Земляника с седьмого километра

Дача родителей находится недалеко от Добруша. Выйти нужно из дизеля на остановочном пункте Дударево и пройти три километра через огромный дачный посёлок, сосновый лес и выйти на тринадцатую линию садового товарищества «Коренёвка-1». Маленький дощатый домик утопает в зелени сада и цветах, которые с ранней весны и до поздней осени привлекают и радуют взгляд соседей и прохожих. Мама любит цветы. Нянчится с ними как с малыми детьми. Много цветов у неё и в городской квартире. Муж её, Михаил Иванович, бурчит по-стариковски, что мусор заполонил квартиру и дачу – не любит он цветы.
–  Весь в отца! Мама мужа любила цветы, а отец его – нет! –  рассказывает тёща. –  Когда они ушли один за другим из этой жизни, посадила на их могилках цветы… Не поверишь, у матери могила вся в цветах, а у отца – ни травинки. Сколько раз пыталась сажать – и всё напрасно: не  растут! Не любил покойный  при жизни цветы и после смерти их не принимает…
Дача родителей ухожена – много грядок и аккуратные ровные, будто под линейку проведённые, дорожки между ними. А на грядках – петрушка с укропом, редиска да свёкла, лук да чеснок. В теплицах греют спины огурцы, помидоры и сладкие болгарские перцы. Ветхий сарайчик весь оплетён виноградом. Винограду уже мало места на сарае – он лезет на близстоящие берёзу и яблони. Несколько грядок отведено по клубнику.
Мы с детьми бываем на даче только по выходным. Помогаем чем можем, ходим в лес за грибами да ягодами. Благо, что лес совсем рядом. А в лесу поляны черники – бесконечны: бродишь по ним и кажется. Что конца и края им нет. Любим мы чернику, поэтому тёща отправляет нас в лес собрать ягод на вареники и самим насытиться свежей темноглазой ягодой.
А однажды мы набрели на земляничную поляну. Крупной ягодой вскоре наполнены все наши ведёрки и баночки. Дочери довольны – угостят бабущку и ещё маме останется, чтобы украсить домашний тортик.
– Спасибо, но есть я их не буду! – говорит тёща.
Дочери расстроены:
– Почему???
– Не обижайтесь. Я их с войны есть не могу…Я самой старшей была в семье. Когда война началась, мне едва исполнилось восемь лет. Папу-коммуниста расстреляли немцы по доносу местных полицаев. Осталась мама с нами четырьмя.
Жили мы в маленьком городке в Житомирской области. До войны была у меня подружка – Рита, рыжеволосая девочка-ровесница из семьи живущих рядом евреев. С ней мы играли, с ней ходили в лес и на речку. Игрушек у меня не была, а Рита щедро впускала  в своё кукольное царство. У неё было несколько кукол. Одна из них – большая фарфоровая, в роскошном платье, шляпке с перьями и с зонтиком. Запомнилась она мне на всю жизнь.
В июне немцы ворвались в наш город. И установили свои порядки. На Ритке и её семье сразу же на следующий день я увидела странную шестиконечную желтую звезду.
– Сними её! – однажды предложила я.
– Нельзя. Папа сказал, что носить её нужно всегда. За неподчинение – расстрел!
– Что такое расстрел? – спросила я, не видевшая никогда смертей.
– Убьют нас из страшных черных автоматов, которые немцы носят с собой…
Война началась, а мы с Риткой по-прежнему играли в куклы, ходили в лес за земляникой – её было много на седьмом километре за городом. Однажды, когда мы возвращались со своими туесками из леса, увидели немецкую машину возле дома Риты. Её родителей с какими-то наспех собранными вещами гнали из дома злые автоматчики:
– Juden! Schnell!
Схватили и заплакавшую Ритку. Её туесок упал у колёс машины, земляника рассыпалась и колёса отъезжающей машины превратили ягоды в кроваво-красное месиво… Больше я не увидела  своей подружки. Мама сказала, что их семью, как и всех евреев, расстреляли где-то за городом в лесу. А дом подружки вскоре занял один из полицаев…
В лес я не ходила долго, хотя жили мы впроголодь. Только голод переборол мой страх и однажды мы с сёстрами пошли за земляникой. На знакомое место.  Я удивилась, увидев нашу земляничную поляну перекопанной.  Но даже на взрыхлённой кем-то земле уже успели вырасти новые кусты земляники. Ягоды на ней были особенно крупные. Прежде чем наполнить свои ведёрки мы с сёстрами вдоволь полакомились сочными ягодами. Мне тогда показалось, что вкус у них какой-то необычный. Набирая ведёрко, я вдруг увидела что-то рыжее, торчащее из-под земли. Похожее на червонное золото. Они блестело на озаренной солнцем поляне. Я подошла ближе и остолбенела – из-под земли виднелись длинные рыжие волосы. Совсем такие как у моей подружки Риты. Рядом из земли торчала рука фарфоровой куклы…Слёзы обожгли мои щёки. Ягода, которую я смаковала, выпала изо рта. Я поняла: здесь и расстреляли семьи евреев из нашего городка и новые земляничные кустики выросли на месте, где засыпана моя подружка!!!
Я бросила ведёрко и побежала домой. Мама долго не могла  успокоить меня…К вечеру у меня поднялся жар. Вызванная пожилая фельдщерица не могла понять причину моей болезни. А я её знала – во мне бродил сок ягод, выросших на крови невинных расстрелянных людей.
– С тех пор я не ем землянику, – закончила свой рассказ тёща. Мы с детьми молчали. И не смогли больше притронуться к собранным ягодам. Может быть и они выросли на местах жестоких боёв той далёкой и страшной войны, которая не щадила ни взрослых, ни детей.