Дом Бравых Рыцарей

Глава 6
Дом Бравых Рыцарей

Здание в городе Друздей, о котором ходило столько слухов среди простого люда, который восхваляли торговцы доспехами и разнообразные ремесленники, не было похоже на привычный Руторгу замок. Не было оно похоже на обычные жилые здания, двух-трёхэтажные, с серыми стенами и высокими, шпилеобразными крышами. Разделённое на три части здание было устроено таким образом, что три блока образовывали свободное пространство, отделённое от городской площади высокой решёткой с узорчатыми прутьями, изображающими побеги какого-то плодоносного растения. В каждом из трёх блоков жили ученики Дома Бравых Рыцарей — в первом из них жили самые младшие, мальчики с восьми до одиннадцати лет, во втором — ученики с двенадцати по пятнадцать лет, а в третьем корпусе жили юноши, достигшие шестнадцати (комнаты у них были более просторные и удобные).
Каждое из небольших окон здания обрамляли однообразные украшения, единственный шпиль возвышался на угловатом куполе, венчающем главный из трёх корпусов — тот, где жили старшие мальчики, и где располагался зал Посвящения — зал, из которого выходили новоиспечённые Бравые Рыцари.
Очнувшись после обморока в тоннеле Руторг обнаружил, что они уже прибыли на место, и, что больше всего поразило мальчика, отец сам вынес сына из тоннеля на руках. На вопрос, чем же являлось то пугающее существо, отец коротко ответил: «Мракотени. Они появляются перед глазами, когда внутри сгущается тьма». Руторг, мягко говоря, не понял и половины сказанного, но не решился докучать и дальше своими вопросами, боясь выглядеть перед свитой отца и братом крайне глупо. Как ни страно, Глоторг почти не трогал брата, разве что один раз напомнил, как глупо звучал в тоннеле крик Руторга (будто девчонка увидала в кустах змею). Да и то прозвучало неуверенно и почти неестественно. Оставшуюся часть пути Глоторг молчал, погружённый в свои думы.
Лорд Грэнторг строго заметил (хотя, в голосе его звучала забота):
 — Руторг, ты сильно угнетён пугающими видениями, ты малодушен и слаб. Вскоре тебе предстоит научиться обращать неуверенность и испуг в гнев. Превращать страх в силу. В этом главная задача Бравого Рыцаря, коим ты стать не сможешь, не научившись владеть своим страхом.
Рядом с домом Рыцарей возвышалась каменная башня — Бравая Башня, откуда разносились во все концы страны Глориат указы и задания для выполнения Бравыми Рыцарями. Здесь жил Глава Государства Глориат — Торлинг Великолепный. Он никогда не показывался на глаза своему народу, что повлекло за собой бесчётное количество слухов. Говорили, что ему шла уже вторая сотня лет, что руки и ноги у него покрылись драконьей чешуёй, так как он каждый день купается в собственном золоте, а седая борода отросла до таких размеров, что он мог поднимать корзины с едой, привязав её к бороде, на самый верх башни с самого нижнего её яруса. Имя Торлинга Великолепного постоянно было у всех на слуху, хотя не каждый верил, что сей властитель на самом деле существует. Однако, имя его, произнесённое в народе, наполняло чьи-то сердца страхом, чьи-то — восхищением, а чьи-то — желанием покоряться и быть полезным своему господину.
Руторг ни разу в своей жизни не видел такого огромного скопления людей в одном месте (что неудивительно, ведь он за восемь лет своей жизни практически не выходил из замка). Выпускники школы сверкали золотистыми доспехами, ослепляя глаза. Лязг железа и миллион голосов сливались воедино, как гул целого роя диких пчёл.
По указанию отца Руторгу дали одни из лучших покоев Первого корпуса школы Бравых Рыцарей. Кроме того, к нему был приставлен один из лучших учителей (что случалось нечасто, обычно мальчиков обучали группами по десять человек) — мастер Лург. Обучение занимало малую долю времени учащихся — около четырёх часов в день физических упражнений, час обучения искусству борьбы и час — законам Глориата и главным правилам Бравого Ордена. Так как письменность и грамотность были запрещены, согласно закону Пустого листа, все сорок законов и семь стальных правил Бравого ордена ученики должны были знать наизусть (одним из этапов Посвящения было устное изложение содержания законодательства выпускником).
Обязательное проживание мальчиков в школе было введено, скорее, с целью полного контроля за их действиями. Выходить за пределы школьной территории можно было только по выходным, запрещено было обращаться к людям низшего сословия без должной надобности, запрещалось сидеть в своих покоях больше пяти часов подряд днём (очень приветствовался подвижный образ жизни — потому территория Бравой Школы постоянно кишела учениками.
Бравые Рыцари считали себя самой высшей ступенью в иерархической лестнице, перед самим Торлингом Великолепным и его двадцатью «руками». «Руками» Торлинга были люди, помогающие издавать приказы и вести государственные дела.
Главная цель Школы Бравых Рыцарей — вырастить, создать «идеальных» бойцов: храбрых, физически сильных, хладнокровных, умеющих быть жестокими, если то требовалось, и, главное — беспрекословно подчиняющихся указам и не имеющих собственной точки зрения на происходящее. Причём, каждый Бравный Рыцарь был уверен, что именно он один как раз-таки имеет точку зрения, что он не такой, как все, а на самом же деле голос его был голосом Торлинга Великолепного, а его мысли — мыслями Торлинга Великолепного, как и мысли всех остальных Рыцарей.
С первой встречи мастер Лург показался Руторгу исключительно неприятным человеком. Был он мужчиной пятидесяти лет, с жидкими русыми волосами с пробивавшейся сединой, с двумя-тремя жуткими шрамами, визуально рассекавшими лицо бывшего Бравого Рыцаря на несколько частей. Зубы мастера были до ужаса гнилыми, и Руторг с трудом скрывал отвращение, когда Лург говорил мальчику что-то прямо в лицо. Ходил его учитель постоянно сгорбившись и заваливаясь на один бок, как будто одна нога не могла полностью согнуться. Мастер Лург больше всего на свете любил слово «мразошлёпок» и вставлял его в свою речь, когда это было уместно, и когда это было совсем не уместно. На самом деле, речь мастера совсем не походила на речь благородного лорда, коеми обычно являлись Бравые Рыцари. Первый вывод, который Руторг сделал о своём учителе — по всей видимости, этот Лург каким-то чудным образом сумел пробиться в Орден из низов (может быть, даже приехал с Западной Длани).
 — И запомни, мразошлёпок, не должно ученику дерзить своему мастеру, не должно, не должно! Понял, мразошлёпок ты эдакий? — с каждым «не должно» мастер Лург сильнее нагибал голову Руторга, зачем-то положив мальчику на шею свою необъятную ладонь с длинными чёрными ногтями. С великим трудом высвободившись из-под когтистой руки, мальчик, прерывисто дыша от испуга, заверил мастера, что «Понял, я всё понял, и не буду вам грубить».
Индивидуальные занятия начинались со следующего дня, а пока у Руторга было время ознакомиться с Бравной школой и её учениками, хотя сам он этого желал совсем не горячо. Какой-то шестикурстник провёл мальчика по Первому корпусу, показал ему окно в зал Посвящения (заходить туда запрещалось, а через окно Руторг сумел разглядеть только противоположную стену, исписанную какими-то мелкими фресками), и под конец привёл его в подземный хлев, где находились так называемые «транспортные» животные Бравых Рыцарей. Руторг раскрыл рот от восхищения, и проводник мальчика, с заметив реакцию будущего ученика школы, разрешил подойти поближе и даже погладить животное, пояснив, что со второго года обучения у Руторга появится своё личное «транспортное» животное для занятий по верховой езде.
Моментально в памяти Руторга всплыли иллюстрации из книги Доамэль с изображённым на них фантастическим животным линфелисом, на котором разъезжал Рыцарь Чёрное Крыло, часто появлявшийся в сказках, когда надежда на спасение главных героев иссякала. Животное имело голову дикой кошки, длинную шею, покрытую мягкой кошачьей шерстью, гибкое тело с длинным хвостом, увенчанным острым ядовитым шипом (им животное могло разить противников, но никогда не могло изогнуть хвост так, чтобы шип достал до собственной спины, а, следовательно, не мог навредить всаднику). Нижняя половина туловища животного была покрыта жёсткой, короткой шерстью, ноги у линфелиса были крепкие, мускулистые, но не слишком гибкие, а копыта отливали золотом на солнце. Но, главное, у фантастического существа было два прекраснейших белоснежных крыла, покрытых густым оперением. Всего одним махом крыльев линфелис мог подняться под самые облака и парить так до тех пор, пока потребность во сне или голод его не одолеет.
 — Линфелис! Это же линфелис! — восхищённо прошептал Руторг, проводя рукой по тёмной шерсти. Кошачья голова при том издавала урчащие звуки и жмурила узкие глаза, а лошадиное копыто неустанно рыло землю. — Только вот... Где его крылья и шипастый хвост?
Хвост линфелиса был явно обрублен, а вот признаков крыльев отыскать не удавалось. Внимательно осматривая спину животного, Руторгу в определённый момент показалось, что он нащупал продолговатые шрамы по бокам тела животного. Тяжёлая рука его проводника вдруг опустилась мальчику на плечо. Руторг вздрогнул.
 — Это животное — синалас, — строго произнёс шестьекурстник. — И, очень странно, что ты не знаешь его правильного названия, хотя твой брат уже седьмой год учится в Бравой Школе, а твой отец раньше был одним из самых доблестных Бравых Рыцарей.
 — Да, да, синалас, я спутался,  — Руторг нервно сглотнул. — Мой отец ушёл из Бравого Ордена ещё до моего рождения, когда получил в наследство третий по могуществу город Восточной Длани Брун и всю долину Грэздэй. А мой брат всего два раза появлялся у нас во владениях на синаласе, и я тогда был в самой высокой башне и не сумел хорошо его разглядеть...
 — Я не стану спрашивать у тебя, откуда ты узнал ошибочное название синаласов, и с чего взял, что они должны иметь крылья. И, к твоему счастью, я не стану доносить об этом твоему мастеру Лургу. Но ты должен запомнить — и это очень важно — здесь, в Бравой Школе, ты должен быть внимателен к своим словам как никогда! Потому что здесь далеко не все такие же, как я. А если быть точнее, почти все не такие. Поэтому я запрещаю тебе искать меня, узнавать моё имя до поры до времени, так как это может плохо для тебя обернуться. Ты сможешь снова поговорить со мной только, когда у тебя больше никого не останется.
Не успел Руторг пролепетать слова благодарности, как его странный собеседник исчез. Мальчик задумался над последними словами шестикурстника — «когда у тебя никого не останется». Что же это значило? Руторг готов был поклясться, что у него уже никого не осталось. Родители никогда ни во что его не ставили, утверждая, что все возможные достоинства достались его брату Глоторгу. Единственный, кто по-человечески относился к мальчику, его няня Доамэль — и та теперь осталась в далёком замке в городе Брун. Так как её маленький лорд больше не живёт в замке, её саму, скорее всего, тут же выкинули на улицу со всеми её пожитками. А Глоторг... стоит ли вообще его считать? Кому-кому, а уж ему точно всегда было наплевать на младшего брата.
С мрачными мыслями Руторг готовился ко сну. Все предметы, окружавшие его — и маленькое высокое окно с решёткой как в темнице, и высокий до ужаса потолок (даже в его комнате в замке потолок был ниже; видимо, по этой причине комнату, отданную Руторгу, считали самой лучшей, так как больше ничем от остальных она не отличалась), и каменные холодные стены, на которых вместо гобеленов висели старые заржавевшие мечи, щиты и элементы доспехов, и высокая дубовая кровать, всем своим видом внушавшая отвращение. На неё даже забираться было нелегко из-за её больших размеров (к тому же, Руторг был маленького роста для своего возраста). Очень не хватало уютного камина в углу комнаты и няниной песни перед сном. Только чаша с голубыми сливами у изголовья кровати напоминала о доме.
Вдруг первая за день светлая мысль пришла в голову Руторгу. Он зажёг толстую свечу, забрался под тонкую простыню и раскрыл книгу Доамэль, лежавшую на подушке так, чтобы свет от свечи проходил через простыню и падал, пусть совсем тусклыми лучами, на страницы. Двери в комнаты закрывались на ключ, но у учителей были ключи для каждой из комнат, и они могли зайти в любой момент, когда им вздумается. Руторг чувствовал, что сильно рискует, но сейчас ему ничего так сильно не хотелось, как почитать любимую книгу. «Вот единственное, что у меня осталось!» — с полной уверенностью подумал он.
«В небе, словно стрела, пронёсся линфелис Рыцаря Чёрное Крыло! И прекрасная Дева Лесной Чащи поняла, что она и её люди спасены. Подняв полные слёз голубые глаза к небу она прошептала 'Слава Белому Воину!'»
Руторг недоумённо вперился глазами в пожелтевшую страницу. В который раз он натыкался на этого Белого Воина в речах славных дам и благородных лордов. Но самым странным было то, что они славили этого самого Белого Воина, а не Рыцаря Чёрное Крыло, когда Рыцарь появлялся, как из под земли, чтобы уничтожить дракона или поразить своим мечом ледяное чудовище. Наверное, думал Руторг, это какой-то выдуманный бог, которому поклоняются люди из книжки. Все они почему-то убеждены, что своим спасением они обязаны не только благородному Рыцарю Чёрное Крыло, но и Белому Воину, которого они сами в глаза ни разу не видели.
«Поверженный враг склонил голову пред своим победителем. Тёмный маг был окутан цепями, а лицо его кривилось в судорогах. Рыцарь Чёрное Крыло вознёс над головой свой меч и, размахнувшись... воткнул оружие в мёрзлую землю. 'Убей его! Сколько зла он причинил твоим людям? Неужели не хочешь ты возмездия?' — вскричала Дева Лесной Чащи, а лицо её потемнело и исказилось от злости. 'Этот маг, прекрасная Дева, суть человек, такой же, как я и ты. И также, как все мы, он совершал ошибки неоднократно. Я не властен над судьбами людей, я не властен решать, кому жить, а кому умереть. И пусть этот человек отправится в темницу до тех пор, пока тьма не изыдет из его сердца!' И тогда Дева опустила голову от стыда и промолвила: 'Прав ты, мой благородный Рыцарь! Речи твои мудры и милосердны. Пусть живёт сей человек, ибо мы не будем уподобляться ему'»
Руторг несколько раз перечитал новое для него слово «милосердный». Диковинная штука. До того странная, что даже смешная. Разве бывает такое на самом деле? Неужели  сама Доамэль верит в эти сказки? Будто человек может пощадить страшного убийцу, подвергая тем самым неоднократной опасности свой народ? Он хоть добр и милосерден, как говорят люди из книжки, но совсем не мудр, — подумал Руторг. Видимо, Рыцарь Чёрное Крыло не слышал о Бравых Рыцарях. Вот он удивился бы, если б с ними встретился однажды...
Руторг задул свечу. В сердце почему-то щемило, и на душе опять тоска. Мальчику вдруг до боли захотелось, чтобы этот волшебный Рыцарь существовал на самом деле. И съедающее чувство обиды долго не давало ему уснуть. Его не покидало ощущение, будто эти мысли есть мысли его отца или мысли его учителя Лурга, но никак не его собственные.