С урановых рудников

С урановых рудников

Как выглядели проделки Шпалы и Пиночета из Исправительно – показательного полка. С УРАНОВЫХ РУДНИКОВ.
                (Рассказ солдата попавшего в зону позже. Раньше сядешь –раньше выйдешь!)
 Тут, как нельзя кстати, кто то из Вас попался первый…» «Тоже мне «Кстати!» - ворчит Груздь. «Ну, в смысле, для командира полка заШебись. В Новосибирске кто то из вас засыпался…» «В Новосибирске это я!» «Ну вот. Бычук полк построил, залез на трибуну и орет:

«Помните с чего все началось? Так вот, один из тех двоих, которые сбежали первыми уже пойман. И это ждет всех остальных, которые собираются. Дальше Новосибирска он уйти не смог! ( А .улИ еще говорить, когда раньше внушали, что за колючку здесь еще никто не уходил? ) Не смог он уйти дальше Новосибирска! Уйти дальше …» Ну в общем заело слегка тут пластинку у полковника. Пробуксовал на одном месте пока резиной завоняло. «… Конец у всех неизбежный! За ним едет конвой в составе старшего лейтенанта Харашулькина! ( В полку Шарахуйкин среди солдат кликуха! ) Полкан широким жестом представляет стоящую по правую руку «зондеркоманду». И старшие сержанты Чуркин и Урюк. Уже завтра он будет стоять здесь перед вами!» Полкан тычет пальцем на плац перед трибуной. «С бледным видом, потухшим взором, соплями под носом и воплями о пощаде!» Буйная фантазия у генералиссимуса Чан Кай Ши. И недюжинное красноречие! 

А Шпала сбежал от конвоя по пути следования. Через день строит командир полк и объявляет: «Посмотрите на этих распи.дяев. Шарахуйкин, Урюк, Чуркин. Они втроем не смогли усторожить одного беглого солдата. Расскажите лейтенант о достижениях. «Мы забрали рядового из спецприемника и повезли в полк. Ночью он пошел в туалет и выпрыгнул в окно. На ближайшей станции мы взяли дрезину и прочесали полотно железной дороги. Трупа не обнаружено!» «Поздравьте их с новыми званиями!» - восклицает полкан. – «Шарахуйкин отныне лейтенант вечный. А Урюк и Чуркин рядовые. И из комендантского взвода в бригаду на бетон. Отъели морды сволочи!»

А побеги все продолжаются! Еще через неделю засыпался ваш второй в Севастополе…» Вона как! Пиночет удачнее оказался. Добрался до родной части. «Полковник опять на радостях строит полк и сабчает: «Помните с чего все начиналось? Тех двух первых побегушников. Так вот, второй уже тоже пойман. Дальше Советского Союза он убежать не смог! ( А .уля говорить, если 2/3 страны пробежал! ) И это ждет каждого! За ним поедет конвой в составе капитана Икс, и сержантов Игрек, Зет, Синус и Косинуса. Через несколько дней он будет стоять здесь перед вами с бледным видом и молить о пощаде!»

А Толик от них слинял в Симферополе.  ( Представьте рожу Бычука! ) Вернулся в Севастополь, в часть. Набил ротному ХЛебало и ушел в бесконечные лабиринты катакомб. В партизаны! Ему туда друзья жратвы таскали, выпивку, блЭдей… Через месяц Пиночет спалился в случайной самоволке. И этапами, по пересылкам, в «Столыпине», через весь союз, в закрытую 45ку. Судили его отдельно и позже, поскольку выделили дела в отдельные производства. Времена в полку к тому моменту изменились: Бычука перевели с понижением в еще большую дыру. Потому дали Пиночету стандартный трояк. ( Знал бы Шпала - поупирался! Чтоб попозже сесть. ) И попал он на другую зону общего режима – Ингаш. Эту информацию Шпала получил уже на третьем году срока через ксивы между зонами.

А офицеров, которые конвоировали Шпалу и Толяна в полку заклевали еще раньше. Оба куда то быстренько перевелись. В общем, обосрали Бычука они с Толиком по полной, перед всем полком. Потух деспот! А Горьковчане, суки, наконец то прозрели. Поняли, что не все в этом мире предрешено. Кое что и от них самих зависит! Собрались с силами. Засунули свой страх себе в задницу. Встали. Да как дали оторваться чуркам и иже с ними! Так, что те полным списком из полка съеДались. Ну да это вы уже знаете. А кто не читал повторим: Их несколько раз ВВэшники по тайге с вертолетов ловили. И в полк загнать не могли. Не входили урюки в полк. Столько от них Горьковчане натерпелись, что порвать готовы были! Всерьез опасались черножопые за свою жизнь.  Так их и раскидали потом по другим полкам. Убрали Бычука. И началась в «Красноярске 45» совсем другая история. «Жаль только жить в эту пору прекрасную…» уж не пришлося ни Груздю, ни Пиночету. А ведь обои немалую лепту внесли в то, чтобы этот «день победы» настал.    

Привозят Груздя на губу в Красноярск 45. Одиночная камера. Тут и полкан со взводом охраны чешет. Ну Шпала упал на шконку и лежит. Заходит в камеру полкан. И, нет, чтобы по челорвечески. И так ведь накажут солдата не слабо! Так он ничего лучше не придумал, как орать на Шпалу. А Груздь пол союза в бегах. Побеги, грабежи… Обнаглел в конец. Если раньше еще какие то тормоза оставались, то и те отпали. Он ему спокойно так, лежа. «А кто ты для меня теперь есть, ПАДЛА? Чтоб я тут еще вскакивал перед каждой мразью. Что мне за это будет? Какая скощуха?! «Не будет тебе никакой скощухи!» - орет полкан. Получишь по всей строгости!» «Ах не будет, так засоси ты тогда мой член, большой и толстый. Только так ты меня со шконки подымешь!» Не ожидал такого Бычук! За много лет его начальственной должности первый раз. Глаза выкатились из орбит, ртом воздух хватает. Конвой уже в панику! Искусственное дыхание приготовился палкану от инфаркта делать.  Нет. Отхаркался, отдышался!«Что вы стоите!? Орет полкан взводу охраны. Бецйте его, чтоб кровью умылся!» «А я тут пожар устрою в камере и прокурора потребую!» Не рвется в бой охрана. Оно им нужно под статью лезть. Подняли конечно Шпалу насильно с нар перед полковником. А к вечеру и вообще сплавили в ментовку, в следственный изолятор. Чтоб не сбежал еще раз и окончательно Бычука не опозорил.