Цветы жизни

               


                Цветы жизни

                (с подробностями для любознательных)



                И Д Е Я

 В начале августа 1985 года Юрий Корольков нелишний раз убедился, какими полезными бывают случайные встречи. Или не случайные? Со своим давнишним приятелем Гариком он не пересекался уже года три, а тут вдруг встретил его в электричке. Оба ехали в Макеевку, где у Юрия была общая с его родителями дача. Гарик был коренным «макеевцем» и жил там постоянно.
Они познакомились ещё в мальчишеские времена. Их дома, а точнее – дома их родителей –  находились друг от друга не очень близко – через несколько улиц, однако ведь это не помеха знакомству мальчишек. Как они познакомились, Юрий не помнил, да это и не важно. Гарик был старше его на два или три года, был заводилой местной ватаги мальчишек, немного озорным, но дурного влияния на Юрика вроде не оказывал, поэтому Юрины родители их дружбе не противились. Со временем  оба выросли, остепенились, обзавелись семьями и за суетой мирской последние годы виделись редко. Настоящее имя Гарика было Егор, оно ему не нравилось, и он заставил всех звать его так, как хотелось ему самому.
В 85-м время было интересное. Сверху объявили перестройку, гласность и ускорение. Под ускорением понималось прежде всего увеличение производительности труда, особенно в сельском хозяйстве, потому что советская сельская производительность отставала от Европы и США раз в пять-десять.
Понемногу стали разрешать частное предпринимательство, а в печати появилась такая правда о социализме, что пару лет назад и в мыслях не допускалась. Самым ходовым анекдотом была расшифровка фамилии первого и последнего президента СССР Горбачева: «Гарантирую Обещанное Ранее Брежневым, Андроповым, Черненко, Если Выживу».

Мужчины при встрече, как и всегда, в первую очередь обсуждали мировые проблемы, политику, события в стране, и уже потом, если оставалось время, переходили к своим делам. Так было и на этот раз. Сначала поговорили о перестройке, о телепрограмме «Взгляд», Нагорном Карабахе, Солженицине и Сахарове, о возникновении кооперативов. Затем, наклонившись поближе, Гарик сказал:
 – Слушай идею –  я ей уже второй год занимаюсь. У тебя ведь дача зимой отапливается?
 – Само собой,  –  кивнул Юрий, –  ещё в семьдесят пятом улицу  газифицировали.
 – А зимой кто-нибудь живёт?
 – Да нет. Один-два раза в месяц приезжаем, ну там, дорожки почистить, на лыжах покататься. А дом всю зиму тёплый – АГВ работает.
 – Здорово, как раз то, что нужно. Давай выращивать цветы.
 – Цветы?
 – Да. Тюльпаны. Они в тепле и зимой вырастают, в обычных ящиках и даже в цветочных горшках. Это называется выгонка. Я к прошлому восьмому марта выгнал почти двести шестьдесят штук, на продажу. Заработал за два дня пятьсот рублей.
 – Ух ты! – Юрий невольно покосился на гарикову барсетку. –  Это ж три мои месячные  зарплаты!
 – В том-то и дело. Но у меня мало места. Зимой отапливаются две комнаты и кухня, а живём впятером: нас четверо и бабушка. Я пока приспособил два подоконника, но на них помещается только четыре ящика. Когда денег накоплю – утеплю терраску. Вот если бы выделить комнату… Ящиков на двадцать пять. Это, считай, две тыщи цветков, или около того. Штучка идёт по два рубля, пускай даже по рублю с полтиной. Если брать по минимуму и за вычетом всех затрат, с комнаты можно иметь тысячи три рубликов. Повозиться немного придётся, но ведь есть за что, а? Правда, первое время луковицы надо будет покупать…
 – Какие луковицы?
 – Тюльпаны растут из луковиц, ими же и размножаются, –  пояснил Гарик. –  Для выгонки годятся луковицы не меньше трёх с половиной сантиметров в диаметре, они называются первый разбор. А какие больше четырёх, называются экстра. Я тебе всё расскажу и покажу. Но ты сначала прикинь свои возможности. Скажу откровенно: в одиночку с большим количеством цветов справиться тяжело, особенно без опыта. Вдвоём легче и веселее, и опытом поделюсь, а ты мне выделишь немного площади,  ящиков на… сколько получится, идёт?
Секунд 20 Юрий переваривал услышанное. А что? Большую комнату вполне можно приспособить. Сколько в ней метров? Кажется, около восемнадцати. Лишнюю мебель временно вынести, поставить эти самые ящики. Да за такие деньги…
 – Ещё как идёт –  ответил он. – А где взять ящики? Они продаются?
 – Промышленность таких не выпускает. – Гарик усмехнулся. – Ящики сколотим. Материал возьмём во дворе нашего магазина – там штабеля ящиков из-под фруктов, я спрашивал, говорят – бери сколько хочешь, всё равно сжигаем. Отколотим дощечки и сделаем ящики какие нам надо: длина шестьдесят сэмэ, ширина тридцать, высота пятнадцать. Однако пора на выход, подъезжаем. По дороге доскажу.
Вышли. До второго поворота им было по пути.
 – Вкратце технология такая, – продолжил Гарик. – Сажаешь луковицы в ящики в начале-середине октября. Ставишь в холодное место и держишь при небольшом плюсе до февраля. Я свои ящики держу в подполе. У тебя подпол есть?
 – Небольшой есть.
 – В небольшой вряд ли все они поместятся. Ящики можно закапывать и в землю. Сверху закрыть листвой, придавить землёй. Но вначале февраля нужно откапывать – сам понимаешь. Дальше. Потребуется дополнительное освещение. Я вешаю над каждым подоконником по лампе дневного света, ну, эти – которые длиной метр двадцать, где две трубки по сорок ватт. Где-нибудь достанем… И надо будет придумать, как их в твоей комнате повесить над ящиками и на что поставить сами ящики, чтобы было удобно поливать и срезать. Короче – ты конструктор Королёв, а я технолог Петухов. Мне направо, тебе – прямо. Держи пять. Когда зайдёшь?
 – Постой. – Юрий придержал Гарика за рукав.  – Где ты об этом  узнал?
 – На работе. Работа у меня такая. – хитро улыбнулся Гарик. – Был у нас в технологическом один деловой мужик – Шмелёв Валентин. Член КПСС, между прочим. Он начал ещё в семьдесят восьмом. Потихоньку. А мне рассказал по дружбе. Недавно его перевели на руководящую работу, ему стало не до цветочков, вот он и передал, так сказать, эстафету. Ты-то не партийный?
 – Нет. И уже не буду. Читал в «Юности» «Калымские рассказы» Шаламова?
 – Ещё как читал. Ну, пока.
Фамилия у Гарика была сибирская – Савиных. «Технолога Петухова» он позаимствовал из известной песни Юрия Визбора, которую знаменитый бард написал в 64 году. Песня начинается словами: «Сижу я, братцы, как-то с африканцем, а он, представьте, мне и говорит: У вас в России холодно купаться, поэтому здесь неприглядный вид…» Технолог Петухов появляется в 3 куплете: «Потом залили это всё шампанским. Он говорит: Постой, ты кто таков? Вот я, – говорит, – наследник африканский.  – А я,  – говорю,  – технолог Петухов…» И так далее. 


                В И З И Т

Ровно через неделю Юрий подкатил на велосипеде к дому Гарика. Калитка была не заперта. Хозяин стоял у сарая и тесал доску. Рядом бегал мальчик.
 – Хо, сколько лет, сколько зим! – Гарик широкими шагами пошёл навстречу. – Чем порадуешь?
 – Твой?–  улыбнулся Юрий в сторону малыша.
 – Старшой,  – кивнул Гарик. – Сегодня, кстати, у него юбилей: четыре с половиной года. А младшему год и два месяца. Серёга, знакомься – это дядя Юра.
 – Юла,  – повторил мальчуган.
Юрий присел на корточки:
 – Привет, Сержик!
 – Я не Сезик, я Силёзя,  – насупив брови, проговорил малыш.
 – Папе помогаешь, работаешь?
 – Нет, я иглаю.
 – А когда будешь работать? – не унимался Юрий.
 – Я лаботать не буду – я зэ не взлослый, я зэ налмальный,  – с достоинством ответил Серёжа.
Взрослые покатились со смеху.
 – Понял, он же не нормальный, не то, что мы с тобой!  – хохотал Гарик. – Ну, выдал!
 – Запиши и отошли в «Мурзилку»,  – посоветовал Юрий.
 – Лучше в газету «Труд».  – Гарик усмехнулся. – Ты-то родил?
 – Родил, только у меня девочка получилась. Скоро три годика. Тоже выдаёт,  – Юрий не мог не похвастаться. – Недавно спрашиваю: Натуська, что ты любишь кушать? Она: какаятьку, биисю и фосе. Шоколадку, колбасу и кофе – представляешь, сочетание?
  – Невеста моему Серёжке, – улыбнулся Гарик, потом вопросительно взглянул на Юрия:  – Ну что, надумал? Семья не против?
Юрий сделал внушительное лицо:
– Семейная комиссия под председательством меня рассмотрела ваше заманчивое предложение и постановила, что оно вполне осуществимо. Вот смотри, – Юрий достал из кармана сложенный листок бумаги, развернул. – Вот план нашей большой комнаты без мебели. Шкаф пришлось оставить,  – он показал на прямоугольник в углу,–  уж очень громоздкий и выносить его некуда. Вдоль этой пустой стены можно торцом поставить четырнадцать ящиков, рядом со шкафом – ещё восемь, где окно – четыре, ну и рядом с дверью штуки три. Можно и посередине ящиков пять… Итого тридцать четыре. Сколько луковиц входит в ящик?
 – Зависит от диаметра. В среднем примерно восемьдесят.
Юрий поднял глаза к небу. – Значит, получается две тысячи семьсот, так?
 – И так, и не так, – вздохнул Гарик. В будущем – так, а сейчас мы не наберём столько луковиц, да и незачем. Я ведь говорил, что луковицы придётся покупать, особенно тебе. Я-то их выращиваю, в этом году, надеюсь, будет штук шестьсот выгонки – я ещё не считал. Это ящиков на восемь. Если ты мне выделишь места, скажем, на двенадцать, мне надо будет докупить 320 луковиц. Первый разбор стоит полтинник  штучка – на рынках уже продают, можешь проверить. Мне они обойдутся, значит, в 160 рэ, – размышлял Гарик,  – а ты сколько ящиков хочешь засадить? Советую на первых порах ограничиться тоже двенадцатью, а это где-то 960 луковиц, то есть 480 рублей. Осилишь?
 – Ничего себе,  – поразился Юрий,  – это же, считай, почти три зарплаты! Не знаю…
 – Тут один дядя тоже луковицы выращивает, может быть, продаст пару сотен по сорок копеек, дешевле и не мечтай.
 – Ради прибыли в 1500 рублей я найду эти 480,  – почесав затылок, сказал Юрий. А этот дядя тоже занимается выгонкой?
 – Нет, дядя Петя только луковицы выращивает. Весь огород тюльпанами засадил. Я у него в прошлом году купил три сотни третьего разбора по 15 копеек.   
  – Что значит третьего разбора? – спросил Юрий.
  – Это диаметр двадцать пять – тридцать миллиметров.
На крыльцо вышла женщина с ребёнком на руках. Гарик оживился:
 – Вон и Валентина моя с Мишкой.  – Валь,  – крикнул он,  – это тот самый Юра.
 – Здравствуйте,  – сказала Валентина.
 – Добрый день,  – повернул голову Юрий.  – Какие у вас детки симпатичные!
Женщина заулыбалась.
 – Не отвлекайся,  – произнёс хозяин.  – Я ещё не рассказал про повышенные затраты на электричество…
Послышались голоса. Было видно, как за забором проехала на велосипедах шумная стайка подростков.
  – Пап, а куда валасыпысды поехали?  – звонко спросил Серёжка.
Юрий схватился за живот. Гарик аж подпрыгнул.
 – Как ты сказал – веласы… Валь, ты слышала?
Его жена сажала младшего в коляску и было видно, как она трясётся от смеха.
 – Сергей,  – обратился Гарик к старшему сыну,  – надо говорить ве-ло-си-пе… нет, – люди на ве-лоси… нет, вот так: люди на великах, понял? Повтори!
 – Юди на вениках,  – повторил Серёжа.
 – Молодец. – Гарик повернулся к Юрию:  – Пойдём, покажу урожай.
Они подошли к сараю, Гарик открыл дверь. У одной из стен стояли друг на друге четыре ящика, рядом – две корзины. В ящиках и корзинах отливали коричневатым цветом разного размера луковицы с присохшей к ним землёй. К большим луковицам прилепились луковки поменьше и совсем маленькие. Возле корзин к стене была прислонена необычная штуковина: к черенку от лопаты Т-образно приделан железный уголок с привёрнутыми к нему  заострёнными алюминиевыми цилиндрами. Длина цилиндров была сантиметров 20, диаметр – сантиметра три или четыре. Рядом в коробке отдельно лежали цилиндры короче и тоньше. Юрий даже нагнулся, чтобы рассмотреть этот «агрегат» получше.
 – Это дыродел – для посадки луковиц в грядки,  – раздался проникновенный голос Гарика.  – Сам придумал. Воткнул в землю – сразу семь-восемь лунок нужной глубины и на правильном расстоянии друг от друга. Быстро. Для мелких луковиц – вон те цилиндры, их на уголок ставлю почаще, потому что мелкие луковицы сажаются ближе друг к другу и на меньшую глубину.
 – Ты смотри, целая наука.
 – Наука в книжке, которую я тебе дам. У меня же рационализм.  – Гарик подошёл к ящикам и корзинам с «урожаем». – Вполне сухие. Пора чистить и сортировать. Сегодня же и займусь.
 – Давай помогу,  – предложил Юрий.  – Время есть, заодно и поучусь.
Гарик одобрительно кивнул:
 – Я сурьёзных перспектив никогда не супротив. Читал Филатова, сказку про Федота-стрельца? Супер! Берём ящики и тащим к скамейке.
К скамейке Гарик принёс ещё два пустых ведра и большую корзину.
 – Слушай сюда,  – он взял крупную луковицу с приросшими к ней маленькими луковками.  – Вот так отделяешь детки, мелкоту – в это ведро, средние – в это, большие– в корзину. Остатки стеблей, сухие корни и землю оставляй в ящике. Туда же кидай, если встретятся, дефектные – с порезами, подгнившие, или, например, больные, – Гарик с печальным вздохом показал на луковицу с пупырышками.
Работа закипела. Через час с небольшим неочищенной осталась одна корзинка.
 – Приканчивай, а я займусь сортировкой.
Гарик принёс алюминиевую пластинку, в которой были вырезаны отверстия разного диаметра.
 – Это калибровочный прибор,  – гордо произнёс он.  – Если красавица не проваливается в диаметр сорок – это экстра, если в тридцать пять – первый разбор, если в тридцать – второй, и так далее. Как я уже говорил, экстра и первый – выгонка.
Гарик принялся примерять «красавиц» и «красоток» к отверстиям в пластинке и раскладывать их по освободившимся ящикам. Тем временем Юрий дочистил остатки.
 – Теперь сосчитаем. Смотри, их считают пятёрками. В одну руку берёшь три, в другую – две.  Раз, два, три, четыре… – Гарик начал быстро перекладывать крупные луковицы корзину. – А ты, плиз, считай пока эти.
Стараясь не сбиться со счёта, Юрий стал перекладывать из ведра в ящик луковицы второго разбора. Тем же манером вдвоём пересчитали и третий разбор, которого оказалось 403 штуки.
  – Как я и предполагал,  – подвёл итог Гарик,  – 628 штук выгонки, в том числе 204 экстры. Что у тебя?
 – Ровно 670 второго.
 – Неплохо. На следующий год почти все второго разбора будут первым и экстрой, а кое-какие из третьего вырастут до первого. Кстати. Возьмёшь у меня сумочку мелочи, посадишь, через два года будет своя выгонка.
 – Спасибо, – поблагодарил  Юрий. А ты селекцией не занимаешься?
 – Зачем? Все сорта давно выведены – знай выращивай да продавай.
 – Какой же сорт у тебя?
 Гарик немного подумал.
 – У меня их три: Лондон, Оксфорд и Парад. Это так называемые дарвиновы гибриды. Самые неприхотливые и легко поддающиеся выгонке.
 – А какого они цвета?
 – Все цветки красные, только у Парада донце чёрное, у Оксфорда – жёлтое, а у Лондона – чёрное с жёлтой каймой, если не ошибаюсь. Ну, спасибо за помощь. – Гарик пожал Юрию руку. – Если у тебя ещё есть время, давай дойдём до Петра Фёдорыча, он через дом живёт. Узнаем насчёт луковиц. Раз ты решился, будем брать быка за рога.
 – У меня нет с собой денег…
 – Главное – договориться – был бы дома.  Дядя Петя – мужик надёжный. И товар качественный.
 Пётр Фёдорович был дома. Договорились, что он оставит «коллегам» 250 штучек первого разбора по 40 копеек. Попутно дядя Петя признался, что у него постоянные заказчики не меньше, чем на тысячу луковиц. Более половины из этой тысячи получается  «экстры», которая идёт по 55 копеек.
Получив от Гарика книжку, Юрий поехал домой, но сначала доехал до магазина. За магазином, и правда, лежала куча ящиков из-под фруктов. Юрий выбрал четыре покрепче –  столько удалось поставить на багажник.

 – Папа привёз дрова для баньки,  – произнесла молодая женщина, наклоняясь к маленькой девочке.
– Не для баньки, а для Любаньки, – поправил Юрий, скинув ящики. – В смысле – для наших тюльпанчиков, на которых я заработаю полторы тыщи. Сегодня мы с Гариком всё обсудили. Придётся, Любовь моя, пианино на годик отложить – всё равно Наташке ещё рано учиться. Посмотри, какую книжку Гарик дал. На досуге почитаем.
 Юрий посвятил жену в подробности визита. Неделю назад он уже рассказал ей и родителям про встречу с другом детства. Родители к цветочной «идее» отнеслись скептически, но возражать не стали, однако и принимать участие в этой затее не захотели.
– Пока ты был у своего Гарика, мы кое-чего выучили,  – сказала Люба, выслушав отчёт Юрия.  – Натик, спой папе песенку.
– Ма-ма, певое сё-во казьдёй сюбьде-е,  – пропела малышка. Взрослые похлопали в ладоши. – Папа, мати фопусь-попусь! – девочка достала из кармана сарафанчика голыша, спрятала его за спину, уронила в траву, затем  покрутила пустой ладошкой.
 – Молодец, будешь артисткой, – одобрил Юрий. – Иди, покажи свой попусь дедушке.
 – Папа, ты мне купис зениха? 


                П О Л Е З Н А Я   Т Е О Р И Я 

Книга называлась «Нарциссы. Тюльпаны», Россельхозиздат. Составитель – заслуженный агроном РСФСР А.Г. Марков. Издание замечательное: полуальбомный формат, твёрдый переплёт, мелованная бумага, красочные и качественные фотографии, некоторые – на всю страницу. Тюльпанам была посвящена вторая половина книги. Юрий про себя отметил, что тюльпаны гораздо красивее и разнообразнее нарциссов. Боже,  какое же огромное количество сортов!  Оказалось, что сорта тюльпанов делятся на 15 классов, которые разбиты ещё и на 4 группы. Классы – это, например: простые, гибридные, махровые, бахромчатые, лилиецветные, попугайные, зелёноцветковые, или носящие имя селекционера (оригинатора). В каждом классе по нескольку десятков, а то и сотен сортов. По тюльпанам существует международный регистр, включающий в себя более двух тысяч сортов. Каких названий только нет! Например, носящие имена великих людей (Гагарин, Эйнштейн, Данте, Александр Блок, Гойя, Тициан, Чайковский, Бах, Глюк), литературных героев (Дон Кихот, Ихтиандр, Аэлита), географические названия (Этна, Париж, Бразилия, Иокогама), названия птиц (Пеликан, Белый Лебедь), женские имена, или имеющие просто поэтические названия (Весенний Вечер, Ноктюрн, Лунный Свет, Розарио), и т.д. и т.п. Больше всего названий от англоязычных имён и слов. Куча Гольденов, Апельдорнов, Бьюти…Сорта сведены в таблицы, где рядом с названием указаны оригинатор и год интродукции, высота растения (от12 до 70 см и выше), окраска цветка (иногда встречаются очень интересные сочетания: серебристо-жёлтый, нежно-розово-лососевый), форма цветка (воронковидная, звёздчатая, овально-чашевидная и др.), высота и диаметр цветка (высота от 4 до 12 см, но в основном 7-8 см), срок цветения. Некоторые сорта имеют краткое описание, например, «Куин оф Найт: цветок бокаловидный, чёрно-пурпурно-фиолетовый с коричневым оттенком, почти чёрный по краям. Дно тёмно-синее без окаймления. Срок цветения средний».
Пик выведения сортов пришёлся на середину 20-го столетия.
Юрий и не подозревал о существовании такой области, гм… ботаники. Ему , конечно, приходилось покупать тюльпаны к 8 марта, посылать поздравительные открытки (на которых были изображены тюльпаны в основном красного цвета), да и на участке росло что-то похожее. Тюльпаны, мол, и в Африке тюльпаны. А тут!
 К рассматриванию картинок присоединилась жена. Разумеется, обнаружилась некоторая разница во вкусах. Если Юрий отдавал предпочтение цветкам классической формы – чаше- и бокаловидной, то Любе больше нравились лилейные и махровые.
 – Смотри, какие красивые, – показывала она на карминно- розовый Марджолейн или на жёлтый Уэст Поинт, – и эти тоже – Аладдин и Мариэтта.
 – Вот этот Голден Эдди смотрится очень торжественно, – в свою очередь говорил Юрий, – или вот – Вивекс – гляди, какие линии у лепестков.  А Олимпик Флейм! Класс!
  – Я бы посадила в центре клумбы Флеминг Паррот, а вокруг – Мителлу, или нет – Бенто.
 – В центре надо сажать Ориентал Сплиндор или Ферготтен Дрим, а вокруг – Харте Дилайт и Плезир, – твоя Мителла и на тюльпан-то не похожа, – ромашка какая-то.
 – Тогда будет слишком пёстро, – отстаивала своё мнение Люба, – много ты понимаешь!
Разговор в том же духе продолжался ещё некоторое время, но носил вполне миролюбивый характер. Нашлись сорта, которые понравились обоим: нежно-розовая махровая Анжелика, бахромчатые Нью Лук, Майя,  Фринджид Бьюти. 
Юрий не поленился, сосчитал – сколько всего сортов упомянуто в книжке. Оказалось – 775, из них Дарвиновых гибридов аж 68.
Бегло просмотрев страницы про выращивание тюльпанов в открытом грунте, Юрий стал читать про выгонку. К сведениям, полученным от Гарика, добавилось не так уж много: запасы питательных веществ луковица набирает на грядке, поэтому выгонять можно хоть в песке, при этом ящики набивать плотно – лишь бы луковицы друг друга не касались. При вносе в помещение температура не должна превышать 12 градусов, первые 2-3 дня не давать яркого света. Лучшая температура при выгонке – 17-20 градусов, световой день должен быть не менее 12 часов. Цветы готовы к срезке в среднем через 25 дней, срезать рекомендуется после окрашивания бутонов. Срезанные тюльпаны можно довольно долго  хранить при низких положительных температурах в тёмном помещении как в воде, так и без воды.


                П О Д Г О Т О В К А

Теперь будущие бизнесмены встречались каждые выходные. Первым делом сколотили ящики. Потом решали, какую  сделать под них подставку и как повесить над ящиками люминесцентные лампы. В результате получилась разборная конструкция, которую Юрий назвал городулей. На её изготовление пошли деревянные палки сечением 3 на 4см, имевшиеся у Гарика.
Луковицы удобнее было искать не на рынках, а по объявлениям в газетах. Частная инициатива набирала обороты и почти в каждой газете подвалы были отданы разделу «куплю-продам». Объявления о продаже тюльпанных луковиц нечасто, но встречались. Юрий звонил по указанным номерам телефонов, но не устраивала или цена, или количество. Просили по 50-60 копеек за луковицу, партии предлагались небольшие. Наконец, попалось объявление: «Луковицы тюльпанов для выгонки. Гарантирую декапитацию бутонов». В телефонном разговоре продавец назвался Сашей. «Если возьмёте все 800, продам по 40 копеек», – сказал он.
Нашим деловым партнёрам особенно понравилось про декапитацию бутонов, которую  они поняли как завязывание, образование. Договорились о встрече, взяли рюкзаки и большие сумки, поехали. Саша – парень их лет – жил с семьёй в обычной городской квартире рядом с парком. В одной из комнат окно было выполнено в виде эркера. Это место Саша и приспособил для выгонки. Лишние луковицы, которые он выращивал где-то далеко, на чернозёме, продавал.
Новый знакомый охотно отвечал на вопросы. Объяснил, что при выращивании в открытом грунте у тюльпанов надо обламывать цветки, чтобы они не тянули лишние соки – тогда луковицы будут крупнее, – это и есть декапитация. На вопрос: где держит ящики до февраля, ответил: «А вон в парке закапываю». При выгонке посоветовал добавлять в воду для поливки кальциевую селитру, чтобы стебли были более жёсткими. Потом спросил:
 – Какое удобрение, по-вашему, самое хорошее?
 – Конский навоз наверное…
 – Самое лучшее удобрение – кровь. Жидкая, или сухая – в порошке – всё равно. Поэтому, если у вас имеется знакомый мясокомбинат…
 – Увы, – промолвил Гарик, – такового нет. Прямо хоть гематоген покупай – не своей же поливать.
Когда взамен на энное количество купюр луковицы, общий вес которых составил примерно 20 кг, перекочевали в рюкзаки, Саша предложил купить у него целлофановой плёнки – не заворачивать же букеты в газету. В магазинах такая плёнка не продавалась, где брали плёнку другие продавцы цветов, оставалось лишь догадываться. У Саши целлофановая плёнка была в виде толстого рулона. Отпилили ножовкой от этого рулона кусок длиной 45 сантиметров. Прикинули, что этого куска должно хватить тысячи на полторы букетов.
 – Держать плёнку в сыром месте, а тем более мочить нельзя, – предупредил Саша, – слипнется – не разлепите.
Дома Юрий подвёл итог: итак, в результате раздела мне досталось 130 луковиц от дяди Пети и 600 от Саши. Ещё надо купить где-то 230… Что ж, будем искать.
Поиски увенчались, можно сказать, успехом: Юрий купил 100 штук «экстры» –  по 60 копеек по объявлению, и 150 первого разбора по 50 копеек – на рынке у какого-то деда.
«Всего куплено луковиц 980 на 427 руб.» – записал он в тетрадку.

Наступил сентябрь. Гарик пошёл в очередной по графику отпуск, из которого неделю оставил на начало марта. Юрий свой отпуск отгулял летом и теперь раздумывал, как заработать к марту отгулы. Основных  вариантов было два: участие в народной дружине и сдача донорской крови. Был и запасной вариант – взять дни за свой счёт, но это неуважение к самому себе.
В одну из пятниц Гарик позвонил Юрию на работу:
 – Не забудь завтра приехать, будем добывать лампы. Приходи ко мне с тачкой.
Добыть лампы надо было километра за два, на какой-то стройке. Гарик чудом пронюхал, что там можно разжиться лампами дневного освещения и даже договорился за две бутылки водки на 10 штук. Добыча прошла штатно: в выходной день стройка не работала, но человек, с которым было условлено, уже поджидал. Новые лампы со всей арматурой лежали на поддоне, прикрытые рубероидом. Аккуратно погрузили их в тачки, переложили захваченными тряпками, чтобы не побились плафоны, отдали водку и спокойно поехали домой. Вот и всё.
Вскоре подошло время сажать луковицы на грядках. Незадолго до этого Юрий внимательно прочитал в книжке всё, что касалось произрастания тюльпанов в открытом грунте. Читая, обнаружил фразу: «На участках, предназначенных для выращивания товарных луковиц,  проводят декапитацию – обламывают головки распустившихся цветков тюльпанов. Этот агроприём обеспечивает накопление луковицами большей массы, увеличивает коэффициент размножения и предупреждает поражение вирусами». Показал Гарику:
 – Читал?
 – Вообще-то читал, – озадаченно произнёс Гарик, – но мог и пролистнуть. Что ж, теперь буду обламывать. Посмотрим…
Труженики разрыхлили вилами подготовленные грядки (одну у Юрия и несколько у Гарика), наделали дыроделом лунок. В каждую лунку насыпали немного золы и нитроаммофоски. Оказалось, что в глубине луковки почти не видны, поэтому  при посадке следили за тем, чтобы не было пропусков и чтобы в одну «дырку» не попало больше одной луковицы. Некоторые застревали, не достигая дна, и их приходилось осторожно проталкивать тупой палкой. Конечно, многое было сделано не по книжке – ранее не соблюдался режим хранения луковиц, не определяли кислотность почвы, не удобряли, например, гранулированным птичьим помётом и костной мукой.

7 октября Гарик привёз свои 12 ящиков к Юрию и друзья приступили к высадке выгоночных луковиц в ящики. Сначала нашли на участке место, откуда брать землю. Надо было в 24 ящика насыпать её слоем примерно в 11-12 см, аккуратно вдавить туда луковицы, досыпать сверху земли и слегка полить. Юрий на своих ящиках намалевал белой краской номера и записал, сколько и чьих луковиц посажено в каждый ящик. Решили через пару недель закопать ящики там, откуда брали землю, а пока оставили их под открытым небом.
 – Понадобится много листьев, – руководил Гарик, – поехали добывать.
Неподалёку – в пяти минутах езды на велосипедах – роняла осенний лист небольшая кленово-берёзовая рощица. За три ездки привезли оттуда шесть мешков с листьями.
Через неделю значительно похолодало. Позвонили Саше: переносят ли луковицы в ящиках заморозки?
 – Небольших заморозков выгонка не боится, – успокоил тот, – некоторые даже специально морозят посадки на слабом морозе. Я вот тоже ещё не закопал.
В назначенный день была выкопана в 40 см глубиной траншея, на дно которой наши партнёры насыпали пятисантиметровый слой листьев и поставили ящики. Каждый ящик весил не меньше 25 килограммов.
 – Теперь понимаешь, чем ограничиваются размеры спецтары? – спросил Гарик.
 – Теперь понимаешь, – кряхтел Юрий, – представляю, что будет, когда вынимаешь…
Сверху насыпали оставшиеся листья. Слой получился не  толстый, но снова ехать за листьями из-за промозглой погоды не хотелось. Поэтому половину ящиков покрыли слоем в 20 см, половину – в 5 см. Поверх листьев насыпали землю, обозначили место воткнутыми палками.

Следующая их встреча состоялась в ноябре. Гарик выразил желание кое-что у Юрия проинспектировать.
 – Давай посмотрим, какая у тебя есть посуда, – сказал он, пожимая ему руку.
 – Только ночная, потому как недавно сдал все бутылки, – попытался сострить Юрий.
 – Открою тебе очередную страшную тайну, – понизил голос Гарик, – первые тюльпанчики зацветут уже в конце февраля, и их надо будет срезать. В крайнем случае – после того, как цветок один раз раскроется и закроется.  Где хранить срезку до дня продажи?
 – В твоей книжке написано, что при одном градусе тепла их можно хранить в картонных коробках до четырёх недель. Сухой способ хранения.
 –  Один градус не предвидится. У меня в подполе этих градусов бывает от минус трёх до плюс пяти. В твоём подполе ещё неизвестно что. Удобнее  выносить на терраску и ставить в вёдра с водой. Так они лучше сохраняются и меньше мнутся. У меня есть четыре ведра, но этого будет мало. У тебя есть что-нибудь подходящее?
 – Х-м…–  Юрий посмотрел вокруг. – Есть. Детская ванночка, эмалированный бачок – раньше капусту квасили…могу ещё пару вёдер найти.
 – Бачок для капусты – это вещь. Короче – купим  десять пятнадцатилитровых вёдер. В такое ведро входит, кажется, девять газетных упаковок по пятнадцать штук. Запасайся газетами. Потом: нужно нарезать целлофан, примерно 30 на 40 сэмэ. Верёвки есть?
 – Верёвки? – Юрий еле поспевал за мыслями Гарика. – Зачем? 
 – Обвязывать коробки с тюльпанами, чтобы не носить их подмышкой. Теперь покажи свой подпол. Если вначале марта будут морозы, держать срезку на террасе нельзя.
После того, как Гарик «проинспектировал» подпол и посоветовал на будущее увеличить его раза в четыре, Юрий спросил:
 – В  книжке упоминаются слепые бутоны. Что это?
 – Они же слепунцы. О, это пьенепьеятнейшая бяка,– ответил Гарик. – Иногда вылезают беленькие бутончики, которые не окрашиваются и не растут. У экстры их почти не бывает. У первого разбора – четыре, пять, а то и восемь процентов. Причин много – прежде всего слабые луковицы. Но ты не волнуйся: будут и другие потери – не вышедшие в срок, сломанные, мятые… Бывает, от цветка отлетает лепесток из-за небрежного обращения. Ну, а если в дни продажи будет мороз – сам понимаешь.
 – Умеешь успокаивать – палец в рот не клади.


                Самый ответственный период

К февралю из комнаты была вынесена лишняя мебель, пол застелен полиэтиленовой плёнкой, установлена «городуля», к ней подведены электропровода с розетками, подвешены лампы дневного освещения. Основные события нового исторического периода своей жизни Юрий решил записывать. Вот несколько выдержек из его дневника:
08.02.86. Суббота. Солнечно, ветра нет, Т = –16. Земля промёрзла всего на штык: был тёплый январь. Ящики откопали, внесли со слоем земли и листьев (чтобы не обморозить ростки) в комнаты, поставили на пол на лежачие палки. Стали удалять листья и лишнюю землю. Там, где листьев положили много, они удаляются легко. К тому же ростки их немного приподняли и между «штатной» землёй ящика и листьями образовалась щель толщиной в палец. Где листьев положили мало, они сильно слежались и ящики доверху наполнились землёй, которую насыпали на листья. Дома, чтобы снять  землю и листья, ящики наклоняли, подсовывали под листья вилку, тогда всё ссыпалось в подставленный пустой ящик. 3 ростка я сломал. Вывод: листьев надо класть гораздо больше.  Ростки довольно высокие: от 3 до 6 см. Ростки жёлтого цвета, земля в ящиках влажная. Т на ящиках 10 градусов. Накрыли газетами от света.
12.02. Сняли газеты, подняли ящики на подставку. Ростки выросли до 7 – 9 см. Включили 2 лампы там, где далеко от окна. На ящ. 14 град. Прибавил АГВ.
15.02. Стоит солнечная погода, на ул.  –14. На ящики, которые ближе к окну, попадает прямой солнечный свет, поэтому полностью освещение не включаем. Рост 10 – 14 см, появились листья. Полили омагниченной водой, по 1л на ящик, в воде перед этим растворили удобрение с микроэлементами. Вроде всё идёт по плану. Подняли Т до 20 град.
22.02. С 18февр. Г. в 7 утра включает полное освещение , выключает в 8-9 вечера, через день поливает. Рядом с основными большими ростками появилось (не везде) много маленьких. Г. говорит, что они от каких-то луковичных почек (прояснить), и срезает, чтобы не мешались. Рост уже 20-25см, в стебельках прощупываются бутончики. Полное освещение увеличивает Т до 24 гр, открываем форточки, охлаждаем, но не слишком, т.к. в ящиках деда отставание в росте – самые низкие 15см. их поливаем тёплой водой. Вчера водопровод отключили,пока воды нет. Набили несколько вёдер снегом, поставили на газ. Получилось следующее: из-за того, что снег рыхлый, он от дна вёдер тает не вниз, а вверх. Та вода, что стекает на дно, испаряется, образуется воздушная прослойка, дно накаляется и от этого на оцинкованной поверхности появляются бурые пятна. Значит, цинку кирдык и здесь будет ржаветь. Стали наливать в ведро со снегом немного воды.
Вот ещё что интересно. Сегодня день пасмурный. Г. пришёл и спросил, ярко ли светят лампы. Я ответил, что да, сам что ли не видишь. «А вот смотри, – сказал он и достал фотоэкспонометр, – устанавливаю диафрагму 8». Он направил его через окно на небо. Экс. показал выдержку 250. Потом он направил его на ближайшую лампу, с расстояния примерно 1 м. Экс. показал 60! Т. е. свет от ламп в 4 раза слабее, чем от тусклого зимнего неба! 
25.02.На улице холодно: ночью  –30, днём  –18. Вышли первые зелёные бутоны, у Г. 8, у меня 5. Они появляются одновременно с разворачиванием 3го листа. Всё-таки кончики некоторых листьев обморозились, они сухие и коричневого цвета. Обрезаем подпорченные места ножницами.
27.02. Больше 90 бутонов, штук 5 уже краснеют. Самый высокий тюльпан в №8 – 43 см.
03.03. Езжу каждый день. Срезали  уже больше сотни. Днём стоят на террасе (на ул.0 – 2), на ночь вносим на кухню, приоткрываем входную дверь, у пола +5. В комнате красота неописуемая! Но. Срезать очень трудно: надо ведь стричь не всё подряд, а выборочно, к тому же некоторые т. наклонились, пересеклись с другими такими же, особенно по границам ящиков, поэтому иногда срезаем не тот цветок. Надо ставить между ящиками разделительные перегородки.     . . . . .

                То, ради чего

Основную продажу наши бизнесмены наметили на 7 и 8 марта (это были пятница и суббота), но из-за опасения, что за два дня всё продать не успеют, первую «ходку» решили сделать 6-го, но  не с самого утра. Основной спрос, по словам Гарика, будет вечером.
Утро ушло на очередную срезку, предварительную упаковку в газеты, на разные необходимые мелочи. Были подготовлены картонные коробки (к этому времени запаслись коробками  разных размеров). В длинные и низкие коробки от цветов, которые Юрий выпросил в цветочном магазине, умещалось по 8 газетных упаковок. Пока решили взять по одной такой коробке, то есть по 120 цветков.
 – А почему бы не завернуть по три штучки в целлофан и так везти, чтобы не заворачивать на холоде? – предложил Юрий.
 – Плёнка намокает, морщится и теряет товарный вид. Я пробовал. К тому же есть и другие нюансы. – Гарик подмигнул. – Скажу по ходу дела.
В первую очередь уложили, конечно, тюльпаны самых первых срезок.
 – Однако будем говорить, что срезка сегодняшняя, – поучал Гарик, – смотри, какие они свеженькие.
 – Кажется, за время стояния в воде они подросли, – удивлялся Юрий, менявший слишком намокшую газету.
 – Есть такой момент, – кивнул Гарик, – поскольку это живые организмы.
Коробки с цветами оказались не такими уж и лёгкими. Юрий даже взвесил свою на пружинных весах. Ого! 13 кг! Что же будет завтра, когда попрём в четыре раза больше? –  подумал он.
 Пора выезжать. Дошли до станции, сели в электричку, доехали до станции в черте города, от которой до рынка было метров шестьсот, включая пешеходный мост через железную дорогу и пару подземных переходов.
Рыночные прилавки располагались рядами, на улице, под навесами. За место тогда платить было не надо, рынки назывались «колхозными». Торгующих было меньше половины рынка. Несколько тёток продавали мясо, в три раза дороже, чем в магазинах (в магазинах мясо стоило 2 рубля за килограмм). Торговали молоком из фляг, овощами, семечками, вениками. Цветы продавали человек пять в разных местах рынка.
Вначале торговля шла вяло. Подходили мужчины, реже – женщины, приценивались. Цена у всех была установившаяся: два рубля тюльпанчик, шесть рублей букетик.
 – Берите, берите, – говорил Гарик, – в холодильнике или на балконе они прекрасно сохранятся до праздника, даже без воды. Как бы завтра не подорожали.
В перерывах между общением с покупателями ребята успевали заворачивать в плёнку до десятка букетов. Сортировали крупные цветы и цветки поменьше.  Те, что поменьше, продавали по пять рублей.
Более-менее прилично народ пошёл после шести вечера. Смеркалось. Зажглись неяркие фонари. При вечернем освещении Юрию чудилось, что его цветы притягивают взор. Или это только так казалось?
К половине девятого коробки опустели. Гарик подсчитал, что у каждого в час уходило в среднем по восемь букетиков. Как говорится, ни шатко, ни валко.
Сложили коробки, налегке поехали домой. Дома Юрий сосчитал первую выручку: 224 рубля. Чуть ли не полторы «чистой» месячной зарплаты!

Назавтра подъём в шесть утра. К полседьмого подошёл Гарик. Около часа – на срезку. Выгоночная срезка имеет ту особенность, что сначала надо выпустить из дома тепло, чтобы температура была не выше 14 градусов, иначе тюльпаны при полном освещении вечером не закрываются, а утром начинают распускаться. А полное освещение необходимо, чтобы хорошо было видно, какой именно цветок срезается.
Ещё полчаса – на сборы. На каждого получилось по два больших короба, в каждом по 240 тюльпанов, плюс сумка с термосом, бутербродами, целлофановой плёнкой и газетами. И скорей на рынок  –  занять место.
7 марта, пятница. Рабочий день. Электричка – битком, еле втиснулись. Как и вчера, стояли в тамбуре, но сегодня народ мял коробки.
Дотащились до рынка. К 9 утра прилавки заполнились процентов на 80, из них треть – продавцами цветов. Грузины (четыре точки) торговали гвоздиками, за цветок просили три рубля.
 – Работа будет после обеда, – сказал Гарик, – а пока покантуемся. Давай свернём десяток букетов по три штуки, пару по пять, и положим кучку врассыпную – кто-то берёт и по семь, а некоторые любят выбирать из кучки, особенно женщины. Вот ещё одна причина, чтобы  дома не завёртывать в плёнку. Хорошо хоть минуса нет. 
Пока продавалось примерно пять букетов в час. Оба по очереди походили по рынку. У входа, на асфальте, прямо из мешков продавали мимозу. Веточка стоила от полтинника до рубля.
Рядом с рынком располагался небольшой цветочный магазин. Сначала он пустовал, но в середине дня туда привезли «государственные» тюльпаны. Мелкие, невзрачные, полумятые, какого-то красно-рыжего цвета. Букетик стоил два шестьдесят, туда сразу образовалась очередь, хорошо, что короткая.
Стоять было, мягко говоря, не жарко. Мёрзли ноги. Весёлый дядя, что стоял по соседству, то и дело прикладывался к бутылке водки. 
После пяти вечера народ повалил валом – только успевай крутить. Очереди, правда, не было, но и без дела не стояли. Был один градус тепла, пальцы рук теряли чувствительность, но продавцы этого почти не замечали. На несколько секунд руки в тёплые карманы брюк, и – вперёд.
Домой вернулись той же электричкой, что и накануне. Считать выручку Юрий не стал – некогда. Наспех поужинал, отобрал побольше мелких купюр, чтобы сдавать сдачу, остальными набил полиэтиленовый пакет, спрятал, и, особо не раздеваясь, завалился спать.

8 марта. Утром его разбудил Гарик, который пришёл в семь.
 – Дрыхнешь? Цигель, цигель! Однако сегодня я и сам еле встал…
Юрий повертел в руках будильник. Было видно, что будильник отзвонил как положено.
Пришлось так называемый завтрак совмещать с последней срезкой, благо оставшихся цветов было где-то сотни две с половиной на двоих. Вот только жаль было расставаться с «неописуемой красотой». Юрий поделился с Гариком мыслями о том, что толстая пачка денег совсем не такая красивая, как их «миллион алых роз».
 – Ничего, привыкнешь. Отнесись к этому, – Гарик обвёл комнату рукой, – по-марксистки: товар – деньги – товар.
Состригли даже отставшие и не успевшие окраситься зелёные бутоны, остались только одиноко торчащие «слепунцы».
На рынке оживлённая торговля цветами шла уже с утра. Еле нашли свободное место, разложились. Потихоньку-полегоньку дело пошло. Юрий удивился, как много среди покупателей женщин. Некоторые из них намекали, что сегодня им надо бы уступать в цене, на что Гарик отвечал: «Мы же для своих женщин стараемся!»
Зелёные бутоны шли по рублю за штуку. Гарик честно предупреждал всех, что бутоны окрасятся, но не распустятся.
Дома каждого, разумеется, ждал праздничный ужин, и чтобы успеть всё продать, цену всё чаще и чаще приходилось сбавлять.
Полтора десятка хороших тюльпанов Юрий оставил себе. У Гарика, по его словам, дома уже цвели тюльпаны, которые он «подверг выгонке» в цветочных горшках.
В воскресенье 9 марта Юрий слегка отоспался, сосчитал выручку от вчерашней продажи и поехал на дачу, чтобы забрать спрятанные там деньги от первых двух дней. Приехав, сделал несложные подсчёты и записал в дневник,сколько продано цветов, какие потери и какова выручка.Чистая прибыль получилась меньше, чем он рассчитывал - 1225 рублей.

В следующие выходные партнёры снова встретились на даче у Юрия. Надо было привести комнату в жилой вид. Гарик принёс две бутылки коньяка.
 – Вот этой сегодня восстановим силы, – пояснил он, – а эта тебе на первое мая.
 – Да не надо – смутился Юрий. – Если бы не твоя идея, разве я столько бы заработал? Смотри. – Он показал Гарику свою бухгалтерию. Гарик сразу навёл критику:
 – Во-первых, возражения не принимаются, а во-вторых ты тут не учёл потраченное электричество и бутылку водки за лампы.
 – Х-м… И в самом деле… – Юрий посмотрел на счётчик. – А я и не записал, сколько там было.
 – Зато я записал. – Гарик достал бумажку. – Вот.
Нагорело 148 киловатт. Умножили на 4 копейки (стоимость одного киловатт-часа) и получили 5 руб. 92 коп.
 – Так что твой доход меньше минимум на шесть рублей – сказал Гарик. – А поскольку мой доход больше твоего – мне ведь не надо было покупать столько луковиц – насчёт коньяка не спорь.
 – Ладно. – Юрий махнул рукой и показал на ящики. – Неужели всё это выбрасывать? Там же хорошие луковицы, наверно?
 – Они от выгонки сильно делятся, почему-то мельчают и потом долго растут.. Впрочем, посмотри – можешь отобрать, какие покрупнее, и посадить. Но я этого не делаю, мне и тех хватает.

На следующий день на работе  Юрий прикинул, сколько времени у него ушло на тюльпанные дела. Это оказалось непросто. Пришлось вспоминать, сколько часов было потрачено на ту или иную работу (начиная со сколачивания ящиков и кончая продажами на рынке). Сложив эти часы вместе, Юрий перевёл их в 8-часовые рабочие дни. Получилось приблизительно 19 дней. Потом разделил сумму чистой прибыли на 19 и получил 64 с лишним рубля в день. Затем рассчитал свой дневной заработок на основной работе, с учётом небольших квартальных премий и тринадцатой зарплаты, с вычетом подоходного налога. Получилось 8 рублей 30 копеек. Вот такие пироги. 


                Весенне-летние хлопоты

Продолжение эпопеи началось с майского цветения тюльпанов. Гарик позвонил Юрию.
 – Хочешь посмотреть на своё будущее? Тогда загляни ко мне.
В ближайшую субботу вся семья Корольковых приехала на дачу. Юрий сел на велосипед и покатил к Гарику. Ещё за штакетником забора он увидел ярко-алый цветущий ковёр. Хозяин стоял у крыльца с задумчивым видом.
 – Следующей весной и у тебя так будет, – произнёс он, показывая на цветы. – Красиво?
 – Класс! У меня тоже цветут. Четыре штуки.
 – Рука не поднимается обламывать, – сокрушённо признался Гарик, – а надо. Сзади дома я их уже обломал.
 – И куда дел?
 – Свалил в бочку и залил водой – через месяц будет хорошее жидкое удобрение. Ты свои не обламывай и в этом году не выкапывай, пусть растут. Пойдём чего покажу.
Они зашли за дом. Юрий увидел маленькую грядку с очень крупными красными тюльпанами с золотистой окантовкой на лепестках.
 – Здесь два сорта, – сказал Гарик. – Вот эти, с яркой окантовкой, то ли Оксфорд Элита, то ли… как его… Гольден Эдди. Они и в книжке очень похожи. Бабулька, у которой я луковицы купил, сорт не знала,  – у неё цветок был нарисован на бумаге, цветными карандашами. А это Эрики, – Гарик показал на тюльпаны чуть ли не идеальной бокаловидной формы со светло-розовой окантовкой лепестков, – то есть Эрики Ховсью. Луковицы у Фёдорыча приобрёл, по восемьдесят  копеек. И те, и другие. Я тебе специально не говорил – надо было посмотреть, что вырастет. Это тоже наше с тобой будущее.

До февраля следующего, 1987 года, подготовка к выгонке тюльпанов мало чем отличалась от предыдущей, разве только тем, что компаньоны решили увеличить число «посадочных мест» -   насколько позволяла комната. Каждый посадил по 17 ящиков. На такую уйму луковиц у Юрия ушла половина тюльпанных денег от предыдущего года. Всё, что было возможно, выкупили у прежнего Саши и докупили ещё в трёх местах.
 Продвинутый Саша рассказал, что стал отбирать луковицы для выгонки не по размеру, а по весу. Бывает, что луковица не проходит в отверстие диаметром 35 миллиметров, но из-за неправильной формы (например, сплюснута в том или ином направлении) её масса недостаточна для выгонки, потому что чем меньше масса, тем меньше запас питательных веществ. Или луковица с виду большая, но неплотная – такая тоже не годится.
Приехали домой к одному из продавцов – пузатому дяде, который продавал луковицы по 45 копеек (дешевле не нашли). Большая куча луковиц разных размеров лежала у него в углу комнаты.
Гарик окинул кучу опытным взглядом.
 – Но тут у вас, я смотрю, есть и второй разбор? – заметил он.
 – Есть, но немного, – согласился дядя. – Вы отберите первый. Вот. – Он протянул Юрию пластинку с отверстиями, очень похожую на пластинку Гарика.
Гарик достал свой «калибровочный прибор». Отправляясь покупать луковицы, Гарик всегда брал его с собой.
Покупатели уселись на корточки и стали отбирать товар. Случайно Гарик взял луковицу из кучки, отобранную Юрием, и опустил её в 35-миллиметровое отверстие своей пластинки. Луковица провалилась. Друзья удивлённо переглянулись: что за дела?
Юрий достал штангенциркуль (а как же без него?) и измерил отверстие в дядиной пластине. Оказалось 34 мм.
 – Так вот оно что, – протянул Гарик, вставая. – Пошли, нам тут делать нечего.
Хозяин немного смутился, но среагировал моментально:
 – Ребята, берите всё по сорок копеек.
Наказать бы пузана и ничего у него не покупать, но это значило снова искать продавца, опять куда-то ехать… Да и скидка была выгодной: никто дешевле полтинника первый разбор не продавал. Взяли всё, что не проваливалось в 34 миллиметра, расплатились и, сухо попрощавшись, ушли.
 

                Второй  сезон

Год на год не приходится. В феврале потеплело, но предыдущие два месяца были очень морозными. Когда труженики приступили к выкопке, землю пришлось пробивать ломом. Когда добрались до ящиков, оказалось, что те насквозь промёрзли, и вместе со слоем листьев, который под них положили, примёрзли к земле. Отдирали ящики с помощью топора, вбиваемого между дном и землёй. Выкопка растянулась на два дня.
Неужели всё насмарку? Оживёт ли рассада?
Но когда в доме ящики оттаяли, – ничего – ростки ожили. Правда, многие из них почему-то были кривыми, а у Юрия некоторые луковицы сильно выперли вверх. Он сковырнул верхний слой земли и увидел, что корни не смогли пробить собственную чешую и под луковицей образовался их плотный пучок.
 – Слишком толстая чешуя, – сделал вывод Гарик, – их поздно выкопали из грядки. Кандидаты в слепые бутоны. Что поделаешь, будем надеяться – зацветут. Зато смотри, что я принёс.
Он открыл сумку и достал необычный предмет. К толстой фанере были привёрнуты соединённые между собой проводами два электрических блока с колёсиками, по три колёсика с цифрами на каждом блоке. С одной стороны от блоков отходил провод с вилкой, с другой провода шли на розетку.
– Это мне сделали реле времени, – сказал Гарик. – Слушай сюда. На блоках колёсиками устанавливаем количество циклов. Один цикл где-то около минуты – надо будет уточнить. Циклами набираем нужное время. Первый блок –  это «ночь», второй – «день». То есть когда реле втыкаем в сеть, лампы не загораются, потому что начинает работать первый блок. Когда он свои циклы отработает, включается второй блок, и лампы загораются, а после его отработки опять включается первый, лампы гаснут, и так далее. Теперь свет сам когда надо будет включаться и выключаться. Ферштеен? Давай попробуем. Как только воткну вилку, засекай время.
Он установил на обоих блоках 001, в розетку прибора вставил вилку от «городули», а вилку реле вставил в сеть. Реле тихонько зажужжало. Не прошло и минуты, как лампы вспыхнули. Когда лампы погасли, Юрий сказал:
 – Не горело сорок три секунды, горело – 49. Я думаю,  надо сделать примерно двенадцать часов ночь и столько же – день. Значит, умножаем двенадцать часов на три тысячи шестьсот секунд и результат делим на сорок девять и на сорок три. Получаем число циклов. А чтобы не считать столбиком, я это сделаю на работе, на «Искре». Всё равно ведь свет будем включать через три дня, гут?
«Искрой» называлась ламповая счётная машина, которая занимала почти четверть письменного стола.
Реле времени работало замечательно: «день» обеспечивало 886 циклов, «ночь» – 999. Теперь Гарик не бегал каждое утро и каждый вечер в дом Королькова. Но всё-таки был сбой  –  после того, как однажды утром во время сильного ветра на  час отключили электричество. Когда свет дали, реле, понятно, включилось на тёмный режим…
Учтя прошлогодний опыт, между ящиками, чтобы тюльпаны не заваливались друг на друга, поставили картонные перегородки. От полегания они помогли, но мешались при срезке.

8 марта приходилось в этом году на понедельник. Первый «продажный» день назначили на пятницу. Приехали на рынок в середине дня, разложили тюльпаны. Торгующих цветами в этом году было больше, а народ шёл лениво. Снизили цену до 5 рублей за букетик, однако покупателей не прибавилось.
К вечеру стало подмораживать. Если 1 – 2 градуса мороза тюльпаны выдерживают, то дальнейшее понижение температуры приводит к тому, что края лепестков мёрзнут, жухнут и цветок теряет товарный вид.
 – Не будем рисковать, – решил Гарик, – сворачиваемся, лучше завтра приедем пораньше.   
На следующий день подошли к рынку полдевятого утра. Картина, которая предстала перед их глазами, была бы радостной, если бы они пришли покупать, а не продавать: торговцы цветами стояли уже перед рынком, вдоль улицы на обочине тротуара. Вставать за прилавок не было никакого смысла.
 – Ситуёвина, – изрёк Гарик.– Раньше такого не было. Не только мы с тобой очухались…
Юрий поводил глазами туда-сюда.
  – Выхожу я раз на Невский… Глядь – навстречу Достоевский! – медленно проговорил он. – Ну, что пишете? – А тот…
 – Отвечает: «Идиот!»  –  подхватил Гарик. – Это мы знаем. А вот это слыхал? «Однажды в студёную зимнюю пору… сижу за решёткой в темнице сырой. Гляжу – поднимается медленно в гору вскормлённый в неволе орёл молодой»…
 – Здорово!
 – «И шествуя важно, в спокойствии чинном, мой грустный товарищ, махая крылом, в больших сапогах, в полушубке овчинном кровавую пищу клюёт под окном»…

Встали на расстоянии от женщины с огромной сумкой – свободного места  пока было много. Прилавком послужили коробки.
 – Ребята, у вас разрешение есть? – обернулась к ним женщина.
Друзья вытаращили глаза.
– В этом году велят брать разрешение от местных властей. Здесь, недалеко. – Она назвала адрес. – Я ещё позавчера взяла. Говорят, милиция будет проверять.
 – А что для этого надо? И сколько платить?
– Нисколько, только предъявить паспорт. Они работают с девяти. Идите, а то будет очередь.
Гарик почесал нос, повернулся к напарнику.
 – Давай ксиву, пойду. Не вернусь – считай коммунистом…
Он вернулся через полтора часа, пожимая плечами.
 – Очередь маленькая, но там сидит тормоз и каждого мусолит по пятнадцать минут. Переписал паспортные данные, выписал бланк и всё… Ну, как дела?
Дела были так себе – народ, видно, не проснулся. Продавцы медленно, но неуклонно прибывали, чего нельзя было сказать о покупателях. Тянуло сыростью, день был пасмурный и промозглый, однако снег не таял. Тюльпаны вроде бы не мёрзли, тем не менее некоторые умельцы приспособили большие короба из прозрачного оргстекла, в которых согревали свои цветы горящими свечами.
Держать цену удавалось с трудом. Тем, кто брал два, реже – три букетика, букет из пяти, или совсем редко – из семи тюльпанов, уступали. Коробки освобождались намного медленнее, чем хотелось бы. Гарику такая обстановка не нравилась.
 – Если сегодня здесь всё не продадим, завтра поедем, пожалуй, на Щёлковскую. Был я там разок – далеко, но местечко неплохое. И народу поболе, и автовокзал рядом…
Увы, опасения Гарика сбылись, поэтому в воскресенье поехали на Щёлковскую. Торговля цветами там шла на  большой площадке между двумя выходами из метро. И в самом деле – здесь было веселее, к тому же разрешений на продажу не требовалось. Продавцы цветов стояли кривыми рядами на утоптанном снегу, между ними сновали покупатели.
Ближе к вечеру даже стало свободнее. Распродав всё, ушли соседи слева и справа. Уже вовсю смеркалось, когда к нашим работягам подошёл молодой парень (в штатском), сунул под нос книжечку с надписью «Удостоверение», и, глядя сквозь них, произнёс:
 – Документы.
Забрав паспорта, парень отошёл метра на 4, встал вполоборота и уткнулся в «добычу». Что оставалось делать? Только смотреть в его сторону…
Ждать пришлось недолго. Подошли два милиционера, в форме, с жетонами на груди, один из них представился и вежливо попросил предъявить паспорта.
 – Вон тот их взял, – показал Юрий. Милиционеры обернулись. Парень листал паспорта их не видел.
 – Это что ещё за крендель?  – спросил первый милиционер.
– Похоже, вымогатель, – ответил второй. – Зацепку ищет. На нашем участке, гад…
Милиционеры направились к парню. Очень интересно было наблюдать, как тот оторопело пытается что-то сказать, покорно отдаёт и чужие, и свои документы… Вернув паспорта нашим ребятам, представители власти повели его, горемычного, не иначе как к себе в отделение.
 – Бывает же такое, – удивлённо и весело сказал Гарик. – Вот это да, вот это да… выходит так – ему туда… а нам куда? – переиначил он строчку из «Баллады о прибавочной стоимости» Галича.
– Обслужи клиентов, – Юрий кивнул на приближающуюся парочку. – Они идут сюда, где можно без труда.
В этот день всё распродали только к 10 вечера.

 – Знаешь, что мне рассказал Валька? Ну тот, кто меня вовлёк, – вспомнил Гарик, когда они возвращались. – Это было в его самый первый выход на рынок. Тогда как было: если сам вырастил на своём участке огурцы, например, или яблоки – продавать на рынке разрешалось, а если товар подозрительный и нет на него документов –  всё, трындец. Свои цветы только южане продавали, им всё было можно. Так вот, стоит он на базаре, начало марта, снег кругом, а у него кипа тюльпанов, а рожа у него абсолютно рязанская. Подходит к нему милицейский майор и говорит: «Ну что, спекулируем?» «Да нет, – отвечает, – сам вырастил, у себя дома». Мент не поверил и, представляешь, поехал к нему домой. Валька всё показал, рассказал. Майор поразился:  я, говорит, как вас увидел, подумал: ну, сейчас этого спекулянта прищучу. Короче, мужик он оказался нормальный, они расстались чуть ли не друзьями. На прощанье сказал: торгуй, мол, а если кто из наших будет обижать – сошлись на меня. Назвал имя, фамилию и номер отделения.

Утром 8 марта Гарик заявился в 6.15. Впрочем, Юрий был уже готов и даже начал заключительную срезку.
 – Что-то дасбрк у бедя дыдче, – прогнусавил Гарик с порога. – Ты-то как после вчерашдего?
 – Я в норме, – бодро ответил Юрий. – Эк тебя угораздило. Сегодня кровь из носа, а надо всё продать.
– Крови у бедя де будет, а соплей – сколько хочешь.
– Я лечу насморк за один день, –сказал Юрий. – Беру луковицу… репчатую, естественно, отрезаю попку. Там появляется сок. Я его соскабливаю чайной ложкой, добавляю подсолнечного масла и как следует перемешиваю. Потом закапываю пипеткой. Дерёт до слёз, но зато на следующий день – как огурчик. Я бы сейчас тебя вылечил, но после лучше сидеть дома. Советую сделать вечерком.
 – Б-мм… Попробую.
 – У тебя дасборк, – передразнил Юрий, – а у меня идея. Давай будем отрывать нижний лист. Там же никто не считает, сколько у тюльпана листьев – три или два, тем более в букете. Нижние листья большие, тяжёлые. Представляешь, насколько коробка будет легче?
Гарик похмыкал, потом кивнул:
 – Пожалуй, мождо. Я и саб, когда ставлю в вазу, удаляю у дих диждие листья.
Идея Юрия была воплощена в жизнь и себя оправдала. Покупателям было абсолютно всё равно, сколько листьев у тюльпанов, а коробка с 240 цветками стала легче почти на 7 кг!

Итоговая запись второго сезона:
Выручка:                2007 р.
Потрачено времени приблиз. 22 раб. дня.
Дневной заработок:                по тюльпанам   –        91р. 20 коп.
                по осн. месту работы  –  9р. 10 коп.

Несколько последующих лет торговли цветами показали интересную закономерность: если перед 8 марта не было выходных, народ раскупал товар быстро и дружно, а если празднику предшествовали, скажем, пятница с субботой, то та же самая численность населения будто бы растворялась сама в себе и почему-то не было желаемого наплыва покупателей, и с продажей возникали проблемы.

Итак, тюльпанный бизнес с переменным успехом и многими приключениями продолжался до 1993 года. Если в 91 году он себя ещё оправдывал, то дальше началась инфляционная чехарда с ценами, значительно возросла конкуренция, тюльпаны сильно подешевели, цветочные толкучки стали разгонять, а на рынках, даже если удавалось найти место,  за него надо было платить. Одним словом, это хлопотное дело в том виде, с каким познакомился с ним любознательный читатель, стало невыгодным.
Впрочем, деятельным пенсионерам торговля цветами помогала неплохо.
В конце концов педантичный Юрий цветочную деятельность забросил, а Гарик до сих пор выращивает и выгоняет к Женскому дню небольшое количество красивых сортовых тюльпанов.
Но, как говорится, только для себя и в своё удовольствие.
 

 



 
 




   

    
 
   
.