Пепел в памяти Феникса

С горных высот повеяло холодным ветром , поднимающим вверх охапки засохшей листвы, пожухлой травы, поднимая тонкую песочную пыль вверх. И даже здесь, возле ущелья, где когда-то давным-давно земля пропиталась кровью так, что была черна как гагат, теперь не осталось ничего, кроме далекой мути воспоминаний. Даже молочно-серый туман не мог скрыть неумолимого хода времени. Бессмертного маятника, возвращающего все на круги своя. Бессмертного маятника, созидающего и разрушающего.
Холод и одиночество. Казалось бы, к этому можно привыкнуть. Обнимать только свои плечи, привычно кутаясь в черные складки неизменного черного балахона. Скрывая в глубоком капюшоне не только алые пряди, спадающие на все то же моложавое, веснушчатое лицо, но и серебристые нити седины.
Всегда легко исчезнуть, раствориться в безумном потоке дней, таких неугомонных, таких однообразных. Таких... пустых. Да, именно пустых.
Но найти сил не возвращаться туда, где осталась душа, слишком сложно. И пусть туман поднимается над такой милой сердцу долиной, когда-то залитой пушистым покровом ароматных трав, цветущим вереском, голубыми искрами сон-травы и золотистыми звездами бессмертника. Пусть молочно-серое облако играется с лучами восходящего солнца, разгоняя мрак.
И за темной полосой проклятого леса, где все так же слышен вой по ночам и белеют кости в проталинах под размашистыми ветвями кустов, а в болотах стонут заблудшие души, виднеется величественная громада Замка.
Уничтоженная временем, поросшая прозорливым вьюном, разрушающим даже заговоренную каменную кладку, она все так же сияет в солнечных лучах, как и в то утро, когда предстала перед взирающими на нее темно-карими глазами в полном своем великолепии. И все так же эти глаза взирали на нее с восхищением и щемящей грудь тоской. Там был ее дом. Там он и останется.
И пусть у самой высокой башни теперь новые хозяева - Разруха и Запустение, а по ступеням блуждает лишь ветер, дом не перестанет быть домом, сколько бы она не скиталась по свету.
Сколько бы не было пройдено дорог и открыто путей, она всегда будет возвращаться сюда. Что бы с высоты плато взирать на земли королевства. Когда-то гремящего славой. Теперь же уснувшего в оковах запустения.
Любоваться золотистым узором озера, где тянулись ласковые мелодии русалок. Любоваться цветущим вьюном, распускающим белоснежно-белые цветы с алой сердцевиной напротив окон опустевшей библиотеки. Фиалковые всполохи до сих пор мерцают над развалинами тронного зала. Обмельчавший ров теперь затянут камышами, кое-где сияя алебастровыми лепестками одичавших лилий.
Покинутые земли.
Одичавшие травы.
Величественные руины.
В лучах восходящего солнца.
Пепел в памяти перегоревшего феникса.