Русские народные пересказки-3

МУЖИК И МЕДВЕДЬ
(Сказка о «нравственности»)

Именно в таких странно откровенных сказках и отпечатывается истинная нравственность этноса.
Мужик с самого начала сознательно обманывает Медведя (то есть – Природу). Ладно, допустим, что удачное плутовство (комбинация с вершками и корешками репы и ржи) есть проявление пресловутой «смекалки народной», олицетворяющей верховенство инстинкта над разумом, каковое этнос с восхищением и воспевает. Что ж, пускай такое на совести этноса и остается, раз он в дремучем невежестве своем не понимает, что обман разума в угоду инстинкту есть прямая дорога к саморазрушению. Но ведь в полном варианте сказки (по Афанасьеву) Мужик еще и убивает (!) доверившегося ему Медведя до смерти («…и давай обухом гвоздить его в голову, пока медведь совсем окочурился»), а Лису (в кои-то сказочные веки помогающую Человеку, а не обманывающую его) затравливает собаками!
Что и говорить – истинный образец «нравственности»! Потому такой увертливый и скользкий конец у сказки, переносящий тяжесть внимания на глупость Лисы (тоже вещь небывалую!) и ее самоубийство через собственный хвост.
Нет, право, странно откровенная и нестандартная сказка…

ТЕРЕМОК
(Сказка о социальном эксперименте)
«Теремок» – самая социалистическая из всех русских сказок.
Глобальный биосоциальный экспермент заказывали? Пожалуйста! Получите! Вот вам животные разных классов: насекомые, земноводные, млекопитающие – всех в одну кучу, в один котел, в одно общежитие. Посмотрим, что получится. И все это добровольно, по первоначальному призыву ничтожного комара-пискуна.
Ой ли? Позвольте усомниться!
Сдается нам, что началось дело не с добровольного безумия, а… с укуса. Да, с предварительного укуса (и скорее всего – множественных укусов) ничтожного кровососущего честолюбца и его подручных, во время которого в лесное сообщество внедряется вирус равенства, справедливости, братства и прочих жутко привлекательных добродетелей. Инфекция быстро перерастает в пандемию. Лесные гладиаторы валом валят в «теремок», пытаясь построить еще один вариант всеобщего поголовного и окончательного счастья… Биомасса нарастает… Наступает критический предел и закономерный итог. «Теремок» – вдребезги! Участники эксперимента физически вроде бы живы (хотя кто их там в момент катаклизма считал?), а как духовно и неврологически не знает никто. Сказка здесь воды в рот набрала.
 Но самое лицемерное заключается в том, что вообще-то сказочка по правде должна называться «Тюремок», ибо речь идет о натуральной тюрьме-давильне, в которой варварски прессуются подвергшиеся эксперименту классы. Так вот, пользуясь близостью звучаний слов, «сказочники» реальность маскируют благовидным теремом, одновременно делая мощные акценты на добровольность и коллективизм.
Как это по-русски! Ведь у нас как сотворят что-нибудь ни в какие ворота не лезущее (а хотели, вестимо дело, как лучше!), так сразу появляются для прикрытия добровольность (псевдо), коллективизм (ложный), геройство (на костях) и прочие «милые» российские античеловеческие штучки…