Вид вампиризма

Поэзия как была, так и останется     -     в стороне от наших инсультов, негодований и обид. Хочу привести пример из реальной жизни. Примерно 40 лет назад ходил я на квартиру давать уроки музыки двум мальчикам близнецам. Они напротив меня жили в деревянном доме, что под Катальной Горкой знаменитой, и рядом с этим домом растёт огромная американская берёза         -      у неё листья похожи на кленовые и всегда странное впечатление на меня производило это мощное дерево, в неприглядно убогой, рядом с роскошным парком, Красной Слободе, что под Ораниенбаумом.
            Родители этих близнецов, видимо позавидовали моему статусу свободного художника и думали, наверно, что у меня денег куры не клюют, поскольку я только раза 2 в неделю выходил из дому, вечером обычно и, где-то, к 12-и уже был дома. Вся местная пьянь одалживалась у меня в тяжёлые утренние часы и поскольку, при мягком своём характере, не мог никому отказать, то всем уже было известно, что лабух всегда с капустой. Того, видимо, и детям своим захотели дальновидные родители. Купили им, на двоих, аккордеончик и прямо ко мне: нельзя ли научить играть? Отличная халтура, рядом с домом, и согласился, конечно.
              Мать близнецов была женщина видная и даже нравилась мне, но уже через месяц  преподавания замучила своими жалобами. Как раз рядом с кладбищем был приёмный пункт, но уже перестал ходить туда и пришлось сдавать бутылки из-под Солнцедара в магазине, а там всегда очередь, потому что рядом с шоссе    -      из Кронколонии даже приезжали в эту забегаловку бутылки сдавать, и даже из Ломоносова и из Лебяжья.
               Эта славная женщина, такая красавица милая, около кладбища кладовщицей  работала и мало кто знал из чужих, что в ста метрах от дороги принимают посуду.
              Там и чисто было и цветочки в вазах, милый такой домик. Откроешь дверь, а в другом конце комнаты окошечко и все цены указаны на разные бутылочки чистенькие и делалось легко и приятно на душе от красивого личика приёмщицы и роскошной короны на её головке     -      из чёрного бархата волос, мягко заплетённого в тяжёлые косы.  И ...   тем не менее.
               Хоть в автобусе с ней встречусь, хоть в электричке; на рынке, в лесу за грибами       -     всё одно и то же: жалобы.
То на мужа, что он деньги пропивает и надо давно развестись с ним, то на соседей.
              Особенно на соседей. Оказывается, они постоянно обзывали её проституткой, без всяких на то оснований     -     когда ей приходилось выходить на  кухню или в прачечную. Я понимал, что это клевета наглая и всячески пытался её успокоить, но не тут-то было. Каждый раз, заканчивая урок с её сыновьями, уже знал, что опять придётся  выслушивать её жалобы, снова и снова; она со слезами на глазах доказывала мне, что это неправда и просто уже не знал как оборвать эту агонию жертвы невинной;  подробные доказательства, что она ни в чём перед своим мужем не виновата, уже стали подтачивать мне здоровье. Но щедрая плата была за уроки и жена моя, когда высказал ей свои сомнения, только посмеивалась      -      не бери мол в голову...
             Уже не рад и заработку был и если видел на улице меломанку мою ненаглядную, то старался не попадаться ей на глаза. Даже стал пропускать занятия с её отпрысками, которые, кстати, почти всегда оказывались свидетелями её излияний        -        это была совершенно незнакомая ситуация для меня, никогда не приходилось сталкиваться  с таким раньше.
              Одну неточность допустил в рассказе...    Муж этой красавицы довольно скептически настроен был насчёт музыкальных занятий и хотел чтобы сыновья стали водителями, как он сам. Каждый раз когда приходилось с ним выпивать в сарайчике, он только об этом  и говорил: шофёром     -    это верный заработок. Пьянел он очень быстро и из добродушного малого, после первого стакана, превращался в недоверчивое злобное существо. Когда добирался до дому, то сразу ругань была слышна и женские визги. Юные музыканты выбегали на улицу и принимались хохотать и веселиться; такие ухоженные, с красивыми чубчиками и румяными мордашками. Грохот падающей мебели, битьё посуды, вот и стекло в комнате высажено и возмущённый мужской голос, ближе к баритону, и на всю округу:
-      Сволочь! Проститутка поганая!...   и много других слов, довольно серьёзных.
Те, которые рискнул привести, самые мягкие были слова.
               После таких разборок Рая полмесяца ходила в больших тёмных очках. Соседи милицию никогда не вызывали, но по-прежнему продолжали её обзывать по-всякому а она        -       жаловаться мне.
               Потом, лет через 15, когда встретил её на улице, уже крашеную под блондинку, дошло до меня: а  ведь удовольствие получает от этих жалоб        -      особенно, если слушатель отзывчив.
            Это я к тому, чтобы не приставали друг к другу    -      с назидаловками и жалобами друг на друга.