Вячеслав Костарев. На траверзе - мыс Челюскина

Сначала – мой современный комментарий.
Есть люди, неизлечимо заболевшие Арктикой. Их немного: Арктика – не Канары и не Лас-Вегас, возможностей для красивой жизни она не предоставляет. Наоборот, каждый день и едва ли не каждый час арктического путешествия – это тяжелое испытание, требующее от человека максимального напряжения душевных и физических сил. Но всё равно находятся люди, которых непреодолимо влечет ее белое безмолвие и бескрайние ледовые просторы.
В конце XIX и в первые десятилетия XX века в Арктике оставалось еще много неоткрытого. Одна за другой уходили в плавание арктические экспедиции, отважные участники которых были готовы не только к тому, что в случае смертельной опасности к ним никто не сможет прийти на помощь, но и к тому, что, возможно, никто никогда даже не узнает, где скрывает Арктика свои очередные жертвы.
Сейчас вроде бы всё уже нанесено на карты, но всё равно этот огромный полярный регион остается притягательным для тех, кто стремится в экстремальных условиях арктического путешествия убедиться, что ему по силам принять вызовы Арктики и выйти из схватки с ней победителем.
Один из таких людей – Вячеслав Костарев. Мы познакомились с ним, когда он еще был студентом НИИВТа – Новосибирского института инженеров водного транспорта (сейчас НГАВТ – Новосибирская государственная академия водного транспорта). Несколько раз я рассказывал в «Вечернем Новосибирске» о тысячемильных плаваниях, которые он с друзьями совершал по Северному Ледовитому океану на крохотных самодельных скорлупках, на которых далеко не каждый решился бы выйти в поход даже по спокойному среднерусскому озеру.
А едва возвратившись из очередной экспедиции, команда Костарева начинала подготовку к следующей. Проектировался очередной плот, катамаран или тримаран, потом он всю зиму строился – почти ежедневно до глубокой ночи, без перерывов на выходные и праздники ребята собственными руками сооружали свой корабль, а в начале лета разбирали его, всеми правдами и неправдами доставляли в нужную точку побережья Северного Ледовитого океана, окончательно собирали там и отправлялись в плавание.
Когда Вячеслав потом рассказывал мне об очередной экспедиции, он говорил о плавании как о чем-то будничном и повседневном – вышли, достигли, пришвартовались… И только когда удавалось его как следует разговорить, начинали высвечиваться подробности, едва ли не каждая из которых могла стать для экспедиции последней. Но не становилась – упорство и обретенный опыт помогали команде преодолевать все испытания, стать сильнее Арктики.
В интервью, помещенном ниже, рассказывается о самой сложной и важной экспедиции новосибирцев, в ходе которой им впервые в истории полярных плаваний удалось пройти под парусом вдоль побережья Таймыра и обогнуть мыс Челюскина.
Много лет мы с Вячеславом поддерживали приятельские отношения. Но потом как-то так случилось, что жизнь нас развела. Где сейчас Костарев и чем он занимается, мне, к сожалению, неизвестно. Но в одном я уверен: закалка и опыт, приобретенные в его экстремальных арктических экспедициях, очень пригодились ему в жизни.
А сейчас предлагаю вашему вниманию публикацию 1978 года.

На траверзе – мыс Челюскина

Третьи сутки ребята шли в сплошном тумане в узкой полоске чистой воды между берегом и льдом. Ориентировались по компасу. И вдруг к шуму ветра и плеску волн добавился новый звук – где-то работал двигатель. С каждым часом звук становился всё громче.

– Это не корабль, – сказал Виталий Александров, лучше всех разбирающийся в силовых установках. – Движок стучит где-то на берегу.

Налетевший ветер разорвал туман, и берег стал видимым. Члены экспедиции определили: они у мыса Куйбышева. Это означало, что до мыса Челюскина – цели экспедиции – осталось четыре километра.

…Около двухсот пятидесяти лет назад, в мае 1742 года, подштурман Семен Челюскин – один из участников Великой Северной экспедиции, исследовавшей в течение десяти лет северные берега России, – идя сушей от залива Фаддея, вышел на самую северную точку евразийского материка. Мыс, получивший позднее имя своего первооткрывателя, нанесли на карты. Но никто ни в восемнадцатом, ни даже в девятнадцатом веках не проходил мимо него по Северному Ледовитому океану. Вплоть до первых десятилетий двадцатого века считалось, что это невозможно: господствовало мнение, что северный берег Таймыра круглый год блокируется непреодолимыми сплошными льдами.

Цель, которую поставили перед собой шестеро молодых новосибирцев, была предельно дерзкой. Они решили впервые в истории арктических плаваний обогнуть мыс Челюскина на парусном судне, то есть на легкой маленькой посудинке сделать то, что является довольно трудной задачей даже для больших современных кораблей, оснащенных мощными двигателями. И они осуществили свою цель.

Постоянным читателям «Вечерки» не надо представлять основных участников этой экспедиции. Еще четыре года назад мы подробно писали о плавании Вячеслава Костарева и его друзей на самодельном плоту «Арго» по Аральскому морю. Два года назад мы рассказывали об их экспедиции, исследовавшей реку Пур и ее притоки. Сообщалось в нашей газете также о старте нынешней экспедиции и о том, что основная ее цель – плавание к мысу Челюскина – осуществлена.

И вот сейчас, когда участники этой научно-спортивной экспедиции возвратились в родной Новосибирск, наш корреспондент встретился и побеседовал с руководителем экспедиции инженером НИИВТа Вячеславом Костаревым.

– Слава, прежде всего я хочу поздравить вас и ваш экипаж с благополучным завершением трудного плавания. Из большой статьи, опубликованной в «Советской Сибири», новосибирцы уже знают, как проходила экспедиция. Надо сказать, что несколько неожиданным оказался ее финал, когда вас снял со льдины атомный ледокол «Сибирь»…

– Да, о нас уже писали, и не только «Советская Сибирь». Мурманская областная газета, газета «Советский спорт» дали сообщения именно об этом эпизоде плавания. Но ваш брат журналист, видимо, поторопившись рассказать о сенсации, не очень внимательно отнесся к реальным фактам. Скажу честно, нам не совсем приятно было читать, что наша встреча с «Сибирью», встреча радостная и интересная, везде подается как спасение членов смелой, но неудавшейся экспедиции, находившихся чуть ли не на краю гибели. На самом деле было не так. У нас еще был месячный запас продовольствия, имелось всё необходимое снаряжение, мы могли продолжать плавание самостоятельно и были готовы к этому. Конечно, было трудно, и мы очень устали от долгого и тяжелого путешествия, но ни о каком трагическом исходе не могло быть и речи. Если бы «Сибирь» или какое-либо другое судно из проходившего каравана не подошло к нам, мы бы спокойно отправились спать, чтобы на следующий день продолжать попытки вырваться из ледового плена и идти до Хатанги. К тому же цель экспедиции была уже полностью выполнена – мы обогнули мыс Челюскина и прошли под парусом и на веслах по проливу Вилькицкого.

– А почему для вашего плавания вы выбрали именно этот район Арктики?

– Район побережья Таймыра – это самый тяжелый участок Северного морского пути. Здесь очень короткая навигация, сложная ледовая обстановка. Кроме того, еще никто не проходил здесь под парусом. Даже такому отважному и опытному исследователю Арктики, как Руал Амундсен, мыс Челюскина покорился не сразу. В нашем путешествии был волнующий момент, когда мы подошли к крайней точке, достигнутой его экспедицией 1918 года. На побережье Таймыра в этом месте сложен каменный гурий – знак, оставленный экспедицией перед зимовкой. Мы постояли у гурия, отдавая дань памяти этим смелым людям и поплыли дальше. Вспоминаю, каким неожиданным было наше появление для жителей поселка, расположенного на мысе Челюскина. Проход во льдах открылся всего три дня назад, навигация еще не начиналась, а тут к берегу подходит наше хрупкое суденышко под парусом… Мы смогли пройти самый трудный участок Арктики, значит, мы сможем пройти все остальные моря и проливы.

– Ваша экспедиция называется научно-спортивной. Спортивное ее значение понятно. А в чем состояла научная цель?

– В это путешествие мы впервые взяли с собой врача – выпускника Новосибирского мединститута Александра Антипина. У него была различная аппаратура для проведения медицинских исследований по изучению возможностей человеческого организма в условиях Арктики при экстремальных физических нагрузках. Сейчас он обрабатывает полученные материалы, собирается написать по ним научную статью. Кстати, врач нам оказался нужен только для проведения этих экспериментов. Ни разу за всё время плавания ему не пришлось никого лечить. И это еще раз свидетельствует, что экспедиция прошла совершенно благополучно. Более того, все наши физиологические параметры после возвращения стали гораздо лучше, чем были до плавания.

– Представьте, пожалуйста, остальных участников путешествия.

– Во-первых, это ветераны Аральской экспедиции Володя Церр и Володя Фадеев. К сожалению, в этот раз с нами не было Сергея Токаревских. Он служит после окончания вуза в армии. Вместо него появился еще один выпускник нашего института Виталий Александров. Самый молодой участник – второкурсник НИИВТа Андрей Махов и, наконец, врач, о котором я уже говорил – Саша Антипин.

…Впервые. Не так уж много осталось на нашей Земле мест, говоря о покорении которых, можно в семидесятых годах ХХ века употребить это короткое слово. Экспедиция Вячеслава Костарева покорила одно из них. А впереди – новые плавания, новые планы. И, хочется верить, что, рассказывая в «Вечернем Новосибирске» будущих лет о грядущих его путешествиях, мы еще не раз употребим это чрезвычайно емкое слово – впервые.

«Вечерний Новосибирск», 27 октября 1978 г.