История первая

Дорога. Она петляет и извивается, пролегает прямо, как стрела, и бежит вперёд быстрее молнии.
Дорога всегда приводит к чему-то или кому-то. Но самое интересное всегда происходит на самом пути, будь то пробудившиеся природные стихии или же...случайные встречи.
Хотя случайное никогда не случайно.
Он бежал уже очень давно, измученный холодом, голодом и жаждой. Принц когда-то — теперь изгнанник и детоубийца.
Этот молодой человек давно потерял былую красоту. А за ней вскоре померкнет и разум.
С низко надвинутым капюшоном длинных лохмотьев, которые когда-то являли собой роскошный плащ из зелёного бархата с золотой кружевной каймой, этот человек постепенно замедлял свои шаги, поднимая всё больше клубов придорожной пыли. Ночь вилась вокруг. Звёзды одаривали усталого беглеца ласковыми, но печальными взглядами.
И такой относительно мирный ход событий продолжался бы ещё очень долго, если бы молодой человек не сбил с ног ещё одного путника.
Он возник внезапно и, разумеется, без приглашения. С оханьем, напоминающим совиный говор, незнакомец упал спиной на землю и, также продолжая охать и что-то быстро-быстро приговаривать, начал поворачиваться из стороны в сторону в поисках трости, которая при столкновении с принцем выбилась у него из рук.
– Извините... - невнятно пробормотал иссохшими губами молодой человек, помогая путнику встать на ноги. Однако, его помощь результатов не дала — руки были полностью лишены сил.
– Ох-ох, до чего же молодёжь пошла, - наконец незнакомец подобрал свою трость — длинную, выполненную в виде переплетающихся корней палку — и самостоятельно поднялся на ноги, - совсем стариков не бережёте. То по ночам пугаете, то с ног сбиваете!
– Извините... - Ещё тише вторил принц, ниже надвинув капюшон на лицо и боясь поднять на человека глаза.
– Да что уж там. Давайте лучше где-нибудь устроим костерок — у меня совсем руки онемели от этого ночного ветра. Да и падения всегда вызывали у меня аппетит.
И не успел юноша ничего ответить, как старик быстро потрусил с дороги в сторону лугов, отдающих своим полевым терпким ароматом.
Принц, завороженно глядя на удаляющуюся фигуру, было последовал за ней, но тут же затормозил.
«А вдруг он один из людей моего отца?» - В страхе вопрошал беглец, - «или просто разбойник? Почему он зовёт меня с собой? И как он собирается в таком месте разводить костёр?!»
Но желание погреться возобладало над сознанием, тем более, со стороны лугов повеяло дымом и жаром. И этот человек... Несомненно, изгнанник провёл немалое время в полном одиночестве и затосковал по общению с людьми. Однако, этот незнакомец манил к себе сильнее, чем самая дорогая девица или самый прославленный философ.
Когда принц приблизился к огню, над ним был уже развёрнут мангал.
Аромат жаренной говядины ранил принца острее ножа.
– Ох-ох... Уже почти готово! - Будто не замечая чужих отчаянных взглядов на еду, говорил старик, лицо которого, кстати, тоже пряталось за тенью капюшона его многослойного одеяния, - ещё немного специй и можно будет ужинать.
Чуть ли не плача, изгнанник дрожащей рукой указал на мангал и издал нечленораздельное мычание.
– Что-что, простите? Ох, совсем молодые люди разучились разговаривать, - говорил пожилой человек, посыпая куски мяса какими-то душистыми специями, но, после того, как услышал достаточно внятное «можно поесть», по-доброму усмехнулся, - конечно можно. Ох-ох... Ну не зверь же я какой! Садитесь рядом на пенёчек.
Юноша послушно сел на указанное место, а после, когда старик протянул ему ломоть мяса на палочке, сорвал с себя капюшон и буквально вцепился зубами в желанную им пищу.
В отличии от беглеца другой путник ел не спеша и аккуратно, выдавая исключительно аристократические манеры.
Когда с едой было покончено, люди принялись за эль: он обдавал горло жаром и разливался по нутру благодатным теплом. Не удержавшись, беглый юноша выпил аж половину чужой фляги, в то время как старик сделал один единственный глоток.
– Простите... - Прохрипел юноша, - давно не пил ничего вкуснее...
– А точнее давно не пил ничего. Я прав?
– Да. Да... - Сил врать и отрицать эту простую истину не было.
– А ещё вы, сир, давно не ели.
– Сир? - Тут принц замер, в испуге воззрившись на лицо, прячущееся под капюшоном, - как вы...
– Просто метнул титул наугад, - с усмешкой отвечал старец, - и угадал, как видите, - он подкинул в костерок полевой травы, служившей ему хворостом, - как же вас так занесло, что жаренный телёнок стал отменным деликатесом, а эль — святой водой?
Долго ответа ждать незнакомцу не пришлось; беглец рассказал ему всё: и что он — наследник королевства неподалёку, и как в этом королевстве шли дела. А шли они очень несладко: из-за неурожайного лета в стране осталось мало провианта, бунт, разбои, грабежи царили кругом. Сейчас то всё точно пошло к лучшему, однако...
– Эти сироты украли овёс из королевских запасов... - Шептал принц, сжимая в руках веточку, на которой совсем недавно теплилось мясо, - я послал за ними, чтобы те предстали с ответом за свой проступок... Я и не думал их как-то наказывать! Пример для других... А стражники... Они убили их. Зарезали как свиней!..
И честный перед людьми, долгом и сердцем принц отправил себя в изгнание, считая, что это он убил тех детей. Отдал себя в лапы вечного скитания и полного одиночества.
Пламя продолжало танцевать, а звёзды гореть. Старик задумчиво посмотрел куда-то в сторону, а затем тихо произнёс:
– Позвольте, сир, я расскажу вам одну историю. Она не совсем похожа на вашу, но что-то в ней есть к вам относящееся. Скоро вы и сами это поймёте.
В одной далёкой стране жил юноша по имени Вильгельм. Но не просто какой-то там мальчишка — сыном знатного лорда он был. И в семье жил очень хорошей: шесть сыновей и три дочери — все любимые главой дома и его супругой. И вельможи, служившие лорду, тоже были славные — каждый со своими минусами, но вечно преданные, послушные и храбрые.
И вот разразилась война с соседними землями. Вильгельм, как старший сын, должен был отправляться на фронт. Но терзалось его сердце страхом — вдруг что с семьёй случится. Лорд-отец оставался в замке вместе с женой и другими детьми — больной и немощный.
И взял Вильгельм клятву со всех вельмож, что они в любом случае уберегут его семью от беды, как когда-то его лорд-отец защитил их земли. Вассалы пообещали, что исполнят эту клятву, даже если им придётся погибнуть.
Война была выиграна. Но только внешняя: когда Вильгельм вернулся домой, он обнаружил дом, полный мёртвых тел. А его лорд-отец, лёжа больной в своей собственной постели, был искромсан на мелкие кусочки.
Сам же вернувшийся сын угодил в засаду, устроенную славными вельможами. Однако, убить его не удалось — парень впал в такое неистовство, что перерубил всех, кому доверил защищать своих родных.
И после этого он заклеймил себя убийцей и скрылся в лесах, чтобы покуда никто его не видел. Но другим бесчестным господам был повод его бояться — юноша выискивал их поодиночке и убивал без всякой пощады.
Вильгельм так прожил много лет. Он разучился нормально говорить, одичал и подчинялся лишь жажде убийства. Из людей он видел только своих жертв — всё остальное время мужчина был совершенно один, уже забыв о том, почему, собственно, он так живёт.
И вот однажды он столкнулся на дороге с разбойниками, обижавшими какую-то девушку. Разумеется, ни она, ни мужчины не видели Вильгельма — он научился скрываться от людей даже за редкими близстоящими деревьями. И в нём снова взыграла жажда крови — своими луком и стрелами он тотчас сразил всех бандитов...и замер в ожидании, наблюдая за девушкой. А та лишь в страхе оглянулась по сторонам и, не увидев своего спасителя, молнией помчалась домой.
Вильгельм последовал за ней. Впервые в нём проснулось нечто вроде любопытства — ведь и свидетель его героического злодейства появился впервые.
Оказалось, что девушка жила в деревне неподалёку, почти у самой её окраины. И жила не одна — были у неё и отец с матерью, и братья с сёстрами. Стал Вильгельм наблюдать за этой семьёй, всё больше приходя в удивление от собственных поступков.
И видя, как все дружно идут работать в поле, как мать учит дочь швейному делу, а отец старшего сына — гончарному, видя, что эти люди любят друг друга и почти никогда не разлучаются, живя дружно и весело, ощутил Вильгельм невыносимую тоску. Вспомнил он всё в один миг: смерть родных, убийство подданных, причину самовольного изгнания. Понял Вильгельм, от чего он однажды отказался, но вновь вернулся он на путь своих одиноких скитаний, где вскоре сошёл с ума и погиб.

Старик замолчал. Звёзды уже успели потускнеть, луна поблекнуть, а костёр из сухих трав догореть совсем.
Первым нарушил тишину принц, спросив, почему старец рассказал ему эту историю.
– Почему? Ох-ох... - Путник начал собирать прутики и ветки, из которых делал мангал, - чтобы предостеречь вас, сир. Мало кто выдерживает испытание путём изгнания — история Вильгельма тому доказательство.
– Но ведь я убил детей...
– А это уже другой вопрос, который уже не разрешить никогда. Да, именно вы отдали приказ отправиться за этими несчастными сиротами, но не вы подняли меч на них. И именно вы, сир, могли наказать тех, кто не повиновался вам и ниспослал смерть невинным.
– Но ведь...
– Но, но, но. Ох, до чего же с молодёжью сложно! - Держась за свою трость, старик поднялся и грозно воззрился на юношу.
Из-под тени капюшона блеснули зелёные глаза, заставившие беглеца вздрогнуть.
– Если вы не поймёте, что обрекли себя на бессмысленную гибель, то будете величайшим глупцом. Одиночество никого не щадит. Помните об истории славного Вильгельма.
И вновь наступило молчание, нарушаемое лишь далёким последним пением ночного соловья.
– Но что мне делать?.. - В замешательстве спросил юноша, тоже поднявшись на ноги.
Старец ничего не ответил. Он двинулся в противоположную от дороги сторону, глубже заходя в луговые травы. Идя навстречу будущему рассвету.
– П… Постойте! - Принц ринулся к уходящему вдаль незнакомцу, - я же вас даже не поблагодарил... Скажите хотя бы ваше имя!
– А вам оно и не нужно, - весело отозвался уходящий человек, - помните лучше о Вильгельме. И о том, что путей великое множество — один лучше другого. Но путь одиночества - худший из всех.

И он ушёл в горизонт.



[11 июля 2013 г.]