АИН3-6

   АНАЛИЗ ПРЕДСМЕРТНЫХ ЗАПИСОК САМОУБИЙЦ

                Живы будем - не помрём

                Поживём - увидим
                Увидим - поживём


Моя масса - это и то , из чего состоит Я.
Я - это колония клеток.

Они - колония Земли.


Земля - колония звёзд.



Я не выдержал в колонии:
повесился от




Одиночества


                э нерго с на б жен ни я


Общего
Режима(.)



от комплексов - не весело и повесился на вине, порой мнимых
низостях, но на истиной гнилости. Ничего не скажешь
  не демонстративно вовсе отравился не газом - что опять сжимает
за шею (шея у души всегда толще, чем это можно душа подумать), а
произвёл харакири от апатической несвободы (частично моей) своего
живота или жизни (ещё не сделанной специально ненасильственной
несвободы провала), от "полноты" нехозяйства - немастерства -
неучительства не-достаточности быть осподарем таким, пить таким,
заразу такую. Истинно заразу
  я расшибил лоб. Пустил в него без мокрых эмоций памяти пулю и/
или от краха всех шествующих дальше некуда планов, или из дыры
недочтённой, как всегда, параноей ошибки, и из-за тупика;
конечно, от нежелания с-мириться своим умом за-нос-чьи-вым с
положением помхи его в играх на доске умов черно белых и чёрт ещё
знает почему - об-я=за-тель но общего режима.
  Как много людей говорят о политике. Как много людей играют в
шахматы. Как много людей ходят в своих лысых полях зрения
  отстрелил через рот затылок, столь связанный и на поверхности и
на поверку души всё с той же шеей, что с шеей-небом, собирался
это сделать долго (не сомневался бесконечно-когда из-за любви или
от анестезии окружающей), а проще от пустоты заполнящей всего
меня. Вместо меня
  тогда я, закисал наверное долго, по-маленьку отосковав
сердцем (если бы она Вера - то была), точнее сердцу сначала было
без надежды тревожно,сердце плашилось (а тосковал я всё же
затылком), и всё тух и тухнул, как труп - зеленея как утопленник
по началу даже в собственном соку, и внешне зеленея от общества,
что внутри-такого же цвета оживало, тухло чужими мёртвыми,
молниеносно отдающими роковую команду, приказ - мелкой мелочью
на толпу мала мал - с трибуны на первый взгляд воедино отцом, как
изломом коричневого граната
  пыльнул в ещё пурпурное сердце, в дела сердечные узами
таню-ю-синь-кие, в собст-венно личн-ость сверхмозгову-ую. Тоска
(тревожно, как ни крути, было животу, а не сердцу) от низостей
наитончайших болезненно паутинной ранимость от всякой-не моей -
грубости, более от невезухи ошибочной ума своего (не-уверенность
за-ним-ает место Веры. Далеко зашедший в паранойю кошмарным зобом
ум узурпирует плацдарм лба. Подобное нарушение Закона кособенит
поясницей живот. Все это дальше, как ком обломков скопленное в
затылке, как диверсанты в глубоком тылу,- ждет десант)
  вот здесь мой атеизм - того меня-очень важен, хотя вначале он
появился от замещающего вселенную звёзд страха (тот страх что из
тревоги живота поднялся камнем топким на грудину сердца) От той
топкости часто открыто воняло не помойкой помойки крошевобесов,
но возвещало в кресле седла дьявольский голос, на не мои мои
чувства, не моими мыслями не моего мяса костей почти не моего
сердца меня освещения былого жира мозгов
  Если же сгноила, то та не-уд-ав-шаяся Любовь, что уже не
безумная, а спятившая ведь-мено рабом прошлого дальше, животных
животын дальше, совсем пропащая, совсем старая, вовсе кильё.
Кто-кто, а сам чёрт здесь ногу - не - сломит сла-ломом и дальше
ещё дальше ещё е он хозяин, не то место, его мес-т-о-
  бес-хозяин, бес-мастер, бес-учитель, творец, его место - останки
столом человека
  И я режу вены      у неё на глазах. Сосуды её глаз не
выдерживают. Я женюсь на ней, только на ней. Нас соединила
пустота, режущая демонстративно авосьную сеть сосудов спрятавших
мою руку, как я её    в бинт рубахи         и её страх и
брезгливость - из той же полости детской блуждающей в темноте
пустоты. Это чёрная        пустота отныне соединяет нас, вливая
в жилы дерев наших родов соки, направленные против живущих
единого рода. Не будет смерти на миру. Будет смерть тайная и
каких там колен не разобрать.  Будет и урожай смертей. Косьбой
по коленам коленцами лентенцов широких.  Веейдь не родившийся

ОН

Он перестал

видеть ограничивающие грани

и смотреть

            кому-то в рот.

И пока тупо и нежно смотрел

                в рот

себе - как гранёный

пистолет

соединяет

      Его и Вселенную

За космысы козлиную,



За космосы козлиная,

                О о о  от те /ль/ чест во!


Вселенная  больше  тем,
Вселенная  больше  тем,
Чем больше одиночество,
Чем больше одиночество                .


            г-ца "Октябрьская"     20.01.89