория – середина 19 века, преимущественно. – начал рассуждать он. – Кондитерские изделия больших форм в то время делались все по одной схеме. Круглые. Из паршивого теста. Каждый кусок нужно было запивать вином, чтобы тот безболезненно прошел по кишечному тракту…

– 30 секунд на таймере, мистер Роберт Баксли! – ведущий соединил руки в ладонях и похлопывал согнутыми пальцами.

– Так. Так. Так. Великобритания. У нас тут Великобритания. Там вообще всегда делали все по-своему. Аристократия была жутко консервативной. Подозреваю, что Королева возглавляла это движение. На нее равнялись. Так. Так. Так. Существовали две основные пропорции для свадебных тортов. Или двухъярусный – полметра в диаметре…

– Время на исходе, мистер Роберт Баксли! 15 секунд!

–…Или однослойный – около метра в диаметре. Делался под заказ, очень редко, из-за своего большого размера. Была, не была.

 Роб резко подался вперед, словно собирался катапультировать из кресла.

– Около метра в диаметре. Возможно, метр. Я не исключаю.

– Около метра в диаметре? Правильно я расслышал, мистер Роберт Баксли? Метр?

– Таков мой ответ.

 Роб и Ведущий несколько секунд подряд смотрели друг на друга.

– Вы воистину мэтр своего дела, мистер Роберт Баксли! – Он ударил кулаком по столу. Бутылки с водой опрокинулись на пол. Спонсоры будут в бешенстве. – Это абсолютно правильный ответ, мать его!

 Он молниеносно добавил.

– Да простят меня цензоры!

 Должно быть, его коронная фраза, подумал Роб. Он утер со лба испарину и позволил граду аплодисментов окутать себя. Как приятно. Свет прожекторов уже не казался таким леденяще-пугающим, совсем наоборот, софиты согревали и предавали сил. Вой сирены, который периодически раздавался, Роб воспринимал как нечто само собой разумеющееся.

– Боже, мистер Роберт Баксли! – Ведущий в очередной раз поправил упавшую челку.

– Вы лишите нас всех накопленных сбережений!

 После оглушительного смеха на съемочной площадке воцарилась тишина. Роб пытался выцепить взглядом Элизабет, которая должна была стоять за левой ширмой. Но ее там не было.

– Момент истины, мистер Роберт Баксли!

– Каким бы прожжённым пидором не выглядел этот Ведущий, – подумал Роб. – Свое дело он знает.

– Последний! Финальный! Решающий! Называйте, как хотите! – он обращался к силуэтам в зале. – Третий! Третий вопрос. На кону – джекпот!

 Роб кивнул головой в знак готовности.

– В океане современного кондитерского дела обитает много рыбешек. На любую большую особь, находится другая – покрупнее. Но, факт, отличающий это все от безликого бизнеса – желание людей творить и создавать настоящие произведения искусства…

 Баксли нравился каждый из тезисов. Будь у него ручка или карандаш, он бы записал эту речь на руке.

–…В Нью-Йорке есть одно особенное блюдо, которое вы должны попробовать. Вы не были на Манхэттене, если не насладились потрясающим ароматом шоколадного крема и вкусом бережно нарезанных долек абрикоса, заключенных в причудливую форму пшеничного теста с кунжутом…

 Роб испытал острое дежа-вю. Ведущий наращивал темп повествования.

–…И вся эта фантасмагория сладких наслаждений приправлена одним особенным ингредиентом. Стружкой. Мистер Роберт Баксли. Нас не интересует название блюда или место, где его можно отведать. Поставленный вопрос – назовите ключевой ингредиент...

 Земля начала уходить из под ног Роба.

–…Мистер Роберт Баксли. Нью-Йоркский Закат. Вы добавляете ореховую или карамельную стружку? 60 секунд, вперед!

 Весь пот, который тело Роба копило последний час начал проступать наружу. Капли описывали виражи между мурашками и сталкивались друг с другом.

– Что вы сейчас сказали? – Роб перенес вес тела на подлокотник кресла, чтобы поближе рассмотреть Ведущего.

– Я просто задал третий вопрос. Последний вопрос на пути к вашему выигрышу, мистер Роберт Баксли.

 Роб старался проанализировать хоть что-то, но мысли в его голове появлялись и исчезали чересчур быстро. Единственное, в чем он был уверен – происходит какая-то чертовщина.

– Это вы звонили мне тогда? – Роб перешел на повышенные тона. – Пару месяцев назад.

– Я не понимаю о чем вы, мистер Роберт Баксли. – Ведущий звучал поразительно уверенно. – Однако спешу напомнить, что от ваших 60 секунд осталось лишь 45. Поспешите!

 Тембр педиковатого шоумена действительно не был похож на тот, который Робу довелось слышать по телефону.

–  Что вообще здесь происходит? Где Элизабет, черт её дери! – прокричал голос в голове Баксли.

 Ведущий продолжал подрабатывать таймером.

– Всего 30 секунд, мистер Роберт Баксли! Всего 30 секунд!

– Как вы узнали об этом рецепте, это он вам сказал?! – Роб встал с кресла и начал кричать.

– Я не понимаю о чем вы, мистер Роберт Баксли.

– Эти вопросы, кто их присылает?!
 
 Щелчок. Красный. Приблизительно 20 секунд. Щелчок. Желтый.

– Это не имеет никакого значения, мистер Роберт Баксли. – Ведущий пододвинул планшет поближе к себе. – Играет роль тот факт, что у вас осталось 15 секунд!

– Брехня! – Роб толкнул ногой кресло, заставив его рикошетом отлететь от стола.

– Вы не можете знать правильный ответ!

– Я убежден в обратном, мистер Роберт Баксли. Вот же он, прямо здесь, написан у меня на планшете, но сокрыт от любопытных глаз. Ваших глаз.

 Волна смешков прокатилась по трибунам.

 Роб взмахнул обеими руками и перевернул стол. Затем развернулся и проорал.

– А вам что смешно?! – гогот рассеялся. – Вы же нихера не понимаете, что здесь происходит! Давайте направим на ваши поганые физиономии полсотни прожекторов и тогда я посмеюсь! Надену пидорский пиджак, начну задавать вопросы и оповещать, сколько осталось времени!

С левой стороны заднего амфитеатра послышался приглушенный ответ.

– Твой пиджак итак пидорский. – Роб посмотрел на рукав клетчатого блейзера, который подобрала ему Элизабет. – Мудак.

 Из-за спины Баксли донесся голос ведущего. Без прежнего запала, куда более монотонный.

– Время вышло, мистер Роберт Баксли. Прошу, ваш окончательный ответ?

 Роб уже и думать забыл про сам вопрос. Разумеется, он знал правильный вариант.
Он знал, какой стружкой следует посыпать шоколадно-абрикосовый пирог, чтобы достичь необходимого вкуса.

– Ладно-ладно. – Роб дотронулся до плеча Ведущего, словно пытаясь приостановить того. – Ореховая. Сколько себя знаю, посыпаю Нью-Йоркский Закат стружкой из орехов.

– Ох! – Ведущий убрал с плеча ладонь Роба. – Значит, ореховая– так, мистер Роберт Баксли?

– Именно.

– Дерзкий ответ! – Ведущий привстал с кресла и начал вещать в зал. – Дерзкий, но неправильный. К великому сожалению, мистер Роберт Баксли!

– Что вы имеете в виду?

– Что я имею в виду? – переспросил Ведущий. – Обычно, когда на этой площадке я произношу фразу – неправильный ответ, это означает, что игрок ошибся.

– Ошибся? – Роб смотрел на пластиковые бутылки под ногами.

– Вам повторить еще раз, мистер Роберт Бапсли?

– Моя фамилия – Баксли, сукин ты сын.

 С этими словами Роб набросился на Ведущего, повалив его на пол. Баксли ничего не слышал. Люди на трибунах начали вставать со своих мест и мельтешить перед глазами. Роба это не волновало. Ему доставляло удовольствие раз за разом впечатывать свой кулак в костлявое лицо Ведущего. Он продолжал, пока малиновый пиджак не утонул в красных пятнах.

 Щелчок. Подтеки на лице Ведущего окрасились в зеленый цвет. Щелчок. В синий. Круг замкнулся. Все заново.

 Внезапно все окружение погрузилось в темноту. Роб ощутил только резкую боль. Удар, нанесенный чем-то очень твердым по шее. Так ему показалось.

                ***

– Один человек когда-то сказал мне…

 Баксли еле различал слова. Его виски гудели, а боль в шее раздирала изнутри. Он хотел было сжать голову ладонями, словно фабричным прессом. Не вышло. Кисти рук связаны.

–… Люди каждый день тратят деньги, которых итак не хватает, на вещи, которые им не нужны, чтобы впечатлить людей, которые им не интересны.

 Теперь это был тот самый голос. Высокий, местами писклявый, кряхтящий. Только место телефонных помех заняли головные боли.

– Что же случилось, мистер Баксли? Вам ведь хватало денег! – Роб различал те самые интонационные перепады. – Внезапно понадобились? Растолкуйте!

 Роб абсолютно ничего не видел. Он с трудом мог определить свое положение в пространстве, не говоря уже о ведении содержательной беседы.

– Кто… – сухость во рту мешала строить комплексные предложения. – Кто вы?

– Ох, мистер Баксли. – Роб буквально ощущал зловещую ухмылку на лице мужчины. – Не важно, кто я. Простой человек, который однажды попробовал потрясающе вкусный торт в пекарне на Амстердам авеню и хотел приготовить такой же своей дочери на День Рождения. – каждое слово доходило до ушей Роба с разных сторон. Должно быть, собеседник ходил кругами. – Но один очень принципиальный и, как выяснилось позже, очень жадный кондитер, отказался давать мне рецепт. Отказался продавать мне рецепт. Оскорбил меня, разбрасываясь словами. Теперь вы верите, что у меня есть деньги, мистер Баксли?

 Роб молча кивнул, забыв, что находится в кромешной темноте. В его сознании по звонкому щелчку все еще сменялся цвет софитов.

– Что действительно имеет значение, мистер Баксли – кто вы такой.

– Кто я такой?

– Вы спрашиваете? Хотите, чтобы я рассказал?

 В глубине души Роб хотел, чтобы ему объяснили хоть что-то. За последние пару часов его жизнь из просто проблемной превратилась в сущий ад на Земле.

– Вы, мистер Баксли – типичный житель мегаполиса. Ненавидящий работу, постоянно недосыпающий, обиженный всеми и каждым. Вы – серая масса. Серая отвратительная масса, которая не желает оторвать свою аморфную задницу от дивана.

– Вы это все спланировали? – Роб говорил сквозь зубы. – Вы знали заранее?

 Раздался оглушительный смех.

– Я?! – тон выровнялся. – Ни в коем случае. Я лишь владелец лотереи, в которую вам довелось выиграть. Выиграть, а потом все просрать.
Роб услышал скрежет. Как будто мужчина поволок нечто увесистое по каменному полу. Прогремел хлопок.

– Что… – Роб запинался. – Что вы со мной сделаете?

Вновь хихиканье.

– Расслабьтесь, я просто устроился покомфортнее. Сел на стул. Окей?

– Он шутит, может, еще уйду отсюда на своих двоих. – подумал Баксли.

 Роб может и попытался бы выбраться. Но перспективы казались настолько ничтожными, что любая здравая идея моментально отметалась. Темнота. Руки связаны. Незнакомец в помещении.

– Зачем тогда все это? – Роб пытался докопаться до истины.

– Я думал, вы мне ответите, мистер Баксли.

– Я?

– Вы видите еще одного мистера Баксли в этой комнате? – повисла непродолжительная пауза. – Ах да, вы же ни черта не видите! Забавно.

– Действительно забавно, мудак. – пронеслось в голове у Роба.

– Я, мистер Баксли, не знаю, зачем это все. Поэтому и прошу вас сказать. Зачем вы соврали? Зачем, в решающем третьем вопросе, когда все стояло на кону, вы сказали про ореховую стружку.

 Роб сглотнул остатки слюны.

– Ведь мы с вами оба знаем, что посыпаете вы стружкой из карамели.

– Откуда вам известно? – Роб пытался выпрямить спину.

– Вы опять даете неправильные ответы на конкретно поставленные вопросы, мистер Баксли. Неважно, откуда мне это известно. Имеет значение, зачем вы соврали. Потому что клянусь, я был готов отпустить вас с джекпотом. Я предвкушал момент вашего триумфа. Нашей общей победы. Но вы все испоганили!

 От стен отскочил звук удара. Скорее всего, рукой по столу.

– Я не думал, что действительно известен правильный ответ! – Роб начал оправдываться, как перед доской во время школьных уроков. – Кондитерская тайна, помните! Хотел сохранить все в секрете…

–…И сорвать большой куш, – подхватил визгливый голос. – Погнались за двумя зайцами, старая как мир байка. Принципы! Это похвально!
По интонации последние возгласы больше походили на очередную издёвку.

– А что же с остальными принципами, мистер Баксли? Как же деньги, которые люди тратят каждый день?

– Исключительно благие намерения. Я хотел помочь близким, оплатить лечение сестре, раздать долги.

– Ах! Благие намерения! В этом мы с вами похожи, мистер Баксли. – судя по скрежету, мужчина привстал со стула. – Я тоже руководствуюсь исключительно благими намерениями.

– Неужели? – поддержал диалог Роб.

– Задумайтесь. Напрягите остатки извилин. Цена Вопроса – это идея. Возможность. Я дарю людям надежду на нечто лучшее. Пусть это будут два с половиной калеки в месяц, не важно. Выигрыш для них – это второе рождение. Чистый лист, если угодно. Вспомните себя, разве не так?

 Роб снова прокрутил в голове планы, которые строил многие годы и детализировал по пути на съемочную площадку. Они собирались в одно красивое полотно. В картину, которую еще несколько часов назад Баксли нарисовал себе всеми известными красками.

 Из его глаз потекли слезы.

– Но, что важнее всего, я дарю каждому такому счастливчику уникальное чувство, – продолжал голос. – Осознание того, что они – особенные. Герои, в беспощадных каменных джунглях. Венец эволюции и развития человечества. Приятно. Правда, мистер Баксли? Вы же примерили роль гребаного Супермена! Как оно? Рейтузы не жмут? Ну же, поделитесь!

 Роб молчал.

– Но всем им мало. Каждому нужно больше. Вы же понимаете, о чем я, мистер Баксли?

 Роб машинально кивнул головой, не отдавая отчета в бессмысленности своего телодвижения.

– Вот вы, мистер Баксли. Неужели вашего первоначального выигрыша мало, чтобы оплатить лечение сестры? Сколько там было? 375.800 сраных долларов США на вашу благородную цель! Ну же, недостаточно денег внезапно свалилось вам на голову?

– Я не уверен, что там хватило бы. – соврал Роб.

– Чушь! – прорычал голос, который уже не казался столь писклявым. – Не дурите, мистер Баксли. Факт в том, что вы уже стали героем. Для себя самого, для своей сестры, для мамы и папы. Так далее и так далее. Но вам оказалось мало.

 Засохшие следы воды на щеках Роба скрылись под напором свежих слез.

– Да-да, мистер Баксли. И вы не единственный, все они такие. Им не достаточно быть супергероями. Каждому жизненно необходимо, что бы все остальные узнали об этом. Чтобы завидовали. Чтобы восхищались. Чтобы мечтали о такой же судьбе. Чтобы счастливую рожу показали по телеку и весь мир пал к ногам!

– Я ничего такого не хотел. – прошептал Роб.

– Еще как хотели, мистер Баксли! Как только услышали шум толпы. Как только почувствовали на себе свет прожекторов. Как только услышали о призовом фонде. В тот самый момент маленькая крупица внутри мистера Баксли начала грезить о богатой жизни. Дальше, ее было не остановить. Она как смертоносный вирус поглотила благие намерения и уничтожила их. Стерла в порошок.

 Каждое следующее слово таинственного человека било больнее и вонзалось глубже предыдущего.

– Но вы, мистер Баксли, – голос словно удалялся. – Вы зашли дальше других. Обосраться в шаге от заветной мечты. Устроить бойню. Послать к чертям публику. Я даже не знаю, гордиться вами или испытывать отвращение.

– Просто отпустите меня, – Роб уже начал забывать, как звучит его собственный голос. – Мне не нужны деньги. Я хочу домой.

– Разумеется. Но я не могу отпустить вас отсюда ни с чем, мистер Баксли. Вы заберете свой первоначальный выигрыш.

 Роб приподнял голову. Движение отозвалось колющей болью в ребрах.

– Что? – сказал он.

– Я сказал, вы заберете свой первоначальный выигрыш. Если пообещаете, что каждый вшивый доллар, все до единого пенни потратите на лечение сестры. Я ясно выражаюсь?

– Боже, да! – Роб словно начал видеть свет в конце тоннеля. – Да-да. – он тараторил, захлебываясь слюной. – Все понимаю. Я так и собирался сделать!

– Не сомневаюсь. – голос прозвучал осуждающе. – Пройдем за мной.

 Внезапно, руки Баксли освободились. Он попытался встать с места. Ноги его не слушались, каждое движение приходилось совершать через силу. Невыносимая боль в ребрах. Должно быть сломаны. Минимум два с левой стороны. Шея гудела и ныла. Пальцы правой руки, похоже, вывихнуты.

 Словно на автопилоте, Роб миновал съемочную площадку и пронесся по белоснежным коридорам, в которых ранее ориентировался по игривому щёлканью каблуков. Он следовал за черным силуэтом. Картинка перед глазами была в постоянном расфокусе, как будто софиты до сих пор работали на полную катушку.

 Через несколько минут Роб стоял у синей двери с позолоченной ручкой. Она была открыта.

 Легкий пинок подтолкнул Баксли вперед. Он не устоял на ногах и в бессилии упал на ледяной асфальт. Затем множество точечных уколов, похожих на рой назойливых комаров или осколки битого стекла, прошлось по всему телу. Перед лицом Роба пронесся зеленоватый портрет Бенджамина Франклина. Потом еще один. И еще. Пара сбоку. Между ног и около копчика. Денежный водопад прекратился спустя несколько десятков секунд.

 Роб перевернулся на спину. В темном проеме, уставившись в экран телефона, стояла Элизабет.

– Ваш выигрыш, мистер Баксли. – сказала она, не отвлекаясь от любимого занятия.

 Роб смотрел на кучу долларов. Все его 375.800 тысяч. Или 367.300 тысяч. Или 379.200 тысяч. Баксли уже не помнил, но все они, без сомнения, валялись перед ним. Некоторые купюры уже уносил в сторону морозный ветер, отдельные банкноты смешались с весенней слякотью.

– А где мой кейс? – тихо произнес Роб.

 Элизабет оторвала взгляд от гаджета.

– Босс сказал, что вам будет удобнее так их донести. Я сама удивилась.

 Роб наблюдал, как внушительная часть суммы разлетается по проезжей части.

– Ах да! – Элизабет подалась назад. – Чуть не забыла. – она поставила в полуметре от Роба округлый пакет. – Босс просил передать. Сказал, по его личному рецепту.

 Баксли залился смехом. Истеричным. Прерывистым.

– Всего доброго, мистер Баксли. – Элизабет захлопнула дверь.

– И тебе не хворать. – ответит в пустоту Роб.

 Он наклонился вперед, проигнорировав боль в районе ребер. Остатками пальцев подтащил к себе пакет и развернул его. Внутри лежал кулек, обернутый в коричневую упаковочную бумагу. Роб распорол швы и аккуратно извлек содержимое.
На него смотрел небрежно приготовленный торт. Скорее всего, пшеничное тесто c вкраплениями кунжута. Сочился шоколадный крем. Виднелись угловатые дольки абрикоса.

Роб отбросил пакет в сторону и надкусил.

– Ореховая стружка. – подумал он.