Диптрих и немного зимнего

                Дип(т)рих и немного зимнего



                Должок, должник…влип!

  - Всё-таки бог есть! - вскричала садовод-любитель Елена, она же К., под звуки грома и крупных капель с потемневшей тверди небесной, столкнувшись в подъезде со мной.
   Я осторожничал; обсуждать столь внушительный вопрос в мизерабельной обстановке не хотелось:
  - Возможно; а вот наличие дождя несомненно!
   И был пронзён взором ссыльной олигарши. Он пылал энтузиазмом и ещё чем-то... тревожащим…
 - Давайте я вам зонт дам! - предложила она запальчиво.
   Я вконец смутился. Шорты на мне заметно дрогнули: то волосы мужественности встали дыбом.   Неизбалованный самаритянами, которых досель не встречал,  чего-то заблеял.
  - Пойдёмте же! - К. решительна и настойчива. Стоя на верхней ступени, была величественна, чуть ли не  вровень со мной.
  - …Вы только…чего попроще, - почти умолял  её хрипло, - никаких инкрустаций, золотых папских монограмм, вкраплений...
  - Стойте здесь, - указала К. на площадку меж этажей. И начала отворять свои чертоги.
   Собачонка в чуньках еле взбиралась по лестнице за хозяйкой вослед.
  …Крохотные розы кружились на полотнище изделия. Его работу К. продемонстрировала перед опешившим мною.
  - Как же вы ...без него?! - спазм держал моё горло безнадежно крепко.
  - Ну, вы ведь вернёте, завтра, допустим? - руки её складывали изящно изделие, крохотное, бесценное... - Тут вот нет этой...
  - Пимпочки, - выдавил я наобум, подразумевая набалдашник-держалку.
  - Да, её! Ну, как-нибудь донесёте, - и передала вещицу в грубые мои руки.
  - Ох! – не удержался я. И  восхитился. - Такой нынче день! Пушкин родился! Праздник у всех! Вот был великий человек! А вы…такая…тоже…
  И умолк, неловкий.
  - Ах Пушкин…А завтра-то день поминовения усопших, надо добрые дела совершать. Вы тоже завтра не забудьте, это нужно. Так что удачи. Надеюсь, не намокнете.
   Дверь в запретное бесшумно закрылась.
   Случаются дни, благоприятные для того же зачатия, во грехе ли, по закону ли. О том стремглав, мимоходом как-то поведала К. зимою, здесь, в пахучем подъезде. И о своём отчаянном визите в Ватикан, где испросила желанного бремени, после стольких напрасных лет и тщетных усилий. Свершилось! Вот и для добра нужны отдельные врата в календаре, чтоб наверняка, чтоб весомо, зримо упало оно в суховатую почву обыденности да проросло там.
   Тучи уносились прочь, к Сокольникам; сухим нырнул в подземку. Сердце пытало совесть в меру честного гражданина и пассажира: Достойную благодарность явишь ты великодушной даме? Что с того, что почти незнакомы? Тем дороже её порыв тебе, лоботрясу, навстречу! Что предложишь ты ей? 
   Я пошарил по сусекам душонки, карманам: подушечка Орбит, казённые деньги, платок вполне ещё чистый, ключи от чужого жилья…Глянул я в свои ладони: далеки от совершенства, тем не менее годятся для трудов праведных.  И объявил в грохочущем туннеле бесповоротно своему отражению, чтоб не утратить лица: Женюсь, коль припрут-сомнут сильные мира сего меня, его былинку-стебелёк!               

               
                Тайные желания

   Две недели спустя вернул "изделие, похожее на зоонт" (примадонне кивок) - с благодарностью.
   Облобызай руку дающему, нашёптывал слева лукавый. Я отмахнулся, врезал ему правой. Собачонки, обутые в чуньки, залаяли дрожа. Одна присела по-девичьи средь ромашек.
   К. изобразила удивление:
   - Я и забыла! Пригодился?
   - Успел добежать сухим.
   - Ну, это лучше, чем если бы вы вымокли до трусов...
  Я согласился и подивился росчерку её фантазии, вполне, впрочем, житейской.
   - А я нашла...эту..., - погладила резьбу оконечника выдвижного стебля.
   - Пимпочку, - вновь подсказал собеседник.
   - Да, её. К тому же сама в тот день купила зонт. Теперь у меня два! Так что, если дождь, обращайтесь - выручу.
    Я хрустнул с чувством пальцами.
    К. и старушка, с которой она до этого почивала под сенью липы на скамье, запротестовали: Не делайте так!!
   - Отчего же, если хочется? - ухмыльнулся и вновь хрустнул.
   - Ах, суставы надо беречь. - К. прикоснулась к моим пальцам.
   Я замер. Бабушка присмотрелась: Они у вас покрасневшие.
   ...Идём в соседний, через дорогу, двор. К. руководит животными, я - старушкой: Смотрим налево...так, до белой полосы, теперь направо.
  Взахлёб демонстрирует К. очарование палисадника, перечисляет названия ухоженных растений. Из окна первого этажа выглядывает хозяйка.
   - Это С., - объявляет К.
   Бюстье С. невольно отвлекает от темы садоводства, качаясь над взращённой красой.
   Однако я, усталый, пахнущий отнюдь не ладаном, тороплюсь домой, подвожу итоги увиденного, резюмирую: Ведь ваши, дамы, усилия и деяния суть отражения ваших душ. Пусть цветут досель бесхозные палисадники вместе с ними!
   Двигаемся вдоль дома, мне показывают земляничную полянку. В самом деле, восхитительно!
  - Вы теперь от метро ходИте только этой дорогой, - увещевает К. в ажитации. - Тут такая красота! - и неожиданно (?) добавляет, - вам нужно непременно подружиться с ней. Она замечательная!
   Я обескуражен пуще прежнего...
  - Как её зовут? - мямлю из вежливости.
  - С., С.! - и выпаливает напоследок. - Была бы я мужчиной, я бы обязательно с ней подружилась! Очень советую!!
   Внимательно вглядываюсь в воодушевлённое лицо К. Рой мыслей жалит меня. Откланиваюсь, перехватываю сумку другой рукой, иду прочь. Пальцы мои действительно покрасневшие.

(имэйл-переписка)
Т.  А с С. отчего ж не подружиться? Будет тебя чаем с земляникой поить.  Может, у нее еще куча достоинств, кроме выдающегося бюста? Умная может? Добрая и отзывчивая?

А.  и ты туда же…
  куда, Т., меня ты толкаешь?! в какие такие чаепития? не заманить меня грудью сдобною; падок на сладкое, отворочусь же от кекса нежеланного. сам не приставуч, избегну общения суетного. таков я есть!
  фигура рассказчика крохотна, почти мифична; вовлекать её в происходящее, испытывать судьбой ли, игрой случая - нонсенс, логическая ошибка. ведь речь шла о К., зонте, собаках и неких знаках латентности, м.б., даже собачьей.
  NB: земляника-то декоративная, а термин "бюстье" - метафора, почти гипербола, льстящая действительности.

                …и немного зимнего

  Два дня (2 и 3 янв.) подряд сталкивался в подъезде с К. и её моськами - в июньские грозы видались последний раз.. Вот, думаю, значит, заграница – Монако и Лондон– похерена; осталась мадам дома куковать.
  Она со знакомой болтала, я уж обратно шёл, сверху вниз - домой.
  Знакомьтесь, говорит, А-а, замечательный, преградив ему путь, человек!
  Вдовица А-а смутилась, я же пожурил ссыльную олигаршу за своднические позывы. Тут беседа понеслась в несусветное русло! Звучали имена самого *** и прочих деятелей-сановников. Нужно/можно ли дядькам нахлобучивать 16-летних, если на своих дебелых коров уж не стоИт? Вот у вас, обратилась К. ко мне, попавшему почти впросак и олицетворяющему, получается, всё треклятое мущинство, сперма ведь накапливается, её надо куда-то девать (сдавать?) ...Чьорт, неужто одному, с чахлой мошной, ответ держать за всех прелюбодеев-сластолюбцев?
  ЧТО ДЕЛАТЬ? - металось под сводами лестничных, худо прибранных, пролётов - на весь неприглядный подъезд. Мне стало не по себе от подобных, по-новому звучащих, вековечных российских вопросов. Беленькая А-а ухватилась за перила, глаза базедово распахнулись: вы, такая верующая, о ТАКОМ говорите?!
  Собачонки, растерянные, позабыв щериться на чужака, трепетали: одна у сапог, другая на руках распалённой хозяйки.
  Я мысленно ухмыльнулся; услужливый штамп о чертях и омуте тренькал в черепке.
  - А с пальцем что? - поинтересовался у К. (он был забинтован)
  - Да вот, задумалась на кухне...поранилась.
  - Закручинились с ножом в руке? Будьте осторожны!
  Хоть и живут порознь, потому как она, старая, 46-ти что ли годков, мужа не возбуждает, а 110 000 он таки выложил для сохранения кожи благоверной, пусть и отлучённой от жезла. Высокие отношения! А-а продолжала настаивать на исключительно идеальном браке, до гроба - без измен и проч. Я, испытывая пошлый голод, подвёл черту: жизнь - она такая большая, чего только в ней не случается. Снисхождение, терпимость, толика иронии - и можно снести многое.
  Поспешил на праздничный воздух, утомлённый нездоровым дискурсом. Гремели петарды.
  Отчего-то жалко многих.