Мы должны чаще говорить о смерти

  Иначе совсем разучимся жить.

  Об этом в своем последнем отчаянии напомнил мужественный человек, генерал. Для него не было лекарства, которое избавило бы его от последних смертных мук. Такого лекарства в стране нет, потому что в разгаре кампания по борьбе с наркотиками. Не знаю, стало ли меньше наркоманов, но страшных, непереносимых мук стало больше.

  Люди, которые запрещают, совсем не говорят, и даже не думают о смерти. Ни о чужой, ни о своей. С ними такого никогда не случится, откупятся, если что. А ведь эти люди представляют страну, которая обязана спасать людей от страданий.

  О генерале мы узнали, а о моей подруге Вале, которая умерла, хотя могла бы жить, знают только близкие люди.

  У Вали уже давно болели ноги. Ее положили в профильное отделение и стали лечить. Лечение длилось долго, отпускали домой, и снова - больничная палата. Со временем ноги стали беспокоить меньше, но очень заболел живот. Позже добавилась грудь.

  В течение года больная жаловалась врачам на новые боли, которые становились все сильнее.

 - Если вас что-то не устраивает - с раздражением говорили врачи - мы вас выпишем.

  И уже когда Валя, стиснув зубы, выла от боли, вызвали на консультацию онколога. Но было уже поздно. Она своими ушами слышала, как онколог на повышенных тонах заявил об этом лечащему врачу.

  Собралась комиссия, но дело замяли.

  У врачей есть такое указание - в профильных отделениях лечить только профильных больных. Так это или не так, но никто из врачей не ответил за смерть моей подруги. Она погибла, хлебнув напоследок такие муки, какие и врагу не пожелаешь. Наркотиков, чтобы облегчить страдания, для нее не было.

  Сколько людей, с которыми мы жили бок о бок, которых любили, погибли вот такой страшной, мученической смертью. Сколько погибнут еще? Вполне возможно, что в этом ряду есть место и для нас.

  Надо об этом думать и действовать прямо сейчас. Пока не поздно.