Повесть без названия. Глава 5. Агата

«Макар Иванович, в свои двадцать пять уже почти всю страну обошел и заграницей не раз побывал. А я же в неполных двадцать пять, только по городам кочую без дела и работы. Но города эти маленькие и не известные никому. Пожалуй, Севастополь первый из известных. А ведь всех прелестей больших городов мне и подавно не узнать. Кому я здесь нужен без денег и знакомств?! Другое дело, когда ты морячок, узнаваем всеми, а если и при звание то и уважаем. Эх, зависть..» - рассуждал я про себя, не много отвлекшись от рассказа Макара. Но тот был очень увлечён, что словно болезнь передалось и мне. И отбросив все свои надуманные глупости, я продолжил знакомство с жизнью старого моряка.
«Шестнадцать лет, я бороздил водную гладь и бед не знал. Жил и радовался. Всем доволен был. Всю жизнь ходить под парусом хотел. Но у судьбы на меня другие планы имелись. Хотя, всегда хорошо, что есть на кого свои проступки свалить. Итак, мне двадцать шесть лет и мы во Франции по царскому поручению. Правда, не в Париже, где капитан жил, а в Марселе, обычном портовом городе. И у команды четыре дня увольнительных и эти дни стали для меня переломными» - грустно заключил Макар.
Тут его голос стал снижаться, да и сам он начал хмуриться. Словно те воспоминания, что он спрятал у себя в голове в маленькую шкатулку, место нахождения которой забывалось годами, внезапно открылась и её содержимое начало выбираться наружу.
«Вот, ведь, знаешь, Сашка, Лучше бы я с капитаном в Париж отправился. Звал ведь он меня с собой, город показать хотел, а я отказался и вместе с командой развлечений искать отправился. Побродили мы по улицам, посмотрели, что да как. А дело то было уже в октябре, значительно холодать начинало. Ну, мы и по привычке греться в кабак отправились, правда, сложно было отыскать таковой, ведь вывески все на французском, а его знал только капитан, который уже далеко от нас находился. Ну, мы и по картинкам, а не буквам искать стали. И зрение нас не подвело, у одного здания как раз была вывеска со словами, а под ней кружка нарисованная. Туда - то мы и поспешили. Тяжело, если честно, не зная языка в чужой стране находиться. Но мы смекалку русскую включили и во всем хоть и не сразу, но разобрались. С французами, полегче, чем с японцами, язык понятней чтоли , и слова с нашими пересекались некоторые.
Сидим мы, значит, байки травим и конечно под это дело выпиваем. И тут, Прохор «Семипалый», и выдаёт : « А знаете, мужики, сколько лет уже зарубеж хожу, а девок чужеземных не было ни разу у меня..»
- Вот так новость, Прохор Фомич, ты чего тут на старости лет удумал? – Насмешливо подхватил, Савка.
И вправду, Прохору, уже глубоко за пятьдесят было, постарел наш кок, но пыла не убавил.
- А, то, что, Савелий, умру вот, а отличий не узнаю. Да и есть ли они вообще?! – смеясь, произнёс Прохор.
- Ох, уж есть! Ты знатоку поверь – продолжил Савка.
«О Савелии тебе, Сашка, расскажу только то, что на корабле он до меня уже был, но значительно был младше Прохора.  Выдающийся внешностью не отличался, но бабы вокруг него всегда, как мотыльки у фонаря кружили. Чем уж он их привлекал никто, да и сам он не знал. Он лишь пользовался этим своим «даром»». – Усмехаясь, проговорил Макар.
Так вот, Прохор, продолжал: «Мне вот этих с улицы на дух не нужно, еще заразиться не хватало. Мне бы элитную, чтоле, ухоженную, красивую, да чтоб зубы целы были».
- Ну ты и загнул, Прохор Фомич. – в беседу уже включился я. – Где же мы тебе найдём то такую, в незнакомом городе?
- Было бы желание, Макарка, было бы желание…В общем, капитан же премиальные нам выдал и не малые и я лучше их на девок спущу и воспоминания отставлю, чем их отобью пойлом. Ну, кто со мной? – Призвал, Прохор.
- Эх, на самом деле, чего в этой дыре чтоле все четыре дня торчать?! Я с тобой, Фомич! – заявил, Савелий.
На их призыв еще пару человек откликнулось, в том числе и я. – немного повеселев, заключил Макар и тут же продолжил: «На улице уже смеркалось, а над водой начал подниматься туман, что странно для такого времени года и постепенно мгла начинала заполнять небольшие улочки города. Картина конечно жуткая, но не для шестерых русских моряков, к тому же пьяных и ищущих женского тепла. Потенциально каждый дом нам виделся борделем, что существенно осложняло поиски. И вот путём методов проб и ошибок, заветное место было найдено и снова по вывески, только уже с женскими ножками.
Постучали – зашли. Встретила нас мадама в слегка эротическом наряде и заговорила с нами, но безрезультатно. Отступив от бесполезного монолога и смекнув, то, что мужики ночью сюда, врятли на чай зашли, удалилась на немного, а мы остались стоять в дверях, потихоньку трезвея от морозца».
- Ну, Фомич, доволен? – с укоризной произнёс, Савелий – Теперь сам с ней разъясняйся, привереда эдакий. На улице же проще, подошёл, дал ей монету, она сама все и сделает. А тут, дорого наверно, да и не пойми как вообще.
- Спокойно, Сава, все хорошо будет, не переживай – спокойно вымолвил Прохор.
И вот спустя пару минут, к нам подошла женщина уже в годах и в теле, но скрывавшая это по возможности косметикой и перетянутым корсетом, так сильно, что веревки, сдерживающие его, скрипели при ходьбе от напряжения. Как я понимаю, эта штуковина, довольно сильно затрудняла дыхание, от чего даже в осенний холод она теребила перед лицом веером.
- Ну, Прохор Фомич, удивляй, давай. – Усмехаясь, выдавил я.
И тут эта женщина как рассмеётся, а что еще забавней вместе с ней засмеялся звонким скрипом и её корсет.
- Эх, моряки! Из России чтоли? – сквозь смех проговорила незнакомка.
- Да и ты смотрю, из наших. – Подхватил Савелий. И тоже засмеялся, впрочем, как и все мы.
- Эх, ребятушки, всегда рада моим соотечественникам! Да что же вы стоите? Снимайте одежду то, да проходите…верхнюю одежду, пальто тоесть – заметила, улыбаясь, незнакомка.
«Эту женщину, Сашка, звали Анна Петровна Шатильон. Жила она в Петербурге, встретила француза, там же и поженились с тех пор она, и стала мадам Шатильон, а потом муж ее на свою родину и перевез, в Марсель. Муж правда у неё помер уже давно, денег почти не оставил, всё в карты проиграл, от чего и не своей смертью на небеса отправился. Но, а не большие сбережения, что остались, она решила вот в публичный дом вложить, и впоследствии не прогадала. Простая женщина, нужно заметить: и пошутить и выпить и матюком обложить могла.
Вот так вот мы и провели первый час, знакомясь с ней.
- Ну, морячки, знаю за чем пришли, не переживайте, девки у меня отборные, сама выбирала. – Отходя от темы знакомства, заключила, вдова Шатильон.
- Уж, не сомневаемся в тебе. Знаю, не обидишь. – Начал, Савелий – Ты, главное, Прохора, ублажи, это ведь его затея.
- Так, вас шестеро значит… - задумчиво молвила Анна – Вставайте и на второй этаж идите, там в самый раз шесть комнат. Располагайтесь, а я вам своих красавиц приведу, никого не обижу.
Ну, как было сказано, так и сделали. Лежу я значит уже, Сашка, и тут входит Она, моя Агат, моё сокровище, проклятое сокровище..»
После упоминания этого имени, Макар Иванович, слегка покраснел, что было заметно сквозь небольшие участки лица не тронутые бородой. Его также немного бросило в жар, отчего он расстегнул пару пуговиц на шинели, а во взгляде будто зажглась искра, словно над синеющей гладью моря, таким же цветом, как и его глаза, сверкнула молния. Ему очень дорога была эта женщина, какую бы роль в его судьбе она не сыграла. Кстати, странное сочетание тёмно синих глаз и сероватой, а местами и уже совсем белой бороды..Мне, почему то, представилось, что сероватые волосы заменяли облака, дождевые облака, а тёмный цвет глаз колыхающеюся и волнующеюся морскую гладь. Словно внутренняя  буря уже десятки лет рвёт его душу на части…
Переведя дух и снова «задымив», Макар, продолжил:
 ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...