Грозный ливень

Глава 9
Грозный ливень

 — Эй, Верг! Ты куда? Погоди, сто-о-о-ой! — не имея возможности остановиться и перевести дыхание, десятилетний Стэн со всех ног мчался по солнечному полю, догоняя своего ручного лисёнка. Точнее говоря, уже почти совсем взрослого лиса, который вырос всего на пару сантиметров с тех пор, как Стэн принёс его к Бабушке Лин.
Верг ловко пробирался сквозь высокую траву, и мальчик мог судить о его местонахождению лишь по шороху растений и по редким серебристым бликам, которые можно было разглядеть в траве, если хорошенько присмотреться.
Больше всего на свете лис любил играть со своим хозяином в догонялки, но обычно он набирал скорость примерно такую же, на которую был способен Стэн, а в этот раз Верг мчался так быстро, что его хозяин начал переживать по поводу здоровья зверёныша. Как будто тот бежал на чей-то зов.
 — Сто-о-ой, кому говорю! Стоя-ять! — Стэн совсем выдохся и, не в силах продолжать погоню, рухнул в траву. Поднявшись на ноги, он с ужасом обнаружил, что лис привёл его прямо к Мерцающему Лесу! Видимо, мальчик так внимательно следил за движением травы под ногами, что совсем не заметил, как прямо у него перед носом «выросли» ужасающие своими размерами деревья с синеватой корой. Лес был всего в двадцати шагах от мальчика. Стэн не мог двигаться дальше, вновь появилось неприятное, хорошо знакомое ему чувство. У мальчика душа ушла в пятки.
 — Верг! — уже совсем неуверенным голосом позвал Стэн. — Верг, ты где? Не бросай меня!
От Мерцающего Леса веяло сыростью и запахом еловых шишек. Мальчик старался не вглядываться в чащу, а про себя твердил: «Не страшно, ни капельки не страшно! Это всего лишь тень от деревьев!»
Стэн моментально почувствовал облегчение, обнаружив, что его верный лисёнок трётся боками о его ноги, как домашний котёнок. Мальчик поднял друга на руки.
 — Вот ты где, мой маленький! Я знал, что ты меня не бросишь! — Стэн чуть не прослезился, глядя в чёрные, как бусины, глаза лисёнка, когда Верг издал тявкающий звук, как будто говоря тем самым: «Ну разумеется, дружище! Как тебе такое могло прийти в голову?»
 — Тебе туда не нужно, Верг... Это теперь не твой дом, — пытался разъяснить Стэн, унося лисёнка к себе.
Он планировал прогуляться с питомцем всего полчаса, так как совсем скоро нужно было отправляться на ярмарку. Как можно быстрее надо было продать все плоды маминого мастерства, а также запастись голубыми сливами на весь зимний месяц. Неделя-другая, и Грозный Ливень обрушится на Глориат.
Стэн никогда особенно не любил походы на ярмарку, так как чувствовал себя неуютно в большой толпе народа, привыкнув к тихому обществу матери и сестры. На ярмарке было всегда полно галдящих, ругающихся торговцев, готовых на всё, лишь бы переманить покупателей на свою сторону и избавиться от конкурентов.
Голубые сливы привозились ежегодно в огромных коробках с Восточной Длани. Так как никто не смел переходить через Мерцающий Лес, отделяющий Западную Длань от Восточной, а всё время перевозить продукты по морю было слишком дорого, продукты транспортировались по течению речушки, проходящей в Мерцающем Лесу из Западной Длани в Восточную. Причём, раз в году, перед Грозным Ливнем, речушка меняла направление своего течения, и вплоть до самого Ливня можно было переправлять голубые сливы из Восточной Длани. Остальное время из Западной Длани транспортировались дорогие продукты ремесла.
Об изменении направления речки Серебряный Дракон ходило много слухов. Большинство были уверены, что в этом замешана магия волшебного леса, и поэтому поначалу было очень много противников подобного способа транспортировки. Люди считали, что непозволительно пользоваться плодами чёрной магии Мерцающего Леса. Но данный вид транспортировки был очень удобен и требовал минимальных затрат, так что очень скоро прижился.
На обратном пути, продав всю посуду и украшения и неся с собой две деревянные коробки слив, мать, брат и сестра проходили по маленькой пустынной полянке, некогда пестрившей цветами. Сейчас цветы устало опустили головки, чувствуя приближение заморозков, и лишь один цветок стойко держался на тонком стебле, гордо распустив острые, белые, закрученные спиралью сверху лепестки. Стэн сперва решил, что мать собирается сорвать его, но она, вместо этого, просто присела на корточки и с улыбкой стала рассматривать чудные лепестки.
 — Что в нём такого? — поинтересовался мальчик.
 — Их называют светлыми вестниками, — пояснила мама. — Распускаются каждый раз прямо перед Грозным Ливнем, и начинают расти ещё усиленней, когда их с головой накрывает вода. Под конец, их ножки так сильно удлиняются, что головки высовываются из-подо льда, и продолжают цвести весь зимний месяц!
 — Вот это да! — Стэн даже раскрыл рот от удивления. Обычно в зимний месяц жители Глориата старались не выходить из домов (температура была настолько низкой, что вода, оставленная в ведре на улице, замерзала за десять минут). Но пару раз Стэн выпросился выйти на улицу на пять минут, чтобы сбегать вместе с сестрой за водой из колодца. Тогда он, конечно, почти ничего не разбирал на своём пути, чтобы успеть в поставленный срок, и уж конечно не заметил бы где-нибудь на обочине маленькие белые цветы, сливавшиеся с ледяной пылью.
 — Их называют светлыми вестниками, так как они предупреждают людей о приближении Грозного Ливня.
 — Но почему ж тогда светлыми, а не тёмными? — удивился Стэн. — Раз Грозный Ливень.
 — Чем ближе Грозный Ливень, тем ближе оттепель, которая столь всем желанна. К тому же, где ты видел, чтобы растение росло во льду и в холоде? Их ещё называют вестниками Белого Воина. Готовы претерпеть самое ужасное время года и своей стойкостью показывают пример всем нам.
 — Иногда мне кажется, что растения гораздо более стойкие, чем мы. И далеко не все обращают на это внимания.
 — Ну уж конечно, им ведь не надо заниматься ремеслом! — Рэни задумалась на минуту, а потом побежала вперёд и крикнула: — Эй, философ! Кто последний у дома — тот облезлый клыкокрыс!
На самом деле, с каждый годом Рэни становилась всё более замкнутой и молчаливой. Стэну с неохотой приходилось признать, что они уже не так часто играли вместе. Девочка в последнее время много гуляла в одиночестве и не так часто шутила, как раньше.
Стэн, наоборот, не хотел выходить на улицу, когда сестры не было рядом. Большую часть своего времени он проводил дома, помогая маме готовить стряпню, и общаясь со своими домашними животными. Сама мать часто пыталась выпроводить на улицу сына, чтобы он подружился с соседскими мальчишками. Но Стэн уверял её в том, что его Блик и Верг в миллион раз лучше всех этих мальчишек вместе взятых, и таких друзей, как они, нигде больше не найти.
Пару дней спустя мама Стэна нашла сына, сидящего в своей комнате на кровати, в совершенно угрюмом настроении. На вопрос «что случилось?», мальчик серьёзным голосом признался:
 — Мне кажется, что Рэни гуляет не одна, а с кем-то... С кем-то её возраста.
 — Да неужели? — мама попыталась изобразить удивление, старательно скрывая улыбку.
 — С каким-то мальчиком, — закончил своё предположение Стэн совсем загробным голосом.
 — Я знаю, малыш, — мать погладила сына по голове. — Она говорила мне. Ты знаешь этого человека, и Рэни он не сделает ничего плохого.
 — Как? — Стэн не поверил своим ушам. — Она рассказала всё тебе, а не мне? Я так и знал, что она мне больше не доверяет.
 — Глупости ты говоришь, малыш. Просто всем приходит пора повзрослеть. И ты тоже когда-нибудь это поймёшь, когда тебе захочется гулять с... другими девочками.
 — Я уже хочу гулять с девочкой! И это моя сестра! — гневно воскликнул Стэн и слегка виноватым голосом добавил: — Мы поссорились с ней только что. Она куда-то убежала.
Серебристо-лиловый Верг лежал у мальчика на коленях. Поглаживая зверька по спинке, Стэн вздыхал и всё сильнее погружался в грустные мысли.
 — Вот я и говорил... Даже сестра меня покидает. Зато вы всегда останетесь со мной.
Вечером того же дня Рэни осторожно зашла в комнату брата.
 — Не говори, что ты всё ещё дуешься, — девочка старалась говорить непринуждённо.
 — Иногда мне кажется, — вместо того, чтобы повернуться лицом к сестре, Стэн внимательно разглядывал Блика в прозрачном сосуде (морского конька давно было пора выпустить в море, но мальчик обнаружил, что так сильно к тому привязался, что уже не может с ним расстаться. Тем более, ему казалось, что морской житель не жалуется на судьбу, и живёт здесь также припеваючи, как и жил раньше, в морской воде), — Будто всё, что с нами происходит — это чья-то длинная сказка, такая немного пугающая и чудная, как сказки Бабушки Лин. И что на самом деле всё не такое тяжёлое и страшное, а такое же тёплое и светлое, как свет моего Блика, как белые лепесточки того цветка, что показывала мама на улице. Вот, что существует на самом деле, — мальчик постучал пальцем по стеклу, — А всё остальное — глупости и выдумки!
 — Тебе пора выпустить его на волю. Ему плохо здесь, как в тюрьме, — тихо заметила Рэни.
 — Зачем пришла? — Стэн стал злиться на сестру ещё сильнее.
 — Я пришла сказать, что... — может быть, мальчик обознался в полумраке, но ему показалось, что Рэни слегка раскраснелась. — Ты всегда будешь мне очень-очень дорог, ты самый лучший в мире брат! И я буду помнить о тебе, даже если буду находиться совсем далеко отсюда.
Стэн немного смягчился, но не подал виду.
 — И я обещаю тебя, что познакомлю вас с моим новым другом, как только пройдёт мёрзлый месяц. Только если ты обещаешь выпустить Блика на свободу.
Стэн долго думал, но в конце концов согласился. В глубине души он сам давно знал, что так будет лучше.
 — Правда... — Рэни замешкалась на мгновение. — Ты и так его уже знаешь, разве что общался с ним очень плохо, и я покажу тебе, какой он хороший на самом деле человек. Это Друблс.
 — Друблс?! — Стэн вскочил с кровати и побледнел. — Как Друблс?..
Больше мальчик не смог произнести ни слова.

Крупные дождевые капли, вперемешку с градом, звонко барабанили по крыше. Шёл четвёртый день Грозного Ливня.
Всю пору дождей условно разделяли на три периода: первый (с первого по третий день) — самый дождливый период, называемый «слезами природы» — пелена воды застилала всё вокруг, и даже соседний дом трудно было разглядеть; второй (с третьего по пятый день) называли периодом двух стихий — в это время дождь перемежался с градом, но лёд, время от времени появлявшийся на земле, быстро таял; во времена третьего периода (с пятого по седьмой дни) дождевые капли уже не достигали земли, температура резко падала, и с неба приходили бесконечные потоки льда и снежных хлопьев.
Земля в здешних местах очень рыхлая, и несколько дней подряд вода впитывается прямиком в почву, а потом начинает стекать в ближайшие реки. И даже дома, построенные рядом с морем на небольших холмах, как правило, остаются недосягаемыми для воды. Несмотря на это, пора Грозного Ливня и следующим за ним мёрзлого месяца, — самая трудная пора года для жителей Глориата. Даже если на пару часов в день дождь переставал идти, выходить на улицу было слишком небезопасно — особенно во второй и третий период Грозного Ливня, когда град мог внезапно настигнуть путника по дороге домой. Замёрзшие ледяные капли иногда бывали величиной с куриное яйцо, и, падая с огромной высоты, могли проломить человеку череп.
Поэтому к Грозному Ливню всегда очень тщательно готовились, утепляя свои дома, подготавливая огромные запасы древесины и еды на мёрзлый месяц.
В этом году Грозный Ливень продолжался на целых два дня больше положенного (затянулся его первый период).
Мёрзлая пора была в самом разгаре, когда Стэну пришлось выйти из дома. Мать проследила за тем, чтобы он надел на себя пять слоёв своей обыденной одежды, и отпустила его только вместе с сестрой.
Шли дети прямиком к той самой поляне, где они месяцем ранее обнаружили цветок светлого вестника.
 — Здесь, здесь будет его место, — Стэн опустился на колени. Поляна была покрыта толстым слоем льда и вся будто усыпана белыми цветками. Развернув кусок ткани, Стэн взял в руки холодное тело морского конька.
Блик умер в последние дни третьего периода Грозного Ливня. Мальчик так и не знал, что с ним произошло, но, видимо, мерцающие морские коньки всё же не могут жить в неволе, хотя и до самого последнего момента своей жизни источают волшебный свет.
Стэн не мог поверить, что его друга больше нет, но самым ужасным было то, что Блик был бы жив и счастлив, если мальчик смог бы вовремя того отпустить. Тельце морского конька всплыло на поверхность воды в стеклянном сосуде, стало серым и тёмным, как небо в пору Грозного Ливня. Стэн долго лежал на подоконнике, положив голову на руки, в то время как Верг тыкался острой мордочкой в ладонь мальчика, пытаясь хоть как-нибудь приободрить своего хозяина.
Стэн замахнулся кувалдой и ударил по ледяной корке. На ней не появилось ни трещины.
 — Ты не сможешь добраться до земли. А даже если сможешь, не раскопаешь её — она ведь вся замёрзла, — Рэни аккуратно положила ладонь на плечо брату, но мальчик безуспешно продолжал бить кувалдой по льду. — Нужно было подождать оттепели, тогда ты смог бы закопать его.
Вконец обессилев, Стэн оставил кувалду и снова завернул морского конька в ткань.
 — Я просто хотел... — мальчик сжал зубы, и по щекам потекли слёзы. — хотел, чтобы этот свет, который Блик источал раньше, чтобы он всегда был вместе с ним. И мне казалось, что светлые вестники похожи чем-то на Блика, и здесь, вместе с ними, он будет чувствовать себя, как со своей семьёй.
Мальчик сорвал несколько цветков и накрыл ими аккуратный свёрток, положенный на лёд.

Когда долгожданная оттепель всё же наступила, на пороге дома появился Друблс. Он не сильно изменился с тех пор, как Стэн видел его в последний раз. Такой же мрачный, неразговорчивый, неприветливый и сутулый. Разве что руки у него слегка подрагивали, когда тот пытался поднять что-нибудь с пола.
От Рэни Стэн узнал, что лежачий отец Друблса погиб во время Грозного Ливня, когда уровень воды поднялся выше обыкновенного. Парень не сумел вытащить отца из дома. И ему пришлось бежать в одиночку. Так как жить ему пока было негде, мать Стэна с радостью разрешила Друблсу остаться у них дома.