Рыцарь Чёрное Крыло

Глава 14
Рыцарь Чёрное Крыло

 — На, выпей это! — юноша, которого Руторг в последний раз видел по приезде в Бравую Школу, именно тот, что ознакомил мальчика с новым «домом», протянул маленькую рюмку с ароматной жидкостью. — Оно поможет убрать слабость и прочистить мысли.
Когда Руторг выпил всю рюмку, юноша опять к нему обратился:
 — Меня зовут Дариэл, и я надеюсь, ты меня помнишь... Но, даже если нет, это не столь важно. Главное, скажи мне, друг, сейчас ты видишь перед глазами туман? Серый, обволакивающий все предметы вокруг и мешающий ясно думать?
Туман почти рассеялся перед глазами Руторга, когда тот выпил рюмку с необычным снадобьем, но мальчику совсем не хотелось отвечать. С какой стати он должен отвечать этому якобы другу, который так долго не появлялся в его жизни? В памяти вдруг всплыли слова Дариэла о том, что, мол, Руторг сможет найти его, когда никого больше у него не останется. Мальчик поёжился.
 — Нет, тумана почти не осталось, — более низким, чем обычно, голосом ответил он, а затем сухо добавил: — Спасибо.
 — Мастер Лург поручил мне заботиться о тебе. И во что бы то ни стало не дать тебе сломаться.
 — Что с ним? С мастером Лургом? — встрепенулся Руторг. — Он ведь спас меня? Ему удалось сбежать?
Дариэл сокрушённо покачал головой.
 — Его поймала стража, на выходе из Бравой Школы.
 — Его... тоже убьют? — Руторг судорожно сглотнул.
 — Нет. Осужден на тюремное заключение.
 — В отдельной закрытой камере? — мальчик напрягся. Он пробыл в Комнате Мук примерно полчаса (хотя это время показалось ему вечностью), и уже чуть было не потерял рассудок. Как же справляются люди, осуждённые на многолетние заточения в одиночных темницах?
 — Я не знаю, будем надеяться, что нет, — по Дариэлу было видно, что он сам пребывает в ужасном беспокойстве, хотя пытается с этим справиться и скрыть свои чувства.
 — Зачем тебе это? — Руторг с недоверием стал разглядывать нового-старого знакомого. Росту он был небольшого, и не было в его внешности ничего примечательного, что позволило бы назвать его красавцем. У Дариэла были русые волосы до плеч, большой бледный лоб и слегка суровый, сосредоточенный взгляд. Казалось, будто он пытается решить какую-то трудную мыслительную задачу. Брови юноши то и дело сдвигались к переносице, а кончиками пальцев он постоянно барабанил по поверхности стола. Вместе с тем что-то непонятное, давно забытое Руторгом теплилось в глазах этого человека.
 — Прости? — Дариэл не слушал вопроса.
 — Ничто никогда не делается просто так, — пояснил Руторг. Этот урок, преподнесённый Гриндли, он запомнил на всю жизнь. — Зачем тебе помогать мне, если мы с тобой едва знакомы? Мастер Лург спас меня, потому что он давно учил меня, и нервы его не выдержали, когда он услышал мой голос... — Руторг помрачнел. Недавние воспоминания, забытые на пару минут, снова начали проявляться. Мальчик закрыл глаза и сжал пальцами виски, чувствуя нарастающую головную боль.
 — Меня просил мастер Лург. Его я знаю гораздо дольше, чем ты можешь себе представить. И, поверь, ради него я готов на многое, — Дариэл рассеяно выглянул в окно, будто ожидая увидеть там самого мастера, которого по какой-нибудь счастливой случайности отпустили и не стали подвергать наказанию.
 — У тебя ничего не выйдет, — Руторг продолжал сидеть, плотно сжав веки. — Я не хочу вставать, не хочу ничего делать. Незачем больше. У меня никого не осталось.
 — Как ты можешь так говорить? — возмутился Дариэл. — Твои родители, ты сейчас им нужен как никогда!
 — Они отрекутся от меня. Если только уже этого не сделали. Я отнял их любимого сына, — Руторг горько улыбнулся и в бессилии опустился на кровать. Ему хотелось зарыться лицом в подушку и лежать, не двигаясь, до конца своих дней.
 — Эти слова принадлежат твоей мракотени? — Дариэл взял мальчика за плечо и повернул его так, чтобы Руторг вынужден был посмотреть в лицо собеседнику. — Мракотени искушают нас самыми нашими сильными страхами. Ни в коем случае нельзя их слушать, и уж тем более, верить им! Именно этого они добиваются, чтобы нас сокрушить. Они могут принимать обличие наших врагов или, напротив, наших родных и близких, произносящих страшные лживые слова. Но это ни в коей мере не значит, что в действительности эти люди сказали бы то же самое. Твои родители всегда будут любить тебя, что бы ни произошло.
 — Но они не приехали, — Руторг резко оттолкнул Дариэла от себя. — Они могли прийти и забрать меня с собой! Единственное, зачем они могли бы пойти в Бравую Школу — чтобы попрощаться с Гло... с моим братом.
Дариэл с сожалением качал головой.
 — Должно быть, ты не знаешь, но... есть древний обычай Бравых Рыцарей, который заключается... Словом, тело Глоторга было сожжено почти сразу, как его душа отошла.
 — Значит, именно поэтому они не приехали. Если бы всё было не так, они зашли бы и вышли из Бравой Школы, даже не вспомнив про меня. И были бы совершенно правы.
 — Ты можешь винить себя, сколько угодно, — Дариэл крепко сжал ладони Руторга в своих. — Вот только ничего этим ты исправить не сможешь! Ты ещё не совершил настоящей ошибки, и будущее в твоих руках. Мы всегда виним себя в смерти близких, даже если вины нашей не существует как таковой. Так было и будет всегда. Но чем сильнее ты впадаешь в отчаяние, тем быстрее ты приближаешься к той самой ошибке, от которой я хочу тебя уберечь. Сейчас главное в твоей жизни — помочь родителям обрести веру и надежду! И это главное, что ты можешь сделать в память о Глоторге. Не падать духом.
Несколько дней Руторг провёл в комнате Дариэла (Кронуал Мудрейший «благосклонно позволил ученику не посещать занятия в силу болезненного состояния здоровья»). Здесь всё дышало позабытым спокойствием. Большую часть времени мальчик молчал, и никто не забрасывал его соболезнованиями, никто не донимал его безуспешными стараниями облегчить душевную боль, хотя Руторг непрестанно ощущал присутствие Дариэла подле себя. И это было бесценно. Молчать, но понимать, что ты не остался один. В этой комнате Руторгу часто вспоминался тихий, приятный голос Доамэли и её книга, из-за которой случилось столько бед.
 — Знаешь, Руторг... Я не говорил тебе этого раньше, но ты не похож на Бравого Рыцаря. Хотя смог бы им стать, ибо в тебе немало упорства.
Руторг не ответил, хотя чувствовал себя в долгу у своего собеседника. Но мальчику казалось, что, если он заговорит, не важно о чём, боль только усилится. Но Дариэл продолжил.
 — А вот из меня выходит паршивый Бравый Рыцарь... По-правде говоря, я никогда не жаждал им становиться. До сих пор с трудом владею мечом, хотя меня вскорости ожидает посвящение. А как часто я проваливал учебные задания и перечил своим учителям... Неудивительно, что я чуть ли не каждый месяц попадал в Комнату Мук.
 — Но... как так? — Руторг перестал изображать равнодушие. — Мне кажется, из всех учеников здесь ты выглядишь самым... немрачным!
 — Есть один трюк, — Дариэл начал говорить так, будто открывает страшную тайну. — Сонный порошок. Достать его нетрудно, если знаешь где искать. Есть в городе скрытые места, где можно им обзавестись. Вдохнув его, засыпаешь ровно на сутки. И никакие мракотени тебя не беспокоят! Думаю, этот мерзавец... Гриндли тоже воспользовался порошком. Иначе нет другого объяснения, почему он вышел из Комнаты как ни в чём не бывало.
 Так вот почему так малозаметны были изменения в поведении Гриндли после наказания!
 — Дариэл, мне тоже кажется, что ты не похож на остальных, — начал Руторг. — В тебе есть какая-то мягкость, которая почти не встречается в Бравых Рыцарях. Мне кажется... ты даже не смог бы убить человека.
 — Даже? — Дариэл грустно улыбнулся.
 — Ну, то есть... — Руторг смутился. — Часто ведь в этом заключается работа Бравых. Приходится совершать казни над преступниками.
 — Порой я сам забываю, для чего было создано это проклятое место, — Дариэл сжал кулак и опустил глаза. — Ты совершенно прав, мальчик. Я никогда не смогу убить человека, а следовательно, и стать Бравым Рыцарем. Это место не для меня, моё здесь нахождение — своебразная плата за дела моих предков.
Руторгу было безумно интересно, кем же были предки Дариэла, и что такого преступного они совершили. Но он решил не задавать вопроса, надеясь, что ответ на него последует в последующем повествовании.
 — Я провалил задание на стойкость. Ты ведь с ним уже встречался? Когда нужно причинить боль дорогому тебе человеку. Этакий способ научить людей жестокости, превратить ребёнка в животное.
 — Да, я проходил его... — Руторг с удивлением заметил, как стыдно признаться Дариэлу, что сам он не провалил это задание. — Мастер Лург указал мне на брата и велел изо всей силы ударить его по лицу. Просто так, ни за что. Чтобы доказать своё повиновение учительскому слову, — мальчик нахмурился, пытаясь скрыть следы проступающих на глазах слёз. — Я тогда ещё удивился, зачем он просит подойти к брату, если мы всё равно оба друг друга терпеть не можем. Не мог понять, почему он не сказал обидеть Гриндли, с которым мы были неразлучны. Только теперь всё стало ясно. Мастер Лург знал всё лучше меня...
Руторг на минуту замолчал, чтобы успокоиться.
 — Я, не колеблясь, согласился. Если честно... если честно, мне даже хотелось это сделать. Я позвал его по имени. Глоторг повернулся и с ожиданием посмотрел на меня. Будто ждал, что я приглашу его к себе в комнату и попрошу забыть все старые обиды. Потом я ударил его... сильно-сильно. Но он даже не отскочил в сторону. И не сказал ничего, не полез бить меня в ответ. Он просто посмотрел на меня так... будто его только что предали и забрали всё самое дорогое. Я, наверное, никогда не смогу забыть этот взгляд... Посмотрел и молча ушёл. Тогда мне захотелось закричать во всё горло, так, чтобы весь Глориат слышал. Мне всё вокруг вдруг показалось диким и чужим, страшным и холодным! Но самым ужасным было то, что на этот раз я казался ничем не лучше других.
Руторг прикусил губу, но сдержать слёзы не получилось. Дариэл осторожно похлопал его по плечу. Руторгу показалось, что с этим прикосновением часть силы этого странного, на удивление светлого человека, передалась ему самому.
 — Меня попросили выкрасть у отца самую дорогую ему вещь, — сказал Дариэл. — На самом деле, дешёвая безделушка, но это была последняя вещица от матери. И я прокрался в его комнату, нашёл эту вещь, но отец застал меня там. Увидев его взгляд, я не смог сдержаться. Я пал перед ним на колени и стал просить о прощении. Осудили на пять часов в Комнате за неповиновение.
 — Подожди... Ты сказал, пробрался в комнату? Твой отец живёт в Бравой Школе? — уточнил Руторг.
 — Да, я забыл ещё кое о чём важном сообщить... Мастер Лург — мой отец.
 — Твой...? — Руторг не смог договорить, потеряв дар речи от удивления.
 — Зато ты после посвящения, когда ты обретёшь власть, ты сможешь помочь своему отцу, вызволить его из темницы.
Дариэл обречённо покачал головой.
 — Власть? Бравые Рыцари не имеют власти. Да, они обладают богатствами, они способны склонять перед собой головы людей, страшащихся их, но они делают лишь то, что им диктуют. Как маленькие пешки.

Каждый год, за неделю до Грозного Ливня, был главный праздник Ордена Бравых Рыцарей. Весь день ученики имели право выходить за пределы школьной территории, на обед и ужин готовились праздничные блюда, а вечером вся толпа учеников и учителей должны были собраться на большой площади, а Кронуал Мудрейший произносил свою торжественную речь. На этот раз речь несколько отличалась от предыдущих.
Руторг слушал Кронуала в пол-уха, погружаясь в свои мысли, но услышав упоминание о таинственных морских эльфах, о которых мальчик всегда хотел знать больше, он стал слушать внимательнее. И, как оказалось, судя по реакции остальных учеников, он один знал об эльфах так мало.
 — Жалкое эльфийское отродье возомнило себя всемогущим народом! Они решили, что сумеют наполнить храбрые сердца людей Глориата разрушающим страхом. Но наши сердца, сердца Бравных Рыцарей, всегда будут полны праведным гневом, который в один день настигнет и наших врагов!
 — Да! — хором воскликнула вся толпа.
 — Однажды, когда число Рыцарей нашего ордена возрастёт, мы восстанем! Восстанем, когда жалкие эльфы меньше всего будут этого ожидать!
 — Да!
 — Восстанем, и обрушим весь свой гнев на их трусливый народ! Восстанем, и одержим победу, освободив Глориат от страшного гнёта!
 — Да!!!
 — Да здравствует мощь Бравного Ордена!
 — Да здравствует Кронуал Мудрейший и Торлинг Великолепный! — отозвалась толпа.
 — Морские эльфы... нас поработили? — удивленно обратился Руторг к сидящему рядом Дариэлу. О морских эльфах мальчик знал очень мало, так как в его семье родителей заботила только междоусобная борьба с ближайшими соседями, и всё, что происходило за пределами Восточной Длани, мало их интересовало. Руторг слышал пару раз упоминания об эльфах в сказках Доамэль, которые она рассказывала на ночь. Но в этих сказках морские эльфы казались хоть и диковинными, далёкими существами, но ничуть не жестокими.
С разных сторон послышались смешки, а один мальчик произнёс вслух: «Да этот дурень даже не знает, кто есть его худший враг!»
Дариэл шёпотом ответил Руторгу:
 — Худшие наши враги — мы сами!
Дом Бравных Рыцарей имел ряд подземных помещений, которыми пользовались, в основном, во время мёрзлого месяца. В эти дни все ученики упражнялись именно под землёй. Здесь были предусмотрены и места для тренировки борьбы на мечах, и площадки для верховой езды. Словом, мёрзлая пора была не помехой занятиям.
Руторг и Дариэл смотрели в окно из комнаты и наблюдали за тем, как мелкие ледяные капли с шумом ударяются о мёрзлую корку на земле и отскакивают, как упругие мячики.
 — Однажды я просто выйду на площадь, и скажу всё, что я думаю, — Дариэл мечтательно улыбнулся. — О Кронуале Мудрейшем, о Торлинге Великолепном, о всём паршивом Ордене Бравных Рыцарей!
 — Зачем?! — ужаснулся Руторг. — Цэр, главарь банды «Совершенных воинов», тоже высказал всё, что думал. И чем это обернулось?
 — А что ещё мне остаётся? — Дариэл нахмурился и повернулся к собеседнику лицом. — Я не должен быть здесь, это не моё! Всё равно в один день настанет момент, когда меня отправят за решётку за то, что я не смог стать достойным Бравым Рыцарем! Рано или поздно это произойдёт. Так почему же не извлечь из этого пользу?
 — Пользу? О чём ты, Дариэл?..
 — Я надеюсь... нет, я верю, что на территории Бравой Школы есть ещё такие же люди, как ты и я, которые не хотят здесь находиться, и до которых возможно достучаться. Неужели тебя не преследует чувство, что всё здесь неправильно?! Представь, что кругом полно людей, которых гложет то же самое, что и нас, но которые не в силах разобраться в себе! Которые подавляют в себе эти чувство и, вконец, убивают в себе всё человеческое, становясь Бравыми Рыцарями. Если меня услышат всего несколько человек, это будет одной крохотной каплей. Но даже капля растекается по всей поверхности стола, затронув каждую его точку. Закон есть закон, и никто не может ему противостоять. Но очень многое зависит от самих Бравых Рыцарей. Пока что они исполняют то, что им диктуют, и не нарушают основных законов. Но никто не вздумает им перечить, когда они начнут делать всё, что им вздумается. Они могут красть, могут бить людей, которые им не понравятся — и всё им сойдёт с рук! Если в этом видеть власть, то да — Бравые Рыцари ей обладают. Но я считаю, что человек, обладающий истинной властью, не может быть слеп.
Руторг не до конца понимал смысл слов, произносимых Дариэлом. Но сейчас, как никогда, этот человек ему напомнил персонажа книги — Рыцаря Чёрное Крыло. Возможно, здесь, в строгой Бравой Школе, нет места героическим подвигам, которые совершал Чёрное Крыло. Но каждое неповиновение учителю, нежелание отступаться от своих моральных принципов, противостояние этим жестоким устоям — всё это и есть подвиги, подумал Руторг. Сейчас лицо Дариэла показалось ему самым прекрасным и чистым из всех, что он видел.

Юноша совершил то, что задумывал, в мёрзлую пору. Никто не смел выходить на улицу в мороз, и поэтому Дариэл надеялся заполучить больше времени до момента, когда его схватят. Юноша вышел на площадь вечером, когда все ученики были в своих комнатах. Окна в покоях учеников хорошо пропускали звук, поэтому Дариэл был уверен, что, услышав его голос, все воспитанники подойдут к стеклу.
Руторг старался найти повод, чтобы отговорить друга. И, хотя он восхищался Дариэлом, ему было непонятно и казалось безумным то, что тот собирался совершить. Ведь эти пара слов, сказанные на площади, могут стоить ему жизни!
 — Уважаемые господа! — Дариэл учтиво поклонился. На нём была самая тёплая из одежд, но даже она ничуть не защищала от жестокого мороза. Руторг поражался тому, как юноша крепко держался на ногах и, казалось, ничуть не дрожал от холода. Разве что кожа его сильно побледнела и приобрела синеватый оттенок. Но голос оставался звонким и уверенным. — Возможно вы здесь отвыкли от того, что кто-то смеет вам перечить, и что чьё-то мнение не сходится с вашим. Но вот он я, под вашими окнами! И я слёзно верю, что есть среди вас люди, которые смогут не просто послушать, но и услышать меня. Вы не сможете победить  врага, не победив его в самом себе! Прислушайтесь, присмотритесь, и вы поймёте, где живёт настоящая тьма! Неужели, всмотревшись в свою мракотень, вам не становится ясно, что она — главный искуситель и главный враг? И ваш «праведный гнев» не сможет вас от них спасти! Вы подрезали крылья прекрасным линфелисам, известным у нас также, как синаласы, но на самом деле вы себе подрезали крылья, лишив себя возможности понимать и чувствовать прекрасное! Вы не могучие ферзи, как вам нравится самим думать, а всего лишь пешки в чужих руках!..
На последних словах  стража появилась на площади. В воздухе сверкнул длинный кнут, и тяжёлый удар пришёлся юноше прямо по спине. Но Руторг успел заметить, когда его друг терял силы и падал на землю, — в его глазах не потух свет, его лицо не омрачилось страхом. Он остался Рыцарем Чёрное Крыло.
Конечно, с тех пор никто не видел Дариэла. Большинство говорили, что его навсегда заперли в Комнате Мук. И даже много лет спустя, мальчики, попадавшие в одну из Комнат, страшно боялись, что окажутся именно в той, где навсегда остался дух храброго, но безрассудного, каким его все считали, юноши Дариэла.
Поступок друга казался Руторгу всё таким же безумным, каким он считал его раньше. К тому же, ему казалось, что никто из стоящих у своих окон мальчиков не понял смысла слов. Так зачем оно всё было? Зачем было жертвовать собой ради пустой цели? Неужели оно того стоило? Ведь он был последним дорогим для Руторга человеком в Бравой Школе...
Вдруг мальчик услышал у себя в голове обрывки слов отца: «Превратить страх в силу...» Дариэл говорил, что гнев нас не спасёт. И он не гневался и не боялся, но разве это ему помогло? Напротив, это его погубило.
Руторг сделал выбор. Он решил стать тем, кем родители хотели его видеть. Он решил заменить им брата и не стать разочарованием семьи. Он обрёл цель, которая в тот момент казалось ему не такой пустой, как цель Дариэла. Ведь по-другому здесь нельзя выжить...
Почти все дни Руторг посвящал тренировкам. С того дня он не проиграл ни одного поединка на мечах. Он стал сильнее многих своих сверстников, и во много раз целеустремлённее, чем они. И, когда наступило время выпускаться, мало кто мог узнать в этом высоком, сильном, статном, прекрасном юноше прежнего Руторга.