Капуста цвета беж - Хайку

Все в доме уже спали. Несмотря на ранний сентябрь, погода вполне тянула на середину октября. По подоконнику снаружи барабанили крупные капли, и завывал ветер, и сквозь дождевые потоки на стекле расплывались бесформенные световые пятна фонарей на большом проспекте неподалеку. Я сидел на кухне, пил чай с малиной – побаливало горло, и смотрел маленький телевизор при свете тусклого бра. Было еще не поздно, но удивительно тихо и уютно, звук был выведен на минимум, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате, из чашки поднимался турбулентный малиновый (по запаху, а не цвету) парок, и по телевизору показывали один из моих любимых фильмов «Кин-Дза-Дза». Телевизор был плохенький, изображение, пойманное на комнатную антенну, плавало и расползалась, но фильм я знал наизусть, и память дорисовывала размытые контуры. Внезапно я вздрогнул - в уютной и теплой тишине громоподобным диссонансом родился и начал набирать силу телефонный звонок. Поскольку телефон стоял на кухне, прямо под локотем, я, еще не сообразив, что к чему, сорвал трубку с рычага. Судя по тишине в комнате, никто не успел проснуться.
- Дааа? – Сердито зашипел я в трубку, раздасадованный нарушенной гармонией уютного вечера.
- Привет! Извини, я не слишком поздно? – На том конце был мой друг Иван.
Назвать его другом было, наверное, не совсем точно. Мы виделись нечасто и обычно по делу, у нас было мало общих интересов, и практически не было общих знакомых. Но зато он был надежнее швейцарских часов, если требовалась помощь. Часы могут иногда отказать, а он – нет. Я старался не злоупотреблять его надежностью и платить тем же. Короче, это был человек, на которого можно положиться, если больше не на кого. Хотя с чувством времени у него были проблемы – мог легко позвонить среди ночи, перепугав ночным звонком домочадцев.
- Привет! Уже не слишком, - с сарказмом ответил я.
Впрочем, сарказм он пропустил мимо ушей и, даже не спросив, как дела, перешел к делу:
- Слушай, выручай, помощь нужна! 
- Я почему-то так и подумал, с чего бы тебе еще позвонить, а? - я все еще сердился за нарушенную идиллию, но старался говорить шепотом.
- Да ладно тебе, в первый раз, что ли?
- Нет, не в первый. Каждый раз, - я уже смягчился, но для виду еще ерепенился, - Что случилось?
Я уже понял, что влип, похоже, крепко, отказать-то все равно не смогу, и успокоился.
- У меня машина сломалась, основательно, движок перебирать надо.
- Да ну, а что конкретно? – как всякого автомобилиста, меня интересовали детали.
Чтобы никого не утомлять техническими деталями и названиями железяк и резиновых шалабушек, опустим полчаса разговора двух авто-друзей...
- Ну вот, и завтра я без машины... – подытожил Иван.
- Это понятно, - согласился я, - А от меня-то что нужно?
Фильм заканчивался, по экрану уже бежали титры, чай давно был допит, а сильные порывы ветра все кидали и кидали пригоршнями воду в окно снаружи, пытаясь когда-нибудь пробить его. Стекло прогибалось, но держалось крепко, истекая обильными слезами.
- Ах да, спасибо, что напомнил! – спохватился Иван, - Мне надо завтра сестру двоюродную привезти, она сейчас с моими родителями на даче, а завтра уезжает назад, в Москву. Я обещал ее перевезти.
- Ага, а теперь эта честь торжественно переходит мне, - догадался я.
- Ну да, ты сможешь ее днем забрать? С меня коньяк... – его голос звучал заискивающе, ему это явно не шло.
Так, завтрашний день накрывается, впрочем особых планов все равно не было.
- Смогу. Коньяк с тебя, усиживаем вместе, - условия были, по-моему, вполне приемлимые.
- Договорились! – обрадовался Иван, - Ты помнишь, где дача?
Дачу я помнил – большой старый дом в Комарово, пару раз помогал что-то туда таскать. Сейчас там наверное здорово – сидеть на веранде в продавленном уютном кресле под треск огня, пожирающего поленья в печке, и слушать шум дождя и ветра, резвящихся в беспросветной тьме за окном.
- Оппа! – изумился я, - А ты что, не поедешь?
- Слушай, а чего мне-то ездить, время терять. Я уже с механиком договорился, движок разбирать.
«Вот наглец!» подумал я, а впрочем это ему больше к лицу, чем заискивающий тон.
- За это еще и лимончик с тебя, к коньяку.
- Лады! – согласился он.
- Кузина-то хоть молодая и симпатичная? – поинтересовался я.
- Не замай! Не в твоем вкусе, - успокоил меня Иван.
Интересно, и когда он успел мои вкусы разузнать...
- Хорошо, - сказал я, - Часам к двенадцати подгребу в Комарово.

Назавтра распогодилось, и с небольшим опозданием мы с «копеечкой» лихо подкатили к воротам все еще не утратившей прежнего величия дачи. Там нас уже ждали – Иван сумел созвониться с родителями и предупредить, что приедет его друг. Меня завели попить чаю с вареньем и представили кузине, которая оказалась невысокой молодой и вызвающей добрую симпатию женщиной. Желтоватые смешливые глаза поблескивали из-под низкой каштановой челки. Судя по кольцу, она была замужем. Одета просто, по-дачному, но сидело все на ней безупречно. Мне стало неудобно за свои потертые вытянутые джинсы и видавшую лучшие виды курточку. Впрочем, футболка под ней была новая и чистая, с рисунком, доказывавшим, что я пересекал полярный круг.
- Алена, - представилась она приятным, немного низковатым голосом, и неожиданно немного поклонилась. Я решил чуть подыграть и, шарнув ножкой, тоже слегка поклонился. Смешинки блеснули в ее глазах, и уголки губ чуть дрогнули. Родители Ивана настолько искренне и долго извинялась за причиненные неудобства, погружаясь все глубже в пучины сожаления и сетования на обстоятельства, что мне пришлось сделал вид, будто нужно срочно ехать. В багажник «копеечки» загрузили тяжелый чемодан с заморскими наклейками, кузина села рядом, и мы поехали в город. Молча скучать она явно не собиралась, и потекла плавная дорожная беседа ни о чем.
Бежевое чудо техники стремительно неслось по шоссе в сторону города, шелестя шинами и посвистывая приоткрытой форточкой. В высоком бледно-голубом небе висели полупрозрачные облака, было тепло и солнечно.
- Какое высокое сегодня небо, а вчера прямо на голову ложилось, - задумчиво произнесла Алена.
- Интересно, - заметил я, - Вот если бы шоссе поднималось наверх, казалось бы нам, что небо приближается?
- Да, - в ее голосе была железная уверенность, - Мне доводилось подниматься в горы. Небо там ближе. Это удивительное ощущение приближения к небу...
Она задумалась и продолжила:
- А иногда налетит ветер, принесет туман, и тогда небо стремительно падает, и становится страшно, что оно сейчас тебя проглотит...
- А вот представим, - следуя своей дурацкой привычке, я начал ставить мысленный эксперимент, - Если не с чем сравнивать, земли не видно, можно ли отличить, сам поднимаешься, или небо опускается...   
Брови у Алены удивленно поползли вверх, но тут «копеечка» стала привлекать мое внимание, тревожно мигая красной лампочкой на приборной панели. Я присмотрелся – вот блин, бензин на исходе, до города не хватит. Конечно, у меня в багажнике всегда лежала небольшая канистрочка с горючим, но это НЗ – без особой необходимости открывать нельзя.
- Вы знаете, - виновато сказал я, - У меня бензин кончается. Извините, не уследил...
- И что теперь? – спросила гостья.
- Придется заправляться. Впереди по дороге заправка, но скорее всего очередь будет. Вы, надеюсь, не опаздываете.
- Ну надо, так надо, - вздохнула Алена и опять слегка улыбнулась, - Нет, пока не опаздываю.
Как я и ожидал, на бензоколонке была очередь, правда небольшая, на полчасика. Мы  встроились в хвост, открыли окна, и будоражащая смесь ароматов, бушевавших снаружи, ворвалась внутрь: запахи осеннего леса – пахло грибами, мокрой опавшей листвой, прелой травой, перемежались с бензиновыми парами и запахом нагретой резины. Когда обонятельный шок прошел, мы продолжили беседу.
- Я смотрю, Ваш чемодан изрядно попутешествовал, наверное и Вы тоже.
Алена улыбнулась столь витиевато выраженной мысли:
- Не без того.
- А где были? – поинтересовался я.
- Недавно в Японии была, - Ее мысли унеслись в воспоминания о поездке.
- Япония, - сказал я, возвращая ее к действительности, - Самураи, харакири... Ну и как там?
Алена нахмурилась:
- Пожалуйста, постарайтесь не употреблять слова, которых не знаете.
-А что я не так сказал? – удивился я, - Вроде все слова знакомые.
- Самурай никогда не скажет «харакири», - ее голос зазвучал довольно жестко.
- Ха! – хмыкнул я, - Может и не скажет, но сделает.
Я посмотрел на ее каменное лицо и глаза, в которых искорки превратились в смертоносные молнии, и поспешил извиниться:
- Извините, может Вы поясните, что не так?
Алена смягчилась:
- Самурай никогда не скажет и не сделает харакири, он сделает сеппуку. Это разные прочтения одних и тех же иероглифов, причем «харакири» - это прочтение, присущее простолюдинам, а не самураям.
- Спасибо за объяснения! Теперь-то уж я запомню.
- Надеюсь, - Алена уже вполне по-доброму улыбалась.

Налетел порыв ветра, красный осиновый лист влетел в открытое окно и плавно лег ей на колени. Алена взяла его в руки, повертела и задумчиво сказала:
- Забавно, про это вполне можно хайку сочинить.
- Простите, что сочинить? – переспросил я, - Какой-то я сегодня особенно невежественный.
- Хайку, или хокку, - пояснила Алена.
- Ах, ну да, конечно, как же я сразу не понял, - съехидничал я.
И зря. Ее лицо снова стало суровым, впрочем всего на одно мгновение, потом прояснилось.
- Извините, - сказала она, - Я задумалась. Хайку – это жесткая форма японских стихов. Это трехстишие, в классическом варианте состоящее из 17 слогов, разбитых строками на 5, 7 и снова 5 слогов. Первая или последняя строка должна быть выделена логически. Хайку должна содержать одну мысль или наблюдение, часто сезонное. Основная идея хайку – ограниченным количеством слов высказать много, чтобы слушатель мог сам додумать. И вот этот лист, занесенный неизвестно откуда мне на колени случайным ветром, вполне мог бы быть темой для хайку.
-  Так сочините, а я с удовольствием послушаю! – подзуживал я.
- У меня не получается, - грустно протянула Алена, - Я пыталась. Никак не втиснуться в слоги... Я уже смирилась, что сама не смогу, но от хайку в подарок не отказалась бы.
Из под низкой челки блеснули озорные карие огоньки. «Да она меня на слабо берет» - догадался я. Ну что ж, принимаем вызов – что я, 17 слогов не смогу сочинить, что ли? И начал подбирать слова про красный лист, занесенный ветром.
- Смотрите! – Алена махнула рукой вперед.
Ну вот, я чуть не пропустил очередь, другие участники уже норовили влезть передо мной. Давя на сигнал и рыча двигателем, мы наконец подобрались к колонке, и через несколько минут, с полным баком бензина вылетели на трассу. «Копеечка» сыто урчала и рвалась вперед, я пытался сложить слова, а наша гостья – любительница Страны Восходящего Солнца, глядела по сторонам и, по-моему, просто впитывала в себя очарование последнего дня бабьего лета. Я и не заметил, как мы долетели до Ваниного дома. Выгружая чемодан с наклейками из бежевого багажника, я как бы ненароком сказал:
- Алена, я Вас приглашаю на чашку кофе, я знаю отличное кафе, там настоящий армянин в настоящей медной жезве варит настоящий турецкий кофе. Конечно, не японский, но ооочень хороший.
- Спасибо! – доброжелательная улыбка ей очень шла, - Я действительно хотела бы посмотреть на Вашего армянина, но вынуждена отказаться. Я сегодня уезжаю, а кроме того, я не люблю кофе. И в Японии не пьют кофе.
- Жалко, - сказал я, - Может как-нибудь в другой раз?
- Может быть, - согласилась она.
- А я Вам хайку тогда подарю, - вдруг выпалил я, изумляясь собственной наглости.
Она удивленно на меня посмотрела и процедила:
- Вы знаете, не люблю болтунов.
И потащила чемодан к подъезду.
- Разрешите, я Вам помогу, - я бросился к ней.
- Спасибо, что помогли добраться, очень Вам признательна. Дальше я сама. До свидания!
Она, похоже, обиделась на мое шутливое обещание.
- Алена! – позвал я, сам не понимая, что хочу сказать.
- Спасибо еще раз! – не оборачиваясь, произнесла Алена.
И тут на меня что-то накатило. Где-то в верхней части живота зародился маленький плотный и горячий комок. Он начал медленно подниматься. Вот он дошел до гортани, кадык дрогнул, и вдруг, минуя сознание, вырвался наружу озвученный моим голосом:

Красный лист – письмо
Ветром мне доставлено
Но не прочитать...
******

Алена замерла с чемданом в руке, медленно обернулась, и в меня впились два желтоватых луча. Они пронзили меня насквозь, осветив такие закоулки, куда я сам никогда не рисковал заглядывать. А потом погасли. Она снова развернулась и потащила чемодан дальше, а я остался стоять в полном недоумении. Что это было и откуда пришло? Хайку это или бессмысленный набор слов? Кто бы объяснил...