Отец

Мой отец, Кирилл Александрович Панасенко, родился на Кубани, в станице Челбасской, 11 апреля 1899 года. В его метриках указан Сталинский район, несмотря на то, что во время его рождения, да и много лет позже, района с таким названием не существовало. Отец родился при Николае II, последнем императоре Российской Империи.
Я до сих пор не знаю, из какого сословия был мой отец. Иногда он гордился своим, якобы, казацким происхождением, говорил: «Я – кубанский казак!». Не думаю, что это так. Современные краеведы, изучая историю родных мест, приводят любопытные данные.
К примеру, в одном историко-литературном альманахе (составители В. Простихина, И. Коротицкий) говорится, как в 60-е годы XIX века малоземельные крестьяне становились переселенцами и начинали осваивать прикубанские степи.
Сюда съезжались семьями украинцы, греки, армяне, татары. Ютились они на окраинах в землянках, нередко нанимались батрачить к зажиточной казачьей верхушке, имевшей большие земельные наделы, пасли их многочисленные отары овец.
В общем, Челбасская явилась местом прибежища обездоленных. Некоторые из переселенцев, чтобы получить льготы, записывались в казаки и выполняли положенные воинские повинности.
Один из отселков близ Челбасской в народе прозвали «Дурноселовкой». Жители станицы и до сих пор помнят легенду о первом названии своей станицы. А 3 октября 1888 года, по распоряжению Главнокомандующего гражданской частью на Кавказе, состоялось официальное открытие станичного правления в новой станице под названием Челбасская. Это название было дано по названию речки Средние Челбасы.
Так что, был ли мой дед казаком, доподлинно мне не известно, но помню, что семья отца называла себя украинцами. Каким образом моему отцу еще в те предреволюционные годы удалось получить образование, мне тоже не известно. Знаю лишь, что его отец, Александр, был не богат, но грамотен, перед революцией служил счетоводом.
Известно и то, что после революции, в первые годы Советской власти, его не выселяли и не раскулачивали, а сына своего, Кирилла, он имел возможность обучить в школе и дать ему образование на уровне современной десятилетки. Да и старшего своего сына, Ивана, тоже не оставил без образования. Он, как и мой отец, учительствовал.
Папа, имел физико-математические способности, тянулся к знаниям, перед самой революцией дедушка Александр послал его в станицу Брюховецкую на учебу в гимназию. В 1917 году ему исполнилось 18 лет. Он жил на квартире в армянской семье Меридинова, мелкого купца. Там и влюбился в девочку на два года моложе себя – Оленьку, тоже гимназистку, которая воспитывалась у деда. Ее родители рано в один год скончались от свирепствующего тогда тифа, и девочка осталась на попечении деда.
В ранней молодости папа часто называл маму Олюсей, а потом всю жизнь звал ее Люсей. Мы тогда недоумевали – почему она Люся?!
Революция… Гражданская война.
В 1920 году отец добровольно вступил в Красную Армию – в 1-й кавалерийский полк 12-й кавалерийской дивизии и со 2-го января по 14 сентября 1920 года был командиром взвода связи. Затем с 14.09.1920 года в – 56-м учебно-кадровом полку 9-й армии – помощник командира полка по учебной части, а с 21. 12.1922 года уволен в запас. Тогда и мама была рядом с моим отцом, учила солдат грамоте.
Когда гражданская война утихла, мои родители вернулись в станицу, к родителям отца.
Начиная с 1920 года, мама рожала детей, но трое, рожденных до меня, умирали, а в 1924 году на свет появилась я, четвертая, и выжила. После меня в 1926 году родилась моя средняя сестра, в 1928 году – младшая.
Вначале мои родители жили в общем доме дедушки Александра большой семьей. У деда было трое сыновей и дочь. Отец мой, Кирилл, был вторым. Так как в доме все не помещались, кто-то из женатых сыновей жил в обустроенном сарае с мазаным коровьими кизяками полом, с русской печкой и одним небольшим окном.
О родителях моего отца знаю мало, но лица их и стать у меня из мой памяти не исчезли. Бабушка, красивая, крупная, жила долго, ослепла и умерла после деда. А дед умер году в тридцать пятом – от прыща на шее. Имени бабушки и отчества деда не помню.
… Помню, как обедали всей большой семьей. Лето тридцатого года. Огромный низкий деревянный круглый стол во дворе, он почему-то назывался сырном. Перед обедом вся семья носилась туда - сюда, тащила на стол все необходимое – миски, деревянные ложки, хлеб, огурцы соленые, крынку с солью, чеснок. Бабушка выносила большой чугун с борщом и ставила на середину стола. Разливала сама в разную посудину. Все усаживались на низкие табуретки, какие-то обрубки, и ждали разрешения деда. А дед, перекрестившись, окунал ложку в миску первым, тогда за ним следом приступала к еде остальная семья. Ели молча. Разговоров дед за столом не позволял. А было и такое, когда мисок не было, на стол ставили одну большую миску с борщом. Все из нее и обедали.
Со временем появился у нас на другой улице отдельный домишко с тремя комнатами, с русской печкой на кухне, где мы, детвора, спали и грелись. Там я росла до шести лет.
Семья дедушки была праведная, добропорядочная, трудолюбивая, и эти качества мой отец приобрел в раннем детстве.
В те годы в стране была сплошная неграмотность. Чем занимался папа, живя в станице после гражданской войны, не знаю. По –моему, уже начал учительствовать. Он поступил на заочное отделение физико-математического факультета Краснодарского педагогического института и успешно его окончил.
В конце 30-го года мои родители покинули станицу и колесили по хуторам и селам Каневского района. В иных хуторах отец открывал новые начальные школы и ими заведовал, а мама учительствовала. Учителей тогда размещали в свободных домах, принадлежащих сельсовету. Чаще жили прямо при школе в отдельном классе. Школа на хуторе Мигуты, потом хутор Сухие Челбасы, совхоз «Кубанская степь», станица Стародеревянковская, были еще хутора.
Запомнилась мне работа моего отца на хуторе Сухие Челбасы. Хаты и домишки тянулись вдоль речки Челбасы километров на пять. Недалеко друг от друга стояли два больших каменных дома, конфискованные в коллективизацию у зажиточного хуторянина. В одном располагался сельский совет и медпункт, другой дом отдали под школу, куда и назначили моего отца заведующим. Там же в классе жили и мы – родители и дети – трое сестер.
Земля нашего школьного двора спускалась в низину к речке, берега которой поросли камышом и осокой. Протоптанная по-над речкой дорожка обрастала горошком, а над речкой склонялись ветви плакучих ив.
На школьном огороде отец выращивал кукурузу и сахарный тростник. Раздобыл лошадь и гектар земли в поле, а ученики четвертого класса, которым было по 15 -16 лет, работали на этих землях. После занятий взрослые мальчишки садились на брички и ехали в поле – на прополку или на уборку выращенного урожая.
Тогда я уже училась в первом классе. Они брали меня с собой и иногда подговаривали «украсть» у отца для них папиросы. Я это делала, и отец меня подлавливал.
Он никогда не носил бороды и усов, а голову всегда брил, и вся школьная детвора называла его «лысым». «Лысый» идет»! Однако его любили учителя и дети.
Деревенские учителя школы на хуторе Сухие Челбасы, а их было не так много - всего человек пять, по вечерам собирались у нас, играли в «подкидного», пели под гитару. Мама исполняла романсы
В 1933 году Кубань охватил голод, всех подряд косила смерть. Отец организовал бесплатные обеды. В школе из кукурузной крупы варили кашу и заправляли тростниковым медом. Тем и выжили.
Через два года, в 1935 году отца перевели директором школы в совхоз № 4 «Кубанская степь». Там он открыл интернат для детей, живущих в других хуторах, наладил дело и через три года снова переезд. В тридцать восьмом его назначили заведующим учебной частью только что открывшейся средней школы в станице Старо-Деревянковской. До этого здесь была семилетка. Со всех близлежащих хуторов и станиц потянулись разных возрастов семиклассники на учебу в только что открывшийся 8-й класс. Школа располагалась в старом, длинном, как сарай, помещении. Коридор по центру, классы – по бокам.
Незаметно пролетела трехлетняя учеба в восьмом, девятом и десятом. В 1941 году десятиклассники готовились к первому выпуску. Весело и торжественно прошел прощальный бал, ребята мечтами о дальнейшей учебе, а наутро – война. Великая Отечественная война …
Все мальчишки десятого класса вместе директором школы Турьянским Иваном Степановичем ушли на войну, а девчонки – на уборку поспевшего урожая хлебов.
Отец под мобилизацию не подпал. Тогда ему было 43 года. Он остался директором 5-й школы.
Во второй половине ноября 1941 года немцы уже стояли под Ростовом, и нас, семнадцатилетних девчонок, мобилизовали рыть окопы. 21 ноября нашими войсками Ростов был оставлен. Восемь дней город находился в руках агрессоров. Однако большими усилиями войск Южного фронта 29 ноября 1941 года город был освобожден. Казалось, наши войска погонят немцев дальше. У меня появилась надежда учиться, и я, схватив самое необходимое, в товарном поезде уехала в Армавир – на учебу в Крымский Симферопольский трехгодичный медицинский институт. А когда наши войска снова сдали Ростов и отступали, вернулась домой.
Папы не застала: он ушел с отступающими войсками Красной Армии. Был зачислен телефонистом 900-го артиллерийского полка во взвод Управления командующего артиллерией 339-й стрелковой Краснознаменной Таманской дивизии Отдельной Приморской армии.
Домой я вернулась за день до фашисткой оккупации, в семье осталась старшей ...
22 июля 1942 года наши войска вторично оставили Ростов и отступали на Краснодар, Армавир и Ставрополь.
В тот последний день, станица притихла. По дороге Краснодар - Ростов все еще неспешно и молчаливо проезжали на бричках и верхом бойцы Красной Армии, отступая в сторону Краснодара.
Оказалось, как потом я узнала, это был обоз 339-й Ростовской дивизии, сформированной в августе 1941 года из уроженцев Ростовской области в дни первой защиты Ростова. Позже, в боях, она окрепла и существовала до 29 мая 1945 года.
Вернувшись с войны, папа много рассказывал о своей части, и я тогда уже гордилась тем, что моему отцу довелось стать бойцом прославленной Краснознаменной ордена Суворова 2-й степени дивизии. Но в июне сорок второго она отступала…
Наша улица с двух сторон обрамляла стратегическую дорогу. Дом, в котором мы жили, был угловым.
По рассказам мамы, отец уходил из дому в гражданской одежде, кое-какие необходимые вещи сложил в обычный мешок. Обняв маму, сказал: «Люся! Я отступаю с Красной Армией, ухожу на войну… ». Мама заплакала, позвала моих младших сестренок, папа поцеловал их и вышел из калитки. Мама пошла за ним, смотрела ему вслед, но он уже вместе с отрядом удалялся по дороге в сторону районной станицы Каневской. Бомбежек и выстрелов не было…
Оказалось, что отец попал в Ростовский 900-й Азовский артиллерийский полк. Отступающую армию преследовала танковая группа Клейста. Уже после окончания войны отец в кругу своего педагогического коллектива рассказывал, что их только что сформированная дивизия была оснащена действующими музейными экспонатами – ружьями, винтовками и пулеметами еще гражданской войны.
Отступив в предгорья Кавказа, дивизия вошла в подчинение 47-й армии и почти полгода оборонялась у Дербетовки и Ильской, далее по высоткам – у Холмской и Ахтырской, принимала участие в освобождении Кубани и Таманского полуострова, а затем ожесточенные бои по освобождению Крымского полуострова. В начале мая 1944 года они начались на подступах к Севастополю.
Тамань… Отступая, враг уничтожал все, что можно было уничтожить. Даже пейзаж был ужасающим. Терпевшие поражение немцы взрывали деревья и сооружали ими завалы на дорогах.
Там, на подступах к Крыму, отец проявил себя в тяжелых наступательных боях. Затем Эльтигенский десант, освобождение Керчи и Севастополя.
Моя средняя сестра Алла после войны, окончив учебу в Херсонском рыбном техникуме, была направлена на работу в Керчь. Там и обосновалась. При случае отец всегда рассказывал о том, как освобождали Керчь.
Эльтиген – рыбацкий поселок, расположенный в холмистой местности в двенадцати километрах от Керчи. Почти рядом небольшой порт Камыш-Бурун. Битва под Эльтигеном была особенно жестокой, ее не забыть тем, кто участвовал в освобождении Крыма.
Гул артиллерийской канонады под Эльтигеном не смолкал в ноябре и декабре 1943-го и был слышен на многие километры на другом берегу, бомбардировщики и истребители противника, да штурмовики Советской Армии, их разгонявшие, решетили небо, с него сыпались бомбы. Истерзанная земля Эльтигена, принимала на себя все новые и новые удары противника.
Папа часто упоминал и косу Чушка, и гору Митридат, и Камыш-Бурун.
Началось освобождение Крыма.
Наградные листы на отца мне удалось раздобыть недавно в интернете. Я представила его работу на войне. Телефонист полка взвода Управления Командующего артиллерией дивизии. Что такое помогать Командующему артиллерией дивизии управлять боем и как это быстро устранять порывы в ожесточенном бою?!
Танки. Рвутся снаряды. Координация действий для распоряжений Командующего необходима ежеминутно. Связь прерывается… Но телефонист на боевом посту.
В тех боях папа дважды был ранен и контужен.
Дивизия, в которой воевал мой отец, прошла по фронтовым дорогам славный путь от Ростова, по перевалам Кавказа, очищала от врага Кубань, Крым, затем – Польшу, форсировала Одер и сражалась за Берлин.
Победа давалась большой кровью. На пути, где проходила дивизия, оставались братские могилы и памятники. Освобождая страну и Европу от фашизма, долгожданная радость победы была оплачена огромными жертвами.
Началась мирная жизнь.
Папа, имея ранения в правую руку, левую ногу и контузию, в декабре 1944 года был переведен в 143-й строительный железнодорожный батальон Управления восстановительных работ № 6 НКПС и служил там до января 1946 года старшим писарем.
С войны вернулся отец исхудавшим, но на здоровье не жаловался. Уже не так давно из красноармейской книжки узнала, что в декабре 1944 года он был признан годным к нестроевой службе по статье 31, гр. 1 с диагнозом «миокардиодистрофия».
Сразу же после демобилизации в 1946 году отец был назначен директором средней школы в совхозе № 4 «Кубанская степь», что в Каневском районе на Кубани – в ту школу, что создавал до войны. Он честно и добросовестно трудился и уже в 1947 году секретарь Краснодарского краевого комитета ВКП(б) Селезнев наградил его Почетной грамотой.
В год рождения моего первого сына, в 1949 году, за выслугу лет и безупречную работу по обучению и воспитанию молодого поколения, первый секретарь Краснодарского краевого комитета ВКП(б) Игнатов вручил отцу орден «Знак почета».
Учителя в те годы, отработав 25 лет, уходили на пенсию. Мои родители вместе ушли на заслуженный отдых. Вся наша семья выехала на жительство в станицу Джерелиевскую, что недалеко от Азовского моря. Отец занялся разведением пчел.
По воле рока, в 1950 году я приехала на жительство в Ставрополь. Мужу, как участнику Великой Отечественной войны, под строительство дома выделили земельный участок, и мы пригласили моих родителей к себе. Так я и мой отец оказались жителями Ставрополя.
В 1953 году в 227-м квартале города Ставрополя городская администрация нарезала более 30 земельных участков, в основном, предоставляла их участникам войны.
На голом месте строилось маленькое поселение, которому надо было подать воду, электричество, провести радио, наладить
отопление. Проезд назвали Фигурным. Жители избрали папу председателем уличного комитета. И он надолго погрузился в общественные работы.
Вспоминается тот проезд, только что разделенный на 33 участка: грязная дорога, протоптанная людьми и разбитая машинами, везде валяются привезенные электрические столбы.
Несколько позже прорыты глубокие канавы для водопроводной трассы, затем началась эпопея по подводке газа. Рядом с дворами – груды камня и кирпича. Кто-то уже возвел жилище, кто-то только начинал. Но строились дружно. Делились стройматериалами.
В 1961 году началась газификация. Жители избавились от угля и дров. Из колонки, что была на перекрестке улиц Ломоносова и Серова, брали воду. Носили ведрами на коромыслах, возили тачками. Но уже в 1964 году на проезде появились свои две водопроводные колонки, затем воду завели во дворы и дома.
В 1957 году заасфальтировали тротуары, озеленили проезд. Администрация города бесплатно выделила жителям проезда саженцы тополей, ореха и плодовых. И все это легло на плечи моего отца. Без этого он не мог. Он служил людям и пользовался у них авторитетом. Он никогда не хвастался своими фронтовыми наградами, я не помню, чтобы он их носил.
Мне думается, что у него были самые лучшие военные награды, пусть даже медали – «За боевые заслуги» и «За отвагу». В свои годы он был отважным человеком.
Кирилл Александрович Панасенко – участник нескольких общественных организаций, он состоял в Ставропольском Совете городского Общества Красного Креста, в Совете Всероссийского общества охраны природы и озеленения населенных пунктов, жители нашего проезда активно участвуют в конкурсах цветоводов.
В 1960 году Ставропольский горком КПСС и исполком Крайсовета депутатов трудящихся за активное участие в охране природы Ставропольского края наградили Панасенко Кирилла Александровича Почетной грамотой. В 1961 году, как активный участник конкурса, он получает Диплом 1-й степени «За ленинское отношение к природе» от президиума Краевого Совета Общества охраны природы.
В 1963 году К.А. Панасенко награждается еще одной Почетной грамотой Исполкома Ставропольского городского Совета трудящихся – за активное участие в общественной работе. Среди наград также грамота за активное участие в работе Ставропольского горкома Общества Красного креста в 1963 году, грамота за добросовестное отношение к устройству и проведению городской выставки цветов.
Одну а другой отец получает правительственные награды – медали «За оборону Кавказа», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», юбилейные.
Таким он был всю свою жизнь, жизнь, которую отдал без остатка людям: детям, которых учил, родине, которую спасал от врага, тем, кто был с ним рядом в мирное время. Он любил нас, своих дочерей, любил появившихся внуков и на здоровье никогда не жаловался, однако болел.
Папа не был членом ВКП(б), не состоял в комсомоле, но всегда в шутку говорил, что он «беспартийный большевик». И до последнего был в строю.
… 8 марта 1971 года в теплый весенний день соседи ожидали машину, вывозившую мусор. Из калитки вышел улыбающийся отец, рассказал интересный анекдот, посмеялись. Предложил мне уйти, взяв на себя мою миссию: «Сегодня же женский день – 8 марта!». Ничто плохого не предвещало. Но как хрупка человеческая жизнь! Через два часа он ушел из жизни – обширный инфаркт ...
Я и моя средняя сестра от своего отца переняли многое. И мы этим гордимся.
Остальное на нашем проезде пришлось по своей инициативе достраивать мне. В переходные годы, будучи уже сама ветераном труда и Великой Отечественной войны, я безвозмездно возглавила товарищество по устройству канализационной трассы и избавила жителей от выгребных ям, протянув более километра трассы. Затем мне очень хотелось привести в порядок нашу дорогу и мне удалось добиться, чтобы ее заасфальтировали.
Через год, в 2015 году, страна будет отмечать семидесятилетие со дня окончания Великой Отечественной войны. Войны советского народа со смертельным врагом. И этим народом был мой отец, другие отцы и их взрослые сыновья на полях сражений, были жены и дочери, заменившие их в тылу.
Бегут годы. Не только события, но и люди, свидетели тех событий, уходят в прошлое. Нас, переживших лихие-сороковые, остается все меньше и меньше. Но память не должна предаться забвенью.
Сейчас уже и у меня немало внуков, у них свои дети, мои правнуки, появятся и праправнуки. Огромное дерево.
И хочется не только все это оставить для поколений моей семьи, но и для тех, кому дорога Родина – Россия…
***
Этот очерк написан в дни свершения не только моей мечты, но и мечты всего российского народа – Крымский полуостров и город-герой Севастополь вернулись на Родину.
Все эти годы в Керчи жила и живет моя средняя сестра, там на крымской земле под Севастополем могилы моих школьных товарищей. Радость со слезами на глазах переполняет сердца россиян и крымчан…

ИЗ НАГРАДНЫХ ДОКУМЕНТОВ  К.А. ПАНАСЕНКО

Панасенко Кирилл Александрович, красноармеец взвода Управления Командующего артиллерийской 339-й Таманской стрелковой дивизии представляется к медали «За отвагу».
1899 года рождения, украинец, беспартийный. Северо-Кавказский фронт 1942-1943г. Ранений и контузий не имеет. В Красной армии с 1942 года. Ранее не награждался.
Красноармеец Панасенко, работая телефонистом, показал себя, как знающий свое дело и опытный телефонист. В боях с немецкими захватчиками неоднократно проявлял мужество и стойкость. Особо отличился в последних боях за освобождение Таманского полуострова. Несмотря на сильный артиллерийский минометный огонь противника, обеспечивал связь штаба артиллерии с арт. частями, а также своевременно устранял все взрывы и повреждения на линии. Дисциплинирован, энергичен и вынослив. Партии Ленина-Сталина предан.
Достоин правительственной награды - медали «За отвагу»
Начальник штаба 339 Таманской стрелковой дивизии полковник Стаценко
31 октября 1943г.»
«Ефрейтор Панасенко Кирилл Александрович, призван Каневским райвоенкоматом Краснодарского края. В 1943 году был награжден медалью «За отвагу».
Телефонист взвода Управления Командующего артиллерийской 339 стрелковой Краснознаменной дивизией К.А Панасенко представляется к медали «За боевые заслуги».
Ефрейтор т. Панасенко, работая телефонистом Управления Командующего артиллерийской 339 стрелковой Краснознаменной Таманской дивизии в наступательных боях по уничтожению немецко-румынских войск в Крыму, проявил себя хорошим телефонистом, честно относился к порученному ему делу, помогая тем самым своей добросовестностью в управлении командованию артиллерией в наступательных боях под Севастополем.
Товарищ Панасенко достоин правительственной награды – медали «За боевые заслуги»
Майор Кравцов,
начальник штаба артиллерии
339-й стрелковой Краснознаменной
Таманской дивизии.
19 мая 1944 г.».