Само Совершенство

Само Совершенство.

Нет на Земле другой такой прекрасной девушки, как Розалия Камирен, которая проживает на Дубовой аллее. Так считали все мои офисные коллеги. Так, в свою очередь, считала и моя жена Маргарита. Кажется, все были убеждены в этом, но никто не знал наверняка, поэтому я, чёрт побери, решил сам посмотреть на Само Совершенство. Жена не имела ничего против и лишь предупредила, чтобы я не задерживался. Интересно, что никто из людей, не работающих со мной, не знал эту девушку.
Когда я отправился на Дубовую аллею, то обнаружил там старый выцветший домик, который еле стоял и чуть не разваливался на глазах. Это всё захватило моё и без того склонное к мистификации воображение. Так что, когда ко мне в почтовый ящик пришло приглашение на бал, который устраивала юная девица, я чуть ли не прыгал на месте от нетерпения посетить её дом. Как оказалось, мой друг тоже его получил. И тут телефон зазвонил, не умолкая. Весьма странно, что друг идёт, но что решил пойти весь мой рабочий коллектив - куда страннее. С непонятным чувством любопытства вперемешку с извивающимся в моём теле страхом я поцеловал жену и побежал на бал.
Дубовая аллея  была неподалёку от моего пристанища, так что я быстро нашёл дом. У меня перехватило дыхание, когда я его увидел. Роскошный двухэтажный особняк. Казалось, он вытеснил все дома, которые тут были до этого. Я спросил друга, который как раз уже подошёл, не находит ли он эту трансформацию странной. Он только покрутил у виска и сказал, что мне стоит посетить врача на следующей неделе и меньше работать в сверхурочные. Я засмеялся больше для себя, чем для того, чтобы показать шутку удавшейся, затем достал пачку Мальборо из кармана и нервно начал курить, выпуская дым изо рта, как паровоз, который несётся… наверное, в бездну. Холодок вечера маршировал по моему горлу, а я стоял и ждал появления остальных. Георгий, мой друг, настоял на этом. Наконец, все были в сборе, и мы подошли к воротам. Приятный женский голос, раздавшийся из динамика, сообщил, что нас ожидают. Ворота загремели, и железные пластины обнажили нашему взору прекрасный сад.  Деревья были выстроены в ряд с каким-то осязаемым чувством гармонии и грации, и каждая травинка ухоженной травы будто дышала чем-то прекрасным.
В доме было несколько залов. На второй этаж вела лестница, но прямо посередине лестничной тропы стояла массивная дверь с замком. Все-таки самое интересное - это комнаты. Странно, что хозяйка нас не встретила. Более того, толстый лысый мужчина в костюме сказал, что госпожа увидит нас только в конце вечера. Я не понимал, к чему так мучить людей, ведь все, пришедшие сюда, имели только один интерес - увидеть прекрасную особу, хозяйку этого дома. Как оказалось, кроме нас, больше никого и не было. Мы и лысый толстяк. Он водил нас по разным необычным комнатам. Первая представляла собой маленькую художественную галерею. Тут были женщины-пышки Рубенса и растёкшееся по пустыне время Дали. Даже Мона Лиза тут имелась и смотрела на нас своим стеклянным взглядом. Что-то особенно зловещее было в её глазах. Будто они резали душу. Почему-то я думал, что передо мной оригиналы, хотя это было невозможно.
Следующая комната была уж совсем странной. Это была музыкальная галерея. Вместо картин на стенах красовались вкопанные в стену динамики, под которыми были написаны названия произведений. Музыка начинала играть только в тот момент, когда к динамику кто-то подходил. Если же человек на время отходил, а потом вновь возвращался к музыкальному произведению, то оно воспроизводилось снова. Наслушавшись «Лунной сонаты» Бетховена и «Полёта валькирий» Вагнера, я хотел было покинуть комнату, но толстяк сказал, что может открыть дверь в следующую, только когда все закончат наслаждаться музыкой. Все слушали и восхищались: вокруг меня жужжал «шмель» Римского-Корсакова, безликие «солдаты» Шопена маршировали где-то в углу комнаты, и я уже начал было сходить с ума.
Следующая комната. Тут я выронил свою рюмку с вином, о котором, возможно, следовало упомянуть. Нам всё время его подливали. Неужели это вижу только я? Обнажённые юноши и девушки, кричащие за звуконепроницаемыми стёклами. Их прекрасные лица, искажённые ужасом и отчаянием, пытались что-то сказать, но бесполезно. Я схватил друга за шиворот и приволок прямо к одной из девушек. Её тонкие прекрасные руки были прикованы цепями к стене. Ноги, дрожащие от ужаса, были худые и бледные. Она вся будто вросла в стену. Странно то, что они тянулись лишь вдоль одной стены, за которой была следующая комната. Друг лишь сказал, что девушка хороша собой, и он не прочь сотворить с ней что-нибудь непристойное. Я хотел ударить его кулаком в челюсть за такие грязные слова, но лысый человек в костюме остановил меня, сказав, что в доме госпожи драки запрещены. Я хотел убраться из этого мрачного места, но это было также запрещено.
          В конце концов, я проследовал в следующую комнату, и тут я с трудом удержал свой завтрак внутри себя. Над одной из «картин» было написано: «Homo est formosa intus ». Это название описало всё. Мы увидели тех узников, которые были нам представлены ранее, но сзади. Их будто распилили пополам. Мы увидели сердца и открытые грудные клетки. Движущиеся сухожилия и дрожащие звуковые связки, от вида которых у меня всё внутри похолодело. Они были живые, все эти несчастные. Или это роботы? Хотелось верить, но я догадывался, что это не так. Какие-то нечеловеческие руки тёмных наук держали их на этой стороне тяжких мук и страданий. Я захотел прекратить страдания несчастной женщины, разбить стеклянную стену и выдернуть из её измученной голой груди сердце. Я ринулся к стеклу. Все что-то очень горячо обсуждали и не обращали на меня внимания. Они наслаждались «произведениями искусства». Толстяк уловил мои мысли и, схватив меня за руку, поволок за всеми остальными в следующую комнату.
Я увидел сцену, но я не увидел ни одного стула. Неожиданно свет погас. Сцену осветили прожектора. Шторы раздвинулись. Толстяку не пришлось ничего говорить. Я сразу понял, что это Она. Она была прекрасна. Большие, чёрные, как ночь, глаза, а между ними маленький аккуратный носик. Мой взгляд опустился чуть ниже и вцепился в Её алые тонкие губы. Изящные руки и пальцы, обтянутые перчатками. Чертовски короткое платье, из которого тонкими грациозными линиями спускались ноги. Неожиданно из-за Неё выскочили два огромных пса и накинулись на зрителей. Кровь взлетела в воздух. Девушка чуть не упала со сцены. Она смеялась, как ненормальная, и покачивалась на каблуках. Я сейчас только заметил, что туфельки на Её ножках очень милы. Нас чем-то напоили, или же это была какая-то магия. Всё равно мне конец. Собаки драли людей на части и раскидывали конечности по комнате. Узоры крови были ещё причудливей, чем узоры на ковре. Она резко подбежала, засунула руку мне в живот, вынула сердце и вцепилась в него, как в бифштекс. Кровь капала мне на лицо. Но Она всё же была так мила. Ангел. Само Совершенство.