Луна в пепле Глава 8

 Багряные волны вечереющего озера Чаги  жирно лоснились, будто смазанные гусиным жиром, над ними уже ходили легкие полосы тумана, а сквозь туман,  не касаясь воды,  на закат, шли черные, словно обуглившиеся, фигуры. 
Они шли мирно спокойно, держась за руки.
 Дурачок Баха, Ришат, Гуля, Мадина, Серик и он, Абдрахман.
Может их встретит смеющийся  Анвар, вместе со своим другом Хайруллиным, выпьют из шипящего сифона воды, пойдут дальше -  все вместе.
Мало ли места на земле, куда можно пойти....
Так смотрел на  разгорающийся, будто после взрыва, закат, Абдрахман, и видел всех идущих вместе с ним самим, туда куда-то, где есть счастье, справедливость,  куда он их всех отведет, через пламя заката,уверенно, своими тропами,  даже и одежда не задымится,  как-никак,  он - учитель, отведет туда,  где будет безопасно и весело жить...
 В воде спал поплавок, похожий на прилепившийся к губе,  окурок. Не клевало. Какой уже клев. Вечерний прошел..
Мадина, у нее выперло живот, как будто впереди вырос горб,  - там внутри живота, томилась в предвкушении - новая жизнь,-  тихонько встала за спиной мужа, хотела позвать на ужин, но что-то почувствовала и молча стояла, боясь вздохнуть...
Абдрахман с печалью смотрел на уходящих и ему хотелось быть вместе с ними и с тем  - собой, оторваться от кромки озера и быть там с ними, и с собой ...

Те последние августовские дни ....
 Для Абдрахмана они промелькнул чередой лиц, разговоров, и встреч.
 Вначале, он пошел к Хайруллину, но тот встретил его на пороге, смотрел мимо, руки не пожал, в дом не пригласил.
 На вопрос,  - Чем помочь? - пожал плечами и захлопнул дверь.  Не верил.
 Потом Абдрахман съездил в Чимкент,  к старому приятелю Анвара, адвокату.
Знающий человек,- говорил про него Анвар. Человек этот сильно не понравился Абдрахману.
Черты лица его были неуловимо гибкими, казалось, что они совершают какую-то свою хитрую гимнастику на лице- уследить было невозможно,  а довериться такому лицу и подавно...и еще белые ресницы вокруг глаз- дырочек..
Выслушав Абдрахмана, авдокат произвел лицом легкую гимнастику-разминку, пыхнул из дырочек скользким туманом.
   - Швах дело, засудят. Расстрел причитается. Мой вам бесплатный  совет, отвяньте в сторону. Хребет сломаете!
  - Защищать возьметесь?
  - А что, поймали уже?
  - Нет пока.
  - Мог бы соврать, взять денег и «ту-ту»,  но... Анвар тоже вот - напролом пер, поэтому честно скажу, - ни за что!
Абдрахман пошел на станцию, вслед ему адвокат прокричал:
   — Уйди с дороги-сомнут, дурень!
Между лопаток просыпало морозным песочком. Страшно стало. Но он подавил свой страх, да и  страх уже был каким-то другим, отстраненным, скучным.
 Потом поехал в Икан, к Гуле, точнее в дом к Зейналовой, чтобы увидеть Гулю. Зачем, сам не знал.
 Дорогу к  дому Зейналовой показал какой-то старик -иканец в кепке на бритой голове,  и с металлическими зубами в два ряда, и при этом выматерился. По-русски.Страшные все-таки  матершинники — эти иканцы.
Уже на подходе, стали слышны крики, какой-то непонятный шум, визг... кто-то  выл на одном тоне. -  Собачники, собачники, собачники..
 Возле дувала, кривого и растрескавшегося,  - старый канареечный с синей полосой, милицейский газик - на нем крутится верещит  синенькая дулька.
Зеваки ломятся перелезть внутрь- поглядеть. Из-за дувала мужские и женские крики и чей-то тоненький, на высокой ноте — визг.
Тут калитка распахнулась:  два человека в форме,  под руки вынесли дурачка Бахытку,  он поджал под задницу, ноги - и  тоненько, на одном звуке, визжал. Был он уже избит и растрепан. Милиционеры  багровые взмокшие, пытались удержать на весу дурачка, в это мгновение под ноги им метнулась черная змейка, так со света показалось Абдрахману. С ужасом  узнал Гулю.
 Милиционеры заорали:
  - Убери тетка эту б..ть,  а то счас вас всех погрузим!
Тетка не заставила себя ждать - уже хватала девчонку за волосы, лупила по голове, плечам, куда придется, оттаскивала в сторону дома, волочила по земле...
 Черная пелена упала на глаза, дальше Абдрахман не помнил …
 
Очнулся, лежащим на земле, огнем пекло правый бок.
Кто-то робко солоно целовал  висок.
На губах почувствовал соленое: то ли кровь, то ли слезы...Оказалось и то, и другое.
  - Учитель, вы живы, учитель...
     Гуля.
  - Спасите его, учитель... убьют...
  - Где он?
   - В горах, я знаю..- шептала Гуля.
Кое-как поднялся, тело болело, в бок впились острые иглы, так, что в глазах полыхнуло.
 На мотоцикле какого-то отчаянного иканца примчался домой.
Не видел своего белого бескровного лица, но его увидела жена.
Сказал ей сухо.
  - Со мной, наверное, кончено, уходи...
Мадина стояла, впечатав спину в дверной косяк, будто впервые видела своего привычного мужа. Куда-то пропали страшные оспины - лицо мужа было прекрасно.
Мадине стало холодно, она хотела ему сказать- что будет ждать, будет хорошей женой. Но, ничего не сказала.
Он прошел мимо, не взглянув, его слегка покачивало, странно гудела и кружилась голова, в ногах было как-то противно слабенько, хотелось прилечь и закрыть глаза.
Он сел в машину, завелась, будто чуяла- время капризов прошло, серьезные дела.
Вырулил за ворота так, что прыснули из -под колес воробьи.
 Помчался через поселок, без светофоров,  не тормозя на перекрестках и узких поворотах,   старый москвич   то кидало вбок, то заносило на тротуар, то подбрасывало так, что екало внутри живота, который все твердел и твердел почему-то, глаза заливало липким противно странно пахнущим потом, и весь он промок, как весенняя омела...
 Гнал и гнал, потом уже в горах, вдоль ущелья, по хитрой и коварной горной дороге.  В позапрошлом году ухнул  с нее вниз грузовик с рабочими трансформаторного завода, которые выехали  за тюльпанами... Гробов потом, красных, была целая вереница.
 За пятнадцатым километром машину бросил. Пошел пешком. Только шел непонятно, скальная порода оказалась  мягкой  и будто без дна, делал шаг за шагом, а казалось, что все на месте, кругом были  серо - пепельные горы, и небо было такое же пепельное, и закат, странной и травка между камней,  а горы, которых он так боялся  и ненавидел всю жизнь  сейчас  не вызвали  страха, только равнодушное удивление - почему же все так серо-пепельно вокруг?  Слабость повисла  на ногах, цеплялась за икры, мешала делать так нужные ему и Ришату шаги... Но он их делал и делал... шаг.. еще шаг, передохнуть — небо почти упало на голову, тяжелое и оказывается, совсем безвоздушное..
Наконец замаячила щель …
 Вошел, присматриваясь со света, что-то в углу вроде ворохнулось: хотел сказать, но изо рта вдруг запузырилось, хлынуло черным потоком и стало сразу легко, невесомо и даже весело, бесстрашно... и свет померк...
 Чистая светлая луна взошла высоко.  Осереберила верхушки гор, утопила низину в  легком серебристом свечении,  воздух нежно трепетно светился, плыли горы... плыл воздух,.. плыла куда-то чья-то жизнь высоко-высоко, уплывала, таяла в нежном свечении луны...
Странный силуэт просматривался четко: как будто горное горбатое животное с четырьмя ногами и руками  медленно и упрямо двигалось по склону горы, окруженное   величием и безмолвием.
 Один  - живой, нес другого - мертвого, нес и нес... куда-то далеко, в сторону поселка... к людям...