Transgressing 17 - мужской пояс верности

Временами мне кажется, что Джей — наваждение, призрак, и я уже встречал её в какой-то другой жизни. Говорят, что иллюзия «уже виденного»  – deja-vu – возникает, когда нарушаются некие связи головного мозга с глазными нервами.


— Милый, наконец-то я купила его.
— Его – это кого?
— Он очень красивый, сделан из пластика под дерево. Мужской пояс верности.
— Джей, ты совсем ох**ла! — непроизвольно срывается у меня с языка.
— Возможно, милый, — покорно соглашается она, — но когда мне захочется, ты будешь его надевать. А ключ будет у меня.
Я теряю дар речи, потом начинаю дико хохотать.
— Джей, а женский пояс верности ты не купила? Должно же быть равноправие. Мужчина и женщина имеют равные права и равные возможности для их реализации. В Конституции России так записано, в статье девятнадцатой, часть третья, если мне не изменяет память.
— Милый! может быть, память тебе и не изменяет. Но ты мог бы заметить, что у нас секут розгами только тебя.
— Правда?
— Тебя, тебя… за одним-единственным исключением, — добавляет Джей, и глаза её недобро сверкают. — Значит, и пояс верности надевать только тебе. К тому же я не требую, чтоб ты носил его постоянно. Только иногда, когда мне этого захочется, милый.
Последнюю фразу Джей произносит ангельским голоском. Потом обнимает меня, изображая из себя самую покорную на свете женщину.
— Ну милый! что тебе стоит попробовать. Это же так сексуально…    
— А если я не соглашусь? Why the hell should I do it?!
— Говоришь: на фига тебе это… правильно я понимаю твой иностранный язык? — с издёвкой спрашивает Джей. — Ладно, объясняю. Я ведь ещё не драла тебя кнутом? Значит, придётся купить кнут и опробовать его на твоей попе. Говорят, с помощью кнута покорность достигается очень быстро. Хочешь проверить?

Теперь Джей выглядит маленькой капризной девчушкой — что-что, а трансформация получается у неё легко. Боже! кто сочиняет ей реплики, и ради чего она играет сей безумный спектакль?! Не иначе, как мы — и она, и я — полные кретины и комедианты в этом дурацком процессе, что именуется жизнью. Разыгрываемое действо кажется мне надуманным и неестественным. Я пытаюсь сопротивляться, впрочем, особенно не надеясь на успех. 
— Джей, дорогая! с тобой я научился писать всяческие тексты и ощущаю себя почти что писателем – практически как твой непревзойдённый мэтр Андрей Гусев. Давай, я напишу про пояс верности.
— Ну, во-первых… — тянет паузу Джей, — во-первых, Андрей Гусев именует себя сочинителем, а не писателем. Во-вторых, не надо писать story или short story про мужской пояс верности. Просто надень его, милый!
Голос Джей всегда зачаровывал меня, а сегодня он гипнотизирует. Когда Джей умолкает, в комнате звенит пустота. Это похоже на голосовой трюк, которому, вероятно, учат там, где она получала образование.

— Милый, я готова завтра же съездить в секс-шоп и купить кнут. Какой цвет кожи ты предпочитаешь? Чёрный, коричневый, а может быть белый? Или ты всё же предпочтёшь пояс верности? Его я уже купила, — с улыбкой заявляет Джей, подводя меня к пику ложного выбора.
В ответ я бормочу что-то бессмысленное.
— Милый, конечно, если ты сейчас откажешься, ничего страшного не случится. Я по-прежнему буду тебя любить. Просто не хотелось бы пороть тебя кнутом – говорят, это очень больно…
Похоже, что Джей чувствует себя и режиссёром, и исполнителем главной роли. Мне же отводит скромную роль второго плана. С чем я не очень-то согласен. Потому нахально заявляю:
— Ладно, Джей, я выбираю кнут… из коричневой кожи. Надеюсь, не из крокодиловой, иначе это нас разорит. Не уверен, что тебе удастся купить его прямо завтра. Это же штучное изделие; может, все кнуты уже распроданы, — мягко заключаю я.
В нашем театре для двоих мои последние фразы действуют на Джей ошеломляюще. Она разочарована; она-то рассчитывала на другой сценарий. Срочно Джей пытается импровизировать по ходу спектакля. Отправляется к нашему бару, наливает в рюмку неразбавленного абсента Xenta, проглатывает его двумя большими глотками. От бара она возвращается к кожаному дивану, на котором расположился я. Шаги Джей, несмотря на её модельные туфли, совершенно бесшумны; в комнате снова звенит пустота. Джей останавливается в шаге от меня, её мордочка изображает страсть.

«Господи, какая  пошлость! Однако в данном случае она приемлема», — появляется у меня невольная мысль. Да, приемлема, потому что Джей намерена творить новую реальность.
— Милый, если ты не боишься кнута, то, может быть, тебя испугает ballbusting в Натальином салоне? Небось, слышал про такую процедуру?
— Ты ох**ла!
— Да, я ох**ла. И что? Однако я думаю, что эта чёрная девка… Тиффани из Натальиного салона  с удовольствием отшлёпает и твои balls, и твой пенис. Я готова заплатить за  сессию, это не стоит больших денег. Хочешь попробовать?
Я молчу; медленно сочась, Время течёт в бесконечность. Наше с тобой Время, Джей. «Все хорошенькие женщины, в сущности, одинаковы, — думаю я. — Они пытаются добиться своего любой ценой. Так и Джей: уговоры, угрозы… интересно, что она придумает дальше?»
— Ладно, милый... похоже, сегодня мне придётся поработать заместо milking machine. В начале нашего представления. А потом я помогу тебе надеть мужской пояс верности. Или ты хочешь послать к чёрту создателя спектакля?

Я знаю, что паузы сближают собеседников, поэтому молча смотрю на красивую Джей, стоящую передо мной. Я готов потратить немного времени на очередную иллюзию – кажется, семнадцатую по счёту. Профессия сочинителя в том и заключается, что он оперирует с иллюзиями.
Очевидно, что Джей не остаётся ничего другого, как продолжить свой монолог:
— Милый, значит, приступим?
Я продолжаю пристально смотреть на Джей, ожидая продолжения. Она опускается передо мной на колени, расстёгивает мой брючный ремень, стаскивает с меня всё, что мешает handjobs. «Рисунок танца наконец-то проясняется. Впрочем, ничего нового: handjobs и оральный секс всегда были её коньком», — мысленно констатирую я.
Движения её точны и уверенны, словно она всю жизнь занималась подобными вещами. В очередной раз балдею от способностей своей бывшей жены. Я даже готов поклясться, что мир не видел лучшей актрисы, чем Джей. Разумеется, порно-актрисы. Её животная естественность поражает до глубины души, снова и снова гипнотизирует меня.

…Закончив действо, Джей встаёт, небрежно поправляет сбившееся платье. Мгновение спустя приносит коробку с мужским поясом верности, открывает её.
— Милый, я тебя очень люблю. Пояс верности добавит остроты в наши отношения. Когда я буду запирать тебя, твой пенис окажется под моим абсолютным контролем. Оргазм без моего разрешения будет полностью исключён, понял?
Она прилаживает изделие по месту назначения. Зачарованный, я смотрю на Джей широко открытыми глазами, не в силах пошевелиться.
— Милый, тебе удобно? — вопрошает она.
Отрешённо киваю, невольно закрываю глаза и слышу звук защёлкивающегося замка.
— Класс! — восклицает Джей. — Милый, видишь – всё просто, а ты волновался… Но запомни: если будешь плохо себя вести, то придётся одеть тебя в железо – заместо этого лёгкого пластикового пояса будешь носить вещицу из нержавеющей стали. Разумеется, тебе не всегда придётся носить пояс, только в особых случаях… вот, когда поеду в командировку. А ключ буду оставлять в Натальином салоне, — многозначительно добавляет она.
— Джей, ты хуже обезьяны, — злобно откликаюсь я. — У той ещё есть шанс стать человеком, а ты уже прошла этот этап.
Джей глупо хихикает и чмокает меня в щёку. В углу комнаты без звука светится телевизор. Показывают вечерние новости из Останкино. На экране знаменитый альфа-стерх, заметно постаревший, спускается по трапу самолёта. В отличие от российского рубля обходится без падений.
What is life? A frenzy.  An illusion. A shadow or a fiction...



Copyright © 2015 by  Andrei E.Gusev