Убежище

- Это Кассиопея. А чуть дальше - Орион. - Она вставила тлеющий косяк в протянутые пальцы.
- Не, я только Ковш знаю. Вооон там. - Длинная, тонкая струя почти прозрачного дыма указала на всем известное созвездие. Она мельком подумала, что так долго держать негоже: похоже на жадность, а она ведь ни к чему хорошему не приводит. Однако, мысли мыслями, а сказала совершенно другое:
- Интересно, какую больную фантазию надо иметь, чтобы увидеть их всех в звездном небе?
- Хочешь сказать, я болен?
- Ты неадекватен... Да и причем здесь ты? Мы говорили о греках и их воображении.
- Мы говорили о воображении и фантазии в принципе... Раз ты называешь их больными, какого мнения ты должна быть обо мне? - Звезд на черном бархате было так невероятно много, а луна светила так ярко, что без труда можно было разглядеть двух людей, лежащих на деревянном настиле пирса и свесивших ноги к воде. - Смотри: я ведь могу взять одну из них, - парень поднял руку вверх, "срывая" маленькую искорку с небосвода, - и совершить волшебство. - Он поднес кулак с зажатой звездой к лицу и сделал вид, что и правда втирает колючий свет прямо в глаза. - Блестят?
Надо признать, что блестели они и до этого. Вовсе не от небесных светил, а чего-то куда более прозаичного и приземленного. Но действие и предложенная идея возымели определенный результат: они стали ярче.
- Вот иногда ты меня пугаешь!
- Тем, что я волшебник?
- Тем, что подстегиваешь мой мозг. - Ответ был отчасти истеричным - она чувствовала, что понемногу контроль ослабевает. Всегда было страшновато в такие моменты: ведь легко было упустить что-то! Слово или целую фразу, совершить неправильное действие или недосмотреть реакцию, а следовательно, не успеть просчитать ответный ход человека. А потерять контроль всегда означало оказаться слабой. Одно радовало, сейчас этого опасаться было глупо. Сейчас она в безопасности.
- Ну, волшебник же! - Заржал парень, перекрывая плеск воды и шум деревьев на берегу. Смеяться было не с чего, но волнами накатывающая легкость требовала выхода. К тому же, это казалось такой естественной реакцией на любое произнесенное слово!
- Скорее, провокатор! - Она засмеялась вместе с ним. Приятное покалывание в кончиках пальцев и ледяное онемение в области лба и затылка - чудесное ощущение. - И редкостный придурок.
- Да к черту все. Главное, что живы...
Он затих, уставившись в бесконечность раскинувшегося космоса.
Живы. Сжав зубы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего, она последовала его примеру. И вот что она сейчас должна ему ответить? Поблагодарить? Извиниться?

Первое чувство, накрывшее, когда она поняла, что попытка распрощаться с "этим бренным миром" с треском провалилась, была ненависть: это ее жизнь, какое право имеет кто-то, чтобы мешать этому решению? После - бесконечный стыд.
"- Ты, ****ь, дура! Какого хрена натворила? - Каждый раз, когда ладонь с оттягом опускалась на ее щеку был слышен тихий звон, а обрывки фраз, которые явно выкрикивались в лицо, едва-едва доносились до помутненного препаратами сознания. - Два пальца, бегом!.. Звоню в скорую!.. Давай, держись! Ну! Ты же сильная у нас..."
Сильная... Такая сильная, что подвела всех. Та, которая вечно стремилась всех поддержать, оправдать и каждому помочь, на деле оказалась эгоисткой. А все отчего? Оттого, что жалеть себя надо меньше.
Несколько дней спустя, поняв, ЧТО сделал этот человек, от чего именно уберег, она банально не нашла даже пары слов для того, чтобы выразить, свою благодарность. Сказать-то хотелось столько всего! Ну почему всякую фигню, она может расписывать часами, облекая ее в цветистое кружево из пространных предложений, а когда дело касается чего-то действительно важного, весь ее "дар" делает ручкой и сматывается в неизвестном направлении?

- За что? Как ты это делаешь? - Ей вовсе не требовалось объяснять ему, что она имела ввиду. Друг - существо странное. Это нечто гораздо прочнее любви, ведь любовь слепа. Когда любишь, в предмете своего обожания не видишь изъянов, он прекрасен. Друга же ты знаешь вдоль и поперек, никакая полоса тумана не застит твой разум и у тебя предостаточно времени, чтобы наблюдать за поступками и взвешивать слова, чтобы кропотливо выявлять все плюсы и минусы. Иногда это казалось невероятным, иногда смешным, но зачастую, минусов она насчитывала в разы больше!.. И тем удивительнее был сам факт сохранения дружбы. Узы, недотягивающие до родства, ибо кровь, ее ведь не заменишь! Но куда прочнее и надежнее любого романтичного порыва сердца. В который раз она убеждалась в верности своих приоритетов: семья-дружба-отношения.
- Это синтез. Понимаешь, ты учишь свой мозг работать наоборот: обычно ты сдерживаешь то, что он может выплеснуть... В моем микрокосме все совсем не так - ты реальности позволяешь корректировать твое сознание, а не фантазии ее. Понимаешь? Твоя жизнь может стать комфортной, если ты сама ее сделаешь таковой. Можно научиться любить ее.
- Так не прокатит. - Она уже жила по этой схеме. Давно, еще в детстве. Последствия оказались плачевны. - Там, внутри, нет комфорта и уюта. Это будет неприглядный мир.
- Я бы, конечно, попытался тебе поверить, - в его голосе чувствовалась улыбка, - если бы буквально пару  часов назад не выслушал от тебя "оду духовности". - Боковым зрением она увидела, как он повернул лицо к ней. - Послушай, - и тем не менее, она упорно пялилась вверх. Правда, уже совсем не видя там никаких звезд: на этот раз, на сколько хватало глаз, в вышине раскинулись "Кувшинки"... Почему Моне в ночном небе? Она понятия не имела, но было красиво. - Я ведь не всегда могу оказаться рядом. И не всегда смогу  прикрыть тебя, особенно от мужа или от родных. Если бы я дозвонился до больницы, ты бы не здесь сейчас лежала, а в мягкостенных хоромах. В этот раз прокатило, а если... Я не хочу об этом думать, но закрыть глаза и поверить в то, что отделаешься одним разом, значит не знать тебя совсем. Тебе нужно что-то вроде Убежища. Нужны "маячки", за которые ты сможешь ухватиться, когда сил на борьбу не останется.
- Картины. Я ведь тебе рассказывала. Это всегда известные картины.
- Нет! Картины тебе не помогают! Они возникают спонтанно, когда ты пытаешься закрыться. Тебе нужно что-то другое, что-то, что ты будешь контролировать сама.
- Ага, "маячок"...

Для того, чтобы продумать каждую мельчайшую деталь Убежища потребовалось более трех лет. Три года кропотливой работы воображения. Мало было просто придумать внешний вид небольшого маяка, примостившегося на живописном обрыве скалы, надо ведь было продумать и внутреннее убранство и все то, что окружало его. Это было место, где легко укрыться от того, что происходит не только вокруг, в реальности, но и от назойливой памяти, совести, докучливых мыслей, которые, как ей казалось, съедали ее личность. Большую часть времени она трудилась над ним сама, но иногда вносились коррективы из вне, и это делало его еще более прочным и надежным. Три года на создание идеала!
И каких-то несколько десятков минут, чтобы он рассыпался, как любой другой песочный замок...