Одна маленькая смерть

Сколько нужно прожить человеку, чтобы понять всю глупость суеты и ежедневного умирания? Кому то потребуется 90 лет, кому то 70. Мне понадобилось двадцать. Записи, которые я делаю изо дня в день и которые приведены ныне – это осмысление своего пути. Осмысление шагов, которые вышли из ниоткуда и ведут в ту же пропасть. Эти слова о том, как один человек нашел истинный источник силы, истинный повод для протеста. Протеста длинною в жизнь. Каждый из нас верил в идеалы, строил мосты и лелеял мечты о лучшем будущем. Но все это окончательно рушится. Разрушение и хаос – вот те две силы, которые были близки человечеству с колыбели.
Не нужно осуждать меня в желании быть пьяным, быть читающим в одиночку не самую классическую литературу и не нуждающимся в чьем-то  совете. Просто поймите, то что я хочу сказать и попробуйте это осознать. Если вы сможете преодолеть границы своих предубеждений и открыться для моих строк – для меня это будет самый лучший подарок.
Глава 1.
Я снова вышел разочарованным. К черту психологов! Даже спец по вопросам отношений с людьми не может дать мне дельного совета! Очередная трата времени и денег. Я пошел по коридору с зелеными стенами и думал: «неужели я настолько сложен, чтобы меня не могли понять?» Вопрос достаточно прост и одновременно сложен до бесконечности. В чем смысл жизни?
Никто не может найти ответ. Одни говорят, что он в поиске духовного пути, другие – стремление выполнить великое предназначение. А по мне так это преполная чушь.
Люди привыкли забивать мозги ненужными идеями и предубеждениями. Их попросту страшит реальность, хотя в ней нет ничего ужасающего. Жизнь не сложна и многоуровненна. Нет духовного пути, нет предназначения. Попросту есть жизнь, есть время, которое тебе отвели и ты сам распоряжаешься им. Легко с такими рассуждениями уйти в пьянки и наркоманию, но что сейчас не хуже этого дерьма?
Людские отношения порой доводят до большего диссонанса с самим собой, чем кружка пива с коньяком. Как пиявки, люди присасываются своей любовью к друг другу и хотят от своего избранника все больше и больше. Все для себя любимого! Чистой воды эгоизм.
Не принято многие вещи называть эгоизмом. Хотя почти все продиктовано желанием владеть и не разделять. Даже добро. Ведь не из великого нежелания и страдания делают добро. А делают его часто для получения общественного одобрения, для удовлетворения чувства покорности долгу жить по морали. Хотя тут лишь простое желание получить удовольствие на ином уровне. Все красиво до тех пор, пока не выясняешь причин этой красоты.
Выйдя на улицу, я захожу в книжную лавку. Хочется найти какую-нибудь стоящую книгу и потихоньку забыться в ее героях, их судьбах и перепетиях линий сюжета. Книга как лекарство, как витамин, как наркотик, который после употребления дает тебе почувствовать определенные эмоции. Одна книга заставляет рыдать, другую прочтешь и весь день наполнен думами о циничности и несовершенстве мира.
Среди книжных рядов попадаются тонны чепухи. Размалеванные обложки с красивыми рисунками, громко звучащие названия, а внутри – пустота идейная и целая тонна литературных штампов. Такое хорошо продается. Раньше я думал, что писатель преданно пишет людям, себе. Несмотря ни на что он пишет произведения искусства, которые обогащают нас умственно, заставляют поразмыслить о многих вещах и возможно поменяться во взглядах. Но теперь я понимаю, что теперь писатель пишет деньгам. Ведь не люди платят ему деньги, а  издательства. Но тогда такой вопрос: писатель ли ты? Не ремесленник, фабрикант? Когда начинается шелест купюр, велик соблазн изменить искусству. Словно писатель – шлюха, которую пытаются купить. Не его всего, а только мозги и руки.
Ничего выбрать не удалось. Видимо нынче ничего еще не написали на такого потребителя как я. Хочется чтобы жгло произведение, а оно только напоминает о тех, которые были написаны гораздо лучше.
Город обелился. Снег ворвался в улицы, запомнил каждую дорогу своим нутром. Теперь мир будет спать. Кто-то будет нежно обнимать любимую и произносить цитаты из стихов лучших поэтов-романтиков. Кто-то выпьет очередной стаканчик вина и ударится в грустные размышления о прошлом. Каждому свое. Только одно останется неизменно – вечное течение времени, которое заставляет мир быть разным. Иногда по-осеннему грустным, иногда жарким и любвеобильным в весеннюю пору.
Люблю снег. Он словно схоронил самое худшее, что есть в этом городе. Даже напоминание. Город перестал быть таким грузным и тяжелым в своем тревожном беге. Он не наваливается больше на мои плечи грузом автоматизма и монотонности. Свежесть белого похоронила линии дорог, словно нам дан шанс начать новый путь, который не будет как прежний, извилистым и рваным.
Хлопья снега разнеслись повсюду и мысли стали медленнее. Конкретность черт предметов ушла. Только зыбкие снежные хребты и белая пелена. Все стало таким хрупким и непостоянным. Словно чудо. И я был рад почувствовать это и вонзиться в это течение. Мир стал частью меня и я его частью. Частью общего Вселенского пути.
Нужно было перекусить. Голод барабанил в моем животе нескончаемые хаотичные ритмы. Тело было уставшим и каким-то по своему легким. В мыслях путались образы и слова. Я переваривал информацию. Она лилась со всех щелей. Не было такого момента когда мир бы становился немым. Не мир немой, а люди. Даже когда нам есть что-то сказать. Слишком блеклыми кажутся слова, по сравнению с тем, что говорит мир. Все вокруг выразительней человека. В измятой бумаге со строками уже целая баллада о несложившемся дне.
Кафе «Казан» было примерно в получасе от книжного. Пока желудок разогревался и пел, я всматривался в окружающую картину. Ком серого и не более. Бегущие машины и люди как машины. Бегущие, безэмоциональные и неуспевающие.
Мы всегда не успеваем. Нагрузки растут. Задач хоть отбавляй. Человек привык жить идеей. Он всемогущ. Мир можно объять, всех людей спасти и зло искоренить на корню. А на деле каждый отдельный человек беспомощно умирает. Дома, тихо и без помпезности. Умирает и навсегда становится немым. Зло не изживается, а становится хитрее и изощреннее. Его не уничтожить, потому как оно прекрасно приспосабливается. Проще разувериться в добре, чем победить зло. Люди мечтательный народ и этого не отнять.
В кафе немноголюдно. Я заказал вареный рис с мясной котлетой и горячий чай с сахаром. Тело налилось теплотой и ум пришел в спокойствие. Мир стал чуточку медленнее. За эти минуты удовольствия где-то далеко люди борются, убивают друг друга. А я просто беру их и наслаждаюсь ими. Пусть в этом нет ничего великого, но зато это есть у меня здесь и сейчас.
Кафе в котором я находился, было оформлено под исламский манер. Никаких рисунков, кроме вывесок изречений из Корана на арабском. Люди здесь приветливые и взрывать меня никто не хотел. Кафе «Казан» было территорией разрушения стереотипов.
Я тут постоянный клиент. Администратор Руслан часто приветствовал меня, как и многие из официанток. Одной я даже кажется, приглянулся. Я не экстрасенс, это было легко понять. Расширенные зрачки, дикая заинтересованность в отвлеченных разговорах – кричало больше слов о зарождающейся страсти. Но дальше взглядов и кокетливых диалогов уйти не могло и мы это знали оба. Тем не менее, отказываться от малого не хотелось и игра продолжалась.
После небольшой реанимации в виде обеда я отправился к себе домой. В скучную как моя жизнь комнату, где родные стены. Туда, где короб для моих мыслей и желаний.
Глава 2.
Утро. Ненавистное утро. Но надо вставать. Любимый университет не дремлет. Занятия начинаются с половины девятого, и я пробуждаюсь (хоть и не целиком) где-то к восьми. Не успев позавтракать, мчусь к троллейбусу, чтобы стать очередной килькой в среди себе подобных. Утро в троллейбусе не щадит никого. Каждый будет облапан и помят. Для извращенцев это хорошая новость, но для меня – это еще один повод ненавидеть утро. Ни одного приветливого лица. Хоть в чем-то люди согласны со мной полностью. Утро всем нагадило в душу. Особенно вахтерше, которая снует туда сюда с нервным оскалом и словно заглядывает в душу с воплем: «кто не заплатил за проезд? Платим, платим!» Тут сразу просыпаются все доселе дремлющие остатки меня.
В каком-то зомбиподобном состоянии я доехал до университета.
Сегодня три пары. Философия, детали машин и гидравлика. Шикарный набор, однозначно. Все лекции, а значит можно будет хорошенько выспаться. Не поймите меня не правильно. Я люблю науки, люблю читать техническую литературу и статейки разные. Но то, как читаются стандартные лекции просто вгоняет в сон. Монотонные речи, приправленные скучными слайдами – все чем могли меня заинтриговать лекции, на которые я пошел, чтобы не заработать пропуски.
Как же дерьмово чувствовать себя не в своей тарелке! Уму не постижимо, как люди верят во всю лабуду, которой нас любят кормить. Все эти разговоры о том, что мы будем востребованными специалистами, мы сможем стать в стройный ряд успешных и конкурентноспособных. Нас ждет светлое будущее! Будущее таких же сотен тысяч как и ты! Таких же голодных и не желающих делить пальму первенства с другими. Говорить о том, что ты, посредственный малый лучший среди таких же посредственных звучит как оскорбление.
Видимо не зря я стал дружить именно с изгоями группы. Неуспевающими, антисоциальными типами. Один поэт, другой – геймер и прозаик – фантаст. Буйная смесь из нас получилась. А я люблю чертовски непонятных людей. В них еще остались нестерилизованные обществом и правилами идеи и критичность разума. Нет, мы не были шайкой бунтарей и революционеров. Нет. Попросту мы не верили в те идеалы и Богов, которые вынашивала утроба общественных отношений.
Поэта звали Димой, а фантаста – Сашей. Дима был высок, с комплекцией как у пловца. Только скрючен и не так излучал здоровье. Жиденькие светлые волосы всегда были воплощением истинного хаоса. Его земной грубой формой, так сказать. Одет как Стив Джобс. Также неприхотливо и практично. Дима писал обычно стихи в свободном стиле. Так, он говорил, только так можно написать чистую и непривязанную к форме мысль. Рифма искушала на порабощение идей форме. Для Димы идея перевешивала форму. Стихи рвались из него как струя из спины кита. Постоянно. Словно бесконечный отряд ангелов посылает ему импульсы для нового духовного взлета. Дима писал обо всем. О женщинах, о войне, об алкоголе, о суициде. В моих глазах он стал языком молодых и горячих юнцов, в чем-то наивной и рано повзрослевшей молодежи нашего времени. Дима не любил, когда я его отождествлял с кем-то или чем-то. Ему попросту нравилось быть самобытным и непохожим на других. Одним словом, лишь в изгнании от догм и существующих идолов в поэзии Дима чувствовал свой вклад в ее сокровищницу. Хоть и Дима не был общителен с большим количеством людей, я чувствовал в нем заряд страстной энергии, которая могла бы к его ногам принести любого. Только Дима предпочитал сублимировать эту энергию в стихи. Из строк его произведений прямо сочились эмоции и чувства. Хоть и рифмы было никакой, и строки бывали длиной с несколько товарных поездов, я понимал их очень хорошо. Они дико цепляли меня.
Сашка был другого помеса. Не было страсти, которая бы отчетливо вырисовывалась в порывистых телодвижениях, нервных всплесках речи как у Димы. Все было гладко и спокойно. Этакий ходячий носитель чистой беспристрастной логики. Тучный паренек среднего роста, с вечно улыбчивым лицом. А по-другому он и не мог. Всюду Саша видел абсурд. Нападки со стороны одногруппников были не редки для него. Кто-то обвинял его в глупости и лени, кто-то в аморфности и толстоте. Смешно было на них смотреть. Ведь Саша по уму переплюнул каждого. Читал он книги по две в неделю. Я сходил с ума от этой продуктивности. В отличие от Димы, Саша любил поболтать с людьми, но весь разговор сводился к «ощупыванию оппонент». Колкие вопросы, которые заставляли оппонента выйти из эмоционального равновесия и высказаться по-настоящему – вот весь неполный арсенал нашего фантаста. А почему Саша фантаст? А потому как этот лентяй успел написать неплохую повесть в этом жанре! Вроде про параллельные миры писал, уже не помню. Давно читал это произведение. У Сашки кумиром был Сергей Лукьяненко, российский писатель – фантаст. Самое юмористичное в этом было то, что кумир и обожатель были дико похожи на друг друга. Я подтрунивал над Сашей и часто называл его «наш Лукьяненко». Он отнекивался и смеялся. Гражданская позиция у Сашки была либеральная. Меня это никак не обижало или воодушевляло. Либерал так либерал, главное что поговорить с этим либералом можно о большем, чем с другими.
Сегодня на парах не появился Дима. Видимо опять на поэтическом конкурсе. Часто он туда уходил, избегая посещение занятий. Дима мне говорил, что для него это куда более полезное занятие, нежели скучная учеба. Если я некоторые аспекты обучения не любил, то Дима ненавидел обучение в нашем университете в целом. Он сам признался, что пошел учиться сюда только ради мамы. Диме давались предметы легко, только внутренние противоречия не давали ему покоя и он не учился. Мог не ходить целыми месяцами. Потом под конец закроется на тройки и довольный снова пропадает на неопределенный срок.
А мало ли таких, как Дима? Черт возьми, да пол университета. Пол страны. Кто знал, чего он хотел сразу? Единицы. А основная масса, как я и может быть, ты делали выбор во время течения. Вроде хочешь прислушаться к внутреннему голосу разузнать у него «Чего же я хочу?» А он лишь коварно молчит. Молчит не потому, что нет никаких идей и мыслей относительно твоей судьбы. Попросту мир слишком огромен и количество возможностей в нем неограниченно. От избытка выбора атрофируются мышцы разума, отвечающие за самоопределение. Зная, то что можно быть летчиком, космонавтом, уличным музыкантом, да черт еще знает кем, ты выбираешь профессию инженера? Профессию юриста? Экономиста? Не думаю, что это так легко далось. В основном право оценить выбор мы возлагаем на чужие плечи. Мам, пап, а эта профессия востребована? Рейтинги сайтов по трудоустройству, вы что скажете? Друзья, знакомые, не слышу. Что вы там говорите?
Утомляют речи якобы самопределенных. Все эти разговоры о том, как все-таки выбор был сделан правильно. Мол их выбор ценен и они не потеряются в жизни. А у самих никакой страсти к тому делу, которое они якобы правильно для себя выбрали. Итак всегда. Все делается наполовину. Главное чтобы выполнялось. Работа без горения, любовь без горения, дружба без общего. К чему тогда быть человеком, если от машин ничем уже практически не отличаемся? Все стало механическим. Даже поцелуи. Тошно это признавать, но по-другому нельзя.
Последняя лекция. Зашусь снова на последнюю парту, где мы с Сашей завсегдатаи. Я отрубился на полчаса. Потом все же пришлось проснуться, ведь преподаватель начал отмечать присутствующих. Если не отметят меня, то вся моя работа на смарку.
« Что Астафьев, спишь как енот опять?» - тихо прошептал Сашка с ехидной усмешкой.
«Да, но я внимательно слушаю».
«Да, да. Слушает он. Тогда о чем говорили сейчас?»
«Ну точно не о политике. Наверное о любви к режимам истечения жидкости. Оду гидравлике. Я спать. Меня не буди Саня, прошу».
Лекция закончилась. Эти час двадцать пытки для моего разума закончились. Нужно двигать в столовую, иначе стая голодных студентов со всех аудиторий посыпется в одну – единственную в этом корпусе столовую. Тогда уже мечта спокойно поесть останется несбывшейся. Поэтому я дал что есть по газам. И даже в этот момент я заметил надвигающуюся лавину из студентов. Некоторые из моих коллег успели прошмыгнуть впереди меня.
Бег сонной тетери прекратился в тот момент, когда я уткнулся в незнакомую женскую спину – неформальный знак «Стоп». Очередь растянулась прегигантская.
Минут через двадцать я все-таки смог приступить к трапезе. Роскоши не было. Борщ и пюре с тефтелей, только и всего. На голодный желудок сойдет.
Не люблю большие скопления народа. Господи, как я их не навижу! И не от великой социопатии. От другого. Все эти разговорчики не о чем, сплетни разные. Не добавляли они красоты молодому поколению. В чем-то даже эти разговоры отупляли. У тебя есть молодость, у тебя есть драгоценные минуты. И на что ты их тратишь, дорогуша? На тривиальные неразвивающие разговоры о том, кто с кем потрахался, кто с кем успел расстаться и т.п. Думаю, надо бы делать, делать и делать. Писать книги, изобретать полезные вещи, вдохновляться миром до такой степени, чтобы ты просто бредил творчеством. Успеем еще насплетничаться, а пока надо делать.
Из полезного  я успел только закончить трапезу. Но уходить не хотелось. Что-то внутри меня хотело выразиться. Такой странный эмоционально – мысленный ком, который не может не напоминать о себе. По своему опыту знаю, что его можно прогнать только стихами или очерками.
Так я и сделал. Я начал писать стих за стихом, каждый не похожий один на другой. Но мне не нравилось в моих стихах одно – это их суицидальная наклонность. Не было ни одной рифмы, не намекающей на смерть. Смерть, смерть, смерть – вот чем кишил мой разум. Он желал ее, как какую-то девку. Также неосознанно и страстно. Но страсть меня эта не забавляла и не смущала, она пугала.
Думаете, от чего я стал ходить по психологам, по этим псевдо – экспертам в душевных проблемах? Попросту я стал бояться того, что я скоро сам на себя наложу руки. Мысль за мыслью о петле, о снотворном. Каждый чертов день. Каждый день – поиск смысла просыпаться. И каждый день – это отсрочка от неминуемого.
Мне говорили, мол, чего ты паришься? Живи в свое удовольствие, кайфуй и все будет хорошо. Другие говорили, что ты стал одержим и ты слишком отдалился от бога. Тебе мол надо заново найти контакт с ним и начать готовиться к другой жизни. Жизни на небе. Но это дерьмо я отбросил сразу. Скажу честно, оба лагеря меня не впечатлили.
Я не хотел жить из-за того, что жизнь казалась мне попросту лишней тратой места и времени. К чему мне жить, если я знаю, что все абсурд? Каждое человеческое желание, каждое стремление слишком субъективно. Общего правильного, объективного смысла жить попросту нет. Прав и гедонист и праведник. Но по-своему. Ни к одному из течений я не смог примкнуть. В каждом из них я видел некоторые несоответствия и лишь бегство от действительности.
Раз наши жизни и наши пути – это только внушение самому себе ценности этого пути, не истинная ли свобода от обмана –суицид? Ведь тут ничего себе не придумываешь, не обманываешь себя.
Эгоизма в суициде я не видел. Больше эгоизма виделось в тех отношениях, которые связывают человека с другими людьми и которые больше нужнее не ему, а тем, кто его привязал. Любовь? Ту, какой ее превозносят нам СМИ, книги, фильмы и музыка совсем далеки от реальности. Почему не поют о любви, которая преследует только эгоистичные цели? Про ревнивую и мелочную любовь, которой намного больше чем настоящей? Инфантильность и детское желание идеализированного мира изрядно поднадоела. С этим надо что-то делать.
Люди разошлись, но стихи еще не легли полностью на страницы ежедневника. Мысли лились и лились. Изнеможденный, я дописывал последние строчки. Было чувство, словно я выжал свою душу без остатка на бумагу и теперь я ходячая безэмоциональная кукла.
Глава 3.
Суббота. Утро. Мир тих и спокоен в своем размеренном течении за окном. Грубый жар кофе, который обжигал, дал почувствовать острее фрагментарность всего, что происходит вокруг. Хлопья снега то умирали, то заново рождались. Словно люди, они боролись за право на полет. И кто-то умудрялся подняться выше всех. Но и его ждал крах. Смерть под беспощадными ногами пса или от теплого асфальта. Пока я определялся с тем, жить мне или умирать, мир вокруг делал этот выбор куда быстрее. Все умирало и рождалось. Ежеминутно. Ежесекундно. И я, словно снег, нахожусь в непрерывном цикле. В цикле, который никогда не появлялся и не исчезал. В цикле, который был всегда. Моя жизнь- просто напросто еще один компонент в общем бытийственном течении. Я неразрывен с ним. Мир и я, словно одно. И не будет мир плакать, когда я умру. Попросту не заметит он этого. Слишком органична будет моя смерть на фоне сотен тысяч других смертей.
Я перечитал снова свои стихи. Было в них что-то кричащее, паникующее. Но и какая-то надежда сочилась из них. Надежда на чистое и незаляпанное грязью из под сапог. Красота еще не умерла до конца внутри. Пусть мир людей – сплошное зловоние и грязь, но все равно красота живет в нас. Пробивается сквозь серость и отчужденность в виде маленьких прекрасных мгновений. Капель дождя, нежного листопада и глаз ребенка. Красота рядом и она есть внутри. Даже такого отчаявшегося человека, как я.
После перекуса я стал читать других авторов. Бродского, Рождественского, Есенина. Меня поражало это умение передать сквозь слова многое. В кратком выразить бесконечное и бессмертное. Слова стали иметь другой смысл. Из мерцающих пустышек они превратились в нити, соединяющие материальное и идейное. Как грустно признать, сколько слов я пустил зря, на ветер. Говорил о суете, о ненужных событиях и незначительных людях. Слова сыпались из меня как из дырявого мешка. Целые охапки слов умирали ежедневно. Ежесекундно. Теперь мне хочется только молчать и слушать. Я итак слишком много говорил попусту. Пока мир переливался и изменялся, хороня навсегда некоторые свои превращения и обличия.
День шел и пока что я решил почитать книгу. Отвлечься от суеты мыслей и понемногу пережить другую жизнь, пусть и выдуманную. Все-таки я не раз думал о том, какой океан скрывается внутри человека. Находясь среди стен, внутри маленького пространства, творец описывает миры, великие просторы которых поражают. Словно протест окружающей тесноте рвется со страниц текста волна и обдает тебя с головы до нитки.
Время бежало и я не замечал его бега. Читал, ел и думал. Большего мне и не надо было. Камерное веселье доставляло радость иного порядка. Не такой, которая ярко вспыхивает и быстро потухает. Как бывает, когда идешь на вечеринку. Выпиваешь, болтаешь громко и непринужденно со знакомыми и незнакомыми тебе людьми. Шумно, весело и недолговечно.
Сегодня как раз меня пригласили на один из таких вечеров. Что меня манит идти туда? Разврат, алкоголь, желание отделаться от одиночества? Нет. Скорее желание забыться от абсурдности бытия человека. Заглушить стон мыслей, которые бьют по голове и не дают спокойно наслаждаться этим днем. Иногда такая алкогольная терапия мне требовалась. Конечно, вскоре я и в ней разочаровался. Но об этом позже.


Глава 4.
 Мне позвонили. Был уже вечер и в принципе хотелось немного развеяться. Один вопрос – только как. И мне подкинули вариант. Позвонил Паша. Мой земляк, с которым мы учились в одном классе. Вроде как общались, но кроме собутыльнечества от общения ничего не осталось. Да и этого уже много. Почему7 Есть люди, с которыми хочется общаться всегда, словно в них есть неиссякаемая идея. Душа, которая постоянно подпитывает тебя новыми эмоциями и впечатлениями. С таким человеком всегда интересно. Словно это потерянный на далекие века друг, который вернулся с целым багажом образов и впечатлений. А есть люди, которые как дешевое вино, нужны на раз да и в небольших количествах. Это цинизм, а попросту правда. Правда, до которой мне пришлось дойти сквозь пустые и ненужные связи, лжедрузей и лжеподруг. Отношения с Пашей были из второй степи. Встретишься, вместе выпьешь по стаканчику, немного поболтаешь о насущном – и уже вечер состоялся. А большего с ним связывать не хочется. Ведь не каждому ты расскажешь о том, как чуть не погиб от передоза лекарствами. Не будешь громко кричать о том, как твой первый секс был больше похож на неуклюжий танец медведя и медведицы в темной берлоге.
Не будешь даже шепотом упоминать о том, как в твоем доме разворачиваются баталии по дележке квартиры между родственниками. Нет. Никогда. Настоящая правда не становится обесцененной. Она ищет нужных людей и нужные уши. Не зря мы долго присматриваемся к людям, прежде чем выложить перед ними все. Кстати, я понял теперь как уизнать среди толпы отчаянных людей. Это люди, которые говорят всем обо всем и сразу. Почему они это делают? Просто на всего когда пресс душевных проблем и одиночества раздавят тебя до конца, и ты станешь говорить. Говорить много и без остановки, лишь бы рана внутри перестала зудеть и бить по мозгам. Одной единственной мыслью – ты, сукин сын, одинок и тебя не слышат. Ни единого слова.

Паша сообщил, что вечеринка будет у него где-то в десять. Будет там не так много народу, практически все свои. Алкоголь и громкая музыка будут аккомпонировать весь вечер. Как обычно бывает на таких квартирниках.
Я стал собираться. Ритуал выбора одежды был недолгим и за минут пятнадцать я был готов к бесполезным, но иногда нужным для растряски приключениям. Посмотрел на себя в зеркало – вижу перед собой уже поседевшего двадцатилетнего паренька. Паренька, у которого выражение лица неудивленное, скучающее. Такое привычное для нашего времени. Мы перестали удивляться чему-либо.. Люди стали не в меру циниками в свои неполные восемнадцать лет, хотя и жизнь то не прожита. Столько слов сказано о том, что это строй нужно менять, нужна революция. А на деле новый Че Гевара даже не знает о том, к чему может это все прийти и то что у всего есть своя темная сторона. Наш век, век рано разочаровавшихся, умных, но не мудрых скучающих выскочек. Выскочек, которые поумнели благодаря сотням прочитанных текстов, но распоряжаться этим багажом, так и не научились. Словно мир стал переполнен учеными, которые не понимают значения своих изобретений и к чему это может привести. Сидят такие в мастерских толпы сопляков в халатах и штампуют атомные бомбы. «Ведь мир тлен, а другие – быдло и бессердечное говно. Не важно, умрем мы или нет, все равно Бога нет. Можно и анархию устроить». И во всей этой заумности и великих знаниях о жизни видится что-то жалкое и надменное. Повод побыть солиднее в глазах других и поунижать оппонента. Глупо и бесцельно.
Почему мое лицо разочаровано? Разве так скучен мир, который я даже наполовину не разглядел? Разве все люди скоты, хотя я знаю только ограниченный круг, в котором мало кого можно поставить в пример? Нужно что-то менять. Нельзя быть таким старым в двадцать лет. Пора попутешествовать, сменить место жительство. Выйти из зоны комфорта наконец. Говорить без умолку с гениями своего времени. Думать о глубоком и побеждающем время. Жить и быть как ребенок, который открыт для нового. Мир способен удивлять ровно в той мере, насколько ты способен открыться новым знаниям. А пока пойду и ненадолго забудусь в не слишком близкой мне компании таких же юных уничтожителей тоски в стакане.
Вечеринка была в самом разгаре. Раздевался я под музыку Prodigy – omen. Видимо, ребята уже решили перейти к грубым танцам. Такая музыка идеальна. Мощный, бьющий по мозгам бит в перемешку с энергичными проигрышами синтезатора были вроде энергетика. Помножив алкогольное опьянение, получаем непобедимого короля танцполов.
Собралось шесть человек и знал я  более менее только двух. Пашу и Стаса. Стаса я знал косвенно. Он общался с моей прошлой компанией. Когда-то мы были лучшими друзьями, но произошла размолвка. Причем казалось бы, может ли дружба разбиться из-за девушки? Оказывается, может.
Я и Стас были влюблены в одну девушку, но Стас не знал о моей зародившейся симпатии. Девушку звали Маша. Стас в силу своей большей привлекательности больше нравился Маше, чем я. Он был выше, крепче сложен. Блондин с обворожительным лицом и наглым выражением глаз. Я был не против этого. На выбор было не повлиять. Конечно вспоминать все мои унижения перед Машкой очень тяжело. Как я только ее не добивался! Пытался решать ее проблемы, беспокоился за нее, делал подарки, посвящал ей стихи. И для чего? Нужен я был ей такой, правильный да миленький. Вот Стас, которому было не так важно заполучить Машку ( у него итак было много вариантов) приглянулся.
Время шло и шансы мои становились призрачнее. В один из дней Стас прибежал ко мне и со взволнованным лицом стал говорить мне:
« Коля, я стал с Машкой расстался!»
Я спросил его: «А когда ты успел?»
«Да вот сегодня».
И полилась из него история их отношений со всеми поцелуями, походами в кино и признаниями в любви. Было тошно слушать, но я улыбался и делал вид, что рад. Но было дико больно, словно мне всадили тупой нож в глубину сердца. И было не так обидно от того, что у них отношения были. Больней всего то, что Маша его любила! Любила! Выбрала его, предпочла моей глупой беготне и молитвам у ног! Господи, какой же я дурак то был!
Хотелось провалиться сквозь землю. Никого не хотелось видеть. Молчал я наверное с неделю. Все казалось умерло вместе со мной. Сейчас-то я понимаю, что не стоило так убиваться. Но все же, что-то внутри меня до сих пор болит и не пытается заживать.
С месяц мне понадобилось, чтобы прийти в себя и начать общаться с людьми без вызывающей жалость маски на лице. Жизнь текла своим чередом. Потом я все-таки решил поговорить со Стасом по душам и рассказать о том, что мне тоже нравилась Маша.
Встреча была назначена в небольшой пиццерии «Астория», которая была не так далеко, на углу соседней улицы.
Еды заказали мы мало. Только пили и разговаривали. Стас был в нетерпении, он хотел узнать причину разговора, носящего такой важный статус. А статус был продиктован моим взволнованным голосом и желанием поскорее увидеться.
- Ну так о чем ты мне хотел таком рассказать?-нетерпеливо глядя мне в глаза, спросил Стас.
- О Маше и о чувствах к ней.
- Погоди, ты тоже ее любил?
-Погоди Стас, погоди.
-Хорошо.
-Да, мне нравилась Маша. И и, до сих пор нравится, если честно. Не знаю, что со мной происходит. Вроде она выбрала тебя и совсем не отвечал на мои звонки, но я все равно люблю ее. Врезалась она мне в память и сердце. Ничего тут не поделаешь.
-Но для чего ты мне это говоришь?
Попросту чтобы у нас между собой не было недомолвок. Не хочу слышать от тебя очередные рассказы о том, как ты ее целовал, трахал. Вся это ностальгия по вашим отношениям меня режет. Понимаешь? Режет, да еще и приговаривает «Ты неудачник, Коля!»
-Прости Коль. Прости меня. Я ведь в каком-то отношении знал, что она тебе нравится.
-Что?
-Ну, по твоим запискам и частым звонкам ей. Но я подумал, может дружба у вас такая.
-То есть ты видел, что я ей трезвоню и пишу письма, и это тебя никак не беспокоило?
- Ну ведь мы друзья, да и ты как-то явно не выражал симпатии. Вот я и подумал, по дружбе ты ей звонишь.
- А она что-нибудь про мои звонки говорила?
-Да нет, Коль. Не говорила. Никак не комментировала.
-Понятно. Значит ты подозревал, но не брал в расчет. Все понятно. Эх, Стас, знал бы ты, сколько нервов я с ней убил.
- Сочувствую друг. Давай не будем о ней ни говорить, ни думать. Дружба все-таки ценней. Разве может друба из-за какой-то девчонки распасться?
-Да, Стас. Ты прав. Давай забудем ее. К черту всю эту мыльную оперу и треугольники любовные.
-Давай лучше выпьем.
-Давай.
В тот вечер мы разошлись по домам и на душе было что-то вроде смеси умиротворения и восхищения мужской дружбой. Мол, все она преодолевает и не страшно мужской дружбе ничего. НИ-ЧЕ-ГО.
А потом я узнал, что в один из дней Стас таки снова начал с Машей заводить какие-то связи и трахать ее. Зная, что я все еще ее любил.
-Что такого Коль? Ты ее забыл, все по-честному.
Да не по-честному, кусок говна. Ты знал, что она мне до сих пор нравится. Какого черта? Думал, что я успокоился и можно моими словами свой член подтереть? Пошел к черту! Тварь! Из-за траха слова забыть, Господи…
-Коль, успокойся, что ты говоришь то, Коль!
-Пошел нахер, и не звони и не ври мне про друзей и прочее дерьмо! Чао, мачо!
С того момента мы перестали общаться. И Машу я из сердца выдернул. А я ее как дебил, ждал и верил, что она еще может сделать другой выбор. Мол, просто пока ей трудно заметить мои чувства и понять их. А она, сука, все знала. Знала, что я сохну по ней. Страдаю и извожу себя. Машу это заводило. Прикалывало иметь собачку, которая бегает рядом с отвисшим языком и пускает слюни от одной улыбки королевы. Столько было с ее стороны флирта, подачек. А я все это брал и бегал на четвереньках. Какой же я был дебил!
Чем ближе к тебе человек, тем менее объективен к нему ты становишься, а это чертовски опасно. На расстоянии ладони легче всадить клинок в сердце. Клинок, который будет вечно ранить. Время нихрена не лечит. Лечат другие люди, которые способны помочь забыть прошлые предательства и вернуть веру в настоящие отношения между людьми. А время – это не лекарство, это всего лишь обезболивающее. В любой момент, стоит только появиться предателю на горизонте, как внутри все снова вскипает и будто ничего и не забывалось. Также хочется пропасть из виду и не видеть никого.
Никогда.
Ночь раскачивалась медленно. Я поздоровался со всеми обитателями квартиры. Паша начал много болтать и знакомить меня с четыремя незнакомцами:
- Это Андрей.
- Очень приятно познакомиться, Коля.
- Это Настя и Оля.
-Привет девочки, Я Коля. Приятно с вами познакомиться.
- Привет Коля! – еле сдерживая пьяный хохот они.
Паша указал на уже спящего со спортивным телосложением брюнета и сказал:
- А это Мишка. Он уже накидался, теперь спит. Лучше его не трогать, когда он в отрубе, а то еще двинуть может. Потом с ним познакомишься.
Девочки лежали в полусознательном состоянии на диване, выдавая изредка пошлые шутки. Паша и я болтали о его успехах, пока Стас молча сидел и переключал музыку. Паша мне рассказал о том, что он стал зарабатывать деньги сам, с помощью написания программ и ушел из универа.
- Гнилое место, одни неудачники да несамостоятельные детишки.- с презрением выпалил Паша.
-Ну каждому свое. Не всем быть гениями современности.- ответил я Пашке.
Мы пили коньяк. Много стаканов уже было опрокинуто. Чувствовалось, что скоро змей отнимет у нас чувство времени и останемся мы с самими собой. Ничтожными и слабыми.
Музыка заиграла громче. Стасу на пьяную голове видимо хуже слышится. Prodigy заполнил комнату. По ушам била музыка, смех девчонок лился откуда-то из другого пространства. Я что-то говорил всем про отношения между мужчинами и женщинами, мне что-то отвечали. Помню только один ответ: «Девушкам не нравится когда парни их пытаются покорить». Единственная фраза за вечер!
Алкоголь сделал свое дело и  я потерял контроль за телом. Мир стоял где-то рядом. События, слова проносились в стороне от меня. Я парил и не думал ни о чем. Пьяный юный ангел. Все вокруг меня кричали, смеялись и пили. Пили так, словно хотели растворить внутри последние остатки тяжелой человеческой натуры и воспарить вместе со мной. Животная грубая сила вырисовывалась все ярче и ярче в движениях гостей. Нечего и незачем уже было что-то скрывать. Обнаженные личности. Беззащитные как дети, мы смотрели друг другу в глаза, но не находили. Все потерялось. Пусть на один день, но все, что мы знали, покинуло нас. Осталась только эта пьяная потная комната, музыка и мы.
Я не в меру разоткровенничался. Помню какие-то обрывки фраз про Машу и то, что она последняя сука и мразь. Помню, что со Стасом стали говорить на повышенных тонах. Чуть до драки не дошло, но нас разнял Паша. Стас успел случайно упасть на Мишку. И чудо! Тот проснулся на мгновение и словно механизм, его рука включилась, чтобы впечататься в кого-нибудь. По счастливому стечению обстоятельств, под руку Мишке попался только стол. Мишка ударил его и дальше спать. «Не человек, а машина», - с удивлением, которое я только мог испытать в нетрезвом состоянии, подумал я.
Не помню где уснул. Какая-то темная комната, похожая на спальню.
Голова чертовски гудела. Утро не отрезвило меня. Я был также пьян, но уже пора было идти. В три часа утра я вышел от Паши и побрел до дома.
Пока я качался как осина, в голове проносилось: и зачем я со всеми этими чужаками обсуждал свои проблемы? «Однозначно перепил,» - подумал я и зашагал дальше.
Глава 5.
Город был пуст, словно всех людей настиг потоп этой ночью и выжить удалось только затворникам и ленивым пьяницам. Быть одиноким среди городских переулков было намного проще в это время. Но ночное одиночество не угнетало. Было что-то в этом успокаивающее. Ведь только ты и улицы. Ветер поет на своем языке и твои мысли высвобождаются из давящих оков общества. Я не скажу что я не люблю людей, но без них как-то комфортнее. В шуме шагов сотен тысяч подобных мне странников трудно услышать свои желания, да и в целом свое «я». Теперь я не растворен в общем потоке и бреду себе преспокойно по дороге.
Пока шел, промелькнуло пару человек. Что-то кричали. Видимо пьяные как и я, так же шатаются и не впопад жестикулируют. Тот что повыше объяснял своему толстенькому коренастому коллеге, что он не прав и нужно выяснить отношения как мужчины. Началась потасовка и лидерство взял высокий. Мне не было интересно наблюдать их грязный бокс и я ускорил свой шаг. Мало ли, вдруг и мне таинственные уличные менеджеры подберут оппонента, а ведь я не готов к схватке! Занимался раньше боксом, но навыки уже не те. Инстинкты притупели, а без них под алкогольным опьянением не выстоять.
Памятник солдату также одиноко стоял и безмолвствовал. Чья-то жизнь ушла и осталось от нее только блеклое напоминание в виде статуи. Молодой, статный юноша смотрел в даль и видел свою мечту. Мечту, убитую ненужной ни ему, ни другим молодым ребятам войной. Сколько таких как я, юных и непонимающих жизнь ушло на фронт и не вернулось? Тысячи? Десятки тысяч?
Знаете, мне стало дико стыдно перед этим парнем из стали. Ведь у него были мечты и желания, но у него их наглым образом украли. А я что? Шатаюсь по улице, пьяный и потерянный. Без мечты и какого-либо внутреннего стержня. Где эта небесная справедливость? Где тот самый Бог, который милостив к каждому? В чем проявляется его милость? В пулях, которые рвут грудь и лишают связи с великим движением жизни? В грязи, отпугивающей хоть какие-то порывы к лучшему? В больных людях, добрых малых, которые точно не заслужили преждевременной смерти?
Многое хочется спросить у так называемого всемогущего бога. Столько у меня вопросов скопилось, что наверное когда я к нему попаду, его секретарь с ума сойдет и вышвырнет меня обратно на Землю.
Фонари провожают меня до дома. Я и не против. Осталось пройти немного и я снова в своей обители.
Возле моего подъезда сидит какой-то непонятный мужик. Сидит и плачет. Непонятно, пьян ли он или нет. Чего же его так тревожит, что решил прямо на улице, в такой поздний час разрыдаться и выплеснуть свое горе?
Я подошел к домофону, вытащил ключ и в этот момент мужик встал и начал кричать мне?
-Неужели нельзя спасти человечество?
-В смысле?
-Неужели ни единого человека нельзя?
-Да о чем ты мужик? С чего это тебе в голову пришло все? Ты пьян?
-Нет.
А по мне он был пьян в стельку. Слова еле-еле связывались в полноценные, а от него самого фонило перегаром за несколько метров.
-Ну а чего тогда?
-Просто я не справился. Не СПРА-ВИ-ЛСЯ…
-С чем не справился?
Я все больше не понимал моего неожиданного собеседника. С чем он там не справился, почему это не спасти человечество?
-Я ангел, и я не смог спасти одного-единственного человека. Как можно спасти человечество, если одного человека спасти невозможно, скажи мне?
-Какой ты к черту ангел? Совсем перепил штоли? Мужик, ты объясни, какой ты нафиг ангел?
-Разжалованный. Крылья я заложил и…это другая история. Вообщем теперь я не ангел.
Мне стало жалко этого мужика. Сидит тут, мерзнет и ревет из-за горячки.
-Ладно, ангел, ты не ангел, иди спать лучше. Проспишься и мир спасти сможешь. Крылья только забери обратно.
-Ты не веришь мне?
-Я верю, верю. (конечно я не верил!)
-Смотри!
Мужик снял пальто и обнажил голую спину. Господи, там было два мясистых обрубка в области лопаток? Точно крылья подпилили! Я ошалел. Как же такое могло произойти? Может меня разыгрывают или у меня горячка?
-Мужик, что с тобой?
-Крылья обрубили.
-Ты не ангел, не может быть!
-Я слышу твои мысли, Коля.
- Откуда ты знаешь мое имя.
-Прочитал в твоем уме. Некоторые способности у меня остались.
-Да ты ничего обо мне не можешь знать! Имя наверняка узнал у соседей!
-Ты сейчас идешь с вечеринки, которую устроил Паша. Там были Стас, твой бывший лучший друг, а также незнакомые и ненужные для тебя люди. Две девушки, которые сидели весь вечер и орали всякую чушь, Мишка – спящий буян и Андрей. Стас тебе сделал когда-то больно, переспав с Машей. Ты ее очень любил и черное пятно на твоей душе еще не рассосалось. Психологи не могут тебе помочь с твоими суицидальными наклонностями и…
-Все! Хватит! Ты кто такой черт возьми! Ангел? ДА откуда вам здесь взяться, а?
-Ангелы-хранители, слышал об этом? Ангелы, уберегающие людей от беды. Каждую секунду мы приглядываем за вами, чтобы вы с собой ничего не сделали или кто-нибудь другой вас решил кокнуть. Суть уловил?
-Да я знаю об этом. Но ведь вас нет как и Бога. Выдумка бредящего человека, который написал Библию и прочие книжонки про якобы всемогущего.
-Это понятно, что трудно поверить в нас и Бога, когда мир так безумен и жесток. Но все же мы есть. И честно говоря, Бог разочаровался в своей игрушке под названием человек. Да, люди ошиблись, когда приписали Богу какую-то высокую цель сотворения человека. Знаешь почему он создал вас?
-Нет.
-Любопытство, банальное любопытство. Только вылилось это все в слишком серьезную и непоправимую лабуду, в которую ему уже неинтересно играть. Ангелы то если честно не все дружелюбно настроены к вам, людям. Многим насрать на вас, как и Богу. А есть такие идеалисты глупые, как и я. Все желают спасти людей, сделать мир идеальным. Но это неосуществимо. Понимаешь?
-Да, понимаю.
-То то и оно. Душа требует полета, а реальность полета позволить не может. Потолки слишком низкие.  Я не справился Коля, не справился...
-С чем, объясни?
-Тебя не смог спасти.
-От чего же? Что же со мной не так?
-С тобой все хорошо. Пока хорошо. Только я тебя от тебя же не спас. Ты умрешь. Сам убьешь себя. Мне жаль, но это так. И будет смерть мучительной, даже слишком. Но ты получишь свое, чего ты так давно желал. Покоя и умиротворения.
-Чего ты несешь? Я жить буду и жить хочу. Ошибся твой считыватель мыслей!
-Зачем обманывать? Тут нет рядом никого, перед кем было бы свои желания признать постыдными. Кого ты боишься? Матери, с которой давно не живешь и не общаешься? Брата, которому даже не удосуживался позвонить раз в две недели?Учителей, на которых тебе насрать? Кого же тогда боишься? Друзей у тебя не осталось. Последний успел пять лет назад погибнуть. Что же тогда заставляет тебя врать? Инстинкт самосохранения? Скоро и он тебя не удержит.
-Но неужели ничего нельзя с…
-Нельзя Коля. Ты уже определился и тебя не остановить. Ни психологи, ни семья не смогли. Куда уж ангелу-алкоголику с ними тягаться. Ты обречен, знай это. Только жаль мне тебя. Неплохой парень ты, неглупый. Зря ты ударился в поиск смысла. Жил бы себе не думал…Я бы спокойно за твоими внуками приглядывал и ты бы уже старел себе преспокойно в кресле-качалке у камина. Эх, глупо как-то все…
-Иди к черту! Проспись уже и не пори людям всякую чепуху! Кого я слушаю! Ты наверное мой бред алкогольный. Стою тут киваю своему глюку. Не надо было столько пить…Все я домой. Ангелы какие-то…Ух, перепил!
-Прощай Коля, но мы вскоре увидимся. Мое лицо ты узнаешь.
Мда, такое лицо не забыть. Толстое, все изрезанное глубокими морщинами с нездоровым земельным оттенком. Хоть и назвал он себя алкоголиком, но пропитым еще не выглядел. Легкая общая припухлость лица свидетельствовала об уже не одном дне пьянства. Я запомню его, хотя и мне не хочется. Такая уж у меня память. На цифры никудышная, но как лицо! Увижу и больше не забуду. Серьезно, без врак! Поэтому часто бывает, что люди меня не узнают, а я их вот не забыл. Смотрю им в глаза и они мне. Смотрим на друг друга и расходимся в разные стороны. Глупое зрелище.
Двери домофона распахнулись и я ворвался в темноту подьезда. На мой шум среагировала лампа. Свет растекся по всему этажу. Бояться уже было нечего и некого. Лифт среагировал сразу. Сожженную кнопку четвертого этажа найти было не трудно. Только вот нажать я долго не мог, все таки опьянение было еще в силе.
Лифт тронулся. Как же я был счастлив вернуться к себе! Войдя домой я первым делом пошел в ванную и осмотрел свое лицо. «Вполне нормальное, без рогов и пятачка».- с облегчением подумал я. Хватит с меня алкоголя, а то уже ангелы какие-то мерещатся! Надо идти спать. Безумная ночка, однако!
Глава 6.
С того вечера уже прошло две недели. Бешенные учебные, полные скуки и разочарования. Дни текли словно капли дождя. Я не замечал потери времени. Когда жизнь бесцельна и непонятна, время словно враг. Не может сгореть мгновенно и не мучить своего обладателя. Нет, нужно растянуть клоунаду жизни подольше. Словно кто-то сверху смакует твою муравьиную беготню за куском хлеба и поиском смысла своего существования. Ну и сволочь же он! Пусть у него закончится подписка на канал, по которому транслируют меня!
Все бы ничего, теки время и теки себе. Но одно но. Скоро наступит самая ненавистная для меня дата. 17 января. Как я ненавижу этот день! Почему? Да потому что именно 17 января, ушел из жизни мой самый близкий человек, мой лучший друг и второй кусок моей души по имени Вова. Ему было тогда 15 лет. Глупо все получилось. Честно говоря, я до сих пор себя виню. Много раз после этого случая психологи, родные, да все, кто знал о произошедшем говорили мне, что я не виноват. Но как же нет? Ведь я был его лучшим другом. Я видел все его моменты радости и боли.. Все видел. Вова говорил мне то, что не мог сказать своим родителям, понимаете. Я виноват, не разглядел желания сгинуть.
В тот день ветер утих и мороз не так терзал лицо. Я ушел к родственникам в гости. К тете Насте и дяде Саше. Давно к ним не ездил и решил навестить их. Ушел к ним я рано утром, где-то в 10 часов. Просидел там до 18 вечера. Потом прихожу, а там…Господи, лучше я бы этого не видел! Вовку на носилках выносили из подъезда. Его лицо было выстраданным и почти безжизненным. Словно и не Вовку вытаскивали, а какую-то неудачную на него пародию. Куклу, а не Вовку. Но, к сожалению, это был он. Вовины родители рыдали на всю улицу. Они сопровождали носилки и все плакали и плакали. Было больно на это смотреть. Я потерял сознание.
Очнулся уже в больнице. После пробуждения я сразу хотел бежать к Вове, узнать как он, но меня не пустили. Казали, что лучше я побуду пока тут, в больнице.
Вова умер от передозировки таблетками с алкоголем. Умер в ванной, не приходя в сознание. Все что мне сказали. Я так и не узнал, что было мотивом. Предсмертной записки он не оставил.
Возможно проблемы с родителями. Но мне Вова ничего не говорил на счет этого. Со стороны конечно все выглядело идеально. Успешный отец, хозяюшка-жена и умный послушный сын. Как говорится, семья мечты.
Вот только не зря народ придумал пословицу : « В тихом омуте черти водятся.» С оболочкой все в порядке, а внутри гниль. Было что-то тираничное в отце Вовы. Сила, мускульность и железность в характере. Именно он решил, в какую школу лучше идти Вове. Позаписывал в разные кружки для дополнительного развития. В художественный, музыкальный. Вове некогда было проводить время с оболтусами. Но на одного все же время нашлось. Пример для всех, Вова Мальцев. Лучший ученик школы. Призер олимпиад. Музыкант и художник. И попросту малоулыбчивый паренек с мечтой быть поэтом.
Именно Вова пристрастил меня к стихам. Столько поэм мы с ним насочиняли! Живых и бойких таких. Писали все дни напролет. Я помараю бумагу, он и родилась новая поэма. Жизнь в те моменты казалась неохватной. Бесконечный поток сочных эмоций. Свобода не казалась нам чем-то далеким. Вот она, здесь и сейчас. Только бери ее да записывай. Мы были проводниками самого глубокого что есть в человеке – мирового духа, выражающегося вдохновением. Неуловимая нить пронзала нас и мы следовали по ее пути. Путь вечного странствия, пронизанного глубоким взглядом на очевидные вещи.
Сегодня 14 января и мне все тяжелее не думать о Вове. О его светлой душе, которая наверное до сих пор блуждает между строк.
Быть одному, без друга, который разделяет твои взгляды, паршиво. Постоянно давит чувство одиночества. Оно пожирает тебя насквозь и ты уже не видишь светлых красок. Все окрашивается в одно сплошное пятно. Дружба помогала мне хоть как-то бороться с окружающим всех нас абсурдом. Можно было спрятаться в разговоры с другом и не думать об окружающем сумасшествии. Да, я не обманываю себя и смотрю на мир как на комок грязи, в котором каждый ищет свое. Стал ли я счастливее от этой свободы? Дала ли мне моя сила счастье? Мне негде укрыться. Ни в религии, ни в алкоголе, ни в вере в мир во всем мире. Я разрушил все декорации, но на их месте не появилось крепкого фундамента. Не врал тот чудик, говоря что на душе у меня огромное черное пятно. Оно есть и с каждым днем оно становится больше.
В сорока минут ходьбы от моего дома есть выход в лес. С этим нам повезло. Есть куда убежать от шумного города. Я часто так делаю. Ухожу в лес и размышляю. Среди лесной тишины и высоких крон деревьев словно уходишь в транс. Мысли становятся глубже и иногда можно забыться. Этакая параллельная реальность со своим течением времени и иными законами бытия. Сегодня я решил туда уйти и придти в себя.
Проблем много случилось. По учебе скопилось столько долгов, что я не успею от них избавиться. В списке на отчисление есть уже моя фамилия. Сегодня завтра я уже не буду студентом. Да и не важно уже это. Слишком в тягость вся эта гонка за успешной жизнью.
Родные еще не знают о моих проблемах. Мама с отцом в другом городе сейчас, по работе. Я живу в квартире, которую родители купили мне когда я был еще семилетним пацаненком. Видимся мы крайне редко и все их отношение ко мне сводится мотивированием на учебу и короткими блиц-расспросами о моем состоянии. Можно сказать, что отношений нет никаких. Это их гложет, но меня уже нет. Не от отсутствия любви к родителям. Я их люблю. Попросту находясь на краю, трудно что-то принимать всерьез.
Позвонить пока родителям побоялся. Для них это будет слишком сильный удар. Для меня же еще один повод для ухода.
Сегодня погода просто уговаривает сходить в лес. Я и не противлюсь.
Ни лыжников нет, ни просто гуляк. Только один я сегодня. Простор леса опять уносит мои проблемы в другую плоскость, делая их незначительными для обдумывания.
Для чего я здесь? Что я значу в этом большом и бесконечном? С каждым шагом эта мысль отзывалась яснее и громче. Она меня мучила с тех пор, как я потерял друга, веру и доверие к окружающим. Почему я еще жив? Что меня держит? Не знаю даже что именно.
Хотя если подумать, то только семья. Не хочу расстраивать родных. Они меня любят и им будет больно. Все-таки не получится уйти.
Лес дышит раскачивающимися кронами. Торжество силы и неизменности. Рядом с таким гигантом какой-то «я» кажется чем-то незначительным. Упасть мне в снегах лесных и не заметно будет, был ли я или нет.
Я шел по асфальтированной дорожке и потеряться никак не мог. Но меня манила тропка, пролегающая извилистой линией накрест моему нынешнему пути. Чего я недоговариваю то! Мне дико хотелось потеряться и чтобы меня никто не нашел. Странное чувство, будто я уже сегодня никуда не вернусь не покидало меня. Я не сопротивлялся своему желанию и ступил на извилистую тропку.
Я словно вступил в кладбище деревьев. Всюду поваленные деревья и сломанные ветви. Идти было не удобно, но какая-то хаотичная сила подстегивала меня идти дальше. Солнце было все еще видно, несмотря на пройденное мной расстояние вглубь леса. Шуршание раскачивающихся на ветру деревьев создали массивный звуковой фон, в котором я утонул. Мои мысли ушли прочь. Только инстинктивное желание и природа.
Усталость пришла не сразу. Адреналин поддерживал меня основную часть пути, но скоро бензобак иссяк. Разум был словно в мареве. Ничего было неясно. Мир стал таким тихим и медленным. Рассеянность внимания наступила как что-то само собой разумеющееся. Поэтому я не заметил ямы под ногами.
Замаскированное снегом и ветвями углубление  глубиной метра два поглотило меня стремительно, словно пасть акулы глотала свою очередную жертву. Я ударился головой о землю и дальше все стало теряться в тумане. Чертов туман и отсутствие конкретных линий заполнило все.
Снег закружился в бешенном ритме. Вихрь стал поглощать все вокруг. Всеобщая неразбериха и хаос стали жить об обок со мной. Вдруг среди всеобщего белого появился иной оттенок. Небесный, неземной оттенок. Это была фигура. Сначала я не мог разобрать ее черт, так все плыло в моей голове. Потом я стал отчетливее видеть вещи и о боже, это было гигантское крылатое создание! Человек с крыльями! Ангел!
Ангел подошел ко мне, весь сияющий и слепящий. И его лицо мне было знакомо. Черт возьми, это тот самый пьяный мужик! Но откуда он тут? Как такое возможно?
-Коля, это снова я.
-Но как? У тебя ведь нет крыльев? Ты же их пропил?
-Выпросил у Бога новые. Уговаривать было тяжело, но все же ему игра в спасение твоей души пришлась по вкусу.
-На хрена тебе меня спасать? Ведь я обречен?
-Да я  долго думал и решил. Мне насрать. Насрать на то, что в вас Бог разочаровался. Это его проблемы. Тяжело смотреть на то, как абсурд бытия тебя поглощает навсегда. Да, Бог предсказал твою смерть 17 числа. Когда твой друг приставился. Но я решил бороться до конца.
-За кого? За меня? Иди борись лучше за тех, у кого есть смысл жить. За тех, кто принесет реальную пользу человечеству. А я просто буду коптить небо.
-Коля. Я мог бы оставить тебя здесь, но я дал шанс тебе, который ты сам себе не даешь. Да, говно случается. Да, жизнь – полнейший абсурд и нет никакого объективного смысла жить. Но спасение ли – уход? Я не хочу читать тебе мораль, решай сам. Только подумай хорошенько. Жизнь – контрастная штука. Произошла тонна злоключений в один период – в другой озарение и счастье. Знаешь, что я уяснил, пока был в вашей шкуре – единственный смысл жить – это вопреки. Вопреки абсурду жизни. Пройти с гордо поднятой головой до конца. Один ваш писатель говорил, что просто прожить жизнь до конца-это подвиг. Я с ним согласен. Неужели тебе хочется уйти в никуда, осознавая что ты просто был следом, который не остался и ничего не изменил? Просто останься, чтобы побыть гедонистом. Поживи и потом твои взгляды изменятся. Только не теряй возможности, которой больше никогда не будет.
-Ты говоришь как все эти психологи. Отдаленно и не про меня.
-Коля, ты сам не хочешь ничего слышать. Замкнулся в себе и все. Я хочу помереть, я хочу помереть. К черту это! Люди, находясь на грани нищеты, на грани духовного и физического уничтожения хотят жить. А потому хотят жить, чтобы хоть что-то увидеть дальше своих страданий. А ты, изнежился весь и плачешься. У других друзья не умирали? Другие не были одиноки? Жизнь не сладкий пряник, но бывает намного слаще первоклассного торта. Не вкусивши его, ты уже отказываешься от возможностей. Как же ты отказываешься от жизни,  если даже не знаешь ее? Очнись! Я не дам умереть тебе тут. Не буду лишать тебя шанса финального раздумия, которое будет 17 января.
Ангел схватил меня за плечи и все вокруг засияло. Жар и яркий свет охватили все. Буря потеряла свой звук и умиротворение проникло в меня.
Проснулся я уже в своей комнате. Голова дико болела. За окном стемнело. Было уже 8 вечера. Я не мог вспомнить, как я добрался до дома. Неужели все это был не сон? Неужели ангел спас меня? Что-то однозначно странное происходит с моей жизнью.
Глава 6.
Я подготовился к дню рождения лучшего друга основательно. Две бутылки водки, пять пачек таблеток со снотворным. Не спрашивайте меня, как мне удалось купить их. Это целый фокус. Попросил знакомого мне купить. Он как раз страдает от бессоницы и ему приходится часто прибегать к помощи чудодейственных таблеток. В общем, солдат удачи готов.
Странное ощущение от этого дня. Не могу сказать, что грустно, но в душе что-то щемит. Не знаю что это. Может душа прощается с этим миром?
Время стало идти по-иному. Путаюсь в часах. Да и обращать на них внимание не хочется. Будто я упал в какую-то абстракцию. Такой же город, такие же люди, только оторванные от меня и не обращающие на меня внимание.
Когда заходил в магазин за водкой, разговорился с продавщицей. Полненькая женщина лет сорока, с рыжими крашенными волосами и теплым голосом.
-А тебе куда это, водка то?День рождения?
-Можно и так сказать.
-То есть не день рождения?
-Нет. Но очень похожий по ощущению. Такой же непонятный и осознаваемый после его завершения. Я дал ему название «Последний понедельник».
-Почему последний то?-с усмешкой спросила продавщица.
-Потому что других уже больше никогда не будет. Последний, самый вкусный понедельник.
-Умирать собрался чтоль?
-Нет. Только уснуть.
-Ну вот проснешься и вторник наступит. Живой и здоровый проснешься.
-Нет, скажу вам так. Уже не проснусь. Ни плакальщиц не будет, ни музыкантов с грустными мелодиями Только я и мой сон. Прощайте!
-Пока пока. Странный ты какой-то. Смотри не натвори бед, сынок!
А я уже решился натворить. Вечер стремительно приближался и было на часах четыре часа. Как их провести? Я не знал.
Все дальнейшее время я просидел дома. Никуда выходить не хотелось. Людей видеть и все в этом роде. Хотелось просто быть одному и тихо сходить с ума. В одиночку.
Прослушал около двадцати песен. Самые любимые и те уже пролетали мимо моих ушей. Записок всяких дурацких не хотелось там писать. Позерство это да и только.
Почему я все-таки решился умереть? Знаете, я думал целых 5 лет и три дня над этим. Все пришло не так сразу. Краски сгущались постепенно. И родителей мне жалко было. Но наступил такой момент, когда ничего уже тебя удержать не может. Ничего. Осталась одна только боль, которую никакими лекарствами и словами не вылечить. Я пытался, правда, пытался. Вслушивался в слова психологов. Друзей и родных. Целые 5 лет и три года были потрачены на борьбу за душу. Только это была борьба не между раем и адом ( в них я не верю).Это борьба между желанием идти дальше или остаться с другом и быть счастливым. Я выбрал счастье.
Что там на том свете будет, я не знаю. Наверное и того света то нет. Ничего нет. Только темный экран. Может мозг прокрутит какую-нибудь картинку, но мне срать. Не хочу раздумывать, что будет в этом мультике.
Покончить с собой я решил в полночь. На стыке дней душа должна будет покинуть свою глупую оболочку. Свечей и какой-либо романтики из этого разводить не буду. Есть ли романтика в этом деле?
Думаю нет романтики в рвотной массе и трупных пятнах, которыми я покроюсь. Смерть будет мучительной. Но это уже не пугает. Я знаю, что будет борьба организма с инородными веществами. Будут глюки и спазмы мышц. Судороги по всему телу. Потом агония. Только я не знаю, как алкоголь будет влиять на эти процессы, но однозначно будет паршиво. Правда не так как здесь. Каждый день.
Пока набиралась ванна, я пошел на кухню и стал сочинять стихи. Пишу и пишу, пишу и пишу. Листов десять исписал. Половину перечиркал. До того плаксивые и сентиментальные вещи получились, что аж готикой запахло. Правда один стих получился неплохой. Не слишком длинный, но зато очень емкий. Как и надо в принципе. Только потерялся этот стих где-то под столом. Упал и проскользнул, когда я неряшливо поставил стопку листов на другой стол. Да и хрен с ним, все равно я о нем вспоминать не буду.
Теплая вода постепенно снимала напряжение в мышцах. Я решил немножко подремать. Мда, вот он и конец. Совсем скоро. И как я прожил свою жизнь? Череда каких-то глупых переживаний, глупых отношений и ненужных никому моих мыслей. Одна сплошная ненужная даже мне трата времени. Все придут к моменту, когда нужно будет подытожить свое существование на Земле. Что же будут думать другие люди? «Ну я в принципе получал много денег, трахал лучших девочек и кутил как только мог. Жизнь прожита не зря» или «я жил ради семьи и мне не жаль умирать, видя как мои дочки растут счастливыми и очень умными девочками». У каждого своя правда. Им по крайней мере нечего стыдиться. Да и мне в принципе нечего. Каждый проживал жизнь как мог и нет единого рецепта для лучшей траты своего времени. Быть вечно пьяным или же быть самым здоровым на этой планете, делать благотворительность для всех страждущих или же заботиться о благе своей семьи – выбирай, что хочешь. Глупо говорить, что вон те ребята жили неправильно, а вот другие наоборот. Жизнь в этом бешенном и порой таком непонятном мире слишком сложна, чтобы судить о ней с одного ракурса. Я не буду осуждать кутил, потому что они брали свое до самых последних минут. Я не буду осуждать святош, потому как никому плохого они не сделали. Да и кайф они ловили тоже по-своему. Надеюсь и меня не осудят. Ведь я не бегу от абсурда, как делают многие. Не прячусь в выдуманный смысл своих дней. Я просто решил сойти с дорожки, которая никуда не ведет. Я не герой, но и не трус. Однозначно.
Многие будут говорить, мол это парень струсил, не за чем его жалеть, у других жизни тяжелее. Сразу скажу ответ: К черту вас. Думаете, меня это будет как-то беспокоить? Нет парни. Можете перед своими крутыми цыпами говорить про меня что угодно. Если это вам поможет, то я буду только рад. Мне насрать. Живите, плодитесь, пейте, гуляйте. Я теперь не с вами.
После ванны я одел свою новую красную футболку и шорты. Самое смешное, что до этого я их нигде не носил. Теперь эти вещи вроде как костюм для похорон. То же значение, только более молодежно и стильно.
Без двадцати двенадцать. Я сел на диван и включил телевизор. Сводки новостей такие же кровавые как и вчера. Как позавчера. Да впрочем и как всегда. Не удивительно, что у любого сознательного человека может возникнуть желание покинуть такой мир. Слишком много крови сыпется на нас. Жизнь словно обесценилась. Постоянно кого-то убивают, при чем целыми пачками. Господи, да в этом деле мы стали самыми лучшими! Нам надо дать приз как самой кровожадной расе!
Далее по каналам сплошная лабуда. Какие-то скетч-шоу с юмором для отсталых людей. Кто это может смотреть? Для кого такое снимать? Такое ощущение, что задача телевизора – одарить нас мышлением младенцем. Чтобы мы послушно ели всякую чепуху, которой на ТВ полным полно. Семейные скандалы, секс, расчлененка – чего только не увидишь на экране. Даже экстрасенсы, и те со своими обрядами и куклами транслируются по телевизору. Сейчас что угодно можно продать. Зритель становится слишком неприхотливым. Не удивлюсь, что суицидников будут по каким-нибудь каналам показывать. Развлекательное шоу «Кто выпилится первым»! Только в пилотном выпуске меня уже не будет.
«К черту телевизор»,  - подумал я и нажал красную кнопку на пульте. А ангел на меня надеялся…Смешно как-то. Какому-то неведомому существу с небес и то больше есть дела до меня, чем людям. Даже крылья вымолил, чтобы дать мне шанс еще подумать Спасибо тебе ангел, но я уже все давно продумал.
Мне стало понятно, почему ангел сделал это. Для него это своего рода инстинкт спасения. Ведь смыслом его жизни было спасение меня. Наверное, он сам был на грани. Запил, разочаровался. И тут в голове его вспыхнуло: «не гибни, спасись!» И он инстинктивно решил снова меня спасать. Речь его была шикарна, я чуть было не прослезился. Но…Слишком поздно.
Пора задуть свечи.
Пробило двенадцать.
Глава 7.
Первая бутылка водки осилилась. Попутно я проглатывал кучу за кучей таблеток. Меня стошнило. Все содержимое моего желудка стремительной лавиной бросилось на линолеум. Голову закружило. Я упал.
Судороги не заставили себя ждать. Странное стрекотание раздалось в моей голове. Повсюду это чертово стрекотание.
Боль в желудке разрывала меня медленно и верно. Все ушло в тьму.
Какая то высокая тень стояла рядом со мной. Но я не мог увидеть ее хозяйна. Только ощущение присутствия. Не демон, а просто некто. В демонов я не верю, хотя в ангелов теперь уже точно поверил.
Снова тошнота, судороги. Итак по кругу. Тряпичная кукла и то выглядела живее. Сейчас я наверное весь бледный. Некому уже об этом сказать. Никто не услышит моих криков. Телевизор слишком громко транслирует футбол, чтобы в моих воплях можно было что-то разобрать. Умирать под матч нашей премьер-лиги довольно таки смешно. Наш футбол давно умер, но все равно еще бегает и пытается что-то из себя выдавить. А я при смерти не могу встать. Слабак однако.
-Коля, Коля, все-таки сбылось…
-Кто, кто…
Ангела было не разобрать. Темное пятно двухметрового роста. Видимо приперся ко мне в своем плаще.
-Это я, твой ангел. Эх, Колька, Колька. Чтож теперь делать то… Ничего другого, кроме спасания твоей жизни я и не умею. А помарать мне рано, молодой я еще и красивый.
-Я не..
-Трудно говорить. Ладно, не буду тебя мучить. Ты только хотя бы слушай.
-Эээ…
-Пойду налью себе. Там, в холодильнике водка? Еще не початая.
Темное пятно пошло в часть комнаты, где должен быть холодильник. Меня колотило.
Ангел подошел ко мне, поставил рядом стульчик и на него положил бутылку водки с рюмкой.
-За уход твоей жизни и смысла из моей.
Мысли рассеивались, словно их расщепляло приближающееся небытие. Картинка меркла. Видимо я уже скоро умру.
-Ладно Коль, прощай. Был рад позаботиться о тебе. Найди свой покой. Его так мало в этом захолустном мирке. Спи, сынок, спи.
Что-то накрыло меня. Такое большое и пушистое. Будто одеяло. Наверное это ангел накрыл меня своим крылом. Забота до самого конца. Как же трогательно…
Темнота расширяла свои границы все стремительнее. Боль достигла своего пика и я не мог не стонать. Я кричал как животное. Все жилы моего тела умоляли смерть придти быстрее. Но она медлила. Смаковала весь процесс, сволочь. Ну приди же приди!
Последний крик вырвался глухо, будто и не я кричал. Странная перемена цвета. Было кругом черное, теперь только одно белое.
Где я? Где я??
Оказалось, вокруг был только снег. Ничего больше. Зима, такая мягкая и теплая. Бесконечность во всех направлениях. Ни единого строения. Ничего, что могло бы испортить прекрасную естественность пейзажа. Неужели я один? Все после смерти остаются наедине?
Вдруг мне в лицо ударил целый ураган из бумаги. Страницы со стихами, рассказами били меня, оставляя кровавые раны на лице. Кто их автор?
Когда поток стихов иссяк, я нашел один оставшийся лист и прочитал на нем « Колесник Вова». Неужели и Вова здесь? Не могут же его стихи быть отдельно от него?
Ко мне бежал мальчик в белой монашеской рясе. Худой мальчик, отдаленно напоминающий Вову. Мое сердце встревожилось. Волнение стало раздирать меня. Неужели наконец мое одиночество закончится. Господи, Господи!
Я побежал мальчику навстречу. Как же долго пришлось бежать. Будто километров десять пересекли ноги, не меньше! Я упал на снег. Небо, такое широкое и серое успокоило меня. Где мой друг? Он был одновременно так близок и далек…Неужели даже после смерти я не увижу его вблизи?
Мои раздумья прервало лицо. Бледное с трупными пятнами, но такими прекрасными глазами. Вова. Это был Вова!
-Вова, это ты? Неужели ты?
-Да, Коля. Я здесь и я буду всегда рядом. Ведь это наш рай!
-Наш и никто его у нас не отнимет? Никто больше не увезет тебя так далеко?
-Нет, теперь мы всегда будем вместе. Пойдем, пройдемся.
-Пойдем.
Мы шли очень долго, но было уже не важно сколько. Время здесь не действовало. Вокруг нас была сплошная белизна и сами мы были белее снега. Вова рассказал мне многое. О том, как он ждал меня. Как ему было тяжело решиться на прощание со мной и миром живых.
-Смотри Коля, вот причины моего ухода. Это главные причины.
Вова снял рясу и я увидел тело, изуродованное побоями. Сплошная гематома, от шеи до стоп.
-Кто это тебе сделал? Кто эта тварь?
-Мой отец. Он выбивал из меня стихи, но выбил только желание жить. Отец не успокоился после моей смерти. Стал сжигать мои произведения. Только их не сжечь, понимаешь? Они просто покинули бумажную оболочку. Теперь они здесь и витают повсюду. Душа бессмертна, дружище!
-Я так рад этому, Вова. Так счастлив видеть тебя!
Мы обнялись. Мои руки крепко сжали его хрупкое тельце. Не хотелось отпускать его больше. Мне думалось, если отпущу, то снова потеряю. А этого больше произойти не должно.
-Кстати и твои стихи здесь. Я прочитал один и он мне дико понравился. Можно я его процитирую?
-Ну не надо, небось корявый и плохо звучит.
-Зато настоящий, понимаешь. Ты пишешь по-настоящему, Коля. Без лжи и позерства.
-Ну не знаю, Вов. Может тебе так кажется, но другие то так не подумают.
-Не веришь? Вон, даже твой пьяный ангел-хранитель прослезился, когда его читал.
-А что он сейчас делает?
-Пьет и этот стих перечитывает.
-Ладно, хорошо. Прочитай, но только один раз! Не хочу заставлять тебя дважды свою чушь читать..
И Вова, вытащив лист из рукава, стал читать с него строки:
«Ты кончаешься, я кончаюсь
 Средь холмов вечных гор мы качаемся.
Тихо молимся, тихо селимся
 И повсюду когда-то кончаемся.

Реки ровные, реки быстрые
 Так стремительно разливаются.
Начинаются, увлекаются,
Обуздать бесконечность пытаются.

Не рожден водой, лишь простой судьбой.
Не рекою мне быть
 Только маяться.
Что от голоса, от прозрения
 Моего каждый день убавляется.

За что мир вещей
 Сотворил меня
 Среди рек, среди воды жить и каяться?
Трудно быть судьбой со своим концом
 Когда вечность тебе улыбается…»
-Да ну, ерунда!
-Ни сколько не ерунда!
-А я говорю, ерунда!
-Вот потом поглядим, когда будут тебя печатать в сборниках. Посмотрим, что запоешь!
И мы пошли дальше. Спорили, громко голосили. Два счастливых поэта, которые напишут новые поэмы. Но уже на небесах!
КОНЕЦ