Чей нож острее

ЧЕЙ НОЖ ОСТРЕЕ
Сергей Семенович Синегубов для Василия Конюхова был и наставником, и старшим другом, и источником самой различной информации. С ним можно было говорить обо всем на свете. В понимании Василия это был настоящий газетчик - знающий, любопытный, неравнодушный и в то же время простой и открытый. Когда-то был блистательным заведующим отделом партийной жизни. Его пригласили в редакцию краевого радио, и там он выделялся своими прекрасными репортажами. Жена его была первым секретарем краевого обкома комсомола. Только вот здоровье его подкачало. В редакции районной газеты он был сейчас на роли второй машинистки и занимался регистрацией почты.

Сердце у Сергея Семеновича было никудышным. Чуть переволнуется – уже на больничном. По такому случаю могущественная жена решила его однажды капитально подлечить – отправила по путевке в знаменитый на Алтае курорт Белокуриха - на радоновые ванны. А он принял несколько ванн. И умер. Отправили его в морг, а жене дали срочную телеграмму.

Зоя Ильинична бросилась к первому секретарю обкома партии с требованием:

- Дайте мне самолет до Белокурихи! Я знаю своего Сережу – он не умер. Он не может умереть! Дайте мне самолет!

И это в начале пятидесятых годов, когда все было в дефиците, а самолетов в гражданской авиации раз-два – и обчелся. Но горе молодой женщины было столь велико, ведь она горячо любила своего Сережу, что краевое начальство выделила ей самолет. Хоть труп привезет.

В Белокурихе ее встретили на машине.

- В морг, скорее в морг! – командовала она. – Он живой! Он не мог умереть!

А он действительно выглядел мертвецом: синие губы, синие ногти, бескровное лицо.

- Врача, быстрее врача! Он не мог умереть! Он живой!

На нее смотрели, как на сумасшедшую. Срочно явился врач. И действительно, где-то в глубине организма еще теплилась жизнь. Журналиста оживили, и на самолете жена привезла его домой в Барнаул.

Увы, после этого они вскоре развелись. Сын остался с Зоей, но, когда подрос, каждое лето проводил с отцом в маленьком городке, ближе к природе. Сергей Семенович женился, но детей у него больше не было.

Василий Конюхов в газете начинал активным селькором. Образование имел средне-техническое, но писал стихи, тянулся к литературе. Так и перешел из любителей в штат профессиональных газетчиков. Он был, что называется, от скуки на все руки. Любил рыбалку, охоту, умел столярничать, знал толк в инструментах. Чему положено было резать – резало, а чему пилить – пилило. Смастерил себе складную лодку. Поставил на велосипед мотор.

Интеллигентный Сергей Семенович ничего этого не умел, но он постоянно рассказывал о своем отце, который работал на заводе и был и токарем, и слесарем, и кузнецом одновременно. Это как-то компенсировало его неумелость и приподнимало в собственных глазах. Хвастал он буквально всем, что бы ни сделал отец. И как он ловко кран починил, и как остроумно разобрался с отоплением в квартире сына.

Особенно он гордился складным ножом, который отец смастерил ему на заводе.

- Лезвие – из подшипниковой стали! Вместо бритвы может служить! Это очень крепкий нож, им впору железо строгать. Это единственный такой экземпляр во всем городе, ему нет аналога!

В какой бы отдел редакции Сергей Семенович ни зашел, его любимый нож был у него в руках. Он брал лист бумаги и легко резал его на весу. Или начинал строгать карандаши. Очень острым был нож!

Хороший пример, как и дурной, тоже заразительный. Василию нестерпимо захотелось иметь добротный складной нож. Он обошел все хозяйственные магазины, но в продаже был только один вид. Простой такой, с деревянной ручкой. И он его купил. Когда стал разглядывать, то понял, что где-то кто-то равнодушный и бессовестный получил задание наладить выпуск недорогих складных ножей. И он наладил их производство. И ручка, и лезвие, и пружина были выполнены топорно, как попало. Был он тупой, годился разве только для того, чтобы грязь с обуви счищать в непогожие дни.

Достоинством было только то, что сделан нож был прочно, а лезвие выковано из стали невероятной крепости. Наждак его брал с трудом. Искры летели во все стороны, можно было прикуривать от них. Василию пришлось попотеть, прежде чем он добился, что лезвие приобрело нужную конусность и остроту.   

- У меня тоже есть складной нож, в магазине купил. «Колхозный» называется, - сказал Василий, когда Сергей Семенович зашел в кабинет. - Лезвие тоже из крепкой стали. Я наточил его, острый.

- Ты принеси его сюда, мы сравним.

Василий день ото дня забывал взять с собой складень, а старший друг все напоминал. Наконец, захватил он его на работу и показал Семеновичу. Нож был предельно прост, весь из прямых линий. Ручка у него примитивная, деревянная. Положили на стол два раскрытых складных ножа, по размеру одинаковые. Инструмент Семеновича рядом с «колхозным» оказался изящным, с прогибом, с заботой о прикладистости к руке. И бока его были украшены затейливой резьбой по металлу.

- Давай попробуем, чей нож крепче, - сказал Семенович.

- А как?

- Я поставлю нож на стол острием вверх, а ты своим ударишь по нему.

- Нет. Давайте наоборот: я поставлю свой нож, а Вы ударите.

 - Это одинаково. Давай, бей. Ну что ты смотришь? Бей, не бойся! Я тебе новый такой куплю.

Василий действительно колебался. Чей-нибудь нож действительно мог пострадать от такого глупого соревнования. Но Сергей Семенович настаивал, и Конюхов с силой ударил лезвием своего ножа поперек лезвия из подшипниковой стали. Оба помолчали. Ножи, казалось, вошли один в другой. Сергей Семенович расцепил их и ахнул. Он с недоумением и недоверием смотрел на результат: «колхозный» был невредим, а его хваленый чуть ли не на половину перерублен.

- Вот. Покажу отцу. «Особая сталь, особая сталь…», - передразнил он.

Летом к Сергею Семеновичу приехал сын. Отец привел юношу в редакцию, и тот обыграл всех в настольный теннис. Не скрывая восторга, рассказывал о сыне:

- Вот как можно так гонять мотоцикл, чтобы рама  лопнула?

А сердце все болело. Положили Сергея Семеновича очередной раз в больницу в общую палату. Вечером рассказывали анекдоты. Посреди рассказа журналист взялся руками за спинку кровати, подтянулся, издал слабый звук и скончался. На этот раз спасти его не удалось.